Текст книги "Солдаты Солнца. Книга 1"
Автор книги: Джеймс Хэриссон
Соавторы: Вольха Оин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 62 (всего у книги 66 страниц)
– Танго с Красавчиком проехали по шести злачным точкам и, не обнаружив за собой опасного хвоста, отправились в «Яго» – это стопроцентный вариант! Там они узнают, где Лео залегла в глухое подполье. Но однозначно Лео где-то в подземных трущобах Бруклина, иначе она была бы уже в Казематах Форта.
– О!! Теперь и мы пытаемся мыслить логически?! Сегодня что-то всех пробивает на умственные упражнения... Весьма успокаивающе, Чукки, весьма. Значит – «Яго»! Неужели никаких следов? Не мог же её «харлей» взять и раствориться в воздухе! Неужели так сложно отыскать Лео? Где драка пошумнее, там всегда она! «Яго», значит? М-м?
– Должно быть, она залегла поглубже, где её никто не должен достать хотя бы ближайшие сутки-двое.
– Только не надо блажить… Рассуждаем, вместо того, чтобы делать свою работу!! Поменяемся местами, капитан?! «Третий глаз» не одолжишь?!
Мэлвин выступил вперёд, прикрыв собою Чукки:
– Командор, должен признаться, нас здорово потрепало – пришлось немного пострелять! В городе чувствуется сильное напряжение, и осозовцы вытянули сплошную контрольную линию на границе Бруклина и Центра. Но за «Веттой» хвоста не обнаружилось. Похоже, их интересует исключительно фургон Зулу… А «Яго» – стык Бруклина и Центра: перекрёсток для всех, кто хочет встретиться и остаться инкогнито. Насколько я понял, там легко затеряться – поэтому в «Яго» собираются все самые свежие сплетни всего Индианаполиса и даже всех оставшихся городов планеты.
– И не только сплетни, мистер знаток… Рогин вычислит их без проблем!! «Яго» – перекрёсток для всего сброда Индианаполиса: туда он пошлёт своих генокеров в первую очередь. И вообще, Ловцы нас всё равно вычислят раньше, чем мы успеем выбраться из этого чёртового города!!
Мэлвин снял джи-ай и снова напялил его на бейсболку:
– Красавчик любит повторять, что человеку свойственно не замечать того, что у него под самым носом.
– Вот именно: че-ло-ве-ку!
– Я не раз был прямым свидетелем правоты его слов.
– А знаешь что, Мэлвин?! Тебя я вообще не вижу – в упор!! Ты ж у нас кто?! Человек-невидимка!! Вот и помалкивай – раз не по делу… Красавчик очень хорошо выражается по поводу, что касается его лично, и никогда не замечает того, что у него самого под носом. И если из-за твоего «прозорливого» Красавчика с Танго что-то случится… ох, что я с ним сделаю…
– А на каком камуфляже вы перемещались по городу, если у нас на «голландце» только «зашитый» код на транспорт ППС и БТР Форта? – Гэбриэл всё ещё не вставал с дивана, оставляя за Мишей законное право разобраться с заданиями, выданными команде в его отсутствие.
Мэлвин повернулся к Гэбриэлу:
– Полковник, Андрей перед выходом поставил обновлённую систему камуфлирования: «хамелеон»! Он сам доработал её на основе первой программы Лео: «голландец» может принимать практически любую заданную команду на несложное перекамуфлирование. Сегодня нас это очень выручало – и не раз! Так как зеркальное камуфлирование забирает большую часть общей энергии защиты фургона, а машина при общей перегруппировке ещё и ходит под незарегистрированными номерами. Это доставляет массу хлопот, особенно сейчас. Контроль в городе доведён до полной боеготовности – это могу утверждать, как специалист.
– Ага!! Как специалист по личному зеркальному камуфлированию, й-ёпрст, япона-мать!! – Миша не находила слов для праведного гнева.
– Ох, Мэлвин, Чукки, дела наши и так не на высоте. Теперь мы потеряли ещё и Джона – и потеря эта невосполнимая, – Гэбриэл скосился на Мишу, в раздумье стоящую у ёлки спиной к ребятам. – Теперь нам будет ещё труднее… Мы не можем себе позволить больше терять никого – понимаете? Эта смертельная роскошь будет стоить нам всем жизни и на этот раз окончательно. Без Джона, который бы нас смог вытащить с того света, откуда не возвращаются даже боги, мы не потянем потерь, даже частичных.
