Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 43 страниц)

Берни отпустила поводок Мака, и тот принялся принюхиваться ко всему вокруг.

– «Это работа для тебя, Блондинчик. Ты теперь у нас единственный, кто сойдёт за учёного», – она похлопала его по пластине нагрудной брони. – «Только не потеряй этот проклятый диск. Хоффман теперь только о нём и говорит».

Бэрд никогда и не забывал об этом диске. Он прятал его под бронёй, а перед сном клал под матрац. Даже когда в душ ходил, то клал на расстоянии вытянутой руки от себя. Хоффман рассчитывал на то, что ему удастся расшифровать данные на диске. К тому же, на кону была его репутация технического гения.

– «Какие-то скучные у тебя с ним разговоры в постели, Бабуля», – Бэрд достал диск и помахал им перед лицом Берни. – «Но мне будет тяжело смотреть в глаза Прескотту. Думаю, он знает, что диск у меня».

Мак гавкнул пару раз. Берни обернулась посмотреть, куда он убежал.

– «И что он тебе сделает? Повалит наземь, изобьёт и отнимет?» – она направилась посмотреть, из-за чего пёс разлаялся. – «Хотя я немалые деньги заплатила бы, чтобы на такое посмотреть».

Коул, неторопливой походкой догнав Бэрда, в качестве эксперимента дал пинка стеблю.

– «Да уж, какая-то нездоровая херня».

– «Сейчас весь наш сраный мир только и состоит, что из одних нездоровых вещей».

Мак всё никак не унимался. Коул посмотрел мимо Бэрда куда-то вдаль и нахмурился.

– «Я не спец по собакам», – сказал он. – «Но Мак – щеночек тихий и беспощадный. Обычно он так не лает».

Маркус и Дом обернулись одновременно. Берни уже догнала Мака и теперь наблюдала за тем, как он рыщет вокруг, уткнувшись носом в траву, будто напал на след. Берни достала винтовку из-за спины и жестом попросила Маркуса подойти.

– «Я не думаю, что это он косточку нашёл», – сказала она.

За ними с соседнего поля наблюдало стадо коров, подняв головы над низкой оградой. Вдруг они развернулись и бросились почти что галопом оттуда, как будто что-то их напугало. Мак зарычал, уставившись в одну точку на земле. Бэрд приготовился к худшему. Мак начал скрести лапами по траве, его рык не умолкал. Затем он начал остервенело рыть землю, но Берни оттащила его, ухватившись за ошейник.

– «Думаю, пора нам на борт возвращаться», – сказал Маркус.

Но Бэрд не чувствовал под ногами вибраций. Раньше, в Джасинто такая дрожь почвы была первым признаком того, что черви прорываются на поверхность. Он как раз хотел сказать об этом Маркусу, когда Мак вдруг вырвался из рук Берни. Земля вокруг них вздыбилась и растрескалась, как бывает при землетрясениях. И тут Бэрд понял, что они отошли от ожидавшего их “Ворона” куда дальше, чем ему казалось поначалу.

В десяти метрах от них из земли наверх устремился здоровенный тёмно-серый стебель, испещрённый красными светящимися пятнами. Комья влажной земли, поднятые в воздух силой подземного удара, полетели в лицо Бэрда. Чисто рефлекторно прикрыв голову, он заметил, что по краю кратера карабкалось немыслимое количество ножек, словно паук вылезает из сливного отверстия.

– «Полипы!» – крикнул Дом.

Ну вот, наконец-то эти мудилы мелкие соизволили появиться. Но, по крайней мере, Бэрд теперь знал ответ на один из вопросов.

Полипы появлялись вместе со стеблями, а не из них.

СЕВЕРНЫЙ ВЕКТЕС, МЕСТО ПРОРЫВА ПОЛИПОВ НА ПОВЕРХНОСТЬ.

Сложно сказать, какая разновидность Светящихся или Саранчи была хуже всех. У Дома был свой рейтинг по омерзительности, и полипы вытеснили в нём тикеров Саранчи с первого места. Полипы – всё равно что мины. Только эти мины умели перемещаться бегом и выслеживать добычу.

