Текст книги "!Фантастика 2024-4". Компиляция. Книги 1-16 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Вадим Проскурин,Анатолий Бочаров
сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 316 страниц)

2

«Зря ты рассказал ей, что был орком», подумал Каэссар.

«Да иди ты!» подумал Серый Суслик. «Я ее люблю. Такие важные вещи нельзя скрывать от любимого существа».

«Скрывать можно всё», возразил Каэссар. «В этот раз ничего ужасного не произошло, но больше так не делай. Аленький Цветочек – девочка умненькая, зря болтать не будет, но если ты расскажешь нечто подобное кому-то еще…»

«Никогда!» заявил Серый Суслик.

«Никогда не говори никогда», улыбнулся Каэссар. «Ладно, проехали. Или ты что-то еще хочешь обсудить, с ней связанное?»

«Хочу», подумал Серый Суслик. «Я считаю, нам нужно изменить план. Аленький Цветочек должна стать человеком. Когда победим эльфов, сгоняем по-быстрому к твоему бывшему дворцу, до второго набега как раз успеем…»

«Попробуй рассуждать головой, а не яйцами», подумал Каэссар. «Как ты будешь объяснять Майку, что она теперь человек, а не орк?»

«Никак», подумал Серый Суслик. «Я вот что подумал. Орочий знак необязательно совсем сводить, подчистую. Ну, то есть, свести его надо, но можно сразу создать поверх него другой, такой же, но нанотехнологический. Чтобы она могла делать себя то орком, то человеком. Понимаешь?»

«Понимаю», ответил Каэссар после долгой паузы. «Интересная идея, молодец, что додумался. Но мне все равно не нравится. Чтобы она могла управлять татуировкой, придется чиповать ей мозг, а этого я не хочу. Не настолько я ей доверяю. Придется на спутниковый модем аутентификацию ставить, ограничения доступа всякие… К тому же, я этими делами сам никогда не занимался, раньше админов всегда хватало, а теперь… наверняка ошибок наделаю… Нет, мозг чиповать мы ей не будем. И татуировку менять пока тоже не будем, пусть дней пятьсот поживет орком, с нее не убудет. Я все понимаю, ты в нее влюбился, тебе ради нее хочется горы своротить. Но это не должно мешать нашему плану».

«Это не наш план, это твой план», уточнил Серый Суслик.

«Ну да, мой», согласился Каэссар. «Ты еще не готов сочинять собственные планы. Но ты быстро развиваешься, молодец».

«Ты со мной думаешь, как я с ней говорю», подумал Серый Суслик с обидой. «Как с ребенком».

«Не обижайся», подумал Каэссар. «Так будет продолжаться какое-то время, но это не навсегда, ты очень быстро развиваешься. И вообще, сейчас надо думать не о далеких перспективах, а о ближайшем вечере».

«А чего о нем думать?» спросил Серый Суслик. «Орков-насильников ты без проблем порубил, с эльфами еще легче будет. Из бластера пулять куда проще, чем мечом махать».

«Ты только управление не бери раньше времени», подумал Каэссар. «Кто тебя просил к ней лезть обниматься? А если бы она переносицу в мозг вдолбила? Достойный был бы конец для воскресшего бога Каэссара».

«Извини», смущенно подумал Серый Суслик. «Прости, не справился с чувствами, так хотелось ее защитить…»

«В следующий раз не лезь под руку», потребовал Каэссар. «Нам повезло, что бой уже закончился. Полез бы к ней секунд на пять раньше – уже знал бы, какова загробная жизнь».

Серый Суслик немного обиделся.

«Я не такой дурак, как ты думаешь», подумал он. «Я же почувствовал, что ты расслабился, потому что всех противников перебил…»

«А если бы я ошибся?» перебил его Каэссар. «Никогда сердце не должно брать верх над мозгом, никогда! Почувствовал, расслабился… Соображать надо! Сам драться не умеешь – другим не мешай!»

«Я, вообще-то, неплохо дерусь», заявил Серый Суслик. «Просто к очкам не привык, и мечом владеть меня не учили, а так…»

«Это никого не волнует!» перебил его Каэссар. «Еще раз повторяю: не умеешь драться – не мешай тому, кто умеет. Когда будем эльфов мочить, постарайся не облажаться. Эльфы – не орчанка, они бьют не кулаком, а томагавком. Начнешь клювом щелкать – сразу камень в голову поймаешь».

