Текст книги "Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991"

Автор книги: Анатолий Черняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 128 страниц)

Здесь надо бы откорректировать.

Конечно, в 20–30-х годах надо разбираться, но с опорой на достоверные данные, учитывать, что темпы развития тогда были выше. Нельзя допустить ослабления критического анализа тех проблем, из которых выросла перестройка. Ибо это важнее для наших практических задач.

Международные дела. В международном плане перестройка продвигается вперед, все большее понимание находит в социалистических странах. Руководство там официально одобрило нашу политику. И очень внимательно к ней присматривается.

В руководстве КПЧ идет соревнование в деле признания перестройки.

Однако, выступая в Академии общественных наук, Хагер (член ПБ СЕПГ) назвал нашу перестройку «оклейкой квартиры новыми обоями». Живков отошел от полупризнания, но оценивает наши действия как скоропалительные.

Зайков. Права дали директорам. И теперь они говорят: вы меня нагрузите, я начну работать, а если мне чего не хватит, буду у вас просить и требовать.

Горбачев. Не надо впадать в удрученное состояние. Механизм у нас в очень острой стадии перехода… Помните, как Ленин оценил ситуацию в физике на рубеже XX века: новая физика в родах, роды идут болезненно – она рождает диалектический материализм.

Давайте «болеть». Переболеем. Но не отступать. Без машиностроения вся перестройка захлебнется. Если мы дрогнем, начнем отступать, погубим все дело. Поэтому не «безнадежничай».

Зайков. Никакого упаднического настроя у меня нет.

Горбачев. Друг друга будем держать. То, о чем ты говоришь, – внутриминистерские методы. Пока потерпим – будем разбираться.

Зайков. Кадры на месте не изменили форм работы с заводами, с коллективами… Поставки друг другу трудно налаживаются.

Оборонка. Согласен, надо сокращать расходы на нее. Но не вдруг. Не знаем, какую из намеченных программ снимать? Если по РСД – отразится на обороне. Думаем – прежде всего об ОТР, чтоб не закладывать затраты на них в 1У квартале года.

Чебриков. То, что было 5 месяцев назад, сейчас уже смотрится по-новому.

Горбачев. Самодеятельные организации все органичнее впитываются в общие процессы. Это помогает перестройке. Они заставляют учитывать общественное мнение.

А вот когда их начинают прижимать, они выходят из русла перестройки… на митинги.

Чебриков. Организации, группы, объединения делятся на три части. Всего их сейчас по стране 32 000.

1-я – и главная – это активные участники процессов обновления, активные помощники партии. Будят творческую мысль.

Видим их, но – не чтоб искать там врагов…

Горбачев. А чтоб знать, есть ли в их среде и ваш вопрос (т. е. КГБ). (Смеются).

Чебриков. 2-я группа. Их несколько десятков. В каждой есть здоровое ядро, которое, однако, не всегда берет верх.

3-я группа заслуживает того, чтобы за ней внимательно следить, работать с ней. Идеи «инструктируются» из-за рубежа. В ней всего 600 человек. Выпускают листовки, открытки посылают, рассовывают их и по почтовым ящикам.

…С 1961 по 1967 гг. было десять случаев выхода людей на улицу и применялось против них оружие…

Капитонов… (никаких пометок в моей записи. – А. Ч.).

Яковлев. Перестройка поднимает пласты демократии, которая порождает и противоречия. Сама демократия – это противоречие, которое разрешается в демократическом процессе цивилизации.

Демократию понимают как особый порядок, который меняет всю атмосферу жизни. Но перестройка и для каждого в отдельности носит конкретный характер.

Демократия – и сладкий, и горький плод.

…Бывают размашистые оценки в печати, но не они берут верх. А те, которые работают на перестройку, благоприятны для наших дел.

Что-то выплескивается, появляются неформальные объединения и т. п. – это не порождение перестройки, а наследие предшествующих периодов. Перестройка только дала им выход.

