Текст книги "Солдат чужой войны"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 77 (всего у книги 103 страниц)

98

Через двое суток основная штабная станция достигла положенного места и необходимость в модулях «Авроры» отпала. Бои на орбитах Парабеллы стали затихать, оставшиеся без дела силы примаров были брошены на зачистку планеты.

Еще сутки спустя из-за досадной ошибки орбитальные бомбардировщики нанесли удар по модулю «26», располагавшемуся на острове Добром. Его приняли за плавучую базу урайцев, наличие которой на Парабелле предполагала фронтовая разведка.

Батальону Баттлера потерь избежать удалось, однако персоналу модуля досталось изрядно.

Три дня подряд небольшие десантные суда эвакуировали трупы и тех, кто остался жив. Двукратный гость острова Чарли Эванс улетел вместе с ними.

Модуль выгорал еще целую неделю, изводя солдат батальона ядовитым дымом и заставляя их прятаться на восточном пляже.

После десятидневного сидения на солнышке наконец-то отправились к себе на базу и «барракуды» капитана Шехтера. Они оставили в водах Парабеллы пятерых товарищей, и капитан подарил Баттлеру нож одного из них – на память.

За то короткое время, пока они были вместе, офицеры сдружились, однако Баттлер так и не понял, что за люди эти «барракуды». Для себя он решил, что они «интуиты».

Батальонные остались одни, делать им стало совершенно нечего, и сержант Джаспер придумал новую работу – засыпать обломками рифа воронку, которую проделали урайские ракеты.

Когда майор спросил Джаспера, зачем он это делает, ведь Добрый – только один из десятков, а может, и сотен тысяч островов, Джаспер снова повторил, что природа не виновата.

– В чем?

– В том, что мы такие дураки. Вон сколько всего наломали, сколько людей побили, и все зря. Забросили сюда эту железяку, а потом оказалось, что она не работает. Да еще и подожгли.

– Что делать, сержант, когда война длится очень долго, она становится бестолковой. Из нее уходит порядок… Это я где-то прочитал, – добавил Баттлер.

Прошло еще четыре дня, генерал каждый вечер связывался с Баттлером и обещал, что их вот-вот подберут. Майор особо не настаивал. Отдых шел ему на пользу. Он загорел и немного поправился – продуктового довольствия было в избытке.

И только утром следующего дня снова прозвучал сигнал тревоги.

Первыми сообщили об опасности посты авиационного прикрытия. Они прокричали в эфир какую-то чепуху о прорыве в воздушное пространство Парабеллы малого ракетного крейсера.

Зачем сюда прорываться какому-то ракетному крейсеру, было непонятно, однако Баттлер готовился к худшему. Жизнь на острове Добром научила его не удивляться сюрпризам.

Ближе к обеду генерал снова связался с майором и заверил, что опасность миновала и крейсер уничтожен, однако не успел закончиться этот разговор, как в лесу заорал капрал Лоуренс, отвечавший за воздушные цели:

– Огромная цель с востока, сэр! Огромная цель нейтральной принадлежности!

– Посмотри, может, он идет мимо? – спросил Баттлер из своей командирской ямы, однако Лоуренс закричал еще громче, и майор понял, что гость идет к ним.

Он немедленно объявил тревогу, и батальон попрятался у кромки леса, изготовившись к решительной обороне. Скоро жирную точку в небе можно было рассмотреть и без бинокля, а когда она приблизилась, все были поражены размерами и видом этого корабля. Майор порадовался, что воздержался от стрельбы, поскольку калибр его ракет мог лишь привлечь к себе излишнее внимание, но никак не поразить такое большое судно.

Казалось, что к острову летит огромная птица, чтобы окончательно всех сожрать.

В какой-то момент корабль начал снижаться, и появилась надежда, что он рухнет в море, не добравшись до острова, однако это был всего лишь маневр.

Летающий монстр заскользил над самой водой и примерно за полкилометра до берега коснулся ее поверхности.

Разбрасывая водяные брызги, он стремительно понесся к пляжу, стало ясно, что пора удирать. Майор отдал команду, и весь батальон, включая сержантский и офицерский состав, помчался к лесу.

