Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 43 страниц)

“Как и твой отец. Но ты ему ничем не обязан, Маркус. Вообще ничем”.

Осознание того, что тот, кому ты причинил зло, сам вынужден нести своё бремя вины, порой облегчало жизнь. Честные люди порой совершали глупые, безумные и ужасные поступки, но это не делало их плохими. Хоффман знал, что о себе надо судить по тем же стандартам, которые он предъявлял к остальным, но в его возрасте такое уже дастся непросто.

– «Слушаете передачу с “Клемента”?» – спросил Маркус.

Хоффман переключил каналы рации, чтобы настроиться на волну подлодки.

– «Теперь слушаю».

Майклсон переговаривался с капитаном Гарсия, который заметил при помощи эхолота какие-то препятствия на пути кораблей. Возможно, это были стебли. Хоффман и Маркус застыли в тишине, наблюдая за тем, что происходит по левому борту. Примерно через полчаса Хоффману показалось, что, несмотря на темноту, он заметил сушу вблизи. Но затем формы этого объекта проявились в тусклом свете, и тут полковник понял, что же перед ним, мысленно выругавшись тому, как до сих пор не научился различать эти штуки. Светящиеся волны от носа корабля захлестнули небольшой лесок торчавших из-под воды засохших стеблей. Кружась в водовороте вокруг стволов, волны причудливым образом подсвечивали их. Команда сбросившего скорость “Правителя” выскочила на палубу, чтобы посмотреть на это. Синеватое свечение, будто из потустороннего мира, сопровождало медленно проплывавший мимо стеблей корабль минут двадцать, а затем исчезло за кормой, стоило лишь судну набрать скорость.

– «Мы такое ещё не раз увидим», – сказал Маркус.

Но в течение следующих нескольких дней они ничего подобного больше не видели. Хоффман поймал себя на мысли о том, что до сих пор надеется на то, что стебли, дойдя до определённой черты, станут просто мелким неудобством, от которого, конечно, не избавиться полностью, но можно избегать с ним встреч, как, например, айсберги или ядовитые змеи. Но полковник собственными глазами видел, как эти твари всего лишь за несколько месяцев разодрали в клочья весь Вектес, так что это место было ничем не лучше. Просто ранний звоночек того, что в дальнейшем ждёт всю Сэру. Неизвестно было лишь то, насколько он ранний.

Майклсон завёл “Правителя” в бухту далеко к северу от Порт-Феррелла, что позволило сократить пеший маршрут к Анвегаду на несколько дней. В Порт-Кэвале до сих пор существовал глубоководный причал, но кроме него в городе больше ничего не осталось. Все строительные материалы и металлические части давно уже растащили, оставив лишь голые стены дока.

– «Здесь куда проще груз снять будет, Виктор», – сказал Майклсон Хоффману, опершись на пульт управления мостками и наблюдая за неспешным потоком транспортных средств, людей и животных, спускавшихся по платформе прямо с ангарной палубы.

– «Через пару часов закончим», – добавил капитан, умолкнув на мгновение. – «Полагаю, ты сейчас пробурчишь что-то мрачное и отправишься по горным дорогам прямиком в учебники истории».

– «Ну, на самом деле, я хотел пойти отлить, а затем отправиться пожимать всем руки на прощание».

– «Только сам руки после туалета помыть не забудь».

Хоффман рассмеялся шутке. Он нечасто это делал, поэтому собственный смех застал его врасплох.

– «Ох и буду же я по тебе скучать, хрыч ты старый».

– «Да мы ещё встретимся. Через полгода-год. Мы к тому моменту уже крепко на ноги встанем».

Все вокруг так говорили, зная, что, возможно, так и выйдет, а, может, и нет. Мало кому хватало храбрости признать, что это конец, отчего они жалели, что не провели последние часы вместе с друзьями и близкими, как подобает. Время разгрузки подошло к концу. Хоффман, проследив за тем, как последняя партия груза съехала с платформы, стиснул волю в кулак и приготовился к отбытию.

– «Мне страшно, Квентин», – сказал он наконец. – «Мне сейчас пиздец как страшно».

– «И мне, Виктор».

