Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 43 страниц)

Строевой плац перед зданием был достаточно большим, чтобы Хоффман с Майклсоном смогли прогуляться и поговорить наедине.

– «Сигнал в эфире уже несколько недель. Значит, это не Прескотт пытается выйти на связь с метеорологическим спутником без помощи Матьесона», – начал Хоффман. – «Кто же тогда автор сигнала? У кого есть необходимое оборудование? Чёрт, надо было у него напрямую спросить, но если он заметит, что я стал слишком подозрительным, то поймёт, что я у него на крючке».

– «Да дело даже не в том, кто посылает сигнал, а кому посылают сигнал», – Майклсон посмотрел в небо, а не на море. Когда речь заходила о спутниках, у него срабатывал этот рефлекс. – «Кто там ещё остался?»

– «Если это не мы, и не “бродяги”, тогда это гораснийцы. Я головы отрывать начну, если выяснится, что драгоценный фрегат Треску где-то вокруг шныряет по морю».

– «“Незарк” уничтожен. Мы же нашли обломки, помнишь?»

– «Да, ты прав», – Хоффман тряхнул головой. – «Тем не менее, гораснийцы уже не раз сваливали и делали всё по-своему. Ты же вроде с Треску хорошо общаешься. Мысли есть на этот счёт?»

– «Да уж, братство моряков», – хмыкнул Майклсон. – «Думаю, он тоже насчёт Прескотта переживает. Знаешь, мне ведь тоже показалось, что у председателя вид был немного отчаявшийся. Все эти дела, попытки анализа Светящихся».

Стратегическое мышление Хоффмана уже давно переквалифицировалось под выработку скромного плана, как пережить следующую неделю. Если Прескотт начинал терять контроль над ситуацией, это уже была проблема. Сбить с этого человека налёт божественного всемогущества могла только какая-нибудь действительно серьёзная херня. Хоффман надеялся, что этот мудила просто наконец-то начал трогаться умом, как и все остальные. О другом варианте и думать не хотелось.

– «М-да», – ответил полковник. – «Поговори со своим собратом-моряком как-нибудь, Квентин. Нам надо знать наверняка».

ЛАГЕРЬ ГОРАСНИЙЦЕВ, НЬЮ-ДЖАСИНТО.

Быть вожаком стаи – это искусство, и искусству этому Треску обучался с младых лет у своего отца, хотя и сам уже забыл об этом. Но если раньше для Мирана управлять своим народом было делом совершенно привычным, то с недавних пор ему приходилось прикладывать к этому усилия и задумываться о следующем шаге. И причиной тому были те задачи, что он ставил перед самим собой и своими людьми. Для Треску они были какими-то… неестественными, так дела вести у гораснийцев было не принято.

Миран считал, что нужно как минимум раз в день появляться перед своим народом. Прогуливаясь по центральной дороге в гораснийском лагере, он заметил группу людей возле водоразборной колонки. В этом не было ничего необычного: люди набирали воду для своих нужд, но в то же время они перешёптывались друг с другом. Но у Треску были инстинкты настоящего бойца, и они его не подвели. Ему сразу почудилось неладное. Солдаты КОГ называли такое “признаками засады”, когда обычные вещи таили в себе зловещий оттенок. А уж настрой народных масс Треску научился распознавать не хуже, чем настроение жены.

Идти в обход толпы, чтобы остаться незамеченным, было глупо. Конфликты надо сразу упреждать. Треску расправил плечи и направился к толпе размеренным шагом. Люди поприветствовали его лёгким кивком головы.

– «Где будем размещать новоприбывших, капитан?» – спросила его одна из женщин.

– «Это временное неудобство», – ответил ей Треску. – «И вариантов у нас всего два: поселить их у себя или дать им собственный кров над головой».

– «Но у нас же теперь есть имульсия!» – возразила женщина. – «Почему бы просто не отправиться домой?! Зачем оставаться на этом острове со стеблями?!».

Споры на эту тему шли уже довольно долго. Люди склонялись к тому, что лучше прорываться с боями в Горасную и погибнуть на родине, чем жить как беженцы с разрешения старых врагов, не имея чётких планов на будущее. Решение о размещении на Вектесе не получило широкой поддержки среди гораснийцев, но Треску особо никого и не спрашивал тогда.

