Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 79 (всего у книги 79 страниц)

– Прошу прощения, мне нужно это где-то оставить до завтра.

– Что это, блять, такое? – Блейз был не напуган, но встревожен.

– Мистер Грейнджер.

– Нотт, во что ты ввязался на этот раз?!

– О, в этот раз я ничего не делал, просто ждал. Все одиннадцать лет.

– Правда?

– Она бы мне не простила убийство, но вот осквернение могилы очень может быть.

Блейз щелкнул пальцами, и возник домовик.

– Возьми у Теодора мешок и засунь его подальше с моих глаз, но в прохладное место, – поморщился Блейз.

Домовик исчез с ношей, предварительно убрав капли крови с пола.

Друзья расселись по креслам, и Забини открыл новую бутылку.

– Ты ведь приходил к нам, верно? – спросил Блейз.

– Как ты понял?

– По запаху, – выдохнул Блейз. – Не было и дня, чтобы я не думал о… о вас двоих.

– Все нормально, – Нотт поднял бокал, словно в тосте, и залпом выпил.

– Почему ты в перчатках?

– Разве так сейчас не модно? – лукаво улыбнулся Теодор. – Я всегда в них.

– Покажи, – Забини впивается глазами в друга.

И Нотт медленно снимает перчатку. И Блейз непонимающе смотрит на друга. А потом Нотт снял вторую перчатку, и мулат ахает.

– У Петтигрю была такая же, знаешь? – Нотт поднимает вверх серебристую руку. – И знаешь, что? Она его задушила.

– Но как ты?..

– Я хотел жить, Блейз, – пожал плечами Нотт и вернул перчатки на место. – Я очень хотел жить, поэтому заменил одно проклятье другим.

– Почему?

– Я был проклят в тот момент, когда схватился за посох, – начал Тео. – Это у Дамблдора был Снегг, чтобы замедлить проклятье, у меня же не было никого, – грустно продолжил Нотт. – Но Геллерт сказал, что темную магию можно заменить на точно такую же.

– Он ведь бежал?

– Сначала отрубил мне руку, – хмыкнул Тео, – пока проклятие не распространилось по всему телу.

– Нихера себе, – выдохнул Блейз.

– Ну вот так, – грустно сказал Нотт. – Я мог умирать медленно и мучительно в течении года, а в итоге сам не знаю, когда моя рука меня же и придушит.

– Тео, – Забини теребил ворот рубашки, не решаясь задат вопрос, который его мучил. – Если ты тут, то… что это значит?

– Ты ведь понимаешь.

– Я должен услышать, – Блейз прикрыл глаза.

– Гермиона Грейнджер проводит сына в Хогвартс.

– Ты нашел способ? – Блейз не верит в происходящее.

– Просто ждал.

– Одиннадцать лет?

– Так уж вышло, – развел руками Теодор. – Это ведь ее медальон?

– Да, – Блейз сжал украшение в кулак.

– Это крестраж. Я чувствую.

– Как ты?

– Это я послал того Пожирателя. Возьми этот кулон завтра.

– Что будет завтра? – губы пересохли и потрескались.

– Годовщина, – хмыкнул Нотт. – Одиннадцать лет назад умер Волан-де-Морт.

– И родился Скорпиус.

– И вернется Грейнджер.

Блейз зажмурился, словно это был сладкий сон.

Не сон.

– И мне нужно кольцо Малфоя.

– Зачем?

– У него воскрешающий камень, – пожимает плечами Нотт.

– Это же сказка, – Блейз смотрит на друга, но тот серьезен. – Он тоже не поверит в это. Но Теодор достал мантию-невидимку и самую могущественную палочку на свете. – Понял. Но это ведь невозможно все!

– Почему?

– Никто не делал такое до нас!

– Просто у них не было наших мозгов и состояния, – весело фыркает Нотт, но его глаза грустные.

– Ты не уверен? – Блейз разглядел что-то на самом дне его глаз.

– Это сработает, я точно знаю, но…

– Но?

– Вдруг она выберет не меня?

– Такое разве возможно? – качает головой Забини.

– Я каждый день вижу, как она бросается под Аваду, спасая его. Зачем, Блейз? А вдруг это… ну то самое? – но мулат молчит, не перебивает. – Я каждый день успокаиваю себя тем, что это ее способ покончить с собой, ведь она так устала. Но она бы не сделала, ведь у нее был Скорпиус. А для чего она стерла ему память? Неужели хотела дать шанс на нормальную жизнь? Неужели так сильно любила, что отпустила?

– Все последнии дни она говорила только о тебе. Она любит тебя.

– Да, я знаю. А знаешь, что самое больное? Она прислала мне патронус, где сказала, что любит меня. А потом на моих глазах кинулась под зеленый луч. Весьма… иронично.

– Ты боишься, что не выдержишь, если она вернется к Драко?

– Ты меня не слышишь, Блейз, – качает головой Нотт. – Мертвое сердце не может снова разбиться.

– Но все же? Неужели сердце не бьется быстрее от мысли, что завтра ты ее увидишь?

– Не бьется, – эхом отзывается Нотт. – У меня есть странная просьба, но я верю, ты мне поможешь.

– Уверен?

– Ты ведь ее тоже любишь до сих пор, – уверенно заