Текст книги "Трапеция (ЛП)"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

– Ладно, Мэтт. Ты учишь по-своему, я – по-своему. Просто подождем, пока Клэю

исполнится столько же, сколько сейчас Томми, и посмотрим, кто из них лучше.

Марио нахмурился и открыл рот, чтобы возразить, но Джонни оборвал его:

– Остынь, Мэтт, я не собираюсь об этом с тобой спорить.

Несколькими днями позже рано утром Томми вызвали в студию. Задание

оказалось простым – нырнуть в окно из «сахарного стекла», которое хоть и могло

поранить при неосторожном обращении, но не разлеталось на мелкие осколки –

и вскоре после полудня он был свободен. Получив чек в офисе, Томми позвонил

Марио, чтобы тот подъехал и забрал его.

Пока он ждал, из ворот вышел худощавый привлекательный мужчина лет

тридцати с небольшим. Лицо его показалось Томми смутно знакомым.

Направившись было к стоянке, мужчина притормозил, обернулся и посмотрел на

Томми с легкой улыбкой.

– Кажется, спички кончились. У вас не будет огонька?

Томми порылся в карманах.

– Я мало курю, но где-то есть. Подождите минутку.

Он искал спички, а мужчина изучал его с пристальным интересом, который Томми

– после лет, проведенных в армии – интерпретировал очень быстро. И хотя

обычно принимал подобные знаки внимания вполне доброжелательно, сейчас

почему-то рассердился.

Черт! Старо как мир, а я повелся!

Впрочем, вежливо отшивать он тоже научился – следовало просто притвориться, будто принял просьбу за честную монету, дать парню спички и ретироваться, ни

словом, ни видом не показав, что понял намек. Подняв глаза, Томми увидел

идущего к ним Марио и ровно сказал:

– Кажется, у меня нет, но, может, у моего брата что-нибудь найдется.

– Пришлось парковаться за углом, – объяснил Марио, приблизившись. – Там пара

грузовиков…

Незнакомец глянул на него, и Марио умолк.

– Мэтт! Ты где прятался?

Секунду Марио смотрел пустыми глазами, потом во взгляде его сверкнуло

узнавание.

– Барт! Я тебя и не признал!

Они пожали руки.

– Томми, ты знаком с Бартом Ридером?

Барт, ощупывая Томми взглядом, протянул:

– Я как раз пытался познакомиться.

– Похоже, твой приемчик не сработал, дорогой, – хихикнул Марио. – Барт, это Том

Зейн.

Томми вздрогнул: обычно Марио за пределами дома настаивал на том, чтобы

звать его своим младшим братом. А потом сообразил. Барт знал Марио не один

год, причем, скорее всего, они приходились друг другу не просто приятелями.

Так что Барт наверняка был в курсе, сколько у Марио братьев и как их зовут.

Он принял протянутую руку – аккуратную, ухоженную, но сильную. Рукопожатие

длилось на секунду дольше, чем того требовала обычная вежливость.

– Необычайно рад знакомству. Мэтт, ты случайно не снимаешься в этом новом

мюзикле?

– Нет, я сейчас не танцую. Просто заехал забрать Томми.

– Как мило, – пробормотал Ридер.

Подоплека этого замечания была ясна как день. Таким вещам учишься быстро: определенный тон, интонация, слова, которые посторонний не станет

использовать и в то же время не поймет. Тебе приходится. Ошибка может

привести к катастрофе, вылившись в лучшем случае в конфуз, в худшем – в арест.

Каждому гомосексуалу приходится учиться с этим жить.

Ну да. Джонни же говорил, что он самый отъявленный гомик во всем Голливуде.

Томми слушал разговор, чувствуя былое отвращение к нарочитой преувеличенной

женственности жаргона. Теперь он, конечно, понимал, зачем это надо. В армии

он и сам им пользовался – хороший способ прощупать почву, если не уверен в

собеседнике. Вроде системы «пароль-отзыв»: фамилия, звание, личный номер. И

все равно этот жаргон Томми не нравился.

– Я пытался искать тебя несколько лет назад, но ты совершенно пропал из виду.

Где ты был?

– Да так, то там, то тут.

Барт все еще поглядывал на Томми.

– Вы, ребята, торопитесь? Может, я куплю вам выпить?

Марио тоже посмотрел на Томми.

– Что думаешь?

– Почему бы и нет.

Как бы Томми не претил щебет представителей этой субкультуры, радостно было

снова видеть, как Марио живо чем-то интересуется.

