Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 43 страниц)

– «А ещё мы по-прежнему не знаем, насколько далеко от трещин в породе могут вылезать эти твари. Каждый день ожиданий перед эвакуацией людей лишь повышает наши риски».

– «Я так понимаю», – начал Прескотт, всё ещё стараясь не встречаться взглядом с Хоффманом, – «что одна из трещин пересекает остров с востока на запад, отрезая район Пелруана от остальной части Вектеса. Не случится ли такого, что однажды утром мы проснёмся и обнаружим стену из стеблей через всю северную часть острова?»

– «На этот случай, председатель, у нас уже готов план эвакуации. Хотя я считаю, что применить его стоит только в случае крайней необходимости. Нам ещё немало предстоит сделать, прежде чем переселить сюда три-четыре тысячи человек.

– «А эта ваша сеть спутников “Молота Зари” ещё работает?» – спросил Треску. – «Вся целиком, я имею в виду».

Были времена, когда ответить на такой вопрос от офицера войск СНР представлялось просто немыслимым.

“Он бывший офицер войск СНР”, – сам себе мысленно напомнил Хоффман. – “Он теперь с нами, а не против нас”.

– «Нам было чертовски сложно попасть им даже в левиафана», – ответил полковник. – «Спутники стали ломаться, так что выжигать пробившихся на поверхность стеблей по щелчку пальцев не выйдет».

– «А я вовсе не про их боевой потенциал спрашивал», – Треску встал из-за стола и подошёл к карте, будто бы не замечая стоявшего там же Прескотта. – «Снимки они же могут делать? Я так понимаю, что могут».

– «Какой вы наблюдательный», – Прескотт и не думал подвинуться в сторону, чтобы дать Треску пройти.

– «Это система метеорологических спутников», – сказал Майклсон. – «Но она практически мёртвая. Система дальней радиосвязи скоро откажет».

– «Если делать снимки с низкой орбиты, то разведка на “Воронах” вам больше не понадобится», – Треску вытащил нож из-за пояса, затем открыл подъёмное окно и стал точить сломанный карандаш. Щепки из-под лезвия уносило ветром вдаль. – «Но, полагаю, вы уже думали об этом».

Хоффману это и в голову не приходило, в основном, из-за того, что из метеорологических спутников уже много не выжмешь. Разрешение из камер хорошо подходило для исследования крупных метеорологических явлений. Но небольшие объекты вроде стебля на таких снимках не разглядишь.

– «Посмотрим, можно ли что-то сделать», – сказал Хоффман.

– «Когда планируете вводить ограничения по выдаче?» – осмотрев заточенный кончик карандаша, Треску вернулся на своё место у стола.

– «По выдаче чего? Топлива или пищи?» – уточнил Майклсон.

– «И того, и другого».

Прескотт внимательно изучал карту, подбрасывая одну из кнопок на ладони, а затем вдруг посмотрел Хоффману прямо в глаза, впервые с того момента, как тот вошёл в комнату, и медленно вдавил кнопку большим пальцем в карту.

– «Пищу мы и так уже выдаём по распределению, и проблем с этим нет», – сказал председатель. – «И раз уж продуктовых магазинов тут тоже нет, то можно не переживать, что их ограбят. К тому же, мы уже давно научились правильно рассчитывать, сколько калорий нужно каждому человеку для выживания, не так ли, полковник?»

– «Расход имульсии сейчас минимален, но это не значит, что её запасы никогда не иссякнут».

– «Если кому интересно, то я прихватил с собой последние расчёты о минимально необходимых запасах топлива», – Майклсон открыл записную книжку. – «Главный инженер составил максимально точный план относительно неприкосновенных запасов топлива для возвращения на материк».

– «И это будет поездка в один конец», – склонил голову Треску.

– «Именно. Мы постараемся разместить оставшееся население на судах как можно компактнее. Конечно, у нас тут не круизный лайнер, так что удобств особых не будет, но права на ошибку у нас нет. Это наш план на самый крайний случай».

