Текст книги "Лашарела. Долгая ночь"

Автор книги: Григол Абашидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 46 страниц)

север. Он думал, что они затеяли новый набег на Грузию.

Трудно было точно представить себе, где сейчас находит¬

ся лагерь хорезмийцев, Но Торели чувствовал, что Грузия

где-то совсем близко, и если бы удалось бежать и преду¬

предить соотечественников и рассказать им, что Джелал-

эд-Дин ие тот, что был раньше, и справиться с ним не так

уж трудно... Кто знает, может быть, тогда снова привелось

бы встретиться Торели с ненавистными хорезмийцами, но

только по-другому, не пленником, живущим тише воды,

ниже травы, но свободным воином иа боевом коне с ме¬

чом в руках, в боевом грузинском строю.

Когда как следует стемнело, Торели немного отодви¬

нул полу шатра и увидел, что стражи поблизости нет. Не

зная еще, что будет дальше, пленник сунул себе за пазуху^

кинжал, оставшийся от того времени, когда ходили каз¬

нить Шереф-эль-Молка. Несеви тогда был так обрадован

удачным завершением столь неприятного поручения, что

не обратил внимания на недостачу кинжала, и Торели

припрятал его на всякий случай. Теперь, сунув этот кин¬

жал за пазуху, Торели выскользнул из шатра. Ночь была

такая, когда ничего ие видно в двух шагах. Странно, что

около шатров не было стражи.

627

Вдруг по^ДШась тень человека. Торели припал к шат¬

ру и обнажил свое оружие. Тень поравнялась с Торели,

и он узнал султана. Джелал-эд-Дин шел напевая, как вид¬

но, пьяный. Остановился, махнул рукой на телохраните¬

лей, бесшумно передвигавшихся следом.

–

Убирайтесь прочь, оставьте меня в покое. Всюду

тащутся по пятам, надоели!

Тени телохранителей согнулись до земли и, отступив за¬

дом, растаяли в темноте. Султан пошел дальше. Торели, ви¬

дя, что телохранители отстали, тоже пошел вперед по сле¬

дам султана. Джелал-эд-Дин как будто почувствовал, что

за ним крадутся, убыстрил шаг и поспешно скрылся в шат¬

ре Несеви. Торели подкрался и пршшк ухом к стене шатра.

Кинжал по-прежнему был в руках. Конечно, Торели

ничего не стоило сейчас прыгнуть в шатер. Но он слушал

беседу Джелал-эд-Дина с Несеви и так увлекся ею, что

забыл про свое намерение. Однако, когда султан схватил

Несеви за воротник, /Горели сорвался с места и стреми¬

тельно прыгнул к входу. Откуда ни возьмись и спереди и

по бокам как из-под земли выросли стражники. Видимо,

они, несмотря на то что господин их прогнал, добросовест¬

но несли свою службу, охраняя предводителя хорезмий¬

цев. На своей груди Торели почувствовал острие копья.

Руки заломило от боли, кинжал выпал на землю. Знать,

не судьба была пасть Джелал-эд-Дину от руки поэта.

И ведь один на один были среди ночи за миг перед тем,

как султану уйти в шатер. Для кинжала и нужен один

миг. А теперь завтра отрубят голову, и, точно так же, как

тогда у Шереф-эль-Молка, лязгнут зубы, когда голова

упадет и покатится по земле.

Торели чуть не заплакал, вообразив себе, как все это

завтра будет, и удивился. Сколько раз, живя в плену, он

мечтал о смерти. Когда он думал о несчастьях своей Гру¬

зии, о ее терзаниях и о своем бессилии, ему хотелось не¬

медленно умереть. Теперь, когда смерть так близка и да¬

же неотвратима, оказывается, не хочется умирать, жалко,

расставаться с жизнью. А что жалеть?..

Глубокой ночыо Торели услышал слабый шум. Душе¬

раздирающе завыла собака. Торели казалось, что собака

воет на смерть, которая медленно движется, гремя белыми

костями, а путь ее – к шатру, где сидит в одиночестве

он. Торели отодвинул полость, выглянул. Стража исчезла.

Торели вышел.

