Текст книги "Царица воинов (СИ)"

Автор книги: Михаил Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)

Ещё из задних рядов они увидели, что кто-то поднялся на возвышение Персидского портика и хочет начать говорить, заметили и воинов, стоявших группами близ портика и других административных зданий, не составляло труда узнать в них фракийцев. Пока они пробирались, человек увещевал толпу, теперь им было видно, что это эфор Агафон, он говорил о бунте лаконцев и черни в городе, о том, что военный отряд поможет утихомирить их, но необходимо сплотиться и всем спартиатам. Кто-то кричал ему из народа, что надо бы аннулировать долги, иначе сплочения не выйдет, но Агафон резко отвергал это, говоря о том, что это требование мятежников, желающих учинить смятение. Уже у самого портика Габриэль перехватила спартанка Динократа, с которой та познакомилась ещё в Герусии, женщина взяла её за руку и сказала:

– О, милостивый Зевс! Ты здесь, Габриэль, а, значит, и Зена где-то поблизости. Я очень на неё надеюсь сейчас.

– Боюсь, что она далеко, – ответила девушка. – Что здесь происходит?

Они отошли к стене одного из зданий, где толпа не так сильно мешала, Динократа тревожно оглядывала лица людей, где-то мелькали шлемы, чувствовалось, что ситуация может взорваться в любой момент. Габриэль поправляла неудобно закинутый за спину лук в чехле, её закрытый колчан был полон и весьма отягощал плечо, ещё и короткий меч висел на поясе, этот её воинственный вид ещё более расстраивал Динократу, словно собрание должно было вот-вот перерасти в побоище.

– Что делается? – ещё раз спросила девушка. – С какой целью эфоры собрали людей?

– Вы видите, что Клеон привёл обещанных фракийцев, но теперь мало кто считает это хорошей идеей, это только обостряет противостояние землевладельцев и людей победнее, ибо многие думают, что варвары прибыли защищать наше добро, а не полис. Вы ещё не знаете, что делается в ремесленных кварталах? Там народные вожаки, Ификл и Агорократ, собрали своих сторонников, в основном неполноправных, они давно готовились, поэтому у них достаточно оружия. Я слышала, что эфоры послали туда часть фракийцев, хотят и спартиатов с собрания прямо повести бить чернь.

– Боюсь, что с мятежниками теперь и Каллисто, под Амиклами у неё стоят до сорока воинов, но их пока задерживают мои, – сказала Габриэль. – Где Дамон? Ты должна знать его.

– Он тоже в опасности сейчас, никогда я не знала, как относиться к его смелым замыслам, о коих шептались многие, но, так или иначе, его объявили одним из мятежников, как и нескольких его друзей. Похоже, что Дамон как-то прознал о решении магистратов, с самого утра его с друзьями никто не видел, говорят, воины, посланные схватить его, нашли дом пустым, а сам он где-то скрывается. Тут многие могли бы встать на его сторону, поэтому другие члены совета так и жаждут его обезвредить.

В это время, как пояснила женщина, слово взял Клеон, вместе с которым на возвышение поднялись двое из фракийцев, судя по их виду, это были командиры. Оратор поведал, что доблестные Ономарх и Бисалт блюдут здесь интересы римского наместника, и, вместе с ними, магистраты восстановят порядок в Спарте, что главная задача сейчас – подавить мятеж в городе, потом же посредничество римской власти поможет уладить дела с периэками. Однако ему кричали из толпы:

– Нам не нужны фракийцы! У нас есть оружие! Мы люди свободные! Кто землю вернёт?!

Из одного места в дальнем конце площади кто-то запустил несколько камней в портик, но тут же стоявшие рядом напали на смутьянов, завязалась драка, над головами сверкнул клинок меча. В другом месте фракиец теснил горожан, показавшихся ему слишком подозрительными, масла в огонь подлил один из людей Клеона, закричавший на всю площадь, что Дамон обнаружен в одном из храмов неподалёку, где засел с вооружёнными друзьями. Габриэль больше не могла терпеть, она должна была выступить от имени Зены, хотя Персей и говорил ей, что она рискует головой, но девушка ничего не хотела слушать, проталкиваясь через море людское к портику. Рядом с возвышением нарочито облачённые в льняные панцири, но без щитов фракийцы хотели её задержать, поглядывая на её вооружение, однако эфоры, поднявшиеся на возвышение и заметившие спор внизу, велели её пропустить, полагая, что она несёт какие-то важные новости от Зены. Многие заметили её на площадке, указывали и шептались о чём-то, она же просила Агафона призвать Дамона для оправдания, готова была за него поручиться, но тот был против. Тогда девушка прямо обратилась к народу, стараясь говорить громко и без дрожи в голосе:

– Послушайте меня, спартиаты, я не отниму много времени! Ради уважения к Зене, которую вы встречали не так давно с воодушевлением, послушайте! Дивлюсь я, что вы так легко обвиняете Дамона в мятеже, даже не выслушав его оправданий, а, ведь, он – человек знатный, и никто не может упрекнуть его в пренебрежении к полису! У вас есть реальные враги, что заняли сейчас часть города и приютили у себя разбойников, на них обратитесь, а не преследуйте врагов ложных!

Такие речи магистратам не понравились, Агафон делал ей предупредительные жесты рукой, только стоявший внизу Персей, что крепко сжимал рукоять меча, не позволял подняться фракийцам. Однако Габриэль продолжала:

– Я готова поручиться за Дамона, ибо полностью уверена в нём! Велите же сейчас призвать его из храма, дабы он предстал перед вами!

– Этот человек смущал народ речами против Рима, – возразил один из командиров фракийцев. – Его ждёт законный суд.

– О чём ты говоришь! Тебя призвали, как я помню, для борьбы с реальными мятежниками, но твои воины заняты другим!

– Я послал в мятежные кварталы почти полсотни воинов, они справятся, а ты спускайся вниз, ибо смущаешь народ, – наступал на неё фракиец, не воспринимавший её воинственности серьёзно. Габриэль на мгновение подумала, что сейчас спасёт только меч, мысли о том, чтобы сдаться и уйти, она даже не допускала, но желание народа неожиданно оказалось на её стороне, многие кричали, чтобы Дамон был призван, непосредственную же помощь оказал Орест. Он появился рядом с возвышением и потрясал копьём, словно готовый драться за девушку, кричал, что не оставит без помощи ту, что спасла его. Это вызвало ещё большие симпатии к ней, но более спартиаты хотели найти кого-то, кто бы придавил богатых и списал бы все долги, и только Дамон мог дать им хоть какую-то надежду.

Всё это, как казалось, переменило настроения магистратов, и эфоры позволили Габриэль привести беглеца как можно быстрее, она и поспешила, захватив с собой Ореста и Персея, пока Агафон успокаивал народ жестами рук. На одной из ведущих с площади улиц стоял храм Коры Сотеры, там, по словам спартанцев, и укрывался Дамон, девушка стучала в закрытые двери, крича, что отряд вооружённых рабов Клеона отошёл назад, и она хочет войти. Спартанец узнал голос и решился открыть, в полутьме Габриэль увидела десяток человек в вооружении, тревожный Дамон опирался на копьё, его панцирь тускло поблёскивал.

– Мы тут уже готовимся к обороне, но нас маловато, – мрачно улыбнулся он, когда они затворились вновь. – Вести о том, что меня хотят схватить, принесли мне мои люди ещё накануне, но я не знал, что делать. Хотел собрать людей, опереться поначалу на отряд из своих друзей, но меня терзали сомнения в том, что люди услышат мои слова. Когда же мы узнали о фракийцах, то ничего уже не оставалось, лишь искать защиты у богов.

– У тебя ещё есть шанс. Я была на площади и видела, что многие на твоей стороне, варвары раздражают народ, даже эфоры согласились, чтобы ты предстал на собрании и смело ответил на все обвинения, – горячо ответила девушка.

– Дело опасное, ты мало знаешь наших аристократов, поверь, что это, скорее всего, уловка с их стороны, они просто хотят выманить меня. Однако ты права в том, что выбора у нас нет, и из храма нас рано или поздно выкурят, поэтому я готов довериться тебе.

– Обещаю, что буду стоять за тебя с оружием в руках, – сказала Габриэль.

