Текст книги "Солдат чужой войны"

Автор книги: Алекс Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 103 страниц)

– Ну уж и с такими?

– Я тоже был удивлен, мистер Дзефирелли, – с жаром проговорил Ник, – но урайцы были закованы в мощную броню, и иначе их было просто не взять.

– Ну а что было потом?

– Потом майор Зиглер…

– Постой, он тебе представился?

– Да, он представился. Пригласил меня лететь с ними, потому что корабли урайцев были уже близко, но я отказался – как будто предчувствовал их конец.

– Они погибли?

– Да, на моих глазах. Огромный крейсер – я заметил его силуэт только мельком – он выстрелил невидимыми лучами, и судно исчезло в облаке космической пыли…

– Та-ак, – протянул Дзефирелли и сделал глоток пива. – Ну и что было потом?

– Потом я решил, что пора спасать собственную жизнь… – ответил Ник, уставившись в одну точку. – Я забрался в кабину «интерфайтера», и тут по грузовику шарахнул этот огромный корабль. Вот так. А уже следующей остановкой для меня стал госпиталь на Ловусе.

– Понятно, – кивнул Дзефирелли. – А что против тебя имеет Эдгар Хубер?

– Мистер Хубер против меня? – удивился Ник.

– Да, ведь это за его денежки были наняты эти рубщики мяса, которым так не повезло с Лили.

– Не знаю, сэр. Может, ему не понравилось, что я не довел до места конвой?

– Вряд ли. Просто он опасается, что ты узнал о содержимом трюмов грузовиков.

– Да, я знаю. Там были танки, но это было известно всем…

– Ну, танки так танки, – согласился Дзефирелли. – Нужно сообщить твоему благодетелю, что ты жив и здоров, – возможно, он захочет с тобой поговорить или даже встретиться. Это умерит его кровожадность, я уверен.

– И он снова возьмет меня на работу? – В голосе Ника послышалась надежда.

Он уже приходил в себя и постепенно задумывался о своей дальнейшей судьбе. Думал об этом и Дзефирелли. Он мог бы наговорить этому мальчишке разных глупостей и гарантировать ему спокойную смерть в возрасте ста лет, но на самом деле не мог обещать ему даже завтрашнего дня, ведь он сам только недавно стал догадываться, кто подлинный хозяин обитаемого космоса. Не величайшая из держав – ОАМ и не ее флот. Не контрразведка, не террористы из Треугольника, а Некто гораздо более значимый. Тот, кто легко покупает и легко продает, тот, кто может уничтожать свидетелей на глазах у всех спецслужб, не боясь, что возникнут вопросы.

Кто по сравнению с ним был Колин Дзефирелли?

«Сопливый мальчишка, – сказал себе свободный агент. – Мальчишка, который считал, что он самый крутой во дворе».

– Прошу прощения, сэр. – В тесное помещение, где сидели Ник и Дзефирелли, протиснулся человек, одетый в глухую черную одежду. – Скоро контрольная точка, сэр. Какие будут указания?

– Указания? – Дзефирелли сделал еще один глоток пива и заметил, что вовсе не чувствует вкуса. Хотя какое это имело значение, ведь главное в пиве – пузырьки.

– Онслейм, дружище.

– Онслейм? – не поверив, переспросил подчиненный. Но тут же поклонился и вышел вон. Ник даже не понял, куда он делся, поскольку никаких дверей здесь не было.

Глава 63

На Онслейме Ник оказался впервые. Он столько слышал о здешней скученности и перенаселении, что ожидал увидеть толпы граждан прямо у ворот порта, где сел их корабль, однако людей здесь было не больше, чем в других местах. А вдоль шоссе, ведущего в город Байберру, росла луговая трава, и довольно большие пространства были свободны от построек.

В город ехали примерно на таком же автомобиле, что возил их на Ловусе. Даже шофер выглядел столь же мрачным и молчаливым.

– Куда мы едем? – уже в который раз спрашивал у Дзефирелли Ник, и тот повторял свой неизменный жест – пожимал плечами.

«Ну и хрен с тобой», – решил Ник и снова впал в апатию. Скоро впереди, в туманной голубоватой дымке, показались белоснежные горы. Ник не успел выразить свое восхищение этим феноменом природы, как вдруг понял, что эти громады являют собой не что иное, как человеческие муравейники. По мере того как автомобиль приближался к городу, в расположении «гор» начал различаться какой-то закономерный порядок и архитектурные повторения.

