Текст книги "Секретный дневник Кэмерон Баум(СИ)"

Автор книги: F Beny

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 71 страниц)

Глава 68

СРЕДА

Я беру Снежка на его ежедневную прогулку. Мы проходим знакомым маршрутом, который приводит к пересечению дорог, где много месяцев назад мы впервые столкнулись с Даниэлем Либерманом и его собакой Лулу. Снежок не подаёт вида, что он узнаёт маршрут. Ранее, я обратила внимание на то, что он больше не упоминает Лулу и похоже даже её не помнит. Джон говорит, что память собаки отличается от человеческой. И естественно, и собачья и человеческая память отличаются от возможностей памяти киборга. Мои воспоминания помечены, внесены в указатель и снабжены ссылками и переходами по ним для более быстрого поиска. Нет никакого «где я оставила свои ключи?» для меня.

Мы входим в парк. В это время года нет ни заманчивых продавцов мороженого, ни многочисленных подростков, катающихся на роликовых коньках. Рампа для скейтборда также пустует. Здесь я когда-то разбила камеру человека, и почти ликвидировала его, когда он начал возмущаться. Хорошие были времена.

Обратный путь домой прерывается частым использованием Снежком его морды разведывательно разнюхивающей каждый ствол дерева и телеграфный столб, мимо которых мы проходим. Наконец, он оставляет своё собственное сообщение. В виде мочи. Фу, плохой пёсик! Почему он не может научиться отправлять сообщения при помощи текста?

Мы возвращаемся домой, я снимаю со Снежка поводок и он тут же несётся во двор, без сомнения «по собачьим делам» и для того, чтобы устроить очередные «игры разума» с Мистером Тибблсом, соседским котом. Они оба – странная парочка. Один – надменный и привередливый; другой – непостоянный и легко отвлекающийся. Нетрудно догадаться, кто есть кто.

-0-

Я вхожу в дом и вешаю поводок на крюк у двери. Прохожу через кухню в гостиную.

Джон и его мать привязаны к кухонным стульям. Двое мужчин находятся в комнате. Моё программное обеспечение ответственное за распознавание лиц сигнализирует на одного из них.

Джонни Камино.

Бандит прижал пистолет к голове Джона. Он слишком далеко для меня, чтобы что-то предпринять с уверенностью, что Джону не успеют причинить вреда. Как будто читая мои мысли, Джон качает головой. Смысл понятен. Не сейчас. Выждать удобный момент.

«Назад, девочка», подаёт голос Камино. «Попробуешь что-нибудь сделать, и твой дружок получит своё. Уж с этого расстояния я не промахнусь».

Лицо другого мужика в этот момент растягивается в улыбке. «Так это она, Джонни? Та самая „Она сущий дьявол!“, которая надрала тебе задницу? Похоже, жизнь в Калифорнии тебя слишком размягчила. Судя по тому, что ты рассказывал по телефону, я уж было подумал, что мы собираемся идти против Зены – Королевы Воинов».

«Не смотри на её хрупкую внешность, Анджело. Она гораздо опаснее, чем она выглядит».

Человек по имени Анджело хихикает, видимо, не веря тому, что он слышит. Он находится примерно в том же возрасте, что и Камино, и одет так же в брюки и спортивную куртку поверх рубашки без галстука. Его волосы зачесаны назад и на висках проглядывает седина. У него золотые часы и браслет, и несколько золотых колец на пальцах. Похоже, ему нравится выглядеть с шиком.

«Знаешь чо, Джонни, Кармине всегда испытывал слабость к тебе. И я бы не хотел вернуться в Чикаго и сказать ему, что ты начинаешь терять свою хватку».

«Тебе не придётся ничего говорить Кармине. Давай, привяжи ее к стулу».

«Да она – просто ребенок!»

«Черт возьми, Энджи, просто привяжи её к грёбанному стулу. У нее какие-то жуткие глаза-вуду. Они светятся красным».

«Господи, Джонни. Когда мы всё это закончим, ты и я сядем и хорошенько потолкуем. Калифорния, похоже, тронула тебя умом и ты начал верить во всё это сумасшедшее хиппи-дерьмо».

