Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 43 страниц)

– «А с трактором что будем делать?» – спросила Берни. – «Нельзя вот так его тут оставлять, чтобы потом семья пришла отмывать его от этого говна».

Плохо было уже то, что им придётся увозить трактор отсюда. А выбора у них не было, это уж точно. После всех пожаров, бомбардировок и химических атак население Сэры осталось безо всякой промышленности. Новых тракторов на заводах больше не собирали.

“Мы все через это прошли. Мы все забирались обратно в “Броненосец” или “Тяжеловоз”, стараясь не замечать чью-то кровь. Но эти люди не такие. Для них война только началась”.

Всегда находились какие-нибудь маленькие вещи, отзывавшиеся болезненными воспоминаниями о боях. Многие люди даже не задумывались об этом. Маркус заметил, как Берни смотрит на трактор, и кивнул ей, словно ему тоже были знакомы эти напоминания. И вот снова Берни, смотря на Маркуса, видела в нём двадцатилетнего солдата перед высадкой на пляж в Остри, сидевшего на коленях возле останков Карлоса Сантьяго, готового сопровождать друга домой в последний путь.

– «Да», – сказал Маркус. – «Лучше бы нам позаботиться о нём».

ГЛАВА 2

«Когда же вы наконец-то прислушаетесь ко мне? У вас топлива хватит ещё на месяц полётов, а затем придётся брать из тех запасов, которые нам нужны, чтобы добраться до материка. Имульсии больше нет. Мы теперь даже не можем выкачивать её из заброшенных хранилищ, как раньше, и кухонное масло в самолёты и боевые корабли вместо топлива вы тоже не зальёте. Мы застряли на этом богом забытом острове. Может, в этом году, а может, и в следующем, а может, и через сто лет, но однажды мы будем вынуждены покинуть его».

(Ройстон Шарль, глава отдела управления в критической ситуации,

в беседе с полковником Хоффманом)

СЕВЕРНЫЙ ВЕКТЕС, МЕСТО ПРОРЫВА СТЕБЛЕЙ НА ПОВЕРХНОСТЬ.

Хоффман думал, что перед вылетом надо было сходить отлить. Мрачный прогноз доктора Хейман касательно болезней простаты в его возрасте понемногу начинал сбываться, как проклятие.

Но всё это придётся отложить. У Хоффмана было как минимум три проблемы, волновавшие его куда больше мочевого пузыря. Самой неотложной из них было связаться по рации с Маркусом.

– «Полковник, у нас тут погибший фермер», – сообщил Маркус. У Хоффмана внутри всё похолодело. – «Полипы постарались».

– «Имя его знаете?»

– «Пока ещё нет», – Маркус помолчал немного. – «Он истек кровью у Матаки на руках. Постарайтесь не орать на неё».

Хоффман замялся ненадолго.

– «Вас понял, Феникс», – иногда они вели себя так, будто между ними никогда не было никаких вражды. Маркус, не вспоминавший ни о драке между ними, ни о трибунале, ни о тюремном сроке, был куда человечнее своего отца. – «Тело забрать можете?»

– «Уже. Вылетаем в Пелруан через несколько минут».

– «Понял вас. Пожалуй, мне стоит успокоить народ в Пелруане сразу как Прескотт закончит свой выезд на природу. Хоффман, конец связи».

Прескотт всё ещё гонял Бэрда по полю, приказав ему собрать образцы полипов чёрт знает ради чего. Что он с ними будет делать? В мире больше не осталось ни лабораторий, ни учёных. Хоффман воспользовался временной передышкой, чтобы отбежать в кусты.

“Так, не ори на Берни. Будь благодарен ей за то, что она умеет прощать и забывать. Или только прощать”.

Он вовсе не был уверен в том, что население Пелруана с пониманием отнесётся к новостям. Они точно поинтересуются, как он собирается защищать их остров от этих дьявольских отродий с большой земли. А ответов у него не было.