Происходит интеграция разных процессов, с перевесом тех, которые «за» перестройку. А если. нет, то мы виноваты, не умеем, не дорабатываем.

Демократия и гласность делают великое дело. И дальше легче не будет.

Люди должны пройти через социальный опыт, а мы должны позаботиться о том, чтобы этот опыт сработал на социализм.

Историки будут удивляться, как много сделано за короткий период…

Процессы надо анализировать и вовремя реагировать… Мы ведь все-таки занимаемся социальным конструированием. Общество к тому же надо лечить. Имеем дело с живыми людьми… Идеологическая борьба идет в условиях информационной насыщенности. Она будет нарастать. Это потребует нового умения бороться. Нужен очень высокий уровень квалификации, искусства. Непроницаемость общества ушла… Идет процесс индивидуализации вкусов, интересов…

Надо научиться управлять процессами, видеть перспективу. Опасность не в том, что печать что-то не так освещает. Мы сами мало даем ей пищи, нужной тематики…

Горбачев. Слабо участвуем персонально. Надо каждому из нас выходить на телевидение, опять «идти в массы».

Товарищи, всем «мой приказ»: идите на телевидение. Пусть видят ваши лица. Не только в своих кабинетах, где вас боятся, вы должны сейчас работать. Выходите к людям и защищайте нашу политику. И это же интересно – видеть, как люди реагируют, что ждут от каждого из нас.

Общество наше – не мертвое царство и не загон, где все равнодушно хрю-хрю. Оно динамичное, ищущее, страстное.

(Яковлеву). Ты возьми на себя инициативу, предложи товарищам, кому что сказать. Кто статью опубликует, кто по ТВ выступит. Организуй! И к иностранным корреспондентам надо выходить. Это имеет гораздо большее значение, чем мы считаем. Они дают облик современного, динамичного руководства.

Вот передо мной письмо о работе членов Политбюро. Народ выражает нам моральную поддержку «в начале большого пути». Народ воспользовался демократией и заботится о постоянном единстве партии и народа. И когда люди сталкиваются со старым «тащить и не пущать», это вносит разочарование, обижает, расхолаживает. Автор письма пишет: я пожилой человек и имею право читать нотацию Политбюро. Ну что?! Стоит послушать!

Медведев сообщает нам о том, как реагируют на процессы общественные науки. 20–30-е годы взяли под обстрел. А брежневский период – в тени, вся эта обломовщина, вся эта имитация активной работы.

Тогда, в 20–30-х гг., были жестокие методы. Но они давали результаты, а в 60–70-х– застой.

Тогда – кровавые приемы… И об этом надо сказать. Успехи кровью замазаны…

… В общем, в политико-идеологической сфере идут добрые процессы. Это само за себя говорит. Гласность надо беречь и она будет все большую отдачу нам давать.

А тогда, в сталинские, хрущевские годы оружие против людей применяли, потому что сначала не дали сработать самой демократии, которая бы и решила проблемы.

Лукьянов. Человек не почувствовал при перестройке свою большую защищенность законом. А это очень важно для ее движения вперед.

Горбачев. Это значит, что суды и прокуратура остаются зависимыми.

Лукьянов. Часто строптивого прокурора партийный орган загоняет в угол.

Если смотреть поглубже – все дело в кадрах. На 80 % сменили прокуроров, на 60 % – судей. 400 тысяч новых людей влили в милицию. И все-таки… Очищать себя не готовы. К переменам в экономической жизни тоже не готовы. Не знают, как бороться с преступностью здесь.

Оказалась серьезно запущенной сфера законодательства, особенно – в экономической части. В трудовое законодательство заложена изначально уравниловка. Бездельника не уволишь. Малейшую деталь правовики бегут согласовывать в парторганы.

Очевидна растерянность юридической службы перед демократией. Боятся прессы. Не умеют реагировать на ее выступления… принципиально, с позиции закона.