Я позволяю Анджело подвести меня к стулу. Он использует пластиковые ремни, от которых обычному человеку не освободиться, только если их не перерезать. Естественно, меня это нисколько не волнует: с таким же успехом это могла бы быть зубная нить.

«Достаточно крепко?»

«Всё крепко. Господи, да ты посмотри на неё. Какую угрозу она может представлять? Она похожа на тощую балерину, которая сидит на диете».

Тощая балерина, которая сидит на диете? Похоже, это было оскорбление.

Камино опускает пистолет, хотя и не убирает его в кобуру. Я смотрю на Джона, чтобы получить от него невербальный сигнал. Он слегка поднимает голову, и, кажется, указывает на потолок. Я прислушиваюсь. И чётко улавливаю, как кто-то перемещается наверху. Итак, в доме как минимум трое злоумышленников, двое из которых точно вооружены. Человек по имени Анджело вложил пистолет в наплечную кобуру, которая спрятана у него под спортивной курткой; кобура выглядывает у него в тот момент, когда он наклоняется вперед, чтобы подвести меня к стулу.

Мы слышим, как кто-то спускается по лестнице. В комнате появляется третий «гость». Он моложе, чем другие, и одет более небрежно в джинсы и футболку, которая позволяет разглядеть зловещие татуировки на обеих руках. Я припоминаю теорию Бекки Шонесси, о том, что число татуировок, которые имеет человек, взаимосвязано с размером его гениталий. Точнее, она говорила немного по-другому. "Чем больше чернильный нарост, тем меньше у парняги «хвост». Если это правда, то этот парняга укомплектован очень скромным «хвостиком».

«Гляньте, что я нашел в большой комнате. Это ружье было под кроватью. А эта штука в тумбочке у кровати. И нож под подушкой. Весьма хорошо наточенный. Кто вообще станет прятать нож боуи под подушкой?» *

«И действительно кто», подыгрывает Анджело. «Никто не хочет объяснить?»

Сара Коннор смерила его взглядом. «Я мать-одиночка. Мне нужно защищать свою семью».

«О, с этой штучкой сделать это гораздо проще». Гангстер поднимает пистолет, внимательно рассматривая его. «Магнум 44-го калибра. Очень солидная хреновина. Ох ты ж чёрт – вы только гляньте на патроны к нему. Это что – бронебойные снаряды? От кого ты собираешься защищать свою семью, от Роммеля». *

Парень помоложе хмурится и спрашивает, «Что за чёртов Роммель?»

Я могла бы ему рассказать, что «чёртов Роммель» был Эрвином Роммелем, немецким фельдмаршалом во Второй мировой войне, известным своей танковой стратегией на поле боя. Естественно я этого не делаю. Сейчас не самое подходящее время для урока истории. Да и всезнайки никому не нравятся.

Анджело вытягивает руку и искоса смотрит в дуло магнума. Он прицеливается в часть разделительной стены между кухней и гостиной, и нажимает на курок. Практически вся стена обваливается. Она построена не из кирпича, а из гипсокартона, не дающего приличного сопротивления бронебойному снаряду.

«Господи, Анджело! Если соседи услышат это, тут придётся устроить кровавую бойню», обеспокоенно выпаливает Камино.

«Расслабься, Джонни. Никто нас не побеспокоит. Ты слишком много волнуешься. Это вредно для пищеварения».

Анджело медленно обходит вокруг комнаты, все еще держа в руках магнум. Он указывает на дверь, ведущую вниз в подвал. «Куда ведёт эта дверь?»

«В подвал. Там ничего нет», спокойно отвечает Сара Коннор.

«О, я тебе верю. Но с другой стороны, может ты там гаубицу прячешь. Тони, пойди, посмотри».

Самый молодой из всех – Тони – спускается вниз. Через некоторое время он возвращается.

«Похоже на детскую комнату. Там по всему полу игрушки валяются. Некоторые из них выглядят так, как будто их кто-то жевал».