“Почему стебли прорвались на поверхность именно здесь? И как им это удалось?”

Застёгивая ширинку, Хоффман услышал, как позади него под чьими-то ногами хрустнули опавшие ветки. Он обернулся, ожидая увидеть Прескотта, но это был Мэл Соротки.

– «Извините, что отвлекаю вас от мочеиспускания, сэр, но там на поле чёрт знает что творится».

– «То есть, лейтенант?»

– «Мёртвый скот. Полипы их на куски порвали. Там повсюду валяются обгоревшие ошмётки».

– «Ну всё, началось. Теперь мы себе жопу рвать будем, чтобы не дать этим мелким говнюкам расползтись по всему острову».

– «У Бэрда есть кое-какие идеи на этот счёт».

– «Это хорошо. Пойду поговорю с ним тогда».

У Бэрда всегда были какие-нибудь идеи. Он был инженером, и ладить с машинами ему было куда проще, чем с людьми. А ещё эти инженерные навыки и умение логично мыслить позволяли Бэрду докопаться до основных принципов работы любой вещи, и тогда на него находило озарение. Иногда Хоффман даже переживал о том, что взвалил на плечи Бэрда обязанности целого института, полного учёных.

Но Бэрд, казалось, греется в лучах собственной славы. И Хоффман был рад, что может похвалить его, как не по годам развитого ребёнка, когда ему захочется.

– «Взгляните-ка на это», – с этими словами Бэрд протянул сложенную карту Хоффману. Это была карта Вектеса, на которой жирными карандашными линиями были выделены маршруты полётов. Рукой командира экипажа Соротки на полях было нацарапано: “Собственность К. Митчелла. При обнаружении вернуть экипажу “КВ-Два-Три-Девять””. – «Хоть остров и вулканический, но под ним немало трещин в породе. Там или подводные реки, или прослойки мягкой породы. Проще говоря, стебли проникают на остров из океана, используя эти трещины. И нам стоит лишь держаться подальше от них».

– «Ну, это смотря, где эти трещины пролегают. А ещё мы пока не знаем, как далеко полипы и стебли могут расползтись из этих мест».

– «Вот мы с этим и разберёмся. Вычислим, где они вылезают на поверхность».

– «Никогда бы не подумал, что вы такой оптимист, Бэрд».

– «Это не оптимизм. Если я ошибся, они выскочат в любом месте когда угодно и порвут нам жопы».

– «Ну ладно, значит, теперь будем наносить на карту все места прорыва», – Хоффман изучил карту. Вектес простирался на семьдесят километров от севера к югу. По площади он был всего лишь пять тысяч квадратных километров, но с учётом минимального количества вертолётов и стремительно сокращающихся запасов топлива за местностью становилось слишком сложно уследить. – «Если они на самом деле действуют по схеме, то мы сможем придумать стратегию их сдерживания».

– «Да, но не забывайте об этих бегающих полипах. Эти-то везде пролезут».

– «Мы их тоже отгоним», – ответил Хоффман. Выкопанные по его приказу оборонительные рвы помогли отразить последнюю атаку полипов с моря. – «Один раз уже делали такое. Сделаем и ещё».

Хоффман связался по рации со штабом, жестами показывая Соротки, чтобы тот заводил вертолёт.

– «Матьесон, у нас тут мёртвый гражданский. Мне сейчас придётся объясняться перед всем Пелруаном. Сообщи об этом Треску. Я не хочу выслушивать его нытьё о том, что мы не держим его в курсе событий».

– «Гораснийцы, вероятно, уже и сами обо всём знают, сэр», – ответил Матьесон. – «Они следят за нашими переговорами по радио».

– «Ещё один повод ничего не утаивать от них», – пока что Миран Треску играл с ними по правилам. Он был достаточно честен с Хоффманом, чтобы тот ответил ему взаимностью. Вне зависимости от того, считали ли теперь себя гораснийцы членами большой дружной семьи КОГ, или же мечтали вновь стать независимыми, – они все вместе застряли в одной лодке посреди моря говна. – «Скажите ему, что я переговорю с ним, как только вернусь».

