Текст книги "Лашарела. Долгая ночь"

Автор книги: Григол Абашидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 46 страниц)

отступал. Поэтому уверенный в конечной победе атабек

терпеливо дожидался решающей схватки.

Он был спокоен и, хотя чувствовал себя оскорбленным

больше, чем католикос, внешне не проявлял особого вол¬

нения.

...Мхаргрдзели поглубже уселся в кресло и, откинув¬

шись на спинку, чуть прищуренными глазами смотрел ку¬

да-то вдаль. Едва заметная насмешливая улыбка играла

на его губах.

Католикос неистовствовал.

Он несколько раз во всех подробностях, сильно преуве¬

личивая, пересказывал атабеку то, что происходило на ла-

шарском празднике, но ему не удавалось вывести Мхаргр¬

дзели из равновесия. Под колец он решился прибегнуть к

последнему средству.

–

Не хотелось мне говорить тебе об этом,– обратился

он к честолюбивому вельможе,– но, оказывается, они

громогласно распевали песню, сложенную о тебе Руставе¬

ли, и смеялись над тобой, потешая народ.

Иванэ изменился в лице. Как ни старался, он не смог

скрыть волнения.

–

Какую песню? Какого Руставели?

Атабек знал, о чем идет речь, но не желал подать и ви-

ду, будто ему чго-нибудь известно.

–

Гм! Какого Руставели? – горько улыбнулся като¬

ликос.– Того самого, Шота, стихотворца из Месхети, Хри¬

стом проклятого! – Не спуская с Иванэ глаз, католикос

прочитал:

От гнева позабыв себя,

К нам в горы ринулся Мхаргрдзели,

Детей и женщин убивал

Из нховских гор, долин, ущелий.

Кахети, Картли в страхе ждут.

Имеретины оробели,

А если к нам он повернет,

Нам пе увидеть здесь веселья...

Как волк, ощетинился Иванэ, в глазах его сверкнул

гнев. Католикос прикусил язык: он выдал себя, показал,

что даже глава грузинской церкви знает эту ужасную

песню.

Мхаргрдзели и сам слышал ее не в первый раз, но его

возмутило, что сам католикос не погнушался повторить

40

эти богомерзкие слова. Какую же известность приобрела

эта гнусная песня, если проникла в высочайшие сферы, в

святейший храм, врата которого извечно закрыты для

грязной болтовни!

Дрожа от гнева и не зная, на ком его сорвать, атабек

схватил подвернувшуюся ему под руку дорогую фаянсо¬

вую чашку и с силой швырнул ее об стену.

Вдруг с улицы в окна ворвался веселый гомон толпы

и звуки бубнов.

Мхаргрдзели кинулся к окну и отодвинул занавеску.

По улице проезжал царь со свитой.

Помчался Лашарелы копь,

Тряхнув своею черной гривой.

И облака над головой

Сопровождают бег ретивый.

Пусть сердце верных день и ночь

Надеждой полнится счастливой.

Когда царь со свитой поравнялись с дворцом атабека,

Ахалцихели подтолкнул локтем Торгву Панкели и про¬

говорил:

–

У него хоромы пышнее царских! Только трона и

недостает, а властью и силой он и так превосходит царя!

Между тем католикос тоже поспешил к окну и, при¬

подняв другой край занавески, выглянул на улицу.

–

Се грядет Юлиан, царь языческий! – проговорил

он злобно, провожая взглядом Георгия, едущего впереди

блестящей свиты.

Проезжая мимо дворца, царь невольно вскинул глаза

на окна, и взгляд его встретился со взглядом атабека. За¬

метил он и католикоса.

Оба отпрянули от окна.

–

Юлиан Отступник! – скрежеща зубами, процедил

католикос.

–

Гром небесный поразит его! – гневно отчеканил

Мхаргрдзели и, смутившись, что невольно выдал свою тай¬

ну, пристально взглянул в глаза католикосу.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Придворные и дворцовая прислуга вышли к воротам

встречать царя.

Двое молодцов схватили царского коня под уздцы, и

Георгий легко соскочил с седла.

Свита спешилась и последовала за ним во дворец.

Двор был вымощен разноцветными мраморными пли¬

тами. Отполированные и блестящие, они в первое мгнове¬

ние ослепили Лухуми. В страхе, как бы не поскользнуться,

он осторожно переставлял ноги.