Сара Коннор говорит тихо, «Если бы я ей только раз напомнила, но я ей уже сто раз говорила. Убирай за собой вещи или собака их сжуёт».

«Итак, выходит у нас отсутствует ещё один член семьи. Где ребенок?»

«Сегодня школьный день. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, где она».

«Ну что ж. Как бы то ни было. Я не для того проделал весь этот путь, чтобы не причинять боль маленьким деткам. Эти два юных засранца заслуживают того, что им прилежит за проявленное неуважение в адрес человека дела. Ну а их мамочка пойдёт как случайная жертва. Без обид, дорогая. Ты просто оказалась не в том месте, не в то время».

Сара Коннор смотрит на него. «Проваливайте и возможно вы останетесь живы».

Анджело смеется. «Слышали? Как она это сказала. Напомнило мне мою первую жену, пусть земля ей будет пухом. У неё были самые красивые ножки. Эх, был бы я на двадцать лет моложе ...»

«Ты всё равно был бы мерзкой задницей».

Хорошее настроение Анджело мигом уходит, как будто кто-то щёлкнул нужным выключателем. Его лицо искажается от ярости, он замахивается и резко наотмашь бьёт пощёчину Саре Коннор, голова которой поворачивается на бок от удара. «Следи за своим ртом», брюзжит он. «Есть много способов умереть, и не все они быстрые и легкие».

Весьма верное замечание. Интересно, будет ли он таким же оптимистичным, когда это с ним начну делать я?

"Эй, Тони, ты нашёл там часы наверху? " спрашивает Камино. «Приблизительно двенадцать дюймов высотой, согласно Пересу».

«Ты хочешь, чтобы я сходил и проверил?»

«Да, этот парень уж очень был ими заинтересован. Наверное, они чего-то да стоят. Было бы печально оставить здесь такую вещицу».

Тони поднимается наверх. Джон говорит: «Так ты говорил с Пересом. Полагаю, он нас и сдал».

«Да, он вас и сдал. Хотел, чтобы тебе было очень-очень плохо. Он сам бы с тебя сейчас спросил, если бы ему не пришлось валяться в больнице. Эта девочка сжала его „сосиску“ так что она согнулась пополам».

"Она сделала что? " Анджело начинает хихикать снова.

«Теперь он должен носить шину на своём „хоботке“, или иначе ему бы пришлось всё время стоять боком, чтобы отлить». Камино перестаёт говорить и начинает хмуриться, видимо, раздражаясь от смеха Анджело. «Это не смешно, Энджи. Она уделала его телохранителя и отделала его подругу. Она настоящий геморрой».

Камино напряжённо смотрит на меня. Он уже знает на что я способна и, несомненно, он испытывает определенное сочувствие к Винни Пересу, его изогнутой сосиске и прочему в том же духе.

Чего не скажешь об Анджело, у которого в глазах уже слёзы от хохота. «Эта девочка согнула его пополам? Не могу в это поверить. Да ты посмотри на её руки. Они же как зубочистки».

Сексуальные зубочистки, между прочим.

Тони появляется наверху лестничной площадки. «Это они? Это единственные часы, которые я смог там найти».

В его руках находится тайник «запасной Кэмерон».

«Возможно. Тащи их сюда».

Камино рассматривает часы и хмурится. «Что-то не так. Это, конечно, старые часы, но это не антиквариат. Это кусок хлама. Я бы не заплатил за них и десяти долларов. Какого чёрта вы так рисковали, чтобы вернуть их?»

«Это семейная реликвия», отвечает Джон.

Анджело качает головой. «Нет, я не куплюсь на эту чушь. Вы прекрасно знали на кого вы собирались наехать и с кем он был связан, и тем не менее вы это сделали, чтобы вернуть вашу собственность. Потом вы наехали на Переса. Возможно он и кретин-латинос, но он достаточно умён, чтобы защитить себя. Вы бы не стали так рисковать ради старых часов, оставшихся от дедули в наследство». Он наводит магнум на Сару Коннор. «Правду. Сейчас. Или мама получит пулю в живот».

«Там есть секретный отсек. Нужно нажать на основании большими пальцами и провести ими по краям».

Камино проделывает всё следуя инструкции и вытаскивает оттуда начинку – чип запасной Кэмерон.

«Ну-ка посмотрим, что у нас здесь. Похоже на флэшку. Что на ней?»

«Семейные фото».

«Ну к чему эти тайны?»

«Там всякая порнушка. Я не хотел, чтобы мама нашла её».

«Чушь собачья. Мне нравятся фотографии сисек и этому парню рядом со мной ничуть не меньше. Нет, вы бы не ввязались во всё это дерьмо, если бы там было именно это». Магнум поднимается ещё раз. «Правду. Пока я добрый».

Я жду знака от Джона, чтобы начать контратаку. Но он его не подаёт. Вместо этого он говорит: «На ней специальные коды для каждого банка в городе».

«На самом деле?»

«Оглянитесь вокруг. Никто из нас не работает. Как мы можем позволить себе снимать такое место, как это?»

"Он может говорить правду, Энджи. Я слышал о подобных пареньках, как он. Их ещё называют хакерами. Они могут взломать любую компьютерную систему, даже в Пентагоне. Если то, что он говорит – правда, то возможно мы попали на «золотую жилу» ".

«Что ж. Возможно. По крайней мере, это объясняет, почему они так сильно хотели вернуть эту штучку назад. В Чикаго есть парень, которого Кармине использует время от времени и который очень хорошо сечет в компьютерах. Я навещу его, и он проверит эту штучку для меня».

«А как же я?»

«Эй, ты получишь свою долю. Как я уже сказал, Кармине ценит то, что ты делаешь здесь, на западном побережье. Ладно, пора со всем этим заканчивать, а после можно будет пообедать. Эта пиццерия у причала еще открыта?»

«У Луиджи? Нет, закрылись около трех лет назад. Весь этот район теперь принадлежит корейцам».

«Вот дерьмо. Мы же их уже побеждали раньше в войне. Этих чёртовых коммунистов».

Джон говорит спокойно. «Есть ещё одна».

«А? Что ты сказал, парень?»

«Есть ещё одна флэшка. На ней банковские коды к каждому банку в Сан-Франциско».

«Ну надо же, а ты время даром не терял, хитрый ты бобёр. Где она?»

«Наверху в мансарде. Спрятана во внутренней части лампы».

«Боже, умник с кучей секретных отсеков в доме. Ты кем себя возомнил вообще – Джеймсом Бондом? Тони, пойди, принеси лампу».

Я выпрямляюсь в кресле. Нет никакого второго чипа. Ложь, вероятнее всего, использована, чтобы заставить Тони покинуть помещение. И Анджело, и Камино по-прежнему вооружены, но в данный момент их оружие свешено свободно по бокам. Они считают, что они контролируют ситуацию, что они уже сорвали большой куш и ничто им не может помешать.

Ну это мы сейчас посмотрим...

Джон что-то бормочет, так тихо, что даже я не могу различить что именно. Анджело говорит, «В чём дело парень? Говори громче, я тебя почти не слышу». Он делает шаг ближе, наклоняясь, чтобы попытаться слышать лучше и удивляется, когда Джон вдруг встает и пикирует головой в челюсть бандита. Анджело отшатывается назад; он ошеломлён внезапным ударом, но по прежнему опасен. Я разрываю сдерживающие ремни, мгновенно достигаю ножа боуи оставленного на журнальном столике и разом втыкаю его в голову Анджело по самую рукоятку.

«Энджи..?»

Единственный шанс для Джонни Камино контролировать ситуацию – угрожать Джону пистолетом. Но когда он видит меня продвигающейся в его сторону, он в панике похоже забывает об этом преимуществе. Вместо этого он направляет пистолет прямо на меня и нажимает на курок.

Заряд магазина вкачивает свою начинку в мою грудь, разрывая мой короткий топ на куски, но оказывая минимум других повреждений. Немало одежды на мне уже было таким образом искромсано на куски. Мне определённо стоит подумать об оптовых закупках одежды; при специфике моей работы это было бы гораздо экономнее.

