Текст книги "Трапеция (ЛП)"

Автор книги: Мэрион Зиммер Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 46 страниц)

свитере и босиком. Прищурившись от солнца, он с изумлением воззрился на них.

– Мэтт! И… Боже Всемилостивый! Томми?

Одной рукой Джо крепко обнял Марио, свободную протянул Томми.

– Так я и знал, что вы когда-нибудь вот так вместе явитесь! Проходите, ребята, проходите. Добро пожаловать домой!

Он захлопнул дверь и крикнул:

– Люсия, ступай погляди, кто к нам пришел!

Люсия, возникшая в конце коридора, почти бегом кинулась к ним и повисла на

шее Марио.

– Привет, Лу. Вот, решил устроить возвращение блудного сына.

– Давно пора, – проговорила она сдавленным голосом. – Мэтт, дай-ка я посмотрю

на тебя.

Но когда она подняла голову, глаза ее были сухие, а на губах играла старая

усмешка.

– Ну конечно, тощий как скелет. Настоящий бродяга.

– Мы ехали всю ночь, – пожаловался Марио. – Вообще не останавливались.

В холл вошли еще двое. Первым был высокий подросток («Наверное, Клэй, –

решил Томми. – Он как раз подходящего возраста»), второй оказалась стройная

темноволосая девочка лет одиннадцати-двенадцати, которую Томми сперва не

узнал. Коротко сжав ладонь Марио, Люсия отпустила его, и Марио взял девочку

за плечи.

– Привет, Тесса. Помнишь меня?

Та робко кивнула.

– Где ты был, дядя Мэтт?

– О, много где.

Марио поцеловал девочку в щеку и поздоровался с Клэем.

Люсия пожала Томми руку.

– Как славно, что вы дома, – сказала она. – Проходите в комнаты, мальчики.

И все на этом.

В большой гостиной по-прежнему пахло дымом, морской солью и вкусной едой.

– Поставлю еще приборов на стол, – обронила Тесса.

Джо налил каждому по стакану вина. На диване появились новые подушки, в

остальном же в гостиной ничего не изменилось.

– Чем занимается Анжело? – спросил Марио.

– Каскадер в киностудии, – ответил Джо. – Чем же еще.

– Барбара тоже работает в кино, – вставил Клэй.

Марио заинтересовался.

– Танцует?

– Джонни и Стелла предложили ей место в номере, – проворчала Люсия. – Но она

решила танцевать. Вместе с соседкой снимает квартиру на Уайт-Нолл-драйв. Вот

они какие, нынешняя молодежь! Лично я считаю, что незамужней девушке место

дома, с семьей, но кто будет меня спрашивать!

Она бросила на Джо обвиняющий взгляд, и Томми понял, что старые разногласия

никуда не делись.

– А ты? – спросил он у Клэя.

– Я бы хотел летать, но папа говорит, что мне еще рано.

– Я в десять начал, – хихикнул Марио.

– Ну, – сказал Джо, – если ты здесь задержишься, можешь его поучить. Я не могу, а Анжело не хочет.

– А теперь рассказывай, где ты был, Мэтт, – потребовала Люсия. – Ты за все эти

годы не увидел мое объявление в «Билборде»?

– Нет. Я вроде как бродяжничал. Работал на ярмарках, год провел в Мексике.

Когда появился Томми, я ездил с маленьким цирком. Мы оттуда удрали и

вернулись домой.

– Но почему…

Тут снаружи раздался гудок, Люсия прервалась и выбежала за дверь. Они

услышали ее голос, громкий и взволнованный:

– Анжело! Анжело! Угадай, кто здесь!

Анжело сделался грузнее, на лице появились морщины, но в остальном он очень

напоминал себя прежнего. Он обнял обоих по очереди, а плечи Томми сжимал

секундой дольше.

– Парень, до чего же я рад тебя видеть! Боже, почему ты так внезапно исчез?

– Я был дураком, – пробормотал Томми. – Давай забудем. Много воды утекло.

– Хорошо, – кивнул Анжело, – а как вы с Мэттом умудрились встретиться? Как ты

его нашел?

– Просто повезло, – большего Томми им никогда не рассказал. – Проезжал через

город, а он работал там в воздушном номере. Меня тоже наняли, но миссис

Реддик начала смотреть на меня голодными глазами, а Поль Реддик был

слишком хорошим парнем. Так что мы предпочли смотаться.