– Впервые здесь? – угадал Дзефирелли.

– Да, – коротко ответил Ник.

– Тогда вас ожидает еще много сюрпризов.

Ник покосился на Дзефирелли, но ничего не сказал. Слишком уж двусмысленно прозвучало это предположение.

– Горди, сделай проверку на «хвост», – сказал Дзефирелли, и шофер, едва заметно кивнув, прибавил газу. Машина легко ускорилась и продолжала набирать обороты. Ее неброская внешность была обманчива, под капотом автомобиля скрывалась едва ли не судовая установка.

Дзефирелли оглянулся, но не заметил позади никаких нервных маневров. Нельзя было исключать, что его вели мастера слежки, тогда заметить что-то было бы чрезвычайно сложно.

Между тем Горди продолжал демонстрировать чудеса экстренного вождения. Он уходил на дорожные развязки и в последний момент возвращался обратно, нещадно подрезая огромные грузовики и заставляя их скрипеть тормозами. Потом машина пролетела через несколько туннелей, и в двух из них Горди менял движение на противоположное.

Словом, он старался, как мог, и если бы был «хвост», он непременно дал бы о себе знать.

– Хорошо, Горди, достаточно. Езжай по прежнему маршруту, – разрешил Дзефирелли и, откинувшись на сиденье, прикрыл глаза.

Однако «хвост» все-таки был. Одиночный автомобиль следовал за машиной Дзефирелли от самого порта, но, когда началась проверка, преследование прекратили.

Эти люди были знакомы с приемами Дзефирелли и понимали, что следить за ним нужно иначе. К их услугам были гостиничные портье, доступ в полицейскую систему наблюдения, подразделения контрразведки и множество других служб. Убрать Дзефирелли пытались многие, но лишь эти люди могли сделать это тихо и без лишнего шума.

Однако до поры Дзефирелли им не мешал. Вернее, мешал, но не до такой степени, чтобы встал вопрос о его ликвидации. Пока Дзефирелли можно было контролировать, он был неопасен.

Случалось даже, с ним играли в обмен информацией. Что-то у него покупали, что-то ему продавали.

Дзефирелли считали хорошим игроком, и не исключалось, что он о чем-то догадывается, но, безусловно, лишь о каких-то незначительных деталях, иначе он уже не ходил бы по этому свету.

Тем временем, безо всякого «хвоста», вся информация о передвижении Дзефирелли и еще одного автомобиля с его охраной поступала на терминал мистера Клауса Фарбиндера, имевшего официальную должность шефа безопасности компании «Слоу Энд». Штаты службы безопасности были слегка раздуты, однако и этого было мало, поэтому аналитические отделы выступали в качестве исследовательского крыла компании, и «Слоу» имела на это отдельный патент.

Фарбиндер просматривал текстовые донесения, цифровые фото и целые ролики, на ходу отбрасывая второстепенное и выделяя то, что, по его мнению, должно было заинтересовать начальство. После обработки пакеты информации отправлялись мистеру Козинскому – главе «Слоу Энд».

– Клаус, сегодня в шестнадцать ноль-ноль прошу ко мне. Будут все начальники отделов, – голосом Козинского проговорил навесной аудиобаг.

– Есть, сэр, – отозвался Фарбиндер и начал подводить итоги очередного массива информации.

Впрочем, напряжение уже спало, и агенты посылали все меньше сообщений. Дзефирелли добрался до отеля, и теперь в ход шли мобильные устройства шпионажа, а также подкупленные горничные и даже проститутки.

В шестнадцать ноль-ноль все были у Козинского. Семь человек – семь отделов безопасности, включая три аналитических. Из этих семи присутствующих только двое – Фарбиндер и Маленков – знали, что Козинский – это полковник Гумай Эренвой, руководитель местной резидентуры. Остальные были уверены, что Козинский просто умный малый, умеющий зарабатывать на получении и продаже горячей информации. Считалось, что под видом «Слоу Энд» растет и развивается частная спецслужба, что запрещалось законодательством, однако факт нарушения закона только добавлял компании черты подлинности.

