Текст книги "Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991"

Автор книги: Анатолий Черняев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 116 (всего у книги 128 страниц)

Сейчас все спрашивают насчет итогов референдума, рамок суверенитета и вообще понятия суверенности. Он же ни разу не сказал, что позволит кому-нибудь выйти из Союза. Отговаривается "конституционным процессом", законностью… И не отреагировал, когда Бейкер ему посоветовал выйти после референдума к народу и сказать: "Республики, вы свободны. Я вас отпускаю". И тогда все переговоры о разводе или о новом браке сразу приобретут нормальный мирный ход. Нет, он продолжает твердить, что "мы неразделимы". И сегодня – опять, несмотря на то, что на референдуме русские фактически проголосовали против империи.

Да, он исчерпал себя интеллектуально как политик. Он устал. Время обогнало его, его время, созданное им самим.

Возимся с программой визита Горбачева в Японию. Дунаев "обогащает" его и Раису Максимовну знаниями. То и дело она меняет списки, выбрасывая всех, кто против М. С. где бы то ни было, когда бы то ни было хоть слово сказал. Но самое "интересное", – что до сих пор нет "концепции" визита: отдаст острова или нет? А без "концепции" в этом направлении и ехать не стоит.

Ельцин на Путиловском заводе. Прямой экран ленинградского телевидения. Вульгарно, мелко, сумбурно, хамски и всё против Горбачева. Но победоносно. И рабочий класс, ленинградская рабочая аристократия устроили ему овацию. Хором скандировали вслед: "Горбачева в отставку!".

Все можно объяснить. Но я так и не могу понять, почему Горбачев породил такую необузданную и иррациональную ненависть к себе. Наверное, политику, да еще реформатору нельзя юлить, нельзя быть непоследовательным, противопоказано читать народу морали.

В общем, как политик он проиграл. Останется в истории как мессия, судьба которых у всех одинакова.

Между прочим, вчера Аугштайн (издатель "Шпигеля"), прощаясь, сказал, что желает Горбачеву удачи в "Вашем великом деле – как Линкольну в Америке". Но, продолжал немец, "не желаю Вам его судьбы". Очень тактично! Но М. С., по-моему, не заметил ляпа.

24 марта 1991 года.

Вчера в Кремле Горбачев собрал обсуждать позиции перед визитом в Японию (Янаев, Яковлев, Бессмертных, Болдин, Фалин, Рогачев – заместитель министра иностранных дел, я и, конечно, Примаков).

МИД предложил вернуться к формуле 1956 года. Я сказал: изучив кучу анализов и мозговых атак, проведенных в институтах, я пришел к выводу – отдавать острова все равно придется. Весь вопрос – когда и как. Не сделаете вы, сделает Ельцин. Станет президентом России и отдаст – под аплодисменты русского народа. Вы все помните, боялись, что малейший ваш шаг, который мог бы быть истолкован как разрушение империи, русский народ Вам не простит, как не простит этого никому другому политику. А вот Ельцин нагло и открыто разлагает Союз – империю. И, кстати, под овации именно русских. М. С. ответил: "Я был бы очень рад отдать эту миссию Ельцину". Долго он еще говорил, вразумлял, а острова решил не отдавать, склонен замотать проблему в красивых словах и обещать "процесс" – любимое словечко из его "теории компромиссов", которая уже завела нас… Скука.

Конечно, пошла речь и о выступлении Ельцина на Путиловском заводе

Начал Горбачев вопросом: не показать ли эту речь по первой программе телевидения? Народ увидит и поймет, куда в какую яму Ельцин тянет страну. Я решительно возразил: если показать это хамство, это оскорбление, это скандирование "президента в отставку!", тогда все уже окончательно убедятся – раз такое позволено, то у нас действительно нет власти, по крайней мере, центральной власти. И о президента можно вытирать ноги.

Горбачев жаловался: вот, мол, ни в одной стране средства массовой информации не позволяют себе глумиться, издеваться, оскорблять президента, так лгать. Говорил, что будет стоять до конца. И какие, мол, это демократы, раз они апеллируют к толпе, к "шахте" (имелось в виду забастовка шахтеров), рушат все, созданное народом, якобы ради народа, и т. д. и т. п.