– «Береги себя. Хотя, с тобой теперь отряд “Дельта”, так что проблем с этим не будет», – Хоффман крепко обнял Майклсона, похлопав его по спине. – «Увидишь Прескотта – дай ему от меня по роже».

– «И тебе того же. Только с тобой будет не “Дельта”, а Берни, дружище».

Берни как-то раз сказала Хоффману, что надо уходить, не оборачиваясь, и он последовал её совету. Ему удалось спуститься к причалу, не ударившись в сентиментальность, но там ему предстояла встреча с костяком отряда “Дельта”, так что прощаться с ними надо было как можно быстрее. Полковник прикинул в уме, что он может позволить себе обнять Аню, Сэм, Коула и Дома, а остальным же хватит и рукопожатия.

Порывшись в карманах, Бэрд достал диск с данными Прескотта и вручил его Хоффману.

– «Я до сегодняшнего утра над ним работал, полковник. Даже попросил помощи у бывшего шпиона из числа гораснийцев, а ведь ему платили за слежку за нами. Но… Твою мать, я сдаюсь. Горасниец даже предположил, что к этому диску нужен какой-то физический ключ. Может, ещё один диск, запущенный параллельно, или же отпечаток пальца».

– «Чёрт», – выругался Хоффман. – «Так и знал, что надо было этому уроду что-нибудь отрезать, пока он не сбежал».

Ничего лучше в столь не располагающей к шуткам ситуации он сказать не мог. Полковник ограничился лишь рукопожатием, хотя пребывал уже в таком состоянии, что готов был всех обнять. Взглянув на Маркуса, стоявшего крайнем на причале, Хоффман почувствовал невыносимую вину за всю ту херню, что произошла между ними, и просто пожал ему руку. Маркус в ответ лишь кивнул, но для него это было немалым проявлением чувств.

Хоффман не оборачивался. Ему пришлось проделать немалый путь во главе колонны, но к тому моменту, как он уже был не в силах удержаться от того, чтобы не оглянуться, на линии горизонта за ним виднелись лишь автоцистерны, грузовики, старые развалюхи, фургоны и огромный кузов “Бетти”. К фургонам даже лодки прицепили. В Кашкуре были реки и озёра, так что рыбакам по-прежнему надо было на чём-то за уловом выходить. Впереди их ждала совершенно новая жизнь, и близко не похожая на армию.

– «Да и хуй с вами, председатель», – пробормотал Хоффман. – «Рано меня со счетов ещё списывать».

Берни, сидевшая на переднем пассажирском сиденье “Тяжеловоза”, возилась с Маком в тот момент, как полковник сел в автомобиль и завёл двигатель. На Берни он даже не взглянул, как и она на него.

– «Ты, значит, со всеми попрощалась», – сказал Хоффман.

– «Да, я в этом деле человек опытный», – ответила Берни, откашлявшись. Мак, сунув голову между сидений, лизнул Хоффмана в ухо. – «Росси забрал тот мотоцикл и поехал вперёд со своими инженерами».

– «Меня эта собака всю дорогу в своей слюне топить будет?»

– «Вероятно».

– «Значит, это твоя месть за то, что я бросил тебя тогда, да?»

– «А то».

– «Ну ладно, переживу», – сказал Хоффман и нажал на педаль.

СЕВЕРНЫЙ КРАЙ РАВНИНЫ АНВЕГАДА. КАШКУР, СПУСТЯ ЧЕТЫРЕ ДНЯ.

Выбравшись из автомобиля, Берни замерла на месте, уставившись на крепость, словно сошедшую прямиком со страниц книг об истории Серебряной Эры. Со стен крошечного города под названием Анвегад, покоившегося на скалах, открывался вид на горный перевал. Крепость всем своим видом будто бы дразнила всех проходящих мимо, призывая напасть на неё и посмотреть, что из этого выйдет.

– «А в рекламных буклетах всё совершенно иначе выглядело, Вик», – сказала Берни. – «Наверно, надо потребовать, чтобы нам деньги вернули».

Хоффман, державший в руках бумажный свиток, развернул его с видом архитектора, который сверяет готовое здание с чертежом.

