Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 51 страниц)

– Зене понравится такая философия, – улыбнулась Габриэль, – она всегда мыслила схоже.

– Она другая, не как те эллины, что я видел. Она похожа на древних героев, о коих можно прочесть в ваших книгах.

– Откуда ты так много знаешь о нас? – спросила девушка. – Ты словно путешествовал по эллинским городам, читал наши книги.

– В ваших городах я никогда не бывал, но в Италию выезжать мне приходилось, да и языкам для нас, друидов, не зазорно обучаться, мы храним немало эллинских и римских книг, лишь собственное сокровенное знание мы никогда не записываем.

Они старались держаться поблизости от крепостных стен, стояли на краю густой рощи, в недрах которой было одно из святилищ гельветов, потом же сели под большим одиноким дубом, что стоял на гребне невысокого холма. Битуис сказал, что здесь любому будет спокойнее, ибо боги любят такие места. Девушка расспрашивала о друидах, но кельт не хотел раскрывать ей вещей священных, слишком мало её узнав, о другом же говорил охотнее, рассказав, что война принесла разлад всюду.

– Далеко не все из нас выступили против врага, и это породило раскол не только среди племён, но и среди друидов. На последнем собрании мы схватились за мечи и кинжалы, отстаивая интересы своих партий. Одни из нас, в числе коих были и гельветы, стояли за объединение перед лицом врага, другие же видели в этом опасность подчинения своих племён более сильным вождям, до третьих опустошительные пожары ещё не добрались, и они полагали, что так и будет. Нам удалось изгнать с собрания тех друидов, что открыто стали друзьями Цезаря и римлян, но мы не можем помешать им держать под римской властью их племена, вносить разлад и смуту во все наши земли. Как вы знаете, многие сейчас сражаются, но среди кельтских воинств нет и тени единства, и многие, кельты и свевы, бьются против нас.

– Кельтика выглядит страной огромной, и воинов в ней много, кажется, что любая армия может здесь затеряться без следа, – заметила Габриэль. – Ты, действительно, думаешь, что вам грозит подчинение римскому мечу? К нам доходили вести из самого Рима, и я слышала, что там действиями Цезаря весьма недовольны и вовсе не желают превращать Кельтику в провинцию. К тому же, большую войну римляне ведут на Востоке, и это требует немалых затрат.

– Поверь, я немало времени всматривался в Италию, да и с воинством Цезаря знаком весьма близко, и, чем более я узнаю о них, тем более убеждаюсь, что все кельты находятся под угрозой порабощения. Однако, боги не любят мрачных мыслей, и я не скажу, что потерял надежду, ибо много ещё сил в нашем народе, и я верю, что их достанет на всех врагов. Свевы, как и другие заречные племена, наносят нам удар в спину, пока римляне поглощают усилия всех наших воинств.

Габриэль не стала рассказывать кельту о знакомстве Зены с Цезарем, не зная, одобрит ли сама воительница такие откровения, но перевела разговор на виденные ею ранее деревянные изображения божеств, и Битуис вполне охотно поведал о своих богах.

– В семье богов особо мы почитаем могучего светоносного бога, у него много имён, мы зовём его Сегомо, ибо он несёт победу, Лоннбейменех, ибо нет воина яростнее, ворон сопровождает его, и он побеждает демонов тьмы, спасая мир и нас в нём. Летом мы празднуем его победу и приносим жертвы в огне, – обстоятельно разъяснил гельвет.

– Говорят, над всем миром, освещаемым солнцем и луною, властвуют одни боги, мы просто знаем их под разными именами, – сказала девушка. – Если это так, то описанный тобою бог зовётся у нас Аполлоном, и мы тоже весьма чтим его.

– Возможно, ты и права, – кивнул друид, – впрочем, мы верим, что боги находятся в особой близости с нами, и всегда стоят на нашей стороне, о других же народах меньше заботятся. К тому же, есть народы, что и вовсе далеки от богов, скорее зверей безумных напоминая.