«Не надо повторять мне мои же собственные знания», попросил Серый Суслик.

Каэссар рассмеялся и подумал:

«Извини. Не обижайся, я не со зла. Я тоже нервничаю».

«Понимаю», подумал Серый Суслик. «Но дело не только в этом. Ты тоже влюбился в эту девчонку».

«Да, ты прав», согласился Каэссар. «Она удивительная. В той прошлой жизни я всегда мечтал полюбить подобную женщину. Чтобы и умная, и красивая, и добрая, и с характером, и не сука, и все одновременно. Ни разу такую не встречал, даже решил, что их не бывает, что это только сказки. А ты ее сразу встретил, с первой попытки. Повезло. Я тебе завидую».

«Это была не первая попытка», подумал Серый Суслик. «Шелковая Лоза…»

«Ты бы еще козу вспомнил!» мысленно засмеялся Каэссар.

«Несмешно», подумал Серый Суслик.

«Извини», подумал Каэссар. «О, вот она идет! Ты меня на задний план так сильно не отодвигай, а то я таким дураком себя чувствую… Я всё понимаю: любовь, эндорфины, окситоцин…»

«Понимаешь – не выпендривайся», заявил Серый Суслик. «И нечего научную магию сюда приплетать. Любовь – она и есть любовь, а какая у нее внутри магия – окситоцин или дофамин – это дело десятое. Я так считаю».

«Жаба ты необразованная», подумал Каэссар.

Но в его мыслях не было презрения, а было только добродушное подтрунивание.

– Ну и чего ты смущаешься? – обратился Джон Росс к Аленькому Цветочку. – Иди сюда, радость моя, дай я тебя поцелую.

3

Длинный Шест остановил лошадь у края поля.

– Эй, мертвецы ходячие! – закричал он. – Ко мне, бегом!

Мелькнула мысль: хорошо быть человеком-пастухом – ему почти не приходится отдавать подобные команды. Полубосс встречает пастуха на подъезде к загону, стоя на коленях в позе почтительного внимания. Для штрафного загона Длинный Шест, по сути, пастух, но почтения ему ждать не приходится, потому что он не человек, а орк. Это несправедливо.

– Веселее шевелись, засранцы! – рявкнул из-за спины полубосса Сухой Перец.

Засранцы чуть-чуть ускорили шаг.

– Не суетись, – бросил Длинный Шест через плечо.

– Да я, это… – пробормотал Сухой Перец и замолк.

– Рассказывайте, – повелел Длинный Шест, когда орки-надсмотрщики, наконец, приблизились.

Он ожидал, что сейчас они начнут тупо переспрашивать, дескать, что именно рассказывать, но один из надсмотрщиков, постарше и на вид поумнее (если так можно говорить о чистокровном орке), начал говорить без понуканий:

– Жуть. Убивает рыцарь. Семерых убил. Девку трахнул. Смертников прогнал. Сам в балагане. Не боится никого. Ужас.

Длинному Шесту пришлось долго переспрашивать и уточнять, в результате этих расспросов картина произошедшего постепенно стала вырисовываться. Бредовая весть, которую в полдень принес Бешеный Лис (хороший парень, решительный, исполнительный, но тупой как дерево), оказалась правдой. Существо, принявшее облик безумного рыцаря, действительно выгнало смертников из балагана и действительно поселилось в смертельно опасном месте, пожалуй, единственно опасном в обоих загонах штрафного стада. И оно действительно ничего не боится. Нормальный человекообразный с нормальным чувством страха ни за что бы не решился напасть на семерых каторжников, впервые за незнамо сколько дней дорвавшихся до девки. Понятно, что рыцарь в бою не чета орку, но их было семеро… Да еще в темноте, в тесном помещении…

Нет, это не человек и даже не демон. Это либо бог, либо аватар бога, причем очень могущественного. Шива, Тор, Мойше Даян, Антихрист… больше, вроде, никто не подходит.

– Пучеглазые сегодня придут или завтра? – спросил Сухой Перец.

– Сегодня, – ответил Длинный Шест.

В глазах надсмотрщиков отразился суеверный ужас. Длинный Шест давно знал, что они считают его волшебником, потому что он всегда точно предсказывает эльфийские набеги. А некоторые орки полагают, что Длинный Шест не предсказывает появление эльфов, а сам призывает их. Существам, не способным досчитать до четырнадцати, это кажется единственным разумным объяснением.