Конечно, полипы не шли ни в какое сравнение с берсеркером, но они всегда атаковали толпой. Они нахлёстывали со всех сторон, как вода, и в дело вступали самые примитивные животные инстинкты Дома. Перед ним раскинулось море мельтешащих ножек, а затем волна клыкастых пастей, сметавшая всё на своём пути, хлынула вперёд, стремясь сожрать Дома. Ему стоило больших усилий остаться на позиции и не бросится бежать оттуда.

Даже если бы Дом и решился повернуться и пуститься наутёк, то они всё равно догнали бы и прикончили его. Иногда ему казалось, что теперь, когда не стало Марии и детей, ему уже нет разницы, жить или умереть. Но сейчас был не тот случай.

Чудовища выползали из стремительно расширявшейся ямы, в центре которой пророс стебель. Они бросились во все стороны, словно сбежавшее из кипящей кастрюли молоко. Дом видел только лишь уйму тёмно-серых ножек. Первый подстреленный им полип оросил всё вокруг ошмётками словно вымоченных в масле внутренностей. Взрывом убило и парочку его собратьев, но остальные продолжили наступать, как ни в чём не бывало. Может, их, как и Дома, тоже вели одни лишь адреналин в крови и инстинкты. Мысленно прочертив 90-градусный угол в надвигающейся на него волне из полипов, он сконцентрировал всё своё внимание на обстреле этой зоны. Дом опустошил весь магазин, ведя обстрел слева направо и обратно, пока в ушах не зазвенело от взрывов и огня автомата. Но все эти звуки потонули в оглушающем рёве мотора “Ворона”. Дому в лицо полетели листья и песок, поднятые в воздух ветром от лопастей.

– «Валите оттуда, “Дельта”! Валите на хрен оттуда! Барбер зальёт свинцом этих тварей!» – Геттнер орала в микрофон что есть мочи, хотя в этом не было никакой необходимости.

– «Мы не можем уйти», – запыхавшись, ответил Маркус. – «Нас только не подстрелите».

– «Маркус, твою мать, да там, наверно, с сотню этих тва…» – на секунду голос Геттнер заглушил стрёкот дверного пулемёта “Ворона” где-то у Дома над головой. Его как из шланга окатило ошмётками полипов, а в лицо впивались какие-то острые крошки. – «Они разделяются и быстро отступают».

– «Давай за ними», – перебил её Маркус. – «Ну же, не дай им уйти!»

– «Ты сержант, а я майор. Так что я остаюсь», – Геттнер проигнорировала его просьбу.

Дом, не глядя, перезарядил автомат. Если бы он хоть на секунду отвернулся от первой шеренги полипов, они тут же набросились бы на него, и он потерял бы обе ноги, или вообще бы погиб. Надо было просто продолжать стрелять. Он знал, что Коул и Бэрд были немного впереди него, где-то справа, но всё остальное для него было как в тумане. Он видел лишь только шероховатые ножки и зубастые пасти полипов. Взяв их на прицел, Дом стрелял, пока патроны не кончились, под звук собственного сбивчивого дыхания. Ему казалось, будто поток полипов никогда не стихнет. На каждого подстреленного из ямы выползало ещё двое.

– «Сколько их?!» – крикнул он Бэрду. – «Сколько она насчитала?!»

– «Полагаю, где-то около до хуя в метрической системе», – Бэрд выбросил пустой магазин. – «Извините, если слишком углубляюсь в технические термины».

– «Это с одного стебля?»

– «Да забей ты на подсчёты, Дом», – Коул вытащил гранату и отвёл руку назад, готовясь к броску. – «Закидай сучар гранатами».

Дом заметил, как граната описала в воздухе дугу и потонула в море дёргающихся ножек. Звука он не слышал – его поглотила ослепляющая вспышка, от которой через мгновение в глазах зарябило как от неоновой вывески. Через несколько секунд, Дом понял, что лежит на спине, а с неба на него льётся дождь из грязи. Он совершенно выдохся и теперь хватал воздух ртом, рефлекторно паля из “Лансера” в небо.

“Надо встать. Тут полипы. Надо подняться. Не встану, и мне конец. Твою ж мать…”

Дом с трудом встал на колени и сплюнул набившуюся в рот землю. На мгновение всё вокруг него исчезло. Он не слышал звуков, не видел движений, не чувствовал боли. Он просто осознавал тот факт, что весь покрыт запёкшейся от взрыва грязью, и не может подняться на ноги.

“Вот и всё? Конец, да?”

