Текст книги "!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

– Мерзость, – негромко сказал Дерек и посмотрел ниже. Там все было еще печальнее. Справить малую нужду – еще хватит, а для всего остального… Дерек презрительно ухмыльнулся и вдруг представил, что доктор Эттер сейчас тоже стоит перед зеркалом, рассматривает сеть шрамов на груди бывшего министра инквизиции и, возможно, понимает, что дела идут не так, как ему хотелось бы.

Пять дней. Ему осталось всего пять дней.

Дерек вздохнул и взял с кровати новую рубашку. Да и дьявол с ним. Доктор Эттер должен прийти к Лотарю, лучшему артефактору Лекии, чтоб получить новые серебряные пластинки, исчерченные рунами, и прожить еще полгода. Знает ли он, куда надо идти? Знает ли он, что его жизнь зависит от артефактов?

– Да ни хрена он не знает, – произнес Дерек. Пуговицы с трудом входили в узкие прорези – пальцы доктора вдруг стали непослушными. Застегнувшись, Дерек бросил угрюмый взгляд в зеркало: сейчас, когда чужая нагота была прикрыта, ему стало немного легче.

Зачем все-таки доктор затеял такую сложную игру? Почему ему нужно было именно тело Дерека Тобби?

– На кой дьявол столько сложностей… – вздохнул Дерек. Рубашка оказалась чуть велика, ну и бисы с ней. Брюки из магазина готового платья выглядели очень прилично, и Дерек с какой-то плотоядной радостью подумал, что скоро распустит их на ленточки, сплетет из них длинную косицу и повесит доктора Эттера на мосту. Пусть показывает кораблям направление.

Одевшись, Дерек опустился на кровать – силы почти покинули его. Возможно, доктор был каким-нибудь родственником ведьмы, которую Дерек отправил на тот свет, и теперь просто пришел отомстить. Как Энцо Симонетти, который нанял Кьяру…

– Кьяра! – громко сказал Дерек. – Кьяра, на минутку!

Дверь сразу же открылась, словно Кьяра подслушивала. Дерек с какой-то угрюмой обреченностью подумал, что сейчас Кьяра его единственный друг и надежда.

– Все в порядке? – спросила Кьяра, рассматривая Дерека с искренним интересом. Должно быть, теперь, в приличной одежде и с нормальной прической, он выглядел вполне пристойно.

– Время, Кьяра, – произнес Дерек, и девушка побледнела, поняв, что он хочет сказать, и уже приготовив отрицательный ответ. – Крути время на сегодняшнее утро. Мы и тот убогий омнибус.

Глаза Кьяры распахнулись так, словно она заглянула в лицо своей смерти.

– Контролеры, – прошептала Кьяра. – Они уничтожат нас обоих, Дерек. Ты их видел, ты же понимаешь…

– Нет никаких контролеров, – устало произнес Дерек. Если бы только Кьяра поверила ему! Беда была лишь в том, что он и сам себе не верил. Контролеры могли быть обычным маревом, но если Эттер сумел создать артефакт, который меняет души в телах, то система охраны и защиты для него уже мелочь. – Он просто запугивал нас.

Взгляд Кьяры стал сверкающим и влажным – она боролась со страхом, и страх побеждал.

– Нет, Дерек, – проговорила она едва слышно и взяла Дерека за руки. – Ведь ты же придумаешь что-то еще, правда? Я не могу… мне слишком страшно.

Дерек вздохнул и понимающе качнул головой. Он знал, что ответ будет именно таким, и теперь чувствовал лишь усталость, глухую и тяжелую. Хотелось лечь, закрыть глаза и никогда не подниматься.

– Свяжись с Симонетти, – произнес он. – Мне надо с ним поговорить.

