Текст книги "Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12 (СИ)"

Автор книги: Иван Любенко

Соавторы: Виктор Полонский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 178 страниц)

16. Хозяйка ночных бабочек

Ольга Андреевна Грановская-Калмыкова в свои тридцать семь выглядела на удивление молодо. Редкий мужчина не бросал в ее сторону почтительно-восхищенного взгляда.

Высокая, стройная брюнетка уже дважды успела овдоветь. Первым избранником тогда еще юной и непорочной барышни был бывший тифлисский вице-губернатор, а в ту пору директор Департамента Главного управления Наместника на Кавказе и председатель комиссии по устройству Кавказских Минеральных Вод Николай Иванович Грановский. Мужчина преклонных лет души не чаял в юной красавице. Стараниями его превосходительства была отстроена роскошная дача на южном склоне Крестовой горы. К сожалению, судьба не позволила влюбленному мужу вдоволь насладиться семейным счастьем и ощутить благостное спокойствие в новом семейном гнездышке. Сенатора и тайного советника хоронили со всеми положенными почестями.

Получив наследство, молодая вдова сделалась одной из самых обеспеченных женщин Кисловодска и вновь стала завидной невестой. Коротать в одиночестве долгие зимние вечера ей не пришлось. Архитектор Левин, проектировавший дом Грановских, давно испытывал к очаровательной генеральше симпатии. Придя однажды навестить и успокоить вдову, он остался у нее до утра. Именно он и посоветовал своей любовнице не держать деньги в банке, а построить несколько дач для состоятельных гостей. «Кавказские Воды завоевывают все большую популярность, но приличных пансионатов и гостиниц здесь мало, – говаривал он. – Тот, кто займет лучшие места под застройку, позже окажется в выигрышном положении». Вняв его советам, Ольга Андреевна энергично принялась возводить дачи и пансионаты. Руководил всем, конечно же, Левин. Старые связи покойного мужа позволяли обходить бюрократические препоны. Первой появилась «Мавритания» – двухэтажная дача с мезонином в эклектическом мавританском стиле. Затем выросла вилла «Русь», пансионат «Видгор», дачи «Забава» и «Затишье». Прошло пять лет после смерти достопочтенного супруга, и Грановская стала самой богатой владелицей недвижимости на водах. Новый брак со вступившим в должность правительственного комиссара Кавказских Минеральных Вод статским советником Калмыковым продлился недолго – старик вскоре умер от апоплексического удара. Любимой женщине он успел завещать не только несколько десятков тысяч на банковском счете, но и три земельных участка, безвозмездно выделенных в ее пожизненное владение. Об оставшихся его четырех детях от первого брака в духовной не было ни слова.

Аристократы из высшего света, фабриканты и банкиры стали постоянными гостями Ольги Андреевны. А любвеобильный эмир Бухарский поселился в похожей на восточный дворец «Мавритании» со всем многочисленным гаремом. В честь высокого гостя Парковая улица вскоре была переименована в Эмирскую.

Стремясь привлечь на воды как можно больше отдыхающих, правительство разрешило Управлению Вод иметь в Кисловодске два официальных игорных заведения. Естественно, карт-бланш получила мадам Грановская-Калмыкова. И в 1908 году в «Мавритании» заработало «Большое казино» с французской рулеткой, мюзик-холлом и ресторацией. А через два года она без особого шума открыла элитный дом терпимости, в котором можно было увидеть не только представительниц Европы, но и жриц любви из далекой Африки. Да и последний роман с новым директором Вод Трощинским приносил неплохие дивиденды – без какого-либо противодействия со стороны властей предприимчивая дама основала новый бордель в Ессентуках. Вот поэтому-то скандал с арестом «Зи-зи» был ей совсем некстати.

