Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 43 страниц)

Хоффман был уже в том возрасте, когда надо было уже говорить всё, как есть, потому что можно скоро умереть, и другого шанса уже не будет.

– «Слушай, давай раз и навсегда закроем этот вопрос», – начал он. – «Твой отец построил “Молот Зари”, а Прескотт, Бэрдри и я пальнули из него. Не знаю, что хуже с моральной точки зрения – сжечь почти весь свой народ или зарезать штык-ножом какого-нибудь беднягу, но как бы то ни было, хватит уже извиняться за его поступки. Мы до сих пор используем его разработку для защиты от противника».

Медленно моргнув, Маркус в ответ легонько кивнул головой. Хоффману всегда казалось, что так Феникс выражает своё недоверие.

– «Ага. Используем», – сказал он.

Хоффман вновь принялся пролистывать папки с бумагами, лежавшие на полках шкафов. Он и сам до конца не понимал, что вообще ищет тут. Если бы на этом диске и было что-то, что могло бы спасти Вектес, Прескотт уже бы этим воспользовался. Этот прикидывающийся святошей урод считал, что послан на Сэру спасти человечество. Так ли это было, или же председатель просто бредил наяву, но все его мысли были лишь об этом.

“Как там Маркус сказал? “Кроме работы своей ничего вокруг не замечал”?” – подумал Хоффман, но тут же отбросил эти мысли, сфокусировавшись на текущих проблемах. Он знал, что рано или поздно мозаика сойдётся. Просто пока не представлял, как именно её сложить. Число уже просмотренных коробок росло крайне медленно, что лишь досаждало. Должно быть, они уже час работали в абсолютной тишине, как вдруг Маркус вновь заговорил.

– «Наверно, это вообще последний архив документов на Сэре».

Хоффману показалось, что в этом замечании Маркуса проступили нотки бурчания Адама Феникса.

– «Среди “бродяг” тоже начитанные есть», – не отрываясь от просмотра бумаг и пролистывания страниц, Хоффман размышлял, сколько же ещё рапортов от инженеров базы отправили в этот архив. – «Явно кто-то где-то библиотеку какую-нибудь заныкал».

В итоге Хоффман потерял счёт времени. На часы он посмотрел лишь после того, как услышал в коридоре чьи-то шаги, после чего переглянулся с Маркусом. Ну, по крайней мере, им не надо было выдумывать оправданий, почему они сидят в этом хранилище. Если людям на острове не приходило в голову задаться вопросом, не связана ли полная секретов и тайн история базы с тем, что творится сейчас, то, значит, им просто не хватало воображения.

“Это что там, Прескотт идёт? Ну давай, заходи, поболтаем”, – мысленно приготовился Хоффман, уставившись на медленно открывавшуюся входную дверь. Но в комнату вошла Аня, в замешательстве уставившись на полковника.

– «Самостоятельно ревизию в архиве решили провести, сэр?» – спросила она.

– «От безысходности, лейтенант», – Хоффман задумался, рассказывал ли Маркус Ане когда-нибудь о существовании этого диска, когда они оставались наедине. Даже если и рассказывал, то у Хоффмана всё равно ещё есть время перестать увиливать и рассказать ей всё как есть. – «Случилось что?»

– «Нет, я просто хотела доложить вам о том, как эвакуация проходит. Всех людей мы уже вывезли, остался скот и запасы провианта. А ещё Сэб Эдлар говорит, что его знаменитый бык и несколько коров так и не вернулись. Матаки вызвалась разыскать их».

– «Молодец, Аня, хорошо поработала», – Хоффман решил, что теперь он просто обязан всё ей рассказать. – «Слушай, мы тут не просто так сидим. Хочешь, обременим тебя кое-какой информацией, после чего ты спокойно председателю в глаза смотреть не сможешь, или желаешь остаться в счастливом неведении?»

Полковник заметил, как Аня бросила осторожный взгляд на Маркуса, будто бы ожидая одобрительного кивка с его стороны, но не увидел, ответил ли он ей. Затем Аня уставилась на Хоффмана таким преисполненным доверия взглядом, который ему выносить было куда сложнее, чем если бы Штрауд на него с крайним неодобрением смотрела. Лейтенант была беспрекословно верна ему и заслуживала лучшего к себе отношения.