Миша снова вернулась к ребятам:
– Если Лео убьют – вам всем конец, нам всем конец и всем нашим планам и надеждам конец к херам грёбаным… Гр-ррр!! Морды!!
Полковник подняла к лицам ребят две напрягшиеся растопыренные пятерни. Гэбриэл понял, что пора серьёзно вмешаться… Он положил руку на плечо Миши:
– Командор, держите себя в руках.
Миша заставила себя убрать руки и повела плечом, скинув с себя мужскую ладонь:
– Идите, капитан Рур и капитан Линкольн! Быстро приведите себя в порядок и хорошенько перекусите – силы вам ещё понадобятся. И помогите Андрею и Зулу как можно скорее привести «Летучий голландец» в рабочий режим. Как только фургон встанет на колёса, сразу же выезжаем в «Яго»! Возможно придётся идти через Западный Бруклин – обстоятельства вынуждают. Задача ясна?!
– Так точно!! Командор?!
– Приказ принят, полковник! Разрешите исполнять?
Миша устало перешла на свой родной:
– Увалитесь нафик!! С глаз моих долой, черти безголовые…
Она подошла к столу и налила себе полную стопку.
– Командор, может, не стоит столько пить в дорогу?
Она вылила в себя водку и, размахнувшись, со злобой влепила стопкой в закрывшиеся двери библиотеки:
– Эти смерти никогда не закончатся! Эта война никогда не закончится!
– Как же мы теперь найдём Лео? Похоже, она закопалась в самое подполье.
– Это-то меня и пугает: подполье… Если она ушла в подземные гаражи «Волчьей Ямы», пиши пропало – дело дрянь. Но это ничего не меняет!! Лишь бы её не заполучил Бэкквард в свои загребущие лапищи раньше нас – козырь-то неоспоримый, свяжет нас по рукам и ногам. Да ещё «капюшонники» – те вообще не признают наших человеческих мерок! Даже Бэкквард, по сравнению с ними, ангел во плоти… Всё будет о`кей! Найдём! Отобьём! Вытащим! Я Танго знаю: она не вернётся, пока не узнает, где Лео. А где грязная потасовка, на которой всегда можно хорошо погреть руки на ставках, там и Лео: кто-кто, а сержант ППС Лео Румаркер всегда найдёт – и где, и с кем… Оно долго тихо сидеть не умеет, не научено войной, япона-мать! И прошу вас, командир, оставить сегодня все ваши нашейные медальоны и армейские жетоны дома и поставить за ухо наш командный криотоп «улитку». И помните, чтобы с криотопом дружить – дружить надо прежде всего с головой… Всё!! Время!!
Гэбриэл потрогал пальцами ветку ёлки – как будто только спилили где-нибудь на Аляске или в Сибири… «И где, и с кем…» – как поразительно недвусмысленно это звучало бы по отношению к кому угодно, к любому из полов представительства всего человечества, но только не для одного его совершенно бесполого существа: сержанта отдельного мотопехотного подразделения ППС – Лео Румаркер.
* * * * *
– Отцепись, Красавчик, без тебя тошно!
– И ещё нам пришлось оставить наши береты – док нам бы этого не подарил.
– Заткнись, Красавчик, чистят здесь основательней, чем в «Шерифе Джо»! Все чужеродные головные уборы здесь запрещены, да и нам сейчас не нужно лишнее внимание. Довольствуйся тем, что на тебе парик!
– А твоя челюсть?
– Моя челюсть забита протогенетической связкой, доставала!
– И ещё! Этот магазин в холле, магазинчик так называемой одежды, больше похож на восточный базар – я чувствую себя неполноценным идиотом… в этом!
– Ты в штанах – чего тебе ещё надо, Красавчик?
– Понимания! Я готов многое терпеть и даже со многим мириться, но знать ради чего.
– О-оо, дурак ты, Красавчик! Причём – неполноценный дурак.
– Попрошу, Танго!
– Что ты сказал?!
– И почему я должен забыть твоё имя? Что за конспирация, где тебя знают в лицо… И как теперь прикажешь тебя называть?
– Просто прикинься глухонемым и всё.
– И ведь опять всё оружие отобрали! Тоже мне, элитный клуб на семи ветрах…
– А я тебя сразу предупреждала, не бери с собой «глоки»! Думал, если они похожи на игрушечные, так их не заметят? А оружие – всегда оружие.
– Но ты-то как всегда идёшь вооружённая до зубов, как акула-пила!