«Бедная девочка! Как она там? Неужели ее держат вместе с воровками и мужеубийцами? Она ведь такая неженка!» – Мысли пчелиным роем носились в голове Ольги Андреевны. Она подошла к окну гостиной. Перед глазами маячила надоевшая реклама, растянутая по фронтону двухэтажного особняка: «Пейте кефир, кумыс и новинку сезона – газированное коровье молоко в павильонах Абейдулы Чанышева!» Затем взгляд упал на злосчастный «Кавказский край» и вновь, уже в который раз, она принялась перечитывать знакомый текст:

«Вчера вновь произошло дерзкое и загадочное злодеяние. Это уже третье убийство на водах за последний месяц! В ложе Курзала найден мертвым некий господин, выдававший себя за редактора санкт-петербургским биржевых ведомостей г-на Заславского. Как сообщил наш источник из городского Полицейского управления, смерть несчастного наступила в результате выстрела из пистолета чрезвычайно малого калибра. По всей видимости, злоумышленник спустил курок, как раз когда гремели бурные овации во время выступления Федора Шаляпина. Однако долю пикантности добавляет тот факт, что потерпевший находился в обществе некой «Зи-зи» – дамы сомнительной репутации из мюзик-холла игорного дома г-жи Грановской-Калмыковой. Полиция задержала упомянутую француженку по подозрению в совершении смертопреступления. Главная интрига заключается в том, что рядом с трупом обнаружен червовый король. Как мог заметить внимательный читатель, это уже третья карта, найденная на местах недавних происшествий. Но что означает эта таинственная комбинация из червовой десятки, валета и короля? Одно ясно – душегубец-невидимка охотится на картежных шулеров. Не является тайной и то обстоятельство, что все убиенные, включая и господина Заславского, – находящиеся на «гастролях» варшавские жулики. И как бы цинично это ни звучало, но последний факт утешает тех, кто не проводит дни и ночи напролет за зеленым сукном ломберных столов. Вот уж воистину – пейте нарзан – здоровее будете!

Гирша Эйдельман».

Ольга Андреевна подошла к телефонному аппарату, сняла трубку и попросила соединить с номером 1-01. На другом конце провода она услышала знакомый голос.

17. Неожиданное предложение

Послеобеденное солнце лениво выглядывало из-за небольших, невесть откуда взявшихся хлопковых облаков. Неторопливая и размеренная курортная жизнь совсем обленила публику, все чаще предпочитающую французскому терренкуру спокойное времяпрепровождение в уютных кофейнях, расположенных главным образом у Нарзанной галереи.

Откушав очередную порцию торта «Жюдик», Вероника Альбертовна тяжело вздохнула, сожалея о проявленном малодушии. Однако еще четверть часа назад, увидев на небольшом лотке украшенный марципанами шедевр кондитерского искусства, она не смогла устоять от соблазна и устремила на мужа умоляющий взгляд. Климу Пантелеевичу ничего не оставалось, как занять ближайший столик.

Внезапно послышался звук мотора, и появилась полированная машина черного цвета с открытым верхом на манер кабриолета. Кашляя дымом, она неслась прямо по направлению к кафе.

Проехав еще несколько саженей, самодвижущийся экипаж остановился как раз напротив жасминного куста, скрывающего от прохожих посетителей кафе. Ардашев обратил внимание, что рядом с водителем восседал Стильванский. А на заднем сиденье, облокотившись на маленькую подушечку, расположилась роскошная дама в широкой, украшенной голубыми фиалками легкой шляпе. Доктор указал на Ардашевых и мотоколяска остановилась. На вороненом капоте поблескивал значок фабрики «Рено». Сняв очки и кожаный шлем, водитель пригладил волосы, расправил усы и надел котелок. Его наряд довершал темно-синий костюм, белоснежная сорочка и галстук с едва заметным голубым отливом. На вид незнакомцу было лет сорок. Открыв дверцу, он помог даме покинуть авто.

– По-моему, они направляются к нам, – предположила Вероника Альбертовна.

И действительно, что-то шепнув спутникам, психиатр зашагал в сторону адвоката.

Подойдя к столику, он приветливо улыбнулся и сказал:

– Простите великодушно, что прерываю ваш отдых, но так сложились обстоятельства.

