Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 43 страниц)

– «Мы почти рядом с вами», – Соротки вёл машину на малой высоте и на предельной скорости. Дом смотрел, как внизу мелькают верхушки деревьев, почти касаясь днища вертолёта.

– «Я так понимаю, долбануть по ним из пулемёта не выйдет», – сказал он.

– «Ну, если только не хочешь, чтобы Диззи прожарился до хрустящей корочки. Одна искра, и имульсия полыхнёт, как доменная печь. “Бетти”, конечно, по крепости брони не уступает “Кентавру”, но от огня её это не спасёт».

– «Ладно», – вмешался Маркус. – «Спустимся на тросе, а дальше пешком».

– «От светляков вас это всё равно не спасёт», – ответил Митчелл. – «Надо их как-то отвлечь».

Дом метался по пассажирскому отсеку от борта к борту, изо всех сил пытаясь вести наблюдение за обоими флангами одновременно. Слева на секунду блеснул отсвет от лужи имульсии. Через несколько секунд Дом взглянул направо и увидел борозду взрыхлённой почвы, тянувшуюся к деревьям.

– «Вон он!» – Митчелл показал пальцем в сторону. – «Мэл, давай направо, а потом вдоль следов от колёс… Твою мать! Вижу “Бетти” по левой стороне, Мэл. Там всё плохо».

Когда “Ворон” зашёл на вираж, Дому удалось разглядеть “Бетти”. Машина увязла в чём-то вроде болотца имульсии, но основная проблема заключалась даже не в этом, а в том, что она со всех сторон была облеплена полипами. Эти твари собрались в стайки на всех плоских поверхностях грузовика. Некоторые даже висели на боковых поручнях. Дом заметил, что эти полипы светились ярко-жёлтым, в отличие от тех, что он видел раньше. Твари с каждым разом эволюционировали всё больше и больше.

– «Или мы Диззи и Сэм вытащим, или придётся “Бетти” целиком вытягивать», – Маркус прошёл вглубь пассажирского отсека и достал из-за переборки пару пенных огнетушителей. – «Дом, один из них твой».

Срок годности огнетушителей вышел десять лет назад, да и годились они лишь для устранения небольшого огня на борту вертолёта.

– «Как-то ты слишком оптимистично настроен, Маркус», – удивлённо поднял бровь Дом.

– «Вспомни слова Тая».

Дом уже давно не думал про Тая Калисо. “Надо мыслить творчески”, – так тот всегда говорил, прежде чем схватить первое, что под руку попало, и использовать как оружие. Хотя от червей беднягу это не спасло. Взяв один из огнетушителей, Дом задумался, взорвётся ли полип, если залить его пеной.

– «Ладно, буду импровизировать».

Вертолёт пролетал так близко к верхушкам деревьев, что Дому удалось разглядеть, как что-то движется на ветвях.

– «Маркус, эти сволочи на деревьях! Они ж ещё пару недель назад этого не умели!»

– «Значит, они быстро учатся. Доложу об этом председателю», – Маркус покрутил огнетушитель в руках, прикидывая, сколько тот весит.

– «Готовы на тросах спускаться?» – вмешался Соротки.

– «Я тут кое-что получше придумал», – ответил ему Маркус. – «Зависни в метре над землёй, и мы спрыгнем. Если будем бежать издали, то они заметят, и, возможно, отвлекутся».

Дом был не уверен, услышал ли Соротки его фразу про полипов на деревьях, поэтому решил повторить. Но в ту же секунду что-то большое, серое и многоногое с глухим стуком шмякнулось на пол пассажирского отсека, и Дом даже не задумался над тем, что бы это могло быть.

– «Ёпт!» – Дом отвесил полипу пинка, и тот вылетел из пассажирского отсека наружу, взорвавшись в воздухе словно граната. Ошмётками забрызгало весь борт вертолёта, осколки костей застучали о стенки пассажирского отсека. – «Соротки, твою мать, ты вообще меня слышал?! Полипы прямо под нами!».

– «Неплохо с ноги бьёшь», – заметил Митчелл.

– «Извини, Дом, наверно, и впрямь не расслышал тебя», – Соротки либо быстро забывал обо всех опасностях, либо даже не парился, как и все пилоты “Воронов”. – «Так, приготовились… Сорок метров… Тридцать… Двадцать… Десять… Всё, пошли!»

