Текст книги "Лашарела. Долгая ночь"

Автор книги: Григол Абашидзе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 46 страниц)

мещик не внимал этим предупреждениям и не оставлял в

покое свою беззащитную жертву, бесчестил и грабил кре¬

стьян, дружина Мигриаули приводила свою угрозу в ис¬

полнение точно в назначенный срок. Лухуми жег усадьбы

помещиков, угонял скот. Он зорко следил за тем, чтобы

никто из разбойников не обижал простой люд, и жестоко

расправлялся с теми, кто нарушал этот неписаный закон.

Народ помогал своим защитникам, чем мог: предупре¬

ждал их об опасности, укрывал, снабжал продовольствием.

Во всенародной поддержке была главная сила Лухуми.

222

И, чувствуя эту силу, царские карательные отряды умы¬

шленно избегали встреч с разбойниками, а порой без боя

покидали какую-нибудь деревню, оставляли Лухуми цен¬

ную добычу – оружие и продовольствие.

В то же время при царском дворе ходили слухи о гро¬

мадной силе шайки, о жестокости и беспощадности раз¬

бойников. Можно было подумать, что кто-то во дворце

сочувствует Мигриаули и его отряду, кю-то тайно под¬

держивает его, сеет страх перед ним.

Разбойники объясняли бездеятельность царских кара¬

тельных отрядов только тем, что отряды эти состояли из

тех же крепостных крестьян, которые в душе сочувствуют

успехам своих собратьев.

У эристави Бакура не было детей, и род его прекра¬

тился с его смертью. Оставшиеся после него огромные вла¬

дения вместе с крепостью Бакури в Кахети царь даровал

своему верному слуге Эгарслану.

Начальник царской охраны стал кахетинским эри¬

стави.

Эгарслан энергично взялся за дело. Жадный Бакур

умел приобретать и накапливать богатство, но не умел

заботиться о нем.

У бывшего крепостного Эгарслана вместе с трудолю¬

бием и прилежанием обнаружилась сильная тяга к земле.

На деньги, накопленные за долгие годы службы, он при¬

купил земли и скота, и ведение хозяйства на дарованных

царем угодьях стало отныне смыслом его жизни. Не удиви¬

тельно, что его не на шутку встревожило своеволие раз¬

бойников в этом крае. Стремясь обезопасить себя и свое

имущество – Эгарслан боялся, что Лухуми узнал сторо¬

ной о его кознях,– и надеясь выслужиться перед царем,

новый эристави начал решительные действия и с помощью

других кахетинских азнаури стал преследовать и теснить

отряд Мигриаули.

Положение Лухуми и Эгарслана при дворе сначала бы¬

ло почти одинаково. Оба худородные, оба беспредельно

преданные царю, они одинаково остро переживали кичли¬

вость родовитых дворян и пренебрежительное отношение

их к придворным из крестьян.

Но, близкие друг к другу по положению, они не были

схожи нравом.

223

Лухуми был всегда спокоен, доволен своей судьбой. Он

служил Георгию Лаше чистосердечно, был слепо предан

ему. Он не мечтал о возвышении и был безгранично

благодарен царю за то немногое, что выпадало на его

долю.

Эгарслан был честолюбив, никогда не довольствовался

тем, что имел, все время мегил выше. Он тоже преданно

служил царю, был верен ему, как немногие, но его усер¬

дием двигали корыстные устремления.

Человек проницательный, Эгарслан сразу же почувст¬

вовал скрытую борьбу за власть, которая велась при дворе,

и активно вмешался в дворцовые распри.

Он стал ушами и глазами царя. В борьбе против Мхар¬

грдзели и других вельмож Эгарслан оказывал царю не¬

оценимые услуги. Лаша делал все для возвышения и про¬

движения своего верного слуги, а Эгарслан из кожи лез,

чтобы еще больше войти в доверие к царю.

Лухуми казался ему опасным соперником, и Эгарслан

мечтал устранить его со своей дороги. Любовь царя к

Лилэ дала Эгарслану возможность свести счеты с Мигри¬

аули.

Он помог царю похитить Лилэ и послал Лухуми на вер¬

ную смерть, от которой тот чудом спасся, а потом без при¬

каза царя схватил и бросил его в самое мрачное подзе¬

мелье, заботясь, однако, о том, чтоб Лухуми не догадался

о его участии в своих бедах.