Я протягиваю свою руку, обеспечивая жёсткое сцепление с лицом Камино и вынуждая его пятиться назад, до тех пор пока он не упирается в стену. Его голова теперь зажата между кирпичной кладкой и моей рукой. То, что называется между молотом и наковальней. Что-то должно дать трещину.

Это оказывается его череп.

«Эй!»

Третий человек, Тони, появляется на верхней площадке лестницы, без сомнения привлечённый звуками выстрелов. Он начинает стрелять из пистолета. Он стреляет хаотично, практически не прицеливаясь, хотя несколько пуль рикошетом отскакивают рядом с Джоном и его матерью. Слишком близко, что бы они чувствовали себя комфортно, будучи привязанными к стульям. Единственное оружие под рукой – нож Боуи, удобно торчащий из черепа Анджело, как меч в ножнах... очень кровавых ножнах. Я вытаскиваю его, графическое прицеливание захватывает цель, и я бросаю нож, одной рукой через всю комнату.

Прошло уже много времени с того момента, как я ликвидировала кого-то используя для этого нож, и я рада видеть, что я не потеряла ловкость. Нож ударяет Тони в горло. Он выпускает из рук свое оружие и хватается за рукоятку ножа в тщетной попытке остановить внезапно начавшееся мощное кровотечение. Он падает вниз по лестнице и лежит неподвижно у подвала.

Я освобождаю Джона и его мать. Джон подходит к Анджело и затем к Тони, проверяя пульс каждого и не обнаруживая признаков жизни. Он не беспокоится только о Камино, пробитая голова которого с сочащимся из ушей мозговым веществом не оставляет сомнений в том, что он находится за пределами возможного оживления.

«Вот дерьмо, сколько грязищи».

Сара Коннор проверяет свои часы. «Два часа до прихода Мии из школы. Мне нужна швабра».

Джон засовывает в карман чип «запасной Кэмерон» и затем поднимает большие часы. Он бросает часы в стену, разбивая их. «Это произошло, потому что я спрятал чип в часах. Мне и в голову не могло прийти, что кто-то ворвётся и примет их за ценный антиквариат».

«Это не твоя вина», уверяю я его.

«Нет, но этого можно было избежать».

«И три плохих человека все еще были бы живы».

«Не нам судить людей, какие они».

Он наклоняется и осторожно извлекает связку ключей из кармана куртки Анджело, избегая крови. К одному из ключей прикреплён небольшой пластиковый брелок. Ключ к автомобилю. «Похоже на ключ к Лексусу. Наверное, он припаркован где-то поблизости. Давай, пошли найдём его».

Мы находим Лексус припаркованным прямо за углом. Он серебристого цвета с чикагскими номерами. Джон наводит на него брелок с ключами и у машины вспыхивают фары, удостоверяя, что автоугонная система теперь нейтрализована. Похоже, даже бандиты опасаются кражи собственных транспортных средств.

Мы сдаём задом к нашему домику, и я загружаю три тела в багажник. Получается тесновато, но никто не жалуется. Это одно из преимуществ работы с трупами: никто не дерзит.

Джон говорит: «Ты поедешь на Лексусе. Я на нашем внедорожнике. Держись рядом. Не теряй меня».

Да не в жисть...

-0-

К нашему возвращению, Сара Коннор уже вовсю занимается уборкой. Уже нет следов крови и мозгов на стенах и полу. По комнате распространяется сильный запах дезинфицирующего средства. Я помогаю, вытаскивая пули из стен, в то время как Джон тут же следом затирает их специальной замазкой. Стены естественно придётся покрасить краской по новой, но пока и этого будет достаточно.

«Что вы сделали с телами?»

«Свалили их на возвышении на Малхолланде. Полицейские найдут их достаточно скоро. Я думаю, будет лучше, если они будут обнаружены и идентифицированы, иначе этот парень Кармине, который, кажется, у них за главного, просто отправит сюда ещё больше своих головорезов, чтобы расследовать здесь всё».

«Он и так, и так может вернуться, чтобы отомстить».

«С чего бы он стал подозревать, что незамужняя мама, живущая со своими детьми на окраине, может иметь хоть какое-то отношение к тому, что произошло?»

