Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 51 страниц)

Потом всё ушло, и новый день родился из тьмы. Тысячи людей окружали живым кольцом пустое пространство в степи, в самом центре его стояла огромная башня из хвороста. Это был погребальный костёр, и она также смотрела на него, стоя в странном белом облачении и с распущенными волосами, сердце её почему-то сжималось от боли. На позолоченной колеснице, запряжённой чёрными конями, в круг ввезли тело, обёрнутое звёздным полотном так, что оставалось открытым лишь лицо, и люди закричали, ударяя оружием о щиты. Зена, казалось, спала, глаза её были закрыты, обведённые чёрной краской, её сняли с колесницы и понесли на плечах, поднимаясь по лестнице на вершину башни.

– Как же так случилось? – шептала девушка. – Куда же ты уходишь? Серп рока срезает нас как колосья... Неужели я оставлю тебя? Отпущу одну в эту тьму? Как же я допустила, чтобы смерть настигла тебя, мечами и стрелами поразила тебя? Нет, я не могу оставить тебя. Пусть я всего лишь девчонка, сочинявшая стихи о твоей красоте, но я не оставлю тебя...

Она сама не заметила, как двинулась к башне, ей тоже помогли подняться на вершину, и она понимала, что не может быть слабой сейчас. Слёз не было, она села рядом с любимой, взяла кинжал, крепко сжала его, готовясь к единственному удару. Так было принято в той древней земле – те, кто любят, должны разделить участь с любимыми, и она была согласна идти за Зеной. После удара мир не исчез, но она словно поднялась над всем, боль ушла, обжигающая теплота крови ушла, и время потекло стремительно, как бурный поток. Вспыхнул костёр, гигантский столб пламени бушевал, мгновенно поглотив их тела, потом же всё прогорело, и ночь сменилась утром. Люди суетились внизу как муравьи – собрали кости в сосуды, насыпали над ними огромный курган, на вершине которого поставили мёртвых всадников на мёртвых конях, что должны были охранять их покой. Светила вершили свой круговорот над их последним упокоением, и казалось, что целая вечность минула с тех времён.

Эта картина сменилась другой – она вернулась к уже знакомому костру, у которого безмятежная Каллисто продолжала точить свой меч. Здесь всё было спокойно, поэтому и Габриэль присела, отдышавшись после увиденного.

– Странно видеть свою смерть, правда? – спросила фессалийка.

– Что это было? Что за сны прошлого меня терзают? Этого не могло быть с нами, словно это не наши жизни, но всё же что-то меня пугает... – девушке хотелось получить ответы хотя бы от демона.

– Сон ли это или память – вот в чём вопрос, – усмехнулась Каллисто. – Ничто не приходит просто так. Возможно, вы уже встречались раньше, и уже прожили свои жизни, когда мир был молод, или же не было ничего, и это просто сны. Не всегда мы находим ответы на наши вопросы, и, возможно, ты узнаешь ответ на этот, лишь когда присоединишься ко мне.

– От таких слов мне не легче.

– Не моё дело облегчать тебе жизнь. В любом случае, она, наша с тобой царица, не меняется, здесь или там суть её остаётся прежней. Всё тот же дракон...

– Зена?

– Да, дочь тёмного бога, – прикрыла глаза фессалийка. – Ты следуешь за ней, но сама не уверена, куда приведёт тебя твоя воительница.

– Я не сомневаюсь в ней. Она действует теперь на благо людей, и прошлое уже не вернётся.

– Ты весьма наивна, – покачала головой Каллисто. – Поверь, у неё куда больше общего со мной, чем с тобой. Мы – дети богов, мы знаем цену крови, и знаем, что наша тёмная суть никогда не изменится. Ты же просто смертная, привлечённая её силой, летишь как мотылёк на её огонь. Ты не замечаешь того, что говорят люди за её спиной. В нашем поганом мире, где эллины превратились в одну лишь тень самих себя, не способные более ни на что великое, такие, как я с ней, уже ни к месту. Всем хочется просто жить, скрыться и не знать ничего, наслаждаться семейным уютом, а мы разрушаем все эти их жалкие мечты, провоцируем римлян, разжигаем войну, бросаем их в воду как слепых щенков, надеясь, что хоть кто-нибудь выплывет. Зена преуспела в этом куда больше меня. Многие хотели бы, чтобы мы исчезли, и нет им никакого дела до наших идей, добра или зла. Знаешь, мне кажется иногда, что сама элладская земля стонет под нашей тяжестью. Она вся в руинах мёртвых городов, и руины эти оставили такие же, как мы, и мы сами оставим по себе лишь новые руины.

