Текст книги "Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991"

Автор книги: Анатолий Черняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 119 (всего у книги 128 страниц)

Впрочем, я его предупреждал, что из-под пера Медведева-Ожерельева выйдет доклад для партактива, а не для "7" в Лондоне. Шах тоже ему об этом говорил.

А "у меня" завтра мексиканский президент, 5-го Коль в Киеве, а 8–9-го Гонсалес!.

6 июля 1991 года. Суббота.

Вчера: Киев, Коль и К^о.

Сам город… 35 лет не был там. Шофер – "экскурсовод" (мы с Игнатенко в "Чайке"). Ощущение, будто в каком-то большом западноевропейском, скорее, немецком, городе: XIX век, улицы, зелень, прибрано, чисто, ухожено… И, говорит шофер, в общем, сытно. В сравнении с Москвой!

Может, напрасно мы уж в средствах массовой информации так прибедняемся: будто чуть ли не на грани голода и полного развала находимся… Живет держава… А Украина может и "сама по себе", без нас. Но хочет уйти… Лозунги демонстрантов: "Коль – да! Горбачев – нет!".

Загородный дом – бывшая дача Щербицкого. Красоты природы. Комары.

Переговоры… Сначала "один на один"… "Ты – ты!"… А нам, окружению, много лучше, чем бывало с хонеккеровской командой, хотя там были хорошие ребята сами по себе. Близость, понимание, доверчивость, особенно – от нас, от М. С. Хочет Коль, чтобы был успех на "7" в Лондоне… Но не уверен, что так же отнесутся (как он) – другие, особенно Буш, Малруни, Кайфу. Очень хвалил Мейджера, ругал "его предшественницу".

Потом (когда в расширенном составе беседовали) Кёлер ("шерп") все уговаривал подчиниться МВФ. М. С. – ему: "СССР не Коста-Рика! От того, как "вы" (Запад) поведете себя в отношении СССР, история пойдет туда или сюда… "

А в общем аргументация М. С. – обычная для его бесед с иностранцами за последние месяцы. Он не прочел моего варианта к "7". Я ему все подсовывал свою копию… 2-й частью текста – программой сотрудничества – чуть воспользовался, а по главной проблематике, где "меморандум"… листал примаковский вариант… Перед беседой я ему протянул свой текст: "Возьмете?" "Да не надо, у меня ведь есть… Ты же прислал"… – сказал так, чтоб я не рассчитывал, что он его возьмет за основу. (Тем не менее, когда вернулись в Москву, позвал меня в "Волынское-2", чтоб "завершить" текст для "7" перед передачей главам республик. 8-го он собирает Совет Федерации, чтоб получить мандат на Лондон… За один-то день – успеем ли? Если начнет передиктовывать медведевское сочинение – все!!).

По Югославии с Колем большой был разговор. Не сошлись. Канцлер насупился, ибо М. С. нажимал: невмешательство во внутренние дела, беда, если СБСЕ станет инструментом вмешательства, территориальная целостность, неприкосновенность границ… – в общем наш набор с прицелом на Прибалтику!. А Коль исходит из того, что Югославии уже нет. И танками ее не сохранишь.

Восточная Европа… М. С. тянул на "сотрудничество"… и чтоб освободиться от комплекса "супервлияния",… "Мы им надоели! Но и они нам надоели! – говорил он теперь и канцлеру объединенной Германии. – И пришлось сильно "держать себя", чтоб устоять на паузе в отношениях с бывшими союзниками, чтобы время утрамбовало новую ситуацию, чтобы привыкнуть к отношениям с ними как со всеми другими, и не претендовать на "особые" отношения даже в новом виде.

А в самолете, когда еще летели в Киев, нам с Квицинским сказал: "Вот ненависть какую возбудили к себе "своей дружбой" после войны. Освободили их от фашизма и всё загубили!"

Убеждал Коля – что в двусторонних договорах нужен пункт о невхождении "во враждебные союзы". Коль, конечно, парировал: где они эти враждебные союзы? (и М. С., и Коль имели в виду одно – НАТО!). И вообще – чего, мол, ты, Михаил, боишься, ведь Венгрия, например, в 2005 году будет членом ЕС, а у ЕС будет тесная кооперация с СССР?!