– У вас тоже есть немало кровавых обычаев, – решился вступить Персей, он знал лишь то, что читал о кельтах у описателей экзотических стран, однако был уверен, что многое из этого правда. – Я слышал, что вы приносите человеческие жертвы.

– Таков закон мира, и не нам его нарушать. Я бывал в других землях, изучал книги и знаю, что многие народы не одобряют этих наших обычаев, однако не им судить нас. Скажи любому из кельтов, что нужно отказаться от человеческих жертв, и он лишь посмеётся над тобой, ответив, что ты ничего не смыслишь в общении с богами, но это твоя забота. Тебе может это показаться странным и жестоким, но это наша жизнь, и никто из нас не стал бы проливать кровь, если бы в этом не было смысла.

– Что ж, в суровые времена и наши предки прибегали к подобным средствам, – сказала Габриэль, не желая затевать неприятных споров, хотя и ей были не по душе кровавые ритуалы кельтов.

– Эти суровые времена перед нами, но мы не отступим, – коснулся рукой могучего дуба Битуис. – Деяния богов нам не всегда понятны, но могу обещать, что все мы будем сражаться, смерти не страшась.

Его слова подтвердил и юноша Литавикк, положив руки на меч, что носил с собой, всё это время Винд тихо передавал ему суть разговора. Девушка с Персеем поспешили подтвердить свою решимость, и кельты им поверили, особо воодушевлённые светловолосой воинственной девой. В этот момент Битуис указал рукой на дорогу, воскликнув:

– Вот, и знамя нашей победы предстало перед нами! Сейчас я верю в неё больше, чем во что-либо другое в подлунном мире.

По дороге ехала Зена, и её конь порождал игру светлых и тёмных пятен при движении, её сопровождали Даннотал и несколько кельтских всадников. Она заметила своих соратников под деревом, приблизилась к ним и позвала с собой, сказав, что нужно собираться на большой сход гельветов, что состоится на следующий день в некоем особом месте близ главного города. По всему было видно, что воительница уже вошла в роль кельтской героини, и сами гельветы восхищённо следовали за ней, веря в незыблемость её удачи.

Поскольку путь был довольно значительным, Зена решила оставить отряд в Акконе, что стоял ближе к Рену, чем Авентик, главный гельветский город, и отправиться на собрание верхом лишь с десятком спутников. Разведчики с великой реки сообщали, что пока всё тихо, однако и кельты особо не торопились, поначалу знать должна была собраться на сход, и лишь потом, в случае единого решения всего народа, войску следовало сконцентрироваться близ Аккона. Рано утром, когда солнце ещё едва поднималось над лесом, Зена с Габриэль, Фераменом и ещё семью всадниками двинулись в путь, они ехали в составе значительной делегации от данной области, куда входило около шестидесяти аристократов, среди коих были и друиды. Кельты путешествовали верхом или на небольших колесницах, для скорости пеших слуг с собой не взяли, поэтому уже около полудня отряд оказался на краю огромной поляны, где собирался народ.

Девушка находилась под впечатлением виденного в пути – величественных дубовых рощ в утренних лучах, буйства пробуждающегося весной мира, однако происходящее на поляне скоро затмило все остальные картины. Впервые она могла видеть диковинное варварское войско во всей своей красе, пусть здесь и собралось лишь несколько сотен конных и пеших, они оставляли впечатление как от нескольких тысяч. Знатные воины восседали на конях с непокрытыми головами, когда длинные волосы их струились по плечам, или же красуясь в удивительных шлемах, повершенных фигурами зверей и птиц, их кольчуги и панцири ослепляли мгновенными вспышками света при движении.

– Как на войну собрались. Это хороший знак, – сказал Битуис, ехавший рядом с девушкой.