Все эти рассуждения от беспомощности и, может быть, – обреченности. Нет у Горбачева позиции и нет уже политики, адекватной нынешнему моменту. Да и где ее взять? (помощники тоже уже ничего предложить не могут). Нет политики также и у Ельцина и у его "демократов". Есть только жажда власти.

Три дня М. С. часами передиктовывал свое выступление для телевидения по итогам референдума, и в то же время полностью отключен от реальной реакции на этот референдум. Между тем, что бы он ни сказал, никому это уже не нужно. Сразить он может теперь действительно только заявлением об отставке. Но и впечатление от этого тоже быстро пройдет (с Рыжковым так и получилось, в кратчайший срок!). И останется он объектом будущих историков, которые "воздадут" (да и то сначала только историки с Запада). Наши же будут опять и опять переписывать историю "по обстановке".

25 марта 1991, понедельник.

Мэтлока я сосватал к М. С. И хороший разговор получился – откровенный: хочет быть рядом с Бушем и чтоб Буш был рядом. Ценит его позицию. Хочет, чтоб в США все знали об СССР. (Спецслужбы пусть делают свое дело), посла хвалил, но просил, чтобы США воздерживались обозначать свою позицию по нашим внутренним передрягам.

Но все – не то. Сколько-то дней готовил он выступление по ТВ по итогам референдума? Шахназаров, болевший и потом увидевший то, что насочинено, пришел в ужас и забраковал. Такой серости, говорит, президенту еще не подкидывали. И знаешь, мол, беда в том, что М. С. перестает чувствовать серость… Утрачивает ощущение реакции "аудитории"… Видимо, совсем растерялся. Поручил мне, говорит Шах, готовить речь в Российском парламенте?!. Я подготовлю, но буду протестовать – чтоб не выступал там. Один раз он таким способом помог Ельцину стать председателем Верховного Совета РСФСР. Теперь поможет стать президентом России.

Я возопил: Надо абсолютно не понимать ситуации, чтобы сейчас – под улюлюканье уличной толпы – пойти в Российский парламент и говорить против Ельцина. Его же просто там освищут… или начнется драка депутатов!

А Шах мне: А он (М. С.) уверен, что не допустит Ельцина в президенты. Между тем (продолжал Шах) – 28 марта может стать началом конца: Ельцин призовет к всеобщей политической стачке… Она уже по существу начата шахтерами, металлургами, путиловцами и т. д. И если Москва забастует, нас с тобой (он это мне) в четверг здесь уже не будет.

Что касается "себя лично", даже интересно "будет посмотреть". Но вообще-то нечто подобное может произойти. И останемся даже без пенсии: скажут – иди, оформляй ее в президентский аппарат… который уже разгонят. Ничего!. Книжки и альбомы буду продавать – переживу… Впрочем, мы, действительно, в своих больших кабинетах, за дверьми, охраняемыми офицерами КГБ, утратили живое (кожей) ощущение реальностей. Общество готово взорваться… Кто начнет стрелять?… Очень возможен румынский вариант…

Что читать, что делать? Уже возникает идиосинкразия к газетам. Надоела эта интеллектуальная политическая отрава. Отвлечься же на что-то классическое невмоготу… Тревожно.

29 марта. Пятница.

Неделю надо запомнить… Съезд РСФСР… и запрет Горбачевым манифестаций в Москве в поддержку Ельцина (после его Ленинградской эскапады!) Моссовет осудил запрет. Вся пресса, включая "Известия" осудили. Осудил и начавшийся вчера утром съезд РСФСР… Устроили просто шабаш. Послали Хасбулатова к М. С. Не отступил: завтра, сказал Хасбулатову, уберу войска, сегодня нет и в центр манифестацию не пущу!. "Возмущение" съезда, а также ВС СССР (Собчак от межрегиональной группы" предложил резолюцию…) Съезд прервал работу…

А улицы запружены войсками, милицией, перегорожены грузовиками…

Мою машину не пустили через Москворецкий мост… Все повернулось во мне: как это так – машину помощника президента!. Но смолчал, предъявил документы, которые долго изучали. И пошел пешком на работу… То же – когда с работы до метро!! Успокоившись, "осознал" и одобрил… Правильно или неправильно поступил Горбачев, но раз уж запретил – надо идти до конца. Иначе окончательно все потеряет. И в общем… сработало. Демонстрации были локализованы и… "жертв нет", не было и стычек, съезд сегодня заслушал (к моему большому удивлению) весьма конструктивный и "примирительный" доклад Ельцина "О положении в стране – России".