Энцо Симонетти, сидевший за столиком в дальнем углу, был сухим, сутулым, и манера бросать колючие взгляды исподлобья выдавала в нем бывалого сидельца – не помогала даже хорошая одежда. Впрочем, в этом кафе на окраине города такие господа были частыми посетителями. Входя в заведение, Дерек с удивлением обнаружил, что сидящие за столиком улыбаются ему с доброжелательным уважением. Да, похоже, доктор Эттер пользовал не только проституток, но и их клиентов, которые умудрились подцепить болезни от любви.

– Ну что, Кьяра, – устало произнес Симонетти, когда они неторопливо подошли к столику, – облажалась? Извиняться пришла? Что за гнут с тобой?

Гнутами обычно называли простаков, которых легко обдурить и оставить без денег и вещей. «Ты никогда так не ошибался», – подумал Дерек и, сев за стол без приглашения, ответил:

– Гнуты на лабазе качкуются, за базаром следят, и ты последи.

Симонетти смерил Дерека удивленным взглядом – он действительно не ожидал, что человек с внешностью доктора Эттера будет настолько легко и непринужденно общаться на воровском жаргоне.

– Да ты, парниша, виды повидал, – уважительно заметил он. – По северам работал?

Кьяра до сих пор смущенно мялась за спиной Дерека: он небрежно указал ей на свободный стул и подумал, что Симонетти очень похож на свою сестру. Когда-то давно та умела поднимать мертвецов со дна болот и отправляла их в ближайшие поселки: пить людскую кровь. Просто так, забавы ради. Помнится, Дерек загнал ей клинок под ребра, а потом срезал прядь волос и кусок кожи со спины. Кажется, тогда Эвга Симонетти еще была жива. Он не помнил точно.

Его последняя ведьма. Закончив ее дело, Дерек окончательно перешел на административную работу.

– И на севере, – кивнул он и сказал, глядя Симонетти в переносицу: – Моя мать умерла, потеряв прядку волос. И кожу.

Симонетти изменился в лице. Откинувшись на спинку стула, он какое-то время теребил в руках салфетку, и вид у него был самый ошарашенный.

– Ведьмак, значит? – наконец предположил он. Кьяра сидела ни жива, ни мертва. Дерек еще не видел ее настолько бледной и испуганной, даже тогда, когда она говорила о контролерах.

– Слабый, – ответил Дерек. – В мать не пошел. Твоя сестра с теми же потерями, насколько я знаю.

Симонетти сжал губы в тонкую линию. Какие-то оборванцы за соседним столиком поймали его взгляд и решили быстренько убраться подальше. Дерек всей душой одобрял это решение.

Он понял, что допустил ошибку. Должно быть, тогда, когда упомянул сестру.

– Я не говорил ей, что мщу за сестру, – медленно произнес Симонетти. – Откуда ты знаешь?

Дерек усмехнулся. Сейчас следовало рассказать что-нибудь трагичное и трогательное, чтоб задеть те струны души, которые Симонетти прятал за своей местью.

– Я знал Эвгу Симонетти, – сказал Дерек. – О ней говорили, что она сильнейшая злонамеренная ведьма. Но однажды я встретил Эвгу на болотах, и она вытащила меня из топи. Вытащила и отвела домой.

Когда говорят о прошлом, то невольно смотрят вправо и чуть вниз. Дерек так и сделал.

– Я помню этот день, как будто он был вчера, – продолжал он. – Мы жили в поселке траводобытчиков, и я пошел на болота собирать барульницу. Я был ребенком, но всегда помогал матери. И забрел в бучило. Если бы не Эвга, я бы там и остался.

Лицо Симонетти дрогнуло, и он снова скомкал салфетку и положил на стол. Краем глаза Дерек увидел, что Кьяра дрожит от страха. Она бы убежала отсюда неведомо куда – да вот только ноги не слушались.

– Как, говоришь, тебя зовут?

– Виньен Эттер, – сказал Дерек. – И я хотел бы пообщаться с нашим общим знакомым.