– Звезда падает, – сказал вдруг Сухой Перец. – Вон, по правую руку.

Длинный Шест хотел было возмутиться, дескать, какая звезда, одурел, что ли, солнце еще не зашло! Но он повернул голову и увидел, что, действительно, падает звезда. Не очень яркая, но отчетливо видимая на фоне чернеющего восточного неба.

– Желание загадать, – сказал второй надсмотрщик, тот, который помоложе.

Звезда упала, горизонт озарился вспышкой, яркой, как молния, но не ветвистой, а точечной, у самой земли. Стало больно глазам, Длинный Шест отвернулся и заморгал, а перед его глазами светилась зеленая точка.

– Ты что загадал, сука?! – рявкнул первый надсмотрщик.

– Отставить, – негромко, но внушительно произнес Длинный Шест. – Продолжать нести службу. Если рыцарь будет спрашивать, нас здесь не было. Понятно? Поехали, Сухой Перец.

Когда они отъехали шагов на двести, Сухой Перец спросил:

– Возвращаемся?

– Нет, – ответил Длинный Шест. – Надо Трутня посетить. Но не через главный вход – не хочу рыцарю на глаза попадаться.

В этот момент с востока, оттуда, где упала звезда, донесся отдаленный гром, как от молнии, но более долгий и раскатистый. Орки остановили лошадей, и некоторое время прислушивались к грому, но он стих, больше ничего не произошло, и они поехали дальше.

Они объехали частокол с западной стороны, и спешились у одной из прорех в покосившейся деревянной стене. Длинный Шест бросил повод Сухому Перцу, а сам сдвинул бревно и протиснулся сквозь узкую щель. Прошел знакомым путем между вигвамами и вошел в жилище Трутня. Когда Длинный Шест откинул полог, изнутри пахнуло конопляныи дымом.

Полубосс спал. Длинный Шест старался ступать бесшумно, но Трутень все равно заметил его, резво вскочил с лежанки и бухнулся на колени, уткнувшись лицом в тряпку неясного происхождения, заменявшую в этом вигваме ковер. Длинный Шест успел заметить на лбу Трутня свежую ссадину.

– Поднимайся, тварь, – приказал Длинный Шест. – Кто это тебя приложил так?

– Добрый сэр Джон Росс, – ответил Трутень.

– За что? – удивился Длинный Шест. – Он вроде добрый, если его не задевать.

– Я так и сказал, – сообщил Трутень.

Длинный Шест рассмеялся и сказал:

– Пни кого-нибудь, пусть за лошадьми присмотрят. Мы с Сухим Перцем будем у тебя ночевать.

Трутень пнул одеяло на лежанке, оно зашевелилось и оказалось, что под ним лежит молодой парень. Впрочем, какой он теперь парень…

– Свиное Ухо найди, – приказал Трутень. – Пошел, живо, тварь!

Парень закряхтел, медленно сполз с лежанки, получил оплеуху от Трутня и зашевелился быстрее.

– Где найти? – попытался спросить он, но Трутень замахнулся второй раз.

Юноша выбежал из вигвама, на этот раз довольно резво. Но все равно его заметно шатало, и морда вся разбита…

– За что вы его так? – спросил Длинный Шест. – Бешеный Лист говорил, он почти не сопротивлялся. Или это не тот новенький?

Вместо ответа Трутень развел руками. Дескать, сам не знаю, всегда так получается.

– Совсем оскотинились, – пробормотал Длинный Шест. – Травы дай.

Трутень извлек из-под лежанки кисет с коноплей и табачный лист для оболочки косяка. Обычно Трутень забивал косяки быстро и сноровисто, но сегодня его руки заметно тряслись. Видать, не один раз сегодня пыхал, и даже не три. Длинный Шест вспомнил, как долго не мог накуриться после первого знакомства с Джоном Россом, и вздрогнул.

– Страшно, – сказал Трутень, и непонятно было, к чему относятся его слова: к собственным переживаниям или к тому, как вздрогнул Длинный Шест.

Длинный Шест раскурил косяк, глубоко затянулся, задержал дыхание, выпустил дым и спросил:

– Рыцаря боишься или эльфов?

После этих слов он непроизвольно хихикнул, но смешок получился нервным и немного злым.

Трутень наморщил лоб в умственном напряжении и сказал:

– О!

Помолчал немного и спросил:

– Скоро эльфы?

