Текст книги "Музыка как судьба"

Автор книги: Георгий Свиридов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 71 страниц)

Разочарование было полным и у старших, и у меня. Картина провалилась и была снята через два дня (на второй день залы были пустыми). Я, вдобавок, испытывал конфуз перед ними от того, что заставил их потерять вечер, хотя никто меня не упрекал. Было очень скучно, не жалко тех, в кого стреляли, т. к. мы не успели их полюбить заранее с тем, чтобы потом пожалеть. Неприятное физиологическое чувство убийства – вот все, да еще черви, которые очень запомнились. Лет через тридцать я снова захотел посмотреть эту «Гордость нашей кинематографии». К этому времени я уже многое знал и думал, что по-другому буду смотреть фильм. Но фильм произвел совсем нехудожественное впечатление. Его грубый натурализм отталкивал и был мне противен. Что касается публики (которую всегда, конечно, презирают), то она никогда не ходила на эту картину. «Глас народа – глас божий». Увы, эта пословица ныне не в моде. И вот в конце 1978 года случилось мне быть во Франции на научной конференции (собеседовании) об искусстве, которая происходила в Сорбонне под председательством ее ректора. В обширном выступлении одного французского профессора, специалиста по киноискусству (читающего лекции в Университете Монпелье), речь опять зашла о фильме «Броненосец Потемкин». Картина называлась также крупным достижением, но уже Советского кино, а не величайшей картиной всех времен и народов. Лекция была с диапозитивами. Более пяти минут на экране показывались знаменитые «черви» в мясе – крупным увеличительным планом. Около пяти минут профессор говорил о символическом, новаторском изображении старой России, которую символизировали тухлое мясо и черви. Он говорил с восторгом, с упоением, наши ученые слушали. Бог их знает, что они думали, соглашались с ним или нет. Никто ему не возразил. Тут я понял, почему эта картина считается «Гордостью нашей кинематографии». Жжх «Быть художником – это значит не заниматься выкладками, а расти подобно дереву, которое не подгоняет свои соки... но доверчиво противостоит бурным весенним ветрам и не боится, что лето не наступит». Р. М. Рильке’ Жжх Много есть и иных точек зрения на искусство (творчество). Например, такая: Таинственное искусство превращается в выполнение чисто технического задания, иной раз и замысловатого... Жжх За последнее время о музыке написано огромное количество слов. Десятки, сотни и даже тысячи людей занимаются ее толкованием. Мусоргский называл их «музыкальными цадиками». Тысячи людей сделали своей профессией толкование 252

музыки. Обилие бессловесной, бестекстовой музыки особенно располагает к этому. Это называется философией. Признаться, я никогда не понимал, что значит философия в музыке. Чаще всего это произвольное толкование содержания музыкального произведения, если оно не открыто автором. Чем ни более суха, неэмоциональна и безобразна музыка, тем больший простор она дает толкователям, этим «цадикам». Чего только не приходилось читать? Иногда один толкователь говорит одно, другой его опровергает и т. д. Совершенно из «Гамлета» – Гамлет: Не правда ли, это облако похоже на кита (тигра)? Полоний: Да, совершенный кит (тигр). Гамлет: Спина как у хорька! Полоний соглашается‘. Фантазия здесь работает вовсю. Чего только не написано о музыке? Разумеется, все это – самое великое: мироздание, жизнь и смерть человечества, космос, судьбы мира и тому подобные высокие материи. Весь этот пышный словесный набор часто прикрывает полнейшую чепуху, лишь чисто техническую фантазию автора, пускает пыль в глаза доверчивых простаков. Такие толкователи иной раз состоят при особе композитора, они толкуют, разумеется, с позиций высшей философии, любую ученическую фугу, приплетая, чем автор руководствовался, сочиняя то или другое. Вся эта «философия» вышла из немецкого корня, главным образом из Вагнера, Ницше, но уже давно служит иным национальным идеям, попала, что называется, на «тротуар», опошлилась, стала достоянием любого теоретика, который запросто оперирует всей этой громкой, «пышной» некогда терминологией. Чем ни суше, ни схоластичнее музыка, чем она ни безобразнее, ни бездушнее, тем больший простор она дает для фантазии теоретика. Можно говорить, можно придумать что угодно – здесь ничего нельзя доказать и ничего нельзя опровергнуть. Каждый волен фантазировать как угодно. Вокруг этого создается целое общество людей, которых в ужасающих масштабах плодят консерватории, в огромном количестве (совершенно не нужном!) созданные у нас в СССР. Я не знаю, например, какого выдающегося композитора, певца или виртуоза выпустили: Ростовский, Горьковский, Астраханский, Воронежский институт и т.д., но они регулярно выбрасывают в жизнь десятки этих самых «цадиков», которые с важным ученым видом рассуждают об искусстве музыки священной. Обучая студентов, они воспроизводят сами себя в будущих поколениях, воспитывают (с малых лет на немецкой музыке) новых слушателей в снисходительном презрении к отечественной Русской музыкальной культуре, убивая в зародыше всякое национальное чувство, если оно появится у студента. За последние лет тридцать симфонии Шенберга (эта музыкальная каббала) проникли к нам повсеместно. Опорой ее являются консерватории и Союзы композиторов почти по всей РСФСР. В республиках еще стараются противопоставить этому, хоть отчасти, свое национальное духовное сознание. 253