Симонетти ухмыльнулся. Должно быть, когда его тонкогубый рот так кривился, то те, кому не посчастливилось оказаться рядом, испытывали резкое и неукротимое решение пробежаться в уборную. Но Дерека этим было не пронять, он посмотрел Симонетти в глаза, и тот отвел взгляд.

– Да, Виньен, ты и правда виды повидал, – повторил он. – Каков мой профит?

Дерек скользнул по Симонетти пристальным оценивающим взглядом, представляя движения ножа, отделяющего кожу от спины под лопаткой. Эвга Симонетти и не предполагала, чем все может закончиться, она была слишком самоуверенной, и в ее картине мира не было воздаяния за грехи.

– Никакой, – спокойно ответил Дерек. – Мне нечего тебе предложить. Но я хочу отомстить за свою мать. Как и ты – за сестру.

Симонетти понимающе кивнул и сказал:

– Час назад Тобби уехал в Хаому. Сел на поезд до столицы, и поминай, как звали.

Дерек понимающе качнул головой, хотя сейчас он не мог понять ровным счетом ничего. Бывший министр инквизиции Тобби давным-давно распрощался с родиной, он ничего там не оставил, кроме горького прошлого, он никому не был там нужен. А доктор Эттер оклемался и рванул на север. Зачем? Кто за ним стоит?

– Помянем в лучшем виде, – ответил Дерек. – Тебя как, на дирижаблях не тошнит?

Симонетти пожал плечами.

– Никогда не летал, не знаю. Можно и проверить, – он одним глотком осушил чашку остывшего кофе и добавил: – Ты платишь за билеты.

Хаомийская столица встретила их компанию проливным дождем и прохладой. Если юг наслаждался теплом и солнцем, то здесь погода говорила в открытую: скоро бабье лето, а там и осень. Шагая за Симонетти на стоянку экипажей, Дерек думал о том, что почти забыл родину. Казалось бы, прожил в Лекии совсем немного – а забыл.

Интересно, бывал ли здесь доктор Эттер? Весь полет Дерек таращился в окно на ночное небо, усеянное звездами, и мучительно размышлял о том, что же все-таки затеял человек, укравший его тело. Что такого могло случиться в Хаоме, что там понадобился именно Дерек Тобби?

Кьяра смотрела на него с сочувствием и интересом. В конце концов, Дерек устал от этого пытливого взгляда и полюбопытствовал:

– Со мной что-то не так?

Он запоздало подумал, что вопрос звучит просто ужасно. Да, с ним действительно кое-что не так, его душу зашвырнули в уродливое тело с бесчисленным количеством жировых складок – о чем тут можно спрашивать? Однако Кьяра улыбнулась и мягко погладила его по руке.

– Дерек, может, ты останешься в этом теле?

Дерек посмотрел по сторонам и с облегчением обнаружил, что Симонетти ушел в уборную. Услышав Кьяру, он бы сразу же начал задавать ненужные вопросы, и беседа завершилась бы поножовщиной, вполне в духе его прекрасной семейки.

Потом Дерек понял, что именно Кьяра имеет в виду, и холодно спросил:

– Ты в своем уме?

Голос доктора Эттера все равно прозвучал без угрозы, спокойно и негромко. Должно быть, этот толстяк никогда и ни на кого не производил удручающего или опасного впечатления. Кто будет бояться врача, который пользует шлюх в бардаке? Доктор Эттер, должно быть, вел спокойную и неприметную жизнь, за фасадом которой было колдовство и страшные артефакты.

– Всегда ведь можно похудеть, правда? – откликнулась Кьяра и с совершенно определенным кокетством поправила острые лацканы модного пиджака Дерека. Когда он одевался, то невольно заметил, что вещь можно считать модной только тогда, когда она не соперничает в размерах с парусами. – Это молодое и сильное тело. Деньги у тебя есть. А Эттер… ну и бог с ним, пусть идет, куда хочет. Ему недолго осталось. Скоро менять артефакты, а взять их негде.