– Лучше быть акулой-пилой, чем «чёрной вдовой».
– Ты не отвечаешь на мои вопросы, ты просто меня игнорируешь.
– А ты не забыл, зачем мы здесь? Что тебе моё оружие? Ничего кроме холодного – ничего! И потом, меня здесь знают, потому ко мне без лишних претензий.
– Да! Я это заметил… заодно и как ты в холле тесно обнималась с одной…
– Генокершей!
– Да! Лобызались и зажимались, как две заправские…
– Лесбиянки!
– Да! А на меня так ноль на массу… Да ещё и всё поотбирали – голый иду! Ну разве что одни штаны оставили.
– Ну оставили же!
– И те не мои.
– А нечего было пялить на себя капитанские кителя и широченные штаны янки-моряка с «Корабля Любви».
– Всё забрали – всё!
– Это норма: тебя прочистили, как пиявку, ты здесь новенький.
– Новенький? Опять новенький… Как бы не стать стареньким, не успев глазом моргнуть!
– Лишь бы мёртвым не стал, не успев глазом моргнуть.
– Ну спасибо…
– Не боись! Чего заранее в штаны наложил? Здесь нет боёв – ни подпольных, ни официальных. Ринг в этом клубе используется по другому назначению – как подиум для… танцев.
– Подожди! А как же я туда с такими руками-«киборгами»?
– Было бы чего волноваться, здесь все такие – пришибки: не руками – так головой… киборги!
– Это ты обо мне? Нет, подожди! Ты меня так и не выслушала – так нельзя! Я не согласен… Стой!!
Он остановил Танго уже в третий раз, как они отошли от клубного магазинчика.
– Оставь эту пустую болтовню, Красавчик, и не мешай мне работать. Ты меня утомляешь! – Танго отодвинула в сторону лейтенанта и взялась за ручки входных парадных дверей клуба.
Двое громил-охранников на ходу ненавязчиво обмахали лейтенантов своими сканерными «мухоловками», приветливо улыбаясь конкретно Танго, – было понятно, что здесь её хорошо знают.
– А как же то, что мы с тобой видели и чувствовали? И говорили друг другу там – на горячем песчаном пляже живого синего океана… под пальмами!! – Красавчик старался заглянуть Танго в глаза, но она точно отморозилась, делая вид, что мало знакома с топающим за ней парнем в пёстро-бежевой хипаческой куртке на голое тело, в красном галстуке с двумя переплетёнными золотыми драконами и в драных голубых джинсах «на мыло». – Я не всё забыл из того подарка «Архаинии» и, если хочешь знать, кое-что очень даже хорошо запомнил! Хочешь, расскажу, что именно?
– Забудь! Это ж был только сон – иллюзия «Архаинии». Чего ты опять ко мне пристебался? Отцепись, а то пальцы переломаю!
– Нет, ты не живое существо! Ты живой труп без чувств и человеческих эмоций. У тебя нет души! У тебя даже не болит, когда от тебя отрывают кусок шкуры.
– Не спорю…
– Эй, Анжелика, детка?! Сестричка-ааа!!
– Я тебя не знаю, Красавчик.
– Анжелика!! Сестра!! Заждались!! Давай, подгребай на наши кубинские маракасы: нас сегодня шестеро – за тобой должок, куколка.
– Но…
– Я тебя укушу, если ты не замолкнешь!
– Анжелика!! К нам, к нам – у нас сегодня стильная групповушка: братья-сёстры! В твоём вкусе, всё как ты любишь, сестра!!
Танго приветливо махали сразу с нескольких сторон.
– Групповушка?!
– Убью, гада…
– Анжелика, привет, куколка!! На подиуме сегодня профланируешь?! Размочалишь эту скукотень застоявшуюся?!
– Анжелика!! Сестра!! Какими судьбами, какими ветрами?! Давненько к нам не заглядывала. Что – очередной приходнячок?! Из какой рождественской корзины ты высидела этого накрахмаленного уродца?.. зажетоненного мелкосошного проедалу, дебильного по всем параметрам братца-кролика... или это братец-цыплёнок?.. цыпа-цыпа…
– Эй! А при чём тут цена на гусиные яйца в Чикаго? – Красавчик выпятился вперёд всей своей «волосатой грудью янки-моряка».
Здоровенный детина, с бицепсами с голову Красавчика и с безобразно разукрашенным париком на круглой кувалде-голове, бесцеремонно ткнул средним пальцем, унизанным перстнем-черепом, прямо в «накрахмаленные зажетоненные грудя мелкосошного проедалы».
– Сдуйся, «старая гвардия»! Здесь тебе не «Клуб Убийц»… – растатуированный от макушки до самого пояса детина-генокер беззлобно оттолкнул Красавчика подальше от барной стойки и навис над Танго, прижавшись к ней всем своим голым бычачьим корпусом и зашептав ей в самое ухо интимно-горячительным духом. – Анжелика-детка, я забью для нас с тобой наверху комнатку поуютнее! Закажем пиццу с твоими любимыми галлюциногенными грибочками и бутылочку белой портвухи, а потом поиграемся «в свадебный кортеж для новобрачных». А хочешь – «в сатанинскую пирушку»! Приглашу пару: брат-сестра или брат-на-брат… как сама захочешь, м-м?!
Детина заговорщицки кивнул в сторону лестницы на второй этаж… Танго выставила острый локоточек:
– Отвал, Дрын!
– Но, Анжели-и-ика!
– Отва-а-али!! Пока не схлопотал в бубен, лось недоделанный.
– Но, Анжелика, разве так встречаются старые любовники? И опять эти непонятные ругательные слова на сдохшем китайском.
– На русском! Чего, кабан, совсем нюх потерял? Или вольты опять в кучу сбились?
– Анжелика, девочка моя, не расстраивайся по пустякам! Ну пойдём же, наша угловая как раз свободна, – детина обхватил Танго за талию и, оторвав от пола на добрых два фута, прижал к своей голой волосатой груди растатуированной гориллы. – Белым сестричкам негоже так надолго забывать про своих цветных ласковых братьев.
– Счас как дам по репе – ласты склеишь, братец-круглая голова! Совсем, что ли, шалаш поехал? Откинь от меня свои копыта, кабан недорезанный!
– О-оо, Анжелика! Как же я люблю, когда ты так грязно ругаешься и злишься, как портовая потаскушка, – это всегда так заводит! Так и хочется поглотить тебя целиком, всю, прямо тут… на барной стойке…
– Ну подержись, подержись, где хочется, мой козлик безрогий… Подержался? А теперь без лишних побочных эксцессов поставь меня на прежнее место!!
– Ты – лучше всех, крошка!!
– Ну козлу понятно! Кто бы спорил…
– И для тебя я всегда чист как стёклышко! Ты же знаешь, я себя блюду.
– Знаю я, как ты себя блюдёшь, козёл затасканный!
Детина наконец поставил Танго на пол, но загребущих лапищ так и не убрал от её соблазнительного тела:
– Но Анжелика, сестрёнка, не такой уж я и козёл! Я только маленький козлик, твой винторогий козлёночек из рекламных проспектов, между прочим.
– Безрогий, безрогий… козлина!
– Ну с этим можно поспорить, крошка: у меня их целых два – если уже дискуссировать в правильном русле, – детина взял руку Танго и бесцеремонно прижал к своему нехилому интимному месту. – Чувствуешь, детка, как я разогрелся?.. еле сдерживаюсь…
– А потерять одним махом не боишься – оба?
Красавчик сел на другом конце бара и сделал вид, что ничего этого не видит:
– «Свадебный кортеж для новобрачных», «сатанинская пирушка», «брат-сестра или брат-на-брат»… Дрын, япона-мать!
Он дважды щёлкнул пальцами:
– Эй, человек?!
К нему сразу же подошёл бармен:
– Что будем пить?
– Хрен-брюле… и стакан ослиного молока!
Бармен с пониманием отнёсся к горю «старой гвардии»:
– А может, всё-таки чего-нибудь покрепче? Для успокоения нервишек предлагаю отличный первачок из вытяжки…
Красавчик поднял руки:
– Даже не хочу знать из кого!
Танго не слишком-то торопилась отцепиться от своего назойливого винторогого козлика.
– Девочка моя, ну и умеешь же ты заводить с полуоборота! Давай разогреемся, сестрёнка, а? Поколбасимся на танцтапчанчике для начала или – сразу на подиум? Ты там всегда заводишься что надо! Мне так нравится и не только мне – ты же знаешь.
– Я танцую только с тем, кто пришёл со мной, козлик.
– С этим мелкосошным проедалой, что ли? Ладно! Через пару минут этот древний атрофированный член упадёт, и я увижу тебя снова на нашем танцтапчанчике – тогда и потанцуем… Придёшь? Или не отцеплюсь. Анжели-и-ика?!