– Я не хочу слушать тебя, – мотнула головой Габриэль.

– Послушай хотя бы себя. Разве ты не огрубела, не обагрилась кровью с началом этого похода? Душа твоя не на месте, иначе не было бы нужды спускаться в пещеру, однако ты сама не можешь понять, что же не так.

– Я понимаю. Я убивала, хотя не была готова к этому, когда покидала дом. Мне тяжело смириться с этой кровью...

– Ты отняла у меня нечто весьма дорогое...

Эти слова фессалийки потонули во тьме, и костёр исчез, девушка словно взлетела и понеслась куда-то, став лёгкой как перо ворона. Появился шатёр, освещённый лампами на медных подставках, по углам были навалены доспехи, одежда и оружие, стол и несколько скамеек наспех сдвинули в сторону, чтобы освободить центр. Там лежало тело, покрытое лишь белым полотном, на котором горели алые пятна. Лицо было открыто, и Габриэль сразу узнала Диомеда, прекрасного и в смерти, принявшего её стрелу вместо своей предводительницы. Внезапно вошла Каллисто, девушка смотрела на неё словно со стороны, она же остановилась перед юношей и вдруг опустилась на колени, обняла его и так замерла. Она молчала, но от этого Габриэль ещё острее чувствовала её боль.

Шатёр пропал, стянувшись в точку, и девушка обнаружила себя на зелёной равнине, в центре которой стояло огромное одинокое дерево. Где-то далеко маячили горы, дуб же впереди широко распростёр свою крону, давая обильную тень.

– Бежим к нему! Кто быстрее! – вдруг услышала она весёлый голос позади. Диомед, теперь полный жизни, выскочил справа и понёсся в сторону дерева, она сама не заметила, как побежала следом, будто вернувшись в детство, когда соревновалась с мальчишками. Они достигли дуба почти одновременно, упёршись в его ствол, чтобы отдышаться.

– И ты здесь, чтоб мучить меня, – сказала Габриэль. – Хочешь, чтобы я пожалела тебя, чтобы забыла об отмщении за отца?

– Ты уже пожалела и меня, и Каллисто, – ответил тот. – Дело не во мне, ведь мне не за что на тебя злиться. Я знал, что доставил тебе немалую боль, и ты имела право на месть. Я хотел защитить любимую и смог закрыть её – всё было правильно. Ты сама считаешь себя виноватой, мучаешь себя и не даешь себе права забыть обо всём.

– О чём ты говоришь?

– Не я должен прощать тебя, а ты сама должна себя простить.

– А ты что думаешь обо мне? – взглянула на него девушка.

– Ты всё делаешь правильно. Я понимаю, ведь, у меня было также. Идти за Зеной – твой удел, и тебе придётся это принять, что бы там ни было. Не сомневайся в ней...

Дерево вдруг раскрылось как живая плоть, из него хлынула кровь и затопила всё, оставив солёный привкус во рту. Габриэль вынесло обратно к костру, в степи уже была ночь, и пламя металось в темноте, небо же горело тысячами звёзд.

– Видела меня? – Каллисто стояла с обнажённым мечом, тело её было покрыто углём и охрой. – Видела мою боль? Ты уже узнала всё, что хотела. Нашла ответы, если это вообще возможно. Теперь уходи.

– Что с тобой? – удивилась девушка, оглядывая фессалийку.

– Ты помнишь, как танцевала твоя Зена? Обнажённая в свете костров... Я могу не хуже, – дочь Аполлона подпрыгнула вверх, волосы её взметнулись волной, меч, что она держала перед собой, ослепительно блеснул в отблесках пламени.