Дерек хотел было осадить Кьяру максимально решительно и жестко, но вдруг с неожиданной жалостью подумал, что ей просто страшно. Она трепещет от ужаса при одной мысли о докторе Эттере и его затеях.

– Не бойся, – как можно мягче ответил Дерек и ободряюще сжал руку Кьяры. – Он не причинит тебе вреда. Никогда.

…к удивлению Дерека затрапезный экипаж довез их до вокзала всего за полчаса. Поезд из Лекии еще не прибыл, и Эттер в чужом теле сейчас сидит на мягком диванчике в вагоне первого класса и не предполагает, что его будут встречать.

– Побеседуем по-свойски, – сказал Симонетти, когда они обсуждали, что будут делать дальше. Прекрасно понимая, что подобная беседа оставит доктора Эттера без зубов и со сломанными ребрами, Дерек предупредительно вскинул руку.

– Только без членовредительства! Он нужен мне здоровым!

В глазах Симонетти появился неприятный блеск, словно он что-то заподозрил.

– Это еще зачем? – полюбопытствовал он. Дерек выдержал его взгляд и ответил:

– Я врач. А Тобби перенес три клинические смерти и живет на артефактах. Я хочу понять, как именно он это делает. Пойму – тогда он твой, можешь сделать с ним, что захочешь.

Лицо Симонетти неприятно дрогнуло. Дерек вспомнил, как на него смотрела Эвга – уже после того, как потерпела поражение и поняла, что умирает. Лютая, неприкрытая ненависть – и печаль о том, чего уже нельзя исправить. Возможно, она хотела бы прожить иную жизнь, но теперь для нее все было закончено.

– Я в тюрьме при кухне пробавлялся, – сообщил Симонетти. – Свиней свежевал. Спущу с него кожу и обтяну ею молитвенник.

Кьяра вздрогнула, и Дерек увидел, как побелели ее пальцы, сцепленные на колене. Симонетти презрительно хмыкнул.

– Можешь не смотреть, я не заставляю.

…Пройдя сквозь здание вокзала, они вышли на перрон, и золотистый шар артефакта, который парил над доской с расписанием поездов, мелодично прозвенел:

– Поезд из Малого Харавана прибывает на первую платформу через час. Поезд-дубль из Лекии прибывает через сорок минут. Нумерация вагонов от головы состава.

Симонетти ухмыльнулся и сплюнул себе под ноги через щербину в зубах.

– Ну что, повторим еще раз, – сказал он. – Принимаем с двух сторон под белы рученьки, и ты сразу делаешь ему укол в шею.

Я кивнул и похлопал по карману, в котором лежал маленький шприц. Сколупин, прекрасное средство: со стороны будет казаться, что благородный господин перепил, и теперь добрые товарищи ведут его к экипажу. Двигаться можно, а сопротивляться – уже нет.

– Ты, – Симонетти обернулся к Кьяре. – Идешь чуть поодаль. Если будет трепыхаться – падаешь в обморок. Суета, шмунь, все такое. А мы уходим.

Шмунью сокамерники Симонетти называли суматоху. Кьяра качнула головой и хмуро ответила:

– Понятно. Сделаю.

– «Сде-елаю», – передразнил Симонетти. – Зря я с тобой связался.

До появления поезда все молчали. Перрон заполнялся встречающими, и Дерек с грустью подумал, что хотел бы снова испытать то почти забытое, трепетное чувство, когда возвращаешься домой, и тебя обнимает любимая. Аурика однажды встретила его из поездки по Северному округу и, после того, как они наобнимались досыта, заговорщицки сообщила:

«Мы по тебе скучали».

Дерек тогда не понял, что она имеет в виду, и Аурика рассмеялась и указала на живот.

«Была у медикуса, – сказала она. – Все подтвердилось. Под новый год буду рожать».

Воспоминание было таким простым и таким ясным, что на мгновение Дереку показалось, что он вернулся в прошлое. Вот его поезд подходит к вокзалу, вот Аурика поднимается на цыпочки, рассматривая нумерацию вагонов. Аурика давно умерла, от нее ничего не осталось – и надежда, которая вела Дерека с момента встречи с Кьярой, вдруг показалась смешной и наивной.