– Сегодня, – ответил Длинный Шест и улыбнулся.

– Ой, – сказал Трутень.

В шатер вошел Сухой Перец и занял место рядом с товарищем. Не дожидась особой команды, Трутень стал сворачивать второй косяк.

– Сегодня мы заночуем здесь, – сказал Длинный Шест. – Рыцарю про нас не говори. А лучше вообще к нему не ходи, если не позовет.

– Не позовет, – сказал Трутень. – С девкой кувыркается. Раз пять уже за день.

– Силен, – сказал Сухой Перец и хихикнул.

– Не верь всему, что слышишь, – сказал Длинный Шест, затянулся еще раз и обратился к Трутню: – Расскажи-ка мне про этого рыцаря все, что знаешь. От начала до конца.

4

На штрафной загон опустилась ночь. Джон и Аленький Цветочек лежали на кровати, обнявшись. Джон рассеянно поглаживал девушку по спине.

– Я дура, – сказала вдруг Аленький Цветочек.

– Угу, – сказал Джон.

– Чего угу? – возмутилась Аленький Цветочек. – Надо говорить: нет-нет, ты умная, прекрасная!

– Ты умная и прекрасная, – сказал Джон.

Они поцеловались.

– А все-таки я дура, – сказала Аленький Цветочек. – Почему я так ерепенилась, когда ты приставал?

– Потому что дура, – сказал Джон.

Аленький Цветочек стукнула его кулаком в грудь, как бы в шутку, но довольно сильно. Джон охнул.

– Прости, – сказала Аленький Цветочек и поцеловала место удара. – А ты меня не зли! Можно, я покурю?

Джон кивнул. Аленький Цветочек слезла с кровати, зажгла лучину и при ее свете стала забивать косяк. Джон погладил ее обнаженное бедро.

– Тебе забить? – спросила Аленький Цветочек. – Или, может, большой, на двоих?

– Только для себя забивай, – ответил Джон. – Я сегодня не буду.

– Почему? – удивилась Аленький Цветочек.

– Эльфы, – сказал Джон.

Аленький Цветочек вздрогнула и просыпала часть травы. Выругалась, стала подбирать.

– Когда они придут? – спросила она. – Они, вроде, всегда в полночь появляются?

– Когда как, – ответил Джон. – Здесь – обычно да. Но сегодня они задержатся. Я их жду в начале второго часа пополуночи.

Аленький Цветочек отложила набитый косяк в сторону.

– Как ты их видишь? – спросила она. – Ты артефактом каким-то пользуешься? Ты иногда становишься такой… как бы сумасшедший, у тебя взгляд такой пустой… это ты через артефакт смотришь?

– Да, да, да, – ответил Джон. – Это если в подробности не вдаваться. На самом деле все сложнее.

– Ты мне расскажешь про артефакты? – спросила Аленький Цветочек. – И про то, как ты их добыл? Ты, наверное, какую-то могилу древнюю раскопал?

– Нет, нет, нет, – сказал Джон. – Извини, но я ничего не буду тебе рассказывать. Ты мало что поймешь, а то, что поймешь – поймешь неправильно. Возможно, ты начнешь бояться меня, а может быть, станешь воспринимать как… ну, не знаю… как бога, что ли…

– Иногда мне кажется, что ты бог, – сказала Аленький Цветочек.

– В древние эпохи люди были подобны богам, – сказал Джон. – Но мы утратили их могущество, одичали и стали варварами.

– Я знаю этот миф, – сказала Аленький Цветочек. – Красс Содомит породил эльфов из собственных испражнений, это нарушило равновесие вселенной, и она покачнулась. Великий вождь Джулиус Каэссар призвал своих спутников и пошел войной на Красса, и повелел спутникам затопить огнем эльфийское гнездилище, но обманул его Красс и убил, и тогда…

– Достаточно, – сказал Джон. – Я с удовольствием послушаю эту сказку, но как-нибудь в другой раз.

– Боюсь, что другого раза уже не будет, – сказала Аленький Цветочек. – Если твое гадание о благосклонности богов пройдет неудачно…

Джон расхохотался.

– Ты так ничего и не поняла, – сказал он. – Никакого гадания нет и не будет. И благосклонность богов тут ни при чем. Мне нужно было объяснить Майку, зачем я отправился в штрафной загон, и я придумал красивую историю про богов. Есть такое правило: не знаешь, как что-нибудь объяснить – говори, что такова божья воля. На большинство людей действует замечательно.