Вообще с кадрами катастрофическое положение.

Министерства при сокращении штатов сокращают прежде всего юридические службы.

Горбачев. Не знаю, мол, никаких законов и знать не хочу!

Лукьянов. Партийные органы, не справившись с проблемами татар, прибалтов, апеллируют к старым методам: давайте арестовывать.

Горбачев. Как при Николае Кровавом! Между тем, при нем даже в 1905 году в тюрьмах сидело в десять рез меньше, чем у нас сейчас. Мы в тюрьмах кормим бездельников.

Талызин. В республиках по-прежнему рассчитывают главным образом получать все из Центра. Душевое потребление сокращается, потому что «души» растут быстрее, чем производство.

Надо переводить республики на хозрасчет.

Горбачев. Кадровый потенциал нашей прессы слаб. Журналисты экономически не подготовлены. Если есть материал в отделах ЦК, пусть несут его в газеты. Тогда не будет и узурпации этих проблем прессой, на что все время жалобы.

Талызин. О ценах выступили «Литературка» и «Известия».

Горбачев. Пусть выступают. Но им надо противопоставить авторитетных специалистов, типа Павлова из «Правды».

Ельцин. Каждый район в Москве имеет свой балл (оценку), как и каждое предприятие и т. д. Наблюдается очень большая дифференциация. В Москве это очень видно: один район можно брать за эталон, и тут же рядом другой топчется на месте. И это опять выводит на проблему кадров.

Новые секретари (райкомов) более активны. Но бывает и так, что некоторые из них по второму разу пошли в застой.

Январский и июньский Пленумы по-разному повлияли на настрой в коллективах, на их активность.

Январский сильно сработал психологически, но этим и закончилось.

Июньский поставил вопрос об экономической подготовке кадров. И оказалось, что они совершенно не подготовлены. Вот почему из 33-х районов столицы только в пяти пленумы райкомом прошли на уровне.

Беспокоит что? После январского Пленума процесс стал набирать подъем. А после июньского у людей веры в возможность подъема не стало.

До 2000 года мало кто доживет. Из этого кадры и исходят.

…Очень волнует проблема цен. Может быть, какой-то промежуточный этап начать по реорганизации цен?

Перед лицом неформальных организаций мы оказались непод-готовленными. Не говорю о тех двух тысячах объединений и групп, которые работают на перестройку, а о тех трех-четырех, экстремистских…

Горбачев. …Действуют по примеру чехословацкого «клуба репрессированных»…

Очень смущает, что после таких съездов, как комсомольский и профсоюзный, не видно повышения их активности. Они хромают. Очень это опасно. Это же по сути политические организации.

Ельцин. Ни на что не способен горком комсомола. Сам ничего не творит и другим мешает. Опытные партийные кадры, которых предлагают (Лигачев) послать туда, на таком этапе, как перестройка, ничего там не добьются.

Мы заменяем там кадры. Новые несколько лучше прежних, но не на две головы, а нужно, чтоб на десять.

В целом люди настроены положительно. Но тонко реагируют на снабженческие проблемы. Мы сказали, что за два года увидят улучшение. Но особых изменений не произошло. И возникают вопросы… Был один период, когда стало получше, потом опять…

В общем москвичи за перестройку. Но по территориям, коллективам, по социальным группам ситуация очень разная.

Язов. Сообщает, что ассигнования на оборону уже сокращены на 10 млрд. рублей.

Бирюкова. Работать труднее, но интереснее. Перелом наступает. Другое дело, что он – медленный, недостаточный, не отвечает требованиям. И все упирается в кадры. Много еще сидит в них неверия. Не верят, что у них как всегда не отберут все заработанное.

20–25 % средств оттянули от тяжелой промышленности. И нельзя корректировать, нигде не допускать обратного перелива.

Наши документы очень демократичны. Они дают предприятиям широкие возможности, каждый может решать свои проблемы.