Окно так никто и не закрыл. Хоффман слышал шум моторной лодки, медленно идущей вдоль берега, а также мерный плеск волн, разбивающихся о гранитный утёс, на котором располагалась их база. И не было ничего кроме этих звуков – ни рокочущих двигателей курсировавших по дорогам “Кентавров”, ни грохота артиллерийских залпов вдали, ни привычного шума городской суеты. Но в этот раз нахлынувшая тишина не принесла с собой ощущение блаженства от наступившего перемирия. Она была лишь напоминанием о том, насколько же далеко от них осталась большая земля.

– «Мы изначально планировали однажды вернуться на материк», – прервал молчание Прескотт. – «Так что давайте не будем говорить об этом так, словно мы в панике бежим с острова, хорошо? Мы с первого же дня заявили, что однажды вернёмся обратно».

Прескотт снял фотографии со стены и сложил их в потрёпанного вида папку для бумаг.

– «Кстати, я хотел бы, чтобы солдаты собрали образцы со всех мест прорыва стеблей. Особенно, если заметят там что-нибудь необычное».

– «А деревья, за считанные секунды пробивающиеся из-под земли на двадцать метров вверх, и смертоносные крабы – это, по-вашему, вполне обычное явление, председатель?» – спросил Майклсон.

– «Я имел в виду, если заметят какие-нибудь изменения в ситуации», – Прескотт рассеянно отмахнулся. Раньше за ним такого не водилось. – «Какие-нибудь отклонения в строении стеблей. Появление иных организмов среди Светящихся. Помните, как рыбаки ставили сети, а потом находили в них целый зверинец светляков? Так, ещё вопросы на повестке дня есть?»

– «А мы что, уже что-то решили по имеющимся?» – раздражённо спросил Треску.

– «Отлично. Увидимся позже».

С этими словами Прескотт вышел из комнаты. Через открытую дверь Хоффман заметил двух его личных охранников, ждущих его снаружи. Их звали Ривера и Лоу. Они спустились по лестнице вслед за председателем.

“Как там их Бэрд назвал? «Забракованные “Ониксы”»?”

Жестокие язвительные замечания – в этом был весь Бэрд. Но в последнее время эти двое ведь и правда вели себя, как будто они элита спецназа, а не простые солдаты. Члены отряда “Оникс” давным-давно были мертвы, как и бойцы многих других подразделений.

Треску ещё некоторое время сверлил взглядом открытую дверь, не поднимаясь со стула.

– «Чего он так боится?» – наконец спросил капитан.

Это был хороший вопрос. Хоффман поднялся на ноги, собираясь уходить.

– «Ни разу не видел, чтобы он чего-нибудь боялся. Даже когда он лицом к лицу столкнулся с червями. В иной ситуации я был бы даже им восхищён».

– «Он явно чего-то боится», – встав, Треску указал карандашом в сторону лестницы. – «Вы этого разве не видите?»

– «Ну, мы все сейчас вносим свой посильный вклад в нелёгкое дело пачкания трусов, Миран», – ответил ему Майклсон. – «Может, председатель тоже решил не отставать от коллектива».

“Миран? Так они уже близкими друзьями стали”.

Хоффман лихорадочно перебирал варианты в уме, но всё сводилось к одному. Дело было в диске. Треску, как и сам Прескотт, мог словно рентгеновскими лучами просветить всех насквозь, вычислив их слабости, и у Хоффмана не было причин ему не верить. Раз Треску решил, что председатель трясся от страха, то, может, это потому что сам Хоффман слишком близко подобрался к чему-то важному.

Полковник едва удержался от того, чтобы не рассказать Треску про диск. Но старая привычка, оставшаяся ещё с прошлой войны, вовремя не позволила его губам шевельнуться.

– «Пойду к Ройстону, перепроверю ещё раз расчёты по топливу», – выдавил Хоффман, оставив Треску и Майклсона наедине друг с другом.

ЛАГЕРЬ ГОРАСНИЙЦЕВ, НЬЮ-ДЖАСИНТО. СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Подойдя к лагерю, Треску на мгновение замер, чтобы осмотреть ряды палаток и навесов.