628

Вой собаки слышал и Несеви. Но ему не спалось

по другой иричине. Он был возмущен неблагодарностью

и вероломством этого грузина, к которому он, Несеви, при¬

вязался за эти годы, как к родному, хотя и не признавал¬

ся себе в этом. Но теперь, пожалуй, все равно – будет ли

жить Торели, будет ли жить сам Несеви, будет ли жить

султан. Всему приходит конец. Судьба приговорила, и ни¬

что и никто не в силах изменить приговора судьбы. Что

из того, что Несеви не спал ночей, сочиняя послания со¬

седним странам, дабы спасти султана. Что из того, что

стражиики вышибли кинжал из рук Торели и тем самым

продлили султану жизнь. Надолго ли они продлили ее?

Все заранее решено. Предрешена была бурная жизнь,

неутомимая деятельность Джелал-эд-Дина, предрешены и

ослабление этой деятельности, и ее закат.

Людям только кажется, будто они действуют самостоя¬

тельно, живут, борются, завоевывают земли, покоряют на¬

роды. Им кажется даже, что они не только управляют

своей судьбой, но и распоряжаются судьбой других лю¬

дей. Наивность и тщета! Вся деятельность человека —

беспомощное барахтанье в могучих руках судьбы. Она

двигает человеком, как шахматист передвигает фигуры.

Иногда и пешки выходят в ферзи. Но разве сами? И раз¬

ве тот же игрок не смешает потом все фигуры в одном

ящике или не расставит их снова на доске, чтобы начать

новую партию. И вряд ли одна и та же пешка вторично

станет ферзем.

Вот и Джелал-эд-Дин, как только он ни сопротивлял¬

ся судьбе, но ничего не смог. Ни личная отвага, ни ум, ни

хитрость не помогли остановить монголов. Умер Чингис¬

хан, султан оказался на краю света, но монголы по-преж¬

нему неотвратимы, и нет силы, чтобы остановить их.

Так бывает всегда. Где-нибудь вдалеке, в землях, о ко¬

торых никто почти ничего не слышал, вдруг возникает,

зарождается злой, разрушительный дух войны. Он креп¬

нет, растет, вовлекая в разрушение все новые и новые

просторы, и, наконец, срывается с места, и, подобно ура¬

гану или смерчу, устремляется вдаль. Бесполезно его ути¬

хомиривать, бесполезно ему противостоять. Тщетны все

попытки задержать его или поворотить в другую сторону.

Этот мятущийся, по неведомым законам возникающий

дух успокоится и утихнет сам. Но он должен отбушезать,

должен истратить ту силу, которая вызвала его из небы¬

629

тия, взметнула его и гонит неведомо куда. Постепенно его

порывы будут становиться все слабее, и наконец он замрет,

как будто его и не было, и только следы разрушения, как

это бывает после всякого урагана, останутся на земле.

Бесполезно бороться с этим смерчем, но бесполезно и от¬

страняться, чтобы спрятаться в стороне. Это тоже не

зависит от воли человека, но зависит единственно от

судьбы.

Отец Джелал-эд-Дина, великий Мухаммед, хотел от¬

страниться, бежал от Чингисхана, но бегство не помогло

ему. Сам Джелал-эд-Дин решил сопротивляться, бороться

и победить. Не помогло и такое решение. Выбор сына ока¬

зался не лучше выбора отца. И разве не все равно, где при¬

дется умирать, и разве все мертвые не равны между со¬

бой: Чингисхан, Джелал-эд-Дин, враги и друзья, немощ¬

ные старцы и крепкие отроки, красавицы и уродки. Всех

уравняет смерть.

Жизнь настолько разочаровала султанского летопис¬

ца, настолько разуверился он в конечном торжестве доб¬

ра, которого почти не встречал на земле, над злом, кото¬

рое царит повсюду, что не хотелось и потусторонней жиз¬

ни, обещанной пророками. Хватит того, что было здесь.

Несеви не хотелось ничего бесконечного, даже бесконеч¬

ного райского блаженства. Только полное забвение, толь¬

ко полное небытие без проблесков мысли и чувства. Оно-

то теперь и подползает к нему. Хоть бы уснуть и ие про¬

снуться, было бы так легко и просто.

Но после наступления темноты приснился сон. На

своих коленях Несеви держал свою собственную голову.

Она была без волос, без бороды, точно ее отрубили и па¬

лили на огне.

Несеви проснулся в настроении еще худшем, чем за¬

сыпал. Свое сновидеиие он истолковал так. Голова – это

султан. А раз голова явилась во сие отсеченной и безволо¬

сой, то, значит, и гибель султана близка и неминуема.

Волосы бороды – это приближенные султана, а волосы

головы – его богатства. И того и другого не было, значит,

и то и другое будет потеряно вместе с гибелью султана.