Лишь немногие видели, как огромный бронированный ящер, вгрызаясь в песок, выехал на сушу, оставляя позади след, похожий на противотанковый ров.

Углубившись на десяток метров в лес и повалив несколько деревьев, судно наконец остановилось.

– Назад! – закричал Баттлер, услышав, что неизвестный корабль перестал двигаться. – Назад, мы должны захватить их живыми!

Солдаты помчались обратно с таким же энтузиазмом, с каким ломились сквозь кусты за несколько мгновений до того в другую сторону.

Словно черные муравьи, они рассыпались вокруг бомбардировщика, громко перекликаясь, взбудораженные видом вражеских опознавательных знаков.

Вообще-то корабль производил потрясающее, неизгладимое впечатление, а глубокие опаленные шрамы на его боках словно говорили – этого зверя надо остерегаться.

Когда щелкнул замок пилотской двери, солдаты испуганно присели, выставив перед собой оружие. Они бы не удивились, увидев чудовище, залетевшее из Синих Галактик, однако это был человек: огромный, с заросшим щетиной лицом.

– Если кто-то решится в меня стрелять, этому недоноску придется иметь дело со Службой имперской безопасности! – произнес незнакомец магические слова.

– Не стрелять! – закричал фальцетом Баттлер, догадываясь, что это не шутка.

Солдаты покосились на своего командира и неуверенно опустили оружие. Из кабины скатился аварийный трап, и, как только огромный парень в летном голубом комбинезоне начал спускаться по ступеням, в дверном проеме появилась молодая, прекрасно сложенная женщина.

Габаритами она почти не уступала своему спутнику и вызвала у солдат вздох восхищения.

Майор Баттлер не ожидал появления такой красотки. Он одернул запыленный мундир, поправил берет и провел ладонью по подбородку, проверяя, хорошо ли выбрит.

Колючая щетина неприятно обожгла ладонь, и Баттлер молча обругал себя. С другой стороны, кто же знал, что здесь появится дама.

– Сэйндвик, за мной… – негромко скомандовал он и быстрым шагом двинулся навстречу очередным гостям.

Пока майор шел к командиру экипажа, который отличался не только ростом, но и начальственной осанкой, по лестнице спустились еще двое пилотов.

На них тоже были голубые комбинезоны с надписью «Космический флот Урайи. 387-я Специальная дивизия. 6-е Ударное крыло».

Несмотря на внешнюю суровость и подчеркнутую независимость, все четверо выглядели изможденными. Этим людям не хватало сна и отдыха. Баттлеру были хорошо знакомы подобные симптомы.

– Майор Баттлер, командир авангардного батальона, – представился он и протянул руку. Гигант осторожно пожал ее и после секундного колебания ответил:

– Майор Ламберт. Отряд «Корсар».

– О, – улыбнулся Баттлер. – Я мог бы догадаться об этом по вашему росту.

Эти люди смотрели вокруг настороженно, требовалось разрядить обстановку.

– А как вас зовут, мисс? – Баттлер склонился в полупоклоне, испытывая на себе чарующее действие этой рослой девушки.

– Лейтенант Файвер, – ответила она, не уточняя, какой армии.

– Капитан Милош, СИБ, – представился третий пилот, а четвертый назвался лейтенантом Корном из отряда «Барракуда». У него на поясе красовался фирменный нож, и майор не удержался, чтобы не похвастаться.

– У меня такой же есть! – объявил он.

– Откуда? – с подозрительной миной поинтересовался Корн.

– Ваши коллеги подарили. Они улетели отсюда несколько дней назад, а пятеро так и остались здесь…

– Какой вы располагаете связью? – поинтересовался Ламберт.

– У меня есть скремблервойс. Подойдет?

– Вполне. Мне нужно связаться с ближайшим бюро СИБ.

– Пожалуйста, связывайтесь.

С этими словами Баттлер достал прибор и протянул его Ламберту, а остальным предложил отдохнуть в палатках, понимая, что фильтрованный воздух искусственного климата их уже вконец доконал.