– Моя машина на стоянке, – показал Ридер.

Барт водил маленький серебристый MG, и Томми против воли ощутил проблеск

интереса. Он не сидел в MG с тех пор, как Стелла пустила его за руль своего

старого автомобиля. И очень жалел, что сбережений, сделанных за время

службы, не хватило, чтобы купить машину, которая на самом деле пришлась бы

ему по вкусу.

Ридер заметил его восхищение.

– Хочешь вести?

Томми, хоть и соблазненный, не уступил искушению.

– Спасибо, но не уверен, что справлюсь.

– Она такая маленькая, – мурлыкнул Ридер. – Придется сидеть друг у друга на

коленях.

Марио и Томми втиснулись на одноместное сиденье, и Ридер отвез их в местный

бар.

– Скучное консервативное заведение. В моем контракте прописан пункт, который

запрещает мне посещать некоторые места.

– Представляю, – сухо сказал Марио. – Я слышал слухи.

– Ох, а я был таким хорошим мальчиком, таким осторожным!

В баре было темнее, чем обычно. Музыкальный автомат молчал. В такой ранний

час большинство столов пустовали, только в дальнем углу сидели двое молодых

мужчин, и даже в полутьме Томми сумел разглядеть, что они держатся за руки.

Пришлось напомнить себе, что его неприязнь нелогична.

Что ты пытаешься утаить? Ридер раскрыл тебя еще до того, как узнал Марио.

Томми говорил себе, что ему неприятны только крикливость и

демонстративность, затем разозлился на собственное лицемерие.

Они просто честнее тебя, вот и все.

– Давайте выберем столик. Что вы пьете? Пиво, Томми? А ты любил джин-тоник, да, Мэтт?

– Ты меня с кем-то перепутал… я не употребляю крепкого, помнишь? Пиво.

– О вкусах не спорят, – Барт заказал себе виски с содовой, но Томми заметил, что

отпил он совсем чуть-чуть. – Твои родственники работали в цирке, так, Мэтт?

– И до сих пор работают.

– Ты ведь знаешь, что сейчас снимают фильм о жизни Барни Парриша?

– Знаю, что снимали, – сказал Марио. – Мой брат и дядя дублировали там

актеров. Но дядя сказал, что фильм так и не закончили… денег не хватило или

что.

– Это верно, но сейчас за него снова взялись. Анжело Сантелли… он же тебе

кем-то приходится? Он там каскадер. И какой мужчина!

– Только ему не говори, – полушутливо предупредил Марио. – Он гомофоб каких

поискать.

– Жалость-то какая, – вздохнул Барт. – Ты уверен, сладкий?

Марио хохотнул.

– Если хочешь, попробуй, но не приходи жаловаться, когда он тебе все зубы

выбьет. Джонни делал документальное шоу про цирк… «Дни и ночи цирка», что-

то такое.

– Я видел! – перебил Барт. – Это был твой брат? На студии злились, потому что

он делал эпизод про Парриша, а они хотели снова взяться за фильм. Я смотрел…

ты же знаешь, цирк всегда был моим пунктиком. Твой брат актер?

– Режиссер. Джонни Гарднер.

– Знакомое имя, – кивнул Ридер. – Сарафанное радио сулит ему большое

будущее. Над чем он сейчас работает?

Он выглядел искренне заинтересованным, так что Марио немного рассказал о

«Полетах во сне».

– И вы оба задействованы? – спросил Ридер, глядя на Томми в надежде втянуть

его в разговор.

– Раз они делают фильм о Барни Паррише, – сказал Томми, – должны же они

были узнать, что с ним случилось? Я только слышал, что никто не знает, жив он

или мертв.

Это ли делал Марио? Специально – или неосознанно – подражал своему

великому предшественнику, когда решил скрыться так, чтобы его не нашли?

Занятый этими мыслями, Томми потерял нить разговора, а затем услышал слова

Ридера:

…сорок шесть-сорок семь, нашли его мертвым. Он работал в каком-то маленьком

цирке… Вудс, Виллс или что-то в этом роде… рабочим, был сильно покалечен.

Нашли его застреленным. Самоубийство. Пока он ездил с шоу, его никто не

узнавал, и только после смерти…

– Вудс-Вэйленд? – спросил Марио.

– Да, точно.