В России же это сделать не так-то просто. Например, наша духовная хоровая музыка – некогда гордость и самобытность нашего духовного сознания, объявлена уже десятки лет вне закона, оскорбляется и истребляется повсеместно. Исполнить духовную музыку иногда можно, но фактически нежелательно (и это все понимают). Духовная же музыка католиков объявлена высшей ценностью (даже когда подобные произведения не являются особо интересными), хранятся, исполняются и у нас. Музыка Русского православия истребляется, унижается, третируется в последнее время. Подобно тому, как церковная роспись католических храмов объявлена бесценным сокровищем, а Русская иконопись почти полностью уничтожена и продолжает уничтожаться. Другое Дело композитора – разрешение технической задачи, иногда поставленной довольно сложно, замысловато и т. д. А дело теоретиков (их теперь очень много) – оснастить эту музыку пышным словесным «философским» орнаментом. Здесь фигурируют: «философское размышление» (так называется всякая медленная музыка), медитация, мироздание, космос, жизнь и смерть, добро и зло, становление личности, трагичность и прочее и прочее. Создан специальный «воляпюк», чисто музыковедческий. Признаться откровенно, я никогда не мог понять – о чем идет речь. Эти термины всегда казались и кажутся теперь весьма сомнительными. Подобные люди без всякого стеснения (создается впечатление, что и без глубокого понимания того, что они сами делают) пользуются цитатами, словами знаменитых художников прошлого, приспосабливая в своих трудах чужие мысли для своих собственных, часто совершенно противоположных. Именно так один критик заимствовал выражение Мусоргского «К новым берегам» (это обозначало поиск новых, неизвестных ранее путей развития национальной культуры) и обозначил так переход Современной музыки на рельсы додекафонии. Впрочем, возможно, что далее во времени наша музыка снова обретет черты коренные, национальные. Но сомнения нет в том, что она их в значительной степени утратила. Для того чтобы заявить о своей национальной принадлежности, композитор вставляет в свои сочинения цитату из Русской классики, зачастую бестактно. Есть такое выражение – амикошонство – весьма точно объясняющее смысл подобного деяния, так сказать: «Мы с братом!» жж В цирке – чистое искусство, чуждое какого-либо «разложения», декаданса, всякого уныния. Искусство, вызывающее восторг. Цирк – всегда праздничное, бессмертное, здоровое, «традиционное» искусство. Никогда не умирает в человеке восхищение удалью, красотой, ловкостью, смелостью, выдумкой, грацией. Нравственное искусство, здоровый народный юмор. 254