И теперь, став кахетинским эристави, Эгарслан пер¬

вым ополчился против Лухуми.

Вечерело.

Эгарслан возвращался из Тбилиси в Бакурцихе. Только

двое слуг сопровождали нового кахетинского владетеля.

Подъезжая к лесу, он еще издали заметил на дороге

столб пыли. Постепенно он стал различать большой отряд

вооруженных всадников.

Впереди ехал одноглазый исполин.

Эгарслан невольно положил руку на меч. Однако

отряд, ехавший навстречу, показался ему внушительным,

и оказывать сопротивление было бы неблагоразумно.

Свернуть с дороги он уже не успевал, поэтому решил

ехать прямо навстречу опасности как ни в чем не бывало,

не задерживаясь и не глядя на встречных.

224

¦– Чем я тебя обидел, Эгарслан, что ты смотреть на

меня не хочешь? – услышал он знакомый голос и поднял

голову.

Прямо перед ним, преградив ему дорогу, подбоченив¬

шись, восседал на коне Лухуми.

Эгарслан не ответил. Он только взглянул на Лухуми,

стараясь угадать, знает ли богатырь о том, какую роль он

сыграл в его судьбе, и натянул поводья, пытаясь объехать

Мигриаули.

–

Куда же ты торопишься? Даже ответом меня не

удостоишь? – громче заговорил Лухуми и потянул за по¬

вод коня Эгарслана.

«Не знает!» – подумал с облегчением эристави и про¬

говорил:

–

Дай мне дорогу, Лухуми! Видит бог, я не хочу тебо

зла!

–

Не хочешь мне зла? Зачем же ты тогда преследу¬

ешь моих людей?

–

Я защищаю свое имение, а у разбойников на лбу

не написано, кем они посланы!

–

Мои люди не трогают тебя, близко не подходят ц

твоим владениям.

–

Не к лицу тебе, Мигриаули, брать под защиту раз¬

бойников, да еще быть их главарем,– тихо проговорил

Эгарслан, не глядя в глаза противнику.

–

А разве тебе к лицу притеснять и преследовать та¬

ких же, как ты сам, крепостных крестьян и рабов?

–

Ты забываешь, что перед тобой кахетинский эри¬

стави,– возвысил голос Эгарслан.

–

Давно ли ты сделался кахетинским эристави?

Еще вчера ты был крепостным, бездомным и безродным

рабом!

В самое сердце вчерашнего простолюдина попали слова

Лухуми. Эгарслан побледнел от злости.

–

Прочь с дороги, говорю тебе, мне некогда разгова¬

ривать с тобой, разбойник!..– воскликнул Эгарслан, и ру¬

ка его легла на рукоятку меча.

Взгляд Лухуми последовал за рукой Эгарслана, и оп

узнал меч, подаренный ему царем на лашарском празд¬

нике.

Сколько раз защищал царя этим мечом Мигриаули!

Сколько раз спасал ему жизнь!.. А потом у него отняли да¬

реный меч, и вот кому он достался!

8 Гр. Абашидзе

225

–

Ты не очень-то надейся на этот меч, Эгарслан!

Я долго носил его, но сам видишь, какое он мне принес

счастье! – с насмешливой улыбкой сказал Лухуми, при¬

шпорил коня и отъехал от разъяренного эристави.

Тот в оцепенении еще долго не двигался с места, глядя

вслед удаляющемуся всаднику.

–

Я тебя не трогаю, Эгарслан, и ты оставь меня в

покое, иначе следующая встреча тебе предстоит не та¬

кая! – крикнул ему Лухуми, обернувшись.

Эгарслан вздрогнул. Бледный от бессильной злобы,

он тронул коня.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Царь подозревал, что кто-то из влиятельных придвор¬

ных мешает действиям отрядов, направленных против

Мигриаули. Он не хотел верить, что невозможно обуздать

разбойников и даже добраться до них, и собирался сам со

своей дружиной выступить против Лухуми. Но, с одной

ётороны, ему не хотелось разлучаться с Лилэ, а с дру¬

гой – рыскать по лесам и проселкам в поисках ватаги

разбойников казалось ему несовместимым с царским до¬

стоинством.

Беспечный и бесстрашный от природы. Лаша порой за¬

ражался от Лилэ каким-то страхом. И царь трепетал

не столько перед силой Мигриаули, сколько перед его

правдой.

