Текст книги "Солдаты Солнца. Книга 1"
Автор книги: Джеймс Хэриссон
Соавторы: Вольха Оин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 66 страниц)
– Каждый раз, общаясь с вами, Миша, я убеждаюсь, что всегда есть что-то ещё, чего я не знаю. И каждый раз оказывается, что это самое, чего я ещё не знаю, движет вами не в меньшей степени, чем никуда не исчезающее желание праведной и втайне неизлечимой мести. И почему-то мне кажется – так будет всегда, до самого конца… Какой сюрприз на этот раз вы подготовили мне, командор?
– И откуда вы только такой выискались, полковник Гэбриэл Харрис?
– Такой – правильный? – улыбнулся Гэбриэл.
– Такой – не такой, как все! Вы и для своего времени были чудаком номер один, а теперь я просто не знаю, как вести себя в присутствии человека, который воплощает в себе бесконечность непредвиденных для этого мира сущностей: праведник, прозорливец, психоаналитик, чокнутый вояка, духовный наставник и сколько там в вас ещё всего наберётся? Вы прямо какой-то кот в мешке.
– Вы хотели сказать: шило в заднице!
– Вот – и ещё одна ипостась… Думаю, нам здорово повезло, что наши вояки-генокеры не имеют такого интеллекта, как у вас, полковник Харрис!
– Тогда попросту не осталось бы места на этой планете для такой умной женщины, как вы, Миша.
– Вы заметили, полковник, с вами совершенно невозможно разговаривать!
– О`кей! Признаю, вы способны сами справиться со всеми проблемами. Тогда зачем мы вам – настоящим воякам? Ведь как показал наш парадный выход, на самом деле прежняя Команда «Альфа» вам даже в подмётки не годится, «по техническим данным» – особенно… Вы можете всё сами! И на самом деле вам не нужна ничья помощь – ни наша, ни чья бы то ни была другая: вы вполне самостоятельная автономная команда. Все четверо вы – команда! Полноценный сложившийся организм. Что-то здесь не так! Чего-то Джон и вы, Миша, мне ещё не договариваете, и похоже – самого главного.
– Самое главное – там! – Миша устало кивнула в сторону окошка, в сторону Форта Глокк.
– Там? – Гэбриэл ещё раз внимательно всмотрелся в цифровую раскладку своего откидного дисплея джи-ай и, ничего не найдя там для себя «самого главного», поднял щитки с глаз. – Там?
– Полковник, вы – умный человек, а мы все здесь давно потеряли последние остатки человеческого разума. Мы больше не в состоянии мыслить, как люди, нас больше нет, как единой нации. Мы все здесь на самом деле умерли ещё двадцать лет назад на этой последней войне, которая свела с ума теперь уже всех – окончательно и бесповоротно. Суицид жизни давно уже стал нормой нашего существования. Мы, последние из людей, уже мало чем отличаемся от зомби-генокеров, «капюшонников»-мутантов и генетических уродов: мы сами уже превратились в них, нас попросту больше нет… Поэтому нам нужны вы: настоящая Команда «Альфа»!
– Но мы не боги! Чего вы от нас хотите?
Миша отёрла струящийся по лицу горячий пот:
– Детей…
– Что?!
– В Форте Глокк есть лаборатория с нулевым допуском, она на самом последнем подземном уровне – это как раз на одной линии с нашим бункерным туннелем. Но туда нет никакого допуска, ни для кого… И там последняя надежда нашего, испускающего предсмертный выдох, непутёвого, конченого человечества, там последнее наше спасение, там – чистые, рождённые от человеческих отцов и матерей, настоящие, самые настоящие… дети.
– Человеческие дети?
– Все дети города родятся в одном месте – в госпитале Наноцентра! Оттуда они и поступают в Форт: родителям, которым всё же повезло узнать таинство рождения живого нормального ребёнка, говорят, что их дитя умерло или родилось мутантом, – и таким образом лишают их права на короткое, но всё же семейное счастье. Детей прячут в подземном городе – как самое последнее сокровище! Но это их не спасает. Они – не генокеры и не мутанты, им нельзя вводить наночип до начала переходного возраста – это уничтожает их генокод. И они там умирают, так и не дожив даже до четырёх-двенадцати лет… Этих детей надо переправить в чистую зону Соломоновых Рудников – ценой собственной жизни. В Пустыню Смерти мы можем идти и без вас, полковник Харрис, но мы не можем выкрасть из нулевого допуска этих детей – нам не хватает ума и команды. Нам нужна ваша помощь: ваш ум, слаженность, неординарность и сумасшедшее везение, которого у нас ни у кого нет, даже у Бешеной Лео.