– Я помню...

– Да. Сами боги наблюдают. Однако тебе нужно идти, ибо время неумолимо, и скоро уже я дождусь столь вожделенного. Иди, наслаждайся своим ускользающим счастьем, но помни, что охотники уже идут по следу, сама смерть крадётся, и её не отвратить.

Габриэль хотела спросить ещё о многом, однако неудержимый водоворот захватил её, и Каллисто, крутившаяся в пламени, осталась позади. Перед пробуждением она ещё видела одинокий дуб, под которым лежали львы, потом же жизнь вернулась к ней, и она пришла в себя уже на свежем воздухе рядом с пещерой.

– Как ты? – тормошила её воительница.

– Ты не сон? – прошептала девушка. – Явь это или очередные грёзы?

– Всё кончилось, что бы там ни было, – Зена прижала её к себе. – Всё теперь будет хорошо.

– Она придёт в себя позже, сейчас же ей нужно только лежать, – сказал один из жрецов. – Мы принесём особые таблички, на которые запишем её рассказы об увиденном.

Лишь на следующий день она встала и согласилась принять пищу, слабость медленно отступала, и жизнь вновь вливалась в неё волнами. Девушка не стала скрывать свой сон, поведав о нём любимой и записав, хотя и без подробностей, на табличке. Когда силы окончательно вернулись к ней, воительница поторопила в дорогу, ибо ей хотелось пополнить запасы в Орхомене и как можно скорее выйти на север, где врагам сложнее будет их найти.

После приятной дороги они вошли в город уже ближе к вечеру, и Зена направила коня к большой таверне на окраине, решив пока не приближаться к дому, в котором они остановились. Народу было не много, они без труда пристроили лошадей в местном дворе и сели за один из столов, вызвав некоторое удивление у посетителей. Внутри воительница заметила одного из рыбаков, что работал на их нового благодетеля, она подозвала его и попросила сообщить самому хозяину, что они ждут его здесь.

– Не хочу сразу идти к дому Эсипа, – объяснила Зена. – Сначала осмотримся, нет ли кого подозрительного. Пусть он сам придёт и расскажет нам, как дела в городе обстоят.

– Понимаю. Было бы опасно сразу привести соглядатаев к нашему убежищу, – кивнула девушка. – Ты видела кого-то?

– Нет, просто нужно быть осторожными.

– Давай позавтракаем. Мне хочется съесть что-нибудь приличное, аппетит вернулся, и, кажется, я уже отошла от посещения пещеры.

– Надеюсь, что от этого будет толк, и демоны тебя оставят, – воительница положила на стол мешочек с деньгами и перебирала его содержимое пальцами, проверяя, сколько осталось.

Они просидели не так долго, когда в таверну вошёл новый человек, обративший на себя внимание многих тем, что его сандалии были подбиты гвоздями и чеканили каждый шаг. На вид мужчине было около тридцати лет, высокий и сильный, он производил впечатление воина или победителя спортивных состязаний, металлический пояс, на котором открыто висели кинжал и меч, подтверждал его статус. Довольно короткие светлые волосы незнакомца не полностью скрывали несколько шрамов на голове, сосредоточенный взгляд сразу остановился на Зене.

Воительница, увидев его, резко встала, увлекая за собой и Габриэль, однако вошедший вытянул руку вперёд, сказав:

– Не двигайтесь с места. Мы окружили таверну, и выйти у вас не получится. Я хочу пока только поговорить, если вы согласитесь, сюда никто из наших больше не войдёт.

Зена замерла на мгновение, оглядела зал и медленно села, девушка также опустилась на скамью, вцепившись в рукоять кинжала под хитоном. Сама воительница не касалась оружия, и так хорошо чувствуя, как шакра упирается в бедро, а кинжал расположился на поясе. Незнакомец оставался очень спокоен, он взял один из стульев от соседнего стола и присоединился к ним. Другие посетители заведения продолжали сидеть на своих местах, многие не слышали, о чём пришедший говорил с Зеной, иные же полагали, что их это не касается.

– Кто ты такой? – первой начала разговор дочь Ареса.