Дворец поразил его своим великолепием. Высокие ко¬

лонны и порталы, причудливая резьба орнаментов, кры¬

тая золочеными дощечками крыша – все приковывало к

себе его взгляд, удивляло изысканностью и богатством.

Внутреннее убранство дворца было еще красивее.

И Мигриаули словно зачарованный следовал за царской

свитой, потрясенный и ослепленный.

В простенке, между колоннами, на позолоченном фоне

сверкала мозаика работы искусных мастеров. Мозаика изо¬

бражала сцены из царствования царицы Тамар, рассказы¬

вала о победоносных войнах, о неустанных трудах прави¬

тельницы. Мраморная мозаика пола^ показывала богатство

и красоту природы Грузии.

Больше всего поразило деревенского парня обилие зо¬

лота и серебра во дворце. Стены и потолки, пол и колонны

во многих палатах казались выкованными из чистого зо¬

лота и серебра.

Георгий и его приближенные легко и бесшумно ступа¬

ли по дорогим коврам, устилавшим пол.

У каждой двери, у каждого поворота и прохода стояли

тяжело вооруженные исполины.

В приемном зале сопровождавшая царя знать откланя¬

лась ему, и все разошлись по разным залам.

Лаша направился к спальным покоям, двери которых

тотчас распахнулись перед ним. Лухуми последовал за

42

ним. Царь приказал ему

охранять вход в опочи¬

вальню и никого не про¬

пускать.

Мигриаули застыл у

дверей, окованных золо¬

том, крепко сжимая в

руках меч и копье.

Женский смех вы¬

вел его из оцепенения,

зг К нему приближались

три молодые девушки.

Самая красивая и нарядная из

них с громким смехом направи¬

лась прямо к царской опочиваль¬

не. Подойдя вплотную к дверям,

она остановилась, ожидая, что те¬

лохранитель распахнет их перед

нею. Но могучий страж не шелох¬

нулся. Лицо девушки выразило

удивление. Она смерила Лухуми

надменным взглядом, и глаза ее

на миг задержались на его пест¬

рых ноговицах. На минуту она за¬

мерла в недоумении и вдруг зеои-

ко расхохоталась.

Богатырь смутился, неуклюже

подался вперед и уставился на

свои ноги.

Перестав смеяться, девушка

потянулась к ручке. Лухуми вы¬

прямился во весь свой гигантский

рост и загородил вход.

–

Посторонись! – презритель¬

но бросила девушка.

Телохранитель царя даже бро¬

вью не повел.

–

Говорят тебе, пропусти! —

уже сердито проговорила девушка,

дернув его за рукав.

Лухуми продолжал стоять, как

каменное изваяние.

«– Как ты смеешь меня задер-

живать? Отойди с дороги, не то... – вскричала она гневно,

топая ногами.

Тут дверь распахнулась, и на пороге появился царь.

Девушка в это время стояла отвернувшись и не заме¬

тила появления Георгия.

Царь улыбнулся, незаметно подкрался к ней сзади и

прикрыл ей ладонями глаза.

–

Это еще что такое! Пустите! Лаша! Лаша, на

помощь! – испуганно воскликнула девушка и разрыда¬

лась.

–

Да это я и есть!

Лаша опустил руки, повернул ее лицом к себе и заклю¬

чил в объятия. Мигриаули был ошеломлен неожиданным

оборотом дела. Он быстро отошел от двери и опустился на

колени, пропуская мимо себя царя.

–

Это моя сестра, царевна Русудан. Она может вхо¬

дить ко мне в любое время,– пояснил на ходу Лаша и

увлек сестру за собой.

Пристыженный Лухуми с трудом поднялся с колен и,

борясь с головокружением, застыл перед дверыо.

Смутное томление теснило ему грудь. Перед глазами

стоял образ царевны с гордо закинутой головой и при¬

кушенными губами. Как же он так оплошал – не

узнал сестру царя! Опозорился в первый же день! Что

подумает царь?! Что скажут придворные, слуги, страж¬

ники!..

Мысли Лухуми унеслись далеко, на Лашарскую гору,

и в памяти возникла девушка в голубом... Лилэ... А что

сказала бы Лилэ и где она теперь? Как не похожа скром¬

ная и застенчивая тушинка на своевольную и решитель¬

ную Русудан. А кто из них все же красивее: Лилэ или Ру¬

судан? Эта мысль невольно запала в голову Лухуми, и он

начал сравнивать обеих девушек. Лилэ тоненькая, строй¬

ная, а Русудан больше похожа на зрелую женщину. Лилэ

смуглая, черноглазая, Русудан белокожая, с голубыми гла¬

зами. Лилэ застенчива, Русудан – гордая, смелая...