Дом выпрыгнул из вертолёта через мгновение после Маркуса, и, приземлившись на корточки, ещё пару секунд не вставал, ощупывая почву под ногами. Та оказалась твёрдой, но Дом сразу почувствовал запах имульсии. “Бетти” стояла в 60-70 метрах от них, со всех сторон облепленная полипами.

– «Это что за шум?» – спросил Дом, услышав приглушённое жужжание бензопилы и последовавший за ним очень громкий хлопок, будто бы взорвала консервная банка, брошенная в костёр. “Бетти” затрясло из стороны в сторону. Пара полипов, потеряв равновесие, свалились с крыши машины на землю, но не взорвались.

– «Блядь, звук от “Бетти” идёт!» – Маркус побежал в сторону машины, на ходу нажимая на кнопку рации. – «Диз?! Что там у вас творится?!»

– «А, это Сэм…», – голос Диззи дрожал, но, по крайней мере, он был жив. – «Полипы пробрались в буровой отсек “Бетти”. Сэм полезла туда, чтобы не дать им добраться до кабины».

– «Чёрт тебя подери, Диззи, вы там что, взрываете полипов прямо внутри машины?!» – голос Маркуса неожиданно привлёк внимание полипов, и они задвигались. – «Вы там совсем ёбнулись?!»

Маркус побежал быстрее, но Дом остановил его, схватив за руку. Им надо было, чтобы полипы сами к ним подобрались, а иначе “Бетти” сгорит дотла.

Собравшись в кучу, твари волной ринулись с машины на землю. Увязая в луже имульсии, они рванули со всех ног в сторону Маркуса и Дома. Выждав, пока твари не отбегут на достаточное расстояние от имульсии, Дом открыл огонь из “Лансера”. Первая волна была уничтожена. Маркус резко отпрыгнул в сторону, увернувшись от трёх полипов, а затем расстрелял их.

– «Их там несколько дюжин!» – воскликнул Дом. – «Дюжин, блядь!»

Больше сказать он ничего не мог. Когда полипы нападали волна за волной, думать о словах было уже некогда. Дом просто стрелял, стараясь перебить тварей до того, как они подберутся слишком близко и оторвут взрывом ноги. Зрение вновь стало туннельным, он не видел ничего по сторонам. Маркус не прекращал стрельбу, отступая шаг за шагом назад. Он пытался увести полипов как можно дальше от “Бетти”. Дом услышал, как кто-то кричит с другой стороны от машины. Это были гораснийцы.

– «Говнюки мелкие! Garayazki! Сюда идите!» – это были Стефан и Евген. Они пытались отвлечь криками остальных полипов. – «Давайте, pashenki, идите сюда! Сейчас получите по полной!».

Дом на мгновение перевёл взгляд вверх и увидел, как другие полипы спрыгивают с ветвей деревьев, будто бы какие-то уродливые серые плоды. В этот же момент “Бетти” затряслась, и раздался взрыв, но Дом так и не понял, были ли эти события связаны. Крики гораснийцев теперь звучали гораздо дальше. В лесу прогремело несколько взрывов. Дом только и делал, что стрелял и перезаряжался. Кругом царил хаос, из-за дыма ничего не было видно вокруг. Всё, что оставалось Дому – это отстреливать полипов и стараться не выпускать Маркуса из виду. Лишь прервавшись, чтобы отдышаться и перезарядить винтовку, Дом заметил Парри и его бригаду инженеров, беспорядочно палящих по отбившимся от стаи полипам.

Но ни у кого бы не вышло стрелять по полипам так, чтобы не вспыхнули пары имульсии. Деревья были охвачены огнём. Сильнейший взрыв подбросил “Бетти” на метр от почвы, после чего машина с грохотом подвески приземлилась обратно. Маркус, чёрт его дери, повёл себя, как обычно – едва отбившись от очередной волны полипов, он бегом бросился через стаю других. Дом, на секунду застыв от ужаса, смотрел, как Маркус, словно пушечное ядро, несётся сквозь стаю этих тварей, пинком отбрасывает одного полипа подальше, уходит вправо от другого, запрыгивает на грязезащитный щиток и рывком распахивает дверцу со стороны водителя.

Дом бросился вдогонку за ним. Это был чисто инстинктивный поступок. Из-под днища “Бетти” виднелись языки пламени и поднимались клубы дыма, но Дом понимал, что ему сейчас надо быть рядом с Маркусом.

– «Диззи! Вылезай!» – Маркус вытащил Диззи из кабины. Дому почти удалось поймать того, и они оба отшатнулись назад.

– «Сэм! Сэ-э-эм!!!» – Маркус скрылся внутрь кабины, а Дому не оставалось ничего кроме как оттащить Диззи подальше от пылающей машины, а затем попытаться помочь Маркусу. Но прежде чем ему удалось забраться в кабину, рядом появился Парри и его команда. Они отбивались от волны полипов. Ни один человек в здравом уме не стал бы поворачиваться спиной к разъярённой стае таких тварей, но Дом уже был в таком состоянии, когда ему было уже на всё наплевать, а единственное, за что он переживал – это жизнь Маркуса.

Дом просунул голову и торс в кабину. Люк в переборке за сиденьями был распахнут настежь, и оттуда доносился громкий звук шипения. Дом уже было собирался пролезть в люк, как вдруг оттуда выскочила Сэм, будто пробка из бутылки. Её лицо было покрыто тёмными пятнами сажи.

– «Ох, твою ж мать!..»

– «Давай наружу!» – кричал Маркус. – «Быстро наружу!»

Дом наощупь попятился назад, но оступился и рухнул на землю, больно ударившись, а сверху на него свалилась Сэм, обхватив руками. Поднявшись на ноги, Дом увидел, как Маркус заливает пол и стены кабины пеной из огнетушителя. Кто-то сильно хлопнул Дома по спине, да так, что у него чуть ноги не подкосились.

– «Ну что, Дом, вломили им, а? Сейчас надо сырьё спасать!» – это был Евген. Он уводил Дома и Сэм в сторону от “Бетти”. – «Вызывайте вертолёты. Пусть сбрасывают землю, или ещё что, а то мы всё потеряем, понимаешь?! Парри! Парри, вызывай вертолёты!»

– «Уже вызывал!» – закричал в ответ Парри. – «Они в пути! Только отойдите подальше!»

Лишь когда Маркус выпрыгнул из кабины “Бетти”, Дом понял, что по-прежнему держит Сэм за руку. Он тут же отпустил её, коря себя за невнимательность.

– «Сэм, ты как?»

– «С бровями пришлось попрощаться».

– «Ты что, резала сраных полипов бензопилой прямо внутри грузовика?!»

– «Нет, я по ним стреляла. А бензопилой я резала дырки в переборке, чтобы легче было прицелиться по ним и перебить ещё до того, как эти твари пролезут в кабину».

Дом вдруг понял, что ругает Сэм только потому, что на самом деле зол на Маркуса.

– «Слушай, извини. Иди к Диззи, и ждите нас. Мы отвезём вас к врачу», – увидев, как Маркус отходит от грузовика, разговаривая с кем-то по рации, Дом не выдержал. – «Я вернусь через минуту».

Дом подошёл к Маркусу сзади и дождался, пока тот закончит разговор. Страх за жизнь друга сменился злостью, от которой прямо трясло. Будто бы родитель отчитывает ребёнка, перебежавшего дорогу, полную несущихся автомобилей.

– «Маркус, ты что, сдохнуть решил?!» – начал Дом. – «Что за хуйня с тобой творится?!»

– «Я не мог позволить им сгореть заживо», – сухо ответил Маркус. – «А ещё нам нужен этот грузовик».

– «А ты никогда не пробовал остановиться и задуматься о своих действиях хоть на секунду, прежде чем запрыгивать в горящую машину?!»

– «Нет. И ты бы не стал», – Маркус покивал головой в стороны, будто бы разминал затекшую шею. Этим движением он всегда давал понять собеседнику, чтобы тот отстал от него. – «Никто ж не умер. Бэрд и Парри починят “Бетти”. Сейчас нам надо просто не допустить возгорания имульс… Вот чёрт!»

Поток грязи накрыл их за несколько секунд до того, как они услышали шум пролетающего вертолёта. Он пролетел над деревьями и завис в сотне метров над землёй, чтобы сбросить почву на горящую имульсию. Дом слышал, как к ним подлетает ещё несколько вертолётов.