Обо всем этом Несеви думал в странном полусне и не

успел еще раз все обдумать и взвесить, как в шатер во¬

рвался Торели. Он закричал:

–

Вставай, господин, монголы напали на лагерь!

Не дожидаясь, пока Несеви сообразит, что произошло,

630

пленник совал ему в руки одежду и помогал просунуть

руки в рукава. Руки старца дрожали. Одевшись и схватив

оружие, Несеви даже не взглянул в сторону сундука, где

хранилось его богатство (султанский секретарь был от¬

нюдь не беден), но взял лишь две книги, переплетенные

в кожу.

Торели знал эти книги. Это была летопись жизни хо¬

резмшаха в двух экземплярах. Долгие годы, всю свою

жизнь, несчастный Мохаммед Несеви скрипел пером, соз¬

давая летопись и считая эту работу главным делом жизни

и единственным оправданием своего путешествия по зем¬

ле. И теперь, когда дорого каждое мгновение и сама жизнь

повисла на волоске, он заботился больше не о спасении

жизни, а о спасении книг. На ходу, застегивая пояс и

прицепливая саблю, Несеви говорил:

–

Неизвестно, что ждет меня впереди. Мне хотелось

успеть написать эту книгу до смерти. Но, как видно, за¬

вершение моей жизни и завершение жизни султана,

а значит, и завершение летописи наступит одновременно.

Возьми второй список моей книги и сохрани его. Может

быть, спасенный тобой, он дойдет до потомков. За спасе¬

ние моей летописи тебе скажут спасибо не только все му¬

сульмане, но и твои соотечественники, грузины. Ибо на¬

роды должны хорошо знать не только историю друзей, но

также историю врагов.

Тем временем они выскочили на улицу и сели на ко¬

ней. Несеви оглянулся на шатер султана и увидел, что

шатер окружен отрядом монголов. Видимо, султан еще

спал после вчерашнего пьянства и не знал, что происхо¬

дит вокруг шатра.

Внезапно налетели султанские мамелюки. Изрубили

и рассеяли вражеский отряд, несколько мамелюков бро¬

сились в шатер и вывели оттуда султана в ночной одежде,

но в шлеме. На ходу, пока шли до коня, султан все еще

продевал в рукава руки. Затем на ходу же он опоясался

большим золотым поясом, на котором даже теперь, ночью,

мерцали ряды драгоценных камней. Затем он вскочил

на коня, что-то тихо сказал одному из командиров, натя¬

нул поводья, отпустил их, и конь прыгнул в ночь.

Несеви и Турман тоя^е сорвались с места, но их кони

мчались не в ту сторону, в которую ускакал конь Джелал-

эд-Дина. Всем в этом бегстве руководил Торели, и направ¬

ление выбирал тоже он. По звездам Несеви определил,

что они скачут ка север. Разбрызгивая воду, миновали

мелкую речушку. Стороной обскакали лес. Долго ехали

по ровному полю. Когда снова попалась на пути река, То¬

рели остановил коня.

–

Немного отдохнем. Погони не слышно.– Оба спе¬

шились, разнуздали коней, отпустили подпруги.– Хоро¬

шо мчались наши кони, пусть немного отдохнут. Погони

не слышно, наверное, они отстали и потеряли наш

след.

–

За нами никто и не гнался. Кому мы нужны. Все

монголы погнались за султаном. Хотел бы я знать, уда¬

лось ли спастись моему повелителю?

–

Наверное, спасся. У него конь лучше наших. Вряд

ли монголы успели за ним на своих коротконогих лоша¬

денках. К тому же, прежде чем устремиться в погоню за

султаном, нужно было перебить отряд телохранителей,

да и другие отряды.

Никто не знает, все в воле божьей. Без него и во¬

лос не упадет с головы человека.

При упоминании о волосах Несеви сразу вспомнил

свой страшный сон. Может быть, в эту минуту голова

боготворимого им султана уже валяется на земле и мон¬

гольский нойон небрежно поворачивает ее с боку на бок

носком сапога либо рукояткой камчи.

–

Здесь наши пути расходятся, дорогой Турман. Ты

поезжай к себе на родину, в Грузию. А я...

–

Нет, и вы поедете со мной. Мой родной дом будет

вашим домом. Грузины гостеприимны, когда видят в че¬

ловеке не врага, а друга. Я расскажу им, и вы увидите,

как вас примут.