– Везение, сумасшедшее… с этим бы я конечно поспорил. Но я же говорил, ничего у вас, полковник Васильева, не получается так хорошо, как торжественное преподношение нежданных-негаданных сюрпризов! Тут вы даже переплюнули самого «подарочного гения» Джона Румаркера.
– Этот мир не более чем сплошной обман и не только теперь, полковник. Он был таким всегда, лишь с небольшой разницей: были дети! Именно благодаря им миру, какой бы он ни был порочный и дрянной, всё равно давали шанс на выживание и оттягивали время небытия… Что мы? Мы – только забвение этого мира: Лео живёт прошлым, Танго – одним днём, Чукки вообще не живёт, а я живу будущим – будущим, которого у меня никогда не будет, но ещё может быть у этих детей Индианаполиса – детей Форта! Никто из нас не может дать этим детям ни солнца, ни неба, ни завтрашнего дня, ни даже сегодняшнего. Но это можете вы – Команда «Альфа»! Для этого у вас есть всё: прошлое, настоящее и будущее – то, чего нет ни у кого из тех, кто существует в эти последние двадцать лет на этой гибнущей планете… Вы поможете нам добыть из подземного города Форта и вывезти на Соломоновы Рудники этих детей?
– Мгу… А как же – Лео? Разве не ради неё Джон затевал весь этот «холодильник»?
– Скорее мир обернётся на сорок лет назад, чем Лео сдвинется с места без полных подарков рождественских саней Деда Мороза!
– Санта Клауса…
– Один хрен!
– Звучит весьма правдоподобно… Жаль только, что мы пропустили Рождество, не праздновали вместе с вами. Сегодня ведь, если не ошибаюсь, тридцать первое декабря. Новый Год! Новые чаяния! Новые надежды!
– Спасибо за слова поддержки, полковник Харрис…
Они сидели, прислонившись спиной к стене крыши гаража, и молчали. Над ними в который раз пронеслась пара полицейских «вертушек» в сторону Форта Глокк.
– Всё чего-то ищут!
– Нас ищут – нас…
В криотопах обоих полковников зазвучал тревожно взволнованный голос Андрея:
– Полковник Гэбриэл Харрис?! Полковник Миша Васильева?! Отзовитесь!! Немедленно!!
Миша только передёрнула плечами и многозначительно скосилась на Гэбриэла.
– Что у тебя, Андрей?
– Гэбриэл, гвардия просыпается в шумном темпе!! Спускайтесь скорее, ради всего святого!!
Полковник повернул голову к Мише:
– Ну? Что скажете, командор? Что теперь?
– Вы мне скажите, командир, что теперь?
– Теперь хочу продефилировать под воротами Форта Глокк… на нашем грузовом транспорте!
– Это у вас такой план – попусту рисковать своими людьми?
– Это у меня такая идея: проверить – на что по нынешним временам разменивается полковник Бэкквард? Генеральские нашивки ещё не делают педанта-зануду королём. Что-то мне подсказывает, что Бэккварда Третья Мировая умнее не сделала – как бы не наоборот.
– На это не надейтесь, Бэккварду ума не занимать даже у вас, полковник Харрис!
– Мне это уже нравится!
– Мужчины, мужчины!.. сплошные турниры… Но пусть будет по-вашему, теперь вы – генерал-президент нашего маленького войска. И с генералом Бэкквардом, как и тогда, вы и теперь – на равных!
Миша поднялась первой… Внизу ещё недавнее мрачное зрелище побоищного полевого лазарета приобретало куда более развесёлый характер.
– Зулу, будь хорошим пай-мальчиком, не кусай Андрея за пальчики!
– Доберусь – убью, гада!!
– Не доберёшься, ты теперь у нас водила-заводила – всем безногим как Папа Римский: пастырь на гамаке… хе-хе-хе!..