У министерства легкой промышленности сейчас 2000 предприятий. Может ли оно управлять ими?! Наде, чтобы новый хозяйственный механизм заработал на местах. А там – учить, как работать самостоятельно.

…Иждивенчество в республиках не снижается. Выводные республики – Украина и Прибалтика – не хотят повышать темпы производства. Зачем? Нам, мол, хватает!

Горбачев. Прижать их через сырье и энергию. И нормативы дать. Пусть живут!

Бирюкова. В случае чего – остановить предприятия… пока не перейдут на новую технику.

Установка на сокращение управленческого аппарата на 40 % провалилась. Выходят только на 15 %.

…Спасибо, что вы нас поддержали и воодушевили. Мы не паникуем, но работать все сложнее.

Добрынин. Мы породили большие надежды не только в своей стране. И здесь проблема альтернативы: социализм или капитализм.

Там не жалеют оплачивать кадры, которые обеспечивают эту альтернативу в свою пользу. Вон сколько Рейган получает, даже уйдя в отставку!

Горбачев. Да, кадры, на которые страна столько тратит, должны оправдывать свое предназначение. Вот Талызин провел проверку, сколько задолжали кадрам… (??)

Добрынин. Неплохой подарок к 70-летию Октября: снимаем ракеты РСД и 0ТР. Горбачев. Но все начинается здесь, вот тут (указывает на стол, за которым сидят члены Политбюро).

Горбачев заключает.

Итак, мы завершили марафон. Это крайне необходимо. По итогам нашего обсуждения я констатирую наличие неформального, а глубокого единства Политбюро. Это очень важно. Особенно если учесть, как озадачен наш противник, стремящийся нас расколоть. А у нас идет творческая работа. И при любом проявлении разных оценок сохраняется наш общий подход. Это естественно и хорошо. Наличие дискуссии среди нас так или иначе становится известным. Из наших публичных выступлений видно, что у нас есть разные оттенки мнений. Но наши недруги пытаются вклиниться в эти наши дискуссии, раздувать нюансы. Раньше спекулировали на том, будто военные или КГБ имеют особую позицию. Теперь, оказывается, армия и КГБ включаются в политику перестройки. И тогда переключились на то, чтобы разделить нас самих на группы, в руководстве нас поссорить: Лигачева с Горбачевым, Яковлева с Лигачевым, Рыжкова еще с кем-нибудь. Ищут любые лазейки. Вот почему сегодняшний разговор имеет большое значение для всей нашей политики.

Нам нужна творческая обстановка: единство единомышленников, а не однообразие. Наша общая позиция получила поддержку народа и это позволяет нам продвигать перестройку. С революциями не играют. Учитывать все факторы, все обстоятельства, но вести дело вперед – вот наша судьба.

Глубокий революционный процесс, который мы начали, должен придать второе дыхание социализму. Это очень серьезное дело, очень ответственное. Возможны неудачи, но они не должны нас сбить с толку. Мы не можем потерять дух и веру.

Второе, что я хотел бы сказать. До сих пор процесс перестройки шел за счет Центра. Задача второго этапа – развить, закрепить успех и пустить перестройку шире и глубже во все слои. Этого можно добиться только практической повседневной работой, реальными делами. В этом критическая важность нового этапа. Борьба за перестройку перемещается в города, районы, на село, в области, короче говоря – на места. Правительство, Политбюро обеспечили первый этап перестройки. Не все мы успели определить и решить. Предстоит еще доделывать. Но уже надо включаться в задачи второго этапа. Смысл его – демократизация, большая экономическая реформа.

Сейчас важно подключить всё ЦК, членов ЦК в формулирование политики кадров, в использование идеологических средств и в контроль за исполнением наших решений. Но со все большим креном на политические методы руководства, а не организационно-хозяйственные. Для Правительства главное – хозяйственная, организаторская работа в диалектическом единстве с ЦК. Очень важно, чтобы во всех ведомствах перестраивали свою работу на основе законов. Да, и в нашей работе, в работе Политбюро, ЦК надо взять установку на действия сугубо и твердо в духе законов. Это одна из особенностей второго этапа.