– «Потому что у нас больше шансов выжить, объединившись с силами КОГ, чем в одиночку», – отец Треску всю жизнь учил его, что не надо объяснять всю подноготную своих решений и приказов подчинённым, но сейчас они были не на поле боя. – «Мы бы всё равно потеряли “Изумрудные столбы”. А сейчас у нас есть топливо и пища. Я тоже не в восторге от такого решения, но справиться с текущей угрозой мы одни не сможем. Ситуация изменилась, и теперь уже против нас не Саранча или проклятые “бродяги”, а куда более опасный враг, поверьте мне».

И Миран продолжил свой путь по лагерю, выискивая взглядом другие группы угрюмых гораснийцев, желавших высказать ему своё недовольство. Лагерь был чем-то вроде миниатюрного города. И, как и в каждом городе, тут были районы, жители которых поддерживали политику Треску, а были и те, где его особо не жаловали. Но открыто против капитана никто не выступал. Пусть ворчат себе, сколько хотят, но у них нет никакого права ставить под угрозу и без того висящую на волоске судьбу гораснийского народа.

“Хех, вот тебе и “признаки засады”,” – подумал Треску. Да, в войсках КОГ любили давать всему термины и определения. Капитан сбавил шаг, обдумывая их последнюю встречу с Прескоттом. С ним явно что-то было не так. Внимание председателя явно было сосредоточено вовсе не на вторжении стеблей, а на чём-то другом.

“Ему нужны образцы этой заразы. И все в курсе, чем на этой базе раньше занимались. Он что, меня таким наивным считает?”

Треску был офицером военно-морского флота, но судьба его страны сложилась так, что ему пришлось стать солдатом. Внезапно, дорога перед ним опустела: играющие дети, развешивающие свежевыстиранное бельё между палатками, бесконечно что-то чинящие в лагере мужчины с молотками и досками в руках – все куда-то вмиг подевались. Ситуация была необычная и, как Треску знал ещё по опыту жизни на материке, не сулящая ничего хорошего.

“Я же на своей собственной земле. Безумие какое-то”, – помотал головой Треску.

Он забрёл как раз в ту часть лагеря, жители которой никогда в жизни не проголосовали бы за него, будь у них такой шанс. Но шанса такого им так и не представилось. Треску зашагал дальше, весь в ожидании, что к нему в любой момент подбежит толпа озлобленных гораснийцев.

Но вместо этого раздался громкий треск, и в пяти метрах перед ним в воздух поднялось облачко пыли. Лишь через несколько мгновений до Мирана дошло, что это был звук выстрела из винтовки. Какая-то сволочь стреляла в него.

Пожалуй, в мире нет ничего более недвусмысленного, чем выстрел из ружья. И будь Треску сейчас на поле боя, он рефлекторно ушёл бы в укрытие. Но капитан был в своём собственном лагере, и это несоответствие ситуации и обстановки настолько выбило его из колеи, что он так и остался стоять на месте, как вкопанный, даже не пытаясь рассмотреть, откуда ведут огонь.

А ещё Миран понял, что стрелок специально промахнулся. При таком раскладе ни один горасниец бы не промазал.

“Повыделываться, значит, решили. Ладно, мы тоже так умеем”.

Треску продолжил свой путь, коря себя за то, что его так застигли врасплох. Никто бы не посмел совершать на капитана покушений, особенно, когда рядом всё время были Тео и Яник, готовые поквитаться с нападавшим, где бы он не прятался. К тому моменту Миран уже слышал разноголосый гомон в лагере, а также топот бегущих к нему на помощь гораснийцев.

Раздался второй выстрел. Пуля вошла в землю под малым углом всё также на безопасной дистанции в пять-шесть метров от капитана. К окружающему шуму прибавились вскрики и команды укрыться.

“Давай же, стрельни ещё разок, и ты у меня своё получишь”, – с такими мыслями шёл Треску. Люди были уже совсем близко, и надо было показать им, как он поступает с теми, кто пытается вывести его из себя. Впрочем, капитан прекрасно догадывался, кто именно в него стрелял.

– «На землю!» – раздался крик какой-то женщины. – «Капитан, вы что, с ума сошли?!»

Но Треску так и шёл себе, не сбавляя шагу. Он знал, что сейчас прогремит и третий выстрел. Откуда вообще ведут огонь? Это точно не со стены военно-морской базы, а в самом лагере есть лишь один тип зданий, высота крыш которых позволяет занять снайперскую позицию – душевые. И как раз одно такое здание и было по правую руку от Мирана.

– «Капитан, какого хуя вы творите?!» – раздался голос Яника Лааса. Треску слышал, как тот подбегает к нему. – «На землю, быстро! Может, он бухой, и сейчас в вас сдуру попадёт!»

И тут раздался третий выстрел. Пуля врезалась в землю ещё дальше от Треску, чем предыдущая. Пришло время остановиться и обернуться к собравшимся людям. И сделать это надо было неторопливо, без лишних эмоций, чтобы все вокруг поняли, что он просто рассержен, а не трясётся от страха за свою жизнь. Треску обратил внимание на цистерны с водой, расположенные на деревянных подпорках на крыше душевой, и направился к ним размеренным шагом, сжав руки в кулаки.

Все вокруг уже высунулись из палаток. Если кто-то из гораснийцев и мылся сейчас в душевой, то… что ж, ему не повезло, но урок надо было преподать. Треску бегом взобрался по расшатанной служебной лестнице на крышу здания, выхватив пистолет из кобуры.

Там стоял Янку Нареси. Винтовка лежала у него на локте, а сам его совершенно расслабленный внешний вид говорил о том, что стоило бы надавать ему хороших тумаков за такие проделки.

– «Ну что ж, капитан», – заговорил Нареси. – «Что делать будете? Может, позовёте своих друзей из КОГ, чтобы они меня отмудохали?»

Треску бросил взгляд вниз, чтобы убедиться, что собравшаяся толпа ничего не пропустит. Увиденное должно было послужить уроком как для самого Нареси, так и для всех остальных. Миран подошёл к Янку, по-прежнему сжимая пистолет в одной руке, а другой кулаком ударил того прямо в лицо со всей силы. Рука сразу заболела, но Треску надеялся, что не проявил гримасы боли на лице. Хотя, наверно, Нареси было ещё больнее, так как он свалился прямо на перила, потратив несколько секунд, чтобы попытаться снова встать на ноги. Треску убрал пистолет в кобуру и схватил Янку за воротник, не став дожидаться, пока тот окончательно распрямится. Все стоявшие внизу гораснийцы не сводили с них глаз.

– «Побереги силы, а то своих бить не сможешь», – прошипел Нареси, выплёвывая кровавую слюну. – «Чужих-то всё равно не бьёшь».

– «Заткни пасть, мразота!»

Нареси был довольно крупным, и Треску пришлось немало потрудиться, чтобы перекинуть его туловище через перила. Крепко удерживая висящего головой вниз Янку за пояс, Миран не давал ему выкарабкаться обратно. Ослаби капитан хватку, и Нареси тут же камнем полетел бы вниз. Но вместо этого Треску вновь вынул пистолет из кобуры и стукнул рукояткой прямо по макушке Нареси.

– «Знаешь, почему я не стану убивать тебя, Янку? Знаешь?» – встряхнув Нареси, Треску ещё ниже свесил его с перил. – «Потому что не могу позволить себе потерять ещё одного гораснийца. Даже такого куска говна, как ты. Слышишь, что говорю?! Я бы тебе мозги сейчас вышиб просто смеха ради, но у нас каждый человек на счету».

– «Да ты просто продажная блядина!» – Нареси хрипел от натуги, но сдаваться не собирался. – «Мы выкачиваем имульсию для этих паскуд из КОГ, а они нам выдают по несколько канистр топлива, как будто гуманитарную помощь присылают! Да твой отец бы…»

– «Не смей даже произносить его имя, ты, падаль ничтожная!» – Треску спустил его ещё ниже. Упоминание об отце обожгло его сердце. Треску и без всякого Нареси жил с постоянной мыслью о том, что нарушил обещание, данное его умирающему отцу. – «Он бы тебе сам глотку перерезал при первой же встрече. Но я не стану тебя убивать. Скули и ной, сколько влезет. И поступаю я так лишь потому, что в ином случае в лагере начнутся раздоры, а это приведёт к гибели. Но если вздумаешь ещё хоть раз на меня наехать, то я тебя порешу, а жену твою Янику отдам. Понял меня?!»

