Текст книги "Солдаты Солнца. Книга 1"
Автор книги: Джеймс Хэриссон
Соавторы: Вольха Оин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 66 страниц)
Удар гонга слился с рёвом толпы!
Первым замахал своими нунчаками генокер слева от Танго, отвлекая на себя всё внимание чёрного рейнджера, но Танго не купилась на этот трюк, зная наперёд все фокусы этого племени. Поэтому, когда на шее Танго должна была перекреститься акулья заточка лезвий ножей-кастетов второго генокера, лейтенант оказалась стопроцентно готова к хитрому выпаду её спарринг-партнёров: молниеносно проскользнув невидимой тенью под рукой кастетника, Танго с наслаждением всадила ему в почку своё миниатюрное браслетное «жалко» – стилетный клинок правого браслета без промаха вошёл в тело генокера! Генокер отреагировал не менее молниеносно, чем его противница: один их «хамелеонов» просвистел прямо над головой лейтенанта, другой у её шеи – руки у охранника-генокера были длинные и быстрые. Но Танго уже была не в радиусе кругового поражения кастетов – она отскочила к противоположной сетке ринга и опять замерла на месте. И на этот раз вперёд снова пошёл генокер с нунчаками… У Гэбриэла похолодело в груди.
В мгновение ока Танго выдернула из ножен на поясе гуляющий клинок короткого меча. Громила-генокер шёл на неё, не останавливаясь, его крутящиеся нунчаки занимали всё пространство на подходе к Танго. Тонкий клинок в руках лейтенанта загулял не хуже, чем летающие нунчаки генокера! В какой-то момент их танцующее оружие перехлестнулось, и Танго тут же выдернула назад свой меч – вместе с половиной нунчака. Откинув ненужный кусок в сторону, на обратном пути острое лезвие клинка прошлось по голой груди генокера и с нижнего разворота с размаха отрубило кисть генокера вместе с частью предплечья. Танго красиво ушла в позу «последнего взмаха самурая»… Генокер сразу же бросил свои нунчаки и попятился назад, прячась за спину своего напарника. Кастетник снова выступил вперёд! А за его спиной полковник наблюдал просто невероятно фантастическую картину: обрубленная рука генокера регенерировалась в новую руку прямо на глазах всей публики. Это было просто потрясающее зрелище: минута – и рука генокера как будто и не была отрублена чуть ли не по самый локоть, а ведь окровавленный обрубок валялся тут же под ногами.
Кастетник очень хорошо знал своё контактное оружие, и Танго пришлось попотеть, прежде чем кисть генокера вместе с кастетом отлетела на сетку клетки. Генокер с только что заново восстановленной рукой бросился на Танго, но у неё больше не было желания играться с ними в хороших и плохих копов: лейтенант закружилась в смертельной пляске как крылья мельницы при ураганном ветре! Во все стороны полетели уши, пальцы, руки, куски плеч, а следом и головы генокеров прогулялись по клетке, как мячи по сетке футбольных ворот… Всё было закончено ещё быстрее, чем с Сиафу.
«Павлиний халат» ударил в гонг!! Зал сходил с ума – неистовству толпы не было предела…
– Бой считается законченным!!! Бой закончен!!! Победа полная и безоговорочная!!! «Живец» выиграл – и награда его смертельного поединка: жизнь!!!
Танго вытерла клинок об свои штаны и, вложив меч обратно в ножны, снова встала посреди ринга, сцепив руки на груди: последний приговор выносил только сам Хозяин.
Сетчатый полог слегка приоткрылся, и оттуда появилась огромная мужская кисть, зажатая в кулак. Большой палец поднялся вверх! Толпа взвыла: этот бой был закончен!
Танго повернулась к центральной двери клетки и одними губами улыбнулась полковнику – по её тяжёлому взгляду Гэбриэл понял: она устала…
Клетку открыли и Танго беспрепятственно вышла наружу – вышла победителем! Но наверх её не пригласили: даже для выжившего «живца» такой почести не предусматривалось. Она кивнула полковнику и пошла к своим – туда, где на полу у стены сидел Красавчик со стянутым грубыми швами распоротым лицом и перетянутым эластичным жгутом распухшим синим запястьем правой руки. Его левая кибер-шина имела плачевный вид, но кисть всё ещё надёжно держалась на руке за счёт титановой сцепки браслетных металлических обручей. Голова Красавчика была прислонена к стене, глаза прикрыты, дыхание было отрывистым и неровным… Рядом с ним на охране стояла Миша.