Когда собрались все, Козинский коротко обрисовал ситуацию с проектами, которыми в данный момент интересовалась компания, и заслушал короткие отчеты и мнения начальников отделов. На все это ушло не более двадцати минут. Затем Козинский раздал несколько незначительных указаний и отпустил всех, кроме Клауса Фарбиндера и Лео Маленкова, что не могло ни у кого вызвать подозрений, поскольку всякий раз начальник оставлял у себя кого-то из командиров.

Когда в кабинете остались только трое, Козинский глубоко вздохнул и произнес:

– У меня появилась мысль, господа, и я хочу обсудить это с вами.

Фарбиндер и Маленков изобразили предельное внимание, впрочем, им действительно были интересны мысли их шефа, поскольку у него было чему поучиться.

– Итак, нам немного повезло. Мы оказались в ситуации, когда выполнить приказ верховного командования для нас не составляет труда. Что мы при этом получим здесь, не считая похвалы начальства?

– Плохо будет, если при этом пострадает Дзефирелли, – сказал Фарбиндер. – Он очень яркая фигура на сцене тайных операций, и, если его не будет, мы окажемся значительно заметнее.

– Но если мы сработаем чисто и оставим его живым и невредимым? – спросил Козинский.

– Тогда мы заставим Дзефирелли целенаправленно искать нас, – заметил Маленков. – Колин неглуп, и он, безусловно, отметит тот факт, что Ника Ламберта устранили очень выборочно. Вот что не вызывало никаких подозрений, так это действие наемников по заданию Эдгара Хубера на Ловусе. Там стреляли во все, что двигалось.

– Хорошо, тогда мы можем сначала похитить Ламберта. Это будет выглядеть более гуманной или даже умной акцией. Но не заставит ли это Дзефирелли рыть носом землю?

– Безусловно, нет, сэр. Похищение – это похищение, – высказался Маленков.

– А что потом – удавить его и сжечь труп в кислоте? – продолжал выяснять Козинский.

– В случае удачного похищения, сэр, убивать Ламберта просто жаль. Нужно попытаться выжать из него максимум информации.

– Не думаю, что он знает больше, чем мы, – покачал головой Козинский. – У меня другие планы.

Резидент посмотрел на своих подчиненных и добавил:

– Я думаю отправить его в Урайю.

– В Урайю? Зачем? – удивился Маленков.

– А мне кажется, я понял, – улыбнулся Фарбиндер. – Вы хотите, сэр, чтобы у нас лучше изучили людскую психологию… Извините, прошу прощения – варварскую психологию…

После этой поправки Фарбиндера все трое рассмеялись. Отсюда, с Онслейма, позиции и терминология верховного командования казались нелепыми и смешными.

Глава 64

Из окна номера, в котором вместе с тремя охранниками находился Ник, были видны многоярусные транспортные развязки, по которым круглосуточно двигались потоки машин. Чуть правее, на искусственных террасах, громоздились парковые зоны, где по черным дорожкам прогуливались люди, представляя, что они в настоящем лесу.

Что-то, безусловно, можно было увидеть и слева, но туда не позволяли заглядывать охранники. Они говорили, что это небезопасно, и Нику приходилось им верить, поскольку эти люди очень напоминали ему Джерри Фокса. Даже лица персональных телохранителей Ника имели сходство как между собой, так и с покойным Фоксом. Вначале Ник терзался мыслью – в чем именно это подобие, однако, потратив полдня, он все же пришел к однозначному выводу: все дело было в форме носа.

С момента, когда он оказался в Байберре, прошло уже два дня, и сидеть в отеле, когда в городе было столько интересного, не хотелось.

Правда, и сам Дзефирелли понимал, что с таким трудом выпестованный свидетель может снова захиреть, и приказал телохранителям водить его в тренажерный зал.

Там Ник немного бегал по «каменистой дорожке» и плавал в неглубоком бассейне с подогретой водой. А после разминки принимал сеансы массажа, и, как оказалось, настоящий массаж имел очень отдаленное сходство с тем, что Ник получил на Ловусе накануне отъезда.

Тогда в госпитале это было более волнующе и приятно, однако здешние сеансы приносили бодрость и ощущение реальности происходящего. Ник стал задумываться о своей дальнейшей судьбе и о том, для чего он нужен Колину Дзефирелли. Ему хотелось поговорить с ним об этом, но Дзефирелли, по понятным причинам, постоянно отсутствовал.