– «Говорит “Два-Три-Девять”», – в наушнике Дома зазвучал голос Соротки. – «Если хотите, чтобы я вас подкинул до морской базы, то шевелитесь. Диззи всё-таки немного поджарился. Ему срочно надо к доктору Хейман».

– «Понял», – ответил Маркус, оглядываясь по сторонам и стряхивая грязь с брони свободной рукой. – «Нам нужна помощь, чтобы вытащить Бетти».

– «Придётся с этим подождать. Тут нужно два вертолёта».

На пути к базе Сэм ни слова не проронила. Дом достал аптечку и принялся вытирать ей лицо салфетками. Сэм даже не попыталась отстраниться, а просто посмотрела Дому в глаза и легонько улыбнулась. Но в этой улыбке было нечто, от чего Дому стало не по себе. Он обернулся и увидел, как Маркус смотрит на них. В его взгляде ясно читалось: “Давай”.

“Нет, ничего не получится. Я просто не могу”, – подумал Дом.

Если бы всё было по-другому, если бы вся его жизнь пошла иначе, он бы, ни секунды не раздумывая, ухватился за такой шанс. Но Дом ни к кому больше не испытывал таких чувств, какие у него были к Марии. А если бы даже они у него и появились, то он бы просто не смог жить дальше, зная, что поддался им. И беда была даже не в том, что этим он предавал бы Марию – она была бы не против. Дело было в том, что Дом знал, что не заслужил право вновь быть счастливым после того, как не смог спасти детей, а единственным способом спасти жену стала пуля ей в висок.

Пожертвовать самим собой было легко, а вот видеть смерть своих любимых – нет. Дом старался не встречаться взглядом с Сэм, продолжая вытирать ей лицо от копоти.

Диззи глотнул из своей плоской фляжки и протянул её Сэм. Она сделала большой глоток и закашлялась.

– «Мне уже лучше», – сказала она хриплым голосом. – «Спасибо».

Но её фраза прозвучала вовсе не в адрес Диззи. Дом захлопнул дверь к мыслям о Сэм в своём разуме, поклявшись никогда больше её не открывать.

ГЛАВА 9

«ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА №18А

Расширение границ заражённой территории и мест прорастания стеблей в 0001/G/01/15

РАСПОЛОЖЕНИЕ ЗАПАДНОЙ ГРАНИЦЫ ЗАРАЖЁННОЙ ТЕРРИТОРИИ НА ТЕКУЩИЙ МОМЕНТ: приблизительно 16 километров от Пелруана.

СКОРОСТЬ РАСПРОСТРАНЕНИЯ: приблизительно 15 сантиметров в минуту (может варьироваться). Измерение было произведено с 2345/B/38/15 по 2445/B/38/15. Скорость снизилась, но на разных участках по-разному.

ПРОГНОЗ: при сохранении текущей скорости распространения, две фермы на западе Пелруана окажутся в заражённой зоне в течение восьми дней, отрезав тем самым город от остальной части острова.

МЕРЫ К ПРИНЯТИЮ: продолжение наблюдения на протяжении четырёх часов. Эвакуационному оставаться в режиме готовности выдвинуться к месту в течении часа в случае ускорения распространения границ заражённой территории.»

(Составлено майором Г. Геттнер и Р. Шарлем)

ВОЕННО-МОРСКАЯ БАЗА “ВЕКТЕС”, НЬЮ-ДЖАСИНТО. ДВА ДНЯ СПУСТЯ, МЕСЯЦ ШТОРМОВ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ ПОСЛЕ “ДНЯ ПРОРЫВА”.

– «Полковник! Полковник!»

Хоффман попытался вспомнить, чей это голос, продолжая свой путь по плацу. Шага через четыре ему наконец удалось идентифицировать хозяина.

“Это Кайр. Кайр Ингрэм.”

Что бы там ни было на уме у Кайра, Хоффман уже точно знал, что на встречу с Прескоттом он точно опоздает. Кайр был одним из представителей гражданского населения из старого Джасинто. Не тех, что были вспомогательным персоналом, и считались уже почти как за солдат, а настоящих гражданских. В последнее время Хоффман очень редко общался с людьми, столь далёкими от армии.

“Поджидал меня. В жизни не поверю, что он тут меня сейчас случайно встретил”.

– «Чем могу вам помочь, мистер Ингрэм?» – Хоффман остановился и повернулся к собеседнику.

– «Правду говорят, что вы хотите вывезти всех из Пелруана?»