Клим Пантелеевич поднялся и представил жену. Склонив голову в почтительном поклоне, эскулап вновь выговорил:

– А это мои друзья – Владимир Всеволодович Трощинский, директор Вод, и Ольга Андреевна Грановская-Калмыкова. Теперь кланяться пришлось адвокату. Когда гости уселись, Ардашев заказал всем кофе и поднял на доктора вопросительный взгляд. Стильванский не успел открыть рот, как его прервал Трощинский:

– Прошу прощения Куприян Савельевич, но позвольте начать мне. Итак, мы вынуждены обратиться к вам за помощью, Клим Пантелеевич. Как вы знаете, на днях по подозрению в убийстве полиция арестовала француженку – главную исполнительницу мюзик-холла «Мавритании» – Жанет Огюр. Она известна под сценическим псевдонимом «Зи-зи». – Он перевел взгляд на Грановскую-Калмыкову. – Ольга Андреевна беспокоится о судьбе певицы, заключившей с ней контракт. – Брюнетка кивнула. – И потому мы бы очень хотели, чтобы вы, используя ваш талант, отыскали настоящего злодея как можно быстрее. Как вы понимаете, все эти преступления наносят репутации Кавказских Вод значительный вред. Упаси боже, если курорт опустеет. Не секрет, что многие едут в Кисловодск не только пить нарзан, но и попытать счастья в игорных домах. И это приносит немалый доход казне. Полиция, конечно же, расследует это дело, но, чего греха таить, работают сыщики медленно и не всегда в нужном направлении. Вот поэтому-то Ольга Андреевна и хотела бы просить вас взять под свою опеку невинно обвиненную Жанет.

Дама щелкнула замком сумочки и выложила на стол увесистый конверт.

– Это аванс – здесь пять тысяч рублей, – пояснила она. – Столько же вы получите, когда найдете настоящего преступника.

– Благодарю вас за доверие, но в деньгах нет никакой надобности. А разве Куприян Савельевич не пояснил вам, что примерно с таким же предложением он лично обратился ко мне всего несколько дней назад?

– Да, – подтвердил Стильванский. – Но мы вели с вами речь об убийствах в Ессентуках.

– Видите ли, господа, я вполне уверен, что все злодеяния совершает один и тот же человек. А поскольку я уже взялся за расследование по просьбе доктора, то мне незачем дважды оплачивать ту же работу. Что же касается невиновности вашей артистки, возможно, вы правы, а возможно, и нет. А я, как вам известно, берусь за защиту лишь тех, в чьей невиновности я абсолютно уверен. Все-таки она вышла из ложи как раз в тот самый момент, когда был произведен выстрел. А что, если она соучастница преступления?

Неслышно появился официант с подносом, и ароматный запах арабики повис над столом.

– Поверьте! – воскликнула Грановская. – «Зи-зи» никак не могла совершить злодейство. Тем более что это так глупо – убивать клиента, заплатившего за три дня вперед! – Ольга Андреевна тотчас же замолкла, осознав, что сболтнула лишнее и принялась усиленно пить кофе.

Возникла неловкая пауза. Вероника Альбертовна вдруг залилась краской, будто эти слова произнесла она.

– Что ж, – пришел на выручку Трощинский. – Да простят меня дамы, – он метнул взгляд в сторону адвокатской жены, – но глупо был бы скрывать, что артистки мюзик-холла иногда оказывают гостям некоторые услуги, скажем так, интимного свойства. Тут уж ничего не поделаешь – издержки, знаете ли, профессии. К тому же в этом нет ничего противозаконного.

– Значит, убитый шулер был клиентом Жанет? – прервал его присяжный поверенный.

Грановская опустила глаза:

– Она должна была безотрывно находиться с Заславским все три дня. За исключением, естественно, времени выступления.

– А позвольте полюбопытствовать, Клим Пантелеевич, откуда у вас такая уверенность, что последняя жертва – карточный мошенник? – осведомился молчавший до поры доктор.

– Я играл с ним в «железку». Да и настоящий редактор Заславский жив и здоров. В этом вы можете убедиться, купив свежий номер «Биржевых ведомостей».

– Надо же! – изумилась Грановская-Калмыкова. – А с виду он казался очень приличным господином! – Она уставилась на Ардашева своими большими карими глазами: – Возьмите деньги, Клим Пантелеевич, я вас очень прошу!

– Не стоит более возвращаться к этому вопросу, – сухо ответил адвокат.

Трощинский, не говоря ни слова, опустил конверт в приоткрытую сумочку любовницы. Стремясь сгладить возникшую неловкость, он спросил:

– Неужели, и в самом деле, этот умалишенный Фартушин – провидец?

– Прошу меня извинить, но я не имею привычки обсуждать ход собственного расследования до его окончания.