Очень удачно прошла совместная пресс-конференция на лужайке. М. С. был в ударе, чёток…

Словом, новая дружба с немцами получила еще один большой ковш цемента… Рефреном шло у обоих: если все в порядке будет с советско-германским фактором – он и будет определять судьбу и Европы, и мировой политики. Оба исходят из этого.

В самолете говорит нам с Квицинским: "Коль понимает, что ему нас, СССР, не съесть; больше того – без нас ему не съесть Европы и не отделаться от американцев. И он будет делать все, чтоб нам помочь возродиться и стать рядом как тоже современная великая… Ну, а на Украину, конечно, он зарится… Но это уже другое, в отличие от гитлеровского, жизненное пространство".

Кстати, Коль встречался отдельно с Кравчуком, Фокиным (предсовмина УССР) и… Гуренко (первый секретарь ЦК КП Украины)… На обеде он явно держался с ними снисходительно свысока… А публика эта (что президент, что премьер, особенно) – серая, надутая, посредственности! Но "мнит" о себе!

Прогулки с М. С. и без М. С… пока Коль был с хохлами.

Обед: очень "прямое" застолье в стиле душа нараспашку. Крупно выпили. Тосты!

Отлет… Коль полчаса ждал в самолете своих журналистов… А перед трапом (я как всегда в толпу не лезу, стоял в отдалении)… Коль вышел из группы сопровождающих и к удивлению всех подошел ко мне, долго жал руку, похлопывал по плечу и говорил… Не все я понял, но понял, что он хвалил меня: "хорошо работаешь!" Кто-то, видно, из его людей, с кем я общаюсь: Блех, Тельчик, Кёлер и др., "наговорили" ему обо мне… Видно, они поняли, что не Загладин, а Черняев "в таких делах" ключевая фигура.

А кто будет готовить материалы к Гонсалесу?! – завтра ведь приезжает! Закадычный друг М. С.

7 июля 1991 года. Воскресенье.

В Волынском… Съехались: Павлов, Щербаков, министр финансов Орлов, академик Абалкин и мудрый Яременко, некий скандальный Ясин, директор ИМЭМО Мартынов, конечно, Медведев с Ожерельевым… и почему-то Ванька Фролов…

У них, оказывается, уже был проект для Лондона. Но в виде письма М. С. к главам государств "семерки". На 19 страницах. Так что мой текст вообще уже был неуместен.

Приехал Горбачев. Прочли проект. Он предложил принять "за основу" и идти постранично. Я вякнул: мол, у меня "общего порядка" соображения: цифры и данные, вкрапленные в текст, создают ощущение провальности нашей экономики,… полной нашей неуверенности в том, что мы сможем "выплатить". Зачем так? Неужели это "их" поощрит иметь с нами дело, если мы выдаем свое бессилие делать экономику сами?…

Абалкин, затем Медведев: надо откровенно показать ситуацию, иначе не поверят.

Я: они знают ситуацию лучше нас. Дело в психологии, в тактике. Главы "семерки" заинтересованы нам политически помочь и не надо их ставить в ситуацию, когда каждый "шерп" может, сославшись на наше же "раздевание", возбудить сомнения… А после политического решения – поезд уйдет… И эксперты, и финансисты будут вместе с нами подсчитывать, что с нами делать.

Потом, когда мы очутились с М. С. один на один, я говорю: "Над словом бы поработать. Я это сделал в отношении "своего" варианта, но тут уже другой текст"…

М. С.: Да времени нет…

Я: Но невозможно же: например, "мы провели работу над… " Прямо как в докладе для Пленума ЦК. Он смеется. Но при обсуждении опять отпихивал все мои попытки сделать замечание, поправить, предложить вариант фразы, формулы. Повторяется одно и то же: на людях большого ранга он демонстрирует пренебрежение к помощникам (не только ко мне), – чтоб не подумали, что он "их слушает"…

Словом, текст пока так себе… Большой спор разгорелся, выдавать ли цифру нашего внешнего долга и вообще государственного долга (240 млрд.). Абалкин – "за", чтоб "разжалобить" и пошантажировать угрозой катастрофы. Щербаков – "против": нам на другой день закроют и те кредиты, которые пока еще дают. Так пока и не договорились. Я стоял за то, чтоб из письма цифры вообще убрать – это же текст не для "шерпов", а для глав. Будет "живая дискуссия"… и в кармане у М. С. должны на все случаи быть любые данные… Да – честные данные… но – "по требованию", а не в порядке стриптиза.