– Нам бы сейчас воины с Зеной во главе не помешали, – вновь улыбнулся Дамон и смело рванул ворота. Они бежали по улице, чувствуя какую-то гордость, смешанную с лёгким привкусом обречённости, бежали словно на битву, и лишь у самой площади девушка призвала всех к осторожности, попросив друзей Дамона ждать в укрытии, пока он будет говорить. На площади же все были в напряжении, Габриэль сразу заметила, протискиваясь с ведомыми ею по краю толпы, что фракийцы заметно сконцентрировались у портика, однако отступать было уже поздно.

Мир медленно погружался в вечер, и солнце уже клонилось, заполняя пространство меж зданий золотистым огнём, и люди на возвышении были облачены в мрачноватые тона, народ же вовсе был тёмным, лишь жала копий мерцали как звёзды. Дамона поначалу пустили говорить, и он вышел воодушевлённым, смело вращая свой короткий меч в руке, он сказал:

– Быстро же вы нашли общий язык с теми, кто в обычное время закабаляет вас и лишает собственных домов! Я не говорю, что лучше их, просто я помню то, что вы забыли! Я говорю вам, забудьте всё! Забудьте их, забудьте меня, забудьте Рим, этих варваров и всё, что лишает вас доблести! Просто делайте то, что должно спартанцам! Выбейте, во имя Диоскуров, этих варваров из города! Обратите оружие против восставших и загоните их туда, где им и место!

Ономарх, яростно побуждаемый Агафоном, схватил его сзади и попытался вытащить с глаз народа, одновременно выбивая и меч из руки, другой эфор, Левкон, кричал, что такие речи совсем уж невозможны и только доказывают вину мятежника. Однако Габриэль немедленно вмешалась, уже не думая о том, что сделают фракийцы, что будет в городе, просто подчиняясь единому желанию, она выхватила свой меч и ощутимым ударом отогнала Ономарха. Дамон отскочил к стоявшему на ступенях Персею и взял у него отданное прежде копьё, сам юноша уже обнажил меч, Габриэль же спешила к ним, крича, что ей нужно время для расчехления лука. Трое обороняющихся прижались к стене портика, вокруг них образовалось небольшое пустое пространство, ибо спартиаты находились в смятении, сторонники аристократов свою немногочисленность компенсировали активностью, налетев на Ореста и отсекая друзей Дамона, остальные же смущённо молчали, опасаясь хорошо вооружённого противника.

Девушка уже наложила первую стрелу на лук, передвинув колчан себе поудобней, справа от неё с занесённым копьём стоял спартанец, слева Персей сетовал, что не захватил щит, фракийцев было человек двадцать, но они не спешили. Магистраты опасались открыто проливать кровь, ибо не были уверены в настроениях толпы, по крайней мере, они не хотели делать этого на виду, и надвигавшуюся ночь считали решением. Ономарх с Бисалтом не собирались так долго ждать, они чувствовали себя в какой-то степени уполномоченными римской властью, поэтому не желали демонстрировать полного подчинения, хотя и показывали, что действуют в интересах спартанских магистратов. Фракийские командиры пытались растянуть обороняющихся, спровоцировать их к агрессии, чтобы убийство показалось лишь ответом, они медленно двигались вдоль стены портика, держа мечи на плечах, остальные воины держались чуть дальше. Габриэль шептала своим, чтобы они не отвечали на эти движения, понимая, что это обернётся стремительной схваткой и, скорее всего, гибелью для них.

Крик Ореста заставил её отвлечься, спартанец был хорошо виден, прижатый к стене одного из зданий, один из противников замахнулся на него мечом, девушка не медлила ни секунды и выстрелила, пронзив нападавшему стрелой плечо. Бисалт в тёмном, покрытом бронзовой чешуёй панцире приблизился к ней почти вплотную, и она уже не могла достать новую стрелу, но выхватила левой рукой меч и выставила вперёд. Это был последний миг перед бездной, мрачные глаза фракийца гипнотизировали, глаза убийцы, как она знала, но тут за пределами поля обзора началось какое-то движение, кто-то рассекал толпу словно меч, и море людское расступалось.