Почти у каждого такого всадника была свита из нескольких пеших, что опирались на большие щиты, в руках у них были копья, на поясах – мечи, одни были в коротких льняных рубахах ярких цветов, другие обнажены до пояса. Узнать друидов можно было лишь по особо гордой осанке и большему числу украшений, ибо одеты они были как и остальные аристократы, кутаясь в цветные плащи. Однако среди кельтов можно было увидеть и несколько мужчин и женщин в длинных белых одеяниях, достаточно было одного взгляда, чтобы определить их близость к богам. Эти прорицатели и колдуньи входили в свиты представителей знати и сопровождали их на совет.

После бурного приветствия Зены, что проехала сквозь живое людское море, прославленная криками гельветов как доброе предзнаменование, они начали постепенно группироваться вокруг одного центра. Габриэль наслаждалась этим зрелищем, стараясь запечатлеть всё это удивительное и пугающее в своей душе, она слушала чужую речь, чувствуя в ней древнюю, суровую красоту. Яркие изображения на кельтских щитах не слишком отличались от виденных ею у других варваров, это были дикие вепри, волки и олени, узоры из человеческих голов, впрочем, ранее она не встречала. Гельветов можно было назвать людьми красивыми, ибо многие имели считавшиеся привлекательными у эллинов голубые глаза и весьма длинные светлые волосы, что заплетали в косы или держали свободными, однако все им была присуща особая необузданность, непривычная звериная стихийность.

Среди шумного собрания эллинам кратко назвали имена наиболее знатных, богатых и властных гельветов, что присутствовали на поляне. Это были друид Амбиориг, седые предводители кланов Сеговак, Катуволк и Каварин, а также мужи в расцвете лет, отличившиеся военной доблестью и числом зависимых воинов, – Аккон, Сур, Литавикк и Коммий. Всё время, пока кельты спорили меж собой, Даннотал и Битуис бегло переводили для эллинов. Гельветы, жившие близ реки, рассказали о готовящемся вторжении свевов, тут передали и догадку Зены о цели их похода, сообщили и о том, что с воительницей пришёл военный отряд. Угрозу нападения все восприняли как реальность, но большинству казалось, что главным будет не дать врагу переправиться, собирать же основные силы они считали преждевременным. Битуис пытался переубедить их, говоря, что Рен велик, и за всем ним не уследишь, наблюдатели, конечно, будут посланы, однако необходимо собрать и значительное войско близ Аккона. Какое-то время приречные гельветы обязались содержать воинов за свой счёт.

Всё это давалось друиду с большим напряжением, ибо Литавикк со своими людьми постоянно протестовали, хватаясь даже за оружие. Даннотал объяснил эллинам, что между их родами идёт вражда, и Литавикк обвиняет Битуиса в попытке захватить власть, однако ему никто не верит. В конце концов, большинство согласилось поддержать Критогната и Битуиса своими отрядами, хотя созывать людей из всех поселений не стали, участвовать в деле изъявили желание Сеговак, Аккон, Сур и Коммий. Битуис сказал эллинам, что точно подсчитать войско пока невозможно, но речь идёт о двух-трёх тысячах бойцов, и остаётся лишь надеяться, что этого хватит для отражения удара. Вокруг уже сгущался вечер, поэтому большинство гельветов решили переночевать на поляне, глядя, что погода тёплая, и дождя не предвидится, лишь Каварин, да Литавикк со своими людьми ушли домой.

Вокруг одного из костров собрались все будущие предводители войска, тут Зена узнала, что, если Аккон, Сур и Коммий по-эллински не говорят, то Сеговак имеет неплохие познания в языке, именно с ним эллины более всего и говорили, угощаясь привезёнными на колесницах яствами из кельтских погребов. Сеговак имел седые волосы до плеч и густую бороду, его тело бывалого воина хранило ещё немало крепости и силы, говорил он на странной смеси эллинского и латыни, и Зена расспрашивала его всё более о свевах.