– «Я отсюда улетал на вертолёте вместе с ранеными тридцать с чем-то лет назад, милая. Возможно, теперь тут всё немного иначе», – ответил он, протянув бумагу Берни, хоть она уже и видела её раньше. Это был акварельный пейзаж Кузнецких Врат. Старый капитан, в подчинении которого тогда служил Хоффман, писал их десятками. Его убили в самом начале осады крепости войсками СНР, и Вику пришлось занять его место, чтобы удержать город. На картине была великолепно изображена равнина с низкой травой, за которой на скалах возвышалась крепость, нацелив свои орудия на юг. К теперешнему виду добавилась поросль хвойных деревьев и берёз, да такая густая, что крепость было и вовсе не видно, если встать под нужным углом. Но пушки всё ещё стояли на месте.

– «Полковник, вы говорили, что это место в самой гадкой жопе мира находится», – сказал Диззи, подняв козырёк своей поношенной соломенной шляпы, чтобы осмотреть скалы. – «Но, как по мне, весьма неплохо. Тут вполне себе живописно».

– «Ну, по крайней мере, деревья снова тут расти стали», – нахмурившись, Хоффман осмотрелся по сторонам. – «Теперь никто лес на косогорье уже не рубит, да и козы тоже тут всё не обгладывают до камней».

– «К тому же, и осадков больше стало», – заметила Берни. – «Влажность тут куда выше, чем тридцать лет назад».

Услышав крики лисы, Берни достала полевой бинокль и осмотрелась. Раз здесь водятся хищники, значит, есть на кого охотиться.

– «О, козы. Вкуснотища. Надо будет поскорее забраться на те скалы и посмотреть, что там съестного водится».

Хоффман задумчиво рассматривал крепость.

– «Раньше тут этого не было», – наконец выдал он. – «Я про то, что ландшафт изменился. Там до этого почти отвесная стена была, а теперь въезд тут совершенно другой. Да, здесь всегда были большие проблемы с подъездом транспорта».

Как и на других местах сражений, природа давно уже залечила старые раны земли, отчего непросто было представить, как в этих краях шла осада, которую описывал Хоффман. Это был вовсе не тот Анвегад, воспоминания о котором не давали полковнику уснуть по ночам. Теперь это было совершенно иное место, красота которого раскрывалась в щебетании птиц в лесах на косогорье, за которым поднималось рассветное солнце.

Росси вышел из древних ворот крепости в компании инженера из отряда Парри по фамилии Ормонд.

– «По-прежнему всё чисто, сэр», – сказал он. – «Пора заселяться».

– «Ладно, подождите-ка минутку», – ответил Хоффман и прошёл немного назад вдоль ряда грузовиков, поправляя кепку, а затем остановился возле фургона Льюиса Гавриэля. – «Льюис, пойдёмте со мной, пожалуйста».

Берни решила, что он решил таким образом заручиться поддержкой гражданских, позволив Гавриэлю первым войти в город. В редких случаях полковник умел повести себя, как настоящий дипломат. Покинув водительское кресло, Гавриэль последовал за Хоффманом к носу колонны со своим извечным выражением лица, будто бы вопрошающим, какого хера там опять стряслось, которое не покидало его весь последний год. Хоффман остановился перед самыми воротами, а затем, развернувшись лицом к Гавриэлю, встал по стойке “смирно” и отдал честь.

– «Мистер Гавриэль», – сказал он. – «Передаю Анвегад под гражданское управление. Будучи командующим офицером гарнизона Кузнецких Врат, я в вашем распоряжении».

Этого уж точно никто не ждал, особенно Берни. Гавриэль некоторое время даже не в силах был что-нибудь ответить на такое. Берни даже не понимала, что именно сейчас испытывал Льюис: ужас или удивление. Сунув руки в карманы куртки, он стоял с таким видом, будто бы пытался понять, не шутка ли это. Все стоявшие поблизости слушали их, затаив дыхание. Наконец, Гавриэль заговорил.

– «Но ведь это ваш город, полковник», – сказал он. – «Я-то просто портовый клерк, которого случайно выбрали мэром рыбацкой деревни».

– «Ну, а теперь вы, сэр, мэр Анвегада. Разрешите приступить к расселению людей? Я буду действовать по плану, пока не получу от вас иных приказов».

– «Виктор, вы вовсе не обязаны это делать».