"Попутно" привезли к нему в Волынское главу албанской парламентской делегации. Симпатичный доктор наук, физик (Парижский университет окончил и т. д.). Говорили, будто не было 30 лет вражды… Люди как люди. М. С., правда, немножко перебрал по части "родства в социалистической идее". Тот вежливо соглашался, все пытался объяснить ситуацию в Албании. Сказалась растущая самонадеянность М. С.: он перед беседами не читает даже одностраничных справок. Иногда даже не знает имен тех, с кем говорит.

Потом мне позвонили: Мэтлок рвется – срочное письмо от Буша.

М. С. – "пусть едет сюда". Приехал. Сели втроем. Посол, заглядывая в английский текст, изложил суть: Майкл, если ты еще веришь, что успеем заключить договор по СНВ, пусть Бессмертных и Моисеев II июля приезжают в Вашингтон, но – с полномочиями(!)

М. С. обещал ответить в течение двух дней.

Я отправил текст Бессмертных. М. С. ему и Язову позвонил: велел "засесть".

Я говорю: Михаил Сергеевич, ну что мы тянем? Повторяется история с договором по обычным вооружениям. Как мы себя ведем – элементарно противоречит здравому смыслу: ведь, если "войны не будет", если мы в это поверили… если вы всерьез едете в Лондон "интегрироваться", то какое значение имеет эта дурацкая телеметрия или сколько боеголовок на ракете и какой длины первая ступень!? Это же игры позавчерашнего дня!

В общем, разошелся я.

Он мне в ответ: "Ты нетерпеливый, темперамент – как у Эдуарда, тот тоже все гнал и гнал… А это ведь переговоры – ёрнически нажал, – а они имеют свои законы".

Я: "Какие законы, когда счет пошел на дни, и вы с Бушем через неделю встретитесь в Лондоне? Что вы ему скажете? Зачем эти генеральские штучки?".

М. С.: Ладно!. – все объясняющее и все завершающее "ладно". Между прочим, на сравнение меня с Шеварднадзе я возразил: темперамент, может, и похож. Но начинка не та…

Он, кстати, крыл Шеварднадзе (в самолете из Киева в присутствии Игнатенко): раскрылся, мол, наконец, рвется к власти, президентом хочет стать, честолюбие пожирает его!

Сегодня с раннего утра переписывал речь для обеда с Гонсалесом, Брутенц и К^о на основании МИД'овского проекта сделали, пока я был в Киеве… Но – не то… И не пойму, почему люди не могут готовить такие простые в общем вещи "в духе "М. С: ведь известна его манера, есть тексты его речей, тостов, интервью… все приемчики и весь ход мысли, и связки мыслей известны!

Отправил печатать. Сам сел за переговорный материал. К 4-ем часам кончил.

9 июля 1991 года.

Вчера в Новом Огареве М. С. получил «согласие» «9+1» – на свою «концепцию» для Лондона. Опять он выиграл. Я сомневался. Думал, что затеют бодягу, придравшись, что им не дали письменного текста и что не заблаговременно.

Значит, что-то происходит в направлении остепенения. Вчера – дал согласие на поездку Бессмертных и Моисеева в Вашингтон – по письму Буша, которое Мэтлок передал в Волынском-2 в субботу. Спрашиваю: "Есть ли действительная развязка по СНВ? – Да, говорит. – Может, такая же, как прошлый раз?" – Косится.

И зачем все козыри в руки Моисеева? Он оказался "спасителем" Договора по обычным вооружениям, хотя именно он саботировал до крайнего предела. И пока он "не поехал" в Вашингтон, ничего не двигалось. Теперь опять?! Так "мы" работаем.

Вчера – Гонсалес. Откровенность предельная и взаимная, вплоть до того, что М. С. сказал ему, что 25 июня на Пленуме ЦК придется раскалывать партию – дальше в таком состоянии ее сохранять нельзя. Гонсалес – умнейший из известных мне "лично" деятелей. Вот уж поистине симбиоз Дон Кихота и Санча Панса! И реалист – ни консерватизмом, ни радикализмом не страдает. Сила его – в подлинном здравом смысле. Я постарался разукрасить сообщение об их встрече, с намеками на то, о чем прямо нельзя.