– «Мне легче выполнять свой долг, когда я в курсе всей ситуации, сэр», – ответила Аня.

– «Ладно… В общем, несколько недель назад я украл из стола Прескотта зашифрованный диск с данными, и он знает, что это был именно я. Но пока он не соблаговолит рассказать мне, что это за хрень такая, я продолжаю играть в угадайку насчёт содержания диска», – Хоффман умолк, ожидая увидеть на лице Ани выражение недовольства. За годы совместной службы он доверил бедняжке немало секретов, но об этом умалчивал до последнего. – «Прости, Аня».

Но та в ответ лишь взяла в руки папку с бумагами и пролистала её. Наверно, Маркус всё же рассказал ей обо всём.

– «Так что же именно мы ищем?» – спросила Аня.

– «Чёрт, да вообще без понятия. Может, что-нибудь, что указывало бы на связь стеблей с проводившимися здесь раньше исследованиями».

– «Господи… Правда?» – Аня восприняла такое откровение достаточно спокойно. – «Тогда я лучше вам помогу».

Хоффман в очередной раз будто бы со стороны на себя посмотрел, и его аж передёрнуло от этой картины.

“Чёрт, да я с ума сходить начинаю. Теперь ещё и Сэм надо всё рассказать. Когда уже это всё кончится? Какой вообще во всём этом смысл? Какая разница, если каждая собака на Вектесе будет знать об этом диске?” – размышлял полковник.

Голос из наушника рации отвлёк Хоффмана от изучения довольно многообещающего рапорта об установке информационно-вычислительной системы на базе.

– «Штаб вызывает Хоффмана».

– «Говори, Матьесон», – ответил ему полковник.

– «Сэр, у меня к вам донесение от капрала Митчелла. Он закончил анализ фотографий и говорит, что все зоны заражения кроме той, что обнаружили последней к югу от Пелруана, уже два дня не увеличиваются в размерах. Он решил тут же вам об этом доложить».

– «Ты как нельзя кстати, Матьесон», – похвалил его Хоффман, мысленно умоляя, чтобы всё это наконец-то закончилось. Ну или чтобы эта зараза хотя бы стала себя прогнозируемо вести. – «Мне сейчас крайне необходимо услышать хоть что-то хорошее. Передай Митчеллу, что с меня пиво за такое».

– «Сэр, тут ещё кое-что. Будете проходить мимо боевого информационного центра – зайдите, есть разговор».

Хоффман уже и сам догадался, о чём будет их беседа.

– «Уже иду», – ответил он. Маркус и Аня оторвались от просмотра документов и подняли головы к полковнику.

– «И что там за хорошие такие новости, сэр?»

– «Заражение почвы вроде как приостановилось. По крайней мере, в старых зонах. Надо ненадолго заскочить к Матьесону. Можете с этими папками и завтра закончить».

Аня улыбнулась в ответ. Разгребать эту кучу бумаг им придётся ещё не одну неделю. Вероятно, она подумала, что Хоффман оставляет её наедине с Маркусом вдали от посторонних глаз в благодарность за помощь, и чтобы они могли наверстать упущенное после её затянувшегося отъезда в Пелруан.

“Он что, правда что ли ей про диск не рассказал? Она же его девушка! Господи боже… Прям как его отец. Тот тоже ему ничего про “Молот” не рассказывал. Ну и семейка”, – думал Хоффман.

Преодолев последний лестничный пролёт к выходу на поверхность, полковник вышел на улицу и увидел, что база кишит гражданскими, так и не разобравшимися, куда им тут идти. Уже начинало вечереть, и хоть весь день в небе и висели дождевые тучи, теперь же из-за них выглядывало шедшее к живописному закату солнце. Треску и Майклсон стояли у дверей Адмиралтейского Дома, весело болтая, словно старые друзья.

– «А народ обустраивается, я смотрю», – сказал Хоффман. – «Явно людей прибавилось».

– «Все рыболовецкие суда стоят в гавани, Виктор», – Майклсон заговорил, как настоящий дипломат. – «Жизнь идёт своим чередом, а мне тут как раз завезли партию довольно недурственной копчёной рыбы, если тебе интересно…»

– «Надеюсь, коптильни мы сюда тоже перевезём».