–

Ничего этого не нужно. Джелал-эд-Дин и Шереф-

эль-Молк добились того, что теперь каждый хорезмиец —

кровный враг каждого грузина. К тому же я хочу отыс¬

кать след султана. Вся жизнь моя прошла рядом с ним

1и была посвящена ему. Зачем же умирать я должен от¬

дельно. У тебя есть родина, и она близка. Тебе хорошо.

Я же не могу возвратиться на родную землю, а уж если

умирать не на родной земле, то не все ли равно где... На

берегу этой реки или другой, в лесу или в поле.

–

Но где же искать следы султана? Ведь неизвестно,

куда унес его быстрый конь.

–

Поеду в Амид, к Моджаферу. Если только Джелал-

эд-Дин спасется, то убежище себе он будет искать в Амиде.

632

–

Воля ваша. Я готов служить вам по-прежнему ве¬

рой и правдой.

–

Я знаю, дорогой Торели. Но твоя служба мне боль¬

ше не нужна. На этом месте наши пути расходятся, чтобы

никогда не сойтись.

–

Тогда возьмите свою книгу. Вам теперь ничего не

грозит, и вы сами сумеете сберечь ее.

~ О какой безопасности ты говоришь? Вокруг монго¬

лы, разве известно, где и когда настигнет смерть?

–

Пусть сохранит вас всевышний в пути и поможет

напасть на след султана.

–

Смерти я не боюсь. Одно горько, что умирать при¬

ходится вдали от родины, что не видно конца мраку, оку¬

тавшему ее. Не брезжит во мраке рассвет ее освобожде¬

ния. Вспоминаю стихи вашего грузинского поэта. Хорошо

он сказал:

Что ты вертишь нас и крутишь, бессердечный мир земной?

Всякий, кто тебе поверит, будет сетовать со мной.

Ты откуда нас приводишь, где сровняешь нас с землей?

Только бог один заступник всем, отвергнутым тобой!

Стихи Руставели Несеви прочитал по-арабски, нара¬

спев. Из-под полуоткрытых век во время чтения потекли

слезы.

–

Давай обнимемся на прощанье, друг Торели. Забу¬

дем вчерашнюю обиду. Может быть, на твоем месте и я

поступил бы точно так же. Иногда и очень благородных

людей жизнь заставляет совершать не очень благородные

поступки. Теперь все уже позади.

Обнимаясь, оба растрогались. Перед ними пробежали

дни и годы, проведенные вместе, бессчетные ночи, кото¬

рые они просидели за одним столом, переводя творение

Руставели. Прощались не господин со своим рабом, не

победитель с побежденным, но отец с сыном. Расцелова¬

лись еще раз, и Несеви вскочил на коня. Не оборачива¬

ясь больше к Торели, он взмахнул плеткой, и конь понес

его вдоль берега реки на запад, за те холмы, за которыми

в этом месте заходит солнце.

Второй день одиноких скитаний Торели подошел

к концу. Торели устал за это время. На всем пути не по¬

встречалось ему ни одного очага, камни которого были бы

теплы: Ни постоялого двора, ни жилища с людьми, у

•633

которых можно было бы попроситься на ночлег, тоже не

попалось ему. Отдыхал он в безлюдных, безжизненных

развалинах домов. За их стенами, под их полуобрушив-

шимися кровлями все же можно было укрыться от жары

или от нрчной росы. Но не было нигде человека, который

мог бы дать кусок хлеба и показать дорогу.

На реках не уцелело ни одного моста. Приходилось по¬

долгу ехать вдоль берега либо вверх, либо вниз по течению

в поисках брода. Стояла осень. Время зрелого винограда,

веселых хлопот на виноградниках, время брызжущего ви¬

ноградного сока и виноградарей, поющих свои длинные

многоголосные песни. Время плодов, отягчающих ветви,

время довольства и благополучия в каждом доме.

Но нигде не было видно ни одной виноградной лозы.

Сады и виноградники были вырублены, обезображены, вы¬

топтаны конями, сожжены. Даже на развод не осталось

нигде ни одного плода. Цветущие некогда деревни обез¬

людели и пребывали в запустении. Люди в них либо вы¬

мерли, либо угнаны в плен, либо убиты, либо убежали

в горы.

Почти семь лет не видел Торели родной земли. Он

слышал о жестокости Джелал-эд-Дина, знал о зверствах,

творимых Шереф-эль-Молком. Но все же он не пред¬

ставлял, что можно до такой степени ограбить, разорить

целую страну.