Танго и Миша крепко по-мужски обнялись.
– Что? Поди оплакала меня уже раз сто?
– Двести! Тебя оплачешь – как же! Скорее я сама себя оплачу из могилы…
– Ну спасибо за доверие, полковник… Чего ты не зашьёшь Красавчику морду? Изойдётся кровью и не дай бог помрёт – док из нас всю душу вытрусит из-за него.
– Лейтенант, не кипишуй! Разошлась – не остановишь… Лучше присядь, на тебе ни лица ни сил нет, я же вижу… Не могу я его тут зашивать! Во-первых, он будет орать как резаный – это же тебе не Чукки: безмерное терпение. А во-вторых, нельзя вызывать лишних подозрений, нас и так уже взяли на заметку.
– А в-третьих?
– А в-третьих, у нас ещё Чукки – забыла? Риск сейчас отнюдь неблагородное и неблагодарное дело.
– Тогда напяль на него мой «адский» и надень маску на лицо – кто там на него сейчас смотрит, кроме фортовских шпиков… пусть поживёт ещё немного, а?
– Ну это можно!
Танго сняла с головы свой джи-ай и протянула Мише:
– Похоже, ему совсем худо… до дома бы его дотянуть – живым…
– Типун тебе на язык, «анаконда» хренова!
Миша в приказном порядке поставила джи-ай чёрного рейнджера на голову Красавчика и через свой заушный криотоп приказала надеть маску на лицо с полной идентификацией кожной проявки.
– Как протащила свой «адский»?
– Пффе… Сказала, что мы на ринг – с Моно биться!
– Недалеко от истины… Осталось Чукки достать!
– Осталось выбраться отсюда! Войну, что ли, этим ублюдкам объявить?
– Даже не думай! Мы – не Лео, и у нас неполная команда! Красавчик серьёзно ранен, Лео нет, в каком состоянии Чукки мы не знаем – её «улитку» уничтожили, скорее всего, сразу же… Мы без оружия и нас мало, а их здесь, как цыплят нерезаных!
– Ну так повеселимся – посчитаем генокеров по головам!
– Ты уже посчитала: теперь посмотрим – выпустят ли тебя вообще отсюда.
– Не пугай!.. пуганые… Но ты права, расслабляться больше не придётся – даже мне: время браться за серьёзную работу. Чего они так долго тянут с Чукки?
– Решают, как лучше нас врасплох взять: понимают, что просто так «архангелов» лазерными автоматами и генокерами не завалить.
– Думаешь, их козырь Чукки?
– Доживём – увидим… Где полковник? Куда он подевался?
– Только что был здесь.
– Черти их всех раздери! Опять прозевали…
По второму ярусу в направлении апартаментов Моно шёл полковник – за его спиной вышагивали два генокера из личной охраны Хозяина, и вид у них был отнюдь не дружелюбный: в руках у них были шоковые дубинки, и держали они их так, чтобы впереди идущий человек не питал никаких иллюзий по поводу «любезного приглашения».
– А вот и по наши души…
К ним подходили с двух сторон сразу шестеро генокеров.
– Моно вас приглашает к себе – в апартаменты!
– С чего бы это вдруг такая любезность? – съехидничала Танго.
– Всех вместе? – грубовато переспросила Миша. – Или, может, так: каждого по отдельности…
Генокеры не оценили брошенного в их огород булыжника: их набирали в охрану не для того, чтобы они развивали свои мозговые центры, доставшиеся им по наследству от их вырождающихся создателей – людей.
Танго закрыла собой скорчившегося у стены Красавчика:
– Нас, девочек, вам хватит для разминки? Или мне сбегать за девочками из бара?
Один из генокеров ткнул в бок Танго своей дубинкой… Лейтенант одной правой перехватила дубинку и, ловко прокрутив её в руках охранника, завладела ею! И недолго раздумывая что с ней делать дальше, воткнула дубинку генокеру ниже пояса – охранник согнулся пополам… Остальные сразу же приставили свои дубинки и лазерные автоматы к лицам обеих девчонок! Перед глазами Миши и Танго заплясали молнии шоковых акустических разрядов.