Нареси весь изогнулся, чтобы посмотреть в глаза Треску.

– «Да, давай, становись рядом и тоже нагнись, чтобы ребятам из КОГ было удобнее тебе в жопу присунуть. Всё равно больше ни на что не годишься», – процедил он в ответ.

Ярость захлестнула Треску, и он чуть было не нажал на спусковой крючок пистолета. Но капитан уже давно решил для себя, что стрелять надо, когда эмоции не отвлекают. А сейчас в нём просто бурлила ненависть. Но убивать человека из-за оскорбления – значит, выставить себя в дурном свете перед своим же народом. Поэтому Миран в ответ ударил Нареси рукояткой пистолета наотмашь по лицу, а затем повернулся к стоявшей внизу онемевшей толпе, что наблюдала за этой сценой, распахнув глаза от удивления.

– «Это вас всех сейчас касается! Я не потерплю здесь анархии!» – Треску говорил громко, но не срываясь на крик. Такое умение требовало немалой практики. – «Мы боремся за выживание, и у нас с КОГ теперь общий враг! Надо идти на уступки! Пасть смертью храбрых в бою, конечно, здорово, но для этого есть и другой термин – “поражение”! А мы должны победить и выжить!»

Вытащив Нареси обратно, Треску оставил его лежать на площадке возле цистерн с водой. Капитан даже не обернулся, чтобы посмотреть, ухмыляется ли эта сволочь и дальше. Куда важнее сейчас было спуститься вниз по лестнице и пойти дальше по своим делам. Мелкие гады вроде Нареси часто доставляют хлопоты, но серьёзной угрозы они не представляют. У гораснийцев были в почёте сильные люди, умеющие пренебрежительно относиться к таким подонкам.

Но Эгар Треску обязательно бы сейчас высказал сыну, что тот был слишком мягок и проявил слабость, не пристрелив Нареси на месте.

“Сейчас не те времена, отец. Но когда-нибудь, может, всё изменится”, – мысленно извинился перед ним Миран.

Яник и Тео прохаживались неподалёку, ожидая капитана. Что бы они там себе не возомнили, сам Треску считал, что ему не нужны няньки.

– «Сэр, он ведь вас мог убить!» – начал Яник. – «Надо было выпустить ему кишки в назидание остальным. Хотите, я им займусь?»

– «Я сказал, что сохраню ему жизнь, и слово своё сдержу», – Треску поправил воротник. Он следил за своим внешним видом и не хотел выглядеть словно алкаш, подравшийся в кабаке. – «Пока я здесь командую, ни один горасниец больше не погибнет. Даже такой, как этот. И он не стал бы меня убивать. Его цель была меня унизить».

Тео слова капитана не убедили.

– «Когда речь заходит о топливе, люди начинают слетать с катушек, сэр».

– «Мы свою долю получим», – ответил Треску. – «Хоффману я доверяю».

А вот Прескотту он не доверял, хотя теперь вот задумался, не хочется ли лидеру КОГ аналогичным образом врезать вечно ноющим членам муниципального совета, чтобы своё место не забывали. Хотя нет, вряд ли. Но нельзя забывать и о том, что Прескотт лично нажатием кнопки стёр с лица планеты все крупные города за пределами Эфиры вместе с их населением. Любопытно, как человек может раздвигать границы собственных пределов допустимого насилия.

– «Вы по-прежнему доверяете этому старому зануде, несмотря на то, что мы снова перехватили тот странный радиосигнал?» – спросил Тео. Моряки КОГ часто называли Хоффмана “старым занудой”, но делали это беззлобно, и даже с неким уважением.

Треску поймал себя на мысли о том, что не хочет считать Хоффмана таким умелым лжецом. То ли дело было в гордости за своё умение разбираться в людях, то ли Треску просто уважал полковника и не желал в нём разочароваться.

– «А с кем бы они связываться стали?» – спросил Миран. – «С “бродягами” что ли? Кроме нас тут никого не осталось».

– «Сэр, я далеко не первый год прослушиваю радиопереговоры КОГ. Этот сигнал совершенно не такой, как все остальные».