Анжело хохотнул:

– Женщины в цирке – это ад. Вот почему мне всегда нравилось путешествовать с

Терри. Когда жена рядом, есть хороший предлог отвадить дамочек легкого… –

он покосился на Тессу и поправился: – Дамочек, которые ищут приключений.

Томми понял, что, не проронив ни слова лжи, навел всех на ложный след, который, если повезет, продержится довольно долго.

«Мы ушли из шоу, не дожидаясь конца сезона, из-за проблем с женщиной» – вот

что хотел слышать Анжело.

После ужина Марио осторожно выложил свой план.

– Мы не собираемся здесь оставаться, но нам нужно место потренироваться.

Думаем снова отправиться в тур весной. Если, конечно, найдем ловитора.

– Тренируйтесь, разумеется, – быстро сказала Люсия.

– Анжело, полагаю, мне не удастся уговорить тебя вернуться к нам?

– Нет, вряд ли, – с улыбкой ответил Анжело.

– А можно мне тренироваться с вами? – робко спросил Клэй.

– Ну, пожалуйста, – откликнулся Марио. – Но я строгий учитель. Вон хоть Томми

спроси.

– Он вроде бы пережил, – заметил Клэй, и Томми рассмеялся.

– Ага, пережил. Меня слегка потрепало в процессе, но я выжил.

– Но ты же поработаешь с нами, Анжело? Раз уж мы не в силах уговорить тебя

нас ловить, так хотя бы помоги отшлифовать номер.

Анжело покачал головой.

– Ты знаешь мое мнение насчет этого. И я никогда не был хорошим тренером.

– Анжело, ты научил меня тройному!

– Как я уже повторял сотни раз, я ничего не делал. Просто был рядом, пока ты

учил сам себя. Вот ты хороший учитель, почему бы тебе не обучить Тома сложным

трюкам? Работайте вдвоем, ты будешь ловить. У вас хорошо получались парные

трюки. Даже цифры говорят против тебя, Мэтт… При твоем росте и весе ты все

равно рано или поздно станешь ловитором.

В памяти Томми эхом отдались слова: «Вот как ты мне дорог. Если придется, я

брошу полеты и буду тебя ловить».

Но Марио только покачал головой.

– Наша старая комната свободна? – спросил он Люсию.

– Конечно. Наверху все свободно. Чего у нас много, так это места.

Коридор немного обветшал, но комната с полосатыми обоями выглядела в

точности как шесть лет назад.

– Если хочешь, можешь поселиться в комнате Папаши, – предложила Люсия, открывая дверь. – Там, правда, разруха. И покрасить надо, и штукатурка

отваливается.

– Забудь, – ухмыльнулся Марио. – Мы с Томом уживались в моем трейлере, а эта

комната по сравнению с ним целый зал! Нет, серьезно, Лу, не беспокойся.

– Как хочешь. Если вы действительно не против пару дней пожить вместе, я

найду другую комнату позже.

Люсия поцеловала в щеку сына, а через секунду – и Томми.

– Хорошо, что вы дома.

Марио крепко обнял ее.

– Лу, почему ты не поедешь с нами в тур? Держу пари, ты бы справилась!

– Бог с тобой, – со смехом сказала она. – Я старая, толстая и люблю комфорт.

– Слушай, я не хотел спрашивать при всех, но… как Лисс? У нее все в порядке?

Она счастлива?

Темные глаза Люсии заледенели.

– Кто знает, что такое счастье? Она пристроена. У них с Дэвидом милый дом за

городом. Дэйви ходит в школу, Клео пойдет в этом году. Он хорошо

зарабатывает, они ладят и не бьют посуду. Возможно, она довольна своей

жизнью больше, чем нам кажется.

– Gesù! Это все, что ты можешь сказать?

– Я не знаю, что ты хочешь услышать, Мэтт, – Люсия направилась к дверям, но

задержалась на пороге. – Ты даже не спросишь? Прошлым летом сюда

приезжала Сюзан с Сюзи – на несколько дней. Сюзи красавица, Мэтт. Вылитая

Лисс, когда та была ребенком. Она и маленькая Клео могли бы быть близнецами.

Марио отвернулся, поджав губы.

– Если она похожа на Лисс, то это только потому, что Сюзан похожа на Лисс. Я

тут ни при чем.

– Мэттью, Gesù a Maria, как ты можешь такое говорить!

Она разразилась потоком итальянских слов. Марио нахмурился.

– Мать, послушай…

Хотя его голос звучал очень ласково, Томми все равно изумился до глубины души: он никогда прежде не слышал, чтобы Марио так называл Люсию.