– Второй вагон, – сквозь зубы процедил Симонетти. – Вот послал же Господь напарничков!

Дерек послушно двинулся ко второму вагону, прорубаясь через толпу встречающих, как ледолом сквозь полярные льдины. Вот проводник открыл двери и выставил лестницу, вот пошли первые пассажиры… Дерек смотрел, чувствуя, как в груди нарастает огонь нетерпения. Да где же этот проклятый докторишка!

– Друг, мы встречаем господина Дерека Тобби, – Симонетти сориентировался быстрее и, подойдя к проводнику, взял его под руку: вроде бы легонько, но ясно, что шутить не стоит. – Он еще в вагоне?

Проводник оценивающе посмотрел на их компанию, понял, что лучше не связываться и ответил:

– Господин Тобби вышел на станции Эвлар. Час назад. Я еще спросил, точно ли? А то мне там двери открывать приятного мало. Да, говорит, точно. Предместья нужны.

Дереку захотелось стукнуть кулаком по железу вагона. То ли Эттер понял, что за ним следят, и решил петлять, то ли именно в предместьях и было то, в чем он нуждался.

– Дьявольщина! – выдохнул Симонетти сквозь зубы и, взяв Кьяру за руку, потянул ее за собой к зданию вокзала. Дерек молча подался за ними.

Когда они спустя полтора часа добрались до Эвлара, небольшого поселка, прираставшего краем к столице, дождь перестал и проглянуло солнце. Кьяра, которая всю дорогу хранила угрюмое молчание, оживилась, и в ее глазах появился энергичный блеск. Возможно, она наконец-то взяла себя в руки и перестала бояться доктора Эттера – а возможно, ее просто взбодрила мысль о том, что все плохое однажды пройдет, как и дождь.

Поселок состоял из одной-единственной улицы, и дома, которые утопали в цветах, можно было без всякой натяжки называть элитными. Дерек вспомнил, что во времена его работы в хаомийской инквизиции в этих домах жила обеспеченная интеллигенция – музыканты, актеры и живописцы из тех, кто сумел приблизиться к королевской фамилии.

– Что-то не так? – тотчас же спросила Кьяра, глядя, как Дерек смотрит по сторонам.

– Прикидываю, кто здесь живет, – ответил Дерек. Ну точно, художники. Вон один из них сидит в саду и марает холст изображением барышни, которая расположилась чуть поодаль и читала книгу.

– Тут много кто живет, – произнес Симонетти. Спрятав руки в карманы и сдвинув шляпу на затылок, он с интересом рассматривал натурщицу. Неудивительно – всю ее одежду составляла жемчужина на серебряной цепочке. – Мы с приятелем тут однажды лошка одного подрезали. И есть-то никто, свистун в оркесте, а карманы полны рыжья.

Он помолчал и добавил:

– И каких хренов тут Тобби потерял?

Дерек полностью разделял его изумление. Зачем красть тело бывшего министра инквизиции, чтоб приехать в Эвлар? Дерек отлично знал, что ничего тут не забыл. Артефакторов тут не было, равно как и его коллег. Но доктор Эттер, судя по всему, ехал именно сюда.

– Поди знай, – пожала плечами Кьяра. Симонетти сделал шаг вперед, к изящному металлическому кружеву заборчика, и промолвил:

– Эй, уважаемый! Мы тут одного человечка ищем, может, поспособствуете?

Когда было надо, Симонетти мог полностью изменить облик. Вот и сейчас прежний ездок по тюрьмам да ссылкам безвозвратно исчез, превратившись в немолодого, видавшего жизнь, но все-таки очень приличного человека похожего на репортера криминальной хроники в «Хаомийском времени».