Наступало тёплое время года, да и к тому же на Вектесе был довольно мягкий климат, так что можно было не переживать, что часть гораснийцев погибнет от переохлаждения, как прошлой зимой. Но этот факт не особо утешил Треску, медленным взглядом окидывающего лагерь беженцев, в котором уместились все выжившие представители народа республики Горасная.

Палатки, малочисленные пожитки, несколько животных и ещё меньше транспортных средств, которые можно было погрузить на отплывающий корабль – вот и всё, что у них осталось. Когда они только прибыли на остров, в их распоряжении была рабочая буровая платформа по добычи имульсии в море, а теперь и её-то даже не осталось. Они сами стали… “бродягами”. Одно лишь это слово заставило сжаться сердце Треску.

“Нет, мы не “бродяги”. Мы просто выживаем на необитаемом острове. Мы не какие-то грязные дикари, и никогда такими не станем”.

Судьбе не откажешь в изощрённой садисткой иронии. Самих гораснийцев теперь осталось меньше, чем подонков из банд “бродяг”. Инстинкт выживания Треску, уже работавший не только на него самого, но и на весь его народ, не давал ему забыть о том, как мало их осталось на Сэре со времён их прадедов. Эта мысль – единственное, что заставляло его жить дальше.

“У нас была целая империя. Того, что мы пережили, не должно было случиться”.

Треску направился дальше. Он никогда не пропускал обед с женой и сыном, даже если и самому не всегда удавалось поесть. За тремя рядами палаток возвышались новые деревянные хижины, возведённые взамен старых, которые сгорели во время атаки полипов на базу. Двое мужчин по имени Йорги и Эману прибивали к крыше одной из хижин куски промасленной ткани от дождя. Заметив приближение Треску, они отвлеклись от своего занятия, чтобы поздороваться с ним. На крыльце, свернувшись клубочком, грелась на солнце маленькая полосатая кошечка.

“Я знаю весь мой народ поимённо. Всех мужчин, женщин и детей. Даже кошек – и тех знаю, чёрт подери! Такое бывает лишь когда нация вымирает”.

– «Как там обстановка, сэр?» – окликнул его Йорги. – «Мы слушали разговоры пилотов “Воронов” по рации. Говорят, стебли продолжают заражать пашни».

– «Пока что не о чем переживать», – отозвался Треску. В таком маленьком поселении, как у них, трудно было скрыть что-либо от остальных, так что капитан давно перестал этим заниматься. Треску даже казалось, что теперь от секретов проку больше нет, так что ему было наплевать, знает ли Хоффман о том, что гораснийцы прослушивают радиочастоты КОГ. Сам-то Хоффман их переговоры точно прослушивал. – «У председателя Прескотта на стене даже висит карта с кнопками. Так что всё под контролем, благодаря могущественным кнопкам КОГ».

– «Может, нам составить собственный план эвакуации?»

– «Стебли далеко от нас. К тому же, куда бежать-то? Несмотря на обстановку, на Вектесе всё равно безопаснее, чем на материке».

– «У нас скоро закончится топливо, необходимое для эвакуации».

– «Я договорился с КОГ, что мы покинем остров вместе с ними, если они обеспечат нам защиту», – сказал Треску, и добавил про себя: “А мне надо думать, как спасти мой народ, а не помирать с КОГ в обнимку”.

– «Пока они держат своё слово, договор в силе», – Треску повернулся к кошке на крыльце. – «А что касается тебя, Оска, то держись подальше от сержанта Матаки. Она как раз ищет мех для обивки сапог».

Треску направился дальше, вглубь лагеря. Он выбрал длинную дорогу до своего дома и сделал это специально, чтобы гораснийцы его заметили. Это имело огромное значение. Именно так и должен себя вести командир, ждущий от остальных выполнения его приказов. Многие сочли его предателем из-за заключения мира с давним врагом, не говоря уже о том, что теперь он с ними открыто сотрудничал и даже позволил им пользоваться запасами имульсии гораснийцев. Одним из таких людей был Янку Нареси.