– «Обязан. Я ведь говорил, что власть военных продлится ровно столько, сколько потребуется, и ни минутой дольше. Я продолжу выполнять свой долг, чтобы вы могли заняться своей работой».

Берни пришлось отдать должное Хоффману: слово своё он всегда держал. Если кто и считал, что он хочет установить военную диктатуру в Кузнецких Вратах, значит, эти люди совершенно не понимали его истинных мотивов. Власть его уж точно не интересовала. Отойдя в сторону, полковник жестом пригласил Гавриэля зайти в ворота древней крепости.

– «Ну… Хорошо, полковник», – сказал Гавриэль, сделав несколько опасливых шагов внутрь. – «Я уверен, что мы что-нибудь придумаем».

– «Ладно, народ, заезжаем», – Хоффман махнул водителям грузовиков. – «Не надо думать, что тут всегда будет так тихо и мирно. “Бродяги” в Коррене говорили, что по горам до сих пор рыскают всякие двинутые на голову уроды».

– «Двинутые на голову уроды, рыскающие по горам – это теперь мы сами», – усмехнулся Росси.

Проверив магазин винтовки на наличие боеприпасов, Берни залезла обратно в автомобиль и принялась ждать Хоффмана. Усевшись на водительское кресло, он молча завёл двигатель.

– «Вик, ты как, нормально?» – спросила она.

– «Да», – ответил Хоффман, хотя выражение его лица говорило об обратном. – «Хочешь всю крепость посмотреть? Мне надо встретиться с призраками прошлого».

– «Не переживай. Делай, что надо», – ответила Берни, похлопав его по руке, лежавшей на руле. – «Ты же понимаешь, что Гавриэль всё равно каждый раз будет бегать и спрашивать у тебя разрешения даже на то, чтобы поссать сходить, да?»

– «Суть не в этом», – прорычал Хоффман в ответ. – «Армия исполняет волю народных избранников в правительстве, и за последние пятнадцать лет он тут единственный, кто хотя бы примерно похож на такого избранника».

Заправлять всем тут всё равно будет Хоффман. Берни верила в него не меньше всех остальных. Именно он составил план восстановления крепости, чтобы все хотя бы примерно знали, что им делать, и где что хранится. Внутри крепости всё, конечно, уже не так, как раньше, но место он знал неплохо.

– «Твою мать, да тут развернуться негде», – Берни уставилась на пустой внутренний дворик с обстановкой, взятой будто бы из музейной выставки с экспонатами Серебряной Эры. Казалось, будто бы тут десятилетиями не ступала нога человека. – «Да, тут и не заблудишься».

– «Ладно, давай оставим машину тут и прогуляемся пешком», – Хоффман нажал на кнопку наушника рации. – «Народ, на связи Хоффман. Будьте осторожны, тут разные сюрпризы могут быть. Особенно, растяжки с гранатами».

– «Ну, это ты уже перегибаешь».

– «Я в своё время именно их тут и расставлял».

Оставив автомобиль у южной стены, они направились вдоль узкой улочки, стараясь держаться поближе к канаве. Мимо них вереницей проезжали автомобили, водители которых прижимали к рулю пальцами что-то вроде карты с улицами, либо же закрепляли её у края лобового стекла. Кажется, Хоффман шёл к центру города.

– «Здания для размещения личного состава там», – сказал он, оттопырив большой палец в нужном направлении. – «Рядом с огневыми позициями полно места под склады».

Остановившись, полковник показал на металлические мостики, соединявшие орудийные позиции с другими зданиями и проходами.

– «Даже если какие-нибудь уроды сюда и пролезут, ты всегда сможешь снять их с высоты».

– «Куда мы идём, Вик?» – спросила Берни. Пёс Мак бегал вокруг, что-то вынюхивая, но не отходил далеко от них.

– «Надо отдать дань уважения», – ответил Хоффман, сняв кепку и покачав головой. Берни вдруг увидела в нём того молодого офицера, которому тридцать два года назад после долгих лет верной службы дали пинка, сплавив сюда. Именно после этого их пути и разошлись. У офицера должна быть и жена под стать, а не какая-то снайперша с фронтов. – «Мы тут немало зданий дотла сожгли, так что всё пришлось отстраивать заново. Чёрт, да тут места стало куда меньше, чем в моих воспоминаниях».

Сложно было сказать, где заканчивалась крепость, и где начинался сам город. Частично поселение отсылало к временам Серебряной Эры своими узкими улочками и живописными арками, но затем в глаза стали бросаться куда более уродливые современные постройки, возведённые во время реконструкции. Воевать в городских условиях всегда было непросто, а порой и жёстче, чем где-либо ещё. Берни вовсе не завидовала ни тем, кто хотел захватить это место, ни тем, кто его оборонял.

– «Значит, я ещё не совсем выжил из ума от старости», – произнёс Хоффман изменившимся голосом. – «Ну, вот оно».

Они остановились возле бетонной плиты на пересечении двух узких мощёных улочек. Хоффман некоторое время просто смотрел на него.

– «Сэмюэл Бирн», – наконец сказал он. Берни плохо его помнила, но его историю выучила уже почти что наизусть. – «Здесь была артиллерийская позиция. Когда мы его нашли, он так и сидел возле миномёта, как будто решил передохнуть. Только вот уже давным-давно не дышал».

Единственным признаком того, что здесь когда-то стоял крупнокалиберный миномёт, было пятно ржавчины на бетоне. Здесь вершили историю, в том числе и историю человека, у которого было имя, и который жил своей жизнью, а затем жизнь его прервалась на этом самом месте. У Хоффмана был такой вид, словно бы он ждал от бетонной плиты проявления большего уважения к усопшему. Он присел на корточки, дотронувшись до неё.

– «Привет, Сэм. У твоей девочки всё хорошо», – сказал Хоффман. Он мог вести себя грубо, как последняя сволочь, не думающая о чувствах людей, но в такие моменты полковник раскрывал свою истинную натуру, не сдерживая эмоций. Достав медальон, который вручила ему другая Сэм, а именно Саманта, Хоффман протянул его, будто бы Сэмюэл Бирн мог его разглядеть. – «Её ведь тоже Сэм назвали, ты знал об этом? Она хотела, чтобы это было у тебя. Я точно не знаю, где тебя похоронили, но найду тебя, дружище. Она стала хорошим солдатом, не трусит под огнём. Она на Шераю очень похожа».

Выпрямившись, Хоффман спрятал медальон обратно в карман. Его глаза блестели от навернувшихся слёз.

– «Вольно, Сэм», – произнёс он. Берни, которой было очень непросто наблюдать за столь близкими отношениями, пришлось даже отвернуться на мгновение. Но Хоффману всё же надо было совершить это паломничество, просто ему в этот момент нужна была немая поддержка.

– «Тебе, наверно, стыдно за меня, да?» – спросил он.

– «Вовсе нет».

– «У тебя же слёзы на глазах, Берни».

– «Как и у тебя».

– «Ну, надо бы поскорее взять себя в руки, а то ещё гражданские меня в таком виде застанут и решат, что я всё же впал в маразм на старости лет», – сказал Хоффман. В их сторону медленно ехал фургон, водителю которого явно было непривычно двигаться по столь узким улочкам. Хоффман показал пальцем на бетонную плиту, махнув рукой водителю, чтобы тот остановился. – «Сюда нельзя заезжать. Выставьте ограждение вокруг этой плиты».

Полковник зашагал обратно к артиллерийской батарее, показывая на прочие напоминания об осаде. Именно возле этой орудийной позиции от выстрела из гранатомёта и погиб капитан Сандер прямо у него на глазах. А в этом здании городского совета он казнил гражданского за кражу еды, а затем застрелил офицера СНР, поделившегося с ним водой. А в той аллее отряд песангов по-своему разобрался с “инди”. Берни даже понимала, кому мучительнее всего давалась эта экскурсия – ей или самому Хоффману.

– «У каждого человека в жизни бывает поворотный момент, когда он делает что-то хоть сколько-нибудь важное», – сказал полковник. – «Что-то хорошее или плохое, что в дальнейшем определяет каждый день остатка твоей жизни. У меня такой момент случился здесь».