Вчера М. С. хотел, чтоб я после ужина с Гонсалесом еще "поприсутствовал" на его встрече с испанским дельцом и меценатом Коное. Навязали ему их Егоров + Р. М. Я не поехал… А сам Егоров уже на даче оказался. Скажу как-нибудь Горбачеву, что не в том я возрасте и положении, чтоб выступать в роли "мальчишки" on call. Да еще по прихотям Раисы Максимовны. Взамен Фролова завелся еще один любимчик – бездельник Егоров, опять же "через Раису".

Тьфу!

II июля 1991 года. Четверг.

Вчера в 10. 00, будучи на работе, смотрел по ТВ коронацию Ельцина. Это – не просто новая власть, даже не только новая государственная структура. Это – смена системы… В речи актера и депутата Басиашаили, написанной лейтенантами Ельцина, есть Владимир Святой – Креститель, есть Сергей Радонежский, есть Петр Великий и Екатерина II– создатели Государства Российского, того вроде, который наиболее адекватен нынешней России… Есть «события (!) 1917 года»… Нет Отечественной войны… После Октябрьской революции все черно… все заслуживает только попрания и проклятья.

Патриарх Алексий II в своем агрессивном, мстительном напутствии освятил именно такой подход к прошлому… и будущему. Обращение это – "от всех конфессий", они поручили ему, сами – от буддиста до иудея в шляпе – стояли в первом ряду.

М. С. решил выступить после гимна ("Славься наш русский царь", колокольного звона и заключительной речи Ельцина).

Выступление (написано Шахом и передиктовано им самим) неудачное. Не отвечало торжественности момента, как бы там ни было, отражавшего мощный (надолго ли!) поток русской тенденции, "возрождения русской идеи"… Ведь без России – ничего не будет. Союза не будет… И реально опираться Президент может только на нее… не на Туркмению же с Назарбаевым! Ведь он, президент Горбачев, восседает в Москве, которая теперь опять – "столица России"… Выступление было политическим, скорее, для Съезда народных депутатов, и то – рутинного! Промах! Не смог преодолеть личностного (своего внутреннего удивления, что такой человек, как Ельцин так вознесся) и аппаратно-партейного – неприемлемости отрицания "социалистического выбора"… даже в прошлом…

На фоне этого весьма символического перформанса (!) – Горбачев озабочен проектом Программы партии, который он поставит на Пленум ЦК 25 июля. То, что он себя идентифицирует с гражданской идеей союзного масштаба, думаю, – ошибка историческая. Опять же объяснима происхождением его политического мышления. Наверное, он все еще верит, что партия может существовать как обобщающая опора Союза. Даже как опора "его дела".

Он не хочет видеть (хотя видит!), что все эти ПБ, Секретариат – никому не нужны, они уже не властны даже над коммунистами. И их суета и угрозы, в отличие от совсем недавно прошлого, уже никого не пугают.

Попросил меня "поработать" над проектом программы. Вчера я посидел над ним… Еще больше избавил от всего коммунистического и от "социалистического выбора", даже почти совсем. Вечером он мне звонит: Ну что?

Я: Это – оптимальный вариант, чтобы сохранить разумное ядро, перестроечное ядро партийцев… Остальное отбрасывает КПСС в лагерь врагов общества, "врагов народа" – нового народа, возникшего за последние шесть лет.

М. С. "жался"… Георгий (Шахназаров) мне говорил, что ему "очень нравится" проект…

Но все равно: сам тот факт, что президент на фоне инаугурации Ельцина, "русского потока", Союзного договора, Лондонской "семерки" – занимается своей ностальгической партийной ерундой, только еще больше вынесет Горбачева на обочину стрежня.