“Пусть болтают себе, что хотят. Только воздух сотрясают”.

Но слова оставались лишь словами. Открыто против Треску никто не выступал – кишка тонка. Чёрт подери, он ведь был из семьи Треску. Его отец одолел превосходящие силы КОГ в Бранаску, а его дед отбросил их от границы. У Треску это было в крови. Горасная никогда не подписывала акт о капитуляции, потому что даже истощённую веками кровопролитных войн, её так никто и не смог захватить. И всё это благодаря семье Треску, стоявшей у руля.

“Позволив Прескотту и Хоффману пользоваться нашим топливом, я вверил в их руки судьбу моего народа. Но они нам не враги. Теперь это не они нас убивают”.

Добравшись до своей палатки, которая ничем не отличалась от тех, что были у его подчинённых, Треску заметил, что у Илины сидят гости. Это были командир буровой платформы Стефан Градин, оставшийся не у дел после её разрушения, и старший прапорщик Теодор Мариск, которого практически все звали просто Тео. Они сидели перед палаткой, куря одну сигарету на двоих. Заметив приближающегося Треску, парочка медленно встала, будто бы их ноги затекли от долгого сидения на одном месте.

– «Ваша жена выгнала нас на улицу, капитан», – сказал Тео. – «Говорит, курить можно только снаружи».

– «Правильно говорит», – Треску забрал самокрутку у Тео, бросил на землю и растёр каблуком, чтобы потушить. – «Дурная привычка. К тому же, ещё и для других опасная, когда кругом полно легковоспламеняющихся материалов. Напомните потом, чтобы я вообще запретил в лагере курить. Так, пошли обедать».

Илина подмигнула Треску, когда он, пригнувшись, зашёл в палатку. Внутри царило благоухание блюда из ягнятины с чесноком. Треску в который раз поразился её таланту так умело готовить на обычной походной плитке. Его десятилетний сын Пётр, будучи весьма неплохим стрелком для своего возраста,       увлечённо чистил винтовку в углу. Нахмурившись, он внимательно осматривал все её детали.

– «У вас тут совещание командующих будет, или, может, всё-таки пообедаете?» – язвительно спросила Илина. Треску подошёл к ней, обнял со спины и поцеловал в макушку. – «От совещаний сытым не будешь, и даже не пытайся упрашивать меня».

– «Я бы и не посмел, любимая. Можно, ребята останутся? Они меня долго ждали, проголодались».

– «Ладно. Но у меня для них ничего кроме хлеба нет. Я готовила только на троих».

– «Если хотят, то пусть берут мою порцию», – отозвался Пётр. – «Я не против».

– «Нет, тебе надо хорошо питаться, чтобы вырасти сильным», – Треску выдвинул стул и жестом попросил сына сесть к столу. Треску хотел, чтобы мальчик присутствовал на совещании, как полноправный его участник. Он считал, что сын уже способен понять, в какую ситуацию попал их народ, и не желал вести дела у него за спиной. Было очень важно, чтобы с малых лет Пётр овладел всеми навыками, необходимыми для управления целой нацией. Ведь однажды, возможно, ему придётся встать на место отца. – «Так что кушай всё, что мама готовит для тебя, хорошо?»

– «Да, пап».

– «Вот и хорошо», – Треску залез в хлебницу и положил на стол перед Тео и Стефаном пару плетёных булочек. – «Ну что там у вас такого важного, что после обеда обсудить нельзя?»

– «Какая-то странная херня творится, капитан», – ответил Стефан на тиранском языке. – «Мы проверяли моторы на “Адмирале Энка”, как вдруг перехватили какие-то непонятные сигналы по рации. Они шли на частоте, которую раньше использовал штаб судоходства».

– «И что там было?»

– «Без понятия. Похоже на пакет данных. Вроде тех, какие спутники передают».

– «Может, шифрованный канал КОГ?»

– «Я этих шифрованных каналов наслушался до конца жизни. Нет, это другое. К тому же КОГ сейчас уже ничего не шифрует».