Полковник схватила Танго за руку и сжала посильнее:
– Отставить, лейтенант! Не сейчас… у нас раненый и наверху наши…
Танго глухо зарычала – изо рта у неё разве что не скапывала пена последней стадии бешенства: она предпочитала смерть любому виду насильственного пленения.
Генокер, которого Танго пнула дубинкой в пах, наконец разогнулся и тут же всадил свой кулачище ей в живот! Лейтенант сцепила зубы и прикрыла глаза: если бы не обстоятельства… Но даже она понимала, что Миша права: нужно выждать более подходящий момент.
* * * * *
– Мне сегодня дико везёт: ставки приносят мне целые состояния, а ваши люди имеют небывалый успех у зажравшейся публики, полковник Джордж «Гэбриэл» Харрис… Присаживайтесь!
– Везение плохой советчик, Моно… На войне везёт только тем, кого быстро убивают.
Комната, в которую полковника заставили подняться силой, была настоящим кладезем прошлого мира: должно быть, Моно создавал её по картинкам из старых каталогов по продаже дорогой антикварной недвижимости… Все стены, ковры, диванчики, подушечки и даже светильники были стилизованы под Францию середины позапрошлого века. И похоже, что со вкусом у Моно всё было в полном порядке, что говорило о его явной неординарности среди себе подобных. И ещё сильно бросалась в глаза просто вышколенная и доведённая до абсолютного идеала чистота, так резонансно контрастирующая на фоне того грязно-кровавого месива, что варилось внизу, под этими напомаженными и надушенными дорогими парфюмами верхними апартаментами… Напротив комнаты сквозь сетку-полог Гэбриэл отчётливо видел Зулу, и сейчас его «любезно попросили» вглубь второго яруса, чтобы толпа внизу зря не нервничала. Всё тело сержанта было опутано тяжёлыми цепями, а рот заклеен скотчем – должно быть, его взяли прямо из-за спины всем скопом.
– На войне как на войне, полковник Харрис: или – вы, или – вас… Не думайте, полковник, что я такой же дурак, как и большинство из моего племени.
– Я как-то это уже приметил… ещё с того момента, как ты стал следить за моими людьми и утроил охрану бункера. Не против? – Гэбриэл достал из внутреннего кармана своей куртки сигару, откусил кончик, сплюнул под ноги развалившегося на своём царском троне Хозяина и, неспешно прокручивая сигару, раскурил от бокового старомодного канделябра… подул на ножку сигары и кивнул головой на огонь. – Такой же искусственный, как и ты?.. А ты знаешь, Моно, вышколенная чистота – признак ненормальности.
– Зря скалитесь, полковник Харрис: за вашу голову и скальпы ваших людей назначена соблазнительная плата – соблазнительная даже для меня. И я собираюсь её получить, как только соберут всю вашу команду вместе, плюс давнишние знакомые лично генерала Бэккварда – беглецы-солдаты из Форта… Я лично дам знать генералу о вашем месте пребывания, полковник.
– А как насчёт бешеных ставок на незаконные игры?
– И всё же считаете меня недоумком, полковник Харрис?
– Такой вариант я тоже рассматриваю.
– Очень скоро вы будете рассматривать тюремные стены Казематов Форта Глокк… правда – недолго… Тюрьма в Форте маленькая, преступники там долго не задерживаются: генерал предпочитает не разводить бесполезных тараканов на своей территории. Быстрый военный трибунал – и на «разборник»! На эксперименты вместо крыс и обезьян… А что касается незаконных игр, так у нас с генерал-президентом Бэкквардом контракт: я плачу наличными и хорошо плачу, а он делает вид, что знать не знает про мой подпольный бункер. Вот так-то, полковник Харрис!
– Значит, всё схвачено – за всё заплачено.
Моно – семи с половиной футов образина с «собачьей» мордой и замашками интеллектуала – явно косил под полноценного человека и имел на этом деле свой персональный пунктик в голове.