Ричард Прескотт разгуливал по полю, периодически останавливаясь возле стеблей и пристально осматривая их. Хоффман не знал, что у председателя было на уме, но в одном он был точно уверен: этот человек никогда и ничего просто так не делает. Каждое его движение, каждый жест, каждое слово – всё это было просчитано до мелочей и выполнено с хирургической точностью ради неведомых Хоффману целей. Прескотт раздражал его уже тем, что подстёгивал любопытство полковника как только мог. Например, этим проклятым диском с данными. Желание выведать, что же на нём записано, пожирало Хоффмана изнутри, отвлекая от насущных проблем.

– «Пора лететь, председатель», – сказал он. – «Надо добраться до Пелруана раньше, чем туда привезут тело. Надо успеть завладеть умами и сердцами людей. Бэрд, Коул, вы летите с нами».

Хоффман пригнул голову от ветра, раздуваемого винтами “Ворона”. Заняв своё место в пассажирском отсеке, он отвернулся к открытой дверце, дабы у него даже не возникало желания пересекаться взглядами с Прескоттом. Это лишь раззадорило бы его любопытство. Усевшийся напротив него Коул начал пристёгиваться, заслонив собой полковника от Прескотта. Заметив на себе взгляд Хоффмана, Коул подмигнул ему. Нет, всё-таки этот парень был прирождённым дипломатом.

– «Не волнуйтесь, сэр, я вас не заблюю в полёте», – весело сказал Коул. – «Из меня всё до последнего вышло по пути сюда».

– «Весьма благородно с вашей стороны, Коул», – кивнув ему с заговорщицким видом, Хоффман связался по рации с Аней Штрауд. Она ждала их вертолёт в Пелруане. – «Лейтенант, имя погибшего уже известно?»

– «Мы полагаем, это Леон Уэллан, сэр. Это его поле. Он женат, есть двое детей», – судя по звуку, Аня глубоко вздохнула. – «Льюис Гавриэль поехал искать его жену».

Хоффман не понимал, почему смерть тех, у кого была семья, считалась трагичнее, чем тех, кто был одинок. Он всегда куда больше переживал за тех, у кого даже не осталось семьи, которая могла бы оплакивать погибшего. Их будто стёрли из жизни, из прошлого, настоящего и будущего. А ещё Хоффман думал о том, что он слишком сильно переживает из-за одной смерти, особенно после того как КОГ потеряли миллионы гражданских в Тирусе.

Но Пелруан – это совсем другое дело. Маленький городишко на несколько тысяч человек на юге острова. Для них гибель каждого была тяжёлой утратой. Их нужно было убедить в том, что о них не забыли, чтобы они не думали, что лишь мешаются под ногами у прибывших с материка.

“Это их остров. Их фермы. Нам без них не справиться”.

По рации зазвучал голос Соротки.

– «Сэр, “Восемь-Ноль” будет через несколько минут. А также штаб сообщил, что грузовик с капсулами-бурами будет на позиции через полчаса».

– «Хорошо. Чем раньше узнаем, через какую почву могут пробиваться стебли, тем лучше для нас».

Когда “Ворон” заходил на посадку, Аня уже ожидала их на посадочной площадке возле гавани. Она вышагивала взад-вперёд по воображаемой линии перед “Тяжеловозом”, утопая в броне на несколько размеров больше нужного. Но в остальном броня лишь подчёркивала то, что она теперь отвечала за Пелруан. Хоффману подумалось, что он взвалил на её плечи слишком большой груз, оставив командовать небольшим военным городком. Для женщины тридцати с небольшим лет, которая первый раз попала на передовую лишь несколько месяцев назад, занимаясь всю жизнь до этого лишь штабной работой, было непросто так быстро переключиться на новые обязанности.