Утром звонил Яковлев… Ему не дают покоя лавры Шеварднадзе – надо было, мол, так же "остаться в истории", своевременно!. Тщеславие! Он мнит себя автором перестройки, "автором" самого Горбачева… А его – в советники, и зарплату на 400 р. сократили, и мальчиков из приемной убрали… Сокрушается…

Я, говорит, шел вчера по улицам между военных грузовиков – и мне стыдно было: опять возвращаемся назад, опять "все" знакомое… все напрасно и т. д. Я полчаса произносил в ответ речь…

Суть: если ты остаешься в политике, думай политическими категориями. У оппозиции есть все, чтобы до конца (вплоть до сформирования правительства) использовать демократию… И это М. С. сказал в своем интервью ТВ открытым наконец текстом. Ельцина уже достаточно прославляли и восхваляли. 90 % прессы – на его стороне. Так нет – давай еще продемонстрирую силу – массовое действо. Но силе есть что противопоставить пока и у М. С. И он это сделал… Либо, либо. Оппозиция до сих пор (до, надеюсь, сегодняшнего доклада Ельцина) действовала по принципу: заставить проводить свою политику, а это означает разрушать государство… Но тогда уже негде будет проводить политику. Да, наделал М. С. массу грубых – и не тактических, а стратегических – ошибок. И сейчас уже речь не о перестройке, а о спасении страны. А ее не спасешь, если дать разрушить государство…

Яковлев: Что? Силой держать, кто не хочет в нем оставаться?

Я: Наоборот. Одна из роковых ошибок была, что М,С. сразу не отпустил Литву, а потом и Грузию. Это, повторяю, и дало нагниение во всем организме. Нет! Я говорю о государстве, какое еще можно сохранить…

Яковлев: Но все-таки… что – армию опять пускать в ход?…

Я: Государство без армии не бывает.

Яковлев: Но не на армию же опираться?

Я: А на что?

Яковлев: На демократию…

Я: А где она? Где демократия? Из чего она состоит… эта болотная элита… эти кочки, уходящие из-под ног. Нет ее, демократии. Есть гласность, свобода, а по-русски – вольница! Демократия – это организованное общество: партии, институты, господство права, уважение к закону. Демократия – это лидеры, конкурирующие в борьбе за правительство, а не против государства!! Где все это у нас?!. И на что опираться президенту, спасая государство?!

Он продолжал ныть. Конченный для политики человек. Общипанный, потерявший политические координаты.

Между тем, грядет катастрофа. В понедельник М. С. собирал Совет Безопасности (рассадка – Яковлев, Медведев, Ревенко – за главным столом, хотя теперь они вроде "такие же", как Черняев, Загладин, Игнатенко,… которые расселись по стенке)…

М. С.: Через 2–3 месяца кормить страну будет нечем, хотя хлеб в стране есть… Ситуация 1927 года. Думайте… Соберемся в субботу – т. е. завтра! Посмотрим, кто что придумает.

А в "Московской правде" вчера… "Экспериментальный творческий центр" на трех полосах изобразил картину почти неотвратимой гибели страны, которая даже, не империя, а целая цивилизация… как Рим, Византия, Великие Моголы, Вавилон и т. д… "Седьмой" вариант спасения – самое слабое место в этом мощном анализе всей сути и последствий перестройки и 73-х лет. Да! Седьмой вариант – очередная схема… Я дважды прочел… Скажу М. С., чтоб тоже прочёл… Ему надо знать, где он и все остальные находятся…

Начали писать речи для Японии. Был Одзава… М. С. ничего ему "не дал", и ничего не обещал. И зачем вообще ехать? Ничего ведь не будет. И не то что – не получим млрд. за острова. Мы ведь и освоить-то их не сможем… Не стыкуется ничего!

А М. С. все произносит речи: – то перед аграрниками (все то же, что три-два года назад)… То – на всеармейском партийном слете – армия! армия!. Последнее.

31 марта. Воскресенье.