– Может, это и звучит ужасно, но это правда. Сюзи мне не дочь. И если ты

спросишь, откуда я это знаю, то я отвечу откуда: единственным способом, которым такое можно знать.

Люсия, вспыхнув, проговорила что-то по-итальянски, но Марио жестко перебил:

– Да, и я скажу это по-английски. Сюзан – шлюха, а Сюзи – приблудыш. Так тебе

ясно? Я хотел бы содержать Сюзи, и она никогда бы не узнала, что я ей не отец.

Раз уж ты утверждаешь, что она выглядит как все девочки семьи, это наверняка

бы сработало. Но Сюзан затея не понравилась, и она получила свой развод и

своего ребенка. И если бы я знал, что ей хватит наглости сюда явиться, то

первым делом свернул бы ей шею.

– Мэттью Гарднер, не смей вести такие разговоры под отцовской крышей! Брак –

святое таинство. Перед Господом нашим ты и Сюзан – муж и жена навеки…

– Лу, ради Бога. Если так, то Сюзан и я вообще никогда не были мужем и женой.

Она развелась с первым мужем за год до того, как мы познакомились! Тебе не

кажется, что в тридцать лет поздновато сентиментальничать насчет детей?

– Ох, Мэтт…

Лицо Люсии, все еще красивое, сморщилось. Она протянула руки – от этого

смиренного прекрасного жеста у Томми к горлу подступили слезы.

– Я только надеюсь, Мэтт, что твои дети будут милосерднее моих. Вы заставили

меня заплатить, видит Бог, все вы.

– Люсия, cara Люсия…

– Минуту назад ты назвал меня «мать». Как же ты, наверное, зол!

Марио хищно улыбнулся.

– Когда мы были маленькими и хотели тебя так называть, милая Лу, ты приучила

нас относиться к этому слову, как к ругательству.

Она вздрогнула, и он положил руку ей на плечо.

– Ты задела меня за живое, и я ответил тем же. Ты простишь меня?

Люсия сжала пальцы на его ладони.

– Конечно. Но figlio, ты отказываешь Сюзи в шансе вырасти с хорошим отцом и

семьей. Разве это вернет тебе ту мать, которую ты всегда хотел?

Марио устало покачал головой.

– Хороший отец – это не про меня. Нет, разумеется, нет, Лу. Но прошлого не

воротить. Придется Сюзи расти, как всем нам.

Несколько дней спустя Томми и Марио возились в раздевалке – разбирали

коробки, оставшиеся с прошлого сезона. Комната пахла пылью, затхлостью, смесью средства от моли и слабого запаха застарелого пота и ношеной одежды.

Когда-то Томми думал, что это помещение – сердце дома, сейчас раздевалка

стояла пустая и безжизненная. Доска для объявлений покрылась пылью, стены

были голые. Марио мрачно оглядел комнату.

– Кажется, Передовая Школа Полетов прикрыла лавочку. Завтра будем

устанавливать аппарат. Возьмем Джо и Анжело, пусть помогут.

Томми кивнул.

– И лонжу достанем – пригодится со всеми этими детьми. Ты в самом деле хочешь

с ними заниматься?

Дело было так. Год назад трое одноклассников Клэя создали акробатический

номер. Добившись успеха в партерной акробатике и трюках на параллельных

брусьях, они решили найти человека, который бы научил их работать на

трапециях. Анжело сухо отказался, Марио же ответил: «Почему бы и нет?»

Теперь он медленно проговорил:

– Ну, все равно придется учить Клэя… Папаша Тони бы этого хотел. А где один

мальчишка, там и полдесятка.

– Вряд ли мы сможем взять старшего ловитором.

– Не сможем, насколько я разбираюсь в этом деле. Можно, конечно, иметь его в

виду, но смысл в том, чтобы дать этим троим возможность поработать вместе.

Пусть сделают собственный номер.

Старшему, Филу Лэски, было семнадцать. Остальным друзьям Клэя – Бобби и

Карлу Мередитам – исполнилось соответственно четырнадцать и пятнадцать.

– Как считаешь, Марио, из Клэя выйдет толк?

– Я бы не торопился с прогнозами. Клэй заинтересован – это главное. Но он

может и потерять интерес, как Барби. Если бы она хотела летать с нами, я бы

уже взял ее в номер. Но она не захотела. Похоже, семья отходит от дел. Знаешь, прошлым вечером я пытался затащить наверх Тессу. Представляешь, она даже

попробовать не решилась! Лу утверждает, что она всегда боялась высоты, но я-

то помню ее малышкой, года в два-три. Я вечно ее откуда-нибудь снимал. Как-то

она чуть не вскарабкалась на аппарат по лестнице. А теперь этого не помнит.

– Да, и Анжело тоже не у дел.

– Так или иначе, теперь у меня будет полно учеников.

– Кажется, ты им уже нравишься.

Марио внимательно взглянул на него.

– Все еще думаешь о мальчишке Чандлера?

– Нет!

– Мало ли. Вдруг ты считаешь, что мне нельзя доверять мальчиков.

– Я такого не говорил.

– Эй… – Марио склонил голову, прислушиваясь. – Кто это там на лестнице?

Дверь тренировочного зала с шумом распахнулась.

– Мэтт? – позвал чей-то голос.

По некогда священному и неприкосновенному паркету процокали каблуки, и в

раздевалку ворвалась Лисс. Она так пылко кинулась Марио на шею, что тому

пришлось сделать шаг назад, чтобы не упасть.

– О Мэтт, как ты меня напугал! Я столько лет боялась, что ты лежишь где-нибудь

мертвый! Как только Люсия позвонила, я села в машину и приехала! – она

уткнулась лицом ему в плечо. – Я все эти годы не знала…

Марио крепко обнял сестру, лицо его поверх ее склоненной головы было

измученным и бледным. Потом он взял ее за плечи и отодвинул.

– Не принимай так близко к сердцу, милая. Сейчас я здесь, и все хорошо. Черт

возьми, как все надо мной рыдают! Это же не похороны!

Лисс утерла зареванное лицо.

– Мэтт, как ты мог? Столько лет ни словечка, ни открытки! А потом ты даже не

дал мне знать, что возвращаешься… Если бы Люсия вчера не позвонила…

– Милая… я бы обязательно. Я просто не знал, что тебе сказать. Но теперь все

нормально, ладно?

Она сжала его ладонь.

– Мэтт, ты так похудел… И у тебя волосы седеют…

Марио осторожно накрутил на палец один из ее локонов.

– Кто бы говорил, милая. Послушай, я бы обязательно тебе позвонил. Но не мог…

не мог говорить с тобой по телефону. Как у тебя дела? Почему ты не

здороваешься с Томом?

Лисс, цепляющаяся за плечо брата, попыталась вспомнить о вежливости.

– Привет, Томми. Я слышала, ты был в армии. Стал совсем взрослым, да? Я тебя

не узнала.

Она подала ему руку – мягкую ухоженную ладонь с длинными подпиленными

накрашенными ногтями. Лисс казалась выше, но Томми сообразил, что это из-за

каблуков. Он ведь всегда видел ее в балетках или сценической обуви. Она

округлилась, стала более пышнотелой и женственной, сделала короткую

стрижку. Лицо сердечком навсегда останется красивым, узкие ладони –

изящными – «Как у Люсии», подумал Томми – но с возрастом Лисс теряла

стройность; спустя несколько лет она обещала напоминать Люсию, может, даже

дороднее. Томми ощутил беспричинную грусть. Ему хотелось, чтобы Лисс

оставалась в его памяти тоненькой, с разлетающимися длинными волосами и

грациозными движениями.

– Люсия рассказывала, что вы двое летом собираетесь в тур.

– Если найдем ловитора.

Она робко улыбнулась, и на мгновение в ее глазах мелькнула прежняя Лисс.

– Звучит забавно. Я, конечно, никогда не вернусь, но мне нравится думать, что

где-то все еще летает пара Сантелли.

Марио взял ее за ладонь и принялся играть с тонкими пальцами, трогая каждый

ноготь.

– Уверена, что не хочешь вернуться, милая?

– Боже, Мэтт, я не знаю, – ответила Лисс, и Томми увидел, как рука ее окаменела.

– Давай не будем об этом.

– Почему? Ты бы еще могла. Я не практиковался четыре года, но все-таки

вернулся. Лисс, если хочешь…

На лице Лисс застыл ужас.

– Слишком поздно, Мэтт. Было уже слишком поздно, когда я вышла за Дэвида, только я не понимала. Я пыталась, но… Даже думать об этом не хочу.

– Кажется, я не единственный, кто решил исчезнуть, – хмуро сказал Марио.

– Это другое. Для мужчины это по-другому. Мэтт, прошу, не надо. Возможно, я…

я ошиблась, но дело сделано, я просто больше не могу. Пожалуйста, Мэтт. Если

ты любишь меня…

Он снова взял ее за руку. Ее ладонь полностью уместилась в его ладони.

– Милая…

На секунду Томми показалось, что Марио заплачет. Однако он глубоко вдохнул и

отпустил руку сестры.

– Ты видел Сюзи? – спросила Лисс.

Марио покачал головой.

– Лу уже пыталась на меня насесть по этому поводу. Даже не начинай.

– Лу сказала, она снова работает у Старра. Выглядит намного младше меня…

держит себя в форме. Я имею в виду Сюзан. А Сюзи такая уж куколка, очень

похожа на Клео Марию. Я отдала ей много вещей Клео. В конце концов, мы

семья.

– Лисс, если ты не возражаешь, давай закроем эту тему.

На ее губах мелькнул намек на улыбку.

– В этом мы похожи. Но Мэтт, Сюзи – вторая внучка Сантелли. Зря ты отдал ее

Сюзан.

– Ты представляешь меня отцом-одиночкой? А Люсии своих детей ты бы на

воспитание доверила?

Лисс на секунду замолчала, накручивая на палец короткий локон, и снова Томми

увидел ее прежнюю.

– Не думаю, что они оказались в намного худшем положении. Если бы я

предвидела всё шесть лет назад… – она решительно тряхнула головой. –

Неважно. Сюзи могла бы жить у нас. Дэйв любит детей. Он был бы рад, если бы у

меня было пятеро. И Сюзи так похожа на Клео, она бы замечательно вписалась.

Или… – Лисс чуть помедлила. – Стелла за нее полжизни отдала бы. Ты же

знаешь, она не может иметь своих детей, а из-за их образа жизни им никто не

разрешит усыновление. Стелла даже пыталась уговорить Джонни где-нибудь

осесть, чтобы усыновить ребенка.

Губы ее дрогнули.

– Если уж на то пошло, у меня есть на примете парочка детей. Если бы я конечно

нашла способ ей их дать. Господи, я совсем как Лу, верно? Там хорошо, где нас

нет.

Воцарилось долгое неловкое молчание.

– Где Джонни и Стелла сейчас, милая?

При резкой смене темы Лисс вздохнула с явным облегчением.

– Ты не видел то большое цирковое представление по телевизору? «Дни и ночи

цирка». Джонни постановщик, а Стелла – одна из звезд. Прошлым летом

показывали. Не смотрел?

– Я видел телевизор один раз – в баре. Но давай ты расскажешь нам об этом чуть

позже, милая, – предложил Марио, глядя на часы. – Нам с Томом пора

устанавливать аппарат.

Лисс гостила в доме четыре дня. На четвертый день она спустилась в зал и

стояла позади Томми, наблюдая, как Марио работает с четырьмя мальчиками –

Клэем и его одноклассниками.

Теперь, будучи взрослым, Томми видел, что Марио – прирожденный учитель. Он

владел редкой способностью общаться со своими учениками неформально и

дружески, не теряя при этом авторитета. Он мог смеяться с мальчиками, поддразнивать их, шутить, выслушивать. Но стоило ему щелкнуть пальцами и

сказать: «Ну все, ребята, время поработать» – и дети тут же настраивались на

серьезный лад. Томми ни разу не слышал, чтобы кто-то из них огрызнулся или

возразил.

Лисс смотрела, как они один за другим раскачиваются и неуклюже падают в

сетку.

– Знаешь, вряд ли из них выйдет толк. Даже из Клэя.

– Да ладно, зато им нравится. И для Марио это полезно.

В такие минуты Томми видел, как вместо взвинченного напряженного незнакомца

перед ним появляется прежний Марио. Он все еще был слишком нервный и

молчаливый, но в компании детей куда больше походил на самого себя.

– Вижу, – согласилась Лисс, глядя, как Марио закрепляет лонжу на поясе Бобби

Мередита. – Мэтту на роду написано обзавестись полудесятком мальчишек.

Томми виновато вздрогнул, но Лисс с искренней улыбкой смотрела на брата.

Полдесятка сыновей – вот что она имела в виду.

– Тут есть что-то трагическое, Томми. Он был лучшим из Сантелли и будет

последним. У него нет детей, кроме той малышки. Ребята Джо не хотят летать.

Барби уже бросила, а для Клэя это только игра. И у Джонни тоже не будет

детей. Четыре поколения Сантелли достигли совершенства в лице Мэтта, и на

нем же всё закончится.