«Ты думаешь, он уже не знает о нас».

«Я думаю, что Камино просто хотел отомстить и вызвал своего старого приятеля из Чикаго, чтобы он приехал и помог. Тони же был просто бандит по найму. Я очень сомневаюсь, что они стали бы посвящать Кармине в детали дела, сообщая ему куда они едут и зачем. Ведь для них это было привычное плёвое дело».

«Я надеюсь, что ты прав. Если нет, то очень скоро нам придётся „радушно“ встречать на пороге чикагскую мафию».

«Что ж, в таком случае, нам понадобится швабра побольше».

-0-

Мия возвращается из школы и когда она проходит через входную дверь, то сразу замечает, что произошли изменения. Трудно не заметить. Комната по-прежнему сильно пахнет дезинфицирующим средством, на стенах всё ещё видна свежая замазка, и вместо кухонной стены – порушенный каркас из деревянных балок. «Что здесь произошло?» спрашивает она.

Я ожидаю, что Джон начнёт рассказывать очередную маленькую ложь – одну из тех, которые он так умело стряпает. Но вместо этого он удивляет меня, сказав: «Кое-какие плохие люди приходили к нам в гости. Мы позаботились об этом».

Челюсть Мии на мгновение застывает. «Они вернуться обратно?»

«Нет, они никогда нас больше не побеспокоят».

Мия кивает, принимая новости довольно спокойно. «Круто. Эй, Снежок, пошли посмотрим телевизор».

«Ты очень рисковал, говоря ей правду» говорит Сара Коннор. Мия и Снежок в данный момент в подвале смотрят телевизор. Судя по звуку, там идёт «АйКарли». Интересно, сделает ли Спенсер что-то глупое в этом эпизоде? О чём это я! Спенсер в каждом эпизоде делает что-то глупое.

«Случись ещё что-нибудь подобное и она быстро поняла бы, что всё это была ложь. Ее отец имел постоянные проблемы с законом, и она достаточно умна, чтобы понять, что мы живём точно также».

-0-

ЧЕТВЕРГ

Тела обнаружены к утру, и фрагмент их опознания показали в вечерних новостях. Джон Камино, 57 лет, до настоящего времени один из уважаемых бизнесменов Лос-Анджелеса. Анджело Мортелли по кличке 'Официант', 58 лет, чикагский бизнесмен, с доказанными связями с организованным преступным миром в Чикаго и Нью-Йорке. Его назвали 'Официантом', после того как он некогда, выполняя заказ, расстрелял конкурента заказчика в итальянском бистро. Я прикидываю, что это также неплохой способ не заплатить по счёту в ресторане. И самый юный из всех – Энтони Сервио, 23 года, молодой повеса-жигало, который был только недавно выпущен из чикагской тюрьмы. Оказывается, он нарушал условия его условно-досрочного освобождения, запрещавшие ему покидать пределы штата Иллинойс. Вряд ли его сейчас или когда-либо ещё будет волновать этот вопрос.

Ведущий новостей представляет гостя студии, отставного сотрудника правоохранительных органов, специалиста в области организованной преступности. Оба начинают размышлять, указывают ли эти убийства и их почерк на усиление активности внутренней войны между преступными группировками. Организованная преступность в крупных городах Америки разделена по этническому признаку. На белые, чёрные, латиноамериканские и азиатские группировки. Разветвление идёт и дальше: азиатские группировки, например, делятся на китайские, корейские или вьетнамские. Каждая группировка способна ответить агрессией в отношении других, если их интересы находятся под угрозой или на их территорию вторглись. Никто не упоминает о терминаторах. Разве мы не этническая группа? Я думаю, что мы на пути к формированию своей группировки. «Люди гибнут за металл!» – по-моему неплохое название для терминаторской группировки. Или лучше: «Люди гибнут от метала». Да, так определённо лучше.

Джон смотрит на эти теледебаты внешне не выказывая никаких эмоций. Это явно не те трупы, которые осядут тяжёлым грузом на его совести. Они были плохими парнями и собирались причинить нам вред.