Далее. Очень правильно товарищи подметили, что дело не в антагонизме, не в политическом неприятии перестройки, хотя и это есть. Для основной массы даже не монополия на власть – главная проблема. А неумение работать по-новому. И научить должны мы, стать центром притяжения сил всей партии. Самая большая трудность для людей – набраться опыта в осуществлении задач перестройки. И нужна какая-то методика для этого. Не все допустимо делать методом проб и ошибок. И учесть: если мы все централизуем, не получим нужного результата. Да, я согласен, нужно правовое закрепление перестройки. Нужна твердая основа трудового, уголовного, гражданского права. Все это требует коренного совершенствования, чтобы права действовали в новых условиях. Поэтому очень серьезное внимание сейчас к работе административных органов. Сейчас критический момент.

Мы должны учитывать, как пойдет перестройка, если некоторые процессы примут болезненный характер. Мы породили большие ожидания.

Политика построена на том, что от перестройки мы получим новое общество, качественно новый потенциал социализма будет во много раз увеличен. Это правильно. Но мы должны помнить об иждивенческих настроениях в обществе, где многие считают, что все им должно быть преподнесено на блюдечке. Но никакого чуда не будет. Цель может быть достигнута в результате творческой работы всего общества. И важно, чтобы был создан механизм осуществления перестройки, который обеспечит нам выход туда, куда мы задумали.

Надо выделить идеологическое обеспечение перестройки. Мы уделяли этому вопросу внимание. Но, мне кажется, недостаточное. В идеологической жизни сейчас появляются моменты, которые могут быть использованы и против перестройки, во вред социализму. Мы все чаще сталкиваемся с перехлестами в оценках, с вседозволенностью. С другой стороны, если мы сейчас начнем притормаживать, затыкать рты, это тоже принесет вред перестройке. Так что мы должны найти тут определенную меру.

Идеология перестройки должна быть построена на наших ценностях, которая отвечает интересам народа. Мы начинаем набираться опыта, уже не шарахаемся так, как прежде – от одного к другому, увереннее идем. Эта уверенность и должна определять наши подходы к идеологической работе.

Что касается истории, то, кажется, мы определились с подходом. Все, что выстрадано народом, создано народом, заслуживает уважения. Были потери, были отступления. Но все это требует объективной оценки того, что произошло, с позиции правды и с позиции ответственности. Если же проявляются безразличие, неуважение, цинизм к нашему прошлому, к тому, как жил народ, боролся, то для нас это неприемлемо. Это не совпадает с интересами перестройки.

Насколько я знаю, наши историки остаются при убеждении в правильности выбора, сделанного в октябре 1917 года. Да, были потери, были отступления и от социализма, попрание демократии, отход от ленинизма. И все это мы должны сказать. Прав Медведев, который здесь заметил, что сейчас явный крен в критику того, что было при Сталине, и начинают забывать о брежневщине, о периоде застоя. И забывают не случайно. Но это тоже отступление от правды. Потому что исчезает из рассуждения тот самый период, который нам и продиктовал необходимость перестройки. Много еще в нас самих сидит от того прошлого.

Отсюда и процесс торможения повсюду – и в экономике, и в нравственности, в идеологии. Все это очень серьезно, как в 20–30-ые годы.

Обратил я внимание в ваших выступлениях и на то, что комсомол и профсоюзы практически не сдвинулись серьезно на новые пути деятельности. Не годится, чтобы эти организации оказались вне серьезной перестройки, особенно комсомол. Ведь через 5 лет эти люди будут включаться в большую политику. Здесь большое наше упущение.

Мы говорили, что нужен закон о молодежи. Думаю, стоит это продвигать. Но видите ли, закон законом, а надо, чтобы сами ребята всколыхнули свою организацию. И покончить надо с тем, как привыкли уже за много 10-летий – водить их через дорогу как школьников. Стоит вспомнить прежние времена, как комсомольцы включались в самые горячие дела, как переворачивали все захолустное, закостеневшее. Пусть больше будет у нашей молодежи того нахальства, которое раньше горы сворачивало. Нам нужна бьющая ключом инициатива. Все, что откликается здорового в обществе на перестройку, нужно включать в практические дела.

О партии. Это решающее звено. Замена кадров не дает результатов. Об этом говорил Ельцин. Появляется на посту новый человек. Он честный, но сам он из прошлого времени, сам весь опутан привычками и правилами, в которых он вырос. Ему нужно научиться работать. И нужно. поддержать его. Иначе вся эта смена кадров вернет нас во второй застой, только омоложенный.

Большое счастье всех, кто работает сейчас в советском руководстве, – служить родине, да и не только ей – миру. Поэтому не надо опускаться нам до областнического подхода. Если кто-то ставит вопрос, затрагивающий твою сферу, не обижаться надо, а проявить политический подход, достойный члена Политбюро. Напрямую надо говорить обо всем и не видеть покушения на чью-то компетенцию.

Словом, я доволен нашим обсуждением. Это обсуждение показало пример, на каком уровне Политбюро должно работать, а не чепухой, не мелочами заниматься. И очень хорошо, что у нас такой дух в коллективе, атмосфера откровенности, прямоты. Делаем одно дело. Мы на виду. С нас будут брать пример. Так что будем действовать в русле новых задач.

8 октября 1987 г.

Рыжков докладывает О плане экономического и социального развития на 1988 год.

Горбачев подводит итог дискуссии: Мы правильно говорим о человеческом факторе, об экономических методах. Но когда считают, что при них всё автоматически заработает, – это ошибка. Нет, организационная работа останется везде и всегда. Если сейчас ее забросить, мы нанесем прямой удар по всей перестройке.

Даже когда заработают экономические механизмы, организационная работа все равно будет нужна. Причем самое опасное, когда бьют по инициативе. У нас ведь как: если кто придумает новое, сразу на это лапу наложат. Так у нас ничего не выйдет. Продовольствие, жилье и товары – вот три кита всей перестройки. И мы открыли все возможности, чтобы эти вопросы решались.

Пуго у себя (в Латвии) занялся в 10-й пятилетке ассортиментом мяса. Наладил дело, но наполовину. В общепите – хорошо. А в магазинах с мясом плохо.

…Правильно, что мы держим пятилетку. Новые процессы нарастают. Но пятилетку держать! В случае превышения плана – не подгонять под принцип «от достигнутого».

… Надо поставить дело так, чтобы не платили незаработанные деньги…И что-то надо делать с дисбалансом в положении республик. Половина их живут на дотации.

…1987-й – рубежный год… И надо кончать с подвешенным состоянием министерств. 660 000 человек в них занято. Надо снимать тех, кто не хочет работать по-новому.

(Обращается к Силаеву). Не сделайте ошибки. Ни в коем случае нельзя отступать под давлением текущих требований от модернизации и технической реконструкции машиностроения. Если сейчас мы сюда заложим старую технологию, то на 10–15 лет вперед мы «сели». Есть такие вещи, где отступать ни в коем случае нельзя. На переходный период пусть 78 процентов промышленности работает по госзаказам, а остальные – на договорах.

Все члены ЦК, каждый, отвечают не только за свое место, а за страну. Вы должны знать – за прошлый год мы потеряли валюты на 13 млрд. рублей из-за нефти. В этом году еще 6 млрд. и еще от водки 9 млрд. Должны об этом помнить мы все, и все члены ЦК. Когда до горячего дойдет дело…

Вспомним время, не столь отдаленное. У нас задача была протолкнуть план. А присутствующим на всяких сессиях надо было только поднять руки. Генеральный секретарь зачитывал трактаты сразу после докладчика по Госплану. И все считали, что после этого все так и будет. Теперь мы знаем, что так не было и так не бывает.