Дверь вновь отворилась. Прислонившийся к ней Луху¬

ми покачнулся и едва не упал. Он вздрогнул, словно боясь,

что в его мысли кто-нибудь проникнет, и, опустив глаза,

почтительно склонился перед Лашой и Русудан.

Царевна успела позабыть о своём огорчении п опять

была весела. Поравнявшись с Лухуми, она задержалась на

миг и проговорила:

44

–

Царю так поправилась твоя родина, пховец! Ты тоже

поклоняешься Лашарской святыне?

Лухуми молчал, не зная, что ответить.

–

Как могуч твой телохранитель, Лаша! Гляди, какие

у него богатырские плечи, я даже с места не смогла его

сдвинуть! – снова защебетала Русудан.

–

Он просто герой, Русудан. Ты бы видела, как он

сражался один против трех хевсуров! —похвалил Геор¬

гий юношу, покрасневшего то ли от радости, то ли от сму¬

щения.

Лукавая улыбка пробежала по лицу Русудан.

–

А ты должен знать, что во дворце не носят му¬

жицкую одежду! Смени это тряпье! – бросила она Лу¬

хуми.

Царь кивком головы подтвердил повеление сестры.

Дворцовые слуги накормили Лухуми, йотом новели его

в баню и сдали с рук на руки терщику. Лухуми опасливо

переставлял свои огромные босые ступни по разноцвет¬

ным плитам пола. Блаженно растянувшись в мраморном

бассейне, наполненном теплой водой, он с любопытством

принялся разглядывать узорчатые стены бани.

Когда он распарился, снова вошел терщик и, остано¬

вившись у порога, кашлянул, давая о себе знать. Хриплый

кашель гулко отозвался иод сводчатым потолком.

Терщик велел Лухуми лечь на гладко отполированную

скамью, а сам бесцеремонно вскочил ему на спину и при¬

нялся растирать его разгоряченное тело.

Сначала Мигриаули стало не по себе от такого непочти¬

тельного обращения, но позже он почувствовал приятную

истому во всем теле.

–

Ты грузин? – спросил о и, улыбнувшись, терщика,

который, словно черт, восседал на его спине.

–

Не знай! – коротко отрезал тот.

Странный ответ удивил Мигриаули.

–

Почему ты такой худой? – снова задал он вопрос.

–

От баня! – так же коротко отозвался терщик. Было

очевидно, что он не расположен к беседе с царским тело¬

хранителем.

Лухуми замолчал, но одна мысль все же донимала

его.

–

Уж если слуги моются в таких банях, в каких же

должны мыться цари! – обратился он опять к неразговор¬

чивому банщику.

–

Не знай! – резко прозвучало в ответ. Шлепнув Ми¬

гриаули по спине, терщик велел ему спуститься в бассейн.

–

Давно не мылся? – спросил он.

–

В реке нашей каждый день купался,– смущенно

ответил Лухуми.

–

Река – вода холодный, грязь не отмоешь.

Наконец терщик закончил возиться с Лухуми и, бурк¬

нув что-то вроде «на здоровье!», покашливая и постукивая

деревянными сандалиями, вышел из бани.

Вместо него тотчас же появился какой-то юноша. Бро¬

ви его были тонко подведены, словно у женщины, и шел он

странной кокетливой походкой. В руках он держал какие-

то шкатулки и баночки. С предупредительной улыбкой

юноша опустился на скамью рядом с Лухуми. Открыв

свои коробочки, он растер на ладони благовония и стал

умащивать ими нагое тело Мигриаули. Тому не очень по¬

нравился одуряющий запах мазей, но, решив, что, вероят¬

но, так принято во дворце, он покорился.

Когда дело дошло до волос, Лухуми запротестовал.

–

Такой приказ! – коротко пояснил прислужник,

смазывая жесткие, как щетина, волосы Лухуми. Потом на¬

кинул на него дорогой восточный халат и потушил свечи.

–

Почему тушишь? – удргвился Лухуми.

–

Следуй за мной,– прошептал незнакомец и взял

Лухуми за руку.

Лухуми недоверчиво пошел за ним. Они долго шли в

темноте. Вот проводник провел богатыря за занавес и,

отпустив его руку, исчез.