И тут вдруг кто-то схватил его за воротник и рывком поднял на ноги.

– «Ой, я, наверно, бросок не рассчитал», – Коул произнёс это прямо в ухо Дома, но звук был словно через толщу воды. – «Прости, деточка моя. Ты как, в норме? Крабов-то вон как расхуярило».

Бэрд, возникший будто из ниоткуда перед Домом, хмуро уставился на него.

– «Коул в последнее время как девчонка стал бросать. Сколько гениев перед собой видишь?»

– «Да ни одного», – ответил Дом. Рядом с ним не раз уже что-нибудь взрывалось. От осознания того, что и это был далеко не последний такой случай, его аж затрясло от злости. – «Вижу только одного мудака».

– «Замечательно. Если бы мудаков было двое, то это говорило бы о сотрясении, что не так уж и здорово».

Дом постарался оглядеться по сторонам и понять, что же происходит. Полипов он уже не видел, и, судя по тому, что Маркус ходил из стороны в сторону, выискивая что-то в траве, он их тоже потерял из виду. Поле вокруг них было перепахано взрывами. Цепочка из ям уходила в высокую траву.

– «Мы их всех положили?» – спросил его Дом.

– «Ты как, Дом?»

– «Да, нормально всё. Всех положили, говорю?»

– «Нет, две группы откололись и ушли», – Маркус обернулся. Он был весь покрыт ошмётками полипов. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, он приложил палец к рации в ухе. – «“Восемь-Ноль”, у нас всё чисто. Остальных видите?»

– «Иду за одной из групп», – отозвалась Геттнер. – «Отсюда сложно определить, где трава шевелится от ветра, а где от полипов».

– «За второй группой я пойду пешком. Феникс, конец связи».

– «А где Леди Бумер?» – спросил Коул.

– «Там же, где и её собака. Убежали за полипами», – Маркус побежал в сторону. – «Я её догоню. Вы оставайтесь здесь и ждите Хоффмана».

Коул раздражённо взмахнул руками. Он считал, что должен приглядывать за Берни, хотя она и не особо в этом нуждалась. Бэрд хлопнул его по спине.

– «Да ладно тебе, Бабуля же неуязвимая», – сказал он. – «Ты только посмотри, сколько всего она пережила: две войны, бог знает сколько стычек с червями и “бродягами”, мины на дороге. Блядь, да она даже обедает кошками! Если и это её в могилу не свело, то ей уже ничего не грозит».

– «Ей уже шестьдесят», – выступил в её защиту Коул. – «И возраст уже даёт о себе знать, хоть она всё и отрицает».

Физиономия Бэрда приняла выражение, явно говорящее, что ему наплевать. Дом знал, что это он просто прикидывается. Бэрд присел на колени у края ямы, чтобы осмотреть её получше. Дом слышал, как Геттнер кружит на “Вороне” над полем, выискивая цели. Она то появлялась, то вновь исчезала из его поля зрения, меняя курс. По крайней мере, это говорило о том, что слуха он не полностью лишился. Но ещё несколько таких ситуаций, и это его, а не Берни, будут по кускам в ведёрко собирать.

– «Что видишь?» – спросил Дом.

– «Да вообще ни хуя», – Бэрд опустил голову в кратер. – «Я даже не могу определить, та ли это яма, откуда они полезли, или это от нашей гранаты».

Коул взъерошил волосы на голове Дома своей огромной ручищей, будто извиняясь.

– «Ты точно в норме? Выглядишь немного отстранённо».

– «Да, всё хорошо».

– «Смотрю, никого особо не интересует моё состояние», – отозвался Бэрд.

– «А, да. Ну как, Бэрд, уже стал светляком?» – Коул умел заставить Бэрда понервничать. – «Одна из этих сучар тебе в ногу впилась, а ты уже несколько дней не жалуешься. Не похоже на тебя».

Бэрд считал, что светляки появляются из-за заражения какой-то инфекцией, которую он мог подхватить. Они уже видели червей, брумаков и левиафанов, ставших Светящимися, так что предположение о том, что Бэрд может сам стать светляком, было не таким уж и безосновательным, и от этого куда более тревожным. Бэрд поднялся обратно на ноги и потрогал лодыжку, проверяя её.

– «Я слежу за ней, Коул», – ответил он. – «Поверь мне, слежу. Проверяю каждый день в темноте».