– Ну что ж, – миролюбиво согласился директор Вод, – не будем вас больше задерживать. Еще раз прошу извинения за наше неожиданное вторжение.

Ардашев поднялся. Склонив в легком полупоклоне голову, он проводил незваных гостей. Снова затарахтел двигатель «Рено-ДТ». Автомобиль развернулся почти у самого фонтана и, набирая ход, понесся обратно.

– Помилуй, Господи! – грустно выговорила Вероника Альбертовна. – Кто бы мог подумать, чем на самом деле занимается эта милая дама! А ты молодец, – она положила руку на ладонь мужа, – правильно сделал, что отказался от ее грязных денег.

Клим Пантелеевич пожал плечами и выудил из жестяной коробочки зеленую конфетку. Прикрыв ладонью глаза, он вновь погрузился в бесконечную паутину размышлений.

Вероника Альбертовна тем временем допивала уже остывший кофе и лорнировала беззаботно гулявшую публику.

18. Штос с безумцем

Ранним июльским утром к парадному входу Хлудовской больницы съехались экипажи. В небольшом кабинете доктора Стильванского собралось довольно много народу: доктор Нижегородцев, присяжный поверенный Ардашев, капитан Круше и незнакомый господин в черном фраке, с торчащими нафиксатуаренными усами и клиновидной бородкой. Этакий Карабас-Барабас из ярмарочного балагана. Несмотря на небольшой рост, держался он очень важно. Его черные, с едва заметной краснотой глаза светились таинственностью, а на губах то и дело появлялась презрительная усмешка. Со стороны могло показаться, что он читает мысли присутствующих и оттого ухмыляется.

Поднявшись из-за стола, Стильванский проговорил:

– Итак, милостивые государи, позвольте представить вам приглашенного мною мастера гипноза – доктора Дрейера. Как вы знаете, в настоящий момент у него ряд антреприз в Пятигорске. Идя навстречу моей просьбе, Густав Вольфович благосклонно согласился приехать к нам и провести сеанс с пациентом Фартушиным. Итак, введя его в состояние транса, мы надеемся получить ряд ответов, проливающих свет на сделанные им загадочные предсказания. Это одна из возможностей приблизиться к разгадке убийств, потрясших курорт. Известно, что течение душевной болезни сопряжено со значительным помутнением рассудка, и, как вы понимаете, в период приступов бессмысленно пытаться воздействовать на испытуемого посредством воли гипнотизера. Если внимание больного рассеяно, то достичь желаемого эффекта невозможно. Проблески сознания у безумца кратковременны и чрезвычайно редки, и предугадать, когда наступит новое просветление, весьма затруднительно. Но вот уже несколько дней мы наблюдаем довольно странное явление. Суть его заключается в том, что у Фартушина приключилась инфлюэнца и значительно поднялась температура. Но, несмотря на горячку, он вполне нормально реагирует на окружающих и ведет себя как обычный страдающий простудой человек. Мы пытались выспросить у него историю его жизни и выяснить истинную причину помешательства, но, к вящему сожалению, он не идет на контакт. Относительно собственных рисунков он тоже ничего не поясняет. Однако стоило нам унять горячку, как он снова впал в манию. Мы прекратили лечение – температура тела больного вновь поднялась, и к нему опять вернулось сознание. Сегодня, по моему мнению, самый благоприятный день для проведения гипнотического сеанса. Итак, господа, давайте начнем. Вениамин Янович, – обратился доктор к полицейскому, – передайте, пожалуйста, список вопросов господину Дрейеру.

Круше вытянул из летнего сюртука свернутый лист бумаги и дал гипнотизеру. Изучив его, тот заметил:

– Ого! Двадцать пунктов! Боюсь, что это слишком много. Сделайте милость, укажите главные.

Сыщик пожал плечами.

– Ну, тогда хоть пять первых…

– Это будет гораздо проще, – согласился Дрейер.

– Что ж, тогда я распоряжусь привести больного, – бросил Стильванский и ненадолго покинул кабинет.

Вскоре он появился вновь. Сразу за ним вошли два помощника надзирателя в белых халатах, а с ними Фартушин. Он был небрит. Его глаза испуганно бегали, а руки тряслись, как бланманже. Доктор поставил перед ним собственное кресло.

– Присаживайтесь, Афанасий Милентьевич, нам нужно с вами переговорить.