Хоффман всегда разгружал грузовики наравне с простыми солдатами, закатав рукава, но сегодня он ограничился тем, что, сев на резной борт нерабочего фонтана, просто наблюдал за работой со стороны. Берни даже не понимала, одолела ли Хоффмана простая усталость после нескольких дней в дороге, или же его возраст наконец-то дал о себе знать. Оживился полковник лишь при виде Диззи, быстро шагавшего к ним с ухмылкой на лице.

– «Я тут как раз генераторы проверяю, полковник», – сказал он. Анвегад стоял на подземной реке с сильным течением, которая в неограниченных количествах могла снабжать город энергией и водой, если только, конечно, кто-нибудь не решит вновь взорвать скалы, чтобы перенаправить её русло. – «Хороший выбор, сэр».

– «Да, это место станет нашим домом, Диз», – ответил Хоффман и, дождавшись, пока Диззи уйдёт, тихо продолжил. – «Чёрт, Берни, мне вообще есть ещё смысл называть себя полковником? Мы же теперь все “бродягами” стали. КОГ больше нет, а с ней исчезла и армия с её званиями».

– «Вик, ты нужен всем именно как полковник Хоффман», – ответила Берни. – «Тридцать лет назад ты совершил тут невозможное, и людям куда спокойнее от осознания этого факта. Срать все хотели на все эти юридические тонкости».

– «Это ты меня так мотивируешь?»

– «Да. Все покинувшие Вектес добрались сюда живыми и здоровыми. А теперь иди и подыщи себе кабинет, а я пока тут осмотрюсь».

Берни уже поняла, что в Кузнецких Вратах она не заблудится – слишком уж маленьким был город. Куда бы она не направилась, всегда можно было взглянуть наверх и сориентироваться по торчащим стволам орудий. Повсюду царил шум и гам, улицы заполнили толпы людей, но к концу дня всех расселили куда получилось и накормили, а Диззи собрал бригаду рабочих, чтобы провести освещение и запустить водяные насосы. Всё шло по плану и шло так хорошо, что у Берни даже не осталось времени думать о людях, которых она, возможно, никогда больше не увидит. Она решила, что не будет забираться на мостки, пока их не проверят на ржавчину, поэтому воспользовалась внутренней лестницей, ведущей к орудийной позиции, и осмотрела раскинувшуюся перед городом равнину. Присоединившийся к ней Мак положил голову на кирпичную кладку, разглядывая окружающий пейзаж, на котором не было ни стеблей, ни коричневых пятен заражённой почвы, ни разрушенных городов, а лишь деревья и кустарники. Черви даже не стали напрягаться и лезть в такую даль. Сэра выглядела здесь такой же, как и раньше, в те времена, когда люди были единственным видом на планете, изничтожавшим себе подобных пачками.

– «Тут еды навалом, Мак», – сказала Берни, почёсывая пса за ухом. – «Когда обустроимся тут, то пойдём изучать окрестности, хорошо? Давай, пойдём уже, найдём Вика».

Она нашла Хоффмана в маленькой комнате на верхнем этаже казармы. Он уставился в маленькое окно рядом с таким старым умывальником, что его поверхность посерела и приобрела какой-то лёгкий жёлтый оттенок.

– «Так и хочется на это весь день смотреть, да?» – сказала Берни. – «Значит, вот он какой, наш дом».

– «У нас всё получится», – ответил Хоффман, хотя, эту фразу он сказал больше самому себе, чем Берни. – «Я знаю, что получится».

В их новом доме был лишь спальный мешок на голом дощатом полу, но Берни видала условия и куда хуже. Зато у них были обильные запасы воды, а это в корне всё меняло. К вечеру следующего дня Льюис Гавриэль уже запустил в работу общественные столовые, а Уилл Беренц приступил к перепланировке заброшенных зданий. К концу недели мёртвый город превратился в стройплощадку. Берни приходилось всё время держать Мака при себе, чтобы он не лез под ноги занятым на строительстве людям.

– «Пошли», – сказала она. Несмотря на все перемены, солдатом она быть не перестала, так что и обязанности её не сильно изменились на новом месте. – «Хочешь помочь мне, да? Вот молодец!»