– «А-а-а, а я-то думал, что это ты там всё время делаешь в туалете, да ещё и один…» – усмехнулся Коул. – «О, я слышу ещё один “Ворон”. Давайте-ка все будем улыбаться и вести себя как душки перед Прескоттом, хорошо?»

В рации раздался голос Мела Соротки.

– «Говорит “КВ-Два-Девять-Три”. Видим вас, ребята. Неплохие кустики тут у вас. Жду не дождусь, когда на них розы зацветут».

– «О-о-о, спасибо, что заглянули к нам, лейтенант», – Бэрд презрительно фыркнул, как он обычно делал в такой ситуации. – «Что, маршрут уточнить остановились?»

– «Все претензии можешь подать на имя председателя в письменной форме, Бэрд. Кстати, он тоже тут».

Внимание Дома привлёк достаточно громкий стрёкот пулемёта неподалёку, за которым последовала серия взрывов, похожих на петарды.

– «Геттнер нашла своих светляков», – сказал Коул. – «Видишь, Дом, во всём всегда есть и положительная сторона. Когда подстреливаешь этих сучар, то знаешь, что они уже точно на поле боя не вернутся».

– «А ещё этих мудил в темноте видно».

– «Хотя вот Саранче это не особо помогло, да?» – ответил Бэрд.

“Ворон” Соротки шёл на низком полёте над полем и, прежде чем сесть, облетел ближайшую группу стеблей. Хоффман выпрыгнул из вертолёта и решительным шагом направился к Дому.

Давным-давно, ещё во время Маятниковых войн, когда Дом служил в спецназе, Виктор Хоффман был его непосредственным командиром. Дом до сих пор с трудом воспринимал старика как начальника штаба обороны. Города сгорали дотла и шли на дно, большая часть населения погибла, а некогда величественная КОГ сейчас представляла собой лишь небольшой городишко, полный беженцев, у которых только и осталось, что вычурный флаг да несколько кораблей. Но полковник Хоффман по-прежнему был на своём посту. Последний оставшийся в живых старший офицер. Это была одна из немногих стабильных вещей в жизни Дома.

– «Раненые есть?» – спросил Хоффман. – «Чёрт подери, Дом, хреново выглядишь».

– «Явно получше полипов, сэр».

– «Где остальные?»

– «Пошли вместе с Маком добивать сбежавших», – ответил Дом. – «Не волнуйтесь, Берни в порядке».

Хоффман попытался сделать вид, что его куда больше интересуют стебли, но вышло неубедительно.

– «Уж лучше бы ей на самом деле быть в порядке, чёрт возьми».

– «Если хотите пойти за ней, то я могу отвлечь Прескотта».

Дом всегда испытывал некоторую привязанность к Хоффману, но в последнее время ему и впрямь было жаль бедного старика. Он овдовел и винил себя в этом. Дом слишком хорошо знал, насколько же это болезненно. Но, в конце концов, Хоффман всё же рискнул начать новые отношения, а вот Дом понимал, что на такое у него духу точно не хватит.

– «Спасибо, Дом», – наконец произнёс Хоффман. – «Но для нас всех сейчас будет лучше, если я буду присматривать за председателем».

Он вскарабкался по склону холма из рыхлой взрытой земли, чтобы поближе рассмотреть один из волдырей на стебле. Теперь это был всего лишь серый пузырь, на ощупь твёрдый как скала, с отметиной в виде перекрещивающихся линий.

– «Как эти мрази на сушу-то пробрались?»

Дом всё ещё слышал на расстоянии отдельные хлопки взрывающихся полипов, наблюдая за тем, как Прескотт неспешным шагом пересекает поле, иногда останавливаясь возле стеблей и ковыряя носком траву. Молескиновый пиджак и грязь на ботинках придавали ему вид богатого помещика, обходящего свои владения и наблюдающего за посевами.

Хотя, это явно была не плановая инспекция. Дом считал, что уже достаточно хорошо изучил повадки Прескотта, чтобы отличать, когда тот просто делал что-либо для «галочки», и когда он явно преследовал какую-то цель. В данном случае Прескотт выглядел весьма заинтересованным. Присев на корточки, он поднял что-то с земли, положил в ладонь и начал пристально разглядывать, а затем вытащил лист бумаги и аккуратно завернул в него этот предмет.