–

Куда ты, братец? – окликнул его Мигриаули, шаря

руками по стене.

–

Сюда, Лухуми! – услышал он женский голос.

Лухуми прислушался – голос казался знакомым.

–

Не бойся, иди сюда,– вновь услышал он шепот.

–

Кто ты? – воскликнул удивленный Лухуми и осто¬

рожно двинулся в ту сторону, откуда раздавался призыв.

Сделав несколько шагов, он наткнулся на кого-то. Лица

и фигуры в темноте нельзя было разглядеть, и только по

прикосновению неявных длинных пальцев, он почувство¬

вал, что это женщина. Лухуми во мраке последовал за не¬

знакомкой. Вот она остановилась и нагнулась,– очевид¬

но, села.

–

Присаживайся,– услыхал Лухуми.

Он опустился на тахту и вдруг вспомнил, что он почти

46

не одет, а рядом – незнакомая женщина. Лухуми поежил¬

ся от смущения.

–

Научи меня вашим ласкам – цацлоба,– прошепта¬

ла женщина и приникла к мочке уха Лухуми страстным

поцелуем.

У Лухуми потемнело в глазах, он обнял и притянул к

себе женщину.

–

Тише... Осторожно... Поломаешь мне ребра, мед¬

ведь! – шептала она, обвивая руками тпею Лухуми.

«Медведь!» Не в первый раз за сегодняшний день слы¬

шал он это слово и этот голос. Но где? Впрочем, сейчас

было не до воспоминаний.

Лухуми весь дрожал. Незнакомка немного отстрани¬

лась от него.

–

Не надо... Не надо... Научи меня вашим ласкам...—

шептала она.

Он знал, что, по обычаю, ласка – цацлоба не разре¬

шает большего, но, не в силах владеть собой, крепко поце¬

ловал женщину, вскочил, подхватил ее на руки, однако по¬

скользнулся, и оба упали на мраморный пол.

–

Ой, рука... – Слабый стон донесся до слуха смущен¬

ного Лухуми.– Что ты наделал, медведь... Руку мне вы¬

вихнул... Как я теперь людям покажусь!..– всхлипнула

женщина и исчезла в темноте.

Лухуми голос ее опять показался знакомым, особенно

когда она вскрикнула от боли. Он нахмурился.

–

Неужели?.. Неужели это была она? Не может быть

того! – Он потер рукой лоб, чтобы отделаться от навязчи¬

вой мысли, и встал.

Вновь послышался шум шагов.

Кто-то взял его за руку, и он опять услышал голос

того самого человека, который привел его сюда:

Ступай за мной!

Они шли во тьме еще дольше, чем в первый раз, и,

наконец, очутились перед какой-то дверью.

–

Одевайся и иди во дворец! – приказал незнакомец

и исчез.

Устав от стольких неожиданностей, Лухуми осторожно

приоткрыл дверь. Глаза не сразу привыкли к свету свечей.

Он находился в маленькой комнате. На тахте была

расстелена новая одежда, точно такая, какую носила двор¬

цовая стража. Он сел и, ошеломленный приключениями,

стал одеваться.

47

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

При жизни царицы Тамар Георгий Лаша, в четырна¬

дцать лет объявленный соправителем матери, не вмеши¬

вался в государственные дела. Ои увлекался охотой,

верховой ездой, путешествовал по Грузии и вассальным

странам.

Наследник престола не замечал, как умный царедворец

Мхаргрдзели ловко прибирает к рукам власть, заранее ли¬

шая будущего царя влияния на дела государства.

Тамар благоволила и к Иванэ, и к его брату Заха¬

рии – амирспасалару грузинского войска, осыпала обоих

своими милостями.

Бесстрашный и неутомимый рубака, искусный полко¬

водец, Захария был прост нравом, искренен и бескоры¬

стен.

Зато его младший брат был хитер и дальновиден, скры¬

тен и расчетлив.

Братья Мхаргрдзели бессменно состояли визирями ца¬

рицы и немало сделали для преуспеяния и возвеличения

Грузинского царства.

Все походы и крупные сражения, прославившие гру¬

зин как непобедимых воинов на всем Востоке и Западе,

совершались под руководством Захарии.