“Но она же дочь Елены Штрауд. Она прирождённый боец. Я только надеюсь, что она не унаследовала от матери склонность к самоубийственным миссиям”.

Выпрыгнув из пассажирского отсека, Хоффман вдохнул витавший в воздухе запах пылающих дров. На коптильне в конце рампы полным ходом готовился утренний улов змееголовых рыб. Из-за угрозы поймать в сеть различных Светящими – левиафанов, стеблей, или других мелких светляков, рыболовецким траулерам приходилось добывать рыбу только на мелководье. На какую-то секунду Хоффман забыл обо всёх свалившихся на него обязанностях, подумав о мясистых прокопчённых кусочках рыбного филе.

“Чёрт подери, а как всё это отразится на наших запасах провизии?”

Раз стебли полезли на сушу, то надо было защищать от них поля. Кризис в одной сфере влечёт кризис и в другой. Фермерам сейчас и так приходилось несладко из-за наплыва беженцев.

“Надо распределить продовольственные рационы. Ну, хотя бы это мы делать научились”.

– «Здравствуйте, сэр… Председатель», – Аня бросила взгляд через плечо Хоффмана, приветствуя Прескотта, следуя всем формальностям. – «Я приказала временно разместить морг в одном из рыбных складов. Там есть холодильники».

– «Будем надеяться, нам не придётся забить их до отказа», – ответил Прескотт. – «Какие настроения в народе?»

– «Они готовы к диалогу, как и всегда. Образцовые граждане КОГ».

– «Льюис Гавриэль уже вернулся?»

– «Я свяжусь с ним, сэр».

Прескотт сразу удалился, что поставило Бэрда в тупик. На секунду Хоффман задумался о том, знал ли Прескотт, что диск у Бэрда, и о том, что Прескотт так настаивал на полёте вместе с полковником вовсе не из-за стеблей. Вся проблема общения с председателем была в том, что этот сукин сын был весьма коварен. Можно было всю жизнь убить на то, чтобы попытаться перехитрить его. Но Хоффман не поддался такому соблазну и сосредоточил своё внимание на Ане.

– «Вам бы надо на всякий случай составить план эвакуации», – сказал он. – «Я скажу Шарлю, чтобы он подумал о том, куда мы сможем перевезти несколько тысяч людей, если понадобится».

– «Всё уже готово, сэр. С последней атаки полипов у меня выдалось несколько свободных вечером, чтобы обдумать это», – Аня была именно тем младшим офицером, какие были нужны старшим. Она была организованна, расторопна, верна, никогда ни на что не жаловалась и всегда готова дать все ответы о грядущем пиздеце. Хоффман ни разу не замечал в ней ни единого признака извечных людских ошибок – вспыльчивости и осуждения. – «Сержант Росси занимается установкой наблюдательных постов. Мы полагаемся на гражданских и верим, что они смогут вовремя поднять тревогу».

– «Да и местность они знают куда лучше нас. Хороший план, лейтенант».

– «Сэр, как же нам удастся следить сразу за всем островом? Он ведь по большей части необитаем», – прищурившись, Аня попыталась разглядеть в небе подлетающий “Ворон”.

– «Никак. Будем проводить разведку, там где возможно, пока у нас не кончится топливо».

“Чёрт подери. Теперь нам придётся рассчитывать на то, что фермеры и рыбаки успеют помахать флагами и вызвать нас по рации в случае беды. Тоже мне, армия”.

За каких-то пятнадцать лет из мировой сверхдержавы со спутниковой системой дальнего обнаружения Коалиция скатилась до ветхого городишка, где населявшим его беженцам всё приходилось делать подручным инструментом. На какой-то момент Хоффман поник духом, но не от безрезультатности войны с червями и светляками, а от мысли о том, что потом им придётся отстраивать всё заново. Даже если сейчас у них и выйдет перебить всех Светящихся, Хоффман знал, что никогда не доживёт до того дня, когда Сэра вернётся к нормальной жизни. Процесс восстановления растянется на несколько поколений.