– Я подумаю! Иди уже, Дрын, иди! Выпить сначала дай… со «старой гвардией».
Детина послал Танго смачный воздушный поцелуй и скрылся в разношёрстной толпе орангутангов и макак, надрывно весело скачущих на танцтапчанчике.
– Она подумает… – мир прямо на глазах Красавчика откатывался туда, откуда, как когда-то уверяла всё человечество доминирующая когорта дураков-учёных, он и начинался.
Танго, переодевшаяся ещё в машине в серебристо-малиновый комбинезон и высокий радужно-малиновый парик, предусмотрительно прихваченный ею из бункера, довольно развязно расселась за барной стойкой и пальчиком поманила к себе бармена – настоящего гиганта-красавчика, на фоне которого самому Красавчику делать было уже воистину нечего.
– Гру, братец, поднеси-ка мне «Кровавую Мэри» с двойным стигом… Как жизнь, Гру? Как жена? Парой-тройкой детишек ещё не надумали обзавестись?
– Шутница!
– Красавчик, что за кислое мырло? Закажи себе пиво-сток, на большее твой человеческий организм здесь не потянет.
– Мой человеческий организм, похоже, здесь вообще ни на кого не потянет.
– Не зарывайся, Красавчик, беду накличешь.
– Пиво-сток? Звучит не очень… Бармен! И мне пиво-сток и среднюю креветку.
– Твой старичок такой же шутник, как и ты, Анжелика! – бармен послушно поставил перед лейтенантом высокий бокал со светло-салатной пенистой шапкой.
– Каждый зачем-то да нужен в этом паршивом мире... Какие новости, Гру?
– Город разделился! Половина гоняется по всем злачным местам за неуловимой мифической Командой «Альфа», другая половина считает, что всё это очередные враки генерала Бэккварда: надо же как-то подогревать вымирающее болото перед Играми Месяца… Говорят, таких ставок, как теперь ожидаются, не было уже лет пять! Сама скандалистка-пэпээсница замешана в этом тёмном деле, связанным с совершенно неестественным появлением в городе легенды прошлого тысячелетия – Команды «Альфа». Нечистое это дело, Анжелика. И я так думаю, генерал наш давно хотел приструнить своего вольного наёмника Лео-Космос, да заслуги её деда-гения не позволяли ему распустить свои паучьи силки на её шкуру. Вот и придумал эту дурацкую историю с воскресшей из заморозки сорокалетней давности Командой «Альфа»: сводит личные счёты с непокорными.
– Вредно так много говорить, Гру, языка можно лишиться.
– У тебя всегда самые крутые чаевые, Анжелика!
– Намёк понят… А что состав участников? Я что-то не врубилась: Бешеная Лео и Гроздь Гнева Иегова ожидаются на Гонке Смерти?
– Угадала! Седьмого числа, через три дня… Сегодня на Кровавую Лео и Иегова ставки как никогда! Говорят, пэпээсница за три дня до Гонок-на-Выживание вышла в город поразмяться на наших братьях-генокерах и людоедах из Западного Бруклина. Ну оно понятно – форму надо поддерживать, а то молодняк из лабораторий нашего генерала быстро, знаешь, подвинет с Подиума Славы.
– Какого дьявола?! – Танго резко выкинула руку вверх: дрыгая короткими колесообразными ножками, в воздухе беспомощно бултыхался низкорослый гуттаперчевый карлик с очень гибкими ручонками и круглой пучеглазой головой под высоченным фиолетовым париком. – Зури, с каких это пор ты стал интересоваться моими сапогами? Опять на мои заточки заришься, гнида?
Гуттаперчевый карлик, врасплох прихваченный за шиворот быстрой рукой Танго в тот самый пикантный момент, теперь как мог изворачивался, чтобы из-под руки беспощадной Анжелики пожалостливее заглянуть ей в глаза:
– Когда я хоть что-то смог украсть у тебя, Анжелика?!
– Это точно, прохвост! Чего тебе?
– Анжелика, девочка, клёвой «дури» купить не хочешь? За товар отвечаю!
Танго поставила карлика на пол:
– Нет, Зури, не сегодня.
Она сразу же отвернулась, но настойчивое дёрганье снизу за ногу заставило Танго снова повернуть голову.
– Ну?!
– Анжелика, крошка, я дам на пробу… бесплатно!
Раскрытая пятерня Танго тяжело легла на голову пучеглазого карла:
– Отвали, Зури, по-плохому…
Красавчик не успел моргнуть, а карлика и след простыл – точно растаял меж дрыгающихся ног бойко подпрыгивающей толпы.