– Ну, – сказал Томми, – по крайней мере, после него уже никто не скатится в

посредственность. Как то семейство… три звезды в одном поколении, а дети –

никто.

Лисс тронула его за руку.

– Наверное, тебе придется быть ему сыном. Похоже, единственным.

«Согласен, – подумал Томми, глядя на Марио на мостике. – Сыном и всем

остальным, кого у него нет. Он – вся моя семья. Единственная семья».

Как-то днем Томми нашел в тренировочном зале Анжело.

– Мэтт дома?

– Наверху, ставит крысоловку в комнате Люсии.

– Том, хочешь поработать каскадером? Могу пристроить тебя. Сотня долларов за

вызов.

– Спасибо, деньги нам пригодятся. Бог знает, во сколько обойдется

оборудование.

– Отлично. Тогда тебе надо зарегистрироваться в профсоюзе.

Анжело сел на пол, прислонившись спиной к стене.

– Может, расскажешь, что тогда все-таки случилось? Почему ты сбежал?

Томми уставился на отполированный паркет. Возвышаться над Анжело было

неудобно, и он тоже опустился на пол.

– Я разозлился, что его взяли к Фортунати, а меня нет. Стало завидно.

Анжело пожал плечами.

– Не старайся. Ты все время его выгораживал. Наверное, я должен

поблагодарить тебя за то, что ты привел его обратно, как бы это ни получилось.

Люсия уже начинала сходить с ума. И все-таки мне интересно, Том. Вы двое так

замечательно ладили, а потом вдруг – раз!

– Перестань. Я был глупым мальчишкой.

– Знаешь, – с тяжеловесным добродушием сказал Анжело, – ты мог бы прийти

сюда. Ты же знаешь, это и твой дом. Папаша тоже так говорил. Ты часть семьи, как и любой из нас.

– Он всегда был добр ко мне. Я никогда его не забуду.

– Значит, это ради Папаши ты выследил Мэтта и привел домой?

Томми, опять смутившись, пожал плечами.

– Снова хотелось летать. А так как ни с кем, кроме Марио, я не работал…

Альтернативой была карьера военного. А больше я ничего не умею.

– Тоже не сахар.

– Ну, ты от нас ушел, и мы это пережили.

Как и несколько лет назад, эта осторожная разведка – хоть и из лучших

побуждений – здорово беспокоила.

Анжело, черт возьми, прекращай! Я знаю, что ты пытаешься из меня вытянуть! Ты

хочешь услышать, что я порвал с Мэттом, потому что узнал, что он гей. Тебе

понравилось бы узнать, что Мэтт начал ко мне приставать, поэтому я и ушел.

Только все было совсем не так, и Томми даже не мог этого сказать.

Происходящее злило и уязвляло до глубины души.

– Мы в долгу перед тобой, Том.

– Если кто-то перед кем-то и в долгу, то это я. Я ушел по собственному желанию.

Никто меня не выгонял. Марио умолял меня остаться.

– И все равно я чувствую ответственность. Это я позволил тебе с ним общаться.

Томми гадал, сколько еще выдержит, прежде чем взорвется.

– Я же говорю, я закатил истерику, а потом постыдился возвращаться.

Разговор вызывал воспоминания – болезненные, словно полузабытая зубная

боль. Как он блуждал по улицам, толком не видя, куда идет. Как зашел в кафе, где единственным знакомым лицом оказался Эдди Кено. Как хотел забыться, и в

конце концов…

Воспоминания оборвались – чисто, как ножом, прочь, вон с глаз.

Анжело пристально посмотрел на него, потом пожал плечами.

– Ладно, парень. Раз ты хочешь так, пусть будет так.

– Оно и было так.

– Я чувствую себя виноватым. Ты был под моей ответственностью. По закону и

морально. Зря я не взял тебя с собой, когда уходил из Вудс-Вэйленда.

– Я бы не пошел.

– Тебе бы пришлось. Ты был связан контрактом с семьей, а не с цирком, и к тому

времени я был твоим опекуном. Думаешь, я не знаю, что вас уволили из-за Мэтта?

Не то чтобы я верю в ту грязь, которой поливал вас Коу Вэйленд, – Анжело

смерил Томми острым взглядом, – но это Мэтт его избил и втянул вас в

заварушку.

– Если бы Мэтт его не избил, это сделал бы я. Или Джонни. Он набрался. Никто

из нас с ним бы не вышел.

– Неважно. Если бы я остался в номере, или забрал тебя с собой…

– Анжело, – Томми легонько пихнул его в плечо. – Забудь.