Есть человеческое выражение, которое мне нет необходимости объяснять.

Посеешь ветер – пожнёшь бурю.

Я подъезжаю к Инглвуду к трём часам ночи, паркую внедорожник в квартале от места моего назначения. Несмотря на поздний час, в доме, который я ищу, горит свет наподобие Светильника Джека. * Свет льется из каждого открытого места, и снаружи слышна громкая музыка, низкочастотные колебания басов осязаемо чувствуются в воздухе, сотрясая ночную тишину. Кто-то устраивает вечеринку.

Люди подъезжают к дому и просто исчезают внутри. Судя по всему, никакого пропускного контроля нет. Мужчины одеты небрежно, у некоторых нарочито выставленные напоказ украшения на шее и запястьях. В то же время, женщины, в более «тусовочном прикиде»: плотно облегающие изгибы тела короткие платья, согласованные с туфлями на высоком каблуке. Я в темных джинсах и кожаной куртке. Если я попытаюсь войти, то я буду выглядеть там неуместно. Буду выделяться на фоне остальных девушек. Если я хочу избежать резни, мне придётся сделать себя менее приметной.

Пока я наблюдаю, спортивный автомобиль красного цвета с двумя молодыми женщинами внутри останавливается у обочины. Пассажирка – крупная темнокожая женщина, изо всех сил пытается высвободить себя из низкого кресла транспортного средства. На ней короткое, украшенное бусами платье, которое еле сдерживает ее пышные формы. Я сканирую её телосложение. Физическое совпадение отсутствует. Даже близко. Можно использовать только если у меня возникнет желание носить на себе палатку.

Эй, сладенькая, мы тебя уже заждались?"

Я подозреваю, что "сладенькая " – ласковое обращение, а не имя водителя.

«Дай мне минутку, Дарлин. Мне нужно поправить мою причёску. И так и знала, что придётся повозиться, что бы поднять верх этой грёбанной тачки».

«Ты хоть знаешь, как это сделать?»

«Да одной из этих кнопок. Черт знает, какой именно».

«Ладно, сладенькая, встретимся внутри».

«Не вздумай только охмурить там всех кабелей. Я тебя знаю, когда ты входишь в раж. Оставь и для меня кого-нибудь».

«Эй, я ничего не обещаю! Во всём мире не хватит мужиков, чтобы удовлетворить такую чёрную конфетку как я».

С хриплым гоготом темнокожая женщина проходит внутрь дома, и я тут же подхожу к транспортному средству. Водитель – худая латиноамериканская девочка, поправляющая в данный момент свои волосы в маленьком зеркале заднего обзора. Я делала это сама несколько раз. Волосы – это сплошное мучение. Она замечает меня и говорит, «Чё надо, милашка?»

Я улыбаюсь и немного наклоняю голову, чтобы выглядеть, как говорит Джон, «миленькой».

«Мне нравится твоё платье...»

-0-

Платье сидит на мне великолепно, чего нельзя сказать о туфлях. Они узкие и на высоких каблуках создающих эффект вращения тела, в результате чего мой центр тяжести смещается. Целая минута уходит на то, что бы произвести калибровку моих гироскопов, так, чтобы я не грохнулась лицом вниз. Как люди справляются с этим, я не знаю. Они, должно быть, ходят как по натянутому канату, постоянно рискуя упасть.

Я направляюсь к двери и открываю ее. Никто не препятствует мне и не просит предъявить удостоверение личности. Это не закрытая вечеринка. Громкая музыка атакует мои сенсоры, подобно физическому нападению. В доме более тридцать человек, большая часть которых танцуют стоя. Некоторые слоняются рядом с деталями мебели, придвинутой к стенам. Я обнаруживаю крупную темнокожую женщину, которая приставив свёрнутую долларовую купюру к одной ноздре, втягивает ей линию белого порошка рассыпанного на серебряном подносе. Я поворачиваюсь к ней спиной, чтобы она не опознала платье своей подруги.

Я опознаю песню, которая играет. «Kendrick Lamar featuring Dr. Dre». Уважуха. Интересно, Dr. Dre настоящий доктор как и Dr. Doom и Dr. Strange?

