Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 51 страниц)

– Что тебе? – спросила воительница, выбежав вперёд.

– Нужно обговорить условия нашего поединка, – ответила фессалийка. – Встретимся подальше от людей.

– Дело нужное, – кивнула Зена. – Я приметила небольшую долинку чуть севернее, ты тоже могла её видеть. Встретимся там через час, глядя по солнцу, приходи одна.

– Согласна. Можешь и девчонку свою прихватить, у меня есть к ней несколько слов, – согласилась Каллисто.

День горел золотым светом, и маленькая долина, на которую Зена указала своей противнице, лежала как изумрудная чаша, полная прохладным как вода воздухом, посредине её стояло одинокое дерево, ствол его укрывала тень, вершина же золотилась от солнца. Вся местность вокруг хорошо просматривалась, это оберегало от засады, впрочем, воительница, спускаясь в долину, не выглядела тревожной, ибо знала своего врага весьма хорошо. С другой стороны спускалась Каллисто, она была одна и не несла с собой ни копья, ни щита, хотя, панциря не сняла, её прежний немало пострадал в бою, и теперь римская лорика, плетёная из стальных колец, укрывала её тело. Предводительницы встали на расстоянии шагов в двадцать друг от друга, Габриэль держалась чуть позади. Молчание нарушила фессалийка, сказав весело:

– Красивый же у тебя конь. Я просто поражена, глядя на него, ибо в жизни своей видела подобного, может, лишь раз. Ты знаешь, что у нас есть легенда об аргивских скакунах, в коих течёт кровь древних фракийских кобыл, пожиравших людей, Геракл доставил их в наши земли. Этот конь из подобных, он достоин героев.

– Ты верно угадала породу, – ответила Зена. – Я сама считаю появление Аргуса знамением от божества.

– Аргусом зовут? Да, глядя на него, другое и в голову не приходит. Знаешь, если ты падёшь в нашей схватке, я хотела бы забрать его себе.

– Думаю, он тебе уже не понадобится, – мрачно сказала воительница. – Твой тоже прекрасен, будь довольна им.

– Я нашла его уже здесь. Свевы добыли у галатов, которые, в свою очередь, купили его в Италии, это иберийская порода, – Каллисто покрутилась на жеребце, показывая его со всех сторон. Конь был чёрным как ночь, и сложение его выдавало породу, такие скакуны во многих землях славились своей выносливостью.

– Не будем говорить так, но сядем в тени под деревом, – предложила Зена. – Габриэль, дай ей колышек от палатки, что у тебя в мешке, чтобы она могла привязать коня.

Девушка поворчала, но вытащила железный колышек и бросила его фессалийке, Аргуса не привязывали, ибо он никогда не покидал хозяйку, своего же коня Габриэль пустила гулять на привязи вокруг другого колышка. Они сели, но не слишком близко, девушка коротко оглядывала обеих, ища хоть в чём-то проявление напряжения, но обе были совершенно спокойны, не подавая вида ни жестом, ни взглядом.

– Ты готова обсудить условия поединка? – спросила Зена, оглядывая неунывающую дочь Аполлона, что облачилась в подаренное свевами золото.

– Верно, нам нужно уточнить кое-что, – ответила та. – Где мы будем сражаться? Нужно место такое, чтобы никто не мог помешать нам, и чтобы ни одна из нас не могла покинуть его, пока другая жива.

– Да, именно такое место, – спокойно сказала воительница. – Есть поблизости храм одного местного божества, он стоит в роще и окружён рвом и частоколом, как это здесь принято. Мы войдём туда и закроем ворота, остальные будут ждать за пределами, расположившись друг против друга. Кельты говорят, что биться там для нас – это большая честь, ибо мы принадлежим к миру демонов.

– Интересные люди эти варвары, они видят больше, чем эллины, и они знают правду о нас. Мне нравится твоё предложение. Какие условия схватки?

– Облачимся в полные доспехи, но без шлемов, один щит можно использовать. Возьмём по одному копью, прочее же оружие – без ограничения, однако лишь то, что будет в руках или на теле. Бой будем вести до смерти, и победитель продемонстрирует голову врага все тем, кто будет ждать исхода.