Ономарх ещё не видел, он подступил к Габриэль с правой стороны, желая атаковать, и тут мощная тень смела его одним молниеносным ударом, он распластался на спине, пронзённый копьём насквозь, не взирая на панцирь, тень же уже летела дальше. Девушка увидела Зену в этот момент совсем иначе, её глаза мелькнули мрачным огнём, волосы неслись как змеи, и казалось, что кто-то более могущественный окутывает её. Воительница налетела на второго командира, Бисалта, без удара уже обнаженным мечом, но врезавшись в него всем корпусом и повалив на землю, тот не успел воспользоваться собственной фракийской махайрой. Остальные оставались лишь зрителями и смотрели заворожено, как Зена отправила Бисалта к Аиду, заколов его сверху вниз. С улицы на площадь вступали воины из её отряда, все в полном вооружении, некоторые и верхом, воительница же сказала, вынимая клинок из тела:

– Следующий! Ну, кто?! Ты?!

Она схватила за ворот хитона ближнего человека, но тот, побледнев, лишь рванулся и бросился в толпу, споткнувшись, он полез людям под ноги. Вокруг неё образовалась пустота, она же крутилась, ещё охваченная яростью, кричала:

– Что же вы?! Я ещё голодна! Насытьте же меня, ублюдки!

Никто не знал, сколько людей привела с собой Зена, и кто выступит на её стороне, всех охватила лишь паническая мысль о резне, и люди стремились как можно быстрее очистить площадь, возникла немалая давка, фракийцы же лишились руководства и также начали рассеиваться. Воительница потянула вперёд Дамона, велев ему немедленно успокоить спартанцев, и тот взбежал на возвышение, закричав:

– Стойте, свободные граждане! Славная воительница, коей суждено спасти наше Отечество, так устрашила вас?! Пусть те, кто имеют преступления перед народом, бегут в страхе, радеющие же за Спарту могут остаться спокойными, ибо победа за ними! Мы забыли о давних пророчествах, но, воистину, все вы слышали слова о том, что наступят времена, когда не будет мужей, способных на доблесть, и женщина встанет над мужами, дабы вести их к победе! Воистину, сильнейшая из жён стоит перед вами, грозная и ополчённая мечом, так следуйте же неизбежной судьбе! Нам нужны сейчас спартиаты, что обучены сражаться, те же, кто обучен лепить горшки или, может быть, пасти баранов, могут убираться домой!

– Среди нас таких не бывает! – заревели голоса из толпы.

– Неужели?! Так встанем плечом к плечу и пустим по улицам кровь нечестивых, после этой работы я и поверю вам! – Дамон яростно ударял металлическим подтоком копья по камню, видя уже, что многие, даже большинство, зарядились его словами.

– Смерть варварам! – люди начали хватать некоторых фракийцев, желая расправиться с ними в первую очередь, однако Зена остановила это, собрав всех растерянных воинов в одну группу. Она спросила у них:

– Для помощи кому вы были отправлены проконсулом? На чьей стороне вы должны стоять?

– Мы должны помочь спартанскому народу, – быстро сообразил один из фракийцев, – только в его интересах действовать.

– Вот, перед вами стоит народ Спарты, и лучшие люди из спартиатов ведут его, – воительница кивнула на толпу и Дамона. – Служите ему и будете прощены, иначе же никто из вас не уйдёт живым. Трупы своих командиров заройте за городом, я отдаю вам их.

В это время друзья Дамона схватили эфоров и ещё нескольких из знати, слуги их перестали составлять боевую силу и разбежались. Зена рискнула оставить всю эту кутерьму на минуту и позвала Габриэль, Персея и спартанца укрыться от шума в одном из общественных зданий, где коротко объяснила им ситуацию. Она сказала:

– Дело клонится в нашу сторону, но нужно сейчас не упустить победу. Вы уже заметили, что людей со мной мало, я взяла только всадников, пехоту же ведут Александр с Гекатеем, они прибудут только к середине ночи. Более того, Каллисто удалось разослать своих вестников по периэкским городам, и значительный отряд разбойников и лаконцев движется сюда из соседних районов. Атаковать сейчас фессалийку и мятежников в Спарте мы не будем, ибо тьма сгущается, а сражаться на тесных улицах опасно, поэтому умерь свой пыл, Дамон.

– Нельзя праздно терять время, – возражал ещё разгорячённый спартанец.