– Полковника Фонтена, – потребовал Ник, отходя под крыло бомбардировщика. – Ищите, я подожду… Нет, с другим разговаривать не буду…

Ожидая соединения, он присел на песок. Напряжение постепенно покидало его, и Ник боялся, как бы не потерять сознание.

Его спутники тоже расселись на пляже и отказывались идти куда-либо без своего командира. Тогда по распоряжению Баттлера палатку установили прямо на песке и сюда же принесли продукты.

– Значит, это правда, – своим обычным бесцветным голосом сказал Фонтен, прослушав краткий отчет Ника. – А мы никак не могли понять, о чем урайцы талдычат уже две недели. О какой катастрофе… Ну ладно, Ник, ждите на острове. В ближайшие три часа за вами придет челнок.

Не в силах подняться, Ник с виноватой улыбкой протянул скремблервойс Баттлеру. Тот немедленно подошел, забрал прибор и опустился рядом.

– Я вижу, вы прибыли издалека, майор Ламберт.

– Да, – кивнул тот.

– Что, простите за любопытство, было самым тяжелым в этом путешествии?

– В путешествии-то? – переспросил Ламберт и, уставившись глазами в песок, несколько мгновений молчал. – Самым тяжелым, майор, было убивать своих, разнося суда с эмблемами Примарской империи, когда уже невозможно объяснить, что ты не ураец…

99

Церемония награждения состоялась в одном из зданий СИБ на недавно отбитой у урайцев планете Монк.

Пара десятков высших офицеров, протокольные улыбки и звон бокалов – за скорую победу.

Даже полковник Жако не пожалел своего драгоценного времени ради этой церемонии. Ему позволили присутствовать, но это и все. Поговорить со своими бывшими агентами ему не дали.

– Теперь вы для них – никто, дорогой коллега, – пояснил ему Фонтен. – Их возвращение не было предусмотрено. А значит, и они для вас уже не существуют.

– Да полноте вам, Фонтен, не я один использую такую схему, ведь это намного дешевле. Подумайте сами, во что превратится разведывательная и диверсионная работа, если мы всякий раз будем планировать возвращение групп… А затраты на последующую изоляцию возвратившихся агентов! Это же находка для врага – носители ценнейшей информации.

– Не стану с вами спорить, в экономике вы сильны, полковник, но этих четверых для вас больше не существует. Удовольствуйтесь своей победой, ведь, как бы там ни было, именно вы организовали уничтожение зоны производства.

– Я привык получать все, – настаивал Жако, но из этого ничего не вышло. Фонтена поддерживали очень влиятельные в СИБ люди, а потому Жако оставалось лишь отступить.

С соблюдением всех предосторожностей награжденных героев развозили по новым местам службы.

Первыми улетели Майк Корн и Стив Милош, а Элеонора с Ником еще остались для выяснения их дальнейшей судьбы. Ламберт опасался, что девушку замучают допросами и проверками, однако полковник Фонтен уверил его, что этого не будет.

Помимо всего прочего, Ламберту предстояло нелегкое объяснение, ведь он, охваченный постельной нежностью, чего только не наобещал Элеоноре – и женитьбу, и кучу детишек.

Обещать-то было просто, но как быть теперь?

Все разрешилось само собой. Направляясь утром к Фонтену, Ник в одном из коридоров здания услышал знакомый голос – он принадлежал Элеоноре.

Ник прошел еще несколько метров и, выглянув из-за угла, узнал ее. Элеонора стояла к нему спиной и обнимала какого-то здорового парня. Еще более крупного, чем сам Ламберт.

В первое мгновение Нику стало досадно и даже больно. Как она могла предпочесть другого после того, что между ними было?

Но уже через полминуты он почувствовал облегчение: да ведь это только к лучшему! Не придется выполнять свои глупые обещания и вообще заводить разговоры на подобную тему.

«Я свободен!» – с этой мыслью Ник вошел в кабинет Фонтена, и тот указал ему на стул.

– Как спалось?

– Нормально. Жду не дождусь, когда вернусь к своим ребятам.

– Вернешься, – пообещал полковник. – Кстати, эта девушка, о которой ты беспокоился…

– Я беспокоился? – переспросил Ник, и на его лице появилась ироническая улыбка. – Можете делать с ней что хотите.