Берни с умом использовала орудийную позицию, пусть даже пушкам на ней и не суждено было больше стрелять. Лестничные пролёты в здании, где располагались орудия, местами были сломаны, так что Берни не рискнула лезть на самый верх, тем более, что и снизу вид открывался хороший. Металлические рельсы, отполированные веками езды орудий по ним, до сих пор торчали из каменных плит. Берни на мгновение остановилась, пытаясь вспомнить, где же погиб капитан Сандер.

Вид всё же оттуда открывался потрясающий, и дело было не только в великолепном пейзаже нетронутой природы, но ещё и в том, что оттуда открывался отличный обзор. Несмотря на густой лес, дорогу всё равно было хорошо видно. К тому же, с дороги этой так просто в сторону не свернёшь – по обеим её сторонам начинался крутой подъём в гору с непроходимыми зарослями. Если кто-нибудь решил бы дурака включить и пойти напролом, то Берни смогла бы разобраться с ними несколькими точными выстрелами. В этом и заключалась вся суть Анвегада. Город стоял здесь именно за тем, чтобы ни одна вторгнувшаяся армия не прошла мимо незамеченной, а если кому ума бы и хватило пойти на крепость в атаку, то им бы ответили шквальным огнём. Здесь прямо чувствовалась мощь и спокойствие за свою жизнь, так что в этом городе прямо хотелось окопаться и держать оборону.

“Да и живности тут хватает. Козы, олени… Будет на что охотиться. Да и рыбу ловить тоже можно. Думаю, я тут быстро освоюсь”, – подумала Берни. Следующие полчаса она рассматривала окрестности через бинокль, делая это скорее по привычке, нежели с какой-то конкретной целью. Вдруг её внимание привлекло какое-то движение на дороге. Уши Мака навострились. К крепости приближались пять грузовиков. Пересчитав их количество ещё раз в те моменты, когда грузовики появлялись в просветах между деревьями, Берни схватилась за рацию. Неужели им и здесь спокойной жизни не будет? Они только что нашли столь благодатное место, а теперь какие-то мудаки хотят вломиться сюда и всё им испортить.

– «Вик, на связи Берни», – сказала Матаки в рацию, будто бы полковник не знал, кто его вызывает. – «К нам гости пожаловали. Кажется, это “бродяги” на пяти машинах».

– «Будем считать, что они не на чай заскочили, пока не докажут обратное», – Хоффман умолк на мгновение. – «Ты где?»

– «Возле орудийной позиции».

– «Понял. Жди там».

Сирена тревоги провизжала пару раз, чтобы все были наготове. Её вой, наверно, разнесло километров на двадцать. Берни присела, разместив снайперскую винтовку на подоконнике одной из бойниц, положив рядом с собой с дюжину высокоскоростных патронов. Одного выстрела таким патроном в двигатель первого грузовика хватило бы, чтобы остановить всю колонну.

Мак замер на месте, уставившись куда-то вдаль. Берни не видела позиции пулемётчиков по бокам от себя, потому что не решалась отвести взгляд от грузовиков, но услышала, как кто-то кричит и отдаёт приказы солдатам поторопиться и занять эти позиции. Грузовик в начале колонны замедлил ход, а затем и вовсе остановился в сотне метров от ворот. Берни прицелилась в водителя, разглядев, что это был мужчина в поношенной коричневой накидке и старом военном разгрузочном жилете. “Бродяги” выносили всё подряд со всех объектов КОГ, что встречали на своём пути, снимали одежду с трупов. С кого же эта сволочь сняла жилет?

Мужчина медленно открыл дверь и вылез из кабины. Вначале Берни заметила лишь его седые волосы, но затем разглядела и лицо, а также выведенные на нём татуировки, от вида которых у неё на мгновение дыхание перехватило. Щеки и подбородок мужчины были покрыты причудливым узором татуировок жителей Южных островов, но сам мужчина был белым, даже бледным. Берни схватилась за рацию.

– «Вик! Не открывай огонь!» – прокричала она в микрофон, едва пытаясь отдышаться. – «Ёб вашу мать, только не стреляйте! Ты в жизни не поверишь, кто это! Я спускаюсь».

