Текст книги "Gears of War #4. Распад Коалиции"

Автор книги: Карен Трэвисс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 43 страниц)

А затем Маркус пробормотал: «Деревья…»

Дом перевёл взгляд на лесополосу, находящуюся в трёхста метрах от них на другом конце пастбища. Деревья качало из стороны в сторону, как будто от урагана, но на деле был лишь лёгкий ветер. Дом рванул со всех ног. Эти чёртовы полипы ещё и по деревьям карабкаться научились, не иначе. Их размеры явно не позволяли им так раскачивать деревья, но думать было некогда, поэтому Дом, завидев всё это, бросился бежать. Почва под его ногами продолжала трястись.

Тут его догнал Маркус.

– «Дом, какого хрена ты... Твою мать!»

Хоть и Дом изо всех сил и пытался остановится, ноги инстинктивно несли его вперёд. Он видел всё, что происходит вокруг, но разбираться времени не было. Деревья накренились вперёд, а затем опрокинулись, будто снесённый ударом деревянный забор. Земля с корней взмыла в воздух, словно ядро из катапульты, а за деревьями…

Да, Росси ошибался. Это на самом деле была горная кряжа. И ветви деревьев раскачивали вовсе не полипы.

Ряд стеблей прорвался через почву на поверхность, перекрыв весь горизонт, встав плотным лесом из серых искривлённых высоченных столбов. За считанные секунды ландшафт преобразился до неузнаваемости прямо на глазах у Дома.

– «Вот теперь, блядь, у нас реально проблемы», – пробормотал Маркус.

ГЛАВА 10

«Естественно, мы и вам дали прозвище. Мы называем вас “шестерёнки”, точно так же, как и вы сами себя зовёте. К чему выдумывать новые прозвища, когда и старые вполне годятся? В гораснийском языке есть созвучное слово, но, думаю, вам его значение лучше не знать. Да, “шестерёнки” – вполне себе хорошее прозвище».

(Яник Лаас рассказывает Бэрду,

как “инди” из Горасной называли своих старых врагов)

ВЕРТОЛЁТ “КВ-239”, К ЮГО-ВОСТОКУ ОТ ПЕЛРУАНА. ОСТРОВ ВЕКТЕС, НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ, СПУСТЯ 15 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

– «Говорит Феникс. У нас тут стебли, от двадцати до двадцати пяти штук, как минимум».

Бэрд высунулся из пассажирского отсека, насколько духу хватило, но всё равно так ничего и не увидел кроме совершенно обыденного пейзажа покрытого лесами холма в северной части Вектеса. Но затем вертолёт обогнул его вершину, и открывшийся им вид явно говорил о том, что тут всё крайне далеко от понятия “обыденно”.

– «Ё-моё… Да вы только гляньте на всю эту хуйню…» – Коул был просто поражён увиденным. – «Можно начинать ссаться со страху в штаны, Бэрд. Блин, да я сейчас сам обоссусь».

Под ними на земле высился целый ряд стеблей. Разбросанные в стороны вокруг них деревья выглядели так, будто бы по лесу ровной линией пронёсся торнадо, вырвав их с корнем из земли. Бэрд повнимательнее присмотрелся к стволам деревьев, отчего у него всё внутри похолодело. Даже с такой высоты он разглядел, как что-то шевелится в траве.

– «А почему только самые большие уроды превращаются в светляков?» – спросил Коул. – «Почему, например, мы не видели светящуюся мышь, или бабочку?»

– «Может, именно из них и получаются полипы», – ответил Митчелл. – «Погляди, сколько у них ног».

– «Рад видеть, что сторонников моей теории о мутации Светящихся прибавилось», – фыркнул Бэрд.

– «Знай бы я, о чём твоя теория, я бы тебе больше десятки за её разработку не заплатил».

– «Давай, Митчелл, заряжай пушки. Пора пострелять по полипам», – долетев до ряда стеблей, Соротки развернул вертолёт и полетел вдоль них на максимальной скорости. – «“Два-Три-Девять” вызывает Феникса, вижу стебли. Ты где?»

Несколько секунд в наушниках слышалось только громкое стрекотание винтовки “Лансер”, а затем послышался голос Маркуса.

– «Двести метров к северу от стеблей, возле ворот фермы».