Жжх Современную музыку не упрекнешь в мелкотемье. Тут и Шекспир, и Толстой, и Библия, и Гоголь, Петр Великий, Иван Грозный, Борис Годунов и даже сам Господь Бог откалывают антраша! Поражает – невероятная легковесность, бездумность по отношению к жизни, к очень серьезным вещам и одновременно разросшееся авторское самомнение, какое-то уверенное, сытое самодовольство. Выдуманная грусть, боль в соединении с этим сытым самодовольством. Измыслить можно все, даже скорбь, боль – все, чего в жизни интеллектуального круга ощущается недостаток. Это измышленное также выбрасывается на рынок. О новаторстве Давным-давно прошли времена, когда с новаторством связывалось у нас представление о бедности, одиночестве, чердаке, всеобщем непонимании, отвергнутости и т. д. Ныне есть те, кто сам себе наклеивает ярлык новатора. «Новаторство» ныне ходкий товар, на нем крепко спекулируют. Те, кто торгует этим делом, ныне соединены в целые корпорации. К их услугам мощный аппарат пропаганды, союзы композиторов, оркестры, подобострастная журнальная и газетная критика. Да она им не так и нужна, они владеют сами органами печати и пропаганды музыки, защищая и насаждая силой свое искусство, третируя и уничтожая то, что им неугодно. Тут они не считаются ни с какими средствами. Словом, жизнь художника, музыканта или поэта по-прежнему весьма сложна, судьба его непредсказуема; например, судьба Есенина, М. Булгакова или Николая Рубцова, Клюева. Жжх «Литературная газета» и некоторые периодические издания являются в некотором смысле барометром жизни избранного «интеллектуального» круга общества. Критики пишут, что надоела «техническая» поэзия, прославление ХХ века, НТР, сверхмощных самолетов, супермашин, американизма в сущности. Нужна «тихая грусть», некая усталость, печаль бесперспективы и т. д. Поэт, который вчера долбил этот самый «техницизм», сегодня грустит, говорит, что в жизни ему не везет, а у самого сытая, наглая, самодовольная морда, не умещающаяся в телевизор. жж Как это ни странно – Глупость часто сообщает человеку (человеческому характеру) смелость, активность, действенность. Ум же обычно неразделен с сомнением. 255

Жжх То, что в природе кажется простым, часто оказывается вообще недоступным человеческому пониманию. жж Что мне дорого в поэзии? – высокое, благородное движение души. жж Мусоргский считается новатором, а Рахманинов – консерватором, но музыкальная среда при их жизни, да и позднее боролась и стем, и с другим. Потому, что борются не с новатором или консерватором, а борются с самой сущностью искусства, с его духом, в данных случаях с христианством и православием. Жжх Опера «Леди Макбет» – талантливое воплощение сентиментальной жестокости, проповедь звериного эгоизма, злобы и вседозволенности. Особенно соблазнительной для интеллигента, мнящего всегда себя высшим существом (высшей расы или высшего интеллекта, или высшего класса и т. д. ит. п.). Жжх 11/Х-81 г. В нашем веке (теперь) создается большое количество музыки, вся сущность которой заключена в разнообразном и подчас весьма замысловатом движении музыкальной материи. Сочинение такой музыки требует подчас большой, кропотливой работы, своеобразной фантазии, способной к комбинаторике. Всем этим, несомненно, обладают ее авторы, разумеется, в различной степени. За исполнением таких сочинений можно с интересом следить по партитуре [да и вообще подобного рода музыка бывает интересна для глаза]. Такая музыка имеет своеобразную прелесть для дирижера, который с ловкостью престижитатора показывает музыкантам палочкой, руками, пальцами, головой, иногда всем корпусом, где им вступить со своей игрой, а музыканту интересно также попасть в нужный момент со своей нотой, чтобы заполнить некую ткань, придуманную автором и ожидаемую или не ожидаемую слушателем. Как правило, для такой игры используются уже устоявшиеся иногда веками формы, имеющие часто «самоигральную» конструкцию, привычную для слушателя. Задачей автора является ошеломление, поражение неожиданностью музыкального слушателя, особенно критика, примерно знающего способы построения формы и тем самым замечающего неожиданность. Если этого не происходит, автор в предисловии обычно дает ключ к своему опусу. В результате довольны все – автор, которого признали, дирижер и музыканты, успешно продемонстрировавшие умение, дисциплину и звуковую сноровку, часть слушателей, падких до нового, критик, разгадавший новизну и т. д. Правда, за 256