– «Может быть», – Хоффман не стал спрашивать, почему Ингрэма это так волновало, по причине того, что не хотел знать ответа. По крайней мере, не сейчас. – «Я ещё не принял окончательного решения».

– «Вы вообще планируете обсудить этот вопрос с нами?»

Ингрэм занимался составлением распорядка дня, распределял гражданское население по дежурствам на кухне и уборке. Хоффман считал его совершенно тихим и спокойным человеком, никогда не доставляющим никому никаких проблем. Ингрэм внешне напоминал директора школы – худощавый, лысеющий. В свои пятьдесят с небольшим лет он производил впечатление абсолютно мягкого и беззлобного человека, каковым и являлся. Граждане Джасинто, многие годы жившие в осадном положении, выработали что-то вроде собственной вертикали власти, вроде армейской, а также умение справляться с лишениями. Но вопрос Ингрэма про обсуждения, заданный таким испуганным и сдавленным голосом, внушил Хоффману какой-то первобытный, животный страх.

– «Что тут обсуждать?» – возразил Хоффман. – «Я обязан защищать граждан, и моя работа будет куда проще, если все они соберутся в одном месте».

– «Лагерь и так уже трещит по швам от жителей», – ответил Ингрэм. – «Мы до сих пор пытаемся уложиться в сроки восстановления домов, сожжённых во время последней атаки полипов. Восемьдесят процентов семей всё ещё живут в палатках или казармах».

– «Я в курсе, мистер Ингрэм», – Хоффман бросил взгляд на часы, готовясь к тому, чтобы покинуть собеседника. Обычно, одним лишь этим жестом можно было кому угодно дать понять, что пора бы умолкнуть. – «Но в Пелруане тоже наши люди живут. И они нас кормят. Найдём место для всех».

Ингрэм приоткрыл рот, будто бы хотел что-то сказать. Его лицо выражало разочарованность ответом полковника.

– «А ведь я обратился к вам, а не к председателю, именно потому что считал, что уж вы-то не станете увиливать от разговора».

Ингрэму нужен был прямой ответ, и именно его он и услышал. Когда находишься в критическом положении, необязательно устраивать дебаты по каждому вопросу. И без этого всегда справлялись. Поэтому Хоффман не считал, что на Вектесе надо решать вопросы как-то иначе.

– «Если хотите обсудить ваши полномочия, то это не в моей компетенции», – полковник повернулся в сторону, показав собеседнику, что собрается уходить. – «Слушайте, вы член муниципального совета, вот и обращайтесь напрямую к главе государства. Какие ещё полномочия вам нужны?»

– «Куда более широкие, нежели сейчас», – Ингрэм, казалось, скорее был удручён ответом Хоффмана, нежели воспринял его как оскорбление. – «Но всё равно спасибо вам за прямоту, полковник».

Хоффман продолжил свой путь в сторону Адмиралтейского Дома, заметив Майклсона стоящим на лестнице возле входа. Тот прихлёбывал из белой жестяной кружки, болтая о чём-то с Шарлем и Треску. Полковнику до сих пор казалось ненормальным видеть, как люди в форме КОГ и СНР могут стоять друг рядом с другом и не грызть друг другу глотки. От старых привычек так просто не избавишься.

– «Что, местные бушуют?» – Майклсон поднял кружку, будто бы тост произносил. – «Ты с ним поругался что ли, Виктор?»

– «Да он просто хочет устроить сраное голосование на тему, куда отправить переселенцев. Я ему намекнул, что мы решим этот вопрос, как гораснийцы».

Треску никак не отреагировал на это.

– «Я рад, что вы одумались», – произнёс он.

– «Говорил же, что рано или поздно они психовать начнут», – заговорил Шарль. – «Слава богу, что ещё не приходится этим в тридцатиградусный мороз заниматься».

Майклсон вылил остатки жидкости из кружки под корень невысокой живой изгороди возле дверей здания. Хоффман в этот момент впервые обратил внимание, что кусты пестрят белыми цветками. Он даже запах их чувствовал, такой сладковатый и пряный, будто у гвоздик.

– «А Прескотт так до сих пор и не явился», – заметил Майклсон. – «Может, кто ещё что-нибудь плохое рассказать хочет, пока он не пришёл?»