Осмелевшая разбойничья братия не ограничивалась

набегами на кахётинских азнаури. Она добиралась иногда

до предместий самой столицы.

Атабек и визири, терпевшие неудачу в борьбе с Луху¬

ми, оправдывались тем, что царь связал их по рукам и но¬

гам своими безнравственными и противозаконными по¬

ступками. Они даже пустили слух, что Лухуми с много¬

численным отрядом готовится напасть на царский дворец,

чтобы забрать свою жену. Решив посеять страх в душе

царя, они принялись для видимости укреплять город, уси¬

лили дворцовую охрану.

Лилэ впала в отчаяние. Во сне и наяву виделся ей Лу¬

хуми с окровавленным мечом в руке. При малейшем шо¬

рохе бежала она к Лаше, теряя покой и сон, не от¬

пускала его от себя ни на минуту.

Наконец, в страхе не столько за себя, сколько за дитя,

которое она носила под сердцем, за будущего наследника

престола, она упросила Георгия уехать из столицы в За¬

падную Грузрно. Царь, не долго думая, согласился.

Сначала Лаша и Лилэ направились в Месхети, неко¬

торое время отдыхали в Кола. Оттуда отправились на

227

Черноморское побережье. Путешествовали морем и су¬

шей, пока не добрались до Кутаиси, и остановились там в

царском дворце.

Владетельные князья Западной Грузии прибыли с под¬

ношениями к царю.

Жены князей с нетерпением и любопытством ждали

приезда прославившейся своей красотой наложницы царя.

Облачившись в роскошные наряды, они прибыли во дворец

и тайно и явно стали наблюдать за Лилэ. Они подробно

обсуждали каждую черточку ее лица, каждое движение.

А между тем до родов осталось немного времени. Лилэ

заметно раздалась, отяжелела, стала неповоротлива. Лицо

ее местами покрылось темными пятками. Другая женщи¬

на на ее месте могла бы стать непривлекательной, но Лилэ

по-прежнему выступала величаво, высоко держала голову,

и даже недоброжелатели не могли не отдать ей должное.

Жены и дочери вельмож перешептывались и хихикали по

поводу ее округлившегося стана и пополневшего лица, но

не могли скрыть своей зависти.

Более справедливые признавали, что Лилэ красива, но

считали красоту ее наказанием, ниспосланным Грузии.

Дочери владетельных князей переживали еще и кру¬

шение собственных надежд. Не одна из них грезила о цар¬

ском троне, мечтала стать супругой прекрасного рыцаря,

отважного Лаши. Знатное происхождение, как им каза¬

лось, давало на это право. В прошлом слава многих

княжеских родов не уступала славе Багратидов, да и те¬

перь, хотя они и считались всего лишь подданными царя

Грузии, в своих княжествах они сидели, словно царьки,

и властвовали во владениях своих безраздельно.

Сами князья приняли Георгия хорошо. Раньше они не

любили, когда царь жаловал к ним в Западную Грузию

и приходилось являться к нему на поклон всем родом.

Царь беззастенчиво разглядывал их дочерей и жен. При¬

стальный, дерзкий взгляд Лаши возмущал гордых князей,

и они с нетерпением ждали конца приема, чтобы укрыть¬

ся в своих владениях от легкомысленного повелителя.

И еще долго тревожились эристави – не приглянулась ли

царю дочь или жена, и не задумал ли он какие-нибудь

козни, чтобы обесчестить славный род.

И если женщины, которые раньше кичились друг

перед другом вниманием царя и мечтали с ним пород¬

ниться, иа этот раз считали себя оскорбленными его без¬

228

различием и тем положением, которое занимала при нем

какая-то крестьянка, то мужчины, наоборот, уходили с цар¬

ского приема спокойные и довольные: царь так остепенил¬

ся, что от его прежнего озорства и следа не осталось.

Они легче мирились с существованием незнатной, но

красивой наложницы царя, чем с возможностью быть

опозоренными. Теперь они непринужденнее держались в

обществе Георгия и, когда просили его оказать им честь

посещением, были искренни. И Лаша пировал то у одно¬

го, то у другого владетеля, охотился в Аджаметских лесах

и Колхидских долинах, веселился на славу.

В Кутаиси стало жарко, и царь увез Лилэ в Гелати.