Вертолёт зашёл ещё на один круг.

– «Видим тебя. Надо только отогнать от тебя этих психованных крабов».

Бэрд пристегнул два страховочных троса к своему ремню.

– «Лучше сбрось нас с Коулом там. Они слишком близко друг к другу, ты можешь ребят внизу зацепить».

– «От полипов не убежишь, Бэрд».

– «Слушай, да я от них отбивался на сраной подводной лодке!»

– «Начинается… Опять героизм попёр».

– «Я их первый нашёл, ясно?»

– «Ну, тогда назовём их в твою честь».

– «Ладно, допустим, Свечение – это инфекция, вызывающая мутации. Вот только что ты был таким обычным, милым озверевшим левиафаном, и тут вдруг превращаешься в подводную торпеду с таким запасом взрывчатки, что всё вокруг засияет, как от фейерверков на праздник Дня Отцов-основателей. Ну так вот, раз мы разобрались, как именно появляются такие твари, то мы могли бы и…»

– «Капрал Бэрд», – перебил его Соротки.

– «Да, лейтенант Соротки?»

– «Закройте ебальник и начинайте уже стрелять».

Пока вертолёт заходил на вираж, Бэрд успел выпустить в полипов ещё один магазин. Выровнявшись, он увидел, как Маркус и Дом почти что спина к спине отбиваются от чего-то похожего на злобную серо-зелёную живую изгородь в форме полумесяца. Маркус приложил одну руку к наушнику, продолжая вести огонь из винтовки другой рукой. В центре стаи полипов начали греметь взрывы. Соротки заставил вертолёт зависнуть над бурлящей волной полипов, хлещущей от места прорыва стеблей, и Коул с Митчеллом принялись поливать всё внизу огнём с обеих сторон пассажирского отсека.

– «“Два-Три-Девять”, нам их не сдержать!» – вышел на связь Маркус. – «Они прорываются в поле!»

– «Где остальные вертушки?» – спросил Соротки. – «“Два-Три-Девять” вызывает “Восемь-Ноль” и “Один-Пять”. Каково ваше расчетное время прибытия?»

– «На связи “Восемь-Ноль”. Будем через две минуты, Мэл».

– «Говорит “Один-Пять”, вижу вас», – пилота этого вертолёта звали Кеньон. По сведениям Бэрда, он нечасто вылетал на задания, и, вероятно, тому была веская причина. – «У меня сюрприз для полипов, хочу попробовать его».

– «А, огнемёт», – кивнул Митчелл, яростно зажав спусковой крючок. – «Ну да, фермеры будут просто счастливы такому подарку».

– «Хм, сжечь немного травы или потерять нескольких заделанных в инцесте деревенщин», – ответил Кеньон. Он был просто душка. – «Даже не знаю, что и выбрать».

– «Так, давайте расчистим немного места, чтобы Маркус и Дом смогли отбежать в сторону, прежде чем мы тут всё поджарим».

Соротки направил вертолёт к пустой полянке за спиной Маркуса и опустился максимально низко к земле, чтобы Коул и Бэрд смогли спрыгнуть.

– «Забирайте их оттуда и бегите как можно дальше!» – сказал он в напутствие.

Бэрд и так знал, что ему делать. Едва ступив на землю, он сразу же огляделся в поисках пригодных путей отступления, вовсе не горя желанием получить Звезду Эмбри посмертно. Единственным его желанием было дожить до сегодняшнего вечера без лишних отверстий в теле и с полным комплектом необожжённых конечностей. Но вот Коул с таким усердием бросился к полипам, что Бэрд даже заволновался за него. В этом был весь Коул. Какое бы дерьмо жизнь не подкидывала ему на пути, Коул нёсся ему навстречу, как паровоз, сшибая с дороги ещё до того, как оно успеет навредить ему.

С радостным воплем Коул стал поливать короткими очередями полипов, попытавшихся обойти его справа. Режущий уши грохот взрывов был похож на беспорядочный залп артиллерии. Иногда взрывной волной погибающий полип задевал бегущих рядом собратьев, и тогда воздух прорезала серия громких хлопков, будто от связки петард.

– «Помнишь пластиковую плёнку с воздушными пузырьками, которые давишь, и они лопались? Этих тварей давить ещё веселее!» – крикнул Коул.