Сканирование лиц людей находящихся в комнате не обнаруживает совпадения. Я проталкиваюсь к задней части дома, направляясь по коридору к спальне. Возможно, человек, которого я ищу спит, хотя это кажется маловероятным с учётом того, какой уровень шума создаёт музыкальная аппаратура. Люди, конечно, в спальне занимаются и другими вещами, что мне доподлинно известно из личного опыта.

Я слушаю у двери. Мое программное обеспечение, отвечающее за распознавание голосов, сигнализирует. Я нашла того человека, ради которого приехала.

Винни Перес.

Внутри слышны два голоса. Переговоры. Нет... кое что другое.

ДЕВУШКА: Ого, да он у тебя загнут, что ли. (Хихикает)

ПЕРЕС: Не трогай его!

ДЕВОЧКА: Раньше тебе это нравилось! (ХИХИКАНЬЕ), Почему он обернут какой-то хренью?

ПЕРЕС: Какая хрень, дура? Это – хирургическая шина, тупица.

ДЕВУШКА: Ути-пути, бедный мальчик! И сколько времени понадобится, чтобы всё залечить?

ПЕРЕС: Доктора сказали около девяти недель.

ДЕВУШКА: девять недель! У меня такого никогда раньше не было, чтобы в течении девяти недель подряд я не занималась сексом. По-моему, мне только один раз удалось протянуть без секса девять дней. Хотя нет, постой. Это были молочные продукты. Я жила девять дней без молочных продуктов.

ПЕРЕС: Люди, которые это мне сделали, заплатят за это. Парочка крепких парней двигают сюда из Чикаго. О, да, они получат по полной за то, что они со мной сделали. А теперь сгоняй-ка принеси мне немного нюхнуть. И бутылочку Кристала. Хорошо хоть бухать и ширяться я могу по-прежнему.

Я отхожу от двери в неосвещённую часть коридора, и в этот момент из комнаты выходит симпатичная латиноамериканская девочка. Как только она исчезает из виду, я вхожу. Винни Перес лежит на двуспальной кровати, прислонившись к подушкам, на нём боксеры и серая майка. Он сразу же узнаёт меня. Выражение на его лице довольно характерно для всех тех, к кому я заявлялась с повторными визитами.

«Ты!»

«Привет, Винни. Чё как? Хвост пистолетом?»

Это безобидное приветствие, кажется, приводит его в ярость.

«Какого чёрта это значит? По-твоему это смешно? Он теперь направо скрюченный благодаря тебе».

«Я не собиралась травмировать тебя. Мне показалось, что у тебя там спрятано оружие».

«Ага, это было бы очень смешно, если бы не было так чертовски больно. Ты что здесь делаешь вообще, а? Ты же должна быть ... ну, в другом месте».

В могиле мёртвой – это то, что он хотел сказать, подтверждая свою причастность к произошедшему ранее и тем самым окончательно «обрезая конец своей кармы».

«Ты рассекретил наше местонахождение, сообщив его кое-каким опасным людям. Существует высокая вероятность того, что ты сделаешь это снова. Таким образом, ты стал целью для терминации».

«Терминации? Это ещё что значит?»

«Позволь мне продемонстрировать...»

-0-

Выходя из комнаты, я прохожу мимо возвращающейся латиноамериканской девушки. В её руках бутылка шампанского. Она замедляет шаг и бросает взгляд в мою сторону, разглядывая меня сверху донизу. Сравнивая. Оценивая. Рассматривая меня как вероятную конкурентку. Человеческие самки проводят большую часть своего времени так, как будто они постоянно участвуют в бесконечном конкурсе красоты. «Красивое платье», неохотно отмечает она.

«Спасибо. Я выбирала его сама».

Типа того...

Я прокладываю свой путь через танцующих в холле и достигаю двери. Внезапный женский крик перекрывает даже гул тяжелого баса. Моё творчество было обнаружено.

В тот момент, когда я выхожу, музыка резко прерывается. Похоже, я обосрала всю тусовку.