– «Что он делает?» – спросил Бэрд.

– «Вы до сих пор считаете, что он мне хоть о чём-нибудь рассказывает?» – пробормотал в ответ Хоффман, одарив Прескотта своим “жёстким взглядом”, как его называла Сэм. В едком взгляде прищуренных глаз ясно читалась подозрительность, а плотно сжатые губы говорили о неумолимой беспощадности. – «Даже не начинайте об этом, капрал».

Параллельно войне с общим врагом Хоффман и Прескотт вели и свою личную войну друг с другом. Дом уже давно выбрал для себя, за кого он на этой войне, и факт того, что он пойдёт вслед за своим старым командиром до самого конца, даже не обсуждался. Какой глава государства будет держать что-нибудь в секрете от своего верного помощника, возглавляющего вооружённые силы, когда от всего их мира уже ни хера-то и не осталось?

А вот Прескотт именно так и повёл себя. Какие бы у него там не остались секреты, все они были на том диске, который Бэрд вынашивал за пазухой, будто сбрендившая наседка. В последнее время, разговаривая с Прескоттом, было довольно сложно удержаться от того, чтобы не схватить этого мудака за шкирку и вытрясти из него всю правду, какой бы она уж там не была. Единственное, что удерживало Дома от таких действий – маячившая в обозримом будущем перспектива того, что на острове появится ещё больше стеблей Светящихся.

Подошедший к ним Прескотт всем своим видом давал понять, что требует к себе безраздельного внимания. Теперь же он сжимал в руке какой-то другой предмет. Зажав его между указательным и большим пальцами, Прескотт поднял его к свету, будто бриллиант. Предмет выглядел как шип длиной с палец, растущий из куска панциря полипа.

– «Господа», – Прескотт перевёл взгляд со своей находки прямо на Бэрда. – «Не замечали ли вы что-нибудь новое у полипов?»

– «Мы пока что ещё систематизируем все клёвые примочки стеблей, председатель», – огрызнулся Бэрд. – «Но вы внесите ваши заметки в список, и мы над ними поработаем».

– «Шипы. Эти твари начали отращивать шипы, капрал», – Прескотт передал Бэрду свою находку, будто бы пропустив его слова мимо ушей. Дом взглянул на неё из-за плеча Бэрда. Заострённый шип был тёмно-зелёного цвета, прочный на ощупь, как панцирь полипов. – «Думаю, они эволюционируют».

В ТРЁХ КИЛОМЕТРАХ ОТ МЕСТА ПРОРЫВА СТЕБЛЕЙ.

Берни встретилась с Маркусом в поле, где росли масличные культуры. Она изо всех сил старалась не показывать, что совершенно выдохлась, и что возраст уже берёт своё.

Поле было усеяно прелестными цветками шафрана. Они были словно подёрнутый дымкой ковёр, над которым веял устойчивый аромат благоуханий, похожих на ладан. Растения доходили Маркусу до пояса. Он брёл через поле, зовя Мака.

– «Он где-то здесь», – запыхалась Берни. От слишком сильного аромата у неё заболела голова. – «Он даст нам знать, если найдёт что-нибудь».

– «Может, если полипы долго не могут цель найти, то они самоуничтожаются?»

– «Может. А может, и нет», – ответила она. – «А ещё может, они расходятся на пары и начинают строгать маленьких детёнышей-полипиков, чёрт бы их подрал».

Маркус обернулся и заметил, как пристально Берни на него смотрит.

– «Ладно, будем рассчитывать на худшее», – он принялся обыскивать ряды кустов, раздвигая листву стволом “Лансера”. – «Мак! Ма-а-ак!»

Берни воспользовалась короткой передышкой, чтобы отдышаться, не переставая прислушиваться к шорохам в траве.

– «У тебя ведь в детстве не было собаки, да?»

– «Не было», – казалось, что Маркус, обычно играючи справлявшийся с любыми трудностями, немного опечален тем, что не смог усвоить азы дрессировки собак за несколько минут. – «Значит, его раны позволяют ему бегать за полипами».

– «Ты и сам его в деле видел», – ответила она. – «Из него выдрессировали убийцу. Если ему больно, то он от этого только злее становится».