Аня развернулась, взглянув на юго-восток.

– «Вон они летят, сэр».

Геттнер пролетела над верхушками деревьев и, прежде чем сесть, описала в воздухе круг, подняв вихри из грязи и песка. Когда винты замедлили свой ход, Маркус, Дом и Барбер вылезли из вертолёта, вытащив с собой пристёгнутый к носилкам похоронный мешок с телом погибшего. Хоффман не отрывал взгляда от дверцы пассажирского отсека, пока не увидел выходящих оттуда Берни с собакой. Ему оставалось лишь смотреть, стараясь придерживаться совета Маркуса.

“Только не ори на неё”.

Берни вся была измазана в запекшейся крови. От неё почернели штаны и края рукавов, а на лбу была широкая полоса, будто бы она вытирала с него пот тыльной стороной окровавленной ладони. Несмотря, что он знал, или, чёрт подери, хотя бы надеялся, что это была не её кровь, внутри у Хоффмана будто что-то оборвалось. Когда-то он потеря Маргарет, потому что не сумел остановить её от дико рискованной задумки. Ему ежедневно что-нибудь напоминало о событиях прошлого, но Хоффман знал наверняка, что не вынесет, если это повторится вновь.

“Однажды там будет Берни. Её привезут запакованную в мешок, и жить с этим дальше я уже не смогу”.

– «Надеюсь, это не твоя кровь, Матаки», – он сказал это лишь дабы заглушить внутренний голос. – «Или я…»

– «Я в норме», – ответила Берни, хотя её внешний вид явно говорил об обратном. – «Я просто не такая умелая, как доктор Хейман».

– «В каком он состоянии?» – Хоффман переключился на погибшего, чтобы удержаться от чрезмерной заботы в адрес Берни. – «Вдова захочет взглянуть на тело».

Маркус погрузил носилки в ожидавший их “Тяжеловоз”. Он одарил на Хоффмана таким обессиленным взглядом светло-голубых глаз, будто смотрящих в никуда, что тому стало весьма не по себе. Не одной лишь Берни приходилось слишком часто собирать кого-нибудь по кусочкам.

– «Он цел выше пояса, полковник», – сказал Маркус. – «Хотя лучше бы его привести в порядок прежде, чем вдова его увидит».

Аня кивнула головой в сторону города. На дорогу туда ушло бы максимум пять минут.

– «Я сяду за руль. Я в городе морг организовала».

– «Думаешь, целая толпа набежит?» – пока Аня открывала водительскую дверь, Маркус уселся на переднее пассажирское сиденье.

– «Думаю, надо к этому подготовиться», – ответила она.

“Тяжеловоз” тронулся по прилегавшей к гавани дороге. Дом, Бэрд и Коул пошли пешком вместе с Прескоттом. Хоффман и Берни держались на расстоянии от них. Полковник поглядывал на Мака, то и дело бросавшего обвиняющие взгляды на самого Хоффмана. Несмотря на то, что его хозяином был помощник мэра Пелруана Уилл Беренц, пёс прилип как банный лист к Берни. Когда Мак смотрел на неё, в его взгляде читалась такая любовь и преданность, что Хоффману даже показалось, будто у него появился четырёхногий соперник за место в сердце Берни. Да, Мак её определённо ревновал. И полковнику было больно признаться себе в том, что ему и самому ревность тоже была не чужда.

– «Ты что, собаку против меня науськиваешь?» – Хоффман изо всех сил старался, чтобы его вопрос прозвучал ласково. – «Он в норме?»

– «Он настоящий охотник на полипов», – кивнула Берни. – «Что бы с ним там не случилось, пока он бегал один по острову, это лишь подстегнуло его жажду убить как можно больше светляков».