G34

Иногда вдали на развалинах показывался человек, но,

увидев всадника, тотчас исчезал, как будто проваливался

сквозь землю, либо убегал без оглядки к густому лесу. То¬

рели в этих случаях кричал, умолял остановиться, звал

на помощь, но все его призывы были напрасны, ни один

не оглянулся, не остановился, не вернулся обратно. Сна¬

чала Торели не мог понять, почему его так боятся, а по¬

том, взглянув иа себя, увидел хорезмийские одежды и все

понял. Он тотчас отбросил шапку и широко распахнул

халат, чтобы хоть немного нарушить вид заправского хо¬

резмийца.

У одной речки Торели увидел трех пареньков, стара¬

тельно удивших рыбу. Они так увлеклись своим заняти¬

ем, что не слышали, как к ним со спины подъехал всадник.

Торели окликнул их:

–

Ребята!

Но ребята тотчас бросились врассыпную и проявили

такую прыть, что, пожалуй, не догнать бы и на коне.

–

Стойте, вернитесь, я грузин, христианин, я такой

же, как вы.

Но юные рыболовы не слышали этих призывов Торели.

В корзине, брошенной ими, была живая форель. Турман

встал на колени перед корзиной и долго разглядывал

красивых рыб, серебристых, усыпанных красными крапин¬

ками. Поодаль лежал небольшой хурджини, из которого

635

выглядывал небольшой бурдючок. Торели не ел три дня*

При виде свежей форели и бурдючна с вином у него за¬

кружилась голова. Можно было бы, конечно, без промед¬

ления развязать хурджини и достать вино. Наверно, и еда

есть в нем – сыр, хлеб, вяленое мясо. Но после этого ре¬

бята окончательно убедились бы, что всадник, вспугнув¬

ший их, – враг, хорезмиец. Торели догадался, что рыбаки

не убежали далеко, но спрятались где-нибудь в кустах и

следят за каждым движением незнакомца. Вот почему

Торели не стал развязывать брошенного мешка. Он, на¬

против, снова начал призывать людей:

–

Где вы, люди, грузины, христиане? Я тоже грузин

и христианин, как вы.

Никто не ответил и на этот призыв. Тогда Торели лег

на траву и негромко запел, хотя хотелось ему в эту ми¬

нуту не петь, а плакать. Он запел песню, знакомую каж¬

дому грузину от мала до велика:

Ничего прекрасней нет на свете

Золотого солнца на рассвете.

Храму Джвари не отыщешь пару,

IIет цариц, похожих ыа Тамару.

Хитрость Торели удалась. Не успел он спеть свою пес¬

ню до конца, как из кустов появились рыболовы. Они роб¬

ко, поглядывая друг на друга, подошли поближе к пою¬

щему Торели и остановились в отдалении.

–

Эй, дядя, ты, правда, христианин?

–

Ну конечно, христианин, разве вы не видите?

–

А ты, правда, грузин?

–

Самый настоящий грузин. Если не верите, то смот¬

рите.– Торели встал на колени и трижды осенил себя

крестным знамением. Крестясь, он каждый раз приговари¬

вал: – Всеми святыми клянусь, что я грузин.

Парни немного осмелели после такого решительного

поступка незнакомца и подошли поближе.

–

Вы здешние? – спросил у них Торели.

–

Мы-то здешние,– отвечали они,– но в этих местах

никто теперь не живет, все скрываются в лесу. Мы тоже

пришли из леса.

–

Три дня я ничего не ел,– сообщил им Торели, вы¬

разительно поглядывая на хурджини с бурдючком.

Ребята развязали хурджини и на зеленой траве разло¬

жили еду: вареную курицу, хлеб. Торели не стал ждать

6-36

особого приглашения. Тотчас подошел он к самобранному

столу, сел тут же на камень, переломил хлеб, вырвал у ку¬

рицы ногу и стал есть так жадно, что хозяева только пере¬

глядывались. Незнакомец торопился, будто боялся, что

сейчас у него все отнимут и он снова останется без пищи.

Сами хозяева хурджини к еде не прикасались – сидели в

некотором отдалении.

–

Может, выпьешь вина? – спросил один из них.

–

Как не выпить, если бы вы оказали такую милость.

–

Так кто тебя знает, некоторые мусульмане не

пьют.

–

Какой же я мусульманин! Говорят вам, я настоя¬

щий христианин. Вы не глядите на мою одежду. Я дейст¬

вительно жил среди мусульман. Семь лет я находился в

плену у султана хорезмийцев Джелал-эд-Дина.