Томми, почти прижимавшийся к Марио за крохотным столом, ощутил, как по телу

его прошла сокрушительная дрожь. Забыв осторожность, Томми нащупал его

руку и сильно сжал. Он знал: они оба вспомнили маленького человечка с

песочными волосами, говорящего с легким акцентом: «Я слышал, что один из

юных гимнастов выполняет тройное сальто, и попросил Сэнди подменить меня в

надежде увидеть его репетицию».

– Ты знал его? – спросил Барт.

– В детстве. Он был… старый друг семьи. Он мертв? Он… застрелился?

– Прямо в голову. Говорили, с ним был только британский паспорт, старый снимок

со времен его известности и газетная вырезка о каком-то молодом гимнасте, который разбился, делая сложный трюк. Тройное сальто, кажется. Не знал, что

кто-то в наши дни его делает.

– Наверное, не делают, – все еще напряженно произнес Марио. – Я делал

некоторое время, но не сейчас.

– Вот об этом я и хотел поговорить, – сказал Барт. – Славно, что ты мне

встретился. Я уже упоминал, что собираются снимать фильм о Паррише, и мой

агент ведет переговоры, чтобы на роль взяли меня. Ты все еще работаешь на

трапециях?

– Мы с Томми весной собираемся в тур, если найдем ловитора.

– Послушай, Мэтт, мне наверняка было бы полезно взять пару уроков работы на

трапециях… это называется «полет», да?... у настоящего профи. Поможешь?

– Настоящих, Барт? Или для рекламы?

– И то, и другое, надо полагать, – хихикнул Барт. – Если я буду выглядеть так, будто знаю, что делают на трапеции, мои шансы резко подскочат. Разумеется, в

фильме мне летать не разрешат… страховая компания скорее в лепешку

разобьется. Но если я буду выглядеть убедительно… В любом случае, – он

игриво ткнул Марио в бок, – ты вечно делал мне комплименты, как хорошо я

выгляжу в трико!

– Это точно, – ухмыльнулся Марио.

– Серьезно, Мэтт, рекламу мой агент обеспечит. Может, даже удастся

продвинуть проект твоего брата.

– Что ж, я сейчас учу парочку детей, могу взять и тебя. Поговорю с Джонни.

– Дай мне свой номер, и я позвоню.

– Мы есть в телефонной книге. Посмотришь миссис Люсию Сантелли.

Томми между тем понял, что Барт Ридер к нему прижимается. То есть, он и

раньше это чувствовал, однако списывал на тесно составленные вокруг

маленького стола стулья. Теперь же бедро и голень Барта Ридера легко, но

явственно терлись о его ногу.

– Вот, – к Марио по столешнице скользнул небольшой кожаный блокнот. – Запиши

его в мою черную книжечку, дорогуша.

Резко отстраняться Томми не решался. Вдобавок к своим явно недостаточным

габаритам стулья были весьма неустойчивы, и неосторожное движение вполне

могло привести к тому, что они оба полетят на пол. Тем временем ладонь Барта

принялась неспешно подниматься по его бедру. Томми по-прежнему не желал

грубо его прерывать – Нельзя же винить парня за попытку! – так что

притворялся, будто ничего не чувствует. Это был не отказ, но и не согласие. А

потом практически против воли он вспомнил себя и Марио на заднем сиденье

машины Сантелли.

И кого я обманывал? Я прекрасно знал, к чему он ведет.

Марио и Ридер продолжали договариваться о времени и месте, но внимание

Томми было занято настойчивой ладонью, почти достигшей паха, и

воспоминаниями. В конце концов он довольно неуклюже заставил свой стул

отклониться, а затем спрыгнул с него с восклицанием:

– Что за проклятые стулья!

Он повернулся к Марио.

– Мне надо сбегать в банк с чеком, пока не закрылся. А ты общайся.

Но инцидент сделал свое дело. Ридер, потянувшись, подхватил стул.

– Ты не ушибся? И с какого перепугу они делают такие стулья для взрослых

людей! Мэтт, я отвезу вас к вашей машине и позвоню на днях.

Заведя автомобиль, Барт повернулся к Томми.

– Любишь машины? Гонял когда-нибудь?

Томми покачал головой.

– На гонки страховщики меня бы сейчас не пустили. Ралли – другое дело. Там

можно разбиться, только если ты совсем уж недотепа. Детская забава –

гоняться с часами, но интересно. Если хочешь как-нибудь поучаствовать со мной, то я буду на связи.

На стоянке Марио и Томми высадились, помахали Ридеру и пошли к своей

машине.

– Похоже, ты покорил его сердце, малыш, – со смехом заметил Марио.