– Мы и не будем. Сейчас ты созовёшь новое собрание, скажешь, чтобы приходили вооружёнными лишь те, кто готов выступить на врага, пусть тебя там изберут стратегом, ты же велишь занять прилегающие к мятежным кварталы и оборонять их до рассвета. Пусть воины сторожат попеременно, но вперёд не идут. Мы соберём всех фракийцев в единый отряд и будем использовать как резерв, пусть над ними встанет твой соратник. Скоро должны подойти и мои люди, я встану лагерем на окраине города и буду следить за врагами извне. С рассветом нас ждёт решительная битва, и, поверьте, что она будет очень тяжёлой, ибо множество врагов стоит против нас. В последнее время удача обходит нас, но будем брать упорством...

При свете факелов Дамон настроил людей на стойкое несение военной службы, успокоив их бурную ярость и желание немедленно повесить многих. Он собрал народ в Тёмной стое, значением этого места подчёркивая важность действа. По настоянию Зены, большинство магистратов и несколько аристократов были заключены под домашний арест, жизнь им была сохранена, ибо дразнить наместника было лишним. Та часть отряда фракийцев, что была послана командирами разогнать чернь, за время споров понесла значительные потери, ибо встретила яростное сопротивление лаконцев, на помощь коим подоспела и Каллисто. Однако пришедшим с площади удалось предотвратить разгром, и все оставшиеся наёмники, шестьдесят семь человек, закрепились на улицах близ мятежных кварталов, ожидая дальнейших распоряжений. Воительница двигалась на коне по городу и окрестностям, следя за организацией всех отрядов, она ждала подхода своих людей и часто вглядывалась во тьму, ища огоньки далёких факелов.

Войско пришло уже после полуночи, не отметив своё прибытие никакими огнями, ибо предводители опасались любых неожиданностей на дороге, луна почти не светила, и звук движения отряда Зена услышала прежде, чем разглядела что-то во тьме. Она выехала вперёд, чтобы сразу снять неопределённость, и заговорила с людьми, зная, что они узнают её голос, скоро к ней подбежал пешим Александр.

– Слава богам, что ты удержала город! Мы натерпелись немало страхов за этот поход! – сказал он, подхватив её коня за поводья.

– Город ещё не весь наш, но меня больше интересуют ваши дела и положение ваших врагов.

– Наши дела не радостны. Когда ты покинула нас, и мы только двинулись в путь, за спинами воинов замечено было движение, и скоро мы поняли, что множество разбойников и лаконцев из периэкских городов собираются в целое войско. Они шли за нами всё это время, к счастью, у них оказалось мало конных, около двадцати всадников, но и эти вымотали нас до полусмерти, нескольких умирающих пришлось бросить, ибо не было никакой возможности их нести. Враги не решились дать нам крупное сражение, но теперь они также подходят к Спарте, не более двух-трёх стадий до них, а мои люди сильно измотаны.

– Сколько их, как они вооружены?

– Я не мог точно определить, но думаю, что около пятисот. На солнце было заметно довольно много световых пятен от шлемов, щитов и панцирей. Я не думал, что они будут преследовать нас и ночью, но они стали, словно кому-то очень хочется как можно быстрее поспеть сюда.

– Мне кажется, я знаю, – ответила воительница. – Не тревожься за отряд, юноша, ночью они не станут биться, в городе же достаточно наших сторонников, чтобы вы могли спокойно отдохнуть до утра.

Ночь была неспокойной, в Спарте мятежники громили опустевшие дома зажиточных граждан и разносили бурю пожара, это тревожило спартиатов, но Зену куда более интересовали лаконцы, вставшие большим лагерем в четырёх стадиях от городских окраин. За несколько часов до рассвета какой-то отряд отошёл от лагеря и двинулся по поросшим лесом высотам в обход города, пытаться остановить его было слишком опасно в темноте. Воительница следила за северо-восточными окраинами Спарты до самого утра и была вознаграждена, ибо уже в рассветном мареве увидела, как отряд примерно в сто пятьдесят человек покинул город, уходя на север, она не видела фессалийки из-за значительного расстояния, но была почти уверена, что та была среди воинов.

Это оказалась неожиданная удача, и Зена решила ей пользоваться, поскакав как можно скорее поднимать своих воинов и спартиатов. Она прибавила к своим пятидесяти всадникам и семидесяти пешим всех фракийцев и до двух сотен пеших спартанцев, коих возглавил избранный стратегом Дамон. Периэкское войско состояло примерно из пяти-шести сотен воинов, но воительница смело повела своих на лагерь, разбитый наспех без всяких укреплений, лишь очерченный по краям повозками и телегами, что взяли с собой предусмотрительные лаконцы. В лагере большинство ещё не проснулось, поэтому построиться для отражения удара у них не было времени. Всадники правого крыла нападавших разогнали начавших собираться людей и развернулись в тылу, отсекая путь к бегству, следом в бреши меж повозок ворвалась и построенная небольшими отрядами пехота, периэки сопротивлялись слабо, и лишь стараниями Габриэль они не были полностью истреблены. Девушка ужаснулась масштабам резни, оказавшись среди набиравших силу тёмных ручьёв, поэтому и сама кричала, веля щадить, и Зену просила остановить воинов. Ей удалось спасти около трёх сотен лаконцев, коих голыми погнали поближе к городу под надзор нестроевой части спартанского войска, остальных же воительница велела бросить на месте и двигаться на нового врага.

Воодушевлённые быстрой победой спартанцы и ахейские воины уже без приказа начали несколькими колоннами окружать город, внутри же к ним были готовы присоединиться ещё две-три тысячи человек. Уход Каллисто, что забрала с собой лучшую часть боевых сил мятежников, вызвал в ремесленных кварталах тревогу, после разгрома периэков сменившуюся паникой, поэтому лишь немногие оказывали сопротивление. Настоятельно потребовав не устраивать массовых казней во имя сохранения спокойствия, но ограничиться лишь несколькими зачинщиками, Зена отправила конных часовых на северную дорогу и отправилась отсыпаться после трёх бессонных суток. Её примеру последовали многие из отряда, и день прошёл в Спарте спокойно, все разбирательства отложили на некоторое время из-за грядущего праздника, лаконские города же замерли в страхе, думая лишь о том, как вернуть пленников и тела убитых.

Гостевой дом путниц оказался в зоне пожара и частично выгорел, однако Дамон тут же сделал достойную замену, отдав им пригородный особняк Клеона, где они и отсыпались. Когда Габриэль проснулась, Зена уже была на ногах, она отдёрнула занавесь над дверями комнаты, впустив густой вечер, и бродила, помахивая опахалом из пучка каких-то экзотических перьев. Девушка начала активно тянуться и сказала подруге:

– Когда выступаем и куда? Я, со всей этой кутерьмой, совсем потеряла картину движения нашего врага. Каллисто ещё в Лаконике?

– Сегодня мы никуда не идём, нас ждёт этим вечером славный пир и отдых до завтра, когда и начнём движение. Путь же наш ляжет на север, как это ни странно, но фессалийка возвращается в Аркадию, откуда и начался наш поход.

– Вчера голова у меня гудела, и я не могла думать ни о чём, кроме насущного момента, – Габриеэль легла на бок, попирая мягкие подушки и глядя, как Зена пытается улучшить, процарапывая ножичком, нелепую картину на стене, где для Клеона изобразили каких-то эротов и лесных дриад. – Теперь я вдруг осознала, что не имею понятия, как всё произошло вчера. Откуда ты появилась? Почему лаконцы подтянулись к Спарте? Куда делась фессалийка?

– Ну, кое на какие вопросы я могу тебе ответить, ибо сама думала об этом последнее время. Каллисто, очевидно, прознала через лазутчиков, что я ушла с конными на юг, и в тот же день отправила своих гонцов с вестью о немедленном выступлении, сама же собрала к вечеру своих людей в центральном районе Лаконики.

– Что это были за гонцы? У неё нет такого количества людей, чтобы во все города послать.

– Она умна, и это следует помнить. Когда мы с Александром гонялись за врагом, я заметила, что в городок Марий бежит по дороге какой-то обнажённый юноша с горящим факелом, странность этого зрелища поначалу меня смутила, но через мгновение я почувствовала здесь что-то недоброе, и мы с несколькими всадниками схватили его на городской площади. Это было удачей, ибо Гекатей, как потом выяснилось, пропустил таких же бегунов в южном городке Асопе без всякой задней мысли, что привело к немалой опасности. Мы допросили парня и очень поразились его словам. Он поведал, что является рабом Ификла, нашего старого знакомого, что демагог этот передал целую группу своих рабов в распоряжение некой госпожи из дальних мест...