– Замолкни, Псих Номер Один!!
– Зулу, смотри только на меня.
– Пошёл к чёрту со своей питательной смесью!! Не травился и не собираюсь травиться этим синтетическим силосом для скота!!
– Но, сержант…
– Если не отцепишься, мясник хренов, я тебе сам вправлю шейные позвонки, чтоб надолго запомнил, как ломать шею Мистеру Инджелоси Инкейну!!
Чукки, уже в запасном джи-ай из верхнего бардачка «голландца», с неизменным хайратником на голове, молча сидела на своём гамаке, подобрав под себя ноги. Рядом на том же гамаке с довольной рожей рассиживался точно падишах лоснящийся от удовольствия Мэлвин. Оба что-то пили из складных стаканчиков, а Мэлвин ещё и норовил угостить Чукки половиной своей питательной ампулы… Андрей безуспешно пытался подкормить таким же энергетическим «силосом» бордового от бешенства сержанта, который, кутаясь в свои драные лохмотья и всё ещё не при твёрдых ногах, всячески пытался отогнать от себя настырного мальчишку-генокера с его любезным предложением «отобедать лёгким английским завтраком». Но Андрей был весьма настойчив и не собирался отступать от приказа, который он получил от полковника Васильевой.
– Отцепись от меня, говорю!! Я сейчас кому-нибудь хребет сломаю – уйди, горе-медик… Мало того, что меня чуть не разорвали на мелкие клочья какие-то крысы-мутанты в нацистских капюшонах, так этот противный Псих-Мэлвин битых полчаса мочалил мне мозги всякой космической шоу-ерундой, пока я был под принудительной наркотой Андрея!!
– Но, Зулу, ты же был в полной абстракции, и я только пытался своими космическими эманациями настроить твой травмированный организм на быстрейшее выздоровление…
– Замолкни уже, шут гороховый! Достал ты меня своими эманациями… Полковник, если здесь есть психушка для таких полных придурков, как наш Псих, немедленно подкиньте это несчастье под их двери!!
– Вот это оно самое, полковник Харрис, то, о чём я вам и говорила: неординарность, слаженность, сумасшедшее везение, – Миша подобрала с гамака Чукки свой «морпех» и сразу же надела его себе на голову. – Сержант, пищевую ампулу в рот! «Энергетик» – туда же! Это приказ!
Зулу выкатил на полковника Васильеву ошалелые от гнева глаза… Миша сцепила на груди руки и спокойно посмотрела в пунцовое лицо Мистера Инкейна.
– А, чёрт!! – Зулу выхватил из руки Андрея пищевую ампулу и, закинув её в рот, взял протянутый ему стаканчик с «энергетиком». – Что за гадость! Лучше бы молока налили.
– Молоко будет в бункере, сержант! В походе довольствуйся тем, что имеется в распоряжении команды, – Миша развернулась в сторону распахнутой задней двери «голландца».
– Зулу, как ты себя чувствуешь? – Гэбриэл сцепил руки на груди. – Мы только малость тебя подлатали.
– Малость?! Полковник, вы только посмотрите на меня!! Это как теперь называется?!
Сержант распахнул свои лохмотья, обнажив широченную грудную клетку.
– Ты теперь на киборга-терминатора стал похож! Зулу – непобедимый Мистер Яростный Молот и несокрушимый робот-полицейский с человеческими мозгами!
– Заткнись, недоумок!! Я ещё доберусь до твоей гусячьей шеи – будет тебе ещё полный ёкарный бабай, гадёныш недобитый!!
Гэбриэл улыбался… «Детвора» отживала – и это было просто каким-то чудом после такой серьёзной разборки в Церкви Святого Андрея. Полковник всё яснее понимал, к чему им следует теперь быть готовыми.
– Андрей, успокой нашего сержанта, подай ему стакан «энергетика» по второму кругу.
– Но, Гэбриэл!!
– Так-так, так-так… хе-хе, – Андрей довольно потёр руки и хитро по-иезуитски скосился на беснующегося сержанта.
Полковник присел возле молчуньи Чукки. Лет сорок назад её исполосованное ужасными шрамами лицо, наверное, не имело бы себе равных аналогов в мире хирургической косметологии.