– Да ладно, это же ты его старое увлечение.

– Вот именно, что старое. Очень старое.

Томми пожал плечами.

– А вот машина у него классная.

– Может, когда-нибудь и тебе такую купим. А пока можешь принять его

приглашение.

Томми фыркнул.

– По-моему, он заливает.

На самом деле Томми не ожидал, что из этой встречи что-то выйдет, потому

здорово удивился, когда через несколько дней Барт Ридер и вправду позвонил, до того очаровав Люсию, что та напрочь забыла о своей неприязни к «таким

знакомствам». А в полдень, когда Марио проводил урок, Ридер приехал в дом.

Марио был на мостике с Бобби и Клэем. Томми, стоя возле ловиторки, давал

инструкции Филу Лэски.

– Не так высоко, медленнее… в такт с трапецией… хорошо, хорошо, уже лучше.

Тут дверь отворилась, и он отвлекся.

– Ничего, если будет зритель? – осведомилась Люсия.

Марио, глянув вниз, крикнул:

– Барт! Я сейчас спущусь.

– Нет, не надо… я пока отсюда посмотрю, проникнусь. Продолжай.

– Значит, у нас еще двадцать минут, – сказал Марио и снова повернулся к Клэю.

– Ладно, вперед. Перевернешься по моему сигналу. Фил, готов? Раз, два… жди, жди… хорошо… пошел!

Ридер, стоя позади Томми, молча смотрел, как Фил Лэски поймал Клэя за

лодыжки, некоторое время раскачивался с ним, а потом отпустил.

– Отсюда всё кажется таким легким.

– Да. В этом смысл хорошего полета.

– Как и балета, – сказал Ридер. – Или фехтования. Всем должно казаться, будто

ты так развлекаешься.

– Так говорит Марио.

– Ты давно знаешь Мэтта? – спросил Ридер.

– Я с детства в номере.

Барт понизил голос:

– Ты гей, не так ли?

Томми замер.

– Нет, раскрыть тебя не так уж просто, – добавил Ридер. – Но… в баре. Ты был в

курсе, что это за место, я видел.

– Разумеется. Насчет вас я тоже был в курсе.

– И отнесся к этому тактично.

Ридер повернулся к аппарату, наблюдая, как Марио раскачивается, демонстрируя подросткам, как легко может переворачиваться и менять руки в

любой точке кача. После дилетантов грациозность его движений поражала.

Томми до сих пор не мог насмотреться. Спустя минуту Марио нырнул в сетку, позвал Фила вниз и сказал:

– На сегодня все, ребята. Увидимся во вторник. Ступайте переодевайтесь, а то

замерзнете.

Повесив полотенце на шею, он подошел к Ридеру.

– Привет, Барт. Все еще охота попробовать?

– Не вопрос. Хотя я понимаю, что это не так легко, как выглядит.

– Верно понимаешь, – Марио обтер шею и грудь. – Но это не так уж и тяжело.

Джонни утверждает, что за шесть недель обучит любого, кто умеет слушать, что

ему говорят. Что до меня, так я предпочитаю, когда времени побольше. Но

трудность полета часто переоценивают. Лучше скажи, в какой ты форме.

– В чудесной, дорогуша, – ответил Барт фальцетом.

– Прекрати. Я не хочу, чтобы ты свернул себе шею.

– Ты так заботишься обо мне, милый, – протянул Ридер и быстро добавил: –

Расслабься, я пошутил. Я занимаюсь дзюдо, качаюсь в спортивном клубе и пару

раз в неделю беру уроки балета. Сам посмотри, если хочешь.

Марио бесстрастно, как доктор, пощупал мышцы его живота.

– Неплохо. Думаю, нагрузку ты выдержишь без проблем.

Барт, поежившись, отшатнулся.

– Дорогуша, мне щекотно!

Марио смерил его серьезным взглядом.

– Слушай, Барт, оставь эти свои замашки, а не то я сам тебе шею сверну.

– Какого черта? Томми вполне…

– Томми да, но еще здесь есть дети и мой брат. Веди себя прилично, ладно?

Улыбка на лице Ридера погасла.

– Хорошо, Мэтт, я понял. Прошу прощения.

– Я тоже – за то, что так на тебя налетел. Томми, покажи ему, где можно

переодеться. Барт, ты же взял с собой трико?

– Ага, и спортивный костюм.