Схватив патроны, Берни со всех ног понеслась вниз по лестнице. Мак старался не отставать от неё, царапая пол когтями. От низа лестницы до главного входа путь был неблизкий, и к тому моменту, как она добежала туда, ворота уже были открыты нараспашку, а Хоффман медленно брёл к грузовикам, держа винтовку в руках. Берни догнала его как раз в тот момент, когда водитель грузовика раскинул руки в стороны, демонстрируя, что у него нет с собой оружия.

– «Господи Боже», – прохрипел Хоффман, уставившись на водителя. – «Боже мой… Пад? Падрик Салтон?»

– «Да, сэр», – ответил водитель, подходя к полковнику. Он уже было потянулся рукой к виску, чтобы отдать честь, но затем будто бы вспомнил, что на нём нет головного убора, поэтому просто приветственно протянул руку для рукопожатия. – «Чёрт, сэр, а вы не так уж сильно и изменились, да? Хотя шевелюру так и не отрастили».

Хоффман пожимал протянутую руку несколько секунд, но затем просто обнял Салтона.

– «Охренеть! Вот это да! Где тебя черти носили, Пад?! Что с тобой стряслось?!»

Падрик Салтон, тот самый рядовой Салтон из Двадцать шестого Королевского полка Тиранской пехоты, который служил снайпером, как и Берни, показал оттопыренным большим пальцем на колонну грузовиков за ним.

– «Я с песангами жил, сэр. К ним никто не лезет», – ответил Пад, а затем вдруг заметил Берни. – «Матаки?! Боже мой, я думал, ты погибла! Да тут весь, мать его, Двадцать шестой Королевский полк Тиранской пехоты в сборе!»

– «Пад, ты с собой песангов привёл?» – спросил Хоффман.

– «Да, сэр. Мы слышали, что вы вернулись в крепость. Вы ведь не против нашей компании, да? Мы просто подумали, что вам не помешала бы помощь. От песангов не будет никаких проблем. Ну, по крайней мере, в наш адрес».

– «Против?» – голос Хоффмана дрогнул. – «Да мы тут с радостью примем хоть весь народ песангов. Заезжайте. Мы всё ещё тут ремонт делаем, но места на всех хватит, обещаю».

– «Их главный хочет сначала перекинуться парой слов с вами».

Остолбеневший Хоффман бросил взгляд на Берни. Не успел он ещё справиться с потрясением от того, что Пад ещё жив, как новость о том, что тот привёз с собой целое племя песангов с гор, окончательно добила полковника. Полковник любил этих ребят, да и Берни тут же предалась воспоминаниям. Да, это был поистине эмоциональный момент для всех, кто служил в Двадцать шестом Королевском полку Тиранской пехоты. Наблюдавшие за всей этой ситуацией беженцы даже не представляли себе, с какой радостью и с какой горечью далась эта встреча им троим.

“Прошлое всегда остаётся с тобой. Но, может, это и к лучшему”, – подумала Берни.

– «Хорошо», – ответил Хоффман. – «Я плоховато говорю на языке песангов, так что, надеюсь, он знает тиранский».

– «Вы справитесь», – ответил Пад. – «И да, она знает этот язык».

– «Она?»

Вернувшись к колонне грузовиков, Пад помог кому-то выбраться из кабины. Крошечная женщина из народа песангов, одетая в традиционную тунику по колено и с платком на шее, подошла к Хоффману и вежливо склонила голову в приветствие. Хоффман ответил ей тем же. Берни смотрела на всё это с замиранием сердца, хотя сам полковник выглядел скорее озадаченно, ведь он совершенно не был знаком с этой женщиной.

– «Мадам», – сказал он, – «мне выпала честь служить с вашими людьми. Добро пожаловать в Кузнецкие Врата».

Женщина улыбнулась в ответ.

– «Вы ведь меня не знаете, Хоффман-са?» – спросила она. Что-то в её вопросе сильно удивило Хоффмана. Берни заметила, как его губы подёргиваются.

– «Извините, мадам», – ответил он, – «но, думаю, что нет, не знаю».

– «Мы раньше никогда не встречались, до сегодняшнего дня. Но вас я знаю».

Достав из кармана маленький свёрток из синей ткани, женщина развернула его. Берни поначалу не видела, что было в свёртке, но затем женщина подняла этот предмет за прикреплённую к нему полосатую ленточку. Это была медаль, Звезда Эмбри.