Будучи мсахуртухуцеси – главным управителем дво¬

ра, Иванэ принимал участие во всех битвах и сражался

плечом к плечу с братом. Он прекрасно понимал, что под¬

линным правителем страны, располагающей многочислен¬

ным войском, может быть лишь человек, за которым это

войско пойдет. Поэтому Иванэ ничего не жалел, чтобы за¬

воевать любовь воинов. Он щедро награждал мелких и

крупных военачальников, содействовал их продштжпгтшо

по службе, открыто покровительствовал им.

48

Иванэ Мхаргрдзели надеялся занять место амирспа-

салара после смерти Захарии. А между тем у войска был

свой избранник, более молодой, чем Иванэ, но имевший

больше военных заслуг. Героем этим был Шалва Ахалцихе¬

ли. С юности закалившийся в военных походах, Шалва не

имел себе равных во владении мечом, стрельбе из лука

и верховой езде.

Захария давно заметил и оценил способность этого

прирожденного полководца, в котором осторожность счаст¬

ливо сочеталась с отвагой. В битвах амирспасалар часто

направлял его тзща, где дело бывало самым жарким, где

решался исход сражения, и успех никогда не изменял юно¬

му воину. С поля брани Шалва всегда возвращался побе¬

дителем.

Впервые Ахалцихели обратил на себя внимание в Шам-

хорской битве.

Он возглавлял тогда передовой отряд. Основные силы,

предводительствуемые самим Давидом Сосланом и братья¬

ми Мхаргрдзели, задержались в пути, и натиск вражеских

полчищ принял на себя отряд Ахалцихели.

Под Шалвой убплп копя, дружина его была изрядно

помята, но он не обратился в бегство. Дождавшись прибы¬

тия главных сил, он вместе со всеми перешел в наступле¬

ние и в кровопролитной схватке захватил у персов знамя,

которое прислал халиф, чтобы воодушевить мусульманских

бойцов.

После сражения все приходили смотреть на это знамя.

С ним предстал Ахалцихели и перед самой царицей Тамар.

С того дня слава о нем разнеслась по всей стране и имя

его произносили с уважением и гордостью.

Ратные подвиги Шалвы Ахалцихели умножались депь

ото дня. Многие думали, что он будет преемником преста¬

релого Захарии Мхаргрдзели. Однако после смерти Заха¬

рии амирспасаларом стал все же Иванэ Мхаргрдзели.

Своей преданностью трону Иванэ полностью завоевал

расположение царицы и в последние годы ее царствования

пользовался почти неограниченной властью.

Не довольствуясь достигнутым, Иванэ добился от ца¬

рицы сана атабека.

На Востоке атабеками называли воспитателей наслед¬

ников престола, величали их отцами царей. Многие из них

становились наместниками правителей в завоеванных об¬

ластях, а иногда и сами садились на престол.

49

Царица Тамар без колебаний даровала своему верному

слуге этот высший после царского титул. Став атабеком,

Мхаргрдзели не покинул поста амирспасалара; больше то¬

го – он незаметно отстранил от дел мцигнобартухуцеси,

захватив власть первого визиря страны, и таким образом

сосредоточил в своих руках военную и гражданскую власть.

На пост главного дворецкого он поставил вместо себя

своего двоюродного брата, младшего из рода Мхаргрдзели,

Варама Гагели.

Затем, чтобы отразить нападки недругов и прекратить

толки, возникшие в народе, Иванэ испросил у царицы на¬

значения Шалвы Ахалцихели мечурчлетухуцеси – глав¬

ным придворным казначеем.

Тамар удивило желание атабека отозвать ко двору

Ахалцихели, постоянного участника всех пвходов, про¬

славленного в сечах героя.

Но, зная, что титул визиря – большая честь и желан¬

ная награда, царица решила оказать милость знаменито¬

му воину.

Назначение Ахалцихели визирем было на руку Иванэ:

этим он утверждал за собой славу справедливого человека,

а из войска удалял опасного соперника.

Мхаргрдзели рассчитывал также, что воин, проведший

всю жизнь в походах, не справится с управлением казной.

Шалва очень скоро, думалось Иванэ, обнаружит перед

всеми свою явную неспособность к делам государственным,

и тогда будет легко вовсе устранить его с пути.

Однако надежды Мхаргрдзели не оправдались: Шалва

с большим рвением и тщанием взялся за непривычное и

как будто чуждое ему дело.

Он собрал вокруг себя преданных и знающих людей и

с их помощью стал весьма успешно править государствен¬

ную казну.