Так что ничего не оставалось, как развлекаться чтением фантастических романов сомнительного качества да заказывать в номер шоколадные наборы и соки со льдом. Их доставляли очень миленькие горничные, которые приветливо улыбались Нику, но охрана становилась между ними непроницаемой стеной.

Девушки будто чувствовали, что Ник ими интересуется; охранники же были не в счет, они находились на службе, а потому не имели половой принадлежности.

На третий день этого безрадостного заточения удалось встретиться с Дзефирелли. Он пришел сам и, спросив Ника о самочувствии, сделал комплимент:

– Ты уже выглядишь как тренер по теннису.

– Я хотел поговорить с вами, сэр.

– Поговорить? – Дзефирелли удивленно хохотнул. – Ну хорошо, выкладывай. Какие у тебя проблемы?

Из-за того, что номер был однокомнатный, хотя и очень большой, уединяться пришлось в углу, заставленном мягкой мебелью травянистого цвета.

– Вот здесь на лужайке мы и поговорим, – улыбнулся Дзефирелли, плюхаясь в глубокое кресло.

– Чего мы ждем, сэр, и какая во всем этом спектакле мне отведена роль? – с ходу спросил Ник, усаживаясь на полукруглый диванчик.

– Немного пафосное начало, ты не находишь?

Ник пропустил эту остроту мимо ушей и упрямо ждал такого же прямого ответа на свой вопрос.

– В перспективе – твоя роль главная. Точнее, роль главного свидетеля на историческом судебном процессе. А этот отель мы выбрали в качестве отстойника – нужно переждать, пока все уляжется.

– И что будет потом, когда все уляжется?

– Мы сменим место дислокации и подождем еще немного.

Говоря это, Дзефирелли врал. Он сам не знал, что будет делать дальше, поскольку чувствовал, что где-то рядом есть другой могущественный противник, который – в этом Дзефирелли был вынужден себе признаться – отчасти контролировал его сеть.

Дзефирелли понимал, что «им» нужен Ник, и о том, чтобы сохранить его для своих целей, вопрос уже не стоял. Требовалось «потерять» Ламберта как можно изящнее, чтобы никто не подумал, что Дзефирелли что-то начал понимать.

Он много перемещался по городу, заходил в рестораны, в затемненные залы кинематографа, однако никаких явных признаков слежения не было, но были признаки присутствия. Например, через свои каналы Дзефирелли узнал, что по его душу прибыла группа убийц, которых навели местные наркобароны. Однако двумя часами позже, по дороге из порта, их машина сорвалась с яруса и, пролетев сто двадцать метров, разлетелась в тонкую пыль. Люди Дзефирелли этого не делали. Тогда кто?

– Сколько мы будем здесь находиться?

– Думаю, около двух недель. Столько обычно требуется времени для первого убежища.

Висевший на запястье миниатюрный прибор транслинейной связи запищал, и Дзефирелли, отцепив его, протянул Нику.

– Это меня? – удивился тот.

– Да.

– А кто?

– Твой старый знакомый.

– Алле, – неуверенно произнес Ник, перебирая в голове всевозможные варианты. В какой-то момент он подумал, что это бросивший его Генри Аткинс, который звонит, чтобы попросить прощения; но это был не он.

– Ник, дорогой мой, это вы?!

– Я, мистер Хубер, – узнал говорящего Ник.

– Какое счастье, что вы живы, Ник! Вы не представляете, как я рад! Что же с вами случилось?! Как произошло это несчастье? Если бы вы знали, как мне хочется встретиться с вами, поговорить о многом!

– Я могу выслать вам подробный отчет, сэр.

– О, это было бы великолепно! И еще, Ник, возвращайтесь обратно, ведь Бронтзее ваш родной дом.

– Конечно, сэр! С удовольствием! – От былых подозрений не осталось и следа, Ник почти поверил взволнованному голосу мистера Хубера. Ему очень хотелось верить хоть кому-то.

Неожиданно связь прервалась.

– Нас разъединили! – растерянно произнес Ник.

– Это сделано специально, Ник, пока мистер Хубер не начал расспрашивать тебя о подробностях.

Глава 65

Затеянная Дзефирелли хитрость сработала. Люди Хубера еще не успели прибыть на Онслейм, однако об их выдвижении уже стало известно неведомому противнику Колина.