– ВВС, как дела?
Мэлвин не мог не ответить за Чукки – у него сейчас было просто подвешенно-замечательное настроение: невозможно было поверить, что ещё час назад он готов был утопить гараж неконтролируемым потоком горьких слёз душераздирающего страдания «за брата ближнего своего».
– Нашего воздушного аса здорово потрепало. Но мы – вэвээсники! И мы умеем достойно выбираться из передряг покруче этой!
– Так уж и покруче? – Миша вернулась из фургона и теперь смотрела на капитана насмешливым взглядом иронично прищуренных глаз.
Зулу перехватил саркастическую шпильку еле видимых глаз командора – костяшки на его сжавшихся пальцах неприятно хрустнули:
– Мэлвин, может, и псих, но не брехло: никто не знает – выбрались бы вы из того ада, который прошла команда в Церкви Святого Андрея, без наших совместных усилий!
– О, Зулу…
– Не смей ко мне протягивать свои клешни, Псих!!
Миша внимательно посмотрела на сержанта:
– Что ж, солдат за солдата – может, оба останутся живы.
Гэбриэл положил руку на плечо Чукки:
– Я чувствую себя виноватым, капитан, именно я не успел к алтарю церкви.
Чукки разлепила свои пострадавшие губы и даже попыталась криво улыбнуться:
– Не ради меня вам следовало вовремя поспеть к алтарю церкви: ваш выход ещё ждёт вас, полковник, и тогда с вас спросят по полной, но не теперь и ещё – не сегодня.
– Чукки! – Миша предупредительно нахмурилась, затягивая на бёдрах свои «Магнумы».
– Заткнулась, полковник…
Гэбриэл проглотил поданный Андреем «энергетик» вместе с пищевой ампулой и пошёл узнать, как дела у Красавчика… Мэлвин вприпрыжку поскакал следом за ним.
– Полковник, полковник, – нетерпеливо зашептал Мэлвин в самое ухо Гэбриэлу, – хочу пи-пи...
Гэбриэл скосился на своего капитана:
– Мэлвин, вода в баре!
– Полковник, не пить… а пи-пи, – Мэлвин весь поджался от нетерпения.
Гэбриэл окликнул возившегося в фургоне мальчишку-генокера:
– Андрей, ты уже закончил проверку панелей?
– Да, Гэбриэл! Сейчас буду поднимать Красавчика.
– Вот что, Андрей, пойди убеди Зулу натянуть обратно на ноги его рваные сапоги – он же не может ходить босиком, а другой обуви пока для него нет.
– Хорошо, полковник, сделаю, что смогу, – мальчишка-генокер уже направлялся к обескураженному и вконец расстроенному сержанту, недовольно вертящему в своих руках чуть ли не в клочья разодранные и ещё недавно такие радостно-белоснежные сапожки.
– Мэлвин, я тебя предупреждал не пить кувшинами квас перед дорогой.
– Но, полковник, русский квас как лекарство так полезен для общего тонуса организма космических рейнджеров!
– Тогда всё просто: закрывайся в фургоне и делай по-быстрому своё мокрое дело – только не забудь закрыть после себя крышку унитаза, а то Зулу потом тебя прибьёт.
– Я всё понял, полковник!
Гэбриэл сам прикрыл за Мэлвином дверь «голландца» и пошёл к Мише, сидящей у стены:
– Если сейчас поднимем Красавчика, пойдём к главным воротам Форта Глокк. Прокатимся мимо них, как полагается беглым трибунальщикам, – с музыкой и оркестром! И через Наноцентр уйдём в Бруклин: хочу повнимательнее присмотреться к зоне нашей последней высадки – хоть нас Джон и спас от преждевременной смерти, но тюрьма, в которую нас таки запер обратно Бэкквард, так и осталась тюрьмой. Из этой коробки нет выхода – бежать некуда! Мы в клетке за спасительным забором, лазерной сеткой над головой и с безжалостными монстрами и мутантами в виде нашего стерегущего конвоя охраны.
– Если это вас как-то утешит, полковник Харрис, мы в этой клетке уже двадцать лет. И срок нашего приговора чисто ваш – пожизненный! Без всякого права на амнистию.