– «В первую очередь».

На переносице у Треску красовался свежий шрам, а левая скула отекла и начала темнеть. Хоффман счёл, что такой щепетильно относящийся к безупречности внешнего вида человека, как Миран, будет чувствовать себя неловко из-за приобретённых увечий, но на деле это лишь добавило суровости облику капитана, будто бы говоря, что с ним спорить бесполезно.

– «Ничего не хотите мне рассказать, полковник?» – спросил Треску. Хоффман хоть и не был уверен, что Майклсон успел что-то рассказать Мирану, но всё же решил, что нет ничего страшного в том, чтобы рассказать капитану всё как есть. Даже если Треску пока ещё и не задавался теми же вопросами, что и сам Хоффман, то рано или поздно это всё равно должно было случиться.

– «Мне надоело играть в кошки-мышки», – ответил полковник. – «Раз уж здесь проводились разработки в сфере биологического оружия, то я решил изучить архивные записи. Может, Светящиеся – один из наших неудавшихся экспериментов».

Треску в ответ лишь слегка покачнул головой, будто бы с сарказмом говоря: “Да неужели?”

– «Если даже так и есть на самом деле, то, судя по поведению председателя, разобраться с этой ситуацией он не в силах».

– «Тем не менее, лучше уж знать наверняка», – Хоффман решил, что мог бы прямо сейчас рассказать Треску о диске. Вот прямо сейчас бы взял и всё рассказал. Впервые полковник воспринял Мирана не как бывшего врага, которого он теперь невольно зауважал, а настоящего союзника. Хотя, как можно считать союзником человека, два миллиона сограждан которого были сожжены заживо оружием массового уничтожения на службе у КОГ.

– «Я дам вам знать, если найду что-то интересное», – подытожил Хоффман и, войдя в здание, направился к помещению боевого информационного центра. Матьесон с тревогой глянул на Хоффмана, протянув ему лист бумаги. На столе перед ним стояла побитая жестяная банка из-под каких-то маринованных огурцов. Внутри неё в тёмной жидкости плавали какие-то плоские кусочки, похожие на капусту. Хоффман решил, что это очередной подарок от Яника. Гораснийцы и в самом деле прониклись симпатией к юному лейтенанту.

– «Наш старый знакомый сигнал с пакетами данных был очень активен прошлой ночью», – сказал Матьесон. Протянутый лист бумаги был покрыт скрупулёзными записями о времени перехвата, мощности сигнала и длительности передачи. – «Сигнал появлялся в эфире несколько раз, активность передач явно возросла. А, кстати, тут ещё заходила сержант Матаки, вас искала. Думаю, она на вас рассержена, того и гляди, что Мака натравит».

– «Ну да, я ж не катаюсь по полу на спине и не пускаю слюни каждый раз, как она в комнату заходит», – Хоффман подумал, что неплохо бы принести немножко корма для собаки и рома из запасов Майклсона, чтобы утихомирить Берни и извиниться перед ней за то, что он сделал, или сделал не так. – «Ладно, лейтенант, потом пойду к ней каяться. Спасибо за записи».

Полковник глянул на часы. Мысль о том, что где-то рядом с островом снуют другие гораснийцы и близко его не пугала, хотя он предполагал обратное. Он был даже этому в некоторой степени рад. Понимание того, что некогда огромная цивилизация, жившая по всей планете, превратилась в кучку оборванцев на мелком острове, навевало лишь чувства одиночества и тоски. А если даже эта зараза, что теперь душила остатки КОГ и червей, и была бездумным творением рук людских, то Хоффман считал её теперь как простой неудачей, повлекшей за собой гибель всего живого. Хотя он понимал, что нельзя так к этому относиться, что это было неправильно. Просто полковнику уже хватило секретов и тайн на его веку.

КАЗАРМЫ, ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”. 06:00, УТРО СЛЕДУЮЩЕГО ДНЯ.

Крики доносились будто бы откуда-то издалека до сознания Дома. Может, прошла секунда, а, возможно, и целый час, прежде чем смутное осознание того, что кто-то рядом вопит во всю глотку, усилилось, и Дома начали яростно трясти. Окружающая действительность тут же навалилась на него, словно обрушившаяся стена, не давая сразу прийти в себя и встать с кровати. Это выла сирена боевой тревоги.

– «Дом, ты что там, в кому впал?! Давай, поднимайся уже!» – крикнул трясший его за плечо человек. В его тёмном силуэте Дом узнал Маркуса. Из коридора доносился топот ботинок. – «Левиафан на подходе».

– «Где?»

– «В пяти километрах от острова уже. Вставай».

Дом начал шарить руками в поисках одежды и брони. Он вообще не понимал, как мог проспать боевую тревогу. Ужасающий вой сирены то затихал, то вновь становился всё громче. Наверно, психологи специально выбрали именно этот звук, потому что от него люди тут же бежали в укрытие, на ходу пачкая штаны от страха.

– «Левиафан светящийся или обычный?»       – тихо спросил пытающийся зашнуровать ботинки Дом, пока Маркус нетерпеливо ожидал его рядом.

– «Пока не знаю», – схватив поясной ремень Дома со сменными магазинами к винтовке, Маркус сунул его в руки хозяину. – «Но жду худшего».

Вдвоём они направились к боевым позициям на вершине стен военно-морской базы. Коул уже стоял там с ракетной пусковой установкой в руках, поглаживая её, словно любимого питомца.

– «А Бэрд где?» – спросил Дом.

– «Ему приказали встать наводчиком на “Молоте”», – усмехнулся Коул. – «Так что смотрите, чтобы вас не зацепил. Он и ссыт-то мимо унитаза».

– «Да все уже заколебались переделывать карты прибрежной зоны каждый раз, как он очередной пляж дотла спалит».

– «Это ж “Молот”. Хуйнёт так, что мало не покажется. Скрестим пальцы за Бэрда».

Маркус лишь что-то пробурчал в ответ и прищурился, вглядываясь в океан, тем самым дав остальным понять, что пора бы уже умолкнуть и на деле сконцентрироваться. Из винтовки “Лансер” всё равно никого за пять километров не подстрелишь.

– «Если ещё кто-то не забыл, что на нас тут левиафан идёт, то “Клемент” только что засёк его на эхолокаторе», – сказал Маркус.

– «Может, друзей своих приплыл искать», – Дом, последовав примеру друга, бросил взгляд на кружащие над водой вертолёты, надеясь, что это не “КВ-Восемь-Ноль” и “КВ-Два-Три-Девять”. Они и так уже слишком много часов налетали. – «У некоторых животных отменная память».

– «Ну, тогда эта тварь не забыла, что мы троих её сраных сородичей положили. А то можем список и до четырёх расширить».

Субмарина “Клемент”, временно подремонтированная после недавнего столкновения с другим левиафаном, еле-еле плелась под водой. Весь её боекомплект торпед был истрачен. Но там, внизу, у причала базы каждый боевой корабль направил стволы своих орудий в сторону моря. Среди них были и крупные артиллерийские орудия, и палубные крупнокалиберные пулемёты, и даже гарпун со взрывающимися зарядами, который Майклсон выменял у какого-то пирата за несколько банок тушёнки. Старые орудия на укреплённых стенах базы тоже успели развернуть к юго-востоку.

“Хотя в прошлый раз всё это левиафана не остановило, так ведь?” – подумал Дом.

Солдаты рассредоточились по всем оборонительным позициям на стенах, а также внизу у доков и причалов. Самого левиафана на поверхности воды не было видно, как вдруг Дом краем глаза заметил всплеск белой пены и уходящее под воду щупальце. С такого расстояния сложно было точно определить размеры твари, хотя даже от самого мелкого левиафана не стоило ждать ничего хорошего. Как раз вот такая вот относительно небольшая тварь и повредила “Фенмонт”, выпустив на берег сотни полипов. Нет, всё же этим левиафанам нельзя позволять близко к берегу приближаться. Лучше всего издали взорвать ко всем херам.

Аня взбежала на стену, присоединившись к ним.

– «Попробуем использовать “Молот”, пока эта тварь не подобралась ближе», – сказала она. – «Но, возможно, она там не одна, так что не расслабляйтесь».

– «Гарсия ещё кого-то на эхолоте запеленговал?» – спросил Маркус.

– «Вероятно да. Там что-то ещё есть рядом. Может, обычный кит».