– Свевов мне приходилось часто видеть, – говорил Сеговак, – и я могу кое-что рассказать о них. Доспехов они почти не носят, да и щиты есть далеко не у всех, однако это им не мешает, ибо они не чувствуют боли и презирают смерть. Говорят, их герой сражался и с отсечённой головой, даже смерть не могла сразу побороть его. Они идут очень быстро и хорошо знают лес, в походе все строго подчиняются своему предводителю, который имеет право жизни и смерти над каждым из них. Конница у них особо сильна, ибо каждого всадника сопровождает воин из его младших соратников, они бегут рядом с конями, защищают раненых и добивают поверженных врагов.

– Не бойся, у меня они без голов воевать не будут, – улыбнулась Зена.

– В тебе течёт кровь богов, и ты упокоишь многих, – согласился гельвет, не имея на счёт этого и тени сомнения.

– А что ты скажешь насчёт безумцев, сражающихся обнажёнными? – спросила Габриэль. – Мы слышали, что среди свевов есть такие воины.

– Это не безумие, а жертва богам, дело весьма почётное. Только самые отважные и сильные из них решаются на это, только те, кто полностью приносят свою жизнь в дар богу войны. Поверьте, эти воины наиболее опасны, пусть их и не защищает железо. Среди кельтов такой обычай раньше часто можно было увидеть, да и сейчас он ещё встречается.

– Как скоро они смогут достигнуть святилища, двигаясь от реки? – спросила воительница.

– Им понадобится дня три-четыре, ведь надо будет ещё заботиться о продовольствии. Лучше будет, если мы не пустим их на наш берег, но нападём во время переправы, ведь им придётся пользоваться плотами и лодками. Я хорошо помню, как Цезарь в своё время нанёс нам страшный удар на переправе, а, ведь, нас тогда было несколько сот тысяч...

– Он учился всё это время, с тех пор, как был юношей в Милете, но и я училась, – задумчиво сказала Зена, потом же вновь вернулась к теме предстоящей войны. – Значит, дозоры на реке должны быть особенно бдительны. Впрочем, я не особо верю, что нам удастся удержать Каллисто за Реном. Войско гельветов собирается медленно, а фессалийка очень умна и найдёт возможность пробраться на этот берег.

После возвращения в Аккон, Зене оставалось лишь осматривать прибывающие отряды и ждать вестей с Рена. Кельты прибывали группами по сто-двести человек, и каждую вели знатные всадники, в самом городе и округе собрали около восьмисот воинов, однако многие беды, что обрушились на гельветов за последние годы, сильно сократили поголовье их лошадей, поэтому стоило надеяться едва ли на пару сотен конных. Воительница внимательно оценила воинское снаряжение гельветов. Пехотинцы их имели овальные или вытянутые ромбовидные щиты, весьма большие, но часто не имеющие на деревянной основе ни кожаного, ни металлического покрытия, с такими было не слишком удобно быстро передвигаться, и пробивались они легче эллинских. Доспехов и шлемов они практически не имели, выступая в рубахах и плащах, или с оголённым торсом, все несли копья, у многих были мечи и кинжалы. Кельтские всадники были снаряжены, на удивление, добротно, имея шлемы и плотные кольчуги, несли по нескольку копий и меч на поясе, многие брали ещё и щиты, хотя Зене это казалось излишним. Впрочем, среди всадников из свиты немало было и не столь богатых, что не имели никакого защитного снаряжения, кроме большого щита.

– Всадники их мне нравятся, они хорошо вооружены, – говорила Зена подруге, когда они смотрели на гудение кельтского лагеря. – Пешие же с нашими не сравнятся, разве что храбрость какая-нибудь божественная их осенит.

– Что ты думаешь об их мечах? – спросила девушка. Они уже успели вдоволь рассмотреть странные кельтские мечи, большой длинны и предназначенные практически только для рубящей работы, у многих острия вовсе не были отточены.