Вчера был Совет Безопасности. Проблема продовольствия… Но теперь уже конкретнее – хлеб. Не хватает 6 млн. тонн до средней нормы. В Москве, по городам уже очереди – такие, как года два назад – за колбасой. Если не добыть где-то, то к июню может наступить голод. Из республик только Казахстан и Украина (едва-едва) сами себя кормят. То, что в стране есть хлеб, – оказалось мифом.

Скребли по всем сусекам, чтоб достать валюты и кредитов и закупить за границей. Но мы уже неплатежеспособны. Кредитов никто не дает: надежда на Ро Дэ У (М. С. согласился на пути из Японии остановиться на о. Чеджу, чтоб поговорить с президентом Южной Кореи о 3 млрд. кредита)… И еще есть надежда на Саудовскую Аравию. Кувейт вроде отказывается, хотя Фейсал обещал, говорил М. С.'у всякую благодарность за поддержку против Ирака.

Методика обсуждения на СБ – как год-два назад на Политбюро. Вместо того, чтоб иметь на руках заранее подготовленные просчеты и предложения и сразу заняться решениями, в течение шести часов выясняли, что имеем и откуда можно взять. М. С. с карандашом опрашивал, а министры и члены ПБ путались в разноречивых данных.

И опять: государство (раньше – ПБ) все должно найти и раздать! Два-три года назад уже была видна порочность этой методики на фоне заявленного стремления – к рынку. Но мы неисправимы! И М. С. там же.

Ельцин произнес на съезде народных депутатов РСФСР свою программу. Теперь уже не скажешь, что у оппозиции нет позитивной программы и в этом она, мол, не может "с нами" конкурировать (совсем на днях М. С. это в который раз повторил в интервью ТВ!). Программа составлена хитро, основательно и впечатляет.

Но в парламенте все равно все идет вразнос… Ибо для оппозиции главное – реализовать российский референдум и избрать президентом Ельцина. Идет просто неприличная свара… Однако все сходит с рук, потому что – на фоне непримиримости к Горбачеву. Даже те, кто против Ельцина, требуют отставки М. С. Характерен эпизод с Исаковым (из "шестерки", которая во главе с Горячевой, на ВС РСФСР выступила за отставку Ельцина). Исаков выступал с содокладом. И между прочим сказал: я за отставку и Ельцина, и Горбачева, я был бы доволен, если бы Горбачеву предоставили какой-нибудь почетный дипломатический пост.

А между тем, М. С. включил Исакова в делегацию в Японию. Узнав об его выступлении, спросил меня: "Когда оратор говорил – в отставку Горбачева", как реагировали – под бурные аплодисменты?…

– Да…

– А когда предложил – "на дипломатический пост", тоже под овации?…

– Да…

Тут же велел исключить Исакова из делегации. Вот и вся недолга…, максимум доступного для президента.

31 марта. Воскресенье, вечер.

Поехал к Н. Н. Она еще болеет. Просила купить хлеба. Объехал с Михаилом Михайловичем всю Москву, начиная с Марьиной Рощи: на булочных либо замки, либо ужасающая абсолютная пустота. Ну – ни кусочка! Такого Москва не видела, наверное, за всю свою историю даже в самые голодные годы. Говорят: это – перед повышением цен. Но ведь хлеба на месяц вперед не купишь. В этот день, наверное, совсем ничего не осталось от имиджа Горбачева. Он катится катастрофически вниз уже от нулевой отметки. Ведь любой – даже доброжелатель – может, глядя на такое, произнести только одно: доперестроил!.

Подлая статья в "МН" О. Попцова о Горбачеве.

Попцов пишет: Шеварднадзе выбрал между властью и порядочностью последнее. Так. Что такое власть у Шеварднадзе? Материальное благополучие, роскошное жилье, слава, "имидж", полученный благодаря Горбачеву, который его поставил на этот пост и дал ему политику нового мышления. А собственно власть Э. А. (т. е. командование и подчинение) распространялась только на Смоленскую-Сенную. И только это он потерял, "выбрав порядочность". Остальное – при нем осталось.

Теперь о порядочности и чести. Вчера (а он теперь почти каждую неделю дает интервью) – Шеварднадзе выступал в программе ТВ "После полуночи". Говорил о фундаментальных ошибках, жалобно негодовал по поводу "военной техники" на улицах Москвы 28 марта.