– «Или другая подлодка».

– «Нет, “Зефир” у берега, Гарсия знает его позицию», – Аня оглянулась по сторонам и зашагала к ступеням. – «Пойду помогать Бэрду. Если из “Молота” не попадём, то придётся бить из старой доброй артиллерии».

– «Почему светляки на материк не уходят?» – задумался Коул. – «Чем мы их так разозлили, что они никак нас в покое оставить не хотят?»

Может, левиафан вовсе и не пытался убить их, а просто мимо проплывал. Но никто в здравом уме не станет оставлять такую тварь в живых, если есть шанс избавиться от неё. Дом заметил, как из гавани выплыла старая надувная лодка “Марлин”, на которых он часто плавал в те дни, когда служил в спецназе. Лодка направилась к юго-востоку, оставляя за собой след из белой пены. Дом приложил бинокль к глазам, подкрутив колёсико настройки линз.

– «Держу пари, что это гораснийцы поплыли», – сказал Маркус.

– «Да уж, я и сам не против рискнуть, когда есть шанс уцелеть, но этим ребятам явно жить надоело», – покачал головой Коул. – «Как будто специально каждый раз пытаются доказать нам, что они круче и безбашеннее нас».

– «Это не гораснийцы, а флотские», – ответил Дом, наконец-то рассмотрев, кто находится в лодке. Это были старшина Мюллер и капитан Файн. – «Элисдер Файн и Фрэнк Мюллер».

Дом уже и забыл о капитане Файне, как, впрочем, и все остальные. Бедняга годами следил за тем, чтобы немногие уцелевшие корабли ВМФ КОГ оставались на ходу, пока Майклсона не восстановили в должности. А когда это случилось, то Файн просто исчез из поля зрения, вернувшись к своей повседневной задаче по снабжению судов топливом и припасами. Так себе награда за годы верной службы.

– «По-моему, эту тварь и отсюда хорошо видно. Зачем они туда поплыли?» – спросил Дом.

– «Может, они хотят вручную лазером навести огонь “Молота”», – безрадостно ответил Маркус. – «Надо было нас об этом попросить».

Дом с ужасом смотрел, как надувная лодка, раскачиваясь из стороны в сторону на волнах, слишком близко обошла левиафана по кругу, рискуя быть раздавленной щупальцем, а затем направилась обратно в док. Сложно было оценить размеры этого чудовища с такого расстояния, но Дом, который уже с лихвой их на своём веку навидался, примерно мог себе их представить. Щупальца длиной от пяти до десяти метров были хорошо заметны, и можно было запросто решить, что сразу за ними голова начинается, безо всякого туловища, как у осьминога. Но на самом деле у левиафанов туловище длинное и покрытое чешуёй, словно у змеи, в несколько раз длиннее самих щупалец, а широкая клыкастая пасть может прокусить лист стали. А если этот левиафан был ещё и светящимся, то из категории просто здоровенных опасных тварей он переходил в категорию здоровенных опасных тварей, которые ещё могли взрываться так мощно, что от ударной волны рушились скалы и появлялись кратеры в почвенной породе. На фоне всего этого тот факт, что левиафан ещё и мог выпустить целую стаю полипов на сушу, уже не так сильно пугал.

– «Штаб всем постам», – зазвучал в наушниках раций голос Файна. – «Подтверждаем, что левиафан светящийся. Всем приготовиться к удару “Молота” через тридцать секунд».

Будь это обычный левиафан, его бы просто никто не стал трогать, уж не говоря о том, чтобы тратить боеприпасы на его подрыв. А теперь Аня с Бэрдом, и, как надеялся Дом, другие операторы “Молота” собирались взорвать его в открытом море, как уплывшую с места установки подводную мину. Левиафан по-прежнему плыл у поверхности воды, его вздымающаяся спина рассекала волны, а голова с усеянной клыками пастью поднималась из воды через каждые несколько метров, будто бы у пловца брассом.

– «Обернись назад к своим уродливым щупальцам…» – начал Коул.

– «Пятнадцать секунд!» – объявили по рации.

– «… и взгляни на свою жопу…» – продолжал Коул.

– «Десять секунд!»

– «… ведь видишь ты её в последний раз, уёбок», – договорил Коул.

– «Огонь!»

Рассекающий небо столб ослепительного белого света ударил в поверхность воды в двадцати метрах от левиафана. Тварь нырнула под воду, исчезнув из поля зрения на несколько мгновений, а затем всплыла в другом месте. Дом некоторое время следил за левиафаном, а потом понял, что тот взял курс прямо на их базу.

– «Говорит штаб, всем оставаться на позициях. Будем ещё раз стрелять», – объявил Матьесон по рации.

У Дома дыхание перехватило.

– «Лучше бы в этот раз Аня стреляла».

– «Пятнадцать секунд… Десять… Огонь!»

В этот раз луч вошёл в воду ещё дальше от цели. Левиафан лишь ещё сильнее разогнался, оставляя за собой след из белой пены, будто моторная лодка.

– «Штаб всем постам, “Молот” больше недоступен», – прозвучало в наушниках.

– «Замечательно», – мрачно пробормотал Дом. – «Какого хрена с ним случилось?»

– «Слишком много спутников наведения сломаны», – Маркус опёрся локтем на край стены, чтобы наклониться и лучше разглядеть, что происходит внизу. – «Вообще уже ни во что попасть не можем».

– «Ладно», – Коул водрузил на плечо свою ракетную пусковую установку “Лонгспир”. – «Из этого я точно попаду. Хорошо хоть днём всё это случилось, и светло сейчас, а не как в прошлый раз».

Из старых пушек на стене тоже ещё можно было стрелять. Дом мысленно похвалил старую технику за надёжность. Одна из пушек открыла огонь, чтобы пристреляться. Снаряды попадали в воду рядом левиафаном, подбираясь всё ближе и ближе к цели. Медленный ритм шума выстрелов заполонил всё вокруг. Солдаты на стене ждали, что левиафан вот-вот взорвётся. У артиллеристов было не так уж и много времени до того момента, как левиафан уйдёт с дистанции минимальной дальности поражения пушки, да и боезапас у них был не бесконечный. Один из снарядов попал настолько близко, что поднятый им столб воды рухнул прямо на спину чудовищу, но то и не думало сбавлять ход. Левиафана не испугало даже то, что вертолёт пронёсся прямо над ним, держась на достаточной высоте, чтобы тварь не ударила щупальцем по нему. А затем чудовище нырнуло на глубину.

– «А эти мрази поумнели», – заметил Маркус. – «Так, Коул, остаёшься здесь. Дом, ты со мной».

Пока они с Маркусом бежали по стене, Дом слушал, что творится в радиоэфире. Там царил полный бардак: все разом потеряли визуальный контакт с тварью, даже пилоты вертолётов. Но Гарсия, будучи капитаном на подводной лодке “Клемент”, докладывал, что видит на эхолокаторе.

– «Объект в двух километрах, обходит орудийную позицию. Будет в красной зоне через тридцать секунд».

Артиллерийский расчёт произвёл ещё один выстрел, поднявший в воздух фонтан воды, но Гарсия подтвердил их худшие опасения.

– «Полтора километра, на том же курсе».

Дом и Маркус бежали по краю дока, пытаясь предугадать, где левиафан решит подняться на поверхность. Но Матьесон уже рассчитал курс твари.

– «Штаб всем постам, левиафан направляется к топливному причалу. Всем покинуть территорию. Повторяю, всем покинуть причал!»

– «Ох, блядь!» – Дом припустился бежать со всех ног. Левиафан собирался врезаться в топливные цистерны. Эта разозлённая до одури гигантская живая торпеда сейчас влетит в десятки тысяч литров имульсии. – «Да он же весь причал разнесёт!»

– «И половину доков с собой прихватит», – Маркус обогнал его. – «Надо как-то эту мразь отогнать отсюда».

– «Шестьсот метров», – отсчитывал Гарсия в радиоэфире.