Танго снова развернулась к Гру:
– И где Бешеная Лео разминается теперь? И с кем, если не секрет?
– А кто её спрашивает?
Танго медленно расстегнула до самых неприкрытых грудей свой обтягивающий комбинезон и потянула из вшитого в него корсажа смятые зелёные купюры.
– Президент США: Франклин! – Танго выложила на стойку две сотни. – Или, может, ты против свободной демократии нашего любимого генерала Бэккварда, Гру?
– Как можно? Неуважение к покойным и якобинство к живым – признак плохого тона, сестрёнка, – бармен без лишних слов смахнул смятые купюры под стойку и с готовностью пригнулся к Танго.
– О покойниках, Гру, или – всё, или – ничего, – Танго так же медленно потянула молнию наверх, – или наш генерал-президент уже успел упокоиться с миром?
– Как можно! Как можно! – бармен нервно забегал глазками по сторонам.
– Или нашего генерала уже сожрали «капюшонники», «осьминоги» или «карлы дьявола»?
– Ах, Анжелика, Анжелика! Подставишь ты меня когда-нибудь на «кресло разборки»: глаза и уши у нашего доблестного генерала-убийцы повсюду и везде, сама знаешь. Охотники-за-головами тоже зачастили в наше заведение. К тому же уже который день здесь крутятся До и Буйвол, а вчера забегал Мясник – твой брат-любимчик! Шучу-шучу… Но последнее время сюда что-то часто стали заглядывать ретивые ищейки нашего доблестного спасителя-генерала, так что будь просто поосторожнее, Анжелика.
– Перестань, Гру! Не так страшен чёрт, как его малюют.
– Не так страшен чёрт, как не дай бог не разминуться с его квартетом малюток-переростков, сестрёнка: Ловцы-за-Смертью снова в открытую появились в городе – жди скорых кровавых разборок и гору трупов на сдачу.
– Сегодня что, Гру?
– Ловцов-за-Смертью я ещё сегодня не видел, но кто-нибудь из них обязательно заявится – не сомневайся! Но я тебе дам знать, само собой.
– Что по поводу ставок, Гру?
– Спроси у Тигрового Карбункула или у Майи – они уже принимают ставки на Гонки Смерти. Они много знают, что нам простым генокерам знать всё ещё не положено, как и тебе, куколка.
– Ах ты мой кенгурёнок! Ты всегда был отменным сплетником, Гру! И умишка тебе не занимать у твоих бестолковых собратьев по разуму, – Танго заботливо почухала отточенными коготками под гладким квадратным подбородком бармена и повернулась к Красавчику, заодно прихватив своими манящими губками кручёную трубочку из «Кровавой Мэри». – Ну? Я вся внимание! Кто-то здесь мимоходом кинул, что тебя и на две минуты не хватит, «старая гвардия».
– Значит… ты уже докатилась и до «винторогих козликов», и до «дури».
– А тебя что-то смущает, мой рождественский пуфик?
– Значит… теперь публичные дома танцклубами называются.
– Скорее, танцтапчанчиками... Что-то ещё?
– Значит… пошла по братьям и сёстрам, как грязная портовая шлюха!
– Зато ты теперь знаешь обо мне всё.
– Я, конечно, предполагал, что ты не та, за кого себя выдаёшь – за недотрогу, но не до такой же степени!! «Сестра Ордена Святого «Яго».
– Один хрен!
– Не один! Совсем не один! Господи, это же повальное сборище геев, лесбиянок, трансвеститов, клоунов и ещё чёрт знает кого…
– Это клуб для всех, кому не нужно оружие, чтобы чувствовать себя живым. И единственное место во всём Пограничном Бруклине, где можно не бояться, что тебя в следующий момент пристрелят или поставят на тебя помимо твоего желания. Здесь все братья и сёстры, и все любят друг друга!
– Да их здесь – «братьев-сестёр» – как на параде, целый карнавал… Вон, второй этаж по всему периметру забит столиками со сладкими парочками, тройками и… групповушками! А что там – за этими столиками? За этими стенами вообще? Содомские вертепы?!