– Меня зовут Агенором. Я полагаю, что ты и сама знаешь о моей цели, и о том, кто послал меня.

– Ты добрался до Беотии из самой Кельтики? Видимо, Юлий, и правда, весьма боится меня, даже тени моей... Ты похож на легионера, хотя прекрасно говоришь на эллинском языке.

– Я родился в Элладе, и этот язык стал для меня почти родным, однако я всё же римлянин, – воин, похоже, был не против поговорить и не торопил события. – Ты права, сам Цезарь послал меня за тобой.

– Так, чего же ты ждёшь? – склонила голову Зена.

– Хочу посмотреть на тебя. Так много слухов бродит вокруг твоего имени, и не понятно, что из них правда. Есть ещё и другое – ты сильный враг, мне будет приятно одолеть тебя, и я желал бы побольше узнать о тебе перед этим.

Люди продолжали входить и выходить из таверны, ибо засевшие у входов никак пока не проявляли себя, маскируясь под обычных путников. Хозяин заведения заметно нервничал, уже почуяв неладное, однако опасался демонстрировать этого открыто. В какой-то момент в зал вошёл искавший путниц Эсип, и воительница быстро и громко сказала, чтобы он мог услышать до того, как выдаст себя:

– Достойное поведение для врага. Воины древности оценили бы такое благородство.

Эсип успел понять, что происходит прежде, чем сам заговорил, поэтому он просто прошёл вперёд, стараясь не смотреть на подруг, и обменялся несколькими словами с трактирщиком. Довольно быстро он направился к выходу и скрылся за дверью, оставив им призрачную надежду на помощь. Не зная, придёт ли подмога или нет, Зена решила продолжать разговор как можно дольше, поэтому спросила:

– Так, как вам удалось найти нас?

– Это было не просто, – охотно откликнулся Агенор. – Вы ловко расправились с нашими разведчиками в Элатее, а потом ушли в Беотию. Признаюсь, мы сначала бросились в Дельфы и обошли всю Фокиду, собирались уже в Этолию идти, ибо приходили слухи, что вы там, однако пастухи в Абах сообщили, что видели подозрительных женщин на дороге в Орхомен. Тут мы уже вышли на след, но вновь потеряли его и решили подождать в городе, надеясь, что вы вернётесь. Так и случилось. Наши люди увидели вас на подходе к городу, проследили до таверны, и нам оставалось лишь действовать.

– Местные шакалы, что охотятся за беглыми, помогли вам.

– Да, их помощь была очень ценной, – кивнул воин.

– Что ты хотел узнать? – Зена выглядела расслабленной, скрывая своё напряжение глубоко внутри, придавая уверенности и Габриэль, которая не могла держать себя в руках так хорошо.

– Разные слухи ходят о тебе. Я сам не могу понять, что в них правда, а что лишь легенды. Говорят, будто ты сражалась в армии Митридата, была пираткой на морях, поднимала восстание против Рима во Фракии. Некоторые даже считают тебя защитницей эллинов.

– Люди много чего говорят, – слегка улыбнулась воительница, – однако Цезарь послал тебя за мной не из-за этого. Он рассказал тебе, как мы встретились в первый раз, и почему он имеет основания считать меня своим врагом? Я пощадила его тогда и теперь могу лишь пожалеть об этом.

– Он упоминал о пиратском судне. Сказал, что был твоим пленником, но смог ловко обмануть тебя, однако и ты избежала смерти, даже будучи распятой на кресте. Такое редко когда случается, но теперь я вижу, что ты необычный человек.

– Он не всё тебе рассказал, ибо ему неловко признаваться в гнусном предательстве. Он не говорил, как предлагал мне сражаться совместно, как называл себя моим другом? Нет, этот человек вовсе не так хорош, как тебе кажется, и не думай, что ты делаешь такое уж доброе дело.

– Я выполняю свой долг и приказы человека, облечённого командованием, обсуждать не склонен, и вопрос не в том, что я считаю свою работу добрым делом.

– Тебе, наверняка, нередко приходится заниматься недобрыми делами, – неожиданно вставила Габриэль, сама удивившись такой смелости.