– «Тебе бы помыться, прежде чем гражданские тебя такую заметят», – Хоффман на ходу достал платок, открыл бутылку с водой и намочил ткань. – «Дай я тебе помогу».

– «Вик, пожалуйста, только не перед Бэрдом. Он же сразу глумиться начнёт».

– «Да и чёрт с ним, женщина, наши отношения – не такая уж и тайна для всех», – Хоффман остановил Берни, взяв её за локоть, и принялся вытирать ей лицо и ладони, будто чумазому ребёнку, хотя от въевшихся пятен крови на штанах так просто было не избавиться. – «Огрызнёшься на него, на место поставишь. Как со мной, в общем».

– «Так, ладно, я ослушалась твоего приказа. Но я должна была найти пса», – Берни высвободила руку и пошла дальше. – «Теперь буду делать, что говорят, и останусь на базе».

– «Как великодушно с твоей стороны, Матаки».

Нет, это было слишком грубо. У неё на руках только что человек умер. Даже сержанту с таким боевым опытом, как у неё, пережить такое ничуть не легче, чем остальным.

– «Извини. Просто я волнуюсь, что однажды мне, чёрт подери, придётся тебя хоронить».

Хоть для Берни сейчас это было и непросто, но она всё же смогла улыбнуться словам Хоффмана.

– «Только не выбрасывай моё тело в компостную кучу. Я предпочитаю кремацию».

Хоффман вытащил из кармана её подарок – кроличью лапку, талисман на удачу. Хозяину лапки в своё время удача сопутствовала куда меньше, и животное окончило свои дни, варясь в котелке.

– «Эта хреновина совсем не помогает», – сказал Хоффман, припоминая, что похлёбка из крольчатины всё же выдалась отменной в тот раз. Он понемногу привыкал жить бок о бок с экспертом по выживанию в экстремальных условиях. – «Наверно, чтобы мне наконец-то начало везти, надо собрать все четыре лапки».

– «Удача – это ещё далеко не всё, что нам надо», – ответила Берни. – «Просто помни о том, что местные не привыкли к жизни с чудовищами под кроватью. Они ведь и психануть в ответ могут».

– «Чёрт подери, дорогая, ещё бы я знал, что в наше время значит “психануть”», – Хоффман покачал головой, внезапно почувствовав себя древним стариком. В последнее время с ним это случалось всё чаще и чаще. – «Сколько уже в этом говне тонем, а дна и близко не видать».

Вектес, этот нетронутый войной клочок плодородной живописной суши, переждал всю войну, будучи отрезанным от материка после залпов “Молота” по всей планете. Немногие населявшие остров люди жили себе как и раньше, поддерживая законсервированную военно-морскую базу в более-менее приличном состоянии. Эти люди ни разу в жизни не видели ни одного червя, никогда не спасались бегством от неминуемой гибели, и не знали, каково это чувствовать дрожь земли под ногами перед атакой Саранчи. Хоффману подумалось, что если из-за нападений светляков сейчас в него и Прескотта из толпы полетят кирпичи, то это будет вполне заслуженно.

Гавань, имевшую форму лошадиной подковы, огибала гравийная дорога, которая заканчивалась у рампы. Хоффман заметил на дороге пикап, возле которого собралась небольшая толпа. Женщина в комбинезоне вылезла из автомобиля и встала посреди дороги, не давая останавливающемуся перед ней “Тяжеловозу” проехать дальше.

– «А вот и жена приехала», – сказала Берни, ускоряя шаг, будто хотела вмешаться в ситуацию.

– «Аня сама разберётся», – они почти что догнали Прескотта. – «Гражданские ей доверяют».

– «Я её матери пообещала, что присмотрю за ней».

– «Ты своё слово сдержала, и именно поэтому она сейчас командующая гарнизоном. Не лезь туда, Берни».