Сказал мне, что два часа вчера беседовал с Явлинским. Интересен, говорит, содержателен. Но… отказался ехать в президентской команде в Лондон: резервирует позицию для критики,… если с "Планом Горбачева" по выходу из кризиса не получится (т. е. готовит маневр, который проделал он и К^о, когда завалили «программу 500 дней»). Я сказал: «Плохо это его характеризует. Болезненно тщеславен… до непорядочности, хотя кажется воплощенной порядочностью»…

Взамен М. С. велел включить в поездку в Лондон Кравченко!. Вот еще одно доказательство, как М. С. боится остаться без "старых надежных рычагов". Знает ведь, что Кравченко ненавидят все – справа налево и наоборот, – что он марает его image, И тем не менее… То же, что в отношении КГБ, МВД и партии…

Сегодня примет посланца Кайфу (японского премьера). А министра сельского хозяйства Израиля отказался принять. Министра иностранных дел Бангладеш он спихнул на Янаева. С презрением отказался принять "нахального" полковника Очирова, хотя – при всех в кулуарах Верховного Совета – обещал!. Как же, как же – "демократ" от армии, которого армейское начальство люто ненавидит!

12 июля 1991 года. Пятница. Опять рано утром.

Вчера был посол Эдамура у М. С. вместе со спецпослом от Кайфу. Протокольщики эти японцы: для нас такие встречи – семечки: принять не принять, зависит от настроения, «от меня» (помощника), от случайности, – а для них – развитие или снижение межгосударственных отношений!

Но видно, японцы не хотят отстать от мирового поезда в отношении нас. Кайфу реагирует на то, что пресса стала его противопоставлять даже Бушу, не говоря о европейцах, в вопросе о приглашении М. С. на "семерку".

В деле о хасидах (передача Любавических рукописей) М. С. – ни в какую! Послушался Егорова, который влез, не зная сути, и повторяет позицию Губенко, а не… мою, который "изучал" проблему. Проиграем мы на этих "пустяках" многое. За хасидами уже Буш, Андреотти, Мэйджер, западное еврейское лобби!

О Фролове М. С. говорил ласково. Я подсунул: "Правда" против вас работает". Он: Отражает состояние партии. Я: Это не оправдание. Он: Иван, наверное, устал и не хочет ею заниматься! То – в больнице, то – за границей.

Вот так – в отношении любимчиков-то!

14 июля 1991 года. Вечер.

Перед отъездом в Успенку (на дачу).

Позвонил М. С… делился мыслями о том, что он скажет на "7" – не только, мол, у нас, но и в мире сейчас переходный период. Тоже от одной системы ушли, а другой нет. А механизмы создавались под "холодную войну". Югославия показала – что не готовы встретить новые вызовы. (Это он к тому, что в Лондоне соберутся не министры финансов, а главы крупнейших государств).

Я ему: не накололись ли мы, заявив в "концепции", которую послали участникам "7", о консолидации долгов (я и Щербаков в Волынском тогда резко возражали, чтобы это включать. Но он послушался Абалкина и Медведева)… А теперь взвился: потому что не прав, и потому что Буш в письме (еще до получения "концепции") и Миттеран после получения, а Андреотти задолго до того – не советовали этого делать: есть психология банкиров…

М. С. стал мне доказывать, что надо быть до конца честным, правдивым… От этого (т. е. от ситуации с долгами) никуда не уйти.

– Да о ситуации и так весь мир знает, – возразил я. – Но когда сами признаем себя банкротами, это что-то значит для кредиторов!.

Долго "убеждал" меня, что "я ничего не понимаю"!

Гулял в Успенке… Пошел вокруг Ново-Дарьино. Сделал круг по лесу и "заплутал": в ту же деревню вошел, только с другого конца, воображая, что далеко от нее.

Утром (до звонка М. С.) готовил ему материалы для беседы с Бушем в Лондоне. Предложил по аналогии со встречей в Хельсинки (по Саддаму Хусейну) также совместно высказаться по Югославии, чтоб обозначить "присутствие" двух сверхдержав в конфликте. Тем самым и перед югославами, и перед западноевропейцами… выбросить флаг и дать острастку.

Гонсалес, помнится, говорил Горбачеву: как бы не пришлось звать американского дядюшку, чтоб спасать Европу из-за югославов… Так вот – лучше вместе с "дядюшкой" нам выступить спасителями.

16 июля 1991 года. Вторник.

Сегодня уезжаем в Лондон. Наверное, опять ничего не увижу и нигде не побываю, хотя полюбил этот город.