– «Я хочу», – ответил Шарль. – «Знаю, что председатель и слышать об этом не пожелает, но я сделал расчёты на случай, если нам понадобится разделиться. С учётом текущей ситуации, нам будет проще выжить, если разобьёмся на небольшие группы».

Председателю такое предложение не понравилось бы, да и у Хоффмана восторга не вызвало. Тем не менее, он всё же хотел выслушать всё до конца.

– «Почему?»

– «Почему я сделал такие расчёты, или почему так будет лучше для нас?»

– «И то, и другое».

– «Ну, если добраться до большой суши не выйдет, то придётся переправить всех на другой остров. А тут нигде больше нет таких островов, чтобы там тысячи переселенцев разместить».

– «Мы уже обсуждали этот вариант. Чем дальше мы селим людей друг от друга, тем сложнее мне их защищать».

– «Я вот у “бродяг” перенимаю опыт, – заметил Шарль. – «Мудаки, или нет, а вполне себе живут без нашей материально-технической базы, толп солдат и оружия».

Треску наклонился и сорвал с куста веточку, полную ароматных цветков.

– «Раз уж мы заговорили о разделении, то уверяю вас, даже малая группа переселенцев вовсе не такая незаметная и неуязвимая», – очистив ветку от листьев ногтем большого пальца, он вставил её в петлицу мундира. – «Потому-то мы и попросили разрешения присоединиться к вам».

– «Да я и сам против этого варианта», – сказал Шарль. – «Но я обязан рассмотреть все варианты. Возможно, придётся пересмотреть нашу модель большого города, к которой мы стремились все эти годы».

Разделение жителей на группы означало конец КОГ, и Хоффман не хотел говорить об этом в открытую перед Треску. Либо у них было единое сообщество с упорядоченной структурой и конкретной целью, либо… ничего. Но Треску и сам всё это прекрасно понимал. Гораснийцы оказались в том же положении.

– «Чёрт, надо выяснить, куда этот Прескотт делся», – Хоффман включил свой радиопередатчик в ухе, чтобы связаться с Лоу и Ривера, которые повсюду сопровождали председателя. В последнее время они вообще забили на любую другую работу, кроме защиты Прескотта не пойми от чего.

– «Хоффман вызывает Ривера, приём», – полковник подождал, но в эфире была тишина. – «Хоффман вызывает Лоу, приём».

Ему никто не ответил. Сам Прескотт рацию с собой не носил, так что напрямую с ним не связаться. Майклсон придержал открытую дверь, сделав рукой пригласительный жест, будто дворецкий.

– «Ну, давайте пока сами репы почешем, что да как, пока ждём, когда его светлость почтит нас своим визитом», – сказал он. – «После вас, джентльмены».

По пути в зал заседаний они прошли мимо открытых дверей центра связи. Матьесон, оторвавшись от приборов, вытянул шею.

– «Полковник, могу ли я поговорить с вами после собрания?»

– «Можно и сейчас, лейтенант, я не занят».

Матьесон скользнул взглядом куда-то за спину Хоффмана. Он был прирождённым дипломатом, и полковник сразу понял, что Матьесон явно хочет поговорить с ним наедине.

– «Да лучше потом, сэр. Спасибо».

Войдя в зал переговоров, Треску сразу разложил на столе свои карты и списки.

– «Мы можем дополнительно разместить пять-шесть сотен людей», – сказал он, не отрывая взгляда от своих бумаг. – «Если, конечно, в Пелруане найдётся столько, кто не желал бы выпустить в нас всю обойму при встрече».

Шарль был просто сама любезность, не переставая улыбаться.

– «Не переживайте, мы помним, что не надо селить рядом с вами ветеранов битвы под Толленом».

Хоффмана весьма удивило, что Треску вообще предложил такой вариант. Гораснийцы по-прежнему держались сами по себе. Пора было показать жест примирения.

– «Я очень ценю работу вашей команды на месторождении имульсии», – сказал полковник. – «Работа нелёгкая и опасная».

– «Нам нужна имульсия, поэтому, как бы тяжело не было, её надо получить».

– «И когда у нас будет готовое топливо?» – спросил Майклсон.

– «Через три дня», – Треску заштриховал карандашом на карте какую-то область к востоку от лагеря гораснийцев. – «Работа продвигается медленно, но у нас будет надёжный источник топлива, когда мы продолжим расширять участок. Как только вы почините вашу передвижную буровую платформу, мы начнём ставить новые вышки».