– «Да, давай их вместо плёнки продавать тогда начнём», – внутри у Бэрда всё вновь начало знакомо холодеть, когда полипы стали подбираться к нему немного быстрее, чем он успевал отстреливать их. Они понемногу оттесняли их назад. Два полипа отбились от стаи, заставив Бэрда взять их на прицел и тем самым повернуться спиной к остальным. – «Похоже на стрельбу по тарелочкам. Твою мать, когда эти твари научились наступать по плану? Говорю тебе, они умнеют».

– «Давай уже, помогай нам, Кеньон!» – весело крикнул Коул. Бэрд подозревал, что на самом деле Коула в этой ситуации вовсе ничего не радовало, но он просто хотел всех поддержать своим оптимизмом. – «А то мы тут все патроны сейчас расстреляем!»

На какое-то мгновение им показалось, что поток полипов начал иссякать. Бэрд уже было собрался с силами, чтобы бежать, но тут из вспаханной земли у подножья стеблей на поверхность вынырнула новая волна этих тварей, бросившись в их сторону. Теперь они действовали куда осторожнее, и не стали бежать, сбившись в кучу. Они резко сворачивали в сторону от линии огня, увиливали от пуль, да и вообще делали всё, чтобы в них невозможно было прицельно стрелять. Да, эти мрази определённо учились на собственных ошибках. Теперь их уже было не заманить в ловушки и не устроить им засаду. Едва только Бэрд обнаружил, что в погоне за одним из полипов забежал дальше, чем планировал, как вдруг у него за спиной возникли ещё трое.

“Боже, вот так я и умру. Какие-то долбанные крабы обхитрили меня”, – мелькнула у него мысль.

Бэрд развернулся на месте. У него было лишь несколько секунд, чтобы подорвать полипов с безопасного расстояния, не попав при этом самому под их взрывную волну. Уже было прицеливаясь, Бэрд краем глаза заметил какую-то вспышку, и ближайший к нему полип взорвался, забрызгав его своими внутренностями. Отряхнувшись, Дэймон выпустил весь магазин в оставшихся двух и, обернувшись, увидел, что его спас Дом. Тот в ответ лишь взбешённо сжал кулак перед лицом, оттопырив указательный и средний пальцы так, будто бы это были лучи из его глаз. Такой жест означал “смотри внимательно по сторонам”.

– «Огонь!» – кричал Дом. Вертолёт завис так близко над их головами, что они едва слышали друг друга через наушники раций. – «Чёрт вас дери, огонь!»

– «Ой, правда что ли? Никогда бы не подумал, что надо открыть огонь».

– «Огонь! Бэрд, шевели жопой!»

– «Слушай, дятел, я…» – обернувшись к юго-востоку, Бэрд увидел, как к ним приближается стена огня. – «А, ты про этот огонь».

Наконец-то прилетевший вертолёт Кеньона неспешно двигался вдоль линии прорыва стеблей, поливая её из огнемёта. Чем ближе он подлетал к ним, тем громче становился рёв двигателей и хлопки взрывавшихся полипов. Огонь перешёл на деревья. Стебли утонули в пламени и дыму, а из земли повалили новые полипы. Кеньон свернул в сторону, чтобы поджарить небольшую их стайку, пытавшуюся удрать через примыкавшее к ферме поле. Бэрд обратил внимание, что и другие полипы перед ним тоже сбежали.

– «Он сейчас всю ферму дотла сожжёт», – пробормотал Дом.

Струя пламени лилась от дверцы вертолёта вниз, накрывая поле как цунами. Вспышки от взрывов в траве мигали, словно лампочки на вывеске с плакатом нового фильма. Склонившись, Бэрд упёрся руками в колени, чтобы перевести дыхание. Размышляя о том, на сколько ещё этих сраных полипов у них хватит патронов, он услышал чьи-то крики у себя за спиной. Обернувшись, Бэрд увидел, как Маркус пытается успокоить какого-то человека. Похоже, это был фермер, чьи поля они только что сожгли дотла.

– «Да всё нормально, Сэб», – повторял Маркус. – «Дальше огонь не пойдёт, тут слишком влажно».

– «Чёрт, я всю пшеницу потерял», – шмыгал носом Сэб. – «Быков потерял, а теперь вы мне всю пшеницу пожгли. Богом клянусь, от вас вреда больше, чем от полипов».