Прескотт добрался до “Тяжеловоза” раньше Хоффмана и Берни, но решил близко не подходить, предпочтя, чтобы Аня разбиралась со вдовой. Хоффман наблюдал за тем, как Аня говорит с потерявшей мужа женщиной, жестами призывая её успокоиться, пока Маркус закрывал собой заднюю дверцу “Тяжеловоза”. Из прибрежных мастерских начали подтягиваться другие местные, дабы разузнать, что происходит. Аня изо всех сил старалась повести себя правильно в ситуации, для спокойного разрешения которой нет и никогда не будет правильных слов.

– «Я хочу посмотреть на него», – женщина повторяла это раз за разом. – «Я хочу увидеть моего мужа».

В её глазах не было слёз, но слегка дрожащий голос со слишком выверенными интонациями говорил о том, что ещё немного, и она слетит с катушек.

– «Я хочу увидеть Леона. У меня есть на это право», – женщина направилась к задней дверце “Тяжеловоза”. Аня заботливо положила ей руку на плечо.

– «Давайте увезём его отсюда в помещение, миссис Уэллан», – сказала она тихо. – «Не нужно здесь смотреть».

– «Нет, я хочу увидеть его сейчас же!» – перебила её женщина. – «А не потом, когда он будет валяться на каком-нибудь чёртовом складе! Он же для вас ничего не значит, да?! Вообще ничего. Вы такое каждый день видите. Для вас он просто ещё один кусок мяса».

Маркус медленно повернул голову, как он обычно это делал, окинув взглядом собравшихся зевак.

– «Так, народ, пожалуй, вам стоит отойти назад. Это дело касается только миссис Уэллан».

Может быть, всё же эти самые правильные слова и существуют. Вокруг них уже собралось около семидесяти человек. Пёс Берни тоже ходил вокруг них, со своим вечно печальным выражением глаз. Толпа, будто на секунду затаив дыхание, развернулась и молча разошлась. Вразумительный, с командирскими нотками тон Маркуса с лёгкостью заставлял людей прислушаться к его словам.

– «Вы готовы, мэм?» – Маркус положил руку на дверной замок.

Миссис Уэллан кивнула. Берни подошла к ним и помогла Маркусу как можно более аккуратно достать из автомобиля мешок с телом, но со стороны всё равно выглядело так, будто они тащат мешок с картошкой. Но вдова сама того захотела, так что Маркус был прав. Когда человек в таком состоянии, то переубедить его уже не выйдет.

– «Мэм. Я хочу вас предупредить, что там кровь», – начала Берни, вглядываясь в лицо женщины, но та никак не отреагировала на её слова. – «Мы закроем его обратно в любой момент. Только скажите».

Маркус расстегнул молнию на мешке. Миссис Уэллан отвернулась. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с силами и заставить себя взглянуть на тело.

– «О…» – она закрыла рот ладонями. – «О, Боже…»

Прескотт решил, что именно сейчас стоит повести себя, как подобает государственному деятелю.

– «Мне очень жаль, что вы потеряли мужа, мэм. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы…»

– «Нет, это не он», – перебила его женщина. – «Это не мой муж, не Леон».

Хоффман поёжился от неловкости ситуации.

– «Но именно этот человек работал на вашем поле», – сказала Аня.

– «Да, но это Дэниэл, двоюродный брат Леона! А где сам Леон?!»

Одну-две секунды миссис Уэллан была в таком замешательстве, что ни слова не могла вымолвить, а затем разразилась рыданиями. Её колени дрожали, и казалось, что они подогнутся в любой момент, и женщина упадёт наземь. Аня подхватила её за руку и повела к крыльцу ближайшего дома, чтобы усадить там. Хоффман попытался представить, каково это, когда тебе говорят, что погиб твой любимый человек, а вместо этого выясняется, что погиб другой член семьи. Облегчением такое не назовёшь.

– «М-да, всё прошло просто замечательно», – вздохнул Бэрд. – «Теперь придётся травмировать психику чьей-то другой жены».