Никто так и не последовал разумному совету Матьесона уходить из зоны поражения, а особенно Дом с Маркусом. Добежав до пирса, находившегося на противоположной стороне от топливного причала, они направили винтовки на поверхность воды, выжидая, когда появится цель. Если бы только тварь всплыла сейчас, хоть разок, если бы только кто-то заметил движение на поверхности воды и открыл огонь, чтобы отвлечь тварь…

Внезапно из-за топливного причала выскочила маленькая надувная лодка, подпрыгивая на поверхности воды и поднимая в воздух фонтан пены от мотора. Лодка заложила такой крутой вираж в трехстах метрах от пирса, что Дом уже было решил, что она перевернётся, но вместо этого двое людей, сидевших в лодке, сбросили что-то в воду, после чего лодка так же быстро скрылась из глаз. Через несколько секунд оглушительный взрыв поднял десятки литров воды к небу. Левиафан всплыл на поверхность в пятидесяти метрах, задрав голову к небу, и заревел от боли.

– «Глубинные бомбы», – сказал Маркус, открывая огонь. – «Вот теперь мы его точно разозлили».

Левиафан будто с ума сошёл. От взрыва у него, наверно, барабанные перепонки лопнули, или что у него там растёт на этом месте. Тварь бесилась, бросалась из стороны в сторону, выбивая щепки из торчащих на поверхности воды деревянных свай, широко разинув пасть.

“Ну точно барабанные перепонки порвало. Больно, наверно”, – подумал с издёвкой Дом, продолжая стрелять в голову левиафана, но пули не брали тварь, лишь слегка оцарапывая его чешую. Маркус снял с пояса гранату и, подкидывая её в руке, приготовился к броску. К ним снова подплыла надувная лодка, в этот раз уже ближе. На палубе были Яник и Теодор.

– «Чего ждёшь, “шестерёнка”?!» – крикнул Яник. – «Давай же!»

– «Тут надо уметь момент подгадать», – невозмутимо пробормотал Маркус, а затем бросил гранату прямиком в широко распахнутую пасть левиафана, которая тут же захлопнулась. Тварь поняла, что проглотила что-то. – «А вот теперь все бегом отсюда, быстро!»

– «Ты на сколько таймер отсрочки поставил?»

– «На тридцать секунд».

Левиафан, запаниковав, бросился обратно в воду, словно кит. Может быть, случайно, а возможно и намеренно тварь погналась за лодкой Яника и Теодора, решив, что это они причинили ей такую боль. Гораснийцы пустились наутёк от неё на всех парах. Левиафан вновь опустился под воду, продолжая гнаться за лодкой, которая свернула обратно в бухту. К этому моменту остальные солдаты уже сбежались в доки, чтобы расстрелять тварь.

– «Ну пиздец», – Дом беспомощно смотрел на поверхность воды. Прошло несколько секунд, и граната должна была уже взорваться. – «Блядь, если он сейчас опять к причалу подойдёт, то нам крышка».

И тут раздался глухой подводный взрыв примерно в ста метрах от них, подбросивший надувную лодку гораснийцев над водой. Дом на пару секунд даже потерял её из виду, когда его обдало фонтаном брызг. После того как всё стихло, Дом смог рассмотреть, как промокшие до нитки Яник и Теодор вычерпывают ковшом воду из лодки. На поверхность воды стали всплывать куски разорванного тела левиафана и стаи оглушённой взрывом рыбы.

Маркус тряхнул головой, стараясь восстановить сбившееся дыхание.

– «Есть люди, которые не боятся рисковать», – сказал он. – «А есть те, кому точно в дурку пора».

– «Да как будто ты сам так не поступил бы», – ответил ему Дом.

– «Глубинные бомбы…» – казалось, мысль о них полностью заняла разум сосредоточенно нахмурившегося Маркуса, уставившегося на стаю дохлой рыбы, покачивавшуюся в волнах возле лодки. – «Их, наверно, довольно просто собрать. Гораснийцы уж точно умеют».

Яник, покачиваясь, встал в полный рост на палубе лодки. Даже промокнув насквозь, он не растерял огонька оптимизма в глазах. Теодор пытался выловить из воды немного беспомощно качающейся на волнах рыбы. Как ни крути, она всё же сгодится в еду. В последнее время угроза массового голода становилась всё более явной.

– «Воюете, как девчонки! От двух гораснийских оборванцев толку больше, чем от всей вашей армии!» – Яник принялся дразнить смотревших на него солдат КОГ, но с добродушной улыбкой, как бы говоря, что просто шутит. – «Хорошо гранату бросаешь, Феникс, хотя гол всё же спорный. Девчонки тоже в спорте хороши, да?»