последнее время подобная игра надоела, нужно новое. Теперь объявлен неоромантизм. Подобная музыка напоминает мне замысловатый кроссворд, состоящий подчас из разнообразных, иногда красивых слов, которые не так-то легко подыскать. Еще большую ассоциацию музыка эта вызывает с детективным романом с замысловатой интригой, различными происшествиями, разнообразными убийствами и прочим. Читая такое произведение, следишь за его рациональным построением, к сущности дела оставаясь совершенно равнодушным. Нравственная сторона поступков (жизни) вообще не принимается во внимание. А между тем нравственный смысл, нравственное значение искусства – вот главное в нем. Эту нравственную сторону искусство обрело усилиями великих творцов, великих гениев, великих людей нашей эры. Вот против этой великой, нравственной идеи и ведется борьба, надо сказать, далеко не безуспешная. Жжх Балетно-симфоническое искусство существует и активно поддерживается государством для престижа (главным образом – международного). Искусство, как составляющая часть духовной жизни народа, почти перестало существовать. Жжх Прогресс цивилизации, рост науки и техники привел к тому, что земной шар превратился в гигантскую коммунальную квартиру, в которой живут разные, чужие, ничем внутренне не связанные люди, царит постоянная свара, злоба, скандалы (совсем как у Зощенки). жж Я хочу создать миф: «Россия». Пишу все об одном, что успею, то сделаю, сколько даст Бог. Жжх Принадлежал к тому типу художников, которые особенно льнут к власти, извлекая из этого выгоду для своего имени и платя за это лишь частью своего таланта. Проэксплуатировав одного хозяина, под конец жизни он сделал великолепный в своем роде вольт, заявив, что того, перед кем он пресмыкался – не любил, а ненавидел, а любил (втайне!) всегда другого. Роман Евтушенко – «Зубатовщина»” Литературный сексот, провокатор, которому, в силу особенностей его службы, разрешено говорить иногда некоторые «вольности». «Есенин сам себя наказал». За что же его надо было наказывать? В чем он виноват? В чем его преступление? 257

В чем были виноваты Н. А. Клюев, Павел Васильев, Б. Корнилов, Н. Рубцов, А. Прасолов и многие еще, погибшие в расцвете лет? Двадцатые годы и начало тридцатых были годами интенсивного разрушения Русской культуры. В России было 80 000 церквей и монастырей. Где ценности, их наполнявшие, куда они исчезли? Куда исчезли попы и монахи как класс? Само слово русский не существовало. О музыке: аутодафе во дворе Московской консерватории °. Цитата из журнала «За пролетарскую культуру» о Рахманинове, о Прокофьеве – «фашисты» и т. д." Подобного рода точка зрения на «русскость» и «русское» в принципе не нова. Она уже имела место в двадцатые-тридцатые годы и предшествовала весьма трагическим событиям (Из романа Евтушенки). Жжх У Пушкина: культура, постигнутая с детства, была столь естественна, что не мешала проявлению чувства самого пылкого, но придавало выражению его блеск и силу. Богатство словаря Пушкина – нигде не видно слова неестественного, непростого, все органично, все усвоено душою, все пережито, все от себя. В то время как у человека недостаточно образованного изысканное слово выглядит заплаткой на сером фоне собственного небогатого словаря. 12 «Отчалившая Русь» Оркестр= камерный состав струнные Рояль – соло Арфа Челеста Тат-Ташт СатрапеШ Сатрап У!гаЮп Заметки для Курского сборника Часто я вспоминаю свою Родину – Курский песенный край. Россия была богата песней, Курские края – особенно. До пятидесятых годов (как я знаю) хранились в памяти народных певиц и певцов, передаваемые изустно, из поколения в поколение дивные старинные напевы. Как они прекрасны, как они оригинальны, своеобычны, какая радость – слушать их. Один из музыкальных ладов, на котором построена моя кантата «Курские песни», говорит о глубокой древности своего происхождения. Этому ладу, я думаю, сотни лет. Теперь уже так не поют. Жизнь – неумолима! Радио и особенно телевидение вытесняют эту музыку. Будет жаль, если она совсем исчезнет. 258