– Сами они довольно хорошо наловчились ими управляться, но против меча, что стремительно колет в плотном строю, они будут слабы. Впрочем, сталь их мне нравится, редко где можно встретить такую добротную сталь.

Разведчики сообщали, что отдельные всадники свевов появляются то тут, то там на берегу Рена, однако крупных сил врага нигде замечено не было. Воинство собралось в полном составе, по крайней мере, больше отрядов никто присылать не собирался, всего под началом Зены и Сеговака с Критогнатом, выбранными предводителями, оказалось три тысячи пеших и двести конных кельтов. Несколько дней большой лагерь стоял близ Аккона, и гельветы скучали, считая ежедневные тренировочные марши, на коих настаивала воительница, излишней тяготой, только большой кельтский праздник смог их отвлечь.

Свежим весенним вечером эллины, коим заранее сообщили о ритуале, вышли на поляну близ города, где, при большом стечении гельветов, пастухи гнали скот между рядов из высоких костров. Юноши и девушки кружились и прыгали вокруг них, звенели их украшения, и во тьме, когда мощные демоны огня порождали целые облака искр, казалось, что боги сошли на землю, и, почти невесомые, мечутся огненными тенями среди людей. До глубокой ночи эллины наблюдали за удивительным ритуалом, потом же сидели у костров, пили вино, и местный сказитель, бард Критогната, под кельтскую лиру пел о героях на своём языке. Утром же примчались разведчики и сообщили, что в ночь празднества очищения огнём Каллисто с многочисленным воинством и конницей спустили заранее заготовленные плоты и вошли в Рен, ещё до рассвета перевалив реку.

Глава 8. Противостояние.

Уже следующим утром после праздника был объявлен полный сбор, эллины были готовы выступить задолго до полудня, кельты же поднимались дольше, хотя и горели желанием показать себя в деле. Выбранные предводители коротко посовещались и решили, что нужно двигаться единым войском и занять позицию между святилищем и врагом, на хорошем месте встретить свевов, не дав им двигаться дальше, и там вынудить их к битве. Кельты пояснили, что Каллисто не сможет удержать свевов от грабежа, ибо для них это главная цель в походе, и предводитель не станет нарушать сокровенных прав воинов, поэтому движение врага будет замедлено, им потребуется несколько дней, чтобы достичь святилища. Гонцы из Аккона помчались в другие общины с новостью о вторжении, войско же двинулось на север, забирая всё более к западу, по совместному решению, вызванному необходимостью, прибрежные деревни нужно было оставить.

Зена разделила своё новое войско на семь отрядов, один из коих составляли эллины, числом в сто двадцать человек, другие же шесть были кельтскими, по пятьсот человек в каждом, вся конница была сведена воедино и составила две сотни воинов. Обучать гельветов навыкам сплочённого боя и жёсткой дисциплине было уже некогда, поэтому оставалось полагаться лишь на их природную воинственность и отцовские приёмы ведения войны, хотя, Зена и говорила частенько, что одна сотня эллинов в плотном строю стоит полутысячи варваров. Шли с большой осторожностью, всё время держа два конных отряда впереди, ибо были наслышаны о стремительности свевов, что наступали как лесной пожар. Заставить кельтских вождей, командовавших отрядами, быстро подчиняться оказалось для воительницы не просто, они, конечно, видели в ней божественный огонь и дивились её способностям, но считали за хорошую службу лишь яростный натиск в битве и готовность умереть, а никак не ежедневную и упорную работу. Тем не менее, общее командование в этом походе оставалось за Зеной, она выбирала место и время для устроения лагеря, требовала охранять его по всем правилам и лично следила за постами.