– «Ну ладно. Посмотрим, что нам Майклсон на этот счёт расскажет», – радиопередатчик в кармане куртки Треску пискнул, сообщая о входящем сигнале. Капитан извлёк устройство, вставил в ухо и нажал кнопку соединения. – «Треску на связи, говорите».

– «Капитан, у вас там всё нормально?» – послышался на том конце голос Хоффмана. – «Мы тут стрельбу какую-то слышали».

– «Просто небольшие разногласия», – ответил Треску. – «Убитых и раненных нет. Ситуация под контролем, спасибо за беспокойство».

– «Чёрт, только не лезьте там под пули», – проворчал полковник, выдержав паузу и шумно вздохнув. – «Не хватало мне ещё только с вашим заместителем заново обо всём договариваться».

Треску решил, что в Хоффмане он всё же не ошибся. В это положении, это приносило какое-никакое облегчение.

– «Как и мне с вашим, полковник», – ответил Миран.

ПЕЛРУАН, СЕВЕРНЫЙ ВЕКТЕС. ТРИ ДНЯ СПУСТЯ.

– «Вот тебе и выверенный план», – пробормотал Росси, прищурившись от солнца. Он бросил взгляд на исписанную чем-то страницу своего блокнота. – «Эта зараза то на месте стоит, то прёт на всех парах».

Дом покрутил колёсико фокусировки линз бинокля, чтобы лучше рассмотреть с их позиции на холме, как неумолимо гибнет лес.

– «Хоффман готовится к худшему, и я с ним согласен».

– «Я по-прежнему считаю, что город не зацепит», – ответил Росси.

– «Но отрежет нам все пути вглубь острова», – парировал Дом.

– «Да ладно тебе, это просто засохшие деревья, а не горный кряж».

– «Я вот всё думаю: блин, а если они проголосуют за то, чтобы остаться?»

– «Ситуацию они знают, Дом. Хотят остаться – их право, но мы не сможем гарантировать их безопасность. Так что пусть сами думают», – Росси похлопал Дома по спине.

Но Дом вовсе не был уверен, что гражданское население, последнее время живущее в постоянном страхе, на самом деле решит остаться. Армия для того и нужна была – чтобы оценить риски и принять решение за всех остальных, каким бы болезненным оно не было. Дом навидался на своём веку, как испуганные люди бежали из горящих городов, унося из домов цветастые занавески вместо того, чтобы прихватить хотя бы бутылку воды или одеяло. Без помощи от армии гражданское население не выживет.

“Хотя, на их месте я бы тоже, наверно, так себя вёл. Откуда мне знать, что для кого на самом деле важно?” – подумал Дом.

Рыхлая почва с низкой травой под ногами напоминала Дому ковёр, а морской воздух был такой чистый, что оставлял привкус во рту. Чёрно-белый флаг КОГ то лениво развевался на лёгком ветру с берега, то опадал на флагшток, когда наступал штиль. Именно так их мир и должен был выглядеть, а не как Джасинто в последние годы: разруха, толпы людей и грязь повсюду.

“Всё равно Светящиеся напали бы на Вектес, даже если бы и не приехали сюда… Так ведь, да? Без нас местные бы с ними не справились”.

Дом постоянно успокаивал свою совесть этой мыслью. Он не верил в теорию Бэрда о том, что светляки догнали их по следу из имульсии. “Бродяги” говорили, что видели стебли на материке. Значит, эта зараза повсюду прорываться на поверхность начала.

Росси обошёл Дома и зашагал в сторону города с видом человека, который наслаждался моментом и окружающими видами. Его взвод был расквартирован в городе, и, кажется, Росси был вполне этому рад.

– «Уже завёл себе кого-то, да?» – спросил Дом, всегда следящий за тем, как на них реагирует местное население. Жители острова понимали, что солдаты не на выходные приехали за сувенирами. – «У тебя же на лбу это написано, Дрю».

– «Ну, шансов у нас теперь побольше», – подмигнул ему в ответ Росси. – «Мужчин тут явно меньше живёт, чем женщин. А дамам нравятся ребята в форме».