– «Ага», – ответил Маркус. – «Я был чемпионом женской лиги».

На пирс выбежали Берни и Сэм, чтобы взглянуть на мёртвого левиафана. Вокруг сразу воцарилась атмосфера расслабленности, отовсюду слышались смешки, как обычно бывает после того, как испытаешь дикий ужас, от которого штаны сзади пачкаются. Яник и Теодор же и в самом деле решили не дать пропасть всей этой оглушённой рыбе. Теодор, разжившись рыболовной сетью, забил надувную лодку рыбой до самых краёв борта, как ни в чём не бывало.

– «Как по мне, так тварь мертва», – сказала Сэм. – «Молодец, Маркус».

– «Да мне тут пациенты психлечебницы немного помогли».

– «Обычная гораснийская рыбалка, милая», – ответил Яник с палубы лодки, смотря на Сэм с хитрым прищуром. – «А левиафан просто под руку подвернулся».

– «Вот же дуралей», – Сэм, казалась, стала теплее относиться к Янику. Да, он, конечно, расстреливал “бродяг” на месте, к тому же Дом даже и думать не хотел о том, как Янику досталось прозвище “Потрошитель”, но, несмотря на всё это, к гораснийцу было непросто относиться с ненавистью. – «На себя посмотри, все штаны обоссал».

– «А, это просто неконтролируемое восхищение от того, что тебя увидел, прелесть моя!»

– «Шут гороховый».

Яник как-то уж слишком задорно рассмеялся, запрокинув голову. Может, он так до конца и не пришёл в себя после того, как его чуть по всей пристани не размазало взрывом. Кусок тела левиафана с парой щупалец болтался на волнах, словно плот, относимый течением к причалу. На нём, сбившись в кучу, сидело несколько полипов, которые выглядели будто моряки, пережившие кораблекрушение.

Берни, перестав смеяться, прицелилась в них из своей снайперской винтовки “Лонгшот”.

– «Вам всем тоже пора бы съёбывать отсюда», – сказала она полипам. Первый же её выстрел попал прямо в пасть одному из полипов, подорвав его. Наблюдавшие за этим гораснийцы зааплодировали. Судя по всему, в полипе оставалось уже мало взрывной жижи, так как другие от его взрыва не пострадали. Лишь от куска тела левиафана оторвалось одно из щупалец, а затем затонуло.

– «Твою мать», – Берни перезарядила винтовку и вновь прицелилась. – «Так, надо представить, что по Блондинчику стреляю».

Прозвучал второй выстрел. Полипы взорвались, оросив всё вокруг уже привычным взгляду фонтаном внутренностей. Солдаты КОГ ответили на это радостными криками. На какой-то момент всех охватило неистовое ликование от того, что руки-ноги целы, а причал не сгорел дотла, как спичка. Дом заметил за собой, что в последнее время стал быстрее возвращаться к реальности после таких вот моментов восторга. Убеждая себя, что он ещё жив, он вспоминал о тех, кто уже мёртв, и кто может погибнуть уже завтра. Стебли понемногу захватывали весь остров, уничтожая все посевы. Левиафаны ещё не раз приплывут на остров, принеся с собой сотни полипов. Число нападений будет лишь расти.

Сэм нежно взяла Дома под руку, за локоть.

– «Пошли позавтракаем в столовой», – прошептала она ему на ухо, прижавшись слишком близко. – «Тебе стоит взглянуть, какую татуировку я сделала Росси».

Обернувшись, Дом заметил, как Берни смотрит в их сторону. Её взгляд был преисполнен мудрости и понимания, как это обычно и бывает у сержантов.

– «Странные они типы, да?» – сказала Берни. Видимо, она всё же не о Сэм думала. – «Я никому так не доверяю, как гораснийцам. Ну, разве что, на песангам. Гораснийцы жизнь за тебя отдать готовы, да ещё и со смехом это воспринимают. А потом я вспоминаю, что они вытворяли с нашими ребятами во время войны, и у меня это всё просто в голове не укладывается».

Пожав плечами, Берни отошла в сторону. Казалось, её внезапно заинтересовало то, что Теодор кричал ей с палубы лодки о том, как правильно засаливать рыбу. Дом позволил Сэм отвести его в сторону столовой.