Глаза Аленького Цветочка расширились, на ее лице отразилось потрясение.

– Так значит… – начала она и запнулась, не зная, как продолжить фразу. – Так значит, ты приехал сюда… из-за меня?

Джон покачал головой и сказал:

– Нет. Извини, но не из-за тебя. Ты мне сразу понравилась, я не хотел, чтобы тебя замучили эти жабы, но не это стало главной причиной. На тот момент ты мне просто нравилась, не более того. Я не стал бы менять свои планы из-за тебя.

– А теперь стал бы? – спросила Аленький Цветочек.

– Пожалуй, – ответил Джон. – Да, думаю, стал бы.

Аленький Цветочек рассмеялась и поцеловала Джона в губы.

– Рано смеешься, ты еще косяк не раскурила, – сказал Джон.

– Точно! – воскликнула Аленький Цветочек.

Раскурила косяк, затянулась, хихикнула и вдруг стала серьезной и задумчивой.

– А все же, – сказала она. – Зачем ты приехал сюда вместе со мной? Или это все еще тайна?

– Мне нужно победить эльфов, – сказал Джон. – Это привлечет внимание прокуратора. Вначале он возмутится, а затем потребует доставить возмутителя спокойствия к нему в Иден. Именно это мне и нужно.

– А зачем так сложно? – удивилась Аленький Цветочек. – Ты мог просто приехать в Иден и… гм…

– Вот именно, – кивнул Джон. – Сэру Джеральду Смиту не интересен никому не известный бездомный бродяга. А вот великий мастер меча, в одиночку истребивший два десятка эльфов – это уже интересно.

– Ты мог потребовать, чтобы тебе позволили показать мастерство, – сказала Аленький Цветочек. – Сэр Джеральд Смит любит такие представления.

Джон улыбнулся и сказал:

– Чтобы показать мастерство, надо им обладать. Я неплохо владею мечом, но не настолько, чтобы меня сочли великим мастером.

– Тогда как ты собираешься победить эльфов? – удивилась Аленький Цветочек.

– В бою с эльфами не бывает правил, – сказал Джон и еще раз улыбнулся. – И когда я буду рассказывать о своем подвиге, я не буду говорить всю правду.

– Артефакт, – догадалась Аленький Цветочек. – У тебя есть боевой артефакт. Что, правда есть?!

– Есть, – кивнул Джон. – Кстати, я тебе всякие тайны рассказываю…

– Никому ничего не скажу! – заявила Аленький Цветочек.

И неожиданно рассмеялась – очевидно, конопля начала действовать.

– Начну собираться, пожалуй, – сказал Джон. – Время еще есть, но глупо будет что-нибудь потерять в последний момент.

Аленький Цветочек хихикнула и спросила:

– Далеко эльфы?

– Через час будут здесь, – ответил Джон и стал натягивать трусы.

Аленький Цветочек посмотрела на него и начала неудержимо хохотать, приговаривая сквозь смех:

– Чтобы муде не раскачивалось!

– Больше не кури сегодня, – посоветовал Джон. – По-моему, последний напас был лишним.

– Я за тебя волнуюсь, милый! – заявила Аленький Цветочек.

– Ну-ну, – сказал Джон и продолжил одеваться.

Он натянул штаны, намотал портянки, надел сапоги и рубаху. Нацепил перевязь с мечом, запихнул два метательных ножа в соответствующие кармашки. Открыл сундучок с артефактами, вытащил кобуру, прицепил к перевязи. Достал бластер, установил минимальную мощность выстрела, зарядил, проверил, сунул в кобуру. Надел очки, покрутил головой, привыкая к новому зрению. Накинул плащ. В бою плащ будет мешать, но белая рубаха слишком хорошо заметна в темноте.

– Пойду я, – сказал Джон.

Аленький Цветочек попыталась его обнять, но он увернулся.

– Не сбивай настрой, – сказал он. – Успеем еще пообниматься.

Аленький Цветочек всхлипнула и прошептала:

– Возвращайся.

Джон вышел на крыльцо и занял заранее присмотренную позицию за углом балагана. Огляделся – все тихо, никого не видно. А эльфы где? Ух ты! С чего это они так ускорились? Едва успел.

Джон вытащил бластер, еще раз проверил, что мощность выстрела стоит на минимуме, и сдвинул предохранитель. На очки спроецировался крестик прицела. Ну, давайте, пучеглазые, подходите, вас ждет сюрприз.