Гул трактора вдалеке заставил её обернуться, но она так и не смогла определить, шёл ли он с поля, или же нет. Возможно, это какой-нибудь фермер, находившийся в абсолютном неведении насчёт утренних событий, работал на своём участке, или же кто-то ехал по дороге и решил свернуть, чтобы выяснить, что тут взрывалось, и почему вертолёты налетели. Поэтому она побежала по тропинке между рядов кустарников, стараясь не затоптать растения.

– «Мак!» – она сунула пальцы в рот и свистнула. – «Мак! Ко мне!»

Маркус направился за ней неспешным размеренным шагом. Раньше полипы никогда с поля боя не убегали. Если только они не научились выслеживать и подкарауливать свою добычу… О таком Маркус даже и думать не хотел.

“Мы даже не знаем, специально ли эти долбанные стебли выбирают такие места для прорыва на поверхность, где мы их не видим”.

Никто и понятия не имел, было ли это чем-то вроде инфекции, с которой можно уживаться по соседству, или же людям всё-таки пришёл конец. Трудно было определиться, насколько сильно стоит паниковать по этому поводу. Берни слышала через наушник, как дыхание Маркуса учащалось одновременно с тем, как он углублялся в это переполненное ароматами жёлтое море цветов. Боковым зрением она постоянно поглядывала на него, на тот случай, если рация откажет.

Шум заведённого трактора становился всё громче и громче, словно тот приближался к ним, но Берни по-прежнему никого не видела вокруг. Глубины канав на поле хватало для того, чтобы скрытно пробраться по ним на транспорте. А ещё это значило, что если полипы захотят подкрасться к ней, то она их вряд ли заметит.

Всё это напоминало игру в догонялки на минном поле. Берни то поднимала глаза, окидывая взглядом горизонт, то снова опускала, разглядывая местность в нескольких метрах перед собой, выискивая признаки движения в кустах. Единственным вариантом для неё оставалось прислушиваться к шорохам и надеяться на то, что это подарит ей несколько спасительных секунд.

Внезапно Маркус остановился.

– «Не двигайся!»

Целясь куда-то в кусты, он вышел из зарослей на тропинку у края борозды. В наступившей тишине Берни слышала лишь звук подъезжающего трактора.

Вдруг что-то раскачало растения. Берни рефлекторно прицелилась в том направлении. Из кустарника выскочил полип, и Маркус тут же выпустил в него очередь. Полип взорвался почти что рядом с ним, и ударной волной Маркуса чуть не сбило с ног. Берни развернулась, прикрывая его. Она ждала, что следом выскочат ещё несколько полипов. Раз тут была одна эта тварь, то и остальные были где-то неподалёку.

– «Теперь каждый, мать его, день будем только этим и заниматься», – сказал Маркус, оттирая нагрудную бронепластину от кусков плоти полипа. – «Все ресурсы только на них и угрохаем».

Судя по звуку, трактор был всё ближе и ближе, но Берни была слишком занята, пытаясь расслышать полипов в кустах, чтобы обращать на него внимание. Шорохи в траве усиливались. Берни заняла позицию, чтобы встретиться с ними лицом к лицу.

“Ублюдки мелкие, вам меня не напугать. Я уже много ваших собратьев убила. Давайте же, ну, подходите. Подходите и получите по полной за всех солдат, которых вы искалечили”.

Маркус вдруг крутанулся на месте.

– «Чёрт подери!»

Берни чуть было не выстрелила. Нечто выскочившее из кустов было серого цвета, но это точно был не полип. Маркус опустил винтовку и отошёл назад. Это был задыхавшийся от волнения Мак. Он сжался, будто пытаясь спрятаться. Они обменялись с Маркусом подозрительными взглядами.

– «Ах ты мелкий дуралей! Никогда больше так не пугай мамочку!» – Берни облегчённо ухватила Мака за ошейник и пристегнула к нему поводок. Пёс повёл её обратно в заросли. – «Маркус, ты не очень-то любишь собак, да?»

– «Да тут дело даже не в том, люблю или нет. Просто привычка».

– «Что за привычка?»

Маркус бежал в нескольких метрах впереди неё. Он слегка запрокинул голову, будто обдумывая, стоит ли о таком рассказывать, или же нет.

– «Со времён тюрьмы», – наконец ответил он.