– Хочешь сохранить право использовать свой диск? Хорошо, используй, ибо меня это не тревожит. Я согласна с условиями, – сказала Каллисто. – Предлагаю сойтись завтра утром, через два часа после рассвета.

– Узнаешь у своих проводников, где это место. Мы подойдём с юга, вы же расположитесь с северной стороны.

Фессалийка выглядела полностью довольной, словно вся её судьба теперь была определена и принята, она поигрывала носком алого сапога, щурясь от солнца. Её внимание привлекла и Габриэль, сидевшая всё время тихо и лишь слушавшая разговор воительниц, Каллисто сказала ей:

– Ну как ты, дорийская амазонка? Я слышала, что ты утолила свою месть. Успокоила сердце своё, но за мой счёт.

– Я сделала то, что должно, – спокойно ответила девушка.

– Ты вонзила копьё в могилу павшего. Это Диомед мне рассказывал, хотя и не говорил, что именно он тому виной, я лишь позже узнала. Что ж, я тоже в своё время вонзила копьё, но месть моя ещё не свершена... Мы с тобой похожи. Знаешь, я не испытываю к тебе гнева, ты мне даже нравишься.

– И ты не обещала отомстить мне за Диомеда? – спросила Габриэль.

– Я должна это сделать, – кивнула дочь Аполлона.

– Я понимаю тебя, – ответила девушка.

– Ты стала настоящим воином, – улыбнулась Каллисто. – Зена изменила тебя. Она меняет всех, кого встречает...

– А ты? Неужели, все сомнения для тебя решились, когда ты принесла жертву в том храме? Мир не так прост, как ты думаешь, – вступила воительница, – я знаю это. Кровь божества светится в нас, но вокруг – мрак, и всегда есть силы, что нам не одолеть.

– Это была не просто жертва. Я почувствовала, как меня наполняет могущество, я была едина с силой богов, – фессалийка говорила горячо. – Да, я знаю теперь, что сомнения мои решены. Мне не ведомо, кто победит, и отец этого мне не открыл, однако я знаю, что нас ждёт с тобой славная битва. Тебе и самой хорошо известно – важнее не то, кто победит, а то, что мы останемся доблестны до конца... Нет, я хочу тебя убить, но я чувствую, что в любом случае не проиграю, не посрамлю своего имени, и это делает сердце лёгким.

– Хорошо, что ты понимаешь, – кивнула Зена. – Сам отец предстал перед тобой в том храме? Ты говорила с ним?

– Я видела отца лишь несколько раз, в детстве... Впервые он пришёл, когда горел наш дом, он вывел меня из огня, сделал пламя нежалящим... Сейчас он не приходит ко мне, лишь изредка я словно могу слышать его голос.

– Мне это знакомо, – сказала воительница. – Если подумать, наши отцы братья меж собой.

– Родная кровь, – улыбнулась Каллисто. – Истинно, никого роднее нет у меня из смертных... и ты убила мою мать. Так или иначе, тебе придётся меня убить, если сможешь, ибо я тебя не пожалею.

Лишь тот, кто в круге мрачном, предвествуя свет солнца,

не веря в гибель злую, мне жертву приносил,

лишь он, пришедши в красном, сразит тебя железом,

но смерть не столь сурова, коль бог ведёт сквозь тьму.

Помнишь об этом? Да, да, пришло время узнать нашу судьбу, день, когда смысл всех этих тайных пророчеств станет ясен, уже близко.

– Согласна. Ну, а тебе отец ничего не предрекал?

– Было одно пророчество, я скажу его тебе. Моему учителю на Крите, человеку, что всегда был под покровительством Аполлона, однажды во сне услышались слова обо мне, словно само божество нашептало. Он передал этот стих мне.

В доме Геракла, приняв прощения слово,

ты завершишь скитания свои...

– Тёмные слова, и смысл их сейчас не ясен, однако для тебя есть надежда, ибо сказано о прощении, – вздохнув, произнесла Зена. Напряжения между ними уже не чувствовалось, и Габриэль видела, что настороженность, с которой воительница шла на встречу, оставила её, или же затаилась глубоко внутри.