– А чего это Мэлвин в моём фургоне закрылся?! Он что там спать собрался, а?! Мне кто-нибудь ответит?!
– О-ооо… уф! Вот где оказывается душа у человека – прямо настоящий кайф, как от крем-брюле в знойный полдень, – упираясь правой рукой в борт «голландца» и полуприкрыв веки, Мэлвин блаженно покачивался над автономным туалетным модулем за крайним левым сидением фургона.
Гараж вздрогнул… Обе машины качнуло и успокоилось – снова был несильный подземный сдвиг.
– Как правило, их два…
– Я начинаю привыкать к вашему расписанию, Миша.
– Человек может привыкнуть даже к смерти.
Сержант вновь расстроенно покачал головой на свои драные сапоги:
– К такому могут привыкнуть только психи вроде нашего Психа!
– Ой-ёй! – Мэлвин повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую – оба пациента оставались без сознания. – Такая встряска и заспиртованного фараона из саркофага подняла бы, а этим двум всё по барабану: не поймёшь, дышат или уже отдали богу душу… Да что же это такое? У меня что, мочевой пузырь до солнечного сплетения растянулся, что ли?
Второй подземный сдвиг оказался посолиднее, обе машины хорошенько подбросило на колёсах.
– Чем это ты… занят, Мэлвин?
У капитана не к месту нервно задёргалась рука:
– Ай, мамочка! Красавчик, я из-за тебя чуть не промазал… Ты жив?!
– Во что это ты там «не промазал»?.. кх-кх… И почему это я должен быть не жив, а?!
– Не «не промазал», а чуть не промазал, – Мэлвин поскорее заправил свои штаны. – Красавчик, ты не мог побыть в отключке ещё каких-то десять секунд. Я из-за тебя чуть штаны не обмочил, а других здесь взять негде!
– Ну извини! Мне тут как раз такая блондинка на разогретом полуденным солнцем Сансет-Бич снилась, открываю глаза – и что я вижу?
– Ты только так сильно руками не маши, Красавчик. Тебе нельзя сейчас лишний раз волноваться… чревато непредвиденными последствиями…
– Что ты несёшь, псих? Чего это мне нельзя волноваться с последствиями?.. А-аааа!!!
Все двери фургона распахнулись чуть ли не одновременно! Гэбриэл заскочил через заднюю дверь и сразу же придавил Красавчика к полке и зажал ему рот ладонью:
– Лейтенант, молчать! Это приказ… Ты же нас выдашь!
– Он вас не понимает, полковник, у него шок, – Танго без капли сострадания всадила Красавчику дозу успокоительного из шприца своего «тяжа».
– Ну вот… опять потерял сознание, – констатировал Мэлвин.
– Переживаемо! Сейчас его отпустит, это слабое успокоительное – расслабляющее…
– Что за ненормальные оры?! – в дверях фургона, опираясь обеими руками на дверную раму, стоял Зулу.
Мэлвин взял на себя труд всем всё объяснить как следует:
– Зулу, вот ты только представь: тебе снятся жгучие брюнетки и полногрудые блондинки на горячем жёлтом песке под изнывающим кругом золотистого Колеса Небес, под ногами расслабляющий плеск изумрудных, ласкающих кожу, прохладных шуршащих волн вдоль пляжного берега Сансет-Бич, в безоблачном небе белые чайки на золотом крыле…
– Короче!!
– Короче, открываешь глаза, а тут – рука киборга-убийцы прямо перед твоей опешившей от такой кошмарной реальности рожей!
– Чьей рожей?! Моей?! Да я тебе… Краса-а-авчик! – сержант наконец-то обозрел собственными глазами «железную руку киборга».
Миша сжала плечо Гэбриэла:
– Полковник, оставьте его Танго: лучше неё никто не объяснит лейтенанту, что ему предстоит дальше. Доверьте это дело лейтенанту Танго Танго – дадим Красавчику ещё пять минут.
Гэбриэл подал молчаливый жест – все вышли из фургона, прикрыв за собой двери.
Красавчик не двигался, он смотрел в потолок «голландца» и молчал – в его глазах застыл немой крик разорванной души.