Ну, хорошо! Фундаментальные ошибки вы, Эдуард Амвросиевич, делали вместе с Горбачевым. Но расплачиваться за них ты его оставил одного. А сам сидишь комфортно перед журналистами или объясняешься со знакомыми западными деятелями у себя дома. И рассуждаешь на тему о том, что было бы, если бы и т. д. Снисходительно "похлопываешь" М. С.: он, мол, еще может принести пользу государству. Значит, ты не захотел мараться в самый острый момент, когда "слава" могла уйти, решил "остановить мгновение" и остаться в истории хорошим. И это порядочность, и это честь кавказского человека?!

А не метит ли он в самом деле в президенты после М. С. – в президенты типа Вайцзеккера, когда ничего не надо будет делать, ни за что не отвечать, а лишь красоваться перед миром и либеральной интеллигенцией, утверждая себя как историческую личность? Очень возможно…

И почему бы Яковлеву не последовать его примеру? Александра Николаевича, видно, это и мучит – что упустил момент. Был бы на покое и в роли зачинателя перестройки, "отца русской демократии" и "гиганта либеральной мысли". Тьфу!

Нет! Уж лучше мой "статут" – оставаться на тонущем корабле вместе с капитаном. И править пир во время чумы с любимыми женщинами!

2 апреля. Вторник.

М. С. после нескольких дней колебаний вдруг решил принять Никсона. Вчера вечером его бросились искать. Не нашли. М. С. снизошел: "Ладно – завтра в II часов". И полтора часа с ним сидел, доказывая, что "курс неизменен", но нужно стабилизировать…

Может быть, неизбежно было говорить с Никсоном. Он ведь представил себя посланцем Буша и объехал Литву, Грузию, со всеми виделся.

Сидел я рядом, записывал и думал: М. С. сам по себе – делает "положенное", Съезд РСФСР – сам по себе делает озверелое шоу на всю страну; шахтеры – сами по себе – разрушают экономику, плевать рабочему классу (гегемону) на все! Вообще это еще одно убийственное свидетельство краха и марксизма-ленинизма, и коммунизма, и мифа о "всемирно-исторической миссии" рабочего класса.

Тоска зеленая. Надо писать речи для Японии. А уже нет ни "вдохновения", ни мысли… Иссякла "способность", потому что иссякла политика. Осталась от нее словесная шелуха. Новое мышление сделало свое дело… а дальше, – как и во внутренней перестройке – начатое Горбачевым продолжают… американцы, создавая "свой" новый мировой порядок.

Обессмысливается мое пребывание при М. С. Никакого "импульса"… Но бежать стыдно, хотя устал – больше не от работы, а от сознания тупика и поражения. Хотя… сделано-то огромное дело – через "новое мышление"… Но это – позади.

9 апреля. Вторник.

А М. С. все суетится. Готовит с Павловым экономическую программу. Сегодня весь день говорили, заседали в Совете Федерации… Ельцин, проведя "триумфально" Съезд и получив чрезвычайные полномочия (правда, "Известия" написали, – теперь никто уже не понимает, что это такое), укатил на Кавказ в "Красные Камни" играть в теннис…

Страна же поднимается с воплем: "Долой Горбачева!"… Шахтеры продолжают бастовать… Вслед за Минском – вся Белоруссия с теми же требованиями. Вчера читал информацию из десятков городов – по всей стране – все накануне забастовок.

То есть дело идет к всеобщей политической стачке.

Блестящая, искренняя, прямая, почти до мата встреча М. С. с шахтерами – мгновенная вспышка прежнего его обаяния… Все катится…

А я и К° продолжаем лихорадочно готовиться к Японии. Вчера был посол… Я ему со слов М. С. (звонил мне в Успенку в воскресенье) говорю: Нобелевский лауреат и автор идей безъядерного мира не может не посетить места атомных бомбардировок… (Японцы этого очень не хотели – чтоб не обижать американцев).

М. С. – в порядке уступки – Хиросиму заменил на Нагасаки. Возобновил свое согласие залететь к Ро Дэ У – на о. Чеджу… По пути из Японии.