– Мне всё равно, что вы там натворили в вашем Форте и как вам вообще удалось так долго продержаться на свободе, но, если вас не похоронит генерал, это сделают мои люди: слишком много вы сегодня понаделали тут делов – кто-то же должен за всё это безобразие расплачиваться. Не генерал же Бэкквард в самом деле! Но мне интересен всего один вопрос! Где до сих пор и столько времени прятались эти три фортовских дезертира: капитан Чукки Рур, лейтенант Танго Танго и полковник Миша Васильева, которые так стоически, я бы сказал – ценой собственной жизни, вытягивают ваших людей, полковник, из всех смертельных поединков на моём ринге?
– Да! Пожалуй, для генокера ты чересчур умный и любопытный – раз так хочешь скосить под стопроцентного человека… Но ты делаешь большую ошибку, Моно, передавая нас в руки генерала Бэккварда: за это тебе придётся расплачиваться не только своим бизнесом, но теперь, думаю, и своей никчёмной шкурой. Бэкквард не любит делить славу ни с кем.
– «Старая гвардия» – клубная гвардия: избранные, неприкасаемые, неприкосновенные… Всегда так много высокопарных слов и так мало осталось человеческих сил. Ненавижу всё ваше «архангельское» братство!!
– Я тебя понимаю, Моно! «Клуб Убийц» – только для настоящих солдат, из тех – которые люди: люди прошлого, люди до Третьей Мировой, до Последней Войны… Ведь вы так похожи на них – на этих «древних»: такие же хитрые, жестокие, бездушные. И только одна загвоздка: эти – такие же! – не желают вас признавать за своих. И знаешь почему, Моно? Я – тебе скажу! У них есть то, чего нет у вашего рода-племени. У старой гвардии нет семей, рук, ног, будущего и даже настоящего нет, зато у них есть честь, совесть, боевое братство и прошлое – то, чего никогда не было и не будет у вас: генокеров…
Моно навис над Гэбриэлом:
– Полковник, откуда же у генокера честь, совесть да ещё и прошлое?.. мы – биомашины – и только…
– А так хочется быть настоящим человеком!.. я тебя понимаю, Моно…
За полог комнаты затолкали связанного сзади по рукам Мэлвина.
– Пытался бежать!!
– Полковник, вы заметили, очередь за нашими головами становится всё длиннее и длиннее.
– У нас всегда было много поклонников, капитан.
Мэлвина толкнули на стул у стены.
– Замолкни!! Хозяин, сейчас здесь будут остальные придурки.
Капитан сразу заерепенился:
– Эй!! Извините, но мы – больше, чем придурки! Мы – Команда «Альфа»! Лучшие из лучших!
Моно довольно захохотал:
– Команда «Альфа»?! Лучшие из лучших?! Я слышал эти сказочки от некоторых повёрнутых из «старой гвардии»: лучшие, неуловимые и ещё, кажется, безумные вояки? Не правда ли, полковник Гэбриэл Харрис?
– В самую суть вещей!
– Призраки, воскресшие из небытия… А вы знаете, Команда «Альфа», что вас давно похоронили, очень давно – ещё в вашем прошлом.
– «Heroes for hire are always welcome at court!» Время для героев! Придётся воскреснуть заново… И не стоит недооценивать Команду «Альфа»! Капитан Линкольн прав: мы – лучшие!
– А лучшие – это кто, по-вашему? Ведь вы в другом измерении… И какие теперь у вас козыри, команда пропавших без вести?
– Лучшие – это те, Моно, кто выжил в настоящем аду и вышел оттуда живым. А наши козыри: фактор неожиданности и командное безумие!
– Увы, увы… эти мнимые козыри вам уже не помогут выйти из этого ада, полковник Харрис, – ни вам, ни кому-либо из ваших людей.
– Поживём – увидим!
– Долго ждать не придётся… Меня совсем не интересует, какая вы там банда! Но прежде чем я вызову сюда ваших военных из Форта и получу тройную плату за вашу персональную шкуру, полковник Гэбриэл Харрис, вам придётся увидеть собственными глазами, как я лично разделаюсь с одним из ваших монстров: вашей персональной спасательно-штурмовой легендой – «сапфировым беретом» капитаном Чукки Рур! Хватит генералу и вашей конченой банды, да ещё с двумя фортовскими дезертирами: штабным морпехом и чёрным рейнджером.
– Не говори гоп, если день ещё не закончился, Моно.