– А мне показалось…

– Вам показалось, – уверил его Ник, начиная злиться на себя за то, что требовал для этой урайки каких-то снисхождений. Она, конечно, помогла его группе, и очень помогла, но в тот момент они все были в одной лодке. Девайсу, конечно, не повезло, но на его месте мог оказаться любой из них.

– Я это к тому говорю, что, поскольку вам с ней, возможно, еще предстоит встречаться по службе, нужно вас познакомить.

– Да мы вообще-то знакомы, – ухмыльнулся Ник, невольно припоминая самую первую ночь.

– И все-таки…

Фонтен нажал скрытую под столом кнопку, и за спиной Ника хлопнула дверь.

Майор повернулся и медленно поднялся со стула с расширенными от удивления глазами.

– Элеонора? – произнес он неуверенно. В том, что это была она, он не сомневался, однако этот мундир и погоны…

– Познакомься, Ник. Это майор Сара Либински. Наш штатный агент. Она случайно попала на Ло-Дешинс – простое стечение обстоятельств. Но я рад, что вы действовали совместно так успешно.

– Рад познакомиться с вами, мэм, – официально произнес Ник и протянул руку Саре. Та крепко ее пожала. – Значит, с вашей стороны, мэм, все это была лишь профессиональная игра?

– Разумеется, майор, – ответила Либински, все так же крепко сжимая ладонь Ника.

– Ну… тогда и с моей тоже, – сказал Ник. – Профессиональная игра.

– Ну, не такая уж и профессиональная, – ухмыльнулась Сара и отпустила руку Ламберта.

– Ну вот и отлично, – вмешался Фонтен. – Майор Либински, вы свободны, а ты, Ник, уже сегодня можешь дуть к своим «корсарам». Отпуск по твоему усмотрению.

– Спасибо, сэр.

Официального рейса нужно было ждать больше суток, и Ник сел на попутку.

Это был десантный карго. В его длинных трюмах стоял настоящий солдатский запах, и это взбодрило Ника, предвкушавшего встречу с боевыми друзьями.

«Вот они-то и есть настоящие люди, которые не будут прятаться за подленькими легендами… А от баб этих одни только неприятности. Видеть ее больше не хочу».

Когда судно преодолело плотное покрывало атмосферы и вышло на главный курс, Ламберт прижался лбом к холодному стеклу иллюминатора и, поразмыслив, решил, что падать духом нет причин, ведь Фонтен сказал: «Будете встречаться по службе».

Неизвестно, о чем бы еще подумал Ник Ламберт и к каким бы пришел выводам, но его позвали играть в карты, и он сразу согласился.

Оно и правильно. Лучше уж в карты играть, чем думать о всяких глупостях.

Ультиматум

Пролог

Победа, еще несколько лет назад казавшаяся примарам такой близкой, теперь снова была призрачна, как и в давние времена. Урайцы, лишившись своих главных стратегических ресурсов в результате действий вражеских диверсантов, за несколько лет сумели провести коренную технологическую реформу и научились обходиться без незаменимых прежде «черных кристаллов».

Планеты, потерянные ими в годы перевооружения и вынужденного ослабления активности на фронтах, теперь снова становились полем боя в тысячелетней войне, и Урайя входила в ее новую фазу окрепшей после череды жестоких испытаний.

Противостоявшей ей Примарской империи, уже привыкшей было к легким успехам, пришлось вспомнить о временах переменчивого военного счастья, когда наступления чередовались с обороной и изматывающей позиционной войной.

Отделенный от неспокойных соседей труднопроходимыми аномальными пустотами, жил по своим законам до поры до времени неизвестный им иной мир. Первыми его открыли урайцы и назвали Страной Варваров, примары же именовали Новыми Территориями. Сами его обитатели предпочитали называть свой мир Равновесным.

Шло время, и Равновесный мир все больше втягивался в битву гигантов, экспортируя ежегодно десятки миллионов наемников. Поскольку на рынок войны поставлялись уже готовые специалисты, их охотно принимали обе воюющие стороны.

За десятилетие, прошедшее после того как в Равновесном мире узнали о бушевавшей «неподалеку» тысячелетней войне, в нем сформировалась процветающая индустрия, занимавшаяся исключительно выполнением военных заказов.

Поначалу потребители нуждались только в живой силе, но со временем на планетах Равновесного мира как грибы после дождя начали возникать и множиться исследовательские центры – примары и урайцы переносили на нейтральную территорию научные проекты не самой первостепенной важности.

По мере вовлечения экономики Равновесного мира в чужую войну в его банковском обороте стали широко применяться урайские дархамы и примарские империалы. Местные биржи охотно их котировали и проводили торги с увеличивавшимися раз от разу суммами.

Производители всех стран Равновесного мира нуждались в той и другой валюте, спеша приобрести новые технологии в воюющих державах, которые добились немалого в этой области.

Вслед за технологиями в Равновесный мир хлынул поток новых наркотиков, производство которых тоже достигло там значительных высот. Преступные синдикаты с энтузиазмом расхватывали их, вызывая тем самым недовольство у монопольных производителей дурмана – планет Треугольника. Это самопровозглашенное и никем не признанное официально псевдогосударственное образование вело непримиримую борьбу с новыми наркотиками, не гнушаясь ничем.

Спецслужбы Урайи и Примарской империи также не остались в стороне от происходивших в Равновесном мире событий и продолжали свои бесконечные шахматные партии, стремясь установить контроль над политиками и политикой туземных государств.

Глава 1

Полуденный гонг прозвучал необычно громко, заставив инженера Джона Саблина оторваться от чертежей и посмотреть на часы.

– Такое ощущение, Клод, что сегодня время до обеда пролетело как-то незаметно, – сказал он, поднимаясь со стула.

– Это потому, дружок, что ты вчера покувыркался с малышкой Би и все еще находишься под впечатлением от ее роскошных форм, – ответил Клод Даву. – Как она, кстати? Так хороша, как описывал ее Пацильери?

– Твой Пацильери болтун, – снимая халат и антистатические нарукавники, недовольно пробурчал Саблин. Ему нравилось считать себя хладнокровным человеком, но стоило кому-то упомянуть Тони Пацильери, менеджера отдела поставок, как его начинало трясти.

– Ну, болтун так болтун, – легко согласился Клод, разглядывая себя в небольшом зеркальце и щупая пальцами мешки под глазами. – Наплевать на него. Меня интересуешь ты и малышка Би.

– Для чего тебе это, Клод? Это наши с ней отношения, и я…

– Да ты остынь, приятель. – Клод миролюбиво улыбнулся коллеге и открыл перед ним дверь их тесной комнатушки, делая приглашающий знак рукой. – Просто вы познакомились не без моей помощи, а значит, я имею право знать, как развивается роман. Я имею право знать, – со значением добавил Клод.

– Ну хорошо, – неохотно произнес Джон, выходя в коридор.

– Стоп! – неожиданно остановил его Клод. – Что же это мы с тобой инструкции нарушаем?

С этими словами он вернулся к столам и начал сворачивать чертежи, чтобы убрать их в сейф.

– А и верно, – согласился Джон. – Только ты, кажется, все перепутал.

– Что я перепутал?

– Да вот же, – Джон ткнул пальцем в ворох чертежных копий, который держал Клод. – Вместе с проектом «00237» ты прихватил два документа из «9387-01».

– Какая разница, они почти одинаковые, если не считать, что урайский заказ выполнен фиолетовыми чернилами, а примарский – черными.

– Если узнает главный инженер, нам здорово попадет.

– Он не узнает, – уверенно произнес Клод, забрасывая чертежи в распахнутый зев сейфа. Затем запер дверку на ключ и сунул его в карман.

– Почему так долго чешетесь?! – раздался громкий начальственный окрик. – Обед – строго по расписанию. Забыли, что ли?

– Нет, сэр, мы помним! – заверил Джон Саблин, а Даву лишь утвердительно кивнул, пожирая глазами главного инженера.