– Тебе нужна раскладка? Пожалуйста! Первый этаж: справа от бара – холл клуба и магазин, слева – туалетные комнаты, очень чистые, кстати. За спиной диджея – гримёрные, комнаты для танцовщиц и стриптизёров. Но всё это, как я вижу, тебя мало интересует, Красавчик. Весь твой чумовой вид аж вопиёт в лихорадке чистоплюйской праведности о втором этаже и его тёмных делишках! Посвящаю: справа – кухня, слева – комнаты для отдыха для всех, кто умеет оплатить наличкой и желает вольно, без сдерживающих условностей и закостенелых комплексов, на свой собственный вкус душевно и телесно расслабиться в тишине и без душеспасительных проповедей насквозь фальшивых священников, вроде преподобного исповедника всех блаженных и обиженных – великонравственного отца Фэйвори.
– Ах, вот как это теперь называется: «комнаты для отдыха»… И между прочим, при желании, из меня мог бы получиться отличный проповедник, повернись всё по-другому в моей жизни!
– Такой же, как преподобный Ховарт Хью Харрингтон?
– Уж лучше, как наш Псих-Мэлвин, чем так… подло, низко, по-скотски… ножом в спину!
– Ну да? Ишь ты, какие, оказывается, мы праведные, когда затронуты наши самые глубокие интимные чувства… Че-ло-век! Что тебе ещё не нравится, мой герой? Лучше выговорись сразу – пока я способна тебя выслушать до конца.
– Не называй меня так!
– Моим героем или че-ло-ве-ком?
– Рождественским пуфиком!.. Ан-же-ли-ка…
– Глазки-то как горят! Вроде ещё не прикладывался, а крышу уже сорвало… Ну что там ещё осталось по списку очистительной проповеди, преподобный?
– Всё! – Красавчик оттолкнул от себя чуть пригубленное пойло. – Это пиво со сточной канавы!
– Тише, глоткодрай, здесь таких выражений не любят – у Гру отличный слух и тяжёлый кулак… Не гони волну, Красавчик!
– Этот клуб…
– Я тебя уже поняла.
– И эта ужасная музыка!
– Я тебя поняла.
– Ты же любишь «АББА», «Бони М», Армстронга, Джо Дассена, Фрэнка Синатру… Короля – в конце концов!
– Можно подумать, Король не ходил в подобные клубы.
– Ну знаешь!
– Одна хренотень… Что ещё?
– Это дурацкое картинное имя… французской уличной…
– Ну договаривай уже, раз начал.
– Куртизанки! И тот брат-орангутанг, которому ты, между прочим, позволила повиснуть на себе не без явного удовольствия – не заметить это мог бы только слепой!
– Ну… про меня я всё поняла. А чем, собственно, «тот брат-орангутанг» хуже тебя, Красавчик?
Красавчик уставился на Танго ошарашенным потерянным взглядом:
– Интересно, а чем он лучше меня?.. юбкой до пола, попугайским париком, скотской раскраской по всему торсу и наличием двух рогов ниже пояса – вот!!
– Кстати о последнем – это одно из немногих достоинств, которые иногда, жаль, что редко, встречаются у козликов-генокеров.
– Достоинств?!
– Если бы у меня было три коровьих дойки вместо двух детских нашлёпок, разве ты не оценил бы этого по достоинству… а, Красавчик?
– Ценность не в коровьих дойках и трёх рогах, ценность в человеческой… сущности!.. душе!.. человеческом нутре!..
– Ишь, какие баллады ты запел, рыцарь без забрала, зато с достоинством… Ладно, хорохорник Алой Розы, это всё дискуссионный трёп по тому, чего не вернёшь: как говорится, по прошлому не плачут. Ты, лейтенант, в своей психической горячке на забывай действительно о главном – мы здесь с тобой по причине.
Танго отодвинула пустой бокал и спустила ногу с барного стула.
– Ты куда?!
– Разве мы собирались провести это время вместе? Не будем портить в рамках нашего и так достаточно сложного задания этот весьма удачно складывающийся ночной уикенд.
– А я думал – мы вместе!
– Это твой мир, Красавчик: ни у кого ни перед кем нет никаких обязательств – твоё по самые помидоры! Развлекайся!
Красавчик схватил Танго за руку:
– Хочешь мне доказать, что для дела все методы хороши?!
Танго язвительно-саркастично рассмеялась, прихватив лейтенанта за подбородок и слегка прикусив его за нижнюю губу:
– Не совсем, дурачок…
Красавчик мотнул головой:
– Ну почему я должен всё это терпеть?!