Здесь, в лесу, Лилэ легче переносила зной. Устав от бес¬

конечных пиршеств, Лаша и сам предпочитал уединение

с любимой. Изредка вместе со своими друзьями он посе¬

щал Гелатскую академию, беседовал и спорил с фило¬

софами и риторами.

Челн тихо покачивался в открытом море. Гребцы так

осторожно опускали весла, словно старались не нарушить

спокойствия синей глади.

В лодке, под навесом, защищающим от солнца, лежал

Лаша. Чуть прищурив глаза, ои смотрел в удивительно

прозрачное лазоревое небо. День был солнечный, небо и

море сливались в безграничную бирюзовую синь.

Лаша объездил почти всю Западную Грузию.

Разъезды и пиры утомили его, и теперь он отдыхал

на море, перебирая в памяти приятно проведенные дни.

Как многообразна и красочна его страна! Как часто на

столь небольшом отрезке земли сменяют друг друга раз¬

ные картины природы, различные говоры, правы, харак¬

теры, песни.

Более всего поражали Лашу вина и песни. Его восхи¬

щало аджарско-гурийское вино чхавери и криманчули, но

околдовывало и имеретинское вино цоликаури, и застоль¬

ная песня супрули, а с ними соперничали рачинская

хванчкара и звучный перхисули, нравились царю и лас¬

ковые мегрельско-абхазские напевы, а величавое сван¬

ское пение совершенно покорило его. Точно потопом

вынесло на вершины гор сванские села с их высокими

белыми башнями, и их древние воинственные песни похо¬

дили на могучий гул запертого в горах грома.

229

Утомленный охотой на туров и кутежами, Лаша не¬

жился теперь на абхазском побережье и думал, что нет

ничего лучше моря. Он отдыхал телом и душой, сливаясь

с безначальностью и бесконечностью моря и неба, свобод¬

ный от мучительных раздумий.

«У нас такое обширное побережье,– в полудреме раз¬

мышлял он,– большая часть Черного моря на востоке

принадлежит Грузии, и все же грузины не пользуются его

благами в полную меру. Сколько грузин умирает, так и не

увидев моря, за всю свою жизнь не погрузившись ни разу

в его волны».

Но эти мысли скоро наскучили царю. Он повернулся

и, опустив лицо на руки, задремал. И в эту минуту он

был далек и от Лилэ, и от Лухуми, и от трона, и от Мхар¬

грдзели...

Вдруг далекие звуки рога донеслись до Георгия. Он

открыл глаза, гребцы привстали и, прикрыв ладонью от

солнца глаза, всматривались в даль.

Приподнялся и Лаша. Всадник иа белом коне носился

вдоль берега, трубя в рог и размахивая белым стягом.

К морю сбегался народ.

– Гребите к берегу! – велел Лаша. В нетерпении он

отнял у одного из гребцов весла и стал грести сам.

Лодка стрелой понеслась к берегу.

С берега доносились восторженные крики:

–

Да здравствует наследник престола!

–

Да здравствует царевич!

Радостно забилось сердце у Лаши. Не дожидаясь, пока

лодка причалит, он спрыгнул на берег.

Гонец упал перед ним на колени и возвестил о рожде¬

нии наследника престола.

Царь вскочил иа поданного ему коня и поскакал в

Гелати.

Эристави и князья поздравили царя сдержанно, стара¬

ясь не произносить слов «наследник престола». Крестья¬

не же, мелкие азнаури, купцы и ремесленники высыпали

на сельские большаки и городские улицы и приветствова¬

ли царя громкими криками: «Да здравствует наследник

престола!»

Лаша на цыпочках прошел в опочивальню Лилэ. Она

не спала и, заслышав его шаги, приподнялась на ложе.

Счастливая улыбка осветила ее лицо. Глаза, губы, ресни¬

230

цы и маленькие ямочки иа щеках, каждая черточка на ее

лице улыбалась. В улыбке этой трепетало что-то новое,

что придавало ее лицу и взгляду необычайную мягкость

и нежность. Это новое было чувство материнства, которое

наполняло радостью не только ее тело, но и разум, оку-*

тывало ее сознание розовым туманом и пьянило ее.

На мгновение ее глаза встретились с глазами Лаши, и

она увидела в них такое же счастье. Она склонила голо¬

ву, указывая на младенца.