– Кстати, хочу вам напомнить, – назидательным тоном продолжал начальник, – хочу вам напомнить, что работать с документами двух заказчиков одновременно строго воспрещается! Этим вы можете поставить под угрозу репутацию всей «Хубер Текнолоджис».

– О, да, мистер Ливерс, мы строго соблюдаем все инструкции! – отчеканил Клод.

– Ну хорошо. – Ливерс умолк, глядя словно в раздумье на дверной косяк и парализуя таким странным поведением своих подчиненных. – Ну хорошо, – повторил он и, повернувшись, исчез в полумраке коридора.

– Это ты накаркал, Джон, – прошептал Клод.

– Пойдем обедать, на этот раз пронесло.

Глава 2

Чтобы попасть на внешний периметр зданий, в которых размещались вспомогательные службы компании, приходилось полкилометра идти по подвесным мосткам, проложенным под самым потолком сборочных цехов.

Внизу шипели и выворачивали свои коленца неутомимые манипуляторы, собирая отдельные узлы и целые машины. Сейчас на конвейере стояли сухопутные танки «туарег», заказанные для вооруженных сил Примарской империи, а неделю назад собиралась партия танков для морской пехоты урайской армии – плавающие машины «чифтер».

«Чифтеры» красились в темные цвета, зеленый и синий, а шустрые «туареги» – в серый и песочный.

Заказы прибывали один за другим, и предприятия компании работали с избыточной нагрузкой. Из-за этого случались накладки, когда на урайскую технику лепили трафареты каких-нибудь гвардейских подразделений примаров.

По счастью, такие вещи вовремя обнаруживались, однако существовали и куда менее заметные огрехи, которые могли проявиться только в процессе эксплуатации. Это случалось из-за того, что при сборке машин для одной и другой стороны конфликта использовались совершенно одинаковые узлы. Владелец танкостроительных предприятий, мультитриллионер Эдгар Хубер предпочитал доить обе конфликтующие державы одновременно и для этого выступал от имени двух разных компаний. И урайцы, и примары давали ему деньги на военные разработки, но пройдоха Хубер делал одну программу на двоих, а половину суммы преспокойно клал в карман.

Чтобы не возникало никаких вопросов, примарские заказы он размещал на предприятиях «Хубер Текнолоджис», а танки для урайцев формально производились на заводах «Блу Машинс».

Однако компания «Блу Машинс» не имела собственных производственных мощностей, ее «предприятия» были на самом деле старыми свежеокрашенными ангарами, причем находились, как правило, в тех же городах, что и заводы «Хубер Текнолоджис».

По ночам новенькие урайские «чифтеры», «памфорды» и «глобалы» грузились на платформы и под покровом темноты перевозились на склады готовой продукции предприятий «Блу Машинс». Таким образом, приличия соблюдались, заказы выполнялись, а Хубер получал сверхприбыли.

Порой ему приходило в голову, что заказчики знают о его махинациях, однако, поскольку никто ничего не говорил вслух, молчал и сам Хубер. Его изделия, пусть даже практически и неотличимые от техники противника, обходились заказчикам вдесятеро дешевле машин собственного производства. Этот выигрыш в цене заставлял их закрывать глаза на многие шалости производителей, разумеется, при условии, что это не отражалось на качестве.

– Я вот что подумал, Клод, – сказал Джон, когда они покинули зону промышленного шума и, миновав звукоизоляционные тамбуры, вышли под своды зимнего сада. – Не разразится ли у нас кризис, когда урайцы и примары кончат воевать?

– Вряд ли это произойдет скоро, – покачал головой Клод. Тут на глаза ему попалась кошка, справлявшая нужду в цветочный горшок, и это вернуло его мысли в старое русло: – А кстати, как же ты покувыркался с малышкой Би?

– Опять ты за свое, – вздохнул Джон. Возле входа в столовую стояли несколько знакомых ему инженеров, и он замолчал.

– Привет конструкторам-ударникам! – приветствовал коллег Гинтас из отдела обработки. Он и стоявшие с ним рядом инженеры жевали тетрафиниловую жвачку, разрешенный наркотик, продававшийся в заводском буфете по восемь кредитов за порцию. Тетрафинил был одним из так называемых чистых наркотиков, которые завозили с планет Урайи. Он не вызывал привыкания, быстро выводился из крови, а порождаемые им галлюцинации длились не дольше пятнадцати минут.