– О тебе я почти ничего не знаю, – осмотрел её Агенор. – У меня есть лишь сведения, что ты сопровождаешь Зену в её путешествиях. Кто она такая?

– Моя подруга. Этого достаточно для тебя, – ответила воительница.

– Ей придётся разделить твою судьбу...

– Я сама сделала свой выбор, и не надо меня жалеть, – оборвала его девушка.

– Многое в том, что ты сказал, правда, – дочь Ареса перевела разговор на другое. – Я, действительно, ходила по морям, билась под знамёнами Митридата, сражалась во Фракии и Македонии, всего и не упомнишь. Ты же почти ничего не открыл мне о себе. Ты мог бы рассказать, чтобы я знала, с кем буду биться.

– Согласен. Моё римское имя – Луций Семпроний, я провёл детство в Элладе, и здесь меня звали Агенором. Отец мой вёл дела на Пелопоннесе.

– Я вижу, что у тебя немало шрамов. Где ты воевал?

– В Иберии и Галлии под началом Цезаря с самого начала кампании, на Востоке под началом Красса, пока его войско не было разгромлено, потом вновь вернулся к Юлию.

– Ты был там, когда Красса постиг разгром от парфян? Как же тебе удалось выжить?

– Боги помогли, да и меч мой оказался полезен.

– Ты считаешь себя хорошим бойцом на мечах? – вновь улыбнулась Зена.

– Да, – кивнул он, – даже против дочери бога мне не страшно выйти.

– О чём это ты?

– Я слышал, ходят легенды, будто ты не из простых смертных.

– И ты в это веришь?

– Ты похожа на человека весьма необычного. Признаюсь, что мне раньше не приходилось встречать таких женщин. Пусть ты и не герой, но боги, похоже, тебя любят.

– Не чувствуешь себя оскорблённым оттого, что придётся сражаться с женщиной?

– Как-нибудь переживу. Твоя слава извиняет меня, ведь многие мужи не устояли перед тобой.

– Могу посчитать это за похвалу. Скажу, что и ты похож на достойного противника.

– Ради чего ты сражаешься? – внезапно спросил он. – Богатство? Ненависть к Риму? К Цезарю? Что?

– Всего лишь мой долг. Я могу сказать так же, как и ты. Немало зла я совершила и теперь стараюсь сделать что-то полезное для своего народа. Если придётся за это умереть – скажу, что это лучше чем за многое другое.

– Вижу, что попытка моя пустая, но всё же попробую, – прямо посмотрел на Зену командир отряда. – Сложите оружие и отправляйтесь с нами по доброй воле, тогда не придётся никого убивать. Я не буду давать ложных надежд, ибо не знаю, что Цезарь сделает с тобой, однако хотя бы для твоей подруги останется возможность спастись.

– Нет! Я не оставлю тебя! – воскликнула Габриэль. – Не смей даже слушать его!

– Не горячись, – остановила её рукой воительница.

– Я лишь предложил, не особо надеясь на успех... – начал говорить Агенор, однако в этот момент на улице со стороны главного входа раздались крики и топот, звук каких-то ударов. В таверну ворвались три человека, из внутренней комнаты, продравшись через чёрный ход, выскочили ещё двое.

– На нас напали! Бей её, пока не поздно! – крикнул один из вошедших, предводитель местных охотников на людей Теликрат.

Зена мгновенно упёрлась ногами в стол и вытолкнула его как снаряд, сбив командира со скамьи, Габриэль прыгнула в сторону, она же вскочила навстречу врагам, схватив правой рукой шакру и левой кинжал. Первым перед ней оказался Сабин, как и все нападавшие, он был в обычном хитоне и плаще, из-под которого извлёк короткий меч. Воительница рубанула прежде, чем он успел её встретить, и диск врезался ему под левое ухо, по линии нижней челюсти перерезав горло. Растерявшегося Тирона, что бежал следом, она наградила мощным ударом ноги, отбросив молодого воина к стене, где он ударился головой о скамью.