– Мэтту тоже досталось, парень. Я не собираюсь его защищать, нет, но когда он

явился домой и обнаружил, что ты так и не пришел…

– Анжело, это было давно. Давай не будем, а? Что толку плакать над пролитым

молоком?

– Ну хорошо, хорошо. В общем, я подкину тебе работу, но тебе надо вступить в

профсоюз.

– Спасибо, обязательно.

Тем не менее, когда Анжело ушел, Томми испытал облегчение.

Немного погодя в зал спустился Марио и тут же спросил:

– Что хотел Анжело?

– Спрашивал, хочу ли я подработать каскадером. Я согласился.

– Эх, если бы ты уговорил его нас ловить. На меня ему плевать, а ради тебя он

почти на все готов.

– Ревнуешь? – ласково поддел Томми прежде, чем сообразил, что Марио совсем

не в настроении для подобных шуток. – На самом деле я намекал, но он не

заинтересовался. И вообще, он имеет такое же право отказаться, как мы –

продолжать летать.

– Я знаю, – Марио капризно уставился в стену. – Я не имею ничего против того, чтобы ловить тебя на тренировках. Но это никуда нас не заведет! И я тоже хочу

летать.

Если нам придется, Везунчик, я брошу полеты и буду тебя ловить. Если это будет

наш единственный способ остаться вместе.

Он сказал так тогда и имел в виду: я тебе не позволю.

Томми никогда этого не просил. Даже если предлагали охотно, как дар любви. И

Марио даже не помнил своего обещания, что было очень в его духе. Томми

задумчиво посмотрел на тросы.

– Сколько ты весишь, Марио? Только точно.

– Сто сорок в шортах. А что?

– А то, что я сам вешу примерно столько же и ростом с Анжело. Почему бы мне

тебя не ловить? У Папаши ведь получалось.

Марио моргнул.

– Такой маленький?

– Не такой уж я и маленький. Ты высокий и худой, поэтому выглядишь больше, но

у тебя тонкая кость. У меня руки и ступни больше, чем у тебя. Джонни научил

Стеллу его ловить. А он уж точно крупнее нее.

Марио покачал головой.

– Мне всегда нравилась точка зрения Барни Парриша. Он говорил, что ловитор

должен быть достаточно крупным, чтобы принимать вес. К тому же я думал, что

ты терпеть не можешь ловить.

– Не больше, чем ты, – отозвался Томми, хотя это была правда: он любил летать, а

не ловить. – Не знаю, смогу ли удержать тебя на сложных трюках, но ты все

равно пока не делаешь тройного. Давай я буду ловить, пока мы не найдем

постоянного ловитора.

Марио явно сомневался.

– Везунчик, ты уверен, что этого хочешь?

– Так будет честно, – ответил Томми. – Теперь моя очередь.

Но начав тренировать ровный, как движения маятника, кач вниз головой –

первый шаг в работе ловитора – он чувствовал странную тревогу. Томми когда-то

учился этому, но успел забыть. Люсия приходила с ними – подавала Марио

трапецию. Несмотря на протесты Томми, она настояла на том, чтобы ловиторку

оборудовали «колыбелью» – специальной опорой для ног, которую обычно

использовали женщины-ловиторы. С «колыбелью» шанс потерять хватку был

куда меньше. Несколько дней Томми просто приноравливал свой кач к

движениям пустой трапеции, а Люсия считала. Наконец, после многочисленных

попыток, Марио сказал: «Ну что ж, попробуем».

Томми совсем забыл, что ловитор не видит рук вольтижера – только размытые

очертания тела. Тем не менее, точные внутренние часы заставили его

инстинктивно выбросить руки, и их запястья встретились с легким рывком.

– Видишь, – выдавил Томми. – Ничего сложного.

«У нас будто одно сердце на двоих», – подумал он на секунду и тут же забыл.

К его изумлению, оказалось, что выдерживать вес Марио ничуть не сложнее, чем

свой собственный. А напряжение плечевых мышц было хотя и сильное, но совсем

короткое.

Куда больше времени заняло оттачивание второй задачи ловитора, а именно

умения отпустить вольтижера в нужный момент – чтобы тот угодил обратно на

трапецию. Люсия целые дни наблюдала за их тренировками, и ее скептическое

молчание беспокоило Томми. Ему хотелось, чтобы она хоть что-нибудь сказала –

пусть даже и замечание. Как и в первое свое время работы с Сантелли, Томми

жутко выматывался и дрожал от усталости. Руки и запястья постоянно болели: мышцы оказались слишком непривычны к такой нагрузке.