Спутниковая картинка показала, что в двухстах шагах от ворот эльфы зачем-то остановились, похоже, командир проводит последний инструктаж. В подсознании промелькнуло удивленное восхищение Серого Суслика – ему раньше не приходилось одновременно воспринимать картинку от очков и от спутника. Не отвлекаться! Сейчас начнется…

Первый эльф показался в воротах… прямо на прицеле… пока пусть идет, должны все внутрь войти… как на параде идут, ничего не боятся… вроде все вошли.

Джон открыл огонь. Бластер зачпокал, засвистели миниатюрные пульки, эльфы запрыгали, задергались и стали падать наземь один за другим. В режиме минимальной мощности пульки бластера не смертельны, они работают как электрошокеры, не причиняют большого вреда здоровью и не оставляют заметных следов.

Когда последний эльф упал, Джон выпрямился, сбросил плащ, запихнул бластер в кобуру и побежал к эльфам. Выхватил меч и стал рубить парализованные тела как дрова. Чуть не перерубил трубу гранатомета, приняв ее за эльфийскую ногу. Выругался, отложил в сторону, стал рубить дальше. В какой-то момент под мечом звякнул металл, и Джон понял, что излишне увлекся. Командира убивать нельзя, командир должен выжить и рассказать другим эльфам о случившемся. А то спишут все на несчастный случай, направят следующий отряд из таких же пучеглазых мальчишек, их тоже уничтожать придется…

Джон убрал меч в ножны, наклонился и стал обыскивать главного эльфа. Вытащил из ножен на поясе большой ржавый нож, явно трофейный, нашел в подсумке две безоболочечные гранаты-хлопушки. Больше оружия вроде нет. Теперь кольчугу снять…

Эльф начал дергаться, приходя в себя, Джон успокоил его ударом по голове (хорошо, что на голове шлема нет, а то пришлось бы повозиться). Кое-как содрал кольчугу, отбросил в сторону и отступил на шаг.

– Вставай, пучеглазый, – приказал Джон. – Я знаю, ты меня слышишь. Вставай, и я сохраню тебе жизнь.

Мелькнула мысль: а что, если он не понимает человеческую речь? Те эльфы, с которыми Каэссар разговаривал, когда они с Серым Сусликом удирали от Питера Пейна, говорили по-человечески, но кто сказал, что человеческим языком владеют все эльфы?

Эльф неожиданно быстро вскочил на ноги, сделал шаг в сторону Джона, споткнулся и снова упал.

– Не суетись, – посоветовал Джон. – Электрошок отходит постепенно. Иди медленно, не торопись, под ноги смотри внимательно. Через час-другой все пройдет. Давай, шагай к воротам, пока я добрый.

– Почему ты отпускаешь меня? – спросил эльф.

– Чтобы ты передал мои слова тем, кто над тобой, – сказал Джон. – Эти слова очень просты, ты легко их запомнишь. Они таковы. Джулиус Каэссар вернулся. Теперь все будет по-другому. Понял?

Несколько секунд эльф молчал, затем тихо произнес:

– Каэссар. Небесный огонь. По-другому. Будь ты проклят.

Джон улыбнулся и сказал:

– Я уже проклят. Иди, и постарайся не сгинуть по дороге. А то мне придется еще раз убивать ваших мальчишек, а я не хочу.

– Что у тебя с глазами? – спросил эльф.

– Прибор наблюдения со встроенным биодетектором, – ответил Джон.

Сзади послышался стон.

– О, кого-то не добил, – сказал Джон. – Ты иди давай, а то сейчас орки на шум прибегут, тогда я тебя уже не отпущу.

– Будь ты проклят, – повторил эльф и плюнул в Джона, но не попал.

Неразборчиво выругался и пошел прочь. На всем пути до самых ворот он ни разу не обернулся.