Словом, будет демонстрировать, что "все идет как положено" – Президент делает свое дело, несмотря ни на что…

Презрел призывы взять в делегацию из тех, кого Ельцин назначит. Выбрал Исаева… Самого серого, но зато из противников Ельцина (его зама как председателя ВС РСФСР).

Читаю Арцыбашева ("Санин")… Даже некоторое "разочарование" по сравнению с тем, какое со школы сложилось о нем представление. Почти классика: Куприн, Л. Андреев, даже Чехов… И никакой порнографии в нынешнем понимании… Но не в этом дело, – а в том, что в отличие от целых поколений советских школьников "после меня", я со школы знал про Арцыбашева так же, как про Соллогуба, Мережковского, Гиппиус, не говоря уж о Блоке… Наш "Сердрей" – учитель литературы успевал нас во все посвятить, хотя самих сочинений мы не всегда могли доставать. Но многое и доставали.

В бешенстве от бездарности, непрофессионализма, убогости материалов, которые дает МИД и др. для визита в Японию, как, впрочем, и по другим поводам. Только теперь вот – цейтнот, да и заболел я… А на мне все опять сошлось.

21 апреля. Воскресенье.

О поездке в Японию. 14-го в самолете до Хабаровска. Две ночи и один день. 15-го М. С. "обсуждал" с местными деятелями пути выхода" из кризиса. Четыре часа ТВ показывало его встречу с активом, который не хочет расставаться (и не умеет) с командно-административным стилем.

Особенно нахален и примитивен был предисполкома Данилюк, которого М. С., тем не менее, взял с собой в Японию.

Город. Деревянные дома старой постройки. Провинциальный облик улиц… И полно всего в магазинах! Москве подобного давно не снилось.

Распределение продуктов по трем системам: талоны, кооперация, коммерческая торговля. И – ни очередей, ни толкотни в магазинах.

Тип людей – долгоносые, остроносые, в основном – потомки украинских переселенцев.

19-го во вторник – улетели в Токио… Первое впечатление – неестественность сверхсовременного города, вроде нежизненность какая-то.

Не был ни на одном из приемов и публичных встреч. Только на переговорах: двенадцать часов чистого времени. А ночью или в промежутках – сообщения для печати и заготовки к очередному раунду. Всего их было семь.

Суть здесь не перескажешь. Это – в записях… Разве потом – для мемуаров. Очень "неуютно" бывало, когда президент сверхдержавы и японский премьер Японии часами спорили – употреблять глагольную форму слова или поставить существительное[87]87
  Премьер Кайфу настаивал, чтобы в коммюнике была формула «сказано в Декларации» (советско-японской 1956 года). Горбачев сопротивлялся с помощью «стилистики» (было «декларировано»…). Суть дела в том, что японцы себе на уме, хотели «повязать» Горбачева, упоминанием документа 1956 года, в котором им были обещаны острова. А Горбачев переводом в глагольную форму «уходил» от ссылки на документ.


[Закрыть]. И это в тот момент, когда дома вот-вот все рухнет! Но – с другой стороны: может, и хорошо «делать вид», что президент занят «своим делом, несмотря ни на что?…».

В поезде на Киото, скорость 250 км в час. Банкет там у М. С. с деловым миром. Однокашница моя по МГУ в качестве переводчицы – неожиданная встреча!

Полет в Нагасаки… Красоты заливов. Сказочная дорога к городу в сумерки… Толпы на улицах – как бывало в Германии, в Америке, в Финляндии… Может, чуть меньше, чем в Италии! Ради этого стоило ехать (молодец Дунаев, что настоял – заехать сюда…). Особенно "интересно" это на фоне, когда Ельцину показали на дверь в Страсбурге.

Русское кладбище 1905 года. Почему-то "не проникаюсь" я "до глубины" такими вещами. Не умиляюсь. Видимо, я глубоко не религиозный человек, нетрадиционный. Митрополит Питирим, взятый в делегацию Горбачевым, красавец. Аллилуйя, в часовне.

В ночь – полет на о. Чеджу в Южную Корею. В аэропорту: сцена из-за Тамары и Дунаева. Охрана и протокольщики заявили им: "Вас не ждали!". Я возмутился и посадил их к себе в машину. Но этим дело не кончилось. Когда, приехав в гостиницу, обнаружили, что им не отвели номера[88]88
  Дунаев-японовед, журналист, очень много сделал, чтобы «мы с Горбачевым» обратили внимание на Японию, и для подготовки самого этого визита. Так вот – ему «места нет!» И моей помощнице Тамаре «места нет!».