В трико Барт и впрямь выглядел впечатляюще. Как многие мужчины с

внушительной мускулатурой, в уличной одежде он смотрелся худым, сейчас же

ткань трико подчеркивала крепкие икры танцора. Плечи у Ридера оказались

широкими, грудные мышцы – накачанными. Томми посматривал с невольным

восхищением, но рассердился, когда понял, что от Барта его взгляды не

укрылись.

– Вы когда-нибудь пробовали летать, мистер Ридер? – осведомился он

подчеркнуто резко.

– Зови меня Бартом, пожалуйста. Нет, я не летал, но в юности занимался на

параллельных брусьях. И немного – акробатикой.

Марио, ожидающий их снаружи, одобрительно кивнул при виде черных трико. Те

были старые, вытертые – явно для работы, а не для показухи.

– Ты же не боишься высоты?

– Господи, если бы боялся, разве стал бы напрашиваться?

– Всякое бывает, – сухо возразил Марио. – Анжело как-то рассказывал о парне, который блистал в роли ковбоя, но при этом до чертиков боялся лошадей. Ладно, первый урок – как лезть по лестнице. Когда-нибудь обращал внимание?

Ридер подошел к лестнице, схватился обеими руками за боковые стропы и

поставил ногу на нижнюю «ступень». Лестница немедленно принялась

извиваться.

– Нет, – сказал Марио. – Так делают дилетанты. А мы залезаем вот так, по

внешней стороне, опираясь большими пальцами с обоих боков. Смотри.

Марио продемонстрировал как, и Ридер, тут же последовав за ним, быстро

уловил суть. Томми сел и зажег сигарету. Очевидно было, что в первое занятие

Ридер научится только нескольким профессиональным мелочам: как залезать

наверх, как балансировать и непринужденно выглядеть на шатком мостике. Но

Барт оказался способным учеником, и смотреть на него было сплошным

удовольствием.

– Хорошо, – продолжил Марио. – Урок номер два: как упасть в сетку и не сломать

шею.

Подробно объяснив весь процесс, он нырнул вниз и принялся наблюдать, как это

делает Ридер. Барт прыгнул, сгруппировался, упал довольно неловким клубком и

ойкнул, расправляя конечности.

– Теперь я знаю, почему у тебя все руки в шрамах, Мэтт, – сказал он, неуклюже

пробираясь к краю сетки.

– Ты обзавелся великолепным ожогом, – подытожил Марио. – Том, своди его чем-

нибудь намазаться.

– Давай попозже, – попросил Барт. – Хочу еще попробовать.

– Да, конечно, вперед.

На этот раз Ридер лез правильно, и Марио сказал:

– Ну, во всяком случае, учится он быстро.

– И выглядит куда красивее Парриша.

– Не знаю, не знаю, – Марио улыбнулся, вспоминая. – Когда я был маленьким, то

считал Парриша самим Богом. Однажды он угостил меня леденцом, и я даже не

стал его есть – просто держал в ящике, любовался время от времени. Боже!

Меня просто убивает, что я его тогда не узнал…

– Думаю, его никто не узнал. Наверное, он очень сильно изменился.

– Это да! Когда мне было семь… Клео тогда работала с Парришем… он казался

мне семифутовым великаном. Я сходил по нему с ума. Ненавидел Клео, потому

что она с ним выступала, а я был слишком маленьким. Я вечно крутился возле

него. Даже если он на меня ругался, я уже был доволен, что он обратил на меня

внимание. Может, из-за него я и захотел летать.

Для Марио подобные откровения были редкостью, и Томми не хотел его

перебивать. Но тут дверь зала распахнулась, и вошел Джонни.

– Ты все еще здесь, Мэтт? Я думал, дети ушли домой.

Барт тяжело упал в сетку, охнув, когда удар на секунду вышиб из него дух. Потом

развернулся и спросил:

– Как вы спускаетесь с этой штуковины?

– Покажи ему, Томми.

Марио вытянул руку. Томми, на миг опершись на нее, прыгнул в сетку и

продемонстрировал аккуратный кувырок через край. Барт последовал его

примеру – для первого раза у него вышло совсем неплохо.

– Молодец… через пару недель будешь выглядеть профессионалом, – сказал

Марио. – Хочу представить тебя моему брату. Джон Гарднер. Барт Ридер.

Барт потряс ладонь Джонни.

– Я видел ваше шоу.

– А я как-то вас дублировал, – отозвался Джонни. – Но вы, наверное, меня не

помните. В смысле, кто же обращает внимание на каскадеров.

Барт рассмеялся.