Так, значит, то была пшеница, а не просто трава, которую сжёг Кеньон. Бэрд мысленно внёс это в список занимательных фактов о местном сельском хозяйстве. Тем временем Сэб, развернувшись, вскинул руки к небу в отчаянии и принялся звать своих собак. Но те не отозвались и не прибежали к нему. Тогда фермер зашагал к деревьям, стоявшим слева от него, и остановился возле них, пытаясь свистом и окриком по имени подозвать собак ещё раз.

На связь вышел Кеньон.

– «Думаю, мы тут справились, Феникс. Я возвращаюсь на базу».

– «О да, ещё как справились», – саркастично ответил Маркус, пошагав вслед за Сэбом. – «Ладно, Сэб, давай выдвигаться. Надо ещё ферму зачистить».

Но Сэб ответил, что не уйдёт, пока не соберёт стадо обратно. Бэрд слышал, как их с Маркусом спор разрастался всё больше и больше.

– «Там ещё шесть голов где-то бродит, в том числе один бык. Половина коров скоро разродятся», – Сэб направился в лес, но Маркус остановил его, схватив за руку. – «А ещё где-то там бегают мои собаки. Они погнались за стадом».

– «Там всё кишит полипами», – спокойный голос Маркуса отрезвлял любого. – «Собаки вернутся, скот мы найдём. Но тебе надо сейчас же уходить отсюда. Сам видел, насколько это опасно».

– «Потеряете урожай и скот – сдохнете от голода», – ответил Сэб. – «Не понимаешь, да? Мы вас кормим, а это нелёгкий труд».

– «Я попрошу Матаки вернуть их», – понизив голос, сказал Маркус. – «Она коров разводила. Давай она этим займётся».

Бэрд, терпение которого уже подходило к концу, бросил взгляд на Дома и постучал пальцем по запястью, как бы говоря, что время их поджимает.

– «Скажи уже этому ударнику полей, что коров его уже на котлеты накрутило. Страховка такое не покроет».

– «Он вообще прав», – ответил Дом. – «Не будет полей, и еды для нас не станет».

Сэб побрёл к дому, качая головой на ходу. Пламя в пшеничном поле понемногу тухло, но всё равно часть урожая была безвозвратно утеряна. Столб дыма, наверно, аж из Пелруана был виден.

– «А я-то думал, что это просто трава на поле», – пробормотал Бэрд. – «Выглядело точно как обычная трава».

– «Это пшеница. Попроси Матаки, чтобы научила тебя в зерновых культурах разбираться», – Маркус бросил взгляд на северо-запад, в сторону Пелруана, зажав кнопку на наушнике. – «Полковник, вы меня слышите? На связи Феникс. Вам Соротки доложил, что тут произошло?»

Пока ему отвечали, Маркус отрешённо смотрел куда-то в сторону, полностью сконцентрировавшись на словах собеседника, периодически ворча что-то себе под нос, затем бросил взгляд на свои ботинки и кивнул, будто бы тот, с кем он говорил, стоял сейчас рядом.

– «Ладно, мы здесь разберёмся. Феникс, конец связи».

– «Что он сказал?» – спросил Дом.

– «Будет принудительная эвакуация», – ответил Маркус, зашагав в сторону. – «Пусть протестуют, сколько хотят. Он решил вывозить всех из Пелруана».

ДВЕСТИ КИЛОМЕТРОВ К ЮГУ ОТ ПЕЛРУАНА, СЕВЕРНАЯ ЧАСТЬ ВЕКТЕСА.

Изабель Хейман молчаливо смотрела в окошко дверцы “Тяжеловоза”, и это напрягало Хоффмана куда больше, чем если бы она обдала его сейчас потоком едкой словесной желчи.

За последние несколько недель доктор разговаривала с полковником только по крайней необходимости, и причина такого поведения была Хоффману хорошо известна. Хейман так и не простила его, продолжая винить за то, что он позволил Треску пристрелить того взятого в плен раненного “бродягу” прямо в её лазарете. Хоффман понимал, что она права, но всё же извиняться перед ней не собирался. А вот чего он не понимал, так это того, зачем она напросилась поехать вместе с ним в Пелруан. Тем не менее, полковнику надо было растопить возникший между ними лёд, и ради такого он согласен был и поступиться своими принципами. Последний квалифицированный врач в рядах армии КОГ был ему куда нужнее, чем даже сам председатель.