– Не терпи! – Танго выпрямилась и повернула голову в сторону полутёмной переливающейся массы огромного зала, сразу же потеряв к «рождественскому пуфику» всякий интерес. – Короче, Красавчик, я обещала тебя сводить в ночной клуб расслабиться – я своё обещание сдержала… Пойду, потолкаюсь среди знакомых. А ты иди потанцуй, как следует подёргай ногами, сгони с себя всю эту глупую накипь дурацкой ревности и развлекись как следует! Заодно выкинь из головы пустую чепуху: ты ж не из полиции нравов, чтобы придираться ко всяким мелочам.
– Мелочам?!
– Мы здесь – значит, нечего теперь капризничать! Тем более, что мне этот клуб жутко как нравится.
– Не сомневаюсь!
– Дурак ты, Красавчик… Да! Самое главное: делай что хочешь – тебя здесь пальцем никто не тронет, – Танго выудила откуда-то из своих потайных карманов «дамский» складной ножичек и незаметно засунула в карман штанов лейтенанта. – Этот малыш – «оборотень-подкидыш»: маленький, но кусается трындец как больно, – береги его, и он сбережёт твоего малыша… Но прошу тебя, Красавчик, по-дружески прошу, не ходи в нумера – я тебя предупредила. Не сверни зеньки, святой отче! Хех!
Танго сделала шаг от стойки.
– Мегера…
Она тут же вернулась и посмотрела в глаза Красавчика злобным буравящим взглядом:
– Ты что-то сказал?
– Ме… ме… Мегрэ… комиссар Мегрэ и его сестра «Кровавая Мэри»!
Танго сверкнула глазами точно двумя небесными молниями и растворилась в пёстрой толпе высоких париков и «гавайских» юбок.
– Не ходи, не дыши, не флиртуй… Ей, значит, можно, а мне нет? Ну и ну! Эй, Гру, что-то меня мутит от этого болотного пивка. У вас здесь хоть один приличный нужник есть?
Стараясь придерживаться стены и пробираясь через толпу разноцветных париков, «римских» и «гавайских» юбок и оголённых торсов всех цветов, форматов и полов, Красавчик всё время поглядывал на одну из клеток, висящих под потолком – почти что напротив бара. Ещё с самого начала он приметил там одну девушку-стриптизёршу особенной королевской стати – очаровательную именно своей естественной красотой: безусловно, она была чистых человеческих кровей! Стопроцентной человеческой крови! И ещё у бара он даже пару раз словил на себе её манящий искусительный взгляд совершенно удивительных светло-изумрудных глаз, и один раз она даже поманила его пальчиком… Теперь же, двигаясь в указанном барменом направлении, Красавчик просто не сводил своих восхищённых глаз с этой невысокой пышногрудой блондинки с колдовскими глазами, а в голове, не переставая ни на секунду, вертелась как юла одна и та же оправдательная мысль: «Если можно Танго – то почему нельзя мне? И она сама сказала: развлекись как следует… Ах, что бы я сейчас сделал с этой неземной красоткой, попадись только она мне в руки! Сорок лет, сорок лет не держал в близких объятиях ни одной женщины! Сорок лет морозился в холодильнике с тремя мужиками в одной компании, вместо того, чтобы загорать со смазливыми блондинками на горячих песчаных пляжах Лос-Анджелеса. Но ведь Танго сказала: развлекись, как следует развлекись! Как бы её оттуда достать – эту пышногрудую дойку? Боже, какие у неё крупные тёмно-розовые жемчужные соски… какие упругие, слоновой кости бёдра… м-м, кончу прямо тут…»
Наконец-то Красавчик наткнулся на высокие узкие двери по соседству: «братья» и «сёстры»… «Очень по существу», – мимоходом подумалось Красавчику.
– Пардон! Я вам не помешал?.. джентльмены…
– Отличный паричок, брат!
– И у вас, парни… братья… сёстры… парички, что надо!
– Присоединяйся, малыш, тебе будет по кайфу, брат.
Туалетные апартаменты оказались настоящей роскошью: шикарной комнатой со всеми полагающимися для этого дела атрибутами и даже со старинными мраморными раковинами для мытья рук. Должно быть, здесь когда-то действительно располагался элитный ночной клуб для «больших мальчиков». Но что касалось всего остального, то есть его сверхэкстравагантных посетителей, то тут вопрос оставался открытым… Двое совсем ещё подранков-генокеров ростом со взрослого самца гориллы, в длинных «гавайских» юбках до пола и с голыми торсами настоящих Аполлонов, мило тискались и целовались прямо за дверью туалета – так что обойти их, не зацепив чем-нибудь существенным, не было совершенно никакой возможности.