– В земле кельтов сложно найти храм Геракла, поэтому я не слишком тревожусь за своё пророчество, – ответила фессалийка.

– Посмотрим, – кивнула воительница.

– Они все замерли в ожидании... Я, вот, подумала, что многие ждут нашей смерти.

– О чём ты?

– Люди, не эти дикари, но прежде всего эллины, те города, что остались позади, – сказала Каллисто. – Все они хотели бы, чтобы мы обе пали. Мы же отравляем им жизнь, не даём забыться в своём бессилии, не даём смириться с участью рабов, но тянем куда-то, заставляем сражаться. Наша родная земля больше не любит героев, они словно кровавые раны оставляют на теле её. Что мы оставили? Пожарища городов, надгробные камни, сирот и вдов... Я словно чувствую, как Эллада хочет сбросить нас с себя, ибо мы непосильная ноша для неё. Меня там ненавидят, но и тебе не стоит обольщаться. Пусть никто не скажет тебе в лицо, но за спиной они шепчутся, говорят: "зачем она приехала к нам, зачем заставляет нас вновь сражаться, ведь мы уже начали привыкать к рабству, и это не так уж и плохо". Наша природа иная, мы – львы в мире людей, и в этом ты куда ближе ко мне, чем к любому из своих соратников.

– Я поняла тебя.

– Можешь не соглашаться, ты и так знаешь, что я права.

– Что ж, мы выяснили всё необходимое, – встала воительница.

– Знай, что для меня схватка с тобой – лучшее, чего можно желать в этой жизни, – ответила Каллисто. – Я знаю точно, что ты – самый сильный мой враг из всех, кого я встречала, да и потом такого не будет.

– Ты будешь достойным противником, – кивнула дочь Ареса.

На обратном пути Зена не торопилась, и девушка ехала рядом, наблюдая, как тянутся тени по земле. Они перебрасывались словами, и Габриэль спрашивала:

– Ну, как она тебе? Вы поговорили как добрые подруги. Обменялись словами о взаимном уважении...

– Я следую воинской чести древних, поэтому самое важное здесь для меня одно – это будет славная битва, и, даже если я погибну, я буду ценить её как дар богов.

– Хорошо. Попробую тебя понять.

Вечером Зена сосредоточенно и без посторонней помощи к чему-то готовилась. Она взяла у кельтов масло и долго натиралась в шатре, потом неторопливо нанесла на лицо, руки и ноги тёмные узоры сажей, распустила и расчесала волосы. Заинтригованная девушка прокралась к ней, спросив заговорщическим тоном:

– Чем ты тут занята таким тайным?

– Предстоит серьёзная схватка, и я хочу исполнить перед ней старый ритуал, коему научилась у фракийцев. Они танцуют с оружием в честь Ареса, укрепляют дух свой и очищают сердце от всего лишнего, дабы свободными идти в бой. Я поняла сегодня, что должна это сделать.

– Ты перед всеми хочешь исполнить? – Габриэль оглядывала её обнажённое тело, мрачно сияющее в неверном освещении шатра.

– Так нужно. Это не просто танец, я хочу показать отцу, что готова, знаю, что ему это понравится. Кельтам, да и нашим воинам нужна вера, так пусть увидят это. Я думаю, это вселит в них если и не уверенность в победе, то хотя бы жажду битвы.

– Будешь танцевать в честь отца? Я хотела бы это увидеть, – прошептала девушка, отчаянно желая коснуться.

– Увидишь. Скажи им, чтобы собирались к большому костру, что сложили ранее. Я выйду скоро, а ты сядь поближе...

Ночь была ясной, и в остроте её силуэтов горел огонь, множество народу, несколько тысяч, окружали костёр, оставив вокруг него пространство шагов в двадцать в диаметре. Кельты понимали, что предстоит какой-то неведомый им ритуал, поэтому были возбуждены и озирались как дети, впрочем, эллины были заинтересованы не меньше. Габриэль сидела в первом ряду, устроившись прямо на траве, Александр, разместившийся рядом, принёс ей италийский виноград.