Они уже почти добрались до Пелруана, когда Хоффман не выдержал и заговорил с ней первым.

– «Вы мне ничего не хотите сказать, доктор? Вы ведь явно не из большой любви ко мне отправились в дорогу».

Странно было видеть Хейман без её белого врачебного халата. Он стал словно её бронёй, её боевой формой, показав всему миру, кто она есть на самом деле. А без халата доктор становилась просто пожилой хрупкой женщиной с редкими растрёпанными волосами. Но всё это отходило на второй план, стоило ей лишь только начать свою речь.

– «Уж явно не из-за этого, да», – Хейман было уже под восемьдесят. В своё время она занимала пост главы отделения неотложной помощи при самой крупной в Джасинто академической клинике, и её ворчание вовсе не походило на то, какое бывает у какой-нибудь добродушной бабули. Жизнь превратила её в озлобленную до мозга костей стерву. – «Я вообще хотела с вами поговорить с глазу на глаз, и сейчас, по-моему, как раз самый подходящий момент».

– «Хотите душу мне излить, доктор?»

– «Хочу знать, какого чёрта тут вообще происходит. Зачем вообще Прескотт всё время таскает мне эти образцы стеблей на анализ?»

– «А вы что-то в них обнаружили?»

– «Антибиотиками и постельным режимом такое уж точно не вылечишь», – издав протяжный хриплый вздох, Хейман принялась рыться у себя в кармане, выискивая что-то. Хоффман был уверен, что она сейчас достанет одну из своих вонючих сигар с обрезанными концами. Так и вышло. – «Все думают, что я тут великий академик, а я просто реаниматолог».

Она зажала сигару в уголке рта, не став её прикуривать.

– «И даже не ветеринар», – продолжила Хейман. – «Напомните, кстати, как-нибудь об этом подруге своей, которая с собакой ходит. Судьбу предсказывать я не умею. Да я, чёрт подери, даже не микробиолог и не химик-аналитик. Я вообще не знаю, Прескотт вообще в курсе, что такое “врач”? Он вообще понимает разницу между мной и учёным?»

– «Может, он и впрямь забыл об этом. Мы потеряли всех толковых учёных».

– «Крайне недальновидное решение».

Перед Хейман можно было совершенно спокойно осуждать приказы правящей верхушки, так как она сама считала любое почитание власти признаком глупости.

– «Мягко говоря, да».

Хейман начала похлопывать себя по карманам в поисках спичек. Хоффман не стал давать ей свои.

– «Он просто какой-то мёртвый перегной принёс, с примесями почвы и имульсии», – сказала доктор. – «Под микроскопом вообще стебли интересно изучать. Немного похожи на костную ткань, но по структуре своей ни к растениям, ни к животным не относятся».

– «Как это вообще возможно?»

Хейман посмотрела на Хоффмана, как на идиота.

– «Помимо растений и животных ещё есть и грибы. Хотя, они ближе к животным».

– «А вы, доктор, смотрю, не только болячки лечить умеете».

– «Это из программы по биологии для старших классов, полковник. Вся моя лаборатория для изучения микроскопических организмов сводится к микроскопу пятидесятилетней давности с кафедры стоматологии».

– «Я институтов не заканчивал, доктор».

– «Оно и видно», – ответила Хейман, продолжая рыться у себя в карманах. – «Короче, в итоге я всучила ему этот долбанный микроскоп и сказала, чтобы сам свои образцы изучал. Шансов разобраться в этом всём у него столько же, сколько и у меня».

– «Так а от меня вы чего хотите-то? Явно не моего экспертного мнения с научной стороны».

– «Выкладывайте уже всё, как есть».

– «Насчёт Светящихся? Да я ничего и не скрываю», – Хоффман чуть было не проболтался о диске, а теперь ещё и мысленно пытался оправдаться перед доктором. – «Скажем так, я у меня есть свои разногласия по ряду вопросов с Его Светлостью».

– «Да хватит уже херню пороть. Светляки – это что, один из проектов по созданию биологического оружия, которые здесь разрабатывались?»