Влияние Ахалцихели при дворе особенно упрочилось

после воцарения Георгия Лаши.

Царица перед смертью взяла с вельмож клятву сохра¬

нять верность царевичу и единство в управлении царством.

Сыну же она говорила: «До тех пор, пока Мхаргрдзели и

Ахалцихели, эти два столпа Грузии, будут верны тебе,

управлять царством будет не трудно и Грузии не будут

страшны никакие угрозы. Поддерживай согласие между

ними, ибо распри поколеблют твое могущество и приведут

к гибели государство».

50

Но согласие между двумя великими мужами оказалось

невозможным, и с воцарением Лаши это стало очевидно

для всех.

Наследовав престол, Георгий, если он хотел обладать

действительной, а не призрачной властью, должен был

повести за нее борьбу с атабеком, и главной его опорой в

этой борьбе стал Шалва Ахалцихели.

У Шалвы были свои счеты с Иванэ Мхаргрдзели. Бу¬

дучи с юных лет неизменным участником битв и походов,

он был глубоко предан братьям Мхаргрдзели. Для него они

были олицетворением государственной мудрости и воен¬

ной доблести. Самая незначительная встреча или беседа

с Иванэ вселяла в молодого воина спокойствие и бодрость

Духа.

Да и атабек любил Шалву. Он ценил в нем отвагу и

силу, быстрый ум, достоинство и благородство, с которым

всегда держался Ахалцихели.

Но денно и нощно пекущийся о собственном возвеличе¬

нии царедворец был дальновиден и осторожен. Он старал¬

ся держать подальше от двора Шалву п его брата Иванэ

Ахалцихели, чтобы приостановить рост их влияния на

царское окружение. Вот почему Иванэ Ахалцихели в свое

время был назначен эмиром только что присоединенной

провинции. Занятый непрерывными стычками с турками

на границе, он не мог часто бывать при дворе. А Шалва,

вечно находясь в походах, подолгу не навещал столицу.

Случалось поэтому, что награды за одерживаемые им по¬

беды доставались не ему, а тем, кто находился поближе к

царю. Но Шалва Ахалцихели не обращал внимания на

придворные козни, не жаловался, что владения его не рас¬

тут, не слушал наговоров завистников и шептунов. Он про¬

должал любить и почитать Иванэ Мхаргрдзели, как род¬

ного отца. Причину такой глубокой преданности он тща¬

тельно скрывал и никому не открывал ее. Причиной этой

была любовь к Тамте – прекрасной дочери атабека. Эта

любовь, давняя и тайная, делала Ахалцихели слепым ко

всем проискам управителя дворца. Он не ведал о том, что

честолюбивый Иванэ мечтает о царском престоле для сво¬

ей дочери. Заметив зарождавшееся между молодыми людь¬

ми чувство, Мхаргрдзели заспешил с осуществлением сво¬

их планов.

Убедившись, что Тамте не суждено стать грузинской

царицей, Иванэ обратил взор свой за пределы страны,

51

выбирая достойного зятя среди царей и султанов близлежа¬

щих государств.

Молва о несравненной красоте Тамты давно разнес¬

лась по свету и лишила сна многих венценосцев. Иванэ

взвешивал силу и богатство каждого, сравнивал одного с

другим и для окончательного выбора ждал только подхо¬

дящего случая.

И случай не заставил себя ждать.

Однажды братья Мхаргрдзели осадили крепость Хлат,

где находился и сам хлатский мелик Аухад, сын египет¬

ского султана.

Граждане Хлата, в большинстве ремесленники и масте¬

ровые, не хотели сдаваться врагу и самоотверженно пере¬

носили все трудности осады.

Мелик же Аухад, малодушный и трусливый, часами

просиживал перед портретом Тамты, покуривая кальяи.

Если бы ие страх перед подданными, обезумевший от люб¬

ви правитель давно бы сдался в плен грузинам, только бы

увидеть прелестную дочь Мхаргрдзели.

Но провидению было угодно иначе.

Как-то раз под вечер Иванэ, будучи несколько навесе¬

ле, задумал объехать осажденную крепость в сопровожде¬

нии десятка всадников. Дорога шла через мостик, который

осажденные подрубили и замаскировали соломой. Как

только лошадь атабека ступила на мост, она провалилась

в ров вместе с седоком. Пока сопровождавшие Иванэ воины

помогали своему начальнику выбраться, осажденные за¬

метили их со стен крепости. Они выслали за ограду круп¬

ный отряд до зубов вооруженных всадников, которые за¬

хватили Иваиэ в плен.