Дом начал за собой замечать, что теперь уже может обсуждать чужие отношения, не терзаясь при этом болезненными воспоминаниями. Девушка Росси погибла во время атаки червей пять или шесть лет назад, так что сам Дрю был примером того, как можно справиться с горем и начать жить дальше, если этого сильно захотеть. Дом чуть было напрямую не спросил, как же ему это удалось. Может, случилось что-то куда более страшное в его жизни. Может, Росси просто взял и заставил себя не зацикливаться на этом. А может, просто его потребность в ком-то рядом оказалась сильнее воспоминаний об ушедших любимых. Но Дом и Росси не были настолько близки, чтобы обсуждать такие детали.

– «Только с местными мужиками поосторожнее», – предостерёг его Дом. – «Не забывай, что они на кастрации домашнего скота руку хорошо набили».

Они прошли мимо одного из мелких магазинчиков, стоявших на обочине дороги к бухте. Вернее, это был даже не магазинчик, а просто место, где местные обменивались друг с другом тем, чего сами имели в избытке. Снаружи магазина стояла женщина, которая когда-то сильно напомнила Дому Марию. Она расставляла красные пластиковые ящики из-под бутылок с молоком. Ящики были такие старые, что пластик уже побелел и начал крошиться по краям.

Всё же женщина совершенно не была похожа на Марию. Дом и понятия не имел, как он мог их спутать. Заметив Дома, женщина приветственно кивнула ему, и он ответил ей тем же.

– «Ваш сыр завезли, сержант», – сказала она, завидев Росси. – «Погодите минутку».

Женщина скрылась внутри магазина, а затем вышла со свёртком из старой мятой коричневой бумаги в руках.

– «Ох, ну спасибо, миссис Доус», – лицо Росси расплылось в широкой ухмылке.

– «Сыра тут немало, однако. Это за какие же заслуги столько?» – спросил его Дом, когда они уже отошли от магазина, и женщина не могла их услышать.

– «Я просто ей генератор в магазине починил, вот и всё», – ответил Росси. – «У неё муж как шкаф, да и к тому же с дурным характером. Они просто весь товар побыстрее раздать хотят».

Дом понимал, что большинство местных вовсе не так благодушно, как миссис Доус, воспримут новость о том, что придётся покидать город и переезжать куда-то ещё, хотя ещё точно неизвестно, надо ли.

На обочине возле здания городской ратуши возле припаркованного “Тяжеловоза” стояли Маркус и Аня, ведя беседу с местными жителями. Казалось, будто бы горожане зажали их в угол, хотя Маркуса так просто не окружишь.

– «Не могу их в этом винить», – прокомментировал Росси. – «Вот представь: они эвакуируются, а эта коричневая дрянь возьмёт и не дойдёт сюда».

– «А кто им ещё кроме нас поможет, если она всё-таки дойдёт, а?»

– «Дом, нас сюда никто не звал».

“Вот тебе и раз. Теперь и Росси с местными спелся”, – подумал Дом. – “Ну, хотя бы Маркус таким уж точно заниматься не станет”.

Когда надо, Маркус отлично выступал в роли дипломата, пользуясь своей репутацией, умением говорить начистоту и оперировать здравым смыслом. Хотя ему самому это всё же не нравилось. Приблизившись к толпе, Дом разглядел чёрную бандану на голове возвышавшегося над толпой Маркуса. Такую кроме него никто в КОГ не носил.

– «… Вас никто не заставляет», – говорил он. – «Мы здесь только чтобы помочь тем, кто сам хочет уехать».

– «Да мы не можем по палаткам ютиться!» – бросила через плечо пожилая женщина, уходя от толпы с выражением крайнего отвращения на лице. – «Не можем! Уж спасибо, как-нибудь сами справиться попробуем!»

Дом и Росси неспешным шагом приблизились к толпе, стараясь выглядеть так, чтобы по ним было видно, что они пришли помочь, а не угрожать.

– «К югу отсюда полно места, Мириам», – сказал Росси той пожилой женщине. Видимо, он был с ней хорошо знаком. – «Лен Парри считает, что мы успеем разобрать и перевезти туда много зданий. Они же все деревянные».

– «И сколько времени на это уйдёт?» – спросила Мириам. – «Если вы говорите, что успеете, то зачем просить нас об эвакуации?»