–

Семь лет!

–

Да, доходит седьмой год, ни много и ни мало.– То¬

рели принял в руки полную чашу.– Да благословенна бу¬

дет благодать этого вина. Пусть вечно здравствует народ

и процветает страна, дающая это вино. Пусть минует их

черное горе, пусть окружают их светлые радости. Ах, что

за вино!

Торели перевел дух, выгер усы и снова принялся за

еду.

– Сам-то откуда? – спросили они его, в свою очередь.

–

Сам я из Тори, из Ахалцихского края.

–

Шалва Ахалцихели, говорят, был из Тори,– осве¬

домленно сообщил один из ребят.

–

Все торцы и Ахалцихели погибли у Гарниси,– еще

осведомленнее объяснил второй.– Ни одного не осталось

в живых.

–

Кто выжил, тот оказался в плену,– сокрушенно по¬

качал головой Торели.– Вот и я тоже. Шалва Ахалцихели

был вместе со мной, но я вот остался жив и пью ваше

вино...

–

Правда, что Шалву замучили злые нехристи?

–

Да, правда, отрубили голову нашему Шалве.

–

А ты как спасся?

–

Долго рассказывать. Всякого я повидал за эти семь

лет. Но, верно, суждено мне было снова увидеть родную

землю.

–

В народе ходит слух, что Шалву Ахалцихели по¬

стигла в бою у Гарнисских высот какая-то неудача. А если

637

бы не это, то хорезмийцы и шагу не ступили бы по грузин¬

ской земле.

–

Говорят еще, что была измена. Правда ли, что была

измена?

–

Трудно теперь сказать.

–

Как это трудно сказать, если ты там был и даже по ¬

пал в плен.

–

Да, я там был, но я сражался в рукопашном бою о

хорезмийцами. Нам некогда было оглядываться по сторо¬

нам. От пас, с переднего края, не видно было, что происхо

дит в ставке амирспасалара,

–

Что же там могло произойти?

–

То-то и оно, что об этом никто ничего не знает. Я был

в ту ночь вместе со всеми моими земляками в передовом

отряде. Когда рано утром хорезмийцы напали на наше

укрепление, мы первыми, как тигры, бросились на врагов.

Сначала мы даже оттеснили их, но их было так мног&, что

наш передовой отряд был поглощен их лавиной, как одну

каплю поглотило бы нахлынувшее море. Главное грузин¬

ское войско стояло позади нас, на самых Гарнисских вы¬

сотах. Там же была и ставка амирспасалара. Что там у них

произошло, никто ничего не знает. Известно только, что

братья Ахалцихели много раз посылали гонцов, прося под¬

могу, но подмога не пришла, главное войско не вступило

в бой. Они и пальцем не пошевелили, когда избивали нас,

передовой отряд. Вскоре та же участь постигла и их самих.

–

Что тут думать, ясно, что была измена,– приня¬

лись обсуждать юнцы, как заправские воины и стратеги.

–

Амирспасалар пожертвовал вашим отрядом, ясно

как белый день.

–

Эх, быть бы мне там иа вашем месте! – сжал кула¬

ки третий.

Торели между тем доел второе крылышко и спохва¬

тился:

–

Что я наделал, съел всю курицу один и оставил вас

голодными.

–

Ешь на здоровье, мы уже поели.

–

Мы и рыбы сварили бы тебе, да боимся разжигать

костер. Хорезмийцы, как только увидят дым, сразу наска¬

кивают на конях. Понимают: где дым, там и еда.

Действительно, не успели ребята пожаловаться на хо¬

резмийцев, как показались всадники. Рыболовы вскочили

и снова, как час назад, бросились прятаться в кусты. Торе-

638

ли пригляделся к всадникам. Их было пятеро, и, по всему

судя, это были хорезмийцы. Но всадники, видно, и сами

стали бояться людей. Они потоптались на месте, повернули

обратно и пустились вскачь.

Торели думал, что юнцы сами выбегут из укрытия, но

они не показывались. Он звал их, они ие шли. Тогда Торе¬

ли решил двинуться в путь и сел на коня. Парни, увидев,

что их новый знакомый сейчас уедет, вышли из укрытия.

–

Пора мне ехать,– сказал Торели.– Не знаете ли,

где можно поблизости переночевать?

–

В деревнях никто не живет. Если только поднимешь¬

ся в монастырь.