Вчера закончил подготовку переговорных материалов (для Буша, Миттерана, Кайфу, Андреотти, Малруни, возможно, Коля, Любберса, Киннока, Тэтчер… И конечно – все для "визита в саму Великобританию": Мэйджер и Елизавета II…

Примаков звонил (да и по ТАСС'у видно): печать нагнетает негатив в отношении возможностей "7" помочь России, дают утечки об "отрицательном" отношении к "концепции" М. С., посланной участникам, – по крайней мере, со стороны четырех из них.

Руцкой объявил о создании своей партии: "Коммунисты за демократию" с выходом из КПСС… М. С. опоздал со своей программой (к Пленуму ЦК 25. УП). Да не опоздал… Просто он не может оторваться от пуповины. Шах мне говорил вчера, что он опять "внедряет" в проект "возврат к Ильичу" – НЭП и прочее. Боже мой!

Но, между прочим, пора бы мне самому определиться. Он меня тут "шутя" спрашивает: А ты из партии еще не вышел?…

Но ведь я уже 5 лет, по крайней мере, в партии только как плательщик членских взносов, хотя и был даже членом ЦК… Меня с ней связывает только Горбачев… Это как в "Чапаеве": Ты за кого, Василий Иванович, за большевиков или за коммунистов?…

– А за кого Ленин? За того и я, – отвечал Чапаев ординарцу.

20 июля 1991 года. Суббота. 5 утра!

С 16 по 19 июня – в Лондоне. Присутствовал при историческом событии. Ощущение, будто враждебно настроенная к президенту страна не хочет ничего этого. И как только на обратном пути в самолете показали наши газеты, все сразу и опрокинулось: фото «7+1» в «Московском комсомольце» – семь лидеров лицом, Горбачев – спиной и контурно… Все, вплоть до Хасбулатова, «сдержанно отнеслись» к визиту президента в Лондон. И с «желто»-газетного уровня до государственных деятелей не скрывают, что ездил, мол, за миллиардами, а их не дали! Итак, Горбачев продолжает свою революцию «ввода страны в мир»,… а страна воспринимает это с подозрением и неприязнью.

Встреча с Кайфу. Одни улыбки, потом японский премьер скажет Андреотти (а тот передаст М. С.), что только после лондонской встречи поверил в Горбачева.

На встрече с Миттераном был Загладин.

Буш. Завтрак в посольстве США (О нем я расскажу позже). По окончании два президента удалились в соседнюю комнату, где окончательно были сняты "детали", тормозившие выход на договор по СНВ. Опять тянули мы "до последнего"…, упирались, но горбачевская "всемирно-историческая методика" переговоров все равно ничего не дала.

Сама "7" в Ланкастер-хаузе. Мы, сопровождающие, кроме Примакова, сидели "за кулисами" – в роскошном отдельном зале… Четыре часа кряду – непонятно зачем, вместо того чтобы ходить по "любимому городу".

Результаты: я никогда не сомневался, что Горбачева пригласят. Не могли "ему" отказать… Не верить в это – было бы все равно, что оставаться во власти стереотипов "социалистической" морали, с одной стороны, и "империалистической", – с другой стороны.

Но удивительно… Что они – все, за исключением, пожалуй, Миттерана, признают de facto "большую" его значительность, чем свою собственную. Хотя он не представляет уже "послушную" ему сверхдержаву, он – историческая фигура, а они – лишь временно избранные на свои посты… и останутся в истории как деятели "эпохи Горбачева"…

Буш – не из гонора не пошел к "Майклу" в посольство, а позвал к себе. Он искренне "по-товарищески" рассчитывал на то, что Горбачев воспримет "правильно": мол, ты-то, Майкл, можешь меня понять, но мое общественное мнение, американское, ни за что не поймет, если я пойду к тебе. К тому же они ведь через Мэтлока договорились еще в Москве, и Буш не знал, что в Париже будет паломничество "остальных" к Горбачеву (кроме Миттерана, который "по возрасту"…).

Итак, М. С. фигурировал в Лондоне в качестве "центра внимания", олицетворяя смысл события: без него "семерка" стала бы рутинной пищей для журналистов на 2–3 дня, если не меньше.