Хоффману такое раньше и в голову не приходило, и он даже сам не понимал почему. Он снова почувствовал, как во рту пересохло, а волосы на голове будто бы зашевелились. Это состояние было ему знакомо – именно его он испытал, когда Прескотт рассекретил объект “Нью-Хоуп”. Хотя сам Хоффман по-прежнему понятия не имел, какие именно биологические эксперименты проводило тут командование КОГ.

“Ты сам в них принимал участие, пидорас. А теперь, держу пари, ты всё пытаешься скрыть от остальных. На этом проклятом диске ведь данные обо всех разработках, да? Может, мы даже сами разработали это биологическое оружие против червей, а теперь оно обернулось против нас самих?” – размышлял полковник.

Но всё же что-то тут не складывалось. Черви полезли наружу из своих тоннелей, сбегая от Светящихся. Об этом стало известно из записей, обнаруженных членами отряда “Дельта” в подземельях Саранчи. В тот момент эта аномалия казалась просто занятным фактом из жизни противника, но теперь стала по-настоящему пугать. Если Светящиеся были выведены в лабораториях КОГ, значит, это случилось ещё до “Дня Прорыва”. Выходит, кто-то знал о том, что Саранча живёт под землёй и стремится выбраться на поверхность.

– «Господи пресвятой Боже», – пробормотал вслух Хоффман. – «Это ведь сам Прескотт выбрал этот остров для эвакуации, а не мы».

– «Вы ведь просто обычный солдафон, да, Хоффман?» – съязвила Хейман.

Полковник попытался отбросить мысль о том, что его собственное правительство, под флагом которого он служил столько лет, вероятно, виновато во всей этой ситуации. Хотя, это был бы уже не первый раз, когда КОГ хотели использовать оружие массового поражения против врага, а вместо этого погубили собственный народ.

“Нет, это было не правительство. Это я всех погубил. Это ведь именно повернул ключи управления “Молотом Зари” вместе с Прескоттом и Бэрдри. И всё ради чего?.. Ради этого?..”

– «Если председатель и знает, откуда появились эти твари, то он это тщательно скрывает», – сказал Хоффман, размышляя о том, как Светящие в его глазах стали куда менее кровожадными чудовищами, чем он сам. – «А, может, дело вовсе и не в этом. Он знает, как он появились, но не как с ними справиться».

– «В таком случае он бы и это знал. Но тогда и вы бы были в курсе, если бы он отдал приказ использовать светляков против червей. Вы ведь были командующим силами специального назначения».

– «Да это ничего не значило», – Хоффман прокручивал в голове все разговоры с Прескоттом, пытаясь найти в его словах хоть какие-нибудь упущенные им тогда намёки. Так и не вспомнив ничего подходящего, полковник пришёл к мысли, что даже если и КОГ виновата в создании Светящихся, то что-то тут всё равно было не так. – «Прескотт до сих пор мне всего не рассказывает. Хотите – верьте, хотите – нет, но я знаю не больше вашего».

– «Да я-то вам верю», – ответила Хейман. – «Знай вы что-то на самом деле, то не стали бы так подставлять своих же солдат».

“Нет, не стал бы. Я уже промолчал однажды. Больше такого не повторится”.

Доктор умолкла, кажется, наконец-то обнаружив в кармане спички. Поджечь сигару ей удалось лишь с третьей попытки, и Хоффман уже было хотел попросить её не курить в автомобиле, но вдруг заметил, как дрожат её руки. Поэтому он промолчал, позволив Хейман выпустить в салон облачко едкого дыма.

– «Когда постареете, полковник, по-настоящему станете старым, как я сейчас, то будете часто смотреть на мир вокруг вас», – наконец прервала молчание Хейман. – «И будете утешать себя мыслью о том, что умрёте ещё до того, как всё вокруг рухнет к херам. Но я всё ещё буду жива. Чёрт, думаю, я всё ещё буду здесь».

С того места, где они проезжали, Хоффман уже мог отчётливо разглядеть на горизонте дым от бушевавшего вокруг стеблей огня. Выглядело всё так, будто на поле догорают уже остатки зерновых после сбора урожая.

– «Ну, сделаем всё, что в наших силах. Мне ещё придётся столкнуться с тысячей жителей острова, которые не хотят покидать свои дома».

– «Самой большой вашей проблемой станет голод. И это вне зависимости, заразны ли эти стебли, и может ли этот патоген преодолевать межвидовый барьер. Пищевая цепочка – вещь довольно хрупкая».

– «Ну, мы уже видели светящихся червей, светящихся левиафанов и светящихся морских угрей».

– «Не обязательно только среди животных. Что угодно может заразиться. Беспокоиться стоит в первую очередь об овощах».

– «Доктор, у вас никогда не было такого чувства, что вы сами себя накручиваете?»

– «Да, блядь, каждый день», – Хейман выпустила ещё одно густое облако дыма, тут же заполнившее весь салон автомобиля. – «И я по-прежнему считаю вас виновным в том, что вы позволили этому варвару Треску убить одного из моих пациентов».

– «Переживу как-нибудь, доктор».

Хоффмана добился перемирия в отношения с Хейман, правда, на довольно жёстких условиях: несмотря на взаимное недолюбливание, они доверяли друг другу. Весь дальнейший путь они провели в тишине. Когда автомобиль проезжал мимо ряда мёртвых стеблей, Хейман повернулась всем телом на сидении, провожая их любопытствующим взглядом.

– «Неплохо так на природу съездили», – пробормотала она.

Подъезжая к дороге, ведущей к Пелруану, Хоффман наблюдал, как некоторые люди уже принялись выносить своё имущество из домов и загружать его в автомобили. У большинства местных не было никакого своего транспорта, даже велосипедов. Если им надо было покинуть город, они пользовались грузовиками и фургонами фермеров, но такой необходимости у них уже давно не возникало. Для полномасштабной эвакуации придётся воспользоваться техникой КОГ.

Хоффман сбросил скорость, чтобы поздороваться с семейной парой средних лет, которые были заняты погрузкой инструментов в кузов автомобиля-пикапа. На водительской двери ещё можно было разглядеть имя, выведенное теперь уже выцветшей и облупившейся краской: “Дж. Х. Тилло, сантехник”. Возможно, это был чей-то чужой автомобиль. Хоффман притормозил и высунулся из окна.

– «Сэр, вы сантехник?»

Мужчина вздрогнул, будто бы не видел, как к ним подъехал “Тяжеловоз”, но всё же ответил.

– «Да, я сантехник».

– «Зайдите к штаб-сержанту Парри на военно-морской базе. Как подъедете к проходной для транспорта, попросите связаться с ним».

– «А что насчёт моей?..»

– «Парри занимается делами гражданского населения, сэр. Вас разместят в казармах».

– «Ладно, хорошо. Заеду к нему».

Хоффман продолжил свою поездку. Занятно было наблюдать, как люди, не привыкшие исполнять приказы, всё равно делают то, что им говорят, когда сильно напуганы. Полковник вновь почувствовал на себе колкий взгляд доктора Хейман.

– «Сейчас-то я что не так сделал?» – спросил он. – «Я в него не стрелял».

– «У вас для таких дел Треску есть».

Вся эта ситуация вновь напомнила полковнику о Кузнецких Вратах.

– «Я расстреливал гражданское население. И, держу пари, вам тоже доводилось отключать людей от аппаратов искусственного жизнеобеспечения. Каждый сам себе находит оправдание».

Хоффман так и не понял, то ли Хейман умолкла потому, что ей было нечем ему возразить, то ли ей всё надоело, и она просто снова начала его игнорировать. Полковник почувствовал, как в нём снова начинает кипеть беспричинный гнев. Хотя, наверно, всё же дело было в Прескотте.

“Биологическое оружие… Сказал бы уже всё, как есть, мразота. Мы с тобой всю Сэру к хуям сожгли дотла, а теперь ты считаешь, что мне нельзя доверять?”

Надо было найти Бэрда и всё ему рассказать. Или пора уже было просто начать выбивать кулаками ответы из Прескотта. Ну, или просто так дать ему по морде.

Теперь уже все точно заметили столб дыма, сносимый ветром в сторону города. Доехав до городской ратуши, Хоффман стал искать место, где можно было бы припарковать “Тяжеловоз”, потому как горожане столпились прямо на дороге перед зданием, возле памятника героям войны. Места на всех не хватило, и многие стояли прямо на газоне. В центре толпы Хоффман заметил Аню и Росси. По оценке полковника, люди в толпе были рассержены и напуганы, но пока ещё не представляли опасности. Тем не менее, он немного поиграл на публику, проведя Хейман сквозь толпу, чтобы люди немного успокоились. Местные бы не стали устраивать драку в присутствии щуплой пожилой дамы.