–

Неужели монастырь уцелел?

–

Да. Только один этот монастырь и остался иа всю

Грузию.

–

Каким же чудом?

–

Одни говорят, его спасла молитва монахов. На са¬

мом же деле – сон Джелал-эд-Дина.

–

Да, сон,– подтвердил и другой парень.– Джелал-

эд-Дину приснился Магомет, сидящий верхом на льве.

Явился и говорит, что я, мол, нахожусь в таком-то мона¬

стыре и чтобы Джелал-эд-Дин прибыл в этот монастырь,

поклонился Магомету и принес пожертвование. Джелал-эд-

Дин нашел монастырь и увидел на церкви точь-в-точь та¬

кое же изображение Магомета, какое видел во сие. Султан

подарил монахам много золота и драгоценностей, а своим

хорезмийцам приказал не тревожить монастырь. Погрозил¬

ся отрубить голову каждому, кто обидит монахов.

–

Это все сказки. Откуда в христианском монастыре

взяться изображению Магомета?

–

Ничего не сказка. Мы видели сами. На куполе хра¬

ма изображен Магомет верхом иа льве, а под ним надпись

непонятными буквами.

–

Ну ладно, поеду погляжу. Как думаете, доеду я до¬

темна?

–

Как будешь ехать. Не будешь прохлаждаться, до¬

едешь.

Торели пожал рыболовам руки, поблагодарил за еду и

поехал по дороге, как показали ему ребята.

Совсем стемнело, когда показались стены и ворота мо¬

настыря. Монахи долго не открывали ночному путнику,

расспрашивали, кто и откуда, а потом, расспросив, ушли

докладывать настоятелю. Настоятель, услышав имя Торе-

639

ли, так обрадовался, что привел в изумление смиренных

монахов. Он велел как можно скорее привести к нему пут¬

ника.

Торели как вошел, с порога узнал Павлиа, хотя мудрец

весь поседел, а борода его выросла и закрывала всю грудь.

Почтенный брат несчастной красавицы Цаго и ее несчаст¬

ный муж обнялись, точно были родными братьями. Торели

начал расспрашивать первым:

Ну как все наши, как они пережили все эти невзго¬

ды? Все они живы?

–

Живы,– тихо ответил настоятель, отводя глаза по¬

дальше от глаз Торели.– Мальчик подрос за это время,

вполне здоров.

–

Но Цаго, Цаго?!

–

Цаго... тоже... Хотя я слышал, ей нездоровилось в

последнее время.

Павлиа не знал, куда девать свои глаза, шарил ими по

полу, по темным углам своей настоятельской кельи.

–

Павлиа! Ты от меня что-то скрываешь.– Торели

бросился в угол, взял там икону с изображением архангела,

поднес ее перед самое лицо Павлиа, поднял его подбородок,

заставив таким образом взглянуть иа икону.– На этой ико¬

не поклянись, что моя Цаго жива и здорова. Поклянись!

Вместо клятвы и вообще какого-либо ответа Павлиа уро¬

нил голову на стол и начал рыдать, колотясь о доску стола

головой и еще ударяя себя по голове тяжелыми кулаками.

Когда оба выплакались и немного успокоились, их бе¬

седа вошла в колею. Рассказывали друг другу о многом,

что было пережито за эти страшные годы, разговор сам

собой все время сворачивал к началу, к истоку всех бед —

к Гарнисской битве.

–

Что же все-таки произошло у Гарниси? Семь лет

меня мучает этот вопрос, но сколько я ни думал, ие нахожу

ответа. Неужели нас и вправду предали и обрекли на ги¬

бель Мхаргрдзели и остальные военачальники?

–

Не думаю, Турман, чтобы это было так. Не посмел

бы амирспасалар на глазах у целого грузинского войска со¬

вершить такое большое, такое явное преступление.

–

Мхаргрдзели враждовал с братьями Ахалцихели, он

им завидовал.

–

Все равно. Не верю я, что он мог из-за личной

вражды поступиться судьбой всего царства. Да если бы

он и захотел, ведь рядом были другие военачальники: Цот-

640

не Дадиани, Эгарслан Бакурцихели, Варам Гагели, Сура-

мели... Они разодрали бы его на части, если бы только за-

подозрили измену.

–

Братья Ахалцихели много раз посылали гонцов

Мхаргрдзели. Под конец сам Иванэ, потеряв терпение, по¬

мчался в главную ставку, но был убит по дороге. Говорят,

его убили камнем, брошенным из нашего грузинского ла¬

геря.