Лаша осторожно приблизился. Нежно, почти не каса¬

ясь, поцеловал Лилэ, а потом наклонился к новорожден¬

ному.

Лилэ приподнялась на локтях и с гордостью откинула

покрывало с личика ребенка. Туго запеленатый в алую

ткань, он вдруг сморщился и заплакал.

–

Он очень похож на тебя! – шепотом произнесла

Лилэ с радостной улыбкой и прильнула к груди Лаши.

–

Нет, на тебя! Глаза твои – черные, продолгова¬

тые,– сказал Лаша, пристально вглядываясь в личико

младенца, у которого глаза были пока еще неопределен¬

ного цвета и формы.

–

Лаша, а ты подумал, как мы его назовем?

–

Нет еще... Какое же имя ему дать? – проговорил

Георгий. Он задумался, перебирая в памяти разные имена.

–

Дадим ему имя твоего великого пращура. Дай бог

нашему сыну ту же силу и мужество в управлении стра¬

ной, какими был отмечен Давид Строитель! —произнесла

вслух Лилэ, думая про себя о своем погибшем отце, кото¬

рого тоже звали Давидом.

–

Ты хорошо придумала! Назовем его Давидом! —

согласился Лаша, наклонился над колыбелью и нежно при¬

тронулся губами к темному пушку на головке младенца.

Один за другим потянулись знатные князья Западной

Грузии поздравить царя с рождением сына. Сдержанно,

неторопливо, взвешивая каждое слово, каждый жест, под¬

носили они дары. Царь подмечал все: он видел, что эри¬

стави не разделяют его радости по поводу рождения на¬

следника престола, но еще больше беспокоило его молчание

Тбилиси. Первое известие о радостном событии отпра¬

вил в столицу Маргвели, аргветский эристави. Затем царь

несколько раз сам посылал гонцов. Ежедневно прибывали

из Тбилиси гонцы с деловыми посланиями о государствен¬

ных делах, требующих решения царя; атабек и визири

231

сообщали об уйме важных и неважных происшествий, но

о столь знаменательном событии, как рождение у царя

первенца, они не обмолвились ни словом.

Опьяненный счастьем, царь сначала не обращал осо¬

бого внимания на холодное отношение вельмож и при¬

дворных к рождению наследника. У него был такой ува¬

жительный повод для пиров! Произносились бесчислен¬

ные здравицы с пожеланиями блестящего будущего ма¬

ленькому Давиду, пелись застольные песни, в его честь

поэты слагали стихи. За кутежами следовали игры и скач¬

ки, охота и прогулки. И снова жизнь государя потекла по

прежнему беспечальному и беззаботному руслу.

По обычаю воспитание царевича должен был взять на

себя атабек.

Между тем Мхаргрдзели не испытывал особой любви

к самому царю, а воспитание незаконного царского сына

и вовсе не входило в его расчеты.

Появление младенца угрожало всем планам атабека.

И оп не только не хотел допустить признания сына Лаши

наследником престола, но и прилагал все усилия к тому,

чтобы поставить вне закона, вне церкви и его мать. Он

уговаривал дарбази изгнать наложницу из дворца, подсы¬

лал тайком к Мигриаули людей и подстрекал его к реши¬

тельным действиям против царя – разрушителя семьи.

Рождение сына заставило Лилэ снова задуматься

о себе. Если до сих пор только любовь царя приносила ей

счастье, то теперь, когда она стала матерью, этого было

недостаточно, нельзя ей было оставаться в прежнем поло¬

жении. Признание прав наследника престола за сыном

стало ее главной заботой. Этого можно было достигнуть

лишь в том случае, если бы церковь ей разрешила соче¬

таться законным браком с царем. Все чаще ее мысли об¬

ращались к суровому, недоступному католикосу. А като¬

ликос и слышать не хотел о царской наложнице. С амвона

всенародно предавал он проклятию «блудницу», подсы¬

лал к Лилэ духовников, уговаривавших ее сойти с дья¬

вольской стези и вернуться к законному супругу, в про¬

тивном случае ей грозили вечным адским пламенем.

Лаша пренебрежительно относился к католикосу и вла¬

сти церкви. Но любовь подрезала крылья его гордости и

вынудила искать защиты у кормчего церкви. Католикос

232

ликовал, заранее представляя себе царя, преклонявшего

перед ним колена. Он созвал чрезвычайный церковный

собор и сообщил епископам и архиереям о своем решении.

Он отрезал все пути к законному бракосочетанию царя

с Лилэ. Чем упорнее царь стремился узаконить свею

связь, тем упрямее и непреклоннее становился католикос,

действовавший в согласии с Иванэ Мхаргрдзели и другими

тайными и явными недругами и недоброжелателями Ла¬

ши. Первая же попытка царя обвенчаться с любимой на¬

толкнулась на непреодолимое сопротивление. Однако Ла¬

ша не придал тогда этому особого значения.

После появления на свет маленького царевича стало

невозможно пренебрегать законами и обычаями. А Лилэ

все больше тревожила мысль, что ее первенец останется

бесправным и не наследует трона.

В свои тревоги она посвятила жену аргветского эри¬

стави, и та сразу же принялась за дело.

Священник их дворцовой церкви не посмел открыто

отказать ей в просьбе обвенчать царя и обещал испросить

разрешения у кутаисского епископа.

Супруги аргветского и рачинского эристави прибыли

с богатыми дарами к кутаисскому епископу.

Кутаисский епископ принял жен эристави с должными

почестями, от пожертвований и подношений не отказался,

но па просьбу ответил отказом.

–

Не пристало царю сочетаться браком с женой свое¬

го слуги, не пристало ему творить блуд и прелюбодеяние

и идти против правителей всей Грузии и святой церкви!—

твердо и решительно заключил свою беседу с княгинями

епископ кутаисский.

Княгини вернулись домой ни с чем.

Они утешали впавшую в отчаяние Лилэ тем, что со

временем придворные привыкнут к царевичу, полюбят его,

католикос смягчится и обвенчает Георгия с Лилэ, и за

царевичем признают право престолонаследия.

Неожиданно в Западную Грузию прибыл католикос и

сразу же по приглашению рачинского эристави и еписко¬

па кутаисского направился в горную Рачу для освящения

вновь построенного храма. Он намеренно выбрал путь

через владения аргветского эристави, но не пожелал оста¬

новиться у самого Маргвели.

233

Аргветский властитель обиделся, что католикос пре¬

небрег его гостеприимством, но, узнав, что глава грузин¬

ской церкви не хочет встречаться с царем, легко предал

забвению свою обиду. Если бы не Лилэ, царь и не узнал

бы ничего о поездке католикоса по Западной Грузии и на¬

меренно нанесенном ему оскорблении. Но в душу Лилэ

появление католикоса вселило надежду.

Как-то вечером, улучив время, когда царь был особен¬

но нежен с пей, она вкрадчиво попросила его: посетим

сами католикоса, выпросим у него прощение, вымолим

разрешение на брак.

Георгий хорошо знал упрямый нрав католикоса. Он до

сих пор жалел о том единственном случае, когда посетил

старика и просил у него разрешения обвенчаться с Лилэ.

Тогда ои чуть было не позабыл о высоком сане главы гру¬

зинской церкви и едва сдержался, чтобы не проучить

старца за те проклятия, которые тот обрушил на «грешни¬

цу и блудницу», и за обвинения царя в прелюбодеянии

с нею.

Лаша и до того не любил этого жестокого, неумолимо¬

го старика, а с той поры вовсе не желал встречаться

с ним.

–

Второй раз меня к католикосу разве только мерт¬

вого внесут, а пока я жив, к нему на поклон не пойду!

Обойдемся и без его благословения! Я думаю еще дожить

до другого католикоса! – мрачно пошутил Лаша.

Лилэ убедилась, что уговаривать его бесполезно, и ста¬

ла размышлять, как бы самой предстать перед католико¬

сом и упросить его пожалеть младенца-царевича, смягчить

его сердце своей большой любовью к царю, чистотой свое¬

го чувства, склонить его дать благословение иа церковный

брак.

В эти планы Лилэ посвятила княгиню Маргвели, та

одобрила ее решение, и обе стали готовиться к отъезду.

Царя и эристави они отправили на охоту в горы, а сами

тайком от них отправились к первосвященнику.

Утомленный путешествием, католикос заехал отдох¬

нуть в Шио-Мгвимский монастырь. Лилэ с княгиней быст¬

ро добрались до монастыря, отстояли обедню и к ее концу

попросили настоятеля доложить о них католикосу.