Берни не нужны были дальнейшие объяснения. Маркус никогда не рассказывал подробности своей четырёхлетней отсидки в “Глыбе”, но это было и к лучшему. Берни вполне могла представить себе, на какие бесчинства способны люди. Она уже и сомневалась в том, стоит ли углубляться в эту тему, боясь, что окунётся в бездну.

Судя по звуку, трактор был уже где-то совсем рядом.

– «Водитель решил посмотреть, какого хрена мы творим с его урожаем», – сказала Берни.

– «Я думал, они все следят за переговорами по радио».

– «Ну, за всеми каналами следить у них сил не хватит».

– «Тогда лучше его прогнать отсюда, пока на полипа не нарвался. Он даже не знает, что эти твари бегают тут по всему полю».

Мак тащил Берни за собой, как паровоз на полном ходу. Берни очень надеялась на то, что он напал на след полипов. Маркус трусцой взбежал на вершину пригорка, чтобы лучше осмотреться. Казалось, он совершенно забыл о том, что сам в любой момент может нарваться на полипа, но в этом был весь Маркус: едва почуяв, что кто-то оказался по уши в говне, в дело вступали его рефлексы спасителя мира, и он переставал считаться с тем, что сам может погибнуть.

“Прямо как Мак. Первым рвётся в бой, лишь бы защитить остальных. А опасность по боку”.

– «Маркус, не спеши так, прошу!» – окликнула его Берни.

– «Да нормально всё. Я его вижу».

– «Что, трактор видишь? Маркус!»

Он добрался до вершины холма и замахал руками, приказывая водителю трактора остановится. Берни перешла на быстрый шаг, стараясь удержать Мака на поводке.

– «Эй! Не вылезай из кабины!» – кричал Маркус водителю трактора. – «Сиди в кабине! Тут полипы!»

Берни поравнялась с ним и устремила взгляд к подножию холма. Небольшой трактор с дисковым культиватором остановился на дороге в центре поля. Вероятно, водитель не расслышал крика Маркуса, потому что высунулся из кабины и крикнул что-то в ответ, ветер заглушил его слова. Маркус опять показал ему жестами, чтобы тот, подняв руки над головой.

– «Оставайся там! Мы уже идём!» – Маркус засеменил вниз по склону. Водитель трактора сел обратно в кресло и принялся ждать их.

– «Это хорошо. Значит, он нас услышал».

Берни задумалась о том, знал ли вообще водитель трактора, как выглядят полипы. Она заметила, что он смотрит куда-то вниз. Затем он то ли подпрыгнул, то ли выпрямился во весь рост внутри пластиковой кабины трактора. Мак залаял.

– «Полипы!» – Маркус бросился бежать со всех ног к трактору. Берни, ни секунды не раздумывая, бросилась за ним. Она видела, как четыре-пять этих тварей лезут по колёсам и вскарабкиваются на крышу. – «Они весь чёртов трактор облепили!»

У водителя всё было на лице написано. Бедняга даже убежать оттуда не мог. Ему сказали остановиться, и он подчинился, попав в ловушку. Он закричал и попытался отбиться от полипов голыми руками, и Берни ровным счётом ничем не могла ему помочь.

Маркус на бегу выпустил очередь в полипов, убив двоих. От взрывной волны треснуло лобовое стекло трактора. Но было уже слишком поздно. Изнутри кабину осветила вспышка от взрыва. Взрыв был такой силы, что трактор закачался на месте. Крик водителя затих.

– «Твою мать!» – Берни понеслась вниз по склону. Мак вырвал поводок у неё из рук и погнался за остальными полипами. – «Нет, Мак! Фу! Назад!»

Она подумала, что его сейчас на куски разорвёт. Но Мак разогнался, словно пушечное ядро, и боднул полипа головой, как разъярённый бык. Полип отлетел на пару метров и взорвался. До трактора Берни добиралась долгих двадцать секунд. Маркус уже связался по радио с Геттнер.

– «Феникс вызывает “КВ-Восемь-Ноль”, у нас труп».

– «Говорит “Восемь-Ноль”. Матаки мертва?»

– «Никак нет, она в норме. Убит гражданский».

Берни забралась на трактор, чтобы осмотреть водителя. Его всего разворотило. Ноги были так искалечены, что потеряли привычные очертания. Дыхания не было. Но когда она прикоснулась к плечу водителя, то он дёрнулся, забрызгав Берни кровью.