Первым делом Треску подумал, что Хоффман тестирует линию связи со спутниками “Молота Зари”. Конечно, можно было его спросить об этом напрямик, и Треску был уверен, что полковник в ответ юлить не станет.

“Ну, они сами признались, что спутники системы “Молота” стали ломаться. А может, полковник просто не хочет говорить об этом, зная, что “Молот” – болезненная тема для нас. По крайней мере, Хоффман не хочет расстраивать нас лишний раз”.

– «Пап, они нас что, опять бомбить будут?» – спросил Пётр.

Гораснийцы не любили вспоминать свою историю. Пётр ведь ещё даже не родился, когда КОГ нанесли удар “Молотом Зари”, не говоря уже о Маятниковых войнах. Поставив на стол горшочек с жарким из ягнятины, Илина одарила Треску усталым взглядом, но промолчала. Он знал, что ей это не нравится, ведь она не хотела, чтобы её сына с детства учили ненавидеть чужаков. Жена говорила, что он сам должен был во всём разобраться и составить собственное мнение.

“Зато я не хочу, чтобы оно у него было. Потому что тогда уже будет слишком поздно. Может, КОГ и не убьёт нас из умысла. Может, они просто совершат ещё одну смертельную ошибку. Мне приходится верить в их профессионализм”.

– «Не волнуйся, у них больше нет бомб», – ответил сыну Треску. – «Только “Молот Зари”. А если они и используют его на нас…»

Он прервался, посмотрел на Илину, а затем продолжил:

– «… то только по неосторожности, как это было, когда они сожгли собственный народ, чтобы самим спастись. Так что всё нормально, не так ли?»

– «Ты говоришь каким-то сдавленным голосом, пап. У тебя такой обычно бывает, когда ты вроде и шутку рассказал, хотя на самом деле в ней нет ничего смешного».

– «Прости меня, Пётр», – никто так грамотно не поставит взрослого на место, как проницательный ребёнок. – «Ты уже большой, и всё понимаешь. Сейчас ещё слишком рано безоговорочно полагаться на людей из КОГ. Мы столько лет с ними воевали. Да и они сами вовсе не спешат полностью довериться нам. Доверие вообще просто так не возникает – и нам, и им придётся заслужить его друг перед другом».

– «Но они ведь всех убили! Сожгли все города!»

– «И свои в том числе. Я знаю, такое непросто понять», – Треску старался давать максимально нейтральные ответы, чтобы не злить Илину. – «Но угроза, которую несла в себе Саранча, была столь велика, что КОГ решились заплатить такую цену в попытке остановить её».

– «Но Джасинто они ведь не сожгли», – несмотря на возраст, у Петра довольно неплохо было развито логическое мышление. – «А все говорят, что Светящиеся ещё хуже Саранчи. Так почему бы им не использовать “Молот” ещё раз?»

– «Сейчас уже спутники не так хорошо работают, как раньше», – Треску уже начал волноваться, что Петру потом от таких разговоров кошмары ночью будут сниться. Надо было его чем-то отвлечь. – «И Хоффман – неплохой человек. Он никогда снова не пойдёт на такое. У него жена погибла, когда КОГ сожгли собственные города».

– «А вы откуда это знаете?» – вскинул голову Тео.

– «Яник рассказал», – ответил Треску. – «Он вечно треплется с лейтенантом Матьесоном. Ничего достоверного, но полно интересных слухов».

– «Так что насчёт того пакета данных?» – спросил Тео.

– «Ничего», – Треску перевёл взгляд на тарелку. – «И я не хочу, чтобы все сочли, что нас сейчас заживо испепелят, Тео, так что будь благоразумен и сообщи мне, если такое повторится вновь. А с Хоффманом я сам переговорю».

Пётр выловил из горшочка часть бедренной кости и стал разглядывать, что внутри. Он очень любил костный мозг. Это было любимое блюдо мальчика, и Илина не упускала случая порадовать им сына, раз мясные блюда вновь вошли в их ежедневный рацион. Треску наблюдал за тем, как Пётр выковыривал мозг из кости кончиком ножа, щурясь, чтобы не оставить внутри ни одного кусочка, а затем намазывал его словно масло на хлебную корочку. И хоть Вектес и мог бы стать им новым домом, где им не пришлось бы умирать с голоду, это всё же была не Горасная, и сыну не стоило об этом забывать.