Зена появилась в круге внезапно, будто воплотившись из самой тьмы, она была обнажена, письмена татуировки горели на натёртом маслом теле, на лице была полосы раскраски, в руках – меч без ножен. Её вид вызвал удивлённый выдох всех собравшихся, она же медленно двинулась вокруг пламени, и отблески огня окутывали её так, словно дракон обвивал тело. Тряхнув распущенными волосами, доходившими до середины спины, дочь Ареса начала свою пляску.

Она не особенно любила показывать своё тело посторонним, и Габриэль это знала, но сейчас стыд словно оставил её, она была обнажена перед людьми и богами, перед самим роком. Возможно, так уже было раньше, девушка могла лишь гадать, бессильная заглянуть в непроницаемую тьму её прошлого. Она вышла, чтобы умереть и переродиться, чтобы стать самой собой, не отрекаясь ни от чего, но всё соединяя, чтобы кровь богов и людей в ней горела, не сжигая, по крайней мере, не сегодня. Рой мыслей в голове Габриэль мгновенно схлынул, как только воительница приблизилась, вид её заставил забыть обо всём и только следить неотрывно, движение гипнотизировало, меч вспыхивал в отблесках огня. Время, казалось, замедлило свой бег, и все они смогли выдохнуть, лишь когда она замерла на земле, вонзив клинок на треть. Жизнь словно покинула её на миг, будто меч нашёл свою цель, но потом она внезапно вскинулась и закричала задорно в честь Ареса, все подхватили, и ночь заметалась от гула и движения.

Уже в шатре, когда все разошлись, и они остались вдвоём, Габриэль села на край ложа, думая, что это может быть их последняя ночь. Зена опустилась рядом, приблизилась, жар её тела чувствовался на расстоянии. Девушка сказала:

– Не отвлекайся на меня, тебе завтра слишком важное предстоит.

Воительница даже не стала отвечать ей, просто повалив и прижав...

За внешним спокойствием людских масс скрывалось едва сдерживаемое напряжение, утро было в зените, и в раскинутых шатрах воительницы готовились к битве. Где-то на противоположной стороне долины, за тёмной тканью полога ополчалась Каллисто, и её ненависть чувствовалась Зеной словно далёкое дыхание, ибо они были связаны родственной кровью. Сама воительница готовилась с помощью Габриэль, проверяя всё снаряжение как никогда прежде. Кельтскую кольчугу она одела на двойной хитон, на пояс повесила кинжал в ножнах и шакру в чехле, за пояс же заткнула и перчатку, ещё один кинжал она привязала к ноге, меч на перевязи закинула за спину. Девушка подала ей круглый щит и копьё длиной футов в десять, которым можно было действовать в ближнем бою. Габриэль после вчерашнего разговора старалась больше не говорить о личном и выглядеть спокойной, ибо Зена не должна была отвлекаться от главного. Воительница попрыгала на месте, чтобы убедиться, что доспех сидит хорошо, кивнула, и молча они вышли на свет.

До священной рощи шли пешком, позади путниц многотысячной массой двигалось войско, уже на месте Александр, Ферамен и кельтские вожди должны были выстроить его для возможной битвы. Навстречу шла могучая фаланга свевов, и Каллисто шествовала впереди. День был прекрасен, небо тянулось голубым шатром, и в ярком солнечном свете панцири воительниц горели как ослепительные звёзды. Воинства остановились всего шагах в ста друг от друга, Зена и Каллисто сошлись ближе, их окружали представители варварской знати и командиры из эллинов.

– Храм в центре рощи, – сказал друид Битуис. – Идите прямо.

– Идём! – фессалийка кивнула и первой двинулась туда. Зена молча и решительно последовала за ней, она не стала ни с кем прощаться.

Габриэль больше не смотрела на мир вокруг, хищный блеск выстроившихся воинств её не занимал, не слышала она и людского гула. Всё её внимание, всё дыхание было в двух фигурах, что медленно вступали под сумрачный свод деревьев, и впереди их ждал чёрный как бездна провал входа в храм. Каллисто шла первой, чешуя её кольчуги потускнела, уже скрытая от солнечного света, волосы лежали змеями, она была уверена в себе и смотрела только вперёд. Зена не оборачивалась, ибо знала, что так нужно, меч качался за её спиной, щит она держала в руке, но всё же казалась любимой очень хрупкой и уязвимой сейчас. Девушка вцепилась в её фигуру взглядом, стараясь запомнить навсегда, она шептала слова заклинания, сбивалась на мольбы вернуться, и трудно ей было оставаться спокойной.