– Для вас всё уже закончено, полковник Харрис!
В комнату затолкали Мишу и Танго, несущую на правом плече Красавчика… Моно показал, чтобы их связали по рукам и ногам и посадили вдоль стены – и сам довольно развалился в своём тронном кресле.
– Здесь я – и царь, и бог, и генерал-президент! Это моё маленькое персональное государство, и я тут единственный и никем неоспоримый шериф и полководец.
– Знакомые слова… У генерала Бэккварда нахватался? Или по принципу: каждая птица хвалит своё собственное гнездо?
– Не ёрничайте, полковник Харрис, «старой гвардии» это не к лицу… Но я всегда внимательно слежу за всеми перипетиями нашего большого брата: Форта Глокк! Давно хотел поближе познакомиться с неуловимыми фортовскими солдатами-беглецами. Рано или поздно они должны были себя обнаружить – в этой разваливающейся посудине под названием «Титаник» особо-то не спрячешься… И надо же! Неуловимые беглецы не только обнаружились – да ещё и в моих персональных пенатах, так ещё, оказывается, помогали скрываться нафталиновым королям-дезертирам Форта Глокк… Полковник Миша Васильева? Вы же пару раз уже наведывались в мой бункер – с Бешеной Лео за компанию. М-да! А вы умеете вводить в заблуждение: бруклинский балахон вам был очень даже к лицу… Однако какими надо быть самонадеянными, чтобы так открыто появиться на широкой публике, да ещё и при такой тотальной облаве?! Впрочем, вы – фортовские дезертиры – никогда не отличались достойной сообразительностью… Кстати!
Моно подошёл к Танго, привязанной к стулу, и довольно грубо прихватил её за подбородок:
– Я о тебе много слышал, «адский берет», много неприятных для моих ушей вещей… Но за Сиафу ты ответишь по полной программе – на «разборнике», с которого тебе когда-то удалось бежать неизвестно каким изворотливым способом. Где деньги, которые ты стащила из сейфа Форта?! Их ведь так и не нашли. Говори, человеческая тварь!!
Танго смачно так сплюнула, снайперским, Моно прямо в глаз:
– Поцелуй меня в задницу, кусок дохлятины!
Подлетевший «капюшонник» заклеил рот Танго скотчем.
Моно неторопливо вытер глаз и саданул Танго кулаком по лицу.
– Вон там, напротив, твой дружок в чёрном берете военных ветеранов и в цепях по самые уши. Знаешь, что я собираюсь с ним сделать? Нет – такого одарённого бойца-человека я никому не подарю – даже генералу Бэккварду и даже за его паршивые вонючие зелёные бумажки! Нынче настоящую человеческую силу даже в «Клубе Убийц» уже не сыщешь – поизвелись людишки, поизмельчали, повыродились… Я Мистера Яростного Молота оставлю себе, на закуску – взамен постыдно опозорившегося Бешеного Барона! А твой припрятанный сейф, лейтенант Танго Танго, тебя уже всё равно не спасёт – ни тут, ни там…
Танго получила второй удар по лицу – неприятный треск оповестил о сломанной челюсти.
– Отцепись от неё, Моно!! Легко стращать того, у кого руки связаны за спиной… Развяжи мои и поговорим с глазу на глаз, выродок!!
Моно сделал шаг назад и повернулся к Мише:
– Ах, да-а, чуть не забыл. За вами, полковник Миша Васильева, должок: вы в прошлый раз так спешно бежали от нас, прихватив с собой одну из моих лучших наживок – сержанта Лео Румаркер, Бешеную Лео… Или это не она в последний раз, кажется, так бесславно потеряла что-то там из своих нательных членов? А кстати! Где же ваша психованная пэпээсница? Что-то я её сегодня в упор ещё не видел? Неужели всё-таки навернулась? Сколько же можно отрывать ей руки и вырывать из неё такие хрупкие, слабенькие, никудышные человеческие органы… Насколько я знаю, Кровавая Лео не появлялась в городе уже целых два месяца! И думаю, полковник Миша Васильева, вы решили компенсировать пробел в вашей отлаженной системе, подбив на очередное дезертирство новую партию солдат из Форта. И начали своё скандальное плавание с моего небезызвестного клуба для настоящих бойцов, так самоуверенно бросив мне сегодня открытый вызов! Я прав?