Потерявший было всякую надежду медик ликовал. Он

не сомневался, что грузины не оставят своего военачаль¬

ника в беде и пичего не пожалеют, чтобы выкупить его.

У мелика Аухада появилась возможность не только вы¬

играть войну без сражения, но и добиться исполнения

своей давнишней мечты – получить в жены красавицу

Тамту.

Разъяренный пленением брата, Захария Мхаргрдзели

вначале решил сровнять с землей Хлат. Он был в силах

привести в исполнение свою угрозу, но боязнь за жизнь

Иванэ умерила его пыл. И он вступил в переговоры с ме¬

диком. Тот потребовал за своего пленника немало: свободы

для находившихся в грузинском плену пяти тысяч своих

52

соотечественников, уплаты десяти тысяч динаров выкупа

и руки дочери атабека.

Вчерашние враги породнились,

Аухад был безмерно счастлив неожиданным поворотом

дела – заветная мечта его осуществилась. Честолюбец

Иванэ в конечном счете тоже остался доволен – он пород¬

нился с могущественным султаном Египта, а его дочь сде¬

лалась царицей Хлата.

Да и в Грузии все были довольны приобретением ново¬

го союзника и счастливой судьбой Тамты.

Одна только Тамта, отныне царица хлатская, не счита¬

ла себя счастливой. Ее навсегда разлучили с избранником

сердца и лишили любимой родины. Ее не привлекало ни

высокое родство, ни честь быть женой мелика, ни власть

над Хлатом, прославленным своим богатством.

Нескончаемым пирам в пышных садах на берегах Бай¬

ского озера предпочла бы она жизнь в маленькой деревуш¬

ке Тори – на родине Шалвы, не столь роскошную, но

исполненную счастья разделенной любви. Там не было

бы у нее царе кого трона, не окружали бы ее дочери

знатных вельмож, не услаждали бы ее слух певцы и

музыканты, но, преклонив голову на грудь любимого,

она бы безмятежно засыпала даже на жестком ложе

и была бы счастливее всех венценосных женщин на

земле.

Нежной, любящей Тамте, лишенной отцовского тще¬

славия и честолюбия, не нужно было иного счастья, кроме

права назвать себя супругой славного витязя Шалвы Ахал¬

цихели.

Тамта понимала, что отец желал ей добра и брак с

хлатским меликом почитал за великое для нее счастье, ио

знала она и то, что этим браком он купил себе жизнь и сво¬

боду. Мысль эта жгла ей грудь, разрывала сердце, сердце

любящей дочери.

В то самое время, когда Шалва Ахалцихели проводил

бессонные ночи под стенами хлатской крепости, обдумы¬

вая, как бы ворваться в цитадель и освободить отца пре¬

красной Тамгы, Иванэ торговался с хлатским меликом,

продавая любимую дочь.

Как был рад Ахалцихели, когда атабек вернулся целым

и невредимым из вражеской крепости! Он не сожалел об

огромном выкупе. Шалва был готов погибнуть под Хлатом,

лишь бы освободить Мхаргрдзели.

53

О гдавном условии перемирия Шалве не было извест¬

но. Он узнал о нем лишь по возвращении в Грузию, слиш¬

ком поздно для того, чтобы можно было спасти Тамту.

Караван с приданым уже потянулся к хлатским степям,

а впереди, под роскошным балдахином, сидела, поникнув

в безысходной печали, Тамта.

Обезумев от горя, Шалва покинул двор и, как подобало

миджнуру, укрылся в диких лесах и жил в пещере до тех

пор, пока друзья-побратимы не уговорили его вернуться.

Они старались развлечь несчастного влюбленного охотой

и пирами, и, казалось, он несколько утешился в своей

потере.

После долгих усилий Вараму Гагели удалось прими¬

рить его со своим именитым дядюшкой. Но примирение

это было чисто внешним, ибо Шалва не мог испытывать

приязни к Иванэ Мхаргрдзели, раскусив, насколько тот

был тщеславен и корыстолюбив. Будь я побогаче и познат¬

нее, думал Ахалцихели, атабек сам бы сватал за меня

Тамту.