Жжх Достигшие большого распространения безъязыкие, космополитические, интернациональные искусства – балет или симфоническая музыка, – в наши дни стали «престижными» государственными занятиями, чем-то вроде игры в шахматы, состязания по боксу, гимнастике или хоккею. Другой тип искусства, по идее своей предназначенный для духовного совершенствования нации, влачит теневое, в сущности, жалкое состояние. Это – как бы провинциальное, местное, диалектное творчество, в то время как музыкальный язык, например симфонической, современной музыки, становится однотипным, общераспространенным, среднеевропейским, как у нас иногда говорят. В центре этой Средней Европы как-то оказывается Польша, во всяком случае, польский элемент очень силен у таких, например, знаменитых авторов, как Стравинский, Шостакович, Пендерецкий. «Красный дьявол» Первый сатирический журнал, который издавался в России после установления Советской власти, начал выходить в 1918 году. Он назывался «Красный дьявол». Очень красноречивое название. 21 ноября 1981 г. Жжх 22/ХТ 81 г. Сергею Ивановичу Субботину” Уважаемый Сергей Иванович, письмо Ваше давно получил, отвечаю поздно, оно требовало вживания, размышлений, хотя и непосредственный отзвук сердца – был силён. То, что Вы решили заняться сохранением, собиранием и изучением наследия Н. А. Клюева и отдаете этому так много сил и своей души, я не только что могу приветствовать, но – вижу в этом особый знак. Великому – не должно больше пропадать! И так его исчезло слишком много в результате планомерной и беспощадной деятельности людей, желающих обратить Россию в ничтожество, в мизерабль. Из стихотворений, которые мне не были знакомы раньше, прекрасны: «Деревня», напечатанная в альманахе «День Поэзии-80» (особенно первая, зачинная ее часть), а также другая – «Деревня – сон бревенчатый, дубленый». Хорошо также «Я гневаюсь на Вас», относящееся к теме Искусства, Поэзии и ее судьбы. Но особенно сильно: «Старикам донашивать кафтаны...» Закончив эпическую тему «Пугачевым», Есенин ушел всецело в свою судьбу, в лирику и показал неминуемую гибель восторженной личности. Клюев же остался в духовном эпосе и здесь возвысился до Апокалиптического! Для меня они – величайшие русские поэты нашего века, есть нечто апостольское в их типах: нежное – от Иоанна в Есенине и суровое – от Петра в Клюеве. 259

Я очень был рад узнать, что Вам деятельно помогли Лазарев и Осетров. Хочу рекомендовать Вам Юрия Ивановича Селезнёва, автора изумительной книги «В мире Достоевского» (если не читали, хорошо бы Вам ее прочесть!). Селезнёв работает теперь в редакции журнала «Наш Современник». Он – первый заместитель ответственного редактора. Это – очень талантливый критик. Может быть, он мог бы оказаться полезным для Вашего дела? Я немного его знаю и берусь с ним поговорить, если надобно. Да, забыл: статья Клюева «Порванный невод» также замечательна. Он многое увидел, глубоко смотрел! Будьте здоровы! Хочу пожелать Вам бодрости духа, сил и успеха Вашему делу: Георгий Свиридов Жжх То, что теперь называется Советской музыкой, лишь в очень малой степени наследует многовековым традициям Русского искусства. Это – эклектическая мешанина, в основе которой лежат немецкие формы, немецкий же способ движения материала, безнациональная, общеупотребительная музыкальная интонация. Для того чтобы Русский композитор наших дней обозначил свою национальную принадлежность, он должен прибегать к вставлению в свое сочинение кусков из музыки Русских классиков. Эти цитаты являются чужеродным телом, не имеющим ничего общего с остальной тканью музыки, ничего общего с ее посылом, внутренним смыслом, типом эмоции и миросозерцания. Это – неорганичное соединение чуждых звуковых элементов, не более того. Возникновение подобных вставок, и не всегда из отечественной музыки прошлого, – чисто умозрительная идея композитора. Это – тот вид искусства, который должен объяснить стоящий рядом критик или специально напечатанная программа. Удел такого искусства – поистине жалок! Журнал“ ..Но на деле редакция журнала, несомненно, ведет борьбу с нашими музыкальными традициями. Конечно, это делается гораздо более тонко, умело и ловко, чем 50 лет назад, когда в журнале «За пролетарскую музыку» критик Л. Лебединский называл Сергея Прокофьева «фашистом», а творчество Рахманинова характеризовалось им же как «фашизм в поповской рясе»”. Но, по сути дела, современные руководители журнала – наследники РАПМ'а или ЛЕФ’а. Они руководствуются одной и той же идеей, поддерживая голый техницизм, искусство – как проповедь зла, безнравственности. <...> Во главе редакции стоят опытные и ловкие в своем деле люди. Композиторы четко разделены ими на несколько «своих» и всех «остальных». «Своих» безудержно расхваливают. За много лет почти ни одна точка зрения редакции не 260