– Ты до такой степени самовлюблён в свой надчеловеческий гений, Моно, что у тебя из-за абсолютной ослеплённости собственным эго, не хватает здравого рассудка, чтобы, наконец, понять насколько ты глуп.
Моно еле сдержался, чтобы собственноручно не оторвать голову этой наглой военной, водившей его за нос целый год – под видом обычного зрителя с нижнего яруса.
– Тебе, штабная крыса, не удастся вывести меня из себя: слишком велико желание увидеть довольное лицо генерала Бэккварда, а заодно и его денежки. Энергия теперь так дорога – сама понимаешь.
В это время очнулся Красавчик и невольно застонал от боли. Его тоже не пожалели и теперь верёвки с лазерной накачкой сильно впивались в травмированные запястья, причиняя ему невыносимую муку.
– Какие слабые эти настоящие мужчины из человеческой плоти и крови, рождённые в утробе матери, а не как мы – из пробирок и на лабораторных столах… Вижу, лейтенант с лейтенантом в близких отношениях, раз дамочка адским беретиком поделилась. Что, малыш-«архангел» ещё что надо? О-го-го!! Со своими «супружескими обязанностями» справляется? Ха-ха-ха-ха!!!
Моно развернулся к Красавчику:
– Что, солдатик? Нервишки сдают и у «Победоносцев»?
– Твердолобый!! Те, кто слабее тебя, всегда сидят перед тобой со связанными руками? Да и на ринг, насколько я понял, ты выходишь биться исключительно с человеческими детьми, а то ведь ненароком свои же, генокеры, нечаянно пришибут лапку или пальчик – обидно будет и позор перед всем Индианаполисом!!
У Моно заканчивался и так небольшой запас самообладания – он повернулся к Гэбриэлу, у которого единственного до сих пор не были связаны руки, к тому же нагло усмехающийся полковник ещё и довольно потягивал свою сигару.
Гэбриэл выдохнул табачным дымом прямо в искажённое злостью лицо генокера:
– Может, пора и мне связать руки, а то ещё ненароком сбегу – убытков будет! И за новоиспечённую подружку чего доброго нечем будет заплатить…
Мэлвин конечно же не мог не подсудачиться:
– Полковник, разве вы не видите, он вас считает тут самым неперспективным в плане боёв – слишком старым, слишком хилым и уж слишком тупоголовее себя… Он даже тяжело контуженному Красавчику руки и ноги приказал связать. А вы для него, получается, вообще пустой звук! Думаю, он даже не понимает, почему за вас генерал Бэкквард отдельную плату в виде тройного жалованья приложил. Этот дурак Моно думает, что Бэкквард настолько глуп, что заплатит ему за Команду «Альфа»… Эй ты – «Шериф Джо»! Почисть свою звезду и займись, наконец, делом… «Прощай, моя любовь, прощай!! Прощай, моя любовь, прощай!!»
Хозяин подал знак и загорлопанившему во всю глотку Мэлвину тоже заклеили рот… Моно встал между полковником и его людьми и повернул голову к Гэбриэлу:
– Вы… сюда пришли не за деньгами и не за острыми ощущениями – это я сразу понял, как только ваша банда вошла в бункер. Думаю, кто-то из ваших людей, полковник Харрис, допустил грубую ошибку, как это обычно бывает у вас, у людей. А вы по доброте своей человеческой конечно же не смогли бросить в беде своих боевых побратимов по оружию. Чувство долга и военного братства всё ещё так сильно развиты в доживающем свой век человечестве – даже теперь, когда уже нет в этом никакой надобности: от вашего мира не осталось и следа! Вы уничтожили его собственными руками, своей показной честью и так называемым человеческим достоинством. Теперь этом мир принадлежит нам – людям-генокерам нового поколения: практически неуничтожимым, сильным и способным противостоять всем тем тварям, что вы понаплодили своим ничтожным хилым умишком... Вы искали спасение в таких, как мы! И вы его нашли! Мы – вершина человечества, а не вы – отживший своё, человеческий, сгнивший под корень генофонд.
– Мэлвин прав: ты действительно небольшого ума, Моно, если считаешь себя избранным в этом мире. Служим-то мы все одному хозяину – и ты, и я…
– Какому ещё «хозяину»?! Я сам себе Хозяин!!