Верой и правдой служил Шалва Ахалцихели родине и

трону, немало крови пролил в сражениях, а наградами из¬

балован не был. Как говорили при дворе, царской щедро¬

сти едва хватало на то, чтоб удовлетворить алчность

Мхаргрдзели, и другим перепадало немного.

Раз Шалва не удержался и высказал свои мысли ра-

чинскому эристави и мегрельскому князю Дадиани. А те

словно только того и ждали, чтобы раскрыть глаза довер¬

чивому воину, не искушенному в дворцовых интригах.

–

Кто они такие, эти Мхаргрдзели! – кричали, пере¬

бивая друг друга, эристави и мегрельский правитель.—

Никому не известно, откуда они ведут свой род: то ли от

курдов, то ли от персов. Сначала они служили армянским

Багратидам, крестились там по армянскому обычаю, бо¬

гатство нажили, а после, когда Грузия усилилась, а дина¬

стия армянских царей угасла, переметнулись к нам.

Прежде Ахалцихели не задумывался над тем, какого

происхождения Мхаргрдзели, но теперь его неприязнь к

Иванэ была так велика, что он закрывал глаза на все доб¬

рые деяния братьев Мхаргрдзели и видел только корысть и

двоедушие в поведении уважаемого им прежде вельможи.

Уверившись в своей правоте, Ахалцихели вступил с

атабеком в открытую борьбу. В этой борьбе он мог опе¬

реться на юного царя и на мелких князей, ненавидевших

54

хитрого визиря, торговцев, ремесленников и ратников из

низшего сословия. Все эти люди отстаивали свои интере¬

сы: мелкие князья видели единственную возможность для

собственного преуспеяния в ослаблении именитых вель¬

мож, дружинники из простолюдинов непосредственно на

себе испытывали гнет правителей, преграждавших им путь

к наградам и богатству. Торговцы же и ремесленники пи¬

тали к атабеку особенную вражду, ибо он, не довольству¬

ясь доходами со своих огромных поместий, стремился при¬

брать к рукам и торговлю.

При таком разделении сил в стране завещание царицы

Тамар крепить согласие между Ахалцихели и Мхаргрдзе¬

ли становилось невыполнимым.

Грузинское царство находилось на вершине своего ве¬

личия и славы. Ослабление и разобщенность мусульман¬

ских государств, падение Константинополя и расчленение

Византии открыли Грузии путь к дальнейшему усилению

и возвышению. Грузины предпринимали далекие походы

как вдоль берегов Черного моря, так и в глубь Ирана, бра¬

ли крепости, облагали данью захваченные страны и воз¬

вращались с добычей. Не довольствуясь этим, они вмеши¬

вались во внутренние дела соседних держав, их междо¬

усобные распри и борьбу за власть использовали для

усиления своего влияния.

Восшествие на престол юного наследника, сильного и

отважного Георгия Лапш, сулило Грузинскому царству

еще больший расцвет и усиление могущества.

Грузины нашли новое объяснение своим походам на

страны, расположенные к югу от Грузии. При восшествии

на трон Георгий во всеуслышание объявил завещание ве¬

ликой Тамар – перенести ее прах в Иерусалим. И юный

царь главной задачей своего царствования объявил выпол¬

нение последней воли матери.

После неудачи четвертого крестового похода западные

христиане и их духовный пастырь папа римский стали

готовиться к новому походу. Не видя свежих надежных

сил, они обратили свои взоры на юного царя грузин, «рав¬

ного по могуществу и силе Александру Македонскому».

Пекущийся о славе и могуществе Грузии Иванэ Мхарг¬

рдзели был приверженцем идеи покорения новых стран и

расширения влияния Грузинского царства. Но у него были

и свои расчеты. В походах на Багдад и Иерусалим он хо¬

тел быть не только военачальником, подчиненным юного

55

государя, выполняющим послушно

его волю. Для возгордившегося, не

уступающего по могуществу самому

царю, влиятельного царедворца такой

поход был бы выгодным только в том

случае, если бы он был предпринят,

по его плану и под его: началом. Так

бывало до воцарения Лаши. Братья

Мхаргрдзели именем грузинского

царя вели войны в Иране и Византии,

полностью отвечая за вооружение и

подготовку войска.

А новый государь не особенно счи¬

тался с заслугами атабека, не при¬

знавал его права на управление вой¬

ском. Вот почему Иванэ Мхаргрдзели

не очень-то было по душе начинать

большую войну и предпринимать

дальний поход. Он всячески тянул и

предполагал начать активные дейст¬