Прием на Даунинг-стрит. Толковище, элита. Речь Мэйджера, достойная события, и высокие "исторические" похвалы Горбачеву… Я прокол допустил в Москве: сама речь М. С. прозвучала крупнее мейджеровской (и была в два раза короче!). Но я не решился упомянуть там "свою любимую" Тэтчер, думал, что это не понравится хозяину. Мэйджер это сделал. И М. С., выступавший вслед, "по ходу" тоже вставил. Но наши газеты уже "не успели" впечатать эту вставку (текст у них был заблаговременно). Хорошо, что Тэтчер не читает "Правды", хотя другие и ей прочтут, и всему миру сообщат!. Я просил Кравченко внести поправку на ТВ. Но увы! А у меня "такой аппарат", что, привязанный к протоколу событий, я не имел возможности вовремя "дать указание" ТАСС'у, а без этого по нашим дурацким правилам, ТВ поправок не принимает.

Соседи за столом (на приеме): министр транспорта, милый живой шотландец. Можно оценить британскую деликатность: несмотря на мой ужасающий английский язык, он со мной живо говорил "об чем попало" как ни в чем не бывало… И я быстро приспособился, исчезла языковая робость и в общем хорошо поболтали.

То же самое – с соседкой справа, которая, правда, переходила на очень плохой французский и, таким образом, мы тоже вполне удовлетворили друг друга. Она – жена какого-то высокого лица.

Мэйджеру – когда пришли на Даунинг-стрит, 10 в его кабинет, – я, здороваясь, в замешательстве сказал good bye! Жуть!

Вечером в своей резиденции М. С. устроил торжественную пьянку для "близких". Было человек 20!. "Мемуарил"… как он и Раиса шли (шел) "к этому"… Женева, Рейкьявик, детство, отрочество, и далее. Замятин (посол) – тост об авторе новой книги – Р. М. произнес "с большим чувством"!

Утром 18-го еще до Мэйджера пришел Андреотти. Разговор близких, доверенных друзей. Под конец, как я и ожидал, итальянец поднял опять вопрос о Любавических рукописях. Ох, как проигрываем… Все знаменитые ребе съехались, чтобы встретиться с М. С. Буш ему говорил о них. Андреотти умолял: "Мне, говорит, легче будет работать с еврейским лобби в США в пользу Вас…". Малруни шепнул… Ни в какую!. "Есть проблема", – отвечал всем им М. С. словами Егорова-Губенко!

Теперь, конечно, будет шумная, злая газетная кампания.

Встреча с Малруни. О нем вначале донесли "наши", что он скурвился и будто бы сопротивлялся приглашению Горбачева на "семерку". А оказалось, что он самым твердым образом отстаивал эту идею перед Бушем. И здесь вел разговор предельно дружески, открыто и по-деловому конкретно: "Все, что могу, сделаю, чтоб помочь вам".

В "Ковент-гарден" и в Адмиралтейство на прием к Мэйджеру я не поехал. Вечером, дописав "свои дела", сбегал в "Сохо"…

На утро – завтрак М. С. с Кинноком. Давно его не видел. Как он вырос. От его playboy'ства не осталось ничего: серьезный, умный, афористичный, государственный человек, готовится в январе в премьер-министры.

В то время как М. С. "уединился" с Тэтчер, я "посидел" с ее бывшим помощником Пауэллом, моим коллегой, настоящий британец. Прекрасный парень, умница… Поговорили содержательно, интересно. Я наоткровенничался (про перестройку, Горбачева и Шеварднадзе). Он обозвал мой анализ "profound".

Около 11-ти уехали в Хитроу.

В самолете записали с Загладиным "итоги встреч", а потом – большая пьянка в президентском отсеке. Но я "скромно" уселся за вторым столом – и в реве Ил-62 – ничего не слышал, что говорилось… Разве что тосты.

22 июля 1991 года. Понедельник.

Через час – Мицотакис… И вся неделя – подготовка к приезду Буша в Москву. Измотался. А Горбачеву-то каково. У него завтра Ново-Огарево – Союзный договор, а 25-го Пленум, может быть, «исторический»…

Дочитал "Самоубийство" Алданова – потрясающее прозрение на перестройку по опыту 17–18 гг. Один к одному. Недаром его Бунин сватал в Нобелевские лауреаты.

23 июля 1991 года. Вторник.