– Как ни странно, я обращаю. Я и сам начинал каскадером. Делаете еще одну

документальную картину?

– Верно. Анжело говорил, вы будете играть в фильме про Парриша?

– Надеюсь. Но ничего еще не утвердили.

– Как он будет называться?

– Еще неизвестно. Кто-то предлагал «Летающий демон», но мой агент сказал, что

это слишком смахивает на хоррор для детей. Вы знаете, типа «Франкенштейн

встречает Демона», «Проклятие Демона» и тому подобное. Начальство что-

нибудь придумает.

– Вы собираетесь сами летать? – осведомился Джонни. – Из этого вышла бы

неплохая реклама.

Барт горько улыбнулся.

– Боюсь, мне такое не по зубам. Даже если бы мне позволили. В студии все четко

объяснили: стоит мне потянуть мышцу, и всему актерскому составу придется

работать сверхурочно. Но ваш брат говорит, что поможет мне выглядеть

убедительно.

– Если кто на это и способен, так это Мэтт.

– Я знаю. Замолвлю за него словечко в студии, пусть поработает дублером. Мэтт, ты же делал большой трюк Парриша? Тройное сальто?

– Да, – Марио напрягся. – Но с последнего раза прошло некоторое время.

– Мы на днях начали пробы для нового шоу, – вставил Джонни, намеренно уводя

разговор с опасной темы.

Барт сразу уловил намек.

– А можно посидеть на парочке? Просто вжиться… посмотреть, как люди стоят, двигаются.

– Почему бы и нет.

Ридер обворожительно улыбнулся.

– А еще постараюсь привести операторов. Вести о том, что я беру уроки у

настоящего циркового профи, пойдут мне на пользу. Летающие Сантелли –

известная труппа.

Томми, глядя на все это со стороны, понял, что Ридер выбрал верную наживку.

Теперь он очаровал и Джонни.

«Боже, парень включает обаяние буквально по щелчку. Причем искренне».

Томми знал, что Ридер ему нравится, и злился на себя за это. Обаяние, да… все-

таки Барт был актером, это была его работа – выглядеть обаятельно.

«И трико действительно ему идут… он чертовски сексуален».

Чувствовать такое откровенное желание было для Томми в новинку, он сердился

и смущался.

«Я словно идиот, пускающий слюни на какую-нибудь Мисс пин-ап…»

Когда Ридер ушел, взволнованный Джонни отправился в кухню.

– Эй, Стел, угадай, кто придет посмотреть на пробы для «Полетов во сне»!

Он пересказал разговор аудитории, состоящей не только из Стеллы и Люсии, но

и Анжело, который, зайдя переодеться к ужину, задержался послушать.

– Ридер имеет вес в студии, – подтвердил Анжело. – И у него хорошая

поддержка среди начальства. Если станет заранее известно, что он будет

играть Парриша, это будет недурная реклама. Знаешь, он ведь тебя

использует… он сильно выиграет на том, что сами Летающие Сантелли

согласились учить его летать.

– Это да, – хихикнул Джонни. – Но мы тоже его используем. Тут с какого боку ни

погляди, сплошная польза.

– Ну, смотри тогда, – добродушно предостерег Анжело. – Он ведь самый

отъявленный гомик во всем Голливуде. Черт меня побери, не знаю, как это

возможно, если он женат на такой красотке, как Луиза Ланарт, но лучше бы тебе

быть начеку.

– Не говори так, – заспорила Люсия. – Анжело, ты столько проработал в

Голливуде и до сих пор веришь в эти отвратительные сплетни про актеров?

Людям только повод дай, а если повода не будет, они сами его придумают!

– Он очень красивый, – робко заметила Стелла.

Джонни обнял ее за плечи.

– Что ж, личная жизнь Ридера, слава Богу, не мое дело. Я ему не духовник. Но

если парень гей, то мне не придется беспокоиться, что он соблазнится Стеллой, пусть даже она сама начнет на него вешаться…

– Джонни!

Он расхохотался.

– Я шучу, детка. Смотри на симпатичных парней, сколько твоей душе угодно, а я

буду смотреть на симпатичных девушек. Смотреть не вредно, правда? Мэтт, ты

давно знаешь Ридера?

– Давно, еще в балетной школе познакомились. Мы с Томом встретили его на

днях, вместе сходили выпить.

– Что ж, будет хорошая реклама. А может, и больше. Если ты, – он пристально

глянул на Марио, – снова начнешь делать это свое проклятое тройное!

– Джонни, не дави на меня! Я еще не готов!

– Боже Всемилостивый, – с отвращением сказал Джонни. – Когда ты уже

вырастешь? Такой шанс раз в сто лет бывает, а ты выеживаешься!

– Джонни… – начала Стелла.

– Уйди, Стел. Мэтт, снова собираешься все завалить?

– У меня даже ловитора нет!

Теперь Джонни выглядел по-настоящему злым.

– Я уже ловил тебя на тройном. В чем дело? Я что, недостаточно хорош для тебя?

– Ты не Лионель Фортунати! – рявкнул Марио.

– Нет, – согласился Джонни. – И не то чтобы я был в восторге от идеи тебя

ловить, синьор Марио. Но если мне что-то приходится делать, я это делаю. И к

чему вся эта свара?

– Ребята… – вмешался Анжело.

Марио метнул на него яростный взгляд.

– Это ты виноват, Анжело! Ты бросил нас, стоило у меня хоть чему-то начать

получаться! Папаша Тони всю жизнь работал ради этого, а ты…

«Господи, – подумал Томми. – Нам только не хватало, чтобы он сцепился с

Анжело…»

Но ответный взгляд Анжело был мягким.

– Прости, парень, – сказал он. – Я знаю, что ты чувствуешь. Но теперь я не смог

бы вернуться, даже если бы захотел. И не вернусь. Извини, не вернусь.

– Даже чтобы помочь мне снова взяться за тройное?

– Брось, Мэтт, – Анжело взял Марио за плечо и ласково встряхнул. – Не

обманывай сам себя. Давай без шантажа. Я не единственный ловитор в этой

семье.

Томми никогда еще не слышал, чтобы его голос звучал так ласково.

– Мэтт, не смотри на меня так, будто я тебя по яйцам пнул. Мы обговорили эту

тему давным-давно.

Притянув Марио ближе, Анжело сдавил его в грубоватом, но любящем объятии.

– Не принимай так близко к сердцу. Твое тройное никуда от тебя не денется. Я

тебе для этого не нужен. Дай себе время. Джонни, не приставай к нему, слышишь?

Анжело отпустил Марио, и тот молча вышел из кухни.

– Ой, горит! – вскрикнула Люсия, бросаясь к плите.

Томми отправился принимать душ. Джонни, шагающий вслед за ним по коридору, бормотал, что никогда бы не стал вспоминать проклятое тройное, если бы знал, что Мэтт так заведется.

– Лучше бы Барни Парриш его вообще не придумывал!

Когда Томми, вымывшись, вернулся в комнату, Марио сидел на кровати – хмурый

и злой. Увидев все признаки надвигающейся грозы, Томми ощутил беспомощный

немой страх.

Что бы я сейчас ни сказал или ни сделал, он взбесится.

Пытаясь тянуть время, Томми скинул халат и принялся рыться в шкафу в поисках

чистой рубашки.

– Что за минута молчания? – Марио нервно сломал сигарету. – Ты тоже боишься

упомянуть тройное?

А если я ничего не скажу, он тоже взбесится.

Живот скрутило ледяной паникой. Томми натянул рубашку через голову.

– А что здесь скажешь? Не мне тебя винить, Марио. Я согласен с Анжело, у тебя

все получится, когда придет время.

– Да пошел он в задницу! – прорычал Марио.

Томми почувствовал, как волоски на руках встают дыбом.

Упс. Вот и оно. И что мне делать?

Отчаянно стараясь перевести все в шутку, он сказал тоненьким голосом, подражая Барту Ридеру.

– Прости, дорогуша. Он совершенно не в моем вкусе.

– Слушай ты, сукин сын…

Паника продолжала сжимать грудь, но Томми знал, что надо делать. Либо так, либо они вылетят из дома Сантелли так же, как вылетели из Вудс-Вэйленда.

Марио снова нарывался на неприятности. Он был слишком дисциплинирован, чтобы закатывать истерику на аппарате, но здесь…

– Опять ищешь драки, Марио?

– Что ты несешь?

– Вот это, – Томми запер дверь.

А потом приблизился к Марио и отвесил ему тяжелую пощечину.

– Маленький сукин… – начал тот и снова получил по лицу.

– На этот раз я решил дать тебе повод, – сказал Томми сквозь зубы.