Художник обернулся, смерил их компанию оценивающим взглядом и вновь вернулся к работе. Натурщица и бровью не повела, что уж говорить о прикрытии наготы. Дерек вспомнил, что обычно натурщицами служили элитные проститутки, и вдруг поймал себя на мысли о том, что подумал об этом в ворчливом, чуть ли не стариковском тоне.

Ему, в конце концов, сорок. А сорокалетний вдовец без детей имеет право сидеть на скамейке и ворчать о том, что молодежь лишилась стыда.

– Если вы от Рудрольфа, то идите к дьяволу, – сварливо сказал художник. – Я уже говорил ему, что оплачу все чеки только после выставки.

Симонетти обернулся к Дереку и выразительно закатил глаза: дескать, видишь, с кем приходится работать? Затем он толкнул калитку, прошел в сад и первым делом сломал мольберт ударом ноги с разворота, а потом приголубил ворчливого художника коротким и резким тычком в нос. Кьяра испуганно вскрикнула и схватила Дерека за руку, а натурщица и бровью не повела. Похоже, она была привычна к подобному повороту бесед.

– Ай, с-сука! – завыл художник, упав на траву и зажимая нос. Из горсти вытекала кровь, и пальцы Кьяры на руке Дерека сжались еще сильнее.

– Я ж тебя, вахмыр ты этакий, по-хорошему спросил, – почти ласково пропел Симонетти, и Дерек снова вспомнил его сестру: хмель и мед, которые обволакивали душу и несли смерть. – Я же к тебе, как человеку. А ты?

Он пнул художника еще раз – почти не больно, подумал Дерек, с умом и для прояснения ума – и, сев на стульчик, сказал:

– Бывший министр инквизиции Дерек Тобби. Приехал сюда два… – Симонетти запустил руку в карман, вынул луковку часов и уточнил: – Три часа назад. Ты его видел?

Художник не ответил: он по-прежнему зажимал битый нос и ныл. Зато натурщица откинулась на спинку скамейки и спросила:

– Белобрысый такой? У него еще костюмчик с иголочки. В розовых тонах.

«Да, – Дерек вдруг понял, что ему стало холодно. – Белобрысый и с иголочки. Это я».

Ему вдруг до боли в висках захотелось найти Эттера, поменяться с ним телами, вернув все, как было, и первые полчаса просто пинать наглую суку по жирной заднице.

– Точно, голуба, – ухмыльнулся Симонетти. – Видела его?

Девица кивнула и махнула рукой, указывая направление.

– Прошел вон туда! Дом вдовы Эшвуд. И я не видела, чтоб он шел обратно.

«Дом Эшвудов, – мысленно повторил Дерек, внезапно почувствовав себя маленьким, растерянным и беспомощным, и добавил: – Вера».

В следующий миг он уже бежал туда, куда показала натурщица – бежал так, что в ногах звенело, а воздух комкался и застревал в горле. Он не знал, что Вера овдовела, он давно ничего о ней не слышал, но теперь он бежал так, что ни Кьяра, ни Симонетти не могли его догнать.

Дом Веры почти ничем не отличался от других домов на улице – такой же изящный фасад, такой же садик, наполненный разноцветным кипением люпинов. Служанка в кокетливом белом фартучке поверх зеленого платья срезала цветы, складывая их в корзину, и от всего дома веяло такой тишиной и покоем, что на мгновение Дерек забыл, как дышать.

– Вера! – крикнув так, что отдалось по всему поселку, он почти врезался в заборчик и вцепился в прутья. – Вера!

Служанка ахнула от неожиданности и села на дорожку, едва не передавив люпины. В ее огромных глазах плескался ужас.

– Что зыришь! – рявкнул Симонетти. Надо отдать ему должное, он сориентировался сразу. – Барыня твоя где?

Служанка вздрогнула всем телом, словно ее ударили.

– У-уехала! – ответила она. – Час назад уехала.

– С кем? – рыкнул Дерек, и девушка захлюпала носом.

– С господином Тобби, – пролепетала она. – Наш бывший министр.