Скоро бежавшие из малых деревень кельты начали сообщать о движении врага, они рассказывали, что многочисленные свевы несколькими колоннами идут на запад, охватывая широкую территорию для грабежа, другие заметили, что конные отряды всегда окаймляют этот поток и высматривают опасность. Некоторые даже видели саму фессалийку, в основном, издалека, говорили, что в огненном панцире она едет на чёрном коне, и волосы её вьются как золото, её вид повергал кельтов в мистический ужас. Одна женщина рассказала о своей близкой встрече с Каллисто, и Даннотал перевёл, что та въехала в деревню на коне, презирая метавшихся гельветов, не смевших поднять на неё ни копья, ни меча, и на лице её темнел большой шрам, что тянулся ото лба наискось до левой щеки.

– Мой след, – сказала Зена на это. – Всё правда, что было мне предсказано. Здесь всё решится. Не знаю, кто вернётся назад, знаю лишь, что обе мы живыми с этой земли не уйдём.

Уже на третий день пребывания свевов на гельветском берегу реки воинства должны были встретиться, ибо ещё ранее было решено не пускать врага к святилищу. Согласно плану, Зена совершила с войском тяжёлый переход по вполне удобной дороге, чтобы встать между святилищем и людьми Каллисто, гельветы показали и хороший холм, где можно было занять позицию. Всё говорило, что враги пока не знают об этих передвижениях, занятые разгромом окрестных деревень, обычно кельты в таких ситуациях пытались отбить поселения, нападая малыми отрядами, и свевы не ждали ничего иного. Воительница не оставляла надежды воспользоваться этим заблуждением, для этого она собрала под своим началом всех всадников из эллинов и лучших гельветов общим числом до сотни. Пока остальные разбивали укреплённый лагерь, насколько к этому были способны кельты, они спустились на равнину, высматривая неосторожные отряды врага.

Габриэль была среди этих всадников, считая себя достаточно умелой, чтобы с коня пострелять по противнику, хотелось ей и быть рядом с Зеной, пусть та и вошла уже в реку войны, лишь этим живя. Ранее эллины уже слышали, что кельты с детства учатся быть хорошими всадниками и считаются отличными конными бойцами, и теперь гельветы полностью подтверждали эти слова, ничем не уступая обученным Зеной членам отряда. Воительнице не пришлось долго объяснять им, как нужно действовать, они ловко скрывались в лесных тенях, перекликались, подражая птицам, и подчинялись жестам командира, когда нужно было молчание. Теперь все они тихо стояли, пока несколько человек высматривали, что происходит близ дороги, было уже около полудня, и войско на холме заканчивало работу, когда десяток всадников противника выбрались на открытое пространство.

Свевы ехали на местных некрупных, но выносливых конях, были налегке, держа лишь по паре дротиков в руках, ясно было, что они посланы разведать путь. Кажущаяся лёгкость этой добычи не заставила Зену сразу броситься на них, ибо она хорошо помнила слова гельветов, что свевы – прекрасные всадники, поэтому отряд продолжал ждать, не покажется ли ещё кто-нибудь из тени обширной рощи. Только когда свевы были уже близко, и стало ясно, что их не сопровождают, воительница легко ударила Аргуса и первой ринулась на врага, увлекая остальных. Из-за небольшого холма отряд появился перед разведчиками, и те сразу помчались назад, но справа их уже обходили эллины на быстрых конях, стремясь отрезать пути к отступлению. Аргус был впереди, на несколько корпусов уже оторвавшись от остальных, на ровном пространстве он почти стелился по земле, позади него была Габриэль, яростно стискивавшая своего скакуна ногами и кричавшая, требуя нестись как никогда в жизни, с ней почти поравнялся умелый наездник Левкипп на чёрном фессалийском жеребце.