Католикос разрешил царской наложнице предстать

перед ним. Едва завидев ее, он принялся кричать: как,

мол, посмела ты осквернить святое место. Он не дал ей

вымолвить ни слова, призывая кару на ее голову, трижды

проклял ее, как сатану и искусительницу.

Ошеломленная, слушала Лилэ эти проклятия, кровь

отлила от ее лица, она едва держалась на ногах. Крепясь

из последних сил, она покорно выслушивала все, чтобы

под конец все же высказать свою просьбу и попытаться

смягчить суровое сердце старца. Но смирение «блудницы»

только еще больше распалило католикоса, он назвал Лилэ

бесстыжей и наглой, подбежал к ней, вцепился ей в воло¬

сы и свалил ее на каменный пол.

На шум прибежал настоятель монастыря. Увидев рас¬

простертую на полу Лилэ, содрогавшуюся в рыданиях, он

испугался, как бы гнев царя не обрушился иа него.

Настоятель бросился в ноги католикосу.

–

Отче... ведь это же царица...– взмолился он.

При слове «царица» католикос пришел в себя. Он по¬

думал, что зашел слишком далеко в своей ярости. Ведь эта

женщина, хоть и незаконная, но все же жена царя, во вся¬

ком случае, царь любит ее до самозабвения. Поругание ее

чести, а тем более побои могли стоить ему жизни.

–

Изыди, сатана! Изыди! – воскликнул католикос,

трижды осеняя себя крестным знамением. И, успокоив¬

шись немного, приказал настоятелю: – Изгони из свято¬

го места блудницу сию, грешную более, чем все другие

блудницы.

Настоятель помог плачущей Лилэ подняться с пола и

увел ее.

Потеряв последнюю надежду, Лилэ вернулась в дом

Маргвели. Она ничего не рассказала царю, вернувшемуся

с удачной охоты, о происшедшем в монастыре.

Но у мира тысяча глаз и тысяча ушей: история посе¬

щения католикоса царской наложницей каким-то образом

вышла за высокие стены монастыря и достигла слуха

царя.

Возмущению Георгия не было границ.

В гневе он хотел сразу же скакать в монастырь, чтобы

оттаскать католикоса за бороду. Однако, одумавшись, он

отказался от этой мысли.

В тот день он лег поздно, а среди ночи проснулся, одо¬

леваемый мыслями. Лаша думал о Лилэ, об оскорблении,

нанесенном ей католикосом, о церкви и о своем бессилии

перед ней. Церковь в Грузии пользовалась почти неогра¬

ниченной властью. Многие поколения грузинских царей

235

укрепляли власть церкви, чтобы она помогала им править,

и церковь так усилилась, что глава церкви стал противо¬

поставлять свою власть власти самого царя. Без разреше¬

ния или согласия католикоса двор не мог принять ни од¬

ного важного решения. Католикосы часто сами навязыва¬

ли царям свою волю.

Некоторых отцов церкви обуздать было труднее, чем

строптивых феодалов. Иной раз могущественные, в рас¬

цвете своей славы и силы, государи оказывались бессиль¬

ными перед самовластием католикосов. Сама царица Та¬

мар, мать Лаши, не могла справиться с безмерно воз¬

гордившимся католикосом Микаэлом. Чего только не

делала Тамар, к каким только мерам не прибегала! Да¬

же созвала церковный собор против Микаэла, но ничего

не смогла поделать с сильным и умным первосвящен¬

ником.

Как ни велика была царица Тамар, все же она была

женщина и, возможно, не действовала с нужной реши¬

тельностью. Но Вахтанг Горгасал, муж твердый и бес¬

страшный, могущественнейший из грузинских царей, обла¬

давший безграничной властью. И именно с ним, с вели¬

ким государем и отважным воином, так непочтительно и

дерзко обошелся обнаглевший епископ, которого царь за¬

думал сместить.

«И пришел царь,– вспоминал Лаша рассказ летопис¬

ца, – и спешился, чтобы облобызать стопы епископа, и

тот снял с ноги башмак и каблуком ударил царя по лицу

и выбил зубы у него».

Этот невежественный, но чувствующий за собой силу

старец не ограничился проклятиями, посылаемыми им

па голову непобедимого грозного царя, перед именем ко¬

торого не один венценосец трепетал от страха, а сиял с

ноги башмак и выбил им зубы Вахтангу!