Когда эльфийский вождь скрылся за воротами, Джон вернулся к делу. Недобитый эльф стонал довольно громко, его наверняка услышали и в ближайших вигвамах (это хорошо), и в балагане (это плохо, незачем зря тревожить Аленького Цветочка). Вначале Джон ударил раненого сапогом в голову, затем наклонился, ухватился за длинные волосы, заплетенные в конский хвост, приподнял голову, размахнулся мечом и отсек ее. В глубинах подсознания Серый Суслик восхитился тем, насколько остр меч, сотворенный с помощью нанотехнологии. Брызнула кровь, это была первая кровь, запачкавшая рубаху Джона. Это непорядок, кстати. Великий воин, изрубивший мечом девятнадцать врагов, должен быть залит кровью с головы до ног. Надо поводить перерубленной шеей по плечам, вот так, теперь все в порядке, великий воин обгажен как надо, прямо маньяк какой-то. Теперь скальпы. Как же неудобно их срезать метательным ножом…

Джон вернулся к балагану, поднялся на крыльцо, подошел к входной двери и увидел на биодетекторе, что за дверью стоит девушка и держит над головой тяжелую табуретку.

– Это я, Джон Росс, – сказал Джон. – Не убивай меня, милая.

Аленький Цветочек отбросила табуретку (та упала с жутким грохотом), рванулась навстречу Джону, порывисто обняла его и вдруг испуганно отпрянула.

– Извини, – сказал Джон. – Я немного запачкался. Но ты не бойся, это не моя кровь.

– Пахнешь, как на бойне, – сказала Аленький Цветочек. – Ты их всех убил?

– Один убежал, – сказал Джон. – Принеси, пожалуйста, нож, он где-то в моих вещах. А то метательным ножом скальпы срезать неудобно.

– Может, завтра с утра срежем? – предложила Аленький Цветочек. – Темно же.

Джон коснулся очков и сказал:

– Мне все равно, светло или темно. Лучше до завтра не оставлять, эти обормоты, – он повел рукой, как бы обозначая весь загон, – как трупы увидят – сразу разделывать начнут. А мне нужны доказательства моего подвига.

– Как знаешь, – сказала Аленький Цветочек. – Сними рубаху и брось где-нибудь здесь, я постираю. А то весь дом кровью загадишь.

Джон снял рубаху и бросил ее прямо на крыльцо. Потом пошел к умывальнику и долго плескался, смывая кровь. Потом вернулся на крыльцо и обнаружил, что Аленький Цветочек сидит на корточках между трупов, в одной руке у нее факел, а другой она пытается срезать скальп с эльфа.

– Неудобно же одной рукой, – сказал Джон. – Лучше факел подержи, а я все сам сделаю. А еще лучше – иди домой, я один управлюсь, мне факел не нужен.

– Нет уж, – заявила Аленький Цветочек. – Ты устал, а я весь день ничего не делала, только курила и трахалась. Я тебе помогу. Ты точно не ранен? Я умею перевязки делать…

– Не ранен, – сказал Джон. – Я не самый худший мечник в Барнарде, а эти мальчишки были так ошеломлены, что ни разу не ударили меня как следует.

– Они даже томагавки не успели достать, – заметила Аленький Цветочек. – Кроме вот этого и еще вон того.

Из темноты донеслось тихое покашливание. Джон мысленно выругался. После того, как эльфийский вождь покинул загон, Джон отключился от спутника, а зря – незваного гостя проморгал. Впрочем, бой этот гость видеть не мог, а сейчас ничего тайного он не увидит. Хотя томагавки на поясах мертвых врагов – недоработка.

Незваный гость вошел в круг света, отбрасываемого факелом. Джон сдвинул очки на нос, посмотрел на гостя поверх очков и понял, что это Длинный Шест.

– Приношу искренние и смиренные извинения за то, что побеспокоил вашу божественность, – сказал Длинный Шест. – Прошу позволить мне разместить должным образом мертвых врагов вашей божественности. Ни в коей мере не смею критиковать решения вашей божественности…

– Что ты видел? – перебил его Джон.

– Всё, – ответил Длинный Шест. – Начиная с момента, когда ваша божественность вышла на крыльцо.

– Не называй меня божественностью, – потребовал Джон. – Обращайся ко мне просто «сэр Джон». Что ты понял?

– Как вам угодно, сэр Джон, – сказал Длинный Шест. – Я понял, что артефакт, одетый на ваши глаза, позволяет вам видеть в темноте, но не позволяет различать лица. Вы подстерегли эльфов и оглушили их какой-то магией. Затем вы поубивали всех оглушенных эльфов, кроме одного. По-моему, это из вождь был. Его вы разоружили и отпустили, передав на словах какое-то сообщение, я не расслышал, какое именно. Затем вы полили себя эльфийской кровью. Осмелюсь осведомиться, это был ритуал или вы желаете изобразить, будто вы победили эльфов одним только мечом, без помощи магии?