Зена оставила всё позади и думала лишь о том, что было перед ней. В тиши рощи появились очертания мрачного строения, храм был огорожен рвом и валом, на коем высился деревянный частокол, внутри же лежало пространство, отрезанное от мира внешнего. Над входом их встречали изображения отрубленных голов, мёртвые стражи внимательно взирали застывшими глазами на входящих. Храм с каменным основанием окружали деревянные идолы неведомых героиням богов, само строение было прямоугольным и не очень большим, в стенах его скрывались многочисленные ниши, где скалились человеческие черепа, трофеи былых сражений.

– Место хорошее, оно заставляет думать о смерти, – сказала Каллисто, оглядевшись. – Закрой ворота ограды.

– Начнём во внутреннем дворе, здесь больше места для действия, – ответила воительница. – Нельзя выйти за ограду, пока мы обе живы, но входить в сам храм не запрещается.

– Согласна, – улыбнулась фессалийка, хотя внутренне была очень напряжена. – Победительница забирает голову.

Зена не стала надевать шлема, видя, что и противница не собирается этого делать, она выставила копьё вперёд и спросила:

– Начинаем?

– Вперёд! – крикнула Каллисто и мгновенно напала, метя остриём выше края щита, в область лица. Воительница приподняла щит, и копьё скользнуло, уйдя над головой, сама она атаковала вниз, целясь для начала по ногам, однако фессалийка придавила древко своим медным заслоном. Дочь Аполлона заскочила вправо, продолжая колоть на уровне плеч, но Зена успевала поворачиваться к ней щитом, на котором появлялось всё больше отметин. Воительница послала остриё ей вдогонку, легко задев бок, однако панцирь не поддался. Разорвав дистанцию, Каллисто вновь набежала, ударив так сильно, что пробила щит противницы насквозь, древко застряло в полотне, и Зена, оказавшаяся близко от ограды, прижала свой щит к брёвнам, заблокировав оружие фессалийки. Она начала бить светловолосую демоницу наотмашь, ибо близкое расстояние не давало колоть, та навалилась изо всех сил, и её копьё сломалось. Каллисто оттолкнулась ногой от воительницы и отпрянула, Зена метнула ей в след своё оружие, но та отбила, и остриё вонзилось в стену храма позади неё.

Воительница встала близ частокола, покачала свой круглый щит в руке, и обнажила меч, она была готова вновь начать. Дочь Аполлона расположилась шагах в пятнадцати от неё, ударила клинком о щит, показывая, что принимает вызов и на мечах.

– Нападай же! – крикнула дочь Ареса.

– Мне суждено победить! – фессалийка первой рванулась, занеся махайру над головой. Зена не уступила и бросилась навстречу, они столкнулись щитами, разжав пружины мышц, и клинки сверкнули близ голов, тут же разорвали дистанцию, чтобы вновь сойтись, нащупывая уязвимые места. Поначалу осторожность ещё оставалась в их действиях, они не надеялись сразу достать до тела и старались разобраться со щитами друг друга, расслоить и пробить их. Мечи у обеих были отличного качества, поэтому расколоть дерево и бронзовую обивку было лишь делом времени.

Каллисто работала рубящими, словно порхающими движениями, метя в края щита, чтобы глубоко всадить клинок в его плоть и пустить трещину к самому сердцу. Воительница чередовала размашистые удары с мощными уколами, и это приносило результат, ибо металлическая плоскость круглого щита противницы быстро покрывалась небольшими тёмными пробоинами. Фессалийка чувствовала себя уверенно, она первой со стремительностью змеи сделала выпад и нанесла противнице лёгкую рану в плечо, ответный удар Зены пробил щит близ центра насквозь. Они продолжали яростно толкаться, и воительнице удалось ещё несколькими ударами наискось прорубить полотно щита. Металлический обод лопнул, и одна деревянная половина беспомощно повисла, едва удерживаясь центральным умбоном.