– «Трус поганый!» – яростно прошептала Хейман. – «Вы меня используете в качестве живого щита, прикрываясь от них!»

– «Это называется дипломатия, доктор. А теперь умолкните и постарайтесь выглядеть как можно более милой», – Хоффман вёл её сквозь толпу, которая наконец-то обратила на них внимание. – «Осторожнее, народ, здесь врач идёт. Есть тут те, кому плохо стало из-за дыма?»

Аня многозначительно подняла бровь.

– «Сэр, мы будем готовы переправить пострадавших жителей вместе с теми, кто проживает на побережье, в течение пары часов. Я как раз объясняла делегатам от числа горожан, что в первую очередь мы будем перевозить припасы и их личное имущество».

– «За два часа не управимся!» – вмешался один из стоявших в толпе мужчин.

– «Значит, вернёмся за имуществом позже, как и указано в плане действий в экстренной ситуации, разработанном лейтенантом Штрауд», – ответил ему Хоффман, задумавшись, был ли у неё вообще хоть какой-то план. Может, и не было, но Аня своё дело знала, а полковник не собирался всё переделывать по-своему, позоря тем самым её перед народом. – «Сначала вывезем людей. Потом провиант. Ваши рояли повезём в последнюю очередь. Именно так мы и работаем. А теперь расходитесь по домам и начинайте собирать вещи в указанном порядке».

– «А если у кого-то есть какие-то проблемы со здоровьем, то приходите в здание городской ратуши, я буду проводить там осмотры», – подала голос Хейман. Хоффман не понимал, зачем ей это. Может, она хотела напомнить всем о себе. Может, чтобы расположить к себе толпу. А может, как раз потому, что это необходимо сделать. Впрочем, полковник долго об этом не задумывался. Толпа начала расходиться. Росси, стараясь показать себя джентльменом, проводил Хейман в здание ратуши.

– «Они расскажут остальным, сэр», – сказала Аня. – «Пожалуй, самый простой способ донести информацию до пары тысяч людей».

– «Мы пока ещё не готовы разместить всех. Если кто-то хочет остаться и помочь, Шарль будет благодарен. Ему нужна передышка».

– «У нас время-то есть?» – спросила Аня.

– «Я по-прежнему считаю, что на завершение всех работ понадобится ещё пара недель. А где отряд “Дельта”?»

– «Пошли общаться с рыбаками вместе с Льюисом».

– «Надо бы там тоже появиться», – ответил Хоффман. Та искренность и расторопность, с которой Аня относился к своему делу, лишь заставила полковника почувствовать ещё больший груз вины за то, что не рассказывал ей о диске. – «В любом случае, хорошо, что вы возвращаетесь на базу, лейтенант. Феникс, наверно, тоже обрадуется».

На секунду Аня опустила взгляд в очаровывающем смущении.

– «Я скучала по базе. И по ребятам».

Дорога к бухте была усеяна брошенными ящиками и тракторами. Посреди всего этого играли дети, и бегали собаки, так что Хоффману пришлось объезжать все эти препятствия на своём пути. Подъезжая, он заметил солдат, стоявших рядом с мэром Льюисом Гавриэлем и его заместителем Уиллом Беренцом на покатом спуске у причала. Между ними и экипажами рыболовных судов шла оживлённая беседа. Некоторые рыбаки так и не сошли на берег, предпочитая вести диалог с борта своих лодок. Их позы со скрещёнными на груди руками выдавали явное недовольство. Припарковав автомобиль, Хоффман краем глаза заметил Бэрда на палубе рыболовного судна “Триллиант”. Склонив голову с торчащими во все стороны светлыми волосами, тот ковырялся в механизме лебёдки, всем своим видом явно давая понять, что его все эти прения не волнуют.

– «Как тут у нас дела, господа?» – спросил Хоффман, неспешно приближаясь к стене набережной. Стояло время отлива, вода опустилась на два метра, поэтому полковнику пришлось обращаться к рыбакам сверху вниз. – «Я так надеялся, что до этого не дойдёт».