– Да тому самому, который над нами всеми и который сам вершина пирамиды: Богу! И если ты действительно не дурак, Моно, убей меня – пока можешь. Иначе тебе придётся обо всём этом вскорости разговаривать даже не с генералом Бэкквардом, а с тем самым – с общим Творцом-Создателем!
Моно внимательно выслушал безрассудную речь полковника и снова расхохотался.
Миша остановила самонадеянный смех Хозяина:
– Ты глупец, Моно! И лучше бы тебе послушаться полковника Харриса: он знает, что говорит, у него большая практика по таким, как ты, недоумкам!
Моно злобно сверкнул глазами на Мишу, но сдержался.
А внизу по новой нарастал шум слегка ополоснувшейся в антракте в верхнем баре толпы: «павлиний халат» опять накручивал публику – на заключительный, самый последний бой!
Моно подозвал к себе своего наилюбимейшего пса-охранника – низкорослого «капюшонника»:
– АгЛи, отвечаешь мне за этих пленных собственной головой! Дай знать генералу Бэккварду: пусть присылает за ними свою собачью свору – на этот раз его черёд расплачиваться со мной за услугу… И передвинь их стулья так, чтобы они хорошенько видели, как я разорву на куски их славного фортовского капитана, – кто-то же должен ответить за брошенный мне вызов полковником Васильевой!
Моно в последний раз повернул голову к команде Гэбриэла:
– Я обещаю вам порвать вашего монстра – косточка за косточкой, пальчик за пальчиком, почка за почкой – пока от него ничего не останется… даже крови…
– Не обещай, чего ещё не сделал.
Моно глянул на своих охранников-генокеров:
– Если полковник Харрис хотя бы дёрнется со своего места – пристрелите его! Одним больше, одним меньше… Деньги, полковник Харрис, это ещё не всё! Есть вещи и послаще наживы.
Моно откинул полог и вышел из комнаты, вскинув руки в приветствии! Зал взорвался рёвом обрадованной толпы – на последний бой выходил сам Хозяин… В комнате осталась только охрана из шести генокеров с лазерными автоматами в руках и один «капюшонник». Всё их внимание было сосредоточено отнюдь не на ринге – этого добра они уже насмотрелись вдосталь, а на фигурах пяти человек, четверо из которых были повязаны по рукам-ногам, да ещё и привязаны к спинкам своих стульев. Один полковник как белая ворона остался сидеть в своём роскошном кресле несвязанным: Моно не смог не отдать должное противнику, перед которым до сих пор преклонялась вся старая гвардия «архангелов».
Моно любил шум толпы, любил раболепные приветственные крики зала! Какое-то время он красовался на площадке перед пологом…
Внизу на ринге уже минут десять как висела на цепях Чукки, растянутая на руках на крыше клетки. Её лицо теперь было ещё больше обезображено новыми полосами и разошедшимися стяжками, а кисти рук и лодыжки ног потеряли свой естественный цвет, превратившись в багрово-синие распухшие конечности: должно быть, вместе с «болотными» ботинками с Чукки стащили и защитные носки. Кастеты пришлось оставить в машине, их всё равно бы заставили оставить в предбаннике клуба… Её разноцветные волосы слиплись в однородную кровавую массу, но её пёстрая повязка по-прежнему была у неё на голове – было просто удивительно, что она до сих пор её не использовала. Разноцветное пончо вместе с бронежилетом с Чукки содрали ещё перед первым боем, так что теперь на ней остались только её подранные военные штаны, порезанная в нескольких местах плотно облегающая тело военная майка, три армейских жетона на одной цепочке и кью-1, который и дал ей возможность выстоять в смертельной схватке с солдатами-генокерами. Военную майку Чукки во время боёв берегла как зеницу ока – майка отвлекала от трудно разрушимого кью-1. И поэтому военные майки носили все – и Миша, и Танго, и даже Лео: общих договорённостей никто и никогда не нарушал… Впрочем, весь кью-1 капитана до такой степени был залит кровью с её головы, что мало кто мог предположить, что это только защитный костюм, а не собственная человеческая шкура. К тому же Чукки, как и Танго, не носила бюстгальтера: её маленькая, но упругая грудь, благодаря хитростям кью-1, была буквально вся на виду, и под разорванной майкой хорошо видны были её крупные чёрные соски, залитые кровью, и это ещё больше сводило толпу с ума! К тому же этот «кинг-конг» замочил в двух предыдущих боях двух профи Форта, что автоматически поднимало ставки на такого обнадёживающего супербойца… Толпа бушевала, требуя долгожданной развязки!
«Павлиний халат» выжимал из себя всё, на что только был способен его развитой интеллект:
– Великий и Непобедимый Моно против Монстра из Форта!!! Ставки триста к одному!!! Двойной дубль шесть!!! И Непобедимый Моно – против Монстра с крыльями убийцы-«архангела»!!! Делайте ваши ставки, джентльмены!!! Последние – на последний бой!!!
Моно подал знак… «капюшонник» нажал на рычаг, и из-под ног Хозяина вниз поползла широкая лестница… от клетки с этой стороны двери охранники отгоняли шоковыми дубинками беснующуюся толпу… на ринге с «монстра» снимали цепи…
– Гэбриэл…
– Я тут, Красавчик. Ты как?
– Вижу, плохи наши дела, Гэбриэл.
– Ещё не вечер, не унывай.
– Молчать!!! – противно взвизгнуло «тряпичное» создание и рванулось от Красавчика к полковнику.
– Твой хозяин, АгЛи, подписал себе смертный приговор. Вашей конторе – конец!
«Капюшонник» подскочил к Гэбриэлу и выставил перед его лицом своё тайное оружие: третью змееподобную руку с шестью отвратительными пальцами! Послышалось злобное шипение из-под нависшего коричневого капюшона, закрывающего лицо мутанта, – один за другим раскрылись все шесть острых двухдюймовых и загнутых внутрь медвежьих когтя.
– Тебе не помешало бы сходить в хороший косметологический салон, коротышка: подпилить свои зубки, подпудрить свиное рыло, отшлифовать коготочки, навести маникюр и покрыть всю эту пугалку французским лаком для собачьих когтей… Может, подаришь один коготок – в качестве прощального презента?
«Капюшонник» медленно втянул свои медвежьи когти в пальцы, как кошка свои коготки в подушечки лап, и, запрятав свой мутированный отросток обратно под коричневый капюшон, молча встал за спиной полковника.
– А там всё только начинается…
– Конец будет быстрым, – выдохнул сизым облаком Гэбриэл.
– Чукки придётся убить Моно – иначе за неё это сделает сам Моно: в последнем сражении не берут ни пленных, ни раненых… Её победа – наше спасение!
– Наше терпение – её спасение.
Миша повернула голову и внимательно посмотрела в глаза Гэбриэла:
– Я вас поняла, полковник.
Красавчик не мог больше даже разжать зубы, у него от нестерпимой боли свело челюсть. У Мэлвина и Танго рты вообще были заклеены скотчем: лейтенант терпеливо молчала, Мэлвин стонал и рвался – картина внизу причиняла ему нестерпимую физическую и душевную боль.
– Капитан, прекратить!! Мэлвин, ты нам нужен живым, а если ты не перестанешь дёргаться, тебя пристрелят, как бешеного койота, ещё до торжественного появления Бэккварда.
Мэлвин перестал рваться, но его тяжёлое надрывное дыхание было подобно мучению запертого в тесную клетку льва.
Зулу их не видел за пологом, но зато его хорошо видели остальные: сержант сидел, как и они, на стуле в глубине второго яруса, весь повязанный по рукам и ногам толстыми металлическими цепями. Вокруг него плотным кольцом стояла охрана из трёх генокеров с лазерными автоматами… Вся бойцовская элита повисла на перилах второго яруса: Моно не каждый раз сам выходил на бои, больше довольствуясь прибыльными ставками и отличным видом сверху. Но боягузом он, безусловно, не был – и это знали все! И если Моно выходил на ринг, на то были особые причины: его настроение, вызов от взорвавшегося победителя или неожиданно интересный экземплярчик – вроде сегодняшнего Монстра. Кто знал истинную силу Моно, никогда по доброй воле биться с ним не ходил: как можно было догадаться, никто его ещё не победил – ни разу!