Танго буквально нависла над обмершим пациентом, не очень-то торопясь освободить его от притягивающего к полке ремня:
– Через пять минут тебе полегчает, Красавчик: закончится действие лекарства, отойдут в небытие дамские обмороки и снова вернётся разведка, – с руками, ногами, головой и даже со всем остальным, что там прилагается к разведке… Так что слушай сюда, Красавчик! Трепаться попусту я не люблю, потому говорить буду по делу и самое главное для тебя – любимого лейтенанта полковника Харриса, гы-гы… С рукой у тебя полный порядок: не полагаясь исключительно на голый профессионализм реанимационной системы нашего физирефактора, я тебе лично пришила кисть на место – всё как полагается! Остальное сделают лекарства и «живая кожа» протогенетика. Железяки на руке, чтоб полностью зафиксировать и восстановить двигательные функции кисти… И последнее, будешь заинькой-паинькой – не станешь пытаться избавиться от своей великолепно слаженной новой и, как говорит твой друг Мэлвин, руки киборга-убийцы, – через пару неделек сможешь скинуть эту железяку нахрен! Как говорится, на вполне обоснованных условиях полнейшего восстановления. А вообще, запоминай на будущее: случается здесь такое часто, в обмороки не наложишься – накладно будет. И потом, рука не голова – ведь так? Так что, если человек хочет жить, то медицина тут бессильна! Бери пример с полковника Васильевой… Ну надеюсь, ты всё сам понял, не маленький уже. И кстати, можешь оттаивать – время!
Танго сняла с Красавчика притяжной ремень и уже собиралась открыть заднюю дверь фургона, но в последний момент обернулась:
– Да, эти кибер-шипы, что впиваются в твою руку и причиняют временный и несущественный дискомфорт, очень даже нужная вещь в твоём состоянии: это нейростимуляторы – и твоя рука в них сейчас нуждается больше всего на свете. И если вдруг надумаешь, под хорошее настроение, могу даже пригласить тебя на ночную дискотеку: я знаю недурственный ночной клуб в районе ближнего Центра… Кто знает, может, завтра от нас и пепла не останется.
Танго исчезла за дверью фургона.
– О Господи! Лучше бы я не просыпался, так и замёрз в своей вип-камере…
– Перестань, Красавчик! У тебя теперь такой… мужественный вид, – Гэбриэл уже был рядом, он помог приподняться своему другу. – Подъём, подъём, лейтенант, нам пора двигаться дальше!
Красавчик закачал головой:
– Я не могу поверить, Гэбриэл! Скажи, мы ещё никогда не попадали в подобную передрягу, а?
– Да ну! Во Вьетнаме бывало и похуже…
– Да! – бывало… Но это было тысячу веков назад! О Боже, как будто нас снова закинули в душные болотные джунгли, кишащие озверевшими вьетконговцами… А этот священник – бедолага. Ему ещё хуже, чем мне: он попал не в то время и совсем не в то место, как и мы.
– Хватит воспоминаний, Красавчик. Одеваемся и на выход! Я помогу... И ничего не говори по поводу своей одежды, сейчас как есть. А рука болеть не должна, в тебя влили столько наркотической «дури»… Всё! Жду тебя снаружи!
Через пару минут лейтенант сошёл с задней подножки фургона, но из-за двери не вышел, а лишь выставил наружу растрёпанную голову:
– Эй, ребята, а где мои туфли?
Вся команда уже стояла в полной боевой готовности – только вид у ребят был пообтрёпаннее, да боевое снаряжение помощнее… Мэлвин был в своей исполосованной, но ещё живой куртке и в сильно подранных штанах. На стопах у капитана было нечто с торчащими наружу пальцами, но всё же это были его кеды. У Зулу был точно такой же подранный вид, да цепей на шее поубавилось вдвое – должно быть, подрастерялись во время «церковного отпевания»… Из женской половины только Чукки более всего подходила под один стиль с Мэлвином и Зулу. У Гэбриэла серьёзно пострадали разве что его техасские туфли.
– Где моя обувь?
– Красавчик, твои туфли у тебя под ногами.
Лейтенант перевёл взгляд вниз – прямо у колеса стояли два изувеченных обрубка чего-то, что нарочито напоминало смотрящему на «это» о бренности мира вообще и на данный момент в частности.
– Ты шутишь, Гэбриэл… Это – что?!