Больной с трудом поднял на доктора глаза и устало вымолвил:

– Оставьте меня наконец в покое. – И будто предчувствуя недоброе, он опасливо покосился на незнакомца. – Что вам от меня надо?

– Успокойтесь, любезный, – перехватил у доктора инициативу Дрейер. – Я вам не причиню зла. Скажите, вы хорошо сегодня спали?

– Да-а, – заикаясь, ответил Фартушин не в силах оторвать взгляд от собеседника.

– Закройте глаза, – вкрадчивым голосом проговорил гипнотизер. – Вот так. Хорошо. Опустите руки. Откиньте голову на спинку кресла. – Испытуемый повиновался. – А теперь вспомните вашу матушку, – на лице Фартушина появилась улыбка. – Вы любили ее?

– Да… – чуть слышно пробормотал он.

– Вы служили нотариусом?

– Да…

– В какой губернии?

– В Казани…

– Вы были женаты?

Кадык больного задергался, и он проглотил слюну.

– Вы были женаты? – повысив голос, повторил гипнотизер.

– Да, – хрипло выговорил безумец.

– А вы любили жену?

– Любил…

– Тогда почему вы убили ее?

Фартушин молчал.

– Зачем вы убили свою жену?! Отвечайте же!

Из его глаз потекли слезы, а нижняя губа задергалась и задрожала.

– Я не убивал.

– А кто? Кто ее убил?

– Он…

– Кто он?

– Не помню.

– Когда произойдет следующее убийство?

– Скоро.

– Кто убийца?

– Я… я… я!

И в этот самый момент у него пошла носом кровь. Капли, словно бусинки, скатывались с одежды и падали на дощатый пол.

– Прекратите сеанс! – воскликнул Стильванский.

– Откройте глаза! – приказал Дрейер.

Фартушин очнулся. Он окинул комнату непонимающим взглядом. Увидев маленькую розовую струйку, он подскочил с кресла.

– Уведите его в палату, – брезгливо повелел доктор.

Надзиратели тут же вывели больного из кабинета.

– Благодарю вас, Густав Вольфович, за помощь.

– Не стоит, Куприян Савельевич, – устало выговорил заезжий гипнотизер. – Уж не знаю, помог ли я вам или нет, одно скажу: с этим человеком работать очень сложно. Временами я чувствовал, как от него исходил какой-то мощный заряд. Знаете, мне самому хотелось завершить сеанс как можно скорее. Вы уж простите меня великодушно, но больше я ничем вам помочь не смогу. Поверьте, мне легче работать с целой залой, чем с одним этим господином. Я больше не нужен?

– Не смею вас задерживать. Позвольте проводить вас.

– Не беспокойтесь, я найду дорогу. – Взяв трость и надев шляпу, Дрейер исчез за дверью.

– Ну и что скажите господа? – Круше поднялся со стула и подошел к окну.

– Тумана стало еще больше, – заключил Ардашев. – Надобно поднять из архива дело по убийству его жены. Возможно, что-то и прояснится.

– Бесспорно одно: безумец наделен какими-то сверхъестественными способностями, чью природу определить пока довольно сложно, – высказал предположение Нижегородцев.

– Да-с, положеньице! – огорченно вздохнул полицейский и вспомнил, что за последние несколько дней он ни разу не телефонировал семье. – Что ж, пришла пора и мне откланяться, господа. Честь имею.

Полицейский удалился.

– Могу ли я взглянуть на последние записи в журнале наблюдений? – осведомился Ардашев.

– Безусловно, Клим Пантелеевич! Вот они. Я их недавно смотрел, – доктор положил перед адвокатом толстую книгу. – Прошу.

Придвинувшись поближе к столу, присяжный поверенный без труда отыскал нужную страницу. В этом ему помогла его собственная закладка – едва заметный волосок, выглядывавший из обреза страниц.

Июня 27.

Психическое состояние больного без перемен. Лежит неподвижно и молчит. На вопросы не отвечает. Ночью бредил и кричал: «Угадал! Угадал! Соник!»

Июня 28.

Вел себя тихо и спокойно. Даже ходил в общую столовую, но ел мало. А перед сном вдруг разрыдался. На вопросы о причинах расстройства отвечать отказался, а только плаксиво приговаривал: «Как же так?! Как же так?!» Ночью выкрикивал какие-то команды: «Пли-е! Ура! Пли-е! Ура!»

Июня 29.

Аппетит снова наладился. Ходил на прогулку. Пошел дождь. Спасаясь от него, больной забрался на дерево и долго не слазил, пока его не уговорили.

К вечеру поднялась температура. Ночью бредил и кричал: «Убейте меня! Я не хочу жить без нее!»

Ардашев оторвал голову от журнала. Нижегородцев со скучным видом рассматривал потолок, а Стильванский сосредоточенно правил карандашом какой-то текст. Поймав на себе пристальный взгляд Клима Пантелеевча, он пояснил:

– Да вот, если удается вырвать несколько свободных минут – сразу принимаюсь за книгу. Ее надобно закончить в ближайшие дни.

– Интересно, о чем она?

– О Лермонтове. Через две недели исполняется 70 лет со дня гибели этого великого писателя и поэта. Я посвятил ему книгу. Точнее, исследовал обстоятельства его дуэли. Господин Трощинский обещал издать мою брошюру и разослать по местным гимназиям. Не знаю, удастся ли ему сдержать слово.

– Говорят, что реальные обстоятельства гибели поручика Тенгинского полка далеки от тех, что известны нам еще с гимназической скамьи.

– Вы совершенно правы! – привставая, закипел доктор. – На самом деле майор Мартынов был доведен им до белого каления! И как офицер он был обязан положить конец прилюдным глумлениям над собой. А уж в искусстве колкостей и насмешек мало кто мог соперничать с великим поэтом. Я вот, кстати, нашел воспоминания свидетеля того самого скандала в доме генеральши Верзилиной. По мнению очевидцев, Михаил Юрьевич в тот вечер перешел всякие мыслимые границы злословия. Но и этого ему показалось мало, и он изобразил мелом на ломберном столе Мартынова в виде обезьянки с кинжалом. А потом стал показывать эти художества юной Наденьке Верзилиной, влюбленной в отставного майора, чем и довел бедную барышню до слез. А стоило Мартынову приблизиться к нему, как Михаил Юрьевич принялся тотчас же усиленно стирать сие изображение… да не успел. Я думаю, случись такое в наше время, мало кто из офицеров простил бы подобное оскорбление. И тут нет разницы, от кого бы такая обида исходила: от простого обывателя или, допустим, от Максима Горького. А разве нет?

– Вы, несомненно, правы.

– А вы, я вижу, закончили? – указывая на журнал, поинтересовался врач.

– Да, ознакомился. Скажите, доктор, а у вас нет, случаем, колоды карт?

– Карт?

– Ну да.

– Минутку. – Он выдвинул ящик стола, и, пошарив внутри рукой, вытащил уже распечатанную колоду. – Вот, извольте…

– Глазетные? – удивленно вскинул брови адвокат.

– Да. А что?

– Да нет, ничего. Знаете, – адвокат слегка замялся, – я буду вам чрезвычайно признателен, Куприян Савельевич, если вы снова распорядитесь привезти Фартушина… и потом оставите нас вдвоем.

– Наедине с безумцем? – словно укушенный змеей, подскочил Нижегородцев.

– Именно.

– Но это очень опасно! И я, как врач, не могу согласиться… – начал причитать Стильванский. – И потом, он еще не оправился от недавнего потрясения!

– В таком случае, я буду вынужден отказаться от расследования, – спокойно парировал адвокат.

– Хорошо. Мы будем за дверью. А сколько времени вы собираетесь пробыть с ним? – нервно ломая пальцы, осведомился заведующий.

– Не знаю, – пожал плечами Клим Пантелеевич. – Однако вам не стоит меня ждать. Оставьте ключ, а я потом сам вызову надзирателей и замкну кабинет. А вас, Николай Петрович, я попрошу отправиться в гостиницу, и, не сочтите за труд, передайте моей супруге, что я задержусь.

– Но тогда еще один вопрос, если позволите, – не унимался целитель душевных недугов. – А что вы собираетесь делать с ним столь продолжительное время?

Ардашев усмехнулся.

– Штос заложим-с.

…Утреннее солнце уже начинало золотить верхушки тополей, а Клим Пантелеевич все продолжал метать. В ту ночь ему везло…