– Второе, – сказал Джон. – Кроме того, я не отпускал эльфийского вождя. Эльфов было девятнадцать, а не двадцать, кольчугу я снял с кого-то из них. Так ты должен говорить всем, кто спросит.

– Конечно, сэр Джон, – кивнул Длинный Шест. – Вы позволите переложить трупы наиболее живописным образом?

– Мы сделаем это вместе, – сказал Джон. – Аленький Цветочек, держи факел.

Аленький Цветочек взяла факел и тихо произнесла:

– Божественность. Магия. Сэр Джон, я дура.

Длинный Шест закашлялся, было ясно, что он старается подавить смех.

– Я дура! – повторила Аленький Цветочек. – Я говорила… я оскорбляла бога!

Джон улыбнулся и сказал:

– Теперь ты понимаешь, почему меня не задели твои оскорбления.

– Господи! – воскликнула Аленький Цветочек и опустилась на колени.

– Факел держи! – рявкнул Джон. – Стой смирно и факел держи. Нечего тут коленопреклонение устраивать, я этого не люблю.

– Могу ли я осведомиться, сэр Джон, под каким именем вы известны человекообразным? – спросил Длинный Шест. – Я долго думал над этим вопросом, но не смог придти ни к какому выводу. У вас целы оба глаза, так что вы не Один и не Мойше Даян. Для Тора вы слишком мудры, для Будды – слишком воинственны, для младших богов – слишком могущественны. Небесный огонь на закате – это ведь вы вызвали?

– Я вызвал, – согласился Джон. – Ты льстишь мне, когда говоришь, что я могущественен. Но я не уверен, можно ли меня называть богом, я даже на аватара не вполне тяну.

– Я был бы счастлив выслушать вашу историю, – сказал Длинный Шест.

– Ты выслушаешь ее в свое время, – сказал Джон. – Если, конечно, ты согласен служить мне.

– Я согласен, – сказал Длинный Шест. – Мне нужно выполнить какой-то ритуал или принести клятву?

– Ничего не нужно, – сказал Джон. – Твоего согласия достаточно.

– Я бы хотел задать один вопрос, – сказал Длинный Шест. – Некоторое время назад я вдруг подумал одну мысль, и потом мне стало казаться, что ее послали мне боги. Почти наверняка это была Никс Милосердная, но я не вполне уверен…

– Короче, – перебил его Джон. – Что за мысль?

– Мне подумалось… гм… не знаю, как это выразить, чтобы это не прозвучало оскорбительно…

– Выражай как можешь, – сказал Джон. – Меня трудно оскорбить. Вон, Аленький Цветочек подтвердит.

– Хорошо, – сказал Длинный Шест. – Так вот, мне подумалось, что орки и люди… гм… ну, что общепринятые обычаи, что орки как бы…

– Ты хочешь сказать, что, оценивая человекообразного, надо смотреть не на татуировку, а на ум и совесть? Что умный и честный орк должен стоять выше глупого и бесчестного человека?

– Да, примерно так, – сказал Длинный Шест. – Я не осмеливался…

– Зря не осмеливался, – сказал Джон. – Я считаю, что ты абсолютно прав. Я считаю, что полукровки, по уму равные людям, должны считаться людьми. И я хочу, чтобы стало так, как я считаю.

Длинный Шест принял торжественную позу, откашлялся и начал говорить:

– Клянусь служить…

– Не клянись! – перебил его Джон. – Ненавижу этот обычай.

– Так вы – Джизес Крайст? – удивился Длинный Шест. – Он тоже не любит клятвы… А ведь все сходится! Во втором пришествии…

– Я не Крайст, – заявил Джон. – И достаточно об этом. Ты все узнаешь в свое время. Давай лучше трупы раскладывать. Для начала, я думаю, надо томагавки раскидать вокруг.

– Да, но не все, – сказал Длинный Шест. – Вы напали на эльфов внезапно, некоторые воины не успели достать оружие. По-моему, так будет более правдоподобно.

– Сэр Джон, – подала вдруг голос Аленький Цветочек. – Помнится, вы говорили…

– Для тебя я просто Джон, – перебил ее Джон. – После того, что было между нами… И не надо обращаться ко мне на вы.

– Как тебе угодно, Джон, – сказала Аленький Цветочек. – Ты однажды говорил… или не однажды… что… гм… можешь сделать меня человеком.