Аня выглядела так, будто бы всю ночь не спала. Под глазами темнелись круги.

– «Повторюсь, никто вас не заставляет. Просто мы не знаем, как дальше поведёт себя эта инфекция в почве», – сказала она.

– «Ну ладно», – Мириам зашагала прочь от них. – «Буду держать ухо востро. Может, эта дрянь ещё и до военной базы быстрее, чем до нас, дойдёт».

После того, как ещё пара человек ушли вслед за ней, весь этот стихийный митинг начал довольно быстро сходить на нет. Аня с винтовкой за спиной, держась так, будто всю жизнь с ней проходила, обречённо и устало смотрела им вслед, уперев руки в бёдра. Дому даже показалось, что она за последнее время набрала немного мышечной массы.

“А ведь я помню её ещё вот такой тростиночкой, которая и мухи бы не обидела. А теперь какая стала”.

– «Всех не спасёшь», – сказал Дом. – «Заражение пока приостановилась, так что они нам не верят».

– «Ну, у меня уже есть четыре сотни согласных на переселение, так что надо пригнать сюда грузовики», – с этими словами Аня направилась по делам. В последнее время у неё даже походка изменилась, хотя, может, причиной тому было постоянное ношение тяжёлой брони.

– «Поехали, Дом. Надо ещё фермеров поуговаривать», – Маркус открыл дверь “Тяжеловоза”.

На пути распространения инфекции стояла пара ферм, где разводили кур и коров. По пути Дом глядел в окно, успокаивая себя мыслью о том, что на острове ещё полно места, куда стебли не добрались. Чем дальше автомобиль отъезжал от берега, тем отчётливее чувствовался запах навоза. В деревне не всегда свежо и бодро дышится.

– «Куда скот перевозить будем?» – спросил Дом.

– «Пока что на ферму Джонти».

– «Бедняга Джонти. Жаль, мы не поймали тех мерзавцев из числа “бродяг”, что с ним так обошлись».

– «Да, дрянная смерть», – Маркус свернул с гравийной дороги, чтобы срезать через узкую полоску голой земли, идущую вдоль поля. – «Посмотрим, как этот отреагирует. Эдлар его зовут. Сэб Эдлар и его сын Хоуэлл».

Подпрыгивая на изрытой колеями дороге, они доехали до ворот фермы, двор которой был забит сараями и сельскохозяйственной техникой. На грядках с овощами пестрели зелёные побеги, торча в разные стороны, как зубцы на расчёске. Возле грузовика, выглядящего так, будто бы на нём последний раз ездили лет пятьдесят назад, стояло двое мужчин, безуспешно пытавшихся загнать большую белую корову с огромными рогами по скату в кузов.

– «Надо было Берни с собой взять», – сказал Дом.

– «Она со своими особыми навыками сейчас сильно востребована», – горестно проворчал Маркус. Судя по всему, его это совсем не радовало.

– «Да, как и инженеры. А солдаты уже никому не нужны».

– «Не испытывай судьбу», – Маркус припарковал автомобиль на почтительной дистанции от грузовика. Наверно, вид этих рогов его тоже заставил поостеречься. – «Не думаю, что для нас скоро совсем работы не останется».

Тот мужчина, что был постарше, оставил молодого загонять скот в кузов, а сам пошёл к “Тяжеловозу”, продираясь сквозь высокую поросль на грядках.

– «Ну что, Сэб, всё же решил уехать?» – спросил Маркус, вылезая из автомобиля. Фермер в ответ лишь покачал головой. На мгновение Дому показалось, что он передумал покидать ферму.

– «Я тридцать лет разводил это стадо», – ответил Сэб. – «И не могу позволить себе потерять этих животных. Гляньте на них. Такой уникальной и качественной породы больше не сыщешь».

– «Помощь нужна?»

– «Они сегодня что-то сильно упрямятся. Почувствовали, наверно, бог знает что. Ворота сможешь прикрыть?»

– «Смогу, а что в них такого?» – пожал плечами Маркус.

– «Весят под тонну, вот что».