– Это и есть твои туфли, Красавчик, которые ты сам выбрал себе в дорогу.
– Но я же не предполагал, что первый мой экскурсионно-познавательный тур по местным достопримечательностям окажется таким… познавательным. Я не могу «это» теперь надевать на свои ноги.
– А ты на руки попробуй!
– Не смешно, Гэбриэл…
– Мы так и будем торчать здесь, пока не умрём от старости?! – прорычала полковник Васильева.
– Красавчик, до бункера тебе придётся носить на ногах то, что осталось от твоих шикарных туфель городского денди. Это приказ, лейтенант!.. Андрей?
– Я понял, полковник! – мальчишка-генокер уже стоял за дверью фургона. – Ставишь ногу сюда, Красавчик, вот так…
Прошло ещё пять минут, прежде чем Красавчик уже при полном параде появился из-за двери фургона. Нелепее вида нельзя было придумать даже с «изысканным» вкусом капитана Рур: прекрасный светло-бежевый твидовый пиджак Красавчика теперь являл собою скорее шикарный вариант только что отвалившегося от помойки бродяги в столетней давности одёжке неопределённого фасона; оба края воротника некогда белоснежной рубашки прилежно одинаково и нагло вызывающе торчали над сохранившимся в более-менее приличном варианте светлом и «немножко подранном» джемпере; зато элегантные брюки бывшего бежевого оттенка имели удачно однородную направленность хаотично разбросанных резаных линий по всей своей длине – от паха до оригинально обтрёпанных подборов. Но шиком совершенства и всей изысканности светского гардероба Красавчика, безусловно, являлись его привязанные к стопам тонкой бечёвкой лапотно-покорёженные подмётки!
– Надо было всё-таки прихватить с собой пару запасных штанов для… других.
– Надо было, – вздохнула Миша на злорадное хихиканье Танго.
– Отдалённо напоминает греческий стиль… точно! – греческие сандалии… очень модный стиль, Красавчик! – оценочное высказывание Мэлвина, по идее, должно было поддержать «несломленный» дух лейтенанта.
Красавчик приподнял «железную руку киборга»:
– Кг-кг… Я готов к дальнейшим экзекуциям, джентльмены! Готов! Да!
– Очень хорошо, Красавчик! Андрей, выдай лейтенанту энергетическую ампулу и всё, что там полагается к его дорожному рациону.
– Что?! Ещё что-то! Пластмассовый стаканчик и пищевые ампулы… Послушайте, неужели в этом городе не найдётся приличного ресторана, где мы могли бы по-человечески перекусить? Ну хотя бы сносного бара! «Индиго-бар» подойдёт? А где я слышал это название? Кто-нибудь знает?
– Во сне! – хмыкнула Танго.
– Тебе это приснилось, Красавчик, точно! – поддакнул всем довольный Мэлвин: весь его вид теперь как нельзя полно соответствовал личному гардеробу Чукки и, похоже, реально осознающему это дело Мэлвину, всё это ужасно нравилось.
– Не спорь, Красавчик, запивай свою ампулу и вперёд!
Красавчик протяжно-тяжело вздохнул, но приказ полковника выполнил.
– Господи, какая гадость! Какая гадость… – Красавчик отмахнулся от Андрея. – Берет не надену, не настаивай: такой затрапезный вид и берет военных ветеранов. Позор мне – образчику изысканного и утончённого стиля истинного, но, к сожалению, не реализовавшегося кутюрье по призванию.
– О-ооо, – Танго чуть не вывернуло наизнанку.
– Гэбриэл, а почему ты один из нас, из парней, выглядишь как огурчик?
– Я – мозговой центр команды, моё место не на передовой.
– Очень мило, Гэбриэл, очень, – Красавчик качнул головой в сторону женской половины команды. – А они что, из титанового сплава сделаны?
– Нет, лейтенант, просто они прошли двадцатилетнюю школу выживания в той самой среде, в которую нас только-только окунули носом.
Красавчик скосился на изуродованное лицо Чукки сочувственно-вопросительным взглядом:
– И не только – носом. И как только можно было сделать такое с… леди?
– Мудрость приходит через страдания, – Миша ещё больше нахмурилась на лейтенанта.