Хоффману на сегодня уже хватило воодушевляющих речей. К тому же, ему по-прежнему надо было исследовать целое поле стеблей.

– «Аня, сообщи мне, когда Гавриэль соберёт людей в городе», – сказал он. – «Остальные за мной. Диззи, должно быть, уже на месте».

Они утомлённо поплелись обратно к “Воронам”. Соротки, Геттнер, Митчелл и Барбер с невозмутимым видом играли в карты в пассажирском отсеке “КВ-Восемь-Ноль”. Пилоты вертолётов всегда вели себя так, будто всё повидали в этой жизни. Соротки поднял голову, когда Хоффман и остальные подошли к вертолёту.

– «Как всё прошло?» – спросил он.

– «Не тот жмур оказался», – ответил Бэрд.

– «Ты такой сентиментальный», – поднявшись на ноги, Соротки собрал карты остальных игроков. – «Не хочу вам день ещё больше портить, полковник, но у нас тут ещё один фермер совсем с катушек слетел. Тот самый, чьих коров на куски порвало».

– «Я сам с ним поговорю», – отозвался Прескотт. – «У полковника сейчас и так дел полно».

Хоффман по привычке сразу начал раздумывать о том, была ли это какая-то очередная хитрость Прескотта, или же тот на самом деле просто хочет помочь.

“Вот он меня и подловил. Он, чёрт его дери, совершенно не напрягаясь, заставил меня сомневаться абсолютно во всём”.

Должно быть, Берни заметила, как он дёрнулся, поэтому легонько ткнула его локтём в спину, предупреждая не спорить.

– «Спасибо, председатель», – Хоффман решил, что он слишком увяз в своих сомнениях. – «Я не очень хорошо умею разговаривать с фермерами».

Их с Прескоттом рабочие отношения пошли под откос после того, как Хоффман украл тот диск с данными, и теперь они волочились, словно автомобиль на нейтральной передаче по морозу. Прескотт знал, что диск у него. А ещё он, кажется, догадывался, что Хоффман так и не сумел взломать защиту на нём. Возможно, его это даже забавляло.

– «Не лезь, Вик, ладно?» – прошептала Берни. Она слишком хорошо знала его. – «Сконцентрируйся на своих делах».

Когда Соротки подлетал к месту прорыва стеблей на поверхность, Хоффман заметил Диззи, едущего по узкой двухполосной дороге на своей буровой машине. Прескотт перегнулся через Коула и Берни и показал куда-то.

– «Что это за коричневые пятна вокруг стеблей?» – спросил он.

Хоффман повернулся к стеблям. Прескотт говорил вовсе не о перепаханной взрывами земле. Почву вокруг стеблей будто бы выжгли каким-то средством от сорняков. Трава потемнела и пожухла. В радиусе пары метров от группы стеблей не осталось ни одного живого растения, хотя, когда они улетали, этого не было.

– «Может, это из-за разорвавшихся полипов», – предположил Хоффман.

– «От полипов были бы разрозненные пятна, а тут сплошная полоса», – покачал головой Прескотт. – «Капрал Митчелл, сделайте несколько снимков».

Митчелл молча принялся снимать всё на камеру. В вертолёте на некоторое время воцарилась тишина. Приземлившись, Соротки заглушил двигатели ещё до того, как пассажиры вылезли из “Ворона”.

Маркус откинулся на спинку кресла, уставившись на стебли. В кой-то веки даже Прескотт явно демонстрировал признаки тревоги. В этом мире, где больше не стало науки и технологий, считавшихся ранее чем-то самим собой разумеющимся, неизвестность стала пугать Хоффмана куда сильнее, чем ему того хотелось бы. Не осталось больше таких людей, как Адам Феникс, которые могли бы заняться проблемой и найти её решение.

– «Стебли губят почву», – сказал он. – «Это проблема ещё похлеще проклятых полипов».