Анжело сдержал слово, и пять дней в неделю Томми работал на студии – падал

то с лестниц, то в ванну, подменяя звезду эксцентрической комедии. Его

удивляло, почему Марио ни разу не попробовал себя в этом деле, и впервые до

него дошло, что для Марио с его судимостью некоторые двери навек закрыты. Но

Марио – как с ним часто бывало – поднял эту тему по собственному почину.

Было уже поздно, и Томми в их общей комнате успел задремать – Люсия время от

времени заговаривала о том, чтобы найти вторую комнату, но до дела так и не

дошла – когда понял, что Марио не лежит рядом, а молча стоит у окна.

– Что случилось?

Томми не знал, что обеспокоен, пока не услышал собственный голос. Вообще-то, он полагал, что Марио поднялся в туалет или за сигаретой. Но когда слова эхом

раскатились по темной комнате, Томми понял, что да, что-то не так, он просто

этого не осознавал.

– Томми, тебе нравится работать каскадером?

– Ну да. И деньги мне не помешают.

– Мы настолько на мели?

– Ну, средства лишними не бывают. Если мы собираемся делать свой номер, деньги нам понадобятся. И новая сетка нужна.

– Что, утер мне нос? – спросил Марио со сдержанной пока жестокостью.

Томми сел в кровати.

– В смысле? Ты о чем?

– Тебе ведь нравится, что ты можешь делать то, чего я не могу?

Томми, все еще не понимая, таращился на него.

– Слушай, а ты бы предпочел, чтобы я объедал семью? Я не собираюсь сидеть ни

у кого на шее. Нам просто надо принять тот факт, что, хотя мы и работаем

вместе, иногда приходится разделяться. Я бы не стал поднимать шум, если бы ты

снова начал преподавать в балетной школе. С чего ты на меня накинулся?

– Но ты подумал… – Марио шарил по столу в поисках сигарет. – Ты считаешь, что

я злюсь из-за того, что Анжело предложил работу тебе, а не мне?

Вообще-то, Томми именно так и считал, но сейчас не согласился.

– Нет. Просто тебя что-то беспокоит.

Марио издал забавный звук, который с натяжкой можно было назвать смешком.

– Я недооценил Анжело. Я решил, что он не справится с искушением рассказать

тебе, какой я трус. Что я до смерти боюсь, когда ты этим занимаешься, рискуя

свернуть свою чертову шею, – его голос сорвался на полузадушенный хрип. – Не

то чтобы это имело какое-то значение, но я почему-то много думаю об этой шее.

Волнуюсь за нее.

Томми пораженно молчал. Если бы Марио вдруг вынес стекло, он и то удивился

бы меньше.

– Анжело работает так каждый год. Ездит в родео, падает. Он в деле с тех пор, как на эту профессию появился спрос. Как-то предлагал и мне. Примерно в то

время, когда я… вылетел из колледжа. И…

Томми услышал, как Марио тяжело сглотнул.

– Я запаниковал. Все запорол. Перепугался до усрачки.

– Господи, – пробормотал Томми, – ты пять лет работал над тройным сальто. А

его, между прочим, называют «смертельный прыжок».

– Это другое. Совершенно не то же самое… совсем не то! Наверху я знаю, что

делаю. Знаю, куда ведет каждое движение. А эти падения, когда надо, чтобы

естественно, чтобы руки-ноги во все стороны, всякий раз по-другому. Я не могу.

Это просто трусость.

– Не пори чушь, Марио! Падение есть падение… это инстинктивно получается!

– Анжело тоже так говорил, – сдавленно проговорил Марио. – Но у меня просто

не выходит передать это послание из мозга в… мышцы, внутренности или куда

там надо.

Разум убеждал Томми, что он задел больное место, угодил в неожиданный оплот

нелогичности, что надо заканчивать разговор, но он не мог.

– Ну-ну, – сказал он, пытаясь по старой привычке перевести все в шутку. –

Признайся, ты просто не можешь заставить себя сделать то, что не должно

выглядеть красиво. Тебе нужны софиты и аплодисменты.

Дверца шкафа заскрипела, открываясь.

– Возможно, ты прав, – бесцветно отозвался Марио.

– Куда ты собрался?

– Никуда. Спи.

– Марио, я не имел в виду…

– Заткнись и спи.

Томми понимал, что любое слово сейчас только ухудшит ситуацию, поэтому снова