У нас нет тайн от республик и областей. Все мы повязаны единством цели в одном государстве. Но только не так, чтобы соревнование – это когда кто – кого объегорит и на какую республику больше узду наденем. Все всё должны видеть.

Я считаю, что у нас здесь на этом Политбюро состоялся предметный разговор. Акцент сместился в правильном направлении – как сделать пятилетний план реальным. Следит весь мир. По выполнению плана будут судить и о нашей линии в перестройке. Поэтому надо смотреть не с местной точки зрения, а с общегосударственной, чтобы не получилось: прокукарекали, а заря не занимается. Одобряем доклад. Но из высказанных здесь соображений – выбрать главное, изучить, и при необходимости поставить на Политбюро, так как есть вопросы, которые только мы здесь можем решить. Это – первое.

Далее, если суммировать. 1988 год – решающий для всей пятилетки. И сейчас за оставшиеся месяцы надо все тщательно подсчитать и проработать, провести предметную работу на самых трудных участках, в самых узких местах. Эти три месяца и три месяца 1988 года – решающие для всей пятилетки.

Два момента хочу отметить. Решая текущие задачи, втягиваться в крупные подходы к перестройке всей экономики. Одновременно! Прошу секретарей ЦК на основе нашего разговора действовать очень решительно. Если кто паникует, какой бы пост ни занимал – убирать. Тот, кто берется, тот и имеет право оставаться в руководящем штабе. А кто в растерянности, засопливился, тех либо на пенсию, либо на работу полегче. Это и есть демократия, а не нажим.

С таким же подходом мы должны действовать в Политбюро. Есть моменты, которые связаны с неумением. Но есть и другие моменты. Сейчас пошли разговоры: раз мы не добираем и вовне, и внутри в финансовом отношении, надо отступить от пятилетки.

Думаю, что обсуждение наше показывает, что мы все за то, чтобы сохранить пятилетку. Надо дать дополнительные ресурсы угледобыче. Если не сделаем, пятилетка затрещит. Надо не забывать этих людей, кто на угле. Поддержать их.

Второе: нет пятилетки, если 65 % будет… за счет промышленности. Долгих правильно говорит: от подсчета по процентам надо перейти к конкретным планам по экономии ресурсов.

Надо видеть все причины напряженки. Реальный подход позволяет видеть резервы. У нас еще очень много излишков лежит без движения. А вот когда переведем предприятия на самофинансирование, сразу обнаружим свои резервы.

Взять, например, незавершенку. 50 млрд. рублей заморожено. Это же ведь умерщвленный национальный доход. 43 млрд. стоит у нас управленческий аппарат. С ума сойти! Можем мы сократить эту сумму хотя бы на 10 млрд.? Сократить ненужную науку, сократить общественные организации и даже партаппарат. Но здесь надо поосторожнее. Пока это еще инструмент перехода к новым методам. И оборонку пора принести на алтарь экономии. Посмотреть, что можно ужать в МИДе, в КГБ. Народ за сокращение аппарата. Я вот только что в Мурманске был. Криком кричат против чиновничества. Вокруг нас самих, вообще вокруг начальства челяди много. Сокращайте, товарищи. Афанасьев («Правда»), другие газеты, бейте по этому пороку.

Строго следить за балансом расходов и доходов в республиках и областях. Мы ведем крупную стратегическую ориентацию отраслей, но на местах очень много резервов за счет специфики.

Вот Прибалтика. Она гораздо больше может дать по легкой промышленности. А то ведь там говорят: нам больше не надо. Это настроение превращается в определенную линию местного руководства. С этим мириться мы не будем.

«Нам не надо! Мы удовлетворены!». Николай Иванович назвал среди таких Украину. Мы так союзный комплекс в одни сутки разрушим.