Каллисто метнулась за столб, изображающий бога, потом взбежала на ступени храма и швырнула расколотый щит в противницу, это позволило ей скрыться во тьме внутреннего помещения. Зена не спешила подниматься, сначала она натянула на левую руку перчатку для шакры, предчувствуя, что придётся и им воспользоваться, только потом осторожно пошла, развернувшись левым боком вперёд, дабы щит прикрывал как можно больше. Где-то внутри фессалийка, пригнувшись как зверь, ждала с мечом, поэтому воительница скользила спиной по стене, медленно огибая угол. В храме были деревянные стены, несколько внутренних столбов, что мешали действовать широко, центральная часть была неплохо освещена, но по углам лежала густая тьма.

Именно из дальнего угла и выскочила Каллисто, очень рискованно для себя атаковав всем корпусом, держась как можно дальше от меча противницы. Ей удалось воткнуть клинок под ремень щита Зены, та ударила её мечом в бок, но она не отступала, в свою очередь работая кинжалом в левой руке по кольчуге. Ремень лопнул, аресова дочь бросила щит, оттолкнув фессалийку ногой, так она смогла извлечь из чехла шакру, и они вновь встали друг против друга. Каллисто была с мечом и кинжалом, Зена с мечом и тускло горящим в лучах диском, глаза быстро привыкали к полутьме.

Теперь защищаться было нечем, но кровь богов билась в висках, и они яростно сошлись. Первый удар клинков прошёл мимо, кинжал фессалийки увяз в кольчуге соперницы, воительница охотилась шакрой за правой рукой Каллисто, но та пригнулась, подняв плечо, и лезвие взвизгнуло о металл. Светловолосая демоница сделала шаг назад и молниеносно уколола мечом, попав Зене в плечо, на этот раз кольца пропустили остриё в плоть. Воительница ответила клинком, уходя от него, фессалийка повернулась боком, что позволило дочери Ареса рассечь ей ногу чуть выше колена диском. Каллисто мгновенно развернулась и вновь атаковала, её рубящий удар был как молния, разрубив кольчугу на боку противницы, та согнулась, однако почти в тот же момент разжалась как пружина со своим ударом. Почувствовав острую боль от глубоко вошедшего в бедро острия, фессалийка отпрыгнула, Зена погналась за ней, вложив всю свою силу в мощный удар левой рукой, шакра пронёсся как вспыхнувшая звезда и обрушился на плечо соперницы как молот. Великолепная сталь диска развалила кольца, но в тело проникла неглубоко, упёршись в кость. Каллисто раскрутилась вокруг столба, словно раны лишь придавали ей ярости, по инерции проскочившая вперёд воительница приняла очередной её колющий удар в спину, но раны почти не почувствовала.

Они замерли на короткое время, чтобы отдышаться. На фессалийке уже появились тёмные змеи, сползавшие по ноге, активно кровоточило и бедро, на Зене крови почти не было, лишь на левом боку загустело пятно. Заметив декоративный щит, что стоял в храме у стены, Каллисто поддела его клинком и швырнула в противницу, этого прикрытия ей хватило, чтобы напасть. От меча воительница сумела уклониться, но направленный вверх кинжал ударил её над бровью и прошёл выше по лбу. Зена потянулась шакрой к горлу дочери Аполлона, той пришлось зажать её левую руку своей, какое-то время они боролись, наконец, воительница скользнула лезвием снизу вверх сопернице по лицу. Фессалийка спустила кинжал вниз, вогнав его в левую ногу дочери Ареса, это заставило Зену отпрянуть. Каллисто не остановилась ни на мгновение, сразу ударив мечом, клинок обрушился на предплечье левой руки воительницы, кость была сломана, и шакра выскользнул из пальцев, покатившись по полу. Кровь божества пронизала как огонь, не обращая внимания на боль, Зена сделала стремительный выпад, поразив фессалийку мечом в живот, та согнулась по-кошачьи от тяжёлой раны и метнулась в угол.