От разговора их отвлёк топот чьих-то ботинок на лестнице. Затем послышался голос Прескотта. Он с кем-то разговаривал, возможно, с Ривера. Хоффман расслышал лишь имя доктора Хейман. Должно быть, Прескотт уже давно действовал ей на нервы. Хейман была крепкой женщиной, закалённым в боях ветераном, так что Хоффман вполне представлял её реакцию, когда Прескотт заявился к ней с вопросом, почему растительность вымирает.

– «Прошу прощения, господа», – закрыв за собой дверь, Прескотт тут же принялся разглядывать карты местности на столе. – «Боюсь, доктор Хейман не смогла ничего рассказать нам про образцы с места бурения, а метеорологический спутник не сумел предоставить нам фотографии острова. Впрочем, ничего другого мы и не ждали, хотя я всё же надеялся предоставить вам какую-нибудь конкретную информацию».

– «Ну, главное, что вы сами здесь, председатель», – слюбезничал Майклсон.

На мгновение челюсти Прескотта сжались, но в ту же минуту его лицо вновь приняло успокаивающее выражение невозмутимого всеведения. Чувствовалось, что его вовсе не ответ Майклсона сейчас волнует. Положение было скверным, но явно не хуже того, в котором они находились последние годы.

– «Ну, что у нас на повестке дня сегодня?» – спросил Прескотт. – «Чем порадуете, чем огорчите?»

Хоффман подвинул последние оперативные сводки в сторону Председателя, хотя и был на сто процентов уверен, что тот уже их читал.

– «Из плохого: ситуация на Пелруане по-прежнему критическая. Из хорошего: передвижную буровую платформу Уоллина уже завтра починят, и буровики говорят, что будут добывать по десять тысяч литров сырья в сутки».

– «Сырьё мы будем хранить до тех пор, пока его запас не составит половину от необходимого минимума, и пока каждый корабль не будет заправлен под завязку», – лицо Шарля растянулось в добродушной улыбке, которая лишь убедила всех, что он лично пальцы поотрубает к чертям тем, кто задумает стащить хоть чайную ложку драгоценной имульсии. – «Но даже после этого нам надо будет расходовать топливо экономно».

– «Значит, нас снова есть из чего выбирать», – хоть и в голосе Прескотта слышались позитивные нотки, сам он явно растерял свою напыщенную самоуверенность. – «Мы можем переехать. Можем проводить патрулирование. Можем запустить хоть какую-нибудь промышленность. Основная наша проблема, которую решать надо прямо сейчас – это обеспечение жилища и заготовка продовольствия. Выходит, город пока не надо эвакуировать?»

– «Мне придётся искать добровольцев для переселения», – ответил Хоффман. – «Чтобы, когда нам придётся переселить их, если вообще придётся, у нас будет меньше людей для экстренной эвакуации».

Полковник заметил, что в его речь вновь закрались все эти “если” и “может быть”. Он и сам понимал, что занимается самообманом. Прескотт же, казалось, до сих пор думал только о разложенных на столе отчётах и листал их, не поднимая головы.

– «Отличная мысль. Есть ещё что-то на повестке дня, господа?»

В кой-то веки был ещё один неразрешённый вопрос, на этот раз политического характера. Прескотт о таких вещах мог часами трепаться. Хоффман решил, что это может на какое-то время отвлечь председателя, поэтому решил отдать ему это дело на растерзание, а самому держаться в стороне.

– «Да, председатель», – ответил полковник. – «Некоторые граждане недовольны, что их мнение не учитывается в принятии решений. Кайр Ингрэм мне все уши прожужжал на эту тему».

– «Да он мечтает снова устроить выборы», – абсолютно невозмутимым тоном ответил Прескотт. – «Знаю я про это. Он каждый год поднимает эту тему, как по расписанию».

– «Ладно, значит, с гражданскими беспорядками и подавлением восстаний сами разберётесь, да?» – у Хоффмана как гора с плеч упала. Всё, дело сделано. Пусть председатель теперь сам с этим разбирается. – «Совещание окончено?»

– «Окончено», – ответил Прескотт. – «Хорошего дня, господа».