– «Пап, а мне можно разговаривать с солдатами КОГ? Их же зовут “шестерёнками”, да?» – спросил Пётр. Одно это слово вызывало в нём неподдельный ребячий восторг. Хотя среди остальных гораснийцев оно стало почти ругательным. – «А они правда кошек едят?»

– «Только та снайперша с собакой», – усмехнулся Стефан. – «Видел её ботинки? Подбиты полосатым кошачьим мехом».

– «Знаешь, Пётр, у них там есть настоящая звезда трэшбола», – вмешалась Илина, одарив Стефана взглядом прищуренных глаз, явно дававшего понять, что надо заткнуться. – «Может, тебе лучше с ним поговорить».

Трэшбол всем нравился, и Пётр просто светился от счастья.

– «Можно, пап?! Пожалуйста!»

– «Посмотрим, я попробую уговорить его», – Треску подмигнул. Он доел и встал из-за стола, кивком указав Тео и Стефану на выход из палатки. – «Извини, что так убегаю, Илина, но нам надо кое-что проверить».

Отойдя на достаточное расстояние от палатки, Стефан закурил ещё одну грубо скрученную сигару. Он оробел от взгляда Треску, но всё равно затянулся.

– «Капитан, ну мне на платформе вообще нельзя было курить!» – сказал он в оправдание. – «Не злитесь на меня».

– «Ладно, кури, пока есть что».

Треску взглянул на часы на запястье. Это были золотые часы, Треску получил их в подарок от отца. Когда-то они принадлежали его деду. Оба его предка к этому моменту уже бы составили и подготовили к исполнению план отхода на крайний случай, даже если и доверяли союзнику больше, чем самим себе. И от Мирана оба старших Треску ждали бы того же самого.

– «Мне нужен запасной план. Я хочу знать, сколько топлива в нашем распоряжении, и скольких людей мы сможем вывезти к ближайшему участку суши, если дело дойдёт до критической точки, когда оставаться здесь с КОГ будет неблагоразумно».

Тео показал своё одобрение и согласие кулаком с оттопыренным большим пальцем и хлопнул Стефана по спине, отчего последний закашлялся дымом. Даже если план никогда и не придётся приводить в исполнение, сам факт его существования успокоит людей.

– «Но мне нравятся ребята из КОГ», – возразил Стефан, прокашлявшись и вытирая губы тыльной стороной ладони. – «Тео, ты не был на “Изумрудных столбах” во время атаки полипов. Ты не видел, как их солдаты сражались, чтобы спасти нас. Не саму платформу, а именно нас».

– «Зато я там был», – отозвался Треску. – «И да, ты прав. Они ради нас рисковали своими жизнями. Но здесь дело вовсе не в дружбе или благодарности. Просто надо быть ко всему готовым».

Стефан одарил Треску настороженным взглядом.

– «И вы бы не хотели отплатить им той же монетой? Вы бы не стали помогать им, если бы они попросили?»

Треску немного напрягся от внезапно нахлынувшего на него ощущения, что он поступает низко и подло. Но он лишь выполнял свою давнюю клятву: в первую очередь защищать гораснийский народ. Но от самой мысли о том, что, возможно, ему придётся бросить КОГ на произвол судьбы после того, как они сражались плечом к плечу, у него встал комок в горле. Для Треску стало полной неожиданностью осознание того, что на ту глубокую психологическую связь между солдатами, воевавшими плечом к плечу, не особо влияют ни флаги, под которыми они воюют, ни границы их государств, ни даже клятвы, данные умирающим отцам.

– «Конечно, нам тоже придётся помогать им», – наконец сказал он. Какими бы оправданными не были его предубеждения, мир всё же не делился только лишь на чёрное и белое. – «Чтобы они не потянули нас за собой в случае чего».

– «Верно, сэр», – сказал Тео. – «Мудрое решение».