Агенор начал подниматься, однако Зена снова обратилась к нему. Упёршись плечом в лежавший на боку стол, она начала толкать его, словно большой щит, и вновь сбила противника. Вскочившие в ужасе посетители мешали троим охотникам, что вошли через главный вход, сразу атаковать её, ибо возникла давка, все бежали, пытаясь спастись. Однако Теликрату, имевшему приметные рыжие волосы, всё же удалось протиснуться, и воительница едва успела повернуться к нему лицом. Она уклонилась от колющего удара, направленного ей в шею, и захватила вооружённую руку противника, плотно прижавшись к нему. Левой рукой она всадила кинжал охотнику в бок, и тот заревел, сам вцепившись ей в волосы.

Помощник Теликрата пытался достать Зену сбоку, но Габриэль внезапно кинулась на него, яростно работая кинжалом, и вместе они повалились у стены. Воительница никак не могла расцепиться с противником, защищаясь им от наседавшего Грания, последнего из ворвавшихся в таверну. Римлянин ухитрился несколько раз попасть по ней кинжалом, однако она постоянно двигалась, не давая клинку проникнуть глубоко. Наконец, Зена, оставив нож торчать в боку эллина, оторвалась от него, Теликрат махнул мечом в пустоту, она же, вложив энергию всего тела, рубанула ему поперёк лица. Череп лопнул с глухим звуком, обильно брызнула кровь, и тело рыжеволосого медленно повалилось как гнилое дерево. Гранию теперь пришлось уклоняться от мелькавшего шакры, он запнулся за поваленную скамью и упал, выставив клинок для защиты, однако воительнице было не до него, ибо Агенор уже приближался, готовый сразиться.

– Габриэль! Чёрный ход! – крикнула дочь Ареса, выступив против командира отряда.

Девушка поднялась с умиравшего противника, многократно поражённого её кинжалом, одежда её была в крови, однако она не обращала внимания, пробираясь туда, куда указала ей любимая. В это время сама Зена двигала перед противником своим губительным диском, ни на секунду не оставаясь на месте, римлянин выставил вперёд гладий. Агенор атаковал колющим движением, воительница отбила и сама попыталась рассечь ему голову, однако он успел ловко уклониться, ответив выпадом клинка. Они разорвали дистанцию, причём Зена почувствовала, что получила лёгкую рану пониже правой руки. Римлянин не успел напасть снова, ибо в этот момент через главный вход вбежали несколько эллинов из числа друзей Эсипа, они повалили на пол Грания, командира же начали забрасывать скамьями, давая возможность воительнице уйти.

– Спасибо вам, братья! – крикнула она и бросилась к чёрному ходу.

Маленькая дверь вела во двор, где уже бесновались выпущенные из конюшни лошади, и Габриэль вцепилась в поводья своего Борея, пытаясь забраться в седло. Широкие ворота на улицу были приоткрыты, рядом с ними лежал длинноволосый кельт, что был, похоже, одним из нападавших, в спине у него торчало обломанное лёгкое копьё. Зена мгновенно вскочила на Аргуса, помогла подруге и первой выскочила в город. Перед таверной кипел бой, люди Эсипа использовали камни, дротики, палки и мечи, атакуя два десятка охотников, которым приходилось нелегко.

– Они поднялись за тебя, – произнесла девушка.

– Бегите, пока есть возможность! – крикнул сам Эсип, ловко орудовавший большой жердью. В этот момент к нему подскочил Эномай, с которого свалился плащ, и волосы его, стянутые в хвост, метались по плечам, и мгновенно уколол в живот, уйдя из-под ответного удара. Лицо эллина исказила боль, он упал и скорчился в пыли, кровь из пробитой печени выходила пульсирующими ударами.

Воительница бросила коня на кельта, заставив того отскочить в сторону, но потом замерла на мгновение, словно решаясь, и ударила коня по бокам, рванувшись вверх по улице, в сторону ведущей на север дороги. Габриэль последовала за ней, и грохот копыт по камню хлестнул в стены домов. Люди шарахались по сторонам, видя блеск оружия и кровь на их одежде, никто не пытался их задержать, они же скакали вон из Орхомена, и вечер медленно окутывал мир.