“Кровь артериальная, идёт под давлением. Ну пиздец…”

– «Он ещё жив!» – крикнула она. – «Маркус, помоги мне, быстро!»

– «“Восемь-Ноль”, вы слышали?» – Маркус вскарабкался на кабину с другой стороны. – «Срочно нужна эвакуация!»

Сначала Берни опешила от такого количества крови, но затем она автоматически начала делать, как её учили. Будто внутри неё заработал некий автопилот, которому было совершенно всё равно, чувствовала ли она страх или отвращение. Её руки сами делали всю работу, потому что в прошлом ей уж слишком часто доводилось заниматься этим. С ранениями бедра чертовски тяжело справляться. Кровь надо было остановить в течение минуты. Вероятно, у неё оставалось всего лишь несколько секунд, потому что водитель был уже без сознания. Маркус с силой надавил на бедро в области паха, чтобы остановить кровотечение, но это не особо помогло. Раны кровоточили по всему телу. В повисшей тишине Берни и Маркус отчаянно боролись за жизнь несчастного, уже зная, что этот бой они проиграли.

– «Не могу остановить кровотечение», – наконец выдавил Маркус. Берни задумывалась, вспоминает ли он Карлоса каждый раз, когда видит такие раны. – «У него слишком много ран».

– «Я видела солдат, которые и не с такими выживали».

Но это было раньше, когда у них ещё были полевые госпитали с мощными лекарствами и самым лучшим оборудованием. Эти времена остались давно позади. Берни по-прежнему пыталась остановить кровотечение, потому что так её учили в армии: бороться за жизнь раненного до самого конца.

Когда “Ворон” приземлился рядом с ними, Маркус по-прежнему зажимал рукой артерию водителя. Берни перестала чувствовать его пульс. Барбер подбежал к ним с носилками.

– «Думаю, мы его потеряли», – Берни бросила взгляд на Маркуса. Казалось, они поняли друг друга без слов, и он убрал руку с тела. Берни сжимала ворох тряпок, отяжелевших от впитавшейся в них крови.

– «Местные нас за это на ремни порежут».

Барбер, осматривавший трактор, повернулся к ней.

– «Мы и сами резать умеем. Такие раны даже доктор Хейман лечить не может», – вздохнул он. – «Ладно, давайте уберём тело. Он, наверно, и не подозревал, чем для него обычный день в поле закончится. Хоть известно, кто он?»

– «Пока нет».

– «Ладно, я сообщу лейтенанту Штрауд координаты, а она уже найдёт родственников».

Иногда, когда смерть была повсюду, окружая со всех сторон, о ней даже не говорили. Смерть была чем-то невидимым и воспринимаемым как данность, вроде воздуха. Берни замечала смерть лишь тогда, когда её не было рядом. Но стоило лишь заговорить о ней, как сразу становилось понятно, что на смерть можно по-разному взглянуть. С одной стороны к смерти быстро привыкаешь, и она становится обыденностью. С другой – испытываешь перед ней стыдливый ужас. Сегодня Берни почувствовала именно ужас. Но это пройдёт.

Мак бегал рысью вокруг них, вынюхивая что-то в траве. После погони за полипами он вёл себя, как ни в чём не бывало. Когда Берни щёлкнула пальцами, чтобы привлечь его внимание, то он ответил ей хмурым взглядом, на какой был способен лишь человек. Даже в спокойное время он выглядел грустным, но теперь Берни заметила в нём ту же подавленность, какую испытывала сама. Пёс понимал, что всё вышло вовсе не так, как должно было.

– «Он там уже закончил?» – Маркус прижимал наушник окровавленными пальцами. – «Я скажу Хоффману, что мы привезём тело».

Берни взяла поводок Мака. Он уставился на неё в ожидании новых команд.

– «Думаю, мы их всех перебили», – сказала она, отщипнув ему трясущимися руками кусочек вяленого мяса в качестве награды. – «По крайней мере всех с последнего стебля».

Она всё никак не могла отделаться от мысли о том, что в этом всём была виновата она. Ну, или КОГ, по крайней мере. Вектес от нападения Саранчи уберегло то, что он был одним из крошечных далёких от суши вулканических островков, окружённых гребнями подводных скал. Незваные беженцы из Джасинто явились сюда безо всяких предупреждений, принеся с собой одни лишь беды.