[Закрыть]. Я вошел в раж. Устроил громкий скандал начальнику охраны Плеханову и начальнику протокола Шевченко, в присутствии их подчиненных и корейцев. Комнату, однако, не дали. Я поселил Дунаева в своей. И «в знак протеста» (кому?) не пошел на официальный вечерний прием, устроенный президентом Ро Дэ У.

Как только кончился прием, врывается ко мне Горбачев. Дунаев своей широкой спиной едва успел загородить множество опустошенных нами вместе с Тамарой и Ольгой (Ланиной, из секретариата Президента) "мерзавчиков" из-под виски и джина. Ольга – развалившаяся на моей кровати. Тамара – склонившаяся над машинкой, поставленной на стул: больше некуда было в моих "апартаментах".

Сцена, как говаривал Остап Бендер, достойная кисти Айвазовского. Но М. С. сразу "оценил обстановку": "Ага! Теперь понятно, почему Черняев не явился на прием. Здесь ему куда уютнее – чем слушать нудные речи, одну из которых он сам же написал…". Похохотали. "Приласкал девок". Сказал, что завтра "много работы" и пожелал ехидно "спокойной ночи".

Переговоры Горбачев – Ро Дэ У утром 20-го – "один на один". М. С. накануне меня спрашивал, заявлять ли о нашем согласии по поводу приема Южной Кореи в ООН. "Исполнил", как условились. Ро Дэ У весь засиял.

Договорились о кредитах (3 млрд.). Переговоры в делегациях. Всякие грандиозные газовые и нефтяные проекты. Трудно верится.

Возвращение на машинах в аэропорт: впечатления по дороге – не Япония, но все же…

В самолете одиннадцать часов. Диктовал Тамаре о встречах на острове – для ТВ и газет.

М. С. как всегда пригласил к себе в отсек. Уселись вокруг: Питирим, Катушев, Игнатенко, Брутенц, Рогачев, Гусенков и я…

В разговор трудно было вникать из-за шума двигателей. Для меня дело привычное: каждый раз М. С. интимничает "на обратном пути" из-за границы. Но на этот раз "специфика" – участвовал митрополит. И… пил вместе со всеми много коньяку. Интересно, какое у него впечатление от личности президента, так раскрывающегося в такие моменты?

Под конец Питирим на ушко пригласил меня к себе в епархию под Волоколамск.

27 апреля. Суббота.

Поистине "страстная неделя" – по возвращении из Японии. Совместное заявление с Ельциным

– прорыв. Хотя вчера мне М. С. говорил, что Б. Н. начинает "сдавать". И масла льет Запад, который слишком расписывает победу М. С. в этом "компромиссе". Беда, если Ельцин сорвет "совместное обязательство", а свалить вину на М. С. – ничего не стоит!

Потом – Пленум. Накануне (24-го) было Политбюро. Когда М. С. показали проект решения Пленума, он взорвался: там речь шла об "антинародной политике" Генсека. Шейнину сказал: "Твоя работа". Но – между прочим – и все эти "молодые": Гиренко, Лучинский, Семенова, Купцов, Строев, Фалин, которых он выдвинул в секретари ЦК – в большинстве из провинции, пригрел, обласкал, дал путевку в большую политику… Они что? Значит, тоже в душе согласились, что во всем виноват М. С?… И будто его смещением или угрозой смещения, в pendant хору обкомовских резолюций, можно решить все вопросы? Во всяком случае – рыльце у них в пушку – недаром же они на Пленуме в рот воды набрали, когда другие покатили на М. С. волны оскорблений и поношений, требовали отставки, предъявляли ультиматумы насчет чрезвычайного положения во всей стране – иначе: ужо тебе! Позорище было смотреть на этих зайчиков… И вообще на весь этот Пленум… Гнали Генсека, а когда он встал и сказал: "Ладно, ухожу!", все в портки наложили и проголосовали, чтоб "снять вопрос с обсуждения". Тоже формулировочка! До следующего Пленума что ли?!