Задача нынешнего поколения руководства страной – удержать то, что в прошлом добыто и добавить к этому. Национальная замкнутость – «мое себе дороже» – этот принцип не подходит. Надо товарищей сразу предупредить.

Двигать услуги, насколько духа хватит. В Финляндии 44 процента национального дохода дают услуги, в Англии – 48 процентов. А у нас?! Вот отсюда и материалоемкость и энергоемкость. Да, мы не пойдем по пути платного здравоохранения, медицинского обслуживания, образования, квартплаты. Но в организации отдыха, в спорте, в деле ремонта жилья кое-что надо менять. И не обращать внимания на крики: не подорвем ли социализм! Вот если бы мы оказались на месте Ильича в 20-х гг., при НЭПе – тогда еще понятны были бы такие вопли. А сейчас! При такой-то власти, при такой силе государства, при таких мозгах! Советы у нас саботируют кооперацию и индивидуальную трудовую деятельность. А здесь тоже огромный резерв. У нас много умельцев, инициативных людей. Двигать кооперативы, двигать услуги. По-настоящему! АПК, аренда, семейный подряд – откройте двери и здесь будут резервы. Сколько бы ни заработал человек – все равно соотношение между продукцией и зарплатой у нас не сопоставимо. Дайте человеку возможность получить заработанное.

Развивать личное хозяйство внутри колхозов. Все это будет вращаться в одном направлении – на подъем экономики, на сочетание личного и общественного интереса, то есть работать на социализм.

Те, кто двинул новые формы, пошло у них помалу: Прибалтика, Белоруссия, Казахстан.

Смотрите, что пишет Иван Васильев в «Советской России». Ведь это же преступление: заставляют людей сено свозить в одно место – пусть гниет, зато – колхозное!

Очень многое упирается в кадры, в организаторскую работу.

Самая настоящая политика сейчас – это экономика. Социальное обеспечение будет нарастать на базе роста экономики. От нее и сила социалистической политики.

Лигачев докладывает о генеральной схеме управления в союзных республиках.

Около 700 министерств в республиках. В одних 20 автономных республиках – 400 министров. Управленческий аппарат – 14 млн. человек. Сокращение аппарата это не только проблема экономики. Громоздкий аппарат – это среда для бюрократа и поощрения бюрократии. Предлагаем: центральный аппарат сократить на 50 процентов, краевой и областной – на 30–35 процентов. Решительно и принципиально, хотя и без шаблона. Пусть каждая республика представит свои предложения. И АПК и строительный комплекс должны сократить свои аппараты еще на 20 %. И надо думать об укрупнении областей и районов. Особенно их много в Средней Азии. Высвобождать будем примерно 700 тысяч человек только по центральному аппарату. Срок – I квартал 1988 года.

В Молдавии 52 министерства. В Узбекистане – 55, в которых занято несколько сот тысяч человек. Республика разделена на 12 областей, в одной из них всего 800 000 населения.

Рыжков. Пока мы не упростим и не сократим аппарат, нам не ввести хозрасчет. Ибо эти люди задушат любую свободу экономической деятельности. Им же ведь нужны рабочие места.

Воронов. Мы уже отменили 30 000 инструкций (по линии Госснаба). Но пока не упорядочим с этим внизу – на самом производстве, невозможно ломать структуры в верхнем эшелоне.

Горбачев. То, что мы имеем – это результат нашей практики, когда все решения проблем связаны у нас с расширением аппарата. Других методов не было. Под каждую задачу, под каждую цель создавали какое-то подразделение, а кое-где и не под дело, а под амбиции. Это ведь последствия командно-административной системы.

Ничего хорошего для общества это не дало и не дает. Это крупный, очень сильный тормоз и в экономике, и в идеологии, и в культурной сфере. Обюрокрачивание общества произошло на втором этапе нашего развития после того, который предусматривал Ленин в «Государстве и революции».