Вокруг них уже собралось много коров, и весила каждая, наверно, столько же, сколько и “Тяжеловоз”. Одни коровы выстраивались в линию, словно покупатели, нетерпеливо ожидающие открытия магазина, другие же просто прогуливались по двору, не обращая никакого внимания на пару сторожевых собак, наблюдавших за стадом с почтительного расстояния. Одна из коров побрела к Маркусу, будто бы что-то сказать ему хотела.

– «Я уже скучать по берсеркерам начал», – пробормотал тот, медленно двигаясь корове навстречу. – «Берни говорила, что если идти прямо на них, то они развернутся».

– «Да, а мне она говорила, что надо почесать им подбородок. Что-то она явно не договаривает».

Следуя словам Берни, Маркус с осторожностью шагнул в сторону коровы. Животное свернуло с пути, как она и обещала, развернувшись на 180 градусов. В этом была какая-то странная магия.

– «Круто!» – воскликнул Дом. На мгновение нахлынувший на него восторг заставил забыть о цели их визита на ферму. – «Блин, кто вообще до этого додумался?»

А затем корова вскинула голову, резко обернувшись куда-то вправо от Дома, и неуклюжим галопом понеслась прочь. Фермеры, возившиеся возле грузовика, приостановили работу. Остальные коровы тоже начали пятиться назад.

– «Какой бес в них вселился?!» – Сэб еле увернулся от поднимавшейся по скату коровы, которая бросилась наутёк, чуть не задев его. – «Они что-то почуяли!»

Дом бросил взгляд к земле. Это был чистый инстинкт, как у коров. Он даже не сразу понял, что именно привлекло его внимание. До ужаса знакомое ощущение из прежней жизни на другом конце океана. Коровы бросились врассыпную.

“Боже. Опять оно”.

– «Маркус!..»

Маркус тоже уставился на землю. Любой солдат КОГ поступил бы сейчас так же. Любой солдат, который провёл годы в боях с червями, роющими туннели под землёй, а затем прорывающимися на поверхность, особо чутко прислушивался к вибрациям почвы. Это было первое, что чувствуешь перед атакой червей. И, возможно, последнее, что чувствуешь в жизни.

– «Всем успокоиться!» – Маркус снял с плеча винтовку и огляделся по сторонам. – «Все это чувствуют?»

– «Да», – ответил Сэб. Обе собаки залаяли что есть сил. – «Что это, землетрясение?»

– «На связи Феникс», – заговорил Маркус в радиопередатчик. – «У нас толчки в почве в пяти километрах к юго-востоку от Пелруана. Визуального контакта пока нет».

В наушнике раздался щелчок. Кто-то собирался ответить Маркусу.

– «Уже подлетаем, Маркус», – это был Соротки. – «Будем у вас через восемь минут».

– «Штрауд вызывает Феникса. У нас здесь тоже толчки».

– «Проведём разведку на территории», – ответил Маркус. – «Для стеблей слишком мощные толчки. Похоже на настоящее землетрясение».

Одна из коров пронеслась мимо Дома, но его даже не испугала мысль, что эта махина весом в тонну его сейчас раздавит. Вибрации почвы под ногами были куда страшнее. Он нацелился винтовкой в землю, выискивая разломы. Всё было как раньше на материке, когда ему приходилось угадывать, где сейчас мощёная мостовая разлетится в клочья, образовав прорывную дыру, из которой полезут черви.

“Червей тут нет. Не могут они тут появиться. Но мы сидим на спящем вулкане”, – мелькнуло в голове Дома.

Их положение уже давно начало меняться от плохого к худшему, так что извержение вулкана особо не удивило Дома. Усилием воли он заставил себя поднять голову. Инстинкт был настолько силён, что выше линии горизонта он не смог смотреть, потому что совершенно не доверял земле под ногами. Даже Маркус не сводил глаз с земли под ним, оглядываясь в поисках источника вибраций, которые с каждым толчком лишь усиливались. Толчков было уже столько, что это никак не походило на небольшое землетрясение.

– «Сэб, готовься! Сейчас будем бежать!» – крикнул Маркус. – «Со стадом потом разберёмся!»

Дом ни черта вокруг не видел. Коровы всё так же в панике носились вокруг них, а на другом конце поля яростно лаяли собаки. Вибрация тем временем превратилась в чёткие толчки похожие на прокрутку двигателя с пропусками в зажигании.