–

Не все тут ясно. Все, кто был в то время в лагере

амирспасалара и кому удалось спастись, рассказывают

одинаково, не могли же они сговориться. Они рассказыва¬

ют, что за день до рокового сражения в наш лагерь прихо¬

дили караванщики из Ширваиа. У них были какие-то тор¬

говые дела к Мхаргрдзели.

–

Нашел когда торговать!

–

Они поднесли ему дорогие подарки, а также много

вина. В это время все еще праздновали рождение наслед¬

ника, и вино было кстати. Затеяли новый пир. Все много

пили. А в вине оказался дурман. После пира все уснули

как мертвые. Сам Иванэ Мхаргрдзели то ли потому, что

был посильнее других, то ли потому, что пил поменьше,

всю ночь не спал, но его беспрерывно рвало, а в желудке

были дикие боли.

Братьев Ахалцихели, как известно, на пиру не было.

Нашлись люди, которые даже это толкуют превратно, буд¬

то бы братья знали, что вино отравлено, но не предупре¬

дили амирспасалара и других.

–

Несусветная ложь,– возмутился Торели,– я все

время был рядом с ними в тот последний день. Мы расста¬

лись в полночь. Братья и знать не знали не только о вине,

но и о самом приезде караванщиков.

–

Так и было. Ширванских караванщиков подослал

Джелал-эд-Дин. Они сделали свое дело и той же ночью

ускользнули из лагеря. Когда начался бой, все мертвецки

спалц, одурманенные отравленным вином. И сам Мхар¬

грдзели был полуживой, хотя и не спал. Садясь на коня,

он упал от слабости и не смог подняться. И конь его упал,

потому что у него были перерезаны сухожилия. Как толь¬

ко амирспасалар упал, поднялся крик: «Спасайтесь, убит

Мхаргрдзели! Убит Ивапэ Мхаргрдзели». Началась всеоб¬

щая паника. Все в лагере смешалось, и в это время хорез¬

мийцы ворвались в укрепление. Растерянные, никем не ве¬

домые грузины сразу показали спину. Бежали, обгоняя

21 Гр. Абашидзе

641

друг друга, кто пеший, а кто на коне, но и тех и других на¬

стигали упоенные победой хорезмийцы. Во время бегства

каждый думал только о своей жизни, брат не узнавал бра¬

та, отец забывал про сына. Тем более никто не думал оста¬

новить всех бегущих, организовать войско и дать отпор.

Амирспасалара спас слуга. Он посадил его полуживого на

коня и умчал с поля битвы. И получилось так, что боль¬

шой, прекрасно укрепленный лагерь, наполненный отбор¬

ными войсками, достался врагу без боя. Джелал-эд-Дин

потом, осмотрев наши укрепления и поле боя, сказал, что

взять такой лагерь было бы выше человеческих возмож¬

ностей, если бы не судьба, не аллах.

–

Все это так. Но битва при Гарниси – это только од¬

на битва. Лишь через полгода после нее Джелал-эд-Дин

осмелился подступить к Тбилиси. За это время можно бы¬

ло опомниться, собраться с духом, составить новое войско

и встретить врага как полагается. Однако ничего этого ие

было сделано.

–

У Гарнисских высот закатилось солнце великой и

могучей Грузии. Эта битва была не сама болезнь, но лишь

признак, следствие некоего тайного недуга, который давно

уж подтачивал силы нашего царства. Эта болезнь – ослаб¬

ление силы государственной власти, влияния и могущест¬

ва царя. Как только ослабла царская власть, начался раз¬

брод среди грузинских правителей и эристави. Большим

несчастьем нужно считать преждевременную смерть царя

Лаши. После него у власти оказалась красивая, но слабая

женщина. Она не унаследовала от великой блистательной

Тамар ни светлой мудрости, ни железной воли. Царедвор¬

цы, почувствовав, что узда ослабла, начали забывать, что

их единственная обязанность – служение трону, а тем са¬

мым всему Грузинскому царству, всему народу. Каждый

начал думать о расширении своих владений, о приумноже¬

нии своих богатств.

–

Дело не только в ослаблении царской власти. Среди

приближенных царицы нет больше сильных разумных му¬

жей, готовых жертвовать своими интересами и даже

жизнью ради общего блага. Нет таких верных трону визи¬

рей и вельмож, какими были братья Ахалцихели или За¬