Воительница не отпускала, однако в тесноте невозможно было хорошо размахнуться, меч попал в стену, увязнув между досок, Каллисто воспользовалась этим и прыгнула на соперницу, завязав плотную борьбу. Кинжал фессалийки бешено вонзался в одно и то же место на боку, прорывая кольчугу всё глубже, Зена отпустила бесполезный меч, выхватив правой рукой свой кинжал с пояса, проще всего ей было дотянуться до незащищённой кисти противницы, что сжимала рукоять махайры. Она это и сделала, заставив Каллисто бросить меч и вцепиться ей в запястье, не давая работать клинком. Звеня металлом, они упали на пол, и каждая старалась поймать и удерживать вооружённую руку соперницы, воительница работала сломанной левой рукой, почти не чувствуя боли, у фессалийки лицо заливало кровью.

Впервые они остро почувствовали, что смерть витает где-то очень близко, однако это чувство отходило на второй план, ибо в каждой всё сильнее распалялось отцовское наследие, все силы, что были ими унаследованы, нашли себе выход. Зена прикрывала левой рукой горло, и именно по ней приходилось много ударов противницы, грудь и бок кольчуга пока защищала. Ей удалось вращательным движением высвободить кинжал из захвата Каллисто, сверху запустив его в открытую часть шеи над бронёй, остриё попало под ключицу. Рванувшись, фессалийка оказалась сверху, что позволило ей сильно размахнуться и засадить клинок в уже проделанную ранее махайрой брешь в кольчуге на боку. Одновременно воительница вогнала кинжал в левый бок противницы, Каллисто перехватила оружие клинком вниз и сверху нанесла прямой удар в грудь. Сталь застряла в ране, и вырвать обратно фессалийка быстро не смогла, поэтому Зене удалось мгновенным ударом пробить сопернице горло. Обременённая ранами дочь Аполлона не удержалась сверху, и воительница свалила её на бок, теперь уже она оказалась в лучшем положении.

Зена обрушила на противницу град ударов, поражая в бока и грудь, та подняла руки, ворочая корпусом, чтобы не дать клинку попадать точно по цели. Кинжал воительницы был хорошего качества, но от такой яростной работы и постоянного столкновения с металлом кольчуги он не выдержал, сломавшись у рукояти. Каллисто снизу ударила в бок, клинок вошёл на всю длину, но Зена резко повернула тело, и окровавленная рукоять выскользнула из пальцев дочери Аполлона. Они уже потеряли много крови, и силы уходили, воительница соскользнула на пол с левой стороны от соперницы, дабы та не могла дотянуться до оставленного в ране кинжала, и обхватила её за шею, ибо ничего более не оставалось. Потребовалось какое-то время, чтобы взять плотный захват, фессалийка пыталась вывернуться, но упёрлась плечом в столб, и Зена окончательно заняла позицию у неё на спине.

Под ними уже расползлось большое тёмное пятно, слышалось только тяжёлое дыхание и тихий хруст трущихся колец, будто какие-то змеи ворочались. Воительница давила изо всех сил, и время текло, ощущаемое всей кожей, она боялась, что у неё не хватит сил, что она слишком ослабла, казалось, что прошло уже много часов, и не верилось, что люди за стенами храма продолжают ждать исхода. Однако кровь отца разливалась по телу, и она напрягала мышцы изо всех сил, даже сломанная рука была как здоровая, наполняемая её волей. Недалеко от себя Зена видела лежавшую махайру, смотрела на неё и фессалийка, ногой воительница чувствовала где-то позади и шакру на полу, но тянуться за ними было нельзя, никак нельзя ослаблять хватку. Каллисто искала левой рукой рукоять кинжала, но не могла достать, правой она нащупала рану на ноге противницы, вцепившись в неё пальцами, однако острая боль лишь возвращала аресовой дочери чувство жизни, заставляя давить ещё сильнее. Неожиданно Зена ощутила, что руки фессалийки мертвенно сползли вниз, она постаралась чуть повернуть голову соперницы, глаза той были закрыты, дыхания почти не чувствовалось.