И он снова исчез в компании Ривера и Лоу. Хоффман и понятия не имел, чем Председатель занимается, пока отсутствует в своём кабинете, но полковник был не из тех, кто распускает сплетни за чашкой кофе. Даже в те времена, когда у них ещё был кофе. На острове Вектес мало чем можно было развлечься вдали от посторонних глаз, да и джентльменских клубов, где проворачивали бы сомнительные сделки в порту, тоже не было.

“Пока его нет рядом, всё хорошо. Мне всё равно, куда он ходит”, – подумал Хоффман.

Шарль ушёл вместе с Треску, чтобы обсудить ситуацию с имульсией. Полковник решил, что сейчас как раз удобный момент сходить в командный центр и выяснить, что от него хотел Матьесон.

– «Квентин, подождёшь меня, хорошо?» – попросил Хоффман. – «Заскочу к нашему пареньку, посмотрю, что ему надо».

Доннельд Матьесон сидел за столом с наушниками на голове, крутя в руках какое-то незнакомое Хоффману устройство, открывая и захлопывая его одной рукой, будто бы в раздумьях щёлкал ручкой.

– «У тебя всё нормально, сынок?» – спросил Хоффман.

Матьесон дёрнулся, будто бы его из спячки разбудили.

– «Меня кое-что беспокоит, сэр», – он положил устройство на стол и жестом подозвал полковника. – «В этот раз мне удалось всё записать. Хотите послушать?»

– «Что послушать?»

– «Какой-то радиосигнал с пакетом данных», – Матьесон подъехал к соседнему столу в своём инвалидном кресле, чтобы взять другую пару наушников. – «Вот, слушайте».

Он подключил наушники и показал полковнику, какую кнопку нажать для воспроизведения. Хоффман закрыл глаза и, зажав правое ухо рукой, чтобы ничто его не отвлекало, принялся слушать. В наушнике зазвучали какие-то электронные шумы длиной максимум 2-3 секунды, похожие на то, как спутник передаёт или принимает данные. Шумы повторились несколько раз.

– «Я зациклил запись, чтобы вам проще расслышать было», – сказал Матьесон. – «А так это всего лишь один пакет».

– «Ты не против, если мы расскажем об этом капитану Майклсону?» – спросил Хоффман. Матьесон в ответ лишь слегка пожал плечами. Хоффман вышел в коридор.

– «Квентин! Иди сюда, тут кое-что интересное!»

Хоффман передал наушники подошедшему Майклсону, пронаблюдав за тем, как тот слушает запись с нахмуренным видом.

– «А как тебе вообще удалось записать это?» – спросил полковник. – «Там же всего пара секунд».

– «Слишком часто это в эфире звучать стало», – ответил Матьесон. Хоффман вновь обратил внимание на лежащее на столе устройство, и до него вдруг дошло, что это шарнирное металлическое соединение. – «Причём в одно и то же время. Не каждый день, правда, но как появится в эфире, хоть часы по нему сверяй. Понятия не имею, что это вообще за данные. Расшифровка доступна только на оборудовании приёмника».

– «Кто-то из тех “бродяг”, что заглядывали к нам, до своих друзей в пиратском флоте дозвониться пытается?» – спросил Майклсон, тут же добавив. – «Хотя, малость не их уровень техники».

– «Не думаю, что это “бродяги”, сэр», – Матьесон покрутил рукоятки радиоприёмника с таким видом, будто все остальные в комнате тоже в этом разбирались. – «Если хотите, я покажу вам мои расчёты, но источник сигнала, вероятно, на самом острове Вектес».

Майклсон взял со стола шаровое соединение и покрутил его туда-сюда.

– «Работа Бэрда?»

– «Так точно, сэр», – ответил Матьесон. – «Он собирает мне протезы для ног вместе с гораснийцами».

– «Замечательно», – губы Майклсона растянулись в довольной улыбке. – «Может, этот пакет данных отправляется на метеорологический спутник?»

– «Возможно, сэр. Только непонятно зачем».

– «Ты сказал, что сигнал постоянно слышен в эфире», – Хоффман вдруг заметил, что произнёс это почти шёпотом. – «А когда всё это вообще началось?»

– «Я ловил его в течение шести недель. Но в последнее время сигнал участился».

– «Просто записывай всё, что перехватываешь», – сказал Хоффман. Шесть недель никак не вписывались в стандартные передачи спутников, о которых он знал. – «Спасибо, лейтенант. Хорошая работа».