– Мудрость? Для этого у нас есть Гэбриэл…
– Ты точно давно не смотрелся в зеркало, Красавчик! – у Мэлвина всё-таки явно не в тему было настроение.
– Что-о?!
– Заткнись, кретин! Ты нам всем жутко надоел своей пустоголовой болтовнёй, – придерживая одной рукой лазерный автомат, другой сержант прихватил Мэлвина за шкирку. – Сейчас ты лишишься не только своего лица, но и этого последнего тряпья!
– Ты собираешься меня насиловать, Зулу?! Прямо тут?!
– Психованный идиот!! – сержант откинул от себя Мэлвина.
Красавчик как бы нечаянно боком подкатил к стоящей в стороне Танго:
– Спасибо, что вовремя поддержала меня там и не бросила тут.
– Мы ж вроде теперь напарники, – криво улыбнулась Танго.
Гэбриэл раскурил сигару и встал спиной к борту «Летучего голландца» – дабы его хорошо было видно и слышно каждому:
– А теперь к делу, джентльмены! Судя по вашему виду, мы всё ещё на коне… А потому у меня есть план! Сейчас мы проедем мимо Форта Глокк – заодно поглядим, как там теперь поживает наш старый знакомый полковник Бэкквард. Затем сделаем петлю по Центру и заскочим напоследок в Бруклин: надо осмотреть весь город, чтобы дважды к этому вопросу не возвращаться, – никто не знает, что день на завтра нам готовит.
Красавчик перекинул через здоровое плечо выуженную Мэлвином специально для него из ангарных недр фургона дорогую сердцу М16:
– Гэбриэл, а ты уверен, что мы действительно сможем проехать через весь город теперь, когда мы так лихо засвидетельствовали своё присутствие здесь – на улицах Индианаполиса?!
– Больше суматохи – меньше дела! На данный момент лучшее средство замаскироваться – это выставиться на аукционе Сотбис в первых лотовых рядах.
– Просто не могу поверить, что ты такое говоришь!
– Сейчас нас ищут по всем тёмным углам, как крыс по норам. Дадим им понять, что нас следует искать на свету! А сами затеряемся в толпе… Мы должны знать свои реальные возможности в этой пластмассовой коробке. Всегда надо понимать, кто с тобой сидит в одной клетке. Иначе, когда включится свет, мало может не показаться… Весь мир у наших ног, джентльмены!!
– Ага, – усмехнулась Танго, – особенно у подгорелых пяток Красавчика.
– Подожди-подожди, Гэбриэл! – лейтенант перевёл болезненный взгляд с Танго на своего полковника. – Что-то я не понял – куда-куда теперь?!
Гэбриэл положил руку на спину не к месту заволновавшегося Красавчика:
– Едем дальше кататься на «русских горках», лейтенант! У нас сегодня эксклюзивные билеты – праздничные! На целых три заезда: подземные казематы «туннеля страха», «нотрдамские квазимоды» и сумасшедшие гонки «от Нового Алькатраса – до Старого Бруклина».
Мэлвин запрыгал в несуразном танце – должно быть, сразу от космических рейнджеров:
– И снова «русские горки»!! А я так люблю «русские горки»!! Ура «русским горкам»!! Все на «русские карусели»!!
Мэлвин подскочил к Чукки и радостно закружил её.
Миша посмотрела на полковника:
– Как по мне, наночип «Х-радиации» капитану Линкольну – что мёртвому припарки.
– Лучше прослыть слабоумным маразматиком, вроде Мэлвина, чем хладнокровным педантом, как Бэкквард… Красавчик, не надеваешь берет, не забудь его взять с собой – ещё пригодится.
Мэлвин отпустил Чукки, но тут же радостно налетел на сержанта:
– Зулу, мы едем с тобой кататься на «русских горках»!!
Сержант сгрёб капитана в кучу:
– Возьми себя в руки, полоумный кретин!!
– Но, Зулу! Все любят «русские горки»…
– Красавчик, вести машину сможешь?.. или…
– Да!! Смогу!! Моё!!
– О`кей, ребята! По машинам!.. Красавчик, Мэлвин и Чукки – назад в «Корветту». Голову свою безберетную из окна не высовывать, Красавчик… Всё!! Вперёд!!