– Дай жевнуть, – с ходу попросил Клод, однако Гинтас, несмотря на действие жвачки, только хитро улыбнулся:

– Нет, Даву, жуй свое.

Клод скривился и последовал за Джоном Саблиным. Они вошли в Голубой зал, где подавали диетические блюда.

В соседнем, Оранжевом, можно было взять жареное мясо и острые колбаски, но там постоянно скапливались длинные очереди, а в Голубом всегда было свободно и каждый мог выбрать любой столик.

– Давай-ка сегодня откушаем молочной кашки, – предложил Клод, расстроенно глядя на хвост очереди, который, не уместившись в Оранжевом зале, выпирал в Голубой.

– Я не против, – пожал плечами Джон. – Тем более здесь не самообслуживание.

Они устроились у окна, неподалеку от вмонтированного в стену экрана ТВ-бокса.

Клод поманил пальцем прислуживавшую в зале полную женщину и, нагнувшись к Джону, напомнил:

– Ну так я жду подробностей.

– Да ничего не было, – быстро ответил Джон, косясь на кружевной передник официантки.

– Что будете кушать? – спросила та, нависая над посетителями огромным бюстом.

– Дайте молочной каши, – произнес Клод мрачно, словно адмирал, только что подписавший капитуляцию.

– Мне то же самое, – добавил Джон, и официантка ушла, переваливаясь, словно утка.

– Как это ничего не было? – удивился Клод. – Как это возможно, если ты ушел с малышкой Би?

В ответ Джон лишь неопределенно пошевелил бровями. Из Оранжевого зала донесся громкий смех. Не узнать его было трудно. Смеялся Тони Пацильери, предыдущий бойфренд малышки Би. Он считался красавцем и покорителем дамских сердец. А еще был штатным рассказчиком, и вокруг него вечно толпились бездельники, готовые часами слушать его враки об амурных похождениях.

– Она что, не позволила себя проводить? – продолжал допытываться Клод.

– Позволила, – после небольшой паузы промямлил Джон. Он тупо таращился на экран ТВ-бокса, где передавали последние новости, и думал о том, как бы ему сменить тему разговора.

– Значит, она не пригласила тебя к себе? А сам ты не напросился?

– Сам не напрашивался, – нехотя ответил Джон. – Но она меня все равно пригласила.

– Ага, уже теплее, – улыбнулся Клод. Официантка прикатила тележку с заказом.

– Эй, чем это так странно пахнет, дорогуша?

– Витаминизированный коктейль на бактериях шафранного ботулизма, – сонным голосом пояснила та. – Не хотите?

– Нет, не хотим, – в один голос произнесли оба и одновременно зажали носы.

– Тогда морковный сок, – сказала официантка и вслед за молочным супом, молочной кашей и творожными пирожками поставила на стол два стакана с жидкостью неопределенного цвета.

Она ушла. Клод осторожно дотронулся ложкой до поверхности манной каши.

– Ну и что было потом? – спросил он.

– Я же сказал – она меня пригласила.

– Это я понял. – Клод наклонился над тарелкой и потянул носом. – А ничего, пахнет съедобно, – сказал он и принялся за кашу.

Радуясь, что коллега отвлекся, Саблин быстро заработал ложкой.

Время обеденного перерыва неудержимо шло к концу, а по ТВ-боксу все показывали рекламу. Чтобы не слышать доносящегося из Оранжевого зала смеха Тони Пацильери, Джон сосредоточил свое внимание на ролике.

«Это Яша и Паша!» – произнес за кадром радостный голос, представляя двух молодых людей, похожих друг на друга как две капли воды. На близнецах были белые штаны и красные куртки. Саблин поискал в этом какой-то смысл, но не нашел.

«Яша жует тетрафиниловую жвачку за десять кредитов, а Паша лопазитовую – всего за четыре», – продолжал голос за кадром.

«Скажи, что ты видишь, Яша?»

«Я вижу синюю собаку!» – признался Яша.