Зена обошла свевов и, развернувшись, из неудобной позиции, ибо бросать приходилось на левый бок, метнула копьё в первого из них. Удар вновь напомнил эллинам о её божественной крови, о коей они шептались у костров, не зная, стоит ли верить, ибо враг был снесён с коня словно молнией. Свевы взяли в сторону, замедлили ход и этим дали настигнуть себя кельтам, завязалась короткая схватка, где разведчики пытались лишь уворачиваться от ударов, один из них ловко соскочил с лошади и устремился к роще бегом. Разгорячённая Габриэль не могла его упустить, она натянула тетиву, и сердце отчаянно билось, хотелось лететь вместо стрелы, она ловила себя на мысли, что заразилась пьянящим азартом охоты. Враг не ушёл от неё, исчезнув в молодой поросли со стрелой в спине, девушка не стала искать его, ибо хорошо видела, что хвостовое оперение едва выглядывало из раны, а, значит, оба лёгких были пробиты, и смерть уже вступила в свои права.

Нескольким свевам удалось выскользнуть и бежать по дороге, Зена увлекла своих людей в погоню, не видя пока причин осторожничать. Они помчались плотной колонной, пронизали рощу насквозь и на другом конце её наткнулись на маленькую деревню, где хозяйничали два десятка свевов из всадников. Отряд легко обратил в бегство и этих врагов, ибо даже храбрые варвары считали чистым безумием биться, когда против одного приходится десяток тяжеловооружённых всадников. Некоторых пригвоздили к земле на месте, другие бежали, и погоня продолжилась, на более широком пространстве преследователи растянулись, способные сокрушить ещё немало таких небольших отрядов. Однако, вместо лёгкой добычи, отряд едва не влетел в основные силы противника, что мощной пешей колонной под прикрытием всадников двигались по дороге. Лишь внимание Зены позволило ей заметить мерцание металла в тени деревьев, она резко закричала и начала заворачивать своих людей, не желая рисковать в столь неравной битве, значительное расстояние позволило отряду безопасно развернуться и быстро отступить. Воительница часто оглядывалась назад, пока её люди отходили, она желала видеть своего главного врага, и в последний момент ей показалось, что светловолосая дева выехала перед колонной и закружилась, тоже едва сдерживая сжимающееся сердце, что звало на битву.

Вернувшиеся всадники подняли на холме переполох, крича скорее готовиться к битве, Зена подтвердила это своим приказом, неожиданно отметив, что людей на вершине оказалось значительно меньше, чем было до ухода всадников. Она позвала Александра и Сеговака, закричав им с коня:

– Где остальные? Я не велела никому уходить!

– Я пытался их остановить, но они меня не слушали! – кричал в ответ юноша, яростно размахивая мечом. – Это Аккон и Сур, они увели около тысячи воинов за провиантом в ближний город, но, похоже, они предали нас!

– Нет, нет, они ничего плохого не хотели, – возразил Сеговак. – Никто не ожидал, что основные силы свевов подойдут так скоро, а продовольствия у нас, действительно, не много. Они вернутся ещё до вечера.

– Почему они не подчиняются моим приказам? – от такого своеволия Зена пришла в бешенство, желая зарубить ослушников на месте.

– Наши люди своевольны, особенно знатные воины, – согласился гельвет. – Это у нас в крови, и я не знаю, что с этим делать.

– Я не буду такого терпеть и поступлю с ними, как подобает на войне. Габриэль, Александр, готовьте людей, пусть вооружаются и строятся по отрядам!

Сеговак, не осмелившийся сейчас спорить с воительницей, и остальные разбежались собирать воинов, и очень скоро весь холм заполнился звоном металла и криками. Даже не смотря на потерю третьей части армии, Зена не желала пропускать Каллисто мимо своей сильной позиции, полагая, что потом найти подходящее место для битвы будет гораздо сложнее, поэтому она велела войску медленно спускаться с холма. Противник скоро дал о себе знать, многочисленная конница свевов первой появилась на равнине, колонна же пеших только показывалась из леса, не спеша и ещё не разворачиваясь для битвы. От всадников отделился один светловолосый и начал махать рукой, призывая выехать к нему, Зена сразу узнала его, жажда вновь узреть своего врага была непреодолима, однако нельзя было исключать и вероломства, поэтому она подняла всех своих конных. Пока пешие выстраивались, как указала им воительница, всадники спустились на равнину и остановились в паре стадий от врага, Зена и фессалийка поехали навстречу, не желала отставать и Габриэль.

Каллисто остановилась шагах в десяти, жестом велев дочери Ареса более не приближаться, с ней были трое, и среди них Диомед, рядом с Зеной же встали Сеговак с Габриэль. Теперь, оставив позади немалое время, они вновь созерцали друг друга, дивясь паутине судеб, что плетут боги, и что не даёт им окончательного решения в этой войне. Двух могучих свевов они видели впервые, но и так было ясно, что эти люди несут смерть, ибо глаза их были как мечи, у Диомеда на лбу появился новый поперечный шрам, по нему можно было судить, что и путь фессалийки к Рену не был лёгким, однако более всех взгляды к себе приковывала Каллисто. Длинный шрам наискось лёг на её лице от правой половины лба через переносицу до левой щеки, но глаза оказались не задеты и искрились задорным огнём, её волосы были убраны назад, и две косы обрамляли виски, на правой руке был искусный гибкий наруч, что защищал от запястья до плеча, уже знакомый панцирь горел языками огня.

– Жжёт мой знак? – первой начала Зена. – Печать моя хороша, согласись.

– Это хорошо, ибо от победы над тобой должна остаться память, – ответила фессалийка. – У меня останутся этот шрам и твоя голова, что я буду хранить в ларце, как делают скифы.

– Далеко же ты бежала от меня. Не скажешь, зачем оставила поле брани под Орхоменом, ведь ты так хотела биться?

– Моя судьба в том, чтобы одолеть тебя, и путь к этому лежит через земли кельтов. Так заповедали боги, так поведал мне отец.

– И ты веришь в эти сны? Веришь, что жертва может помочь тебе, хотя под Орхоменом и я, и ты уже поняли, кто сильнее?

– Ты тоже веришь, ибо ты здесь, – усмехнулась Каллисто. – Впрочем, я всегда знала, что ты последуешь за мной. Так и сказала этим варварам, что скоро могучий демон придёт по моим следам, и сокрушить его будет не просто, поэтому, видя тебя сейчас, они почитают меня как пророчицу.

Всё это время Зена внимательно разглядывала конницу врага, что маячила за спиной фессалийки, Каллисто занималась тем же. Опытный глаз воительницы определил численность конных свевов сотен в пять, это значило, что сопровождать их, по обычаю, будут столько же легковооружённых, из сообщений разведчиков она знала, что всего реку пересекло около трёх с половиной тысяч свевов, поэтому следовало ждать ещё около двух с половиной тысяч пеших варваров. Гельветы выглядели мощнее на своих более крупных конях, у многих из них, людей знатных, были кольчуги или панцири, у многих и шлемы, их оружие, по сравнению с врагом, было богатым – мечи, копья и дротики. Свевы практически не могли похвастаться доспехами, лишь самые знатные были в кельтских кольчугах, многие из них красовались обнажёнными торсами, их кони были меньше, хотя и выносливы, в качестве оружия они использовали короткие копья, фрамеи, как их называли здесь, зато щиты были у каждого, да и славой они не были обделены.

– Может, сразимся один на один? Эти дикари, похоже, считают тебя бессмертным демоном, но я-то знаю, что от моего меча тебе не ускользнуть, – сказала Зена.

– Не торопись спуститься в Аид, скоро в шуме всеобщей битвы мы встретимся. Мои воины, в коих звериное и человеческое неразделимо, жаждут крови, и я буду поить их, – Каллисто сделала широкий жест рукой.

– Оставим войну на время, – предложила Зена, – я хочу поговорить с тобой наедине, ибо судьба твоя мне не безразлична.

– Приятно говорить с тобой, как с немногими, но ещё приятнее будет сразиться, поэтому иди и строй своих людей, мы подойдём через час, – осталась та неприступной.