– Каллисто! – догадалась девушка.

– Ну кто же ещё? Женщин среди людей, мутящих Лаконику, не так много – она, да я с тобой. Фессалийка собрала этих рабов в одном месте и сказала им, что она – женщина религиозная, а на её родине в это время как раз проходят праздники в честь Аполлона, и она хотела бы исполнить один обряд. Она сказала, что обнажённые юноши у неё дома бегут из главного города во все поселения с горящими факелами, там же они славят божество и приносят жертвы, пользуясь этим огнём, ну, она и велит этим рабам сделать так же. Обнажёнными они должны будут бежать с горящими факелами во все города и поселения Лаконики, за исключением запада области, стараться отдыхать как можно меньше и спешить, потом же остановиться на главной площади города, в который посланы, и трижды громко восславить Аполлона. Она распределила между ними города и обещала, что, в случае надлежащего выполнения дела, они получат вознаграждение.

– Здорово! Она это ловко придумала, – оценила Габриэль.

– Ты права, это было очень хорошо. Критянин, коего мы допрашивали, конечно, этого не знал, но командирам своим она сказала, какого знака следует ожидать. Так вот, рабы выполнили её поручение, предводители разбойников успели уже склонить к себе самых воинственных периэков, и скоро нам с Александром пришлось отступать по дороге к побережью, ибо сотни мятежников вышли из поселений. Я сразу поняла, что Каллисто будет наносить удар в Спарте, и что ты в опасности, поэтому велела Александру дождаться на перекрёстке дорог Гекатея, к коему мы уже выслали гонцов, и двигаться к городу, сама же взяла всадников и бросилась к тебе на помощь. Остальное ты знаешь, наши пехотинцы подвергались жёсткому прессингу, но Гекатей вспомнил кое-что из ремесла стратега, поэтому они добрались вполне благополучно.

– Ох уж эти рабы, несчастные варвары. Им и в голову не пришло, что это не праздник никакой, а уловка.

– Да, сирийцам дела нет до наших праздников, – согласилась Зена, заканчивая свой шедевр, она изобразила на заднем плане картины Габриэль с луком, целящейся в сатира, словно символизируя этим крах всего уютного клеонова мирка. – Впрочем, нам пора уже собираться, будем пировать с друзьями. Тебя это особо касается, ибо сегодня мы будем чествовать тебя как главную героиню.

– Что я такого сделала?

– Ты выиграла для нас всё дело, хотя, сама этого и не осознаёшь. Смотри сама: если бы ты не рванулась в Спарту для поддержки Дамона, он бы не смог выступить на площади, но был бы, скорее всего, схвачен. Коли так, то в народе произошёл бы раскол, они не приняли бы никакого решения, и Каллисто смогла бы овладеть значительной частью города. Мы с отрядом в пару сотен человек оказались бы против множества периэков и нескольких тысяч мятежников в городе, тогда я полагала бы удачей просто возможность спастись.

Однако ты оказалась в Спарте и задержала собрание спартанцев до самого вечера, что позволило мне успеть в город, ты явила им и возможного лидера, что быстро взял ситуацию в свои руки. Так мы вовремя организовали оборону и не позволили фессалийке развернуться, мятежники же испугались единого спартанского войска, что облегчило нам победу. В какой-то момент Каллисто решила вовсе не вступать в сражение, а отойти, уход Диомеда от периэков лишил и их значительной силы. Посему, ты сдвинула небольшой камешек, что повлёк за собой великий и благостный для нас обвал. Мои умения тут были куда менее значимы, чем твоё решение в самое нужное время и в единственно возможном месте.

– Хорошо, по крайней мере, ты не будешь меня ругать за сумасбродство.

– Отнюдь, мы будем тебя славить и увенчаем венком. Я уже запечатлела тебя на этой картине, и, может быть, местный художник нарисует тебя, чтобы выставить картину на главной площади. Однако я больше не позволю тебе бегать под угрозой мечей и копий без всякой защиты, мы подберём тебе льняной панцирь, что полегче, из захваченных у периэкских богачей, они много чего оставили нам.

– Мне будет тяжело его таскать, но я постараюсь для тебя.

– Ладно, пойдём, сдвинувшая камешек. От этого движения вздрогнет Пелопоннес...