Дзефирелли позвоночником чувствовал, как где-то рядом закрутились, завертелись колесики, ускоряя принятие решений и до предела упрощая элементы операции. Конечно, Эдгар Хубер, вместе с другими членами большой четверки, не был так искусен в подковерной игре, однако его материальные ресурсы могли задействовать всех детективов Онслейма, а спрятаться от такой армии было бы чрезвычайно трудно.

Все началось на другой день, когда Ника повели в тренажерный зал.

Он успешно побегал по «каменистой дорожке» и отправился в бассейн. Ник был уже в хорошей форме и мог проплывать под водой до половины бассейна.

Возле лесенки на раскладном тренерском стульчике сидел Мэдсон, самый угрюмый из охранников. Он следил за Ником с профессиональной концентрацией, но безо всякого живого интереса, будто Ламберт был не человек, а пестрая кошка, какие обычно гадят в приусадебных цветниках.

Ник, в свою очередь, использовал темный костюм Мэдсона для ориентирования под водой. Охранник был виден сквозь прозрачную воду и служил надежным ориентиром. Однако, открыв глаза в очередной раз, Ник не увидел привычного темного пятна.

Вынырнув на поверхность, он протер глаза и понял, что его нелегкая судьба делает очередной поворот – Мэдсон лежал на боку, и вытекавшая из него кровь скатывалась по мраморной плитке прямо в воду бассейна, окрашивая ее в нежный розовый цвет. Нику показалось, что он уже чувствует привкус этой крови. Хотелось немедленно выбраться, но Мэдсон лежал возле самой лесенки.

За небольшой перегородкой слышались хлопки и звонкие удары в стены. Глушители делали схватку предельно бесшумной, однако стоны раненых и мокрые шлепки попадавших в людей пуль давали Нику достаточно информации, чтобы понять – его снова делят.

Наконец из-за загородки появился официант, худощавый парень с кровавым пятном на белоснежной рубашке. Казалось, он даже не обратил на Ника внимания. Лишь что-то сказал в едва различимый микрофон, и скоро за перегородкой послышались голоса.

К бассейну выскочили двое крепких молодых людей, и один из них, улыбнувшись Нику, как старому приятелю, сказал:

– Мистер Ламберт, выходите. Не будете же вы стоять там целый день.

При этом он позволил себе такую улыбку, что Ник понял: перед ним умная собака, которая не станет рвать добычу без команды хозяина.

– Там кровь, – отозвался Ник, указывая на покрасневшую возле лесенки воду.

Молодые люди переглянулись, и один прямо в костюме полез в бассейн. Загребая воду широкими ладонями, он быстро добрался до Ника и, взяв его за руку, потащил к краю, куда не достигала розовая вода.

Затем Ника подали наверх, словно драгоценную посылку, и попросили одеться, положив рядом с ним одежду почему-то с чужими брюками. Впрочем, Ник не стал капризничать и надел то, что было. Потом его провели через основной зал, и он поразился тому, скольким людям пришлось расстаться с жизнью, чтобы только взять его под контроль.

Находясь под впечатлением увиденного в тренажерном зале, он позволял вести себя, и неизвестные люди тащили его по каким-то плохо освещенным винтовым лестницам.

Время от времени они связывались с кем-то по рации, и тогда Ник слышал наслаивающиеся в эфире голоса, что позволяло ему представить масштабы всей операции. В голову приходили мысли об урайцах, однако сопровождавшие его люди выглядели вполне обыкновенно и даже могли показаться симпатичными, не будь их лица так сильно озабочены.

Наконец Ник Ламберт и четверо сопровождавших его новых охранников оказались на небольшой террасе, обитой рифленым железом. Свет, падавший из широкого окна, позволял Нику лучше видеть их лица, но и они показались ему почти что двойниками Джерри Фокса и Мэдсона.

– Поставьте ноги пошире, мистер Ламберт, – сказали ему, и Ник повиновался. На его плечи накинули тяжелую ременную снасть, похожую на крепления аварийных парашютов.

– Зачем это? – поинтересовался он.

– Вам ничего не грозит, но это необходимо.

Когда все ремни на снасти были затянуты и зафиксированы карабинами, один из новых охранников доложил по рации: «Готово».