Марио бросился на него, и они сцепились. Поймав удар в живот, Томми ответил, и

оба полетели на пол. Но теперь, сдавливая Марио в борцовской хватке, Томми

знал, что делает. Это была не та отчаянная неравная борьба, что прежде. Томми

был сильнее Марио, и сила бурлила в нем, как вода, хлынувшая из разрушенной

плотины. Схватив Марио за руку, Томми швырнул его на пол. Марио отчаянно

сопротивлялся, ослепленный яростью атаки.

– Томми, черт побери, что…

– Вставай, – процедил Томми.

Марио поднялся. Томми снова ринулся на него, с ледяной аккуратностью нанеся

три удара – ребра, глаз, сторона головы. Марио покачнулся, но после

сокрушительного удара в челюсть упал, и Томми уселся сверху.

– Что ж, – сказал он, пытаясь отдышаться. – Я уже не тот слабый мальчишка. И

заметь, я не сделал этого перед другими. Но запомни раз и навсегда, Мэтт

Гарднер, если ты еще раз поднимешь на меня руку, у нас будет сломанная шея, причем не моя. Кажется, я тебя предупреждал. Хочешь выгнать меня – я уйду.

Хочешь еще помахать кулаками – пожалуйста. Я с удовольствием докажу, что

способен выбить из тебя все дерьмо. Но так или иначе, это наша последняя

драка. Ты понял?

Марио лежал на полу, бледный и ошеломленный. Рот его был разбит, из носа

тянулась алая струйка.

– Пусти меня, Везунчик, – попросил он, наконец.

Томми поднялся, и Марио, опершись обеими руками, сел. Спустя минуту он встал

на ноги и снова опустился на кровать. Потом протянул руку.

– Пожми, Везунчик. Я заслужил.

Томми принял протянутую ладонь и ойкнул от силы хватки.

– М-да, долго же я на это напрашивался, малыш.

Они сидели на постели, странно умиротворенные, словно получив

подтверждение старой клятвы.

– Иди умойся, Мэтт, – рассмеялся Томми спустя минуту. – А то если я и получу

что-нибудь от Люсии, так точно не ужин.

Марио отпер дверь, подхватил полотенце и уже шагнул в коридор, когда

внезапно замер.

– Как ты меня назвал?

Томми моргнул.

– Мэтт, – протянул он медленно и удивленно.

– Ты меня раньше никогда так не называл.

– Я знаю.

– Взрослеешь, наверное. Ты больше не мой малыш.

Томми подошел к нему и взял его за руку.

– А по-моему, я всегда буду твоим малышом. В некотором смысле, – и пихнул его в

бок. – Иди уж мойся.

Вниз они спустились бок о бок. Анжело, разливающий вино, уставился на

вспухшие губы Марио и синяк у Томми под глазом.

– Gesù a Maria! Che… Что у тебя с глазом, Том?

– Врезался в дверь, – ответил Томми.

Анжело покачал головой.

– Не похоже… а что с твоей губой, Мэтт? Вы…

– Врезался в дверь, – ровно сказал Марио.

– Другими словами, не лезь не в свое дело. Ну ладно, ragazzi. Как скажете. Мэтт

врезался в дверь. И Томми врезался в дверь. Какая, однако, вредная дверь.

Анжело снова осмотрел обоих и опять качнул головой.

– Лучше я выключу свет и принесу свечи, – решил он, наконец. – А то Люсия будет

задавать слишком много вопросов.

Chapter 19

ГЛАВА 8

Через три дня после визита Ридера Марио, откусив кусок тоста за завтраком, сплюнул и подскочил, шарахнув ножками стула по полу.

– Я тебя что, в свинарнике воспитывала? – язвительно осведомилась Люсия.

– Прости, – пробурчал он в салфетку. – У меня, кажется, пломба выпала. Ой…

– Номер доктора Эшланда в блокноте в холле, – сказала Люсия. – Позвони

сейчас, может, он сможет принять тебя прямо утром.

– Днем придут киношники из студии…

– Если подойдешь к открытию кабинета, то к полудню закончишь, – сказал

Анжело, поглядев на часы. – Даю тебе пятнадцать минут на сборы. Уложишься –

подвезу, мне по пути. Тесса, сегодня холодно, надень свитер.

Тесса безропотно пошла за свитером. Она росла тихой девочкой, такой

молчаливой и строгой в своей школьной форме, что Томми порой задавался

вопросом, не собирается ли она в монастырь. Марио утверждал, что это

возрастное – якобы Лисс в этом возрасте тоже была мрачной. Томми трудно было

это представить, но и Анжело, и Люсия подтвердили слова Марио.