Теперь воительница отпустила её и, потянувшись, подхватила махайру, живучая как зверь, Каллисто быстро приходила в себя и успела перевернуться на спину, схватившись руками за кольчугу соперницы. Зена откинулась для этого удара всем телом назад, обратив меч остриём вниз и сжав его обеими руками, фессалийка успела лишь вскрикнуть, и молния пронзила её в грудь, по скрипу дерева было понятно, что клинок, пройдя тело, ушёл ещё и довольно глубоко в пол. Стало совсем тихо, какое-то время понадобилось воительнице, чтобы понять, что всё закончилось, из оцепенения её вывела Каллисто, пытаясь что-то сказать. Пробитое горло не давало, она хотела зажать рану рукой, но пальцы едва слушались, тогда Зена сама зажала ей рану.

– Нелегко же... нас убить, – голос дочери Аполлона был хриплым и тихим, – ведь мы из их... рода... но ты смогла...

– Да, нелегко, – кивнула воительница.

– Я играла с быком... Не вынимай ещё меча из раны...

Зена чувствовала, что может потерять сознание в любой момент, такая смертельная усталость на неё навалилась, однако она не могла не сказать последних слов этой девчонке из Долонии. Теперь, когда всё уже кончилось, ей было скорее жалко умирающую, и она сказала, склонившись пониже:

– Прости меня, прости за всё. Я очень виновата перед тобой и понимаю это. Уходи спокойно и надейся на утешение.

– Гордость... умереть от твоей руки... – ещё прошептала Каллисто. – Всё... наш уговор... Бери голову...

Зенаnbsp; достала лежавший диск, сжала его правой рукой, на ней перчатки не было, и лезвие рассекло ладонь, но она не замечала, закручивая весь корпус для удара. Она умела рубить своим шакрой, поэтому повернулась налево, занеся руку над умирающей, и молниеносно распрямилась, словно топором пройдя бритвенной остроты диском по шее. Лезвие зацепило и деревянный пол, глухо лязгнув, вгрызаясь в него. На чёрном кровавом узоре, золотистые локоны словно горели в лучах солнца, что вваливались через проём входа, этот вид заворожил Зену, у которой не было сил встать, но возвращавшаяся боль привела в чувство. В этот момент сноп света исчез, солнце скрылось за тучей.

Она встала, взяла голову и шакру и медленно пошла, тут только заметила, что пальцы левой руки ничего не держат, и приходится прижимать ею ношу к телу, что левая нога норовит подкоситься, доставляя боль от каждого шага. Путь казался бесконечно долгим – ступени, ворота, что она открывала, повалившись на колени, сумрак рощи. Наконец, она вышла на равнину, из последних сил удерживаясь прямо, тысячи людей встали и смотрели на неё в молчании, даже Габриэль словно окаменела. Кольчуга на ней висела лохмотьями, расползшись во многих местах, по переносице шла кровавая полоса до подбородка, кровь на руках уже сворачивалась, темнея, и вся она казалась вовсе не человеком, но демоном смерти. Зена подняла на мгновение голову вверх, потом бросила её в сторону свевов, тут начался рёв, переходящий в ураган, тысячи кельтов грохотали и прыгали, глядя на безмолвных, оцепеневших врагов. Габриэль и другие эллины побежали к воительнице, она же, увидев большое дерево на краю рощи, толстый столетний дуб, зашла за него, чтобы никто не видел, и там рухнула на землю. Девушка схватила её голову, в этих объятиях, словно погружаясь в приятные волны моря, она и провалилась в неведомую темноту.

Габриэль кричала врачей, Александра же бил озноб от осознания произошедшего. Он пошёл в сторону свевов, веля им подчиниться условиям договора. К нему навстречу выступил высокий светловолосый воин в плаще с золотыми звёздами, он что-то сказал гордо, и сбоку юноша услышал, как гельвет перевёл на эллинский язык, что вождь признал поражение. Именно Александр, осознав свой долг сейчас, взял на себя контроль за выполнением условий, с отрядом кельтов и эллинов он наблюдал за сборами врагов. Свевы попросили выдать им тело Каллисто, и юноша согласился, он сам побывал в храме, осмотрев место битвы и забрав оружие Зены.