Мало того: царь вынужден был отрядить специальное

посольство в Константинополь и послать туда выбитый у

него зуб, дабы отстранить наглого старика от управления

церковью.

Перед мысленным взором Лаши прошел ряд его венце¬

носных предков. С какой последовательностью и упорст¬

вом боролся со своими противниками Давид Строитель!

Для покорения своевольных вельмож он прибегал к помо¬

щи церкви, а на нежелательных церковников поднимал

знатных эристави. Пастырей церкви, чрезмерно предан¬

236

ных заботам о мирской власти, он сталкивал с теми свя¬

щеннослужителями, которые были преданы трону.

А он, Лаша, ни одного своего противника не может за¬

ставить подчиниться своей воле.

Давид Строитель был человеком хладнокровным, уме¬

ренным, он умел обуздывать свои страсти. Смысл своей

жизни он видел в укреплении трона и государства. Лаша

тоже любит свое отечество, призвание свое он тоже видит

в укреплении престола, ко что ему делать, когда есть еще

и третья святыня, сильнее и чудодейственнее первых

двух – его любовь к Лилэ. Любовь овладела его сущест¬

вом с такой силой, что не позволяет служить ничему бо¬

лее, вынуждает отказаться от долга перед родиной и тро¬

ном. А ныне князья и пастыри церкви запрещают ему

служить и поклоняться этому кумиру.

Они отрезают ему все пути к браку с избранницей

сердца, связывают по рукам и ногам своими требованиями

и уставами, законами и обычаями. Будто они лучше его

знают, кого ему следует любить и кого назвать своей суп¬

ругой и царицей Грузии.

Разве не они, дряхлые монахи в черных сутанах, похи¬

тили возлюбленную у могущественного и счастливейшого

Ашота Куропалата?! Ашот, беззаветно влюбленный, ока¬

зался бессильным перед крестом господним и, повержен¬

ный ниц, горестно воскликнул: «Блажен лишь тот, кто

ушел из жизни!»

Все эти размышления приводили Лашу к определен¬

ному выводу. Он испугался этого мрачного конца и в стра¬

хе разбудил Лилэ. Обнял ее, и в ласках любимой угасла

тревога.

Дружина Мигриаули росла. Убежище восставших на¬

ходилось в неприступных горах, оттуда они внезапно

совершали набеги на господские усадьбы, сами оста¬

ваясь неуязвимыми. Со временем им стало тесно в Ка¬

хети, и они перенесли свои действия в Сомхити и Карт-

ли. И там они находили притеснителей крестьян, разоря¬

ли и грабили имения князей и снова уходили в леса и

горы.

Власти не принимали мер до тех пор, пока разбойники

действовали в пределах Кахети. Вельможи и визири по¬

тирали руки, злорадствуя, что бывший телохранитель при-

237

чияяет столько огорчений и забот царю, и сами прилагали

все усилия, чтобы направить месть Мигриаули прямо про¬

тив Георгия.

Но когда дружина Лухуми стала угрожать благополу¬

чию самих царедворцев, их охватило смятение.

Особенно забеспокоились они, когда Мигриаули по¬

явился на караванных путях. Прежде всего разбойники

ограбили большой караван, следовавший из Ирана, пере¬

били вооруженную охрану и захватили богатую добычу.

Первый успех раззадорил их, и они стали перехватывать

караваны, идущие из Руси, Трапезунда и Багдада.

Караваны, следовавшие из Ирана и Багдада, принад¬

лежали Мхаргрдзели. В те времена почти все правители

занимались торговлей и в основном были негласными хо¬

зяевами огромных караванов и руководили торговлей на

всем Востоке.

Один только Георгий Лаша оставался равнодушным

к торговле, и, хотя как его личные доходы, так и государ¬

ственные сокращались с каждым днем, он с презрением

смотрел на властителей, занятых подсчетом барышей, а

Иванэ Мхаргрдзели называл за глаза «караванбаши» —

предводителем караванов.

Появление разбойников на караванных путях поразило

атабека в самое сердце.

Два первых ограбленных каравана принадлежали ему.

От злости он рвал на себе волосы и готов был сам пресле¬

довать грабителей до самой преисподней. Он усилил

охрану караванов и объявил по всему царству розыски

похищенных товаров.

Следы вели к дружине Лухуми.