Ему что-то прохрипели в ответ, и тогда другой охранник подошел к окну и ударил по нему куском арматуры. Стекло со звоном посыпалось на террасу и вылетело наружу, падая с высоты в сто, а может быть, и в тысячу метров. В разбитое окно проник свежий ветер и коснулся непросохших волос Ника.

– Вы не боитесь высоты, мистер Ламберт?

– Нет, я же пилот, – ответил Ник, стараясь быть вежливым. Несмотря на случившуюся в зале бойню, с ним обращались вполне корректно.

Между тем где-то совсем рядом стрекотал вертолет, и Ник подумал, что это полиция.

Неожиданно через разбитое окно на террасу влетел буй и прилип к металлическому полу. Двое охранников стали тянуть за тонкий шнур и вскоре втащили в окно крепкий трос со сложным крепежным узлом на конце.

«О нет!» – подумал Ник. Он и представить себе не мог, почему его спрашивали про боязнь высоты.

Впрочем, теперь его уже ни о чем не спрашивали. Когда трос был прочно прикреплен к ременной снасти, Ника подвели к пролому в толстом стекле и вытолкнули наружу.

Ник не очень хорошо помнил, но, кажется, он кричал. Пропасть понеслась ему навстречу, и в какой-то момент он решил, что трос оборвался или не был закреплен изначально, и все эти долгие приготовления с ремнями – только вступление к чудовищной казни. Впрочем, скоро последовал сильный рывок, а затем Ник почувствовал, что его поднимают еще выше.

В другой ситуации он, возможно, получил бы удовольствие от созерцания вздымавшихся к небу громад небоскребов, украшенных террасами зеленых парков и голубоватыми блюдцами муниципальных прудов. В другой ситуации, но не теперь, когда ветер швырял его из стороны в сторону и крутил, как попавшую на крючок рыбу.

Грохот вертолетного винта становился все ближе, и Нику казалось, что он ощущает запах топлива, исторгаемый соплами разогретых турбин.

– Давай руку! – прокричал кто-то из членов экипажа, когда Ника, словно поросенка, подтащили к самому полу салона.

Ник протянул руку и почувствовал крепкое рукопожатие, которое не ослабевало, пока окно в пропасть не закрылось и пол салона вертолета не сомкнулся, восстановив первоначальную целостность.

Благополучно приняв ценный груз, винтокрылая машина легла набок и пошла в сторону порта, совершенно не маскируя свои намерения.

– Очень хорошо, – произнес Колин Дзефирелли, наблюдая в бинокль маневр вертолета. Затем отполз от окна и, обращаясь к одному из своих агентов, добавил: – Давай, Бакстер, сейчас они выйдут!

– Вы уверены, сэр, что они воспользуются этим выходом? – спросил агент, быстро занимая позицию у окна.

– Уверен. Этим выходом сегодня никто не пользовался. Там стоит мой датчик.

– О, идут! Вы гений, сэр! – встрепенулся вдруг Бакстер, припадая к окуляру оптического прицела. Его винтовка безобидно затявкала, а внизу, в сотнях метров от окна, на прямоугольных бетонных плитах стали корчиться черные червячки под безупречным глазомером Бакстера.

Винтовка все стреляла и стреляла, а Дзефирелли смотрел на увлеченного стрелка и на его высунувшийся от старания язык и ждал момента, когда сработает прикрытие его неведомых противников.

Он мог вовсе не предпринимать никаких действий против этих могущественных сил, но тогда бы они заподозрили его в подыгрывании, а Дзефирелли все-таки играл на свой интерес, и потому ему следовало быть естественным. Ну как же – у него украли ценнейшего свидетеля, по правилам он должен жестоко мстить. Вот он и мстил. Мстил с помощью Бакстера, отличного снайпера, которым, увы, предстояло пожертвовать.

Жертвовать фигуры в больших партиях считалось хорошим тоном.

Наконец где-то щелкнул выстрел, и Бакстера отбросило к стене. Его коллега был также безупречен.

«Ну и ладно, – сказал себе Дзефирелли. – Небось настрелял уже человек двадцать». Поднимаясь с пола, он даже испытал некоторое облегчение – монотонная стрельба Бакстера его слегка утомила.

Дзефирелли осторожно пробрался к двери и, чтобы не попасть в зону видимости чужого снайпера, одним прыжком выскочил в коридор.