Честь ЦК спасали такие, как Вольский, Бакатин, не говоря о Назарбаеве… Хотя вообще-то я был за то, чтоб М. С. послал бы их к еб… матери… И от них на другой день ничего не осталось бы. Они, действительно, никому не нужны, кроме номенклатуры… И без М. С. сразу бы оказались "на обочине" – в отвале. Впрочем, Вольский + Бакатин так прямо и сказали. А один рабочий в перерыве подходил к М. С., говорит: "идиоты-самоубийцы".

В самом деле пигмеи. Впрочем, я убежден был, что М. С.'у надо было воспользоваться шансом

– и уйти с генсекства, до его заключительного слова. Тогда я думал: – это был бы жест деидеологизации высшей государственной власти, сделан был бы окончательный сброс бремени партийности, которую все ненавидят. И можно было бы получить какой никакой подъем, во-первых, "обывательских" симпатий к Горбачеву, жалости (наподобие эффекта ушедшего, наконец, Рыжкова)… Во-вторых, "определилась бы значительная часть коммунистов, которые не знают, где они находятся,

– у Полозкова или где-то еще… И образовалась бы "партия Горбачева"… Произошел бы раскол в КПСС. А это очень нужно… чтоб не отдельные "личности" демонстративно выкидывали партбилет (часто по подоночным соображениям), а миллионы партийцев и "из принципа…". Остальные все сразу же оказались бы "полозковцами"!!.

Но М. С. опять (когда он в раже – может!) проявил свой мощный талант политика-трибуна… На какой-то период, возможно, в ЦК и в партии это заставит задуматься. А главное – он обозначил четко свое кредо – перед обществом, перед всякими Старовойтовыми и Станкевичами, т. е. "демократами", которые еще не потеряли здравый смысл, не истощили свою совесть в политических играх и драках! Перед ними и перед Западом встал (как и в Японии) вновь прежний Горбачев, убежденный и непоколебимый автор перестройки, умудренный ее "разносным" опытом!

Может быть, этот вариант лучше сработает…

Вчера вечером он мне позвонил: "Что, Толя, дальше-то делать?"

Я опешил. Не сразу нашелся.

Говорю: То же самое, что до этого!

Потом поговорили о "пигмеях" и "ничтожествах" в ЦК, вокруг… Я ему посоветовал недельку-другую отдохнуть – уйти в тень, пусть "посуетятся" без него, и народ пусть поразмышляет – где М. С., который сейчас чуть ли не каждый день "мелькает"… И особенно я ему советовал не ходить 1 Мая на Красную площадь… Это будет море – десятки, если не 100 тысяч людей с проклятиями и оскорблениями президента. Это смажет тот выигрыш в глазах массы, который получился в результате соглашения "девятки республик" (Ново-Огаревский процесс) и "итогов" Пленума… Да и просто надо отдохнуть, воспользовавшись такой концентрацией "праздничных" дней от 1 до 12 мая!

Отмолчался… Но у него и масса "мероприятий" набрано. Только по моей линии: Коль – телефон, Миттеран – прием в Ново-Огареве, группа значительных японцев, болгарин Лилов, вьетнамский лидер и т. д.

Вчера он произнес в Верховном Совете речь по итогам Японии и Южной Кореи. Почти не поправил то, что я ему подготовил. Жалко только, выбросил один "ход", чтоб не ломать дурака: мол, не знаю сам, отдадим острова или нет… (в наполнение его тезиса "пусть история сама поработает"). Не решился он.

А я тем временем?… Делал свое дело. Между прочим, еще раз убедился, что недавно образованная "при мне" группа консультантов – выдают мне на-гора полуфабрикат… Значит, я еще нужен пока. Это приятно, хотя очень уж нагрузочно. Сделал письмо Бушу и письмо Мейджору – ответы на их обращения к М. С И опять – после МИД'а – пришлось переписывать, так же, как и ответы Анталу и приветствие Валенсе, который, кстати, паршивенько себя ведет: "по-польски", мелко-шляхетско-плебейски. Ну, ничего. М. С. сказал тут как-то, что правильно "мы" сделали, что перестали обращать внимания на своих бывших союзников. Пусть, мол, сами разберутся, хотят или не хотят они иметь дело с нами, нужно им это или не нужно. А мы обойдемся!