Вчера, в беседе с Мицотакисом Горбачев опять разоткровенничался. Вы знаете, говорит, я двинул на референдум вопрос – быть Союзу или нет, решив для себя: если «нет», я ухожу. Это я вам первому говорю. Даже вот помощник (показывает на меня) не знал этого… (знал, между прочим!).

После Мицотакиса зашел я к нему в комнату отдыха рядом с Коммергерским залом. Он бросил официанту: оставь нас. И мне: "Знаешь, пришла информация. Буш после моего завтрака с ним в Лондоне сказал своим: Горбачев устал, нервничает, не владеет ситуацией, не уверен в себе, поэтому и подозревает меня в неверности, ищет большей поддержки… Надо переключаться на Ельцина".

Я: "Не верю я, Михаил Сергеевич. Не может Буш быть таким мелким. Это противоречит всей логике его поведения в последнее время, смыслу "7"… Думаю, что это – такая же "информация", как и в отношении Малруни, на которого наговорили Вам по приезде в Лондон. А оказалось – липой. Зачем Вам подкидывают все это?!"

Но про себя я подумал: такое ощущение у Буша возникло не оттого, что кто-то ему что-то "подкинул" (употребляя выражение М. С.). Оно сложилось в результате той самой беседы в американском посольстве за ланчем перед заседанием "семерки".

Горбачев потом (и неоднократно) гордился перед своими, что задал Бушу "неудобный" вопрос, который вогнал, мол, его в смущение. А оказалось, что вопрос этот произвел совсем иное действие.

Вопрос был задан так:

"На основе той информации, которой я располагаю, – сказал М. С., – я знаю, что президент США – человек основательный, что его решения – это решения серьезного политика, а не импровизация. И на основе этих решений мы уже продвинулись к большим перспективам в нашем диалоге, в области безопасности.

И в то же время создается впечатление, что мой друг президент США еще не пришел к окончательному ответу на главный вопрос – каким Соединенные Штаты хотят видеть Советский Союз. А до тех пор, пока не будет дан окончательный ответ на этот вопрос, мы будем спотыкаться на тех или иных частных вопросах отношений. А время будет уходить.

В этом контексте встреча с "семеркой" – удачный повод для большого разговора. Главный вопрос – об органическом включении Советского Союза в мирохозяйственные связи. Конечно, тут многое зависит прежде всего от нас самих.

И я спрашиваю: чего же ждет Джорж Буш? Если после этого ланча, на "семерке" мои коллеги будут в основном говорить мне, что, мол, нам нравится то, что вы делаете, мы это поддерживаем, но по сути дела вы должны вариться в своем котле, то я говорю – а ведь суп-то общий!

Мне вот что странно: нашлось 100 миллиардов долларов, чтобы справиться с одним региональным конфликтом (имеется в виду война в Персидском заливе), находятся деньги для других программ, а здесь речь идет о таком проекте – изменить Советский Союз, чтобы он достиг нового, иного качества, стал органической частью мировой экономики, мирового сообщества не как противодействующая сила, не как возможный источник угрозы. Это задача беспрецедентная". (Я сверил потом эту свою запись с записью переводчика. Совпали.)

За ланчем я сидел рядом с Горбачевым, т. е. почти напротив Буша. Когда М. С. произносил свой пространный вопрос, Буш на глазах багровел, взгляд темнел, он смотрел не на Горбачева, а то на меня, то на Примакова, то, оглядываясь, будто недоуменно вопрошал своих – Бейкера, Скоукрофта. Перестал есть, но губами жевал, вернее – двигал желваками.

Мне стало не по себе. Хорошо запомнил, какие мысли лезли в голову: "Чего ты хочешь от американца?! Ты этот вопрос ему задавал три раза. И в конце концов!. была Мальта, был твой визит в Вашингтон, там был Кэмп-Дэвид, где вы катались по лужайкам вдвоем в портативном автомобильчике по очереди за рулем, были Хельсинки (из-за Хусейна). Тебе что – недостаточно доказательств, чего данный президент США хочет и может (в своих обстоятельствах) в отношении нас?! И опять же – если бы не Буш, не был бы ты сейчас здесь на "семерке". Зачем ты делаешь такую бессмысленную бестактность?"