«А что видишь ты, Паша?»

«Я тоже вижу синюю собаку!» – сообщил Паша.

«Но если собаки одинаковые, зачем платить больше?!» – справедливо резюмировал голос за кадром.

– Ну так что же у вас с малышкой Би было дальше? – задержав ложку у рта, напомнил о себе Клод.

– Мы смотрели третью серию «Отца Изольды». Она закончилась очень поздно, и я пошел домой.

– Домой?! – Клод чуть не поперхнулся кашей. – И ты не попытался ее…

– Я взял ее за бедро, но она сказала, что уже поздно. Что раньше надо было… думать.

Клод Даву ошарашенно покачал головой и залпом выпил морковный сок.

– Фу, какая гадость! – скривился он, передергивая плечами.

– Зато полезно, – вяло заметил Джон.

Из Оранжевого зала вывалила группа поклонников Тони Пацильери. Заметив Джона Саблина, тот указал на него пальцем и громко возгласил:

– Очень кстати, друзья! Сейчас мы послушаем продолжение, ведь Джонни буквально только что слез с малышки Би!

И вся компания направилась к столу Даву и Саблина.

– Зачем этот спектакль, Пацильери? – поднялся на защиту коллеги Клод, но Тони сказал ему «заткнись», и он замолчал.

– Ну так что? – упершись руками в стол, Тони склонился над Джоном и насмешливо улыбнулся. – Трахнул безотказную, цуцик?

– О… она не безотказная, – произнес Джон, заикаясь.

– Да? – Пацильери с ухмылкой распрямился в полный рост, демонстрируя проступавшие сквозь тесную майку тренированные мышцы, обтянутые кожаными штанами длинные ноги и смоляные кудри, напомаженные какой-то модной дрянью.

Тони мнил себя чем-то вроде самца-производителя, и все его усилия были направлены на то, чтобы никто в этом не усомнился.

– Ну давай, цуцик, рассказывай! Видишь, ребята ждут!

– Чего рассказывать-то? – попытался увильнуть Джон.

– Прекращай это, Пацильери, – снова вмешался Клод, но Тони по-собачьи оскалился на него и повторил:

– Заткнись.

Предчувствуя развлечение, толпа вокруг возбужденно загудела.

«Скорее бы гонг на работу», – трусливо подумал Джон и покосился на висевшие на стене часы. До конца перерыва было целых двенадцать минут. За это время Пацильери мог отдубасить его три раза.

– Ладно, расскажу, – пробормотал он, покоряясь неизбежному.

– Она вспоминала про меня? Она сравнивала тебя со мной, цуцик? – нетерпеливо подтолкнул его Пацильери.

– Да.

– Она говорила, что я лучше? Что я гигант, а ты – цуцик?

– Слово в слово, – снова подтвердил Джон. Слушатели загоготали. – Она сказала, что по сравнению с тобой я только одна восьмая и что она никогда бы не рассталась с тобой, если бы ты не мочился во сне в ее постели.

Последовала глубокая пауза, в течение которой было слышно лишь жужжание вентиляции да болтовню диктора из ТВ-бокса, а затем толпа взорвалась громовым смехом.

Пацильери понадобилось всего две секунды, чтобы выйти из оцепенения. Он бросился на Джона и ударил его в лицо жестким, как деревянная колотушка, кулаком.

Джон опрокинулся вместе со стулом под радостные вопли все увеличивающейся толпы. В ярости он тут же вскочил на ноги и хотел было уже броситься на рослого Пацильери, однако тот только этого и ждал, и Джон вовремя опомнился. От прямого нападения толку бы не было. Он замер на месте, опустив руки. Пацильери, выкрикивая оскорбления, начал наскакивать, толкая его грудью.

– Что, цуцик, кровью захотел умыться? А, цуцик?

От Пацильери воняло кожаными штанами и специальным маслом, которым он натирался по совету своего сексопатолога, и эта тошнотворная смесь действовала на Джона посильнее толчков.

В какой-то момент отступать стало некуда – Джон уперся спиной в стену, и тогда он сделал то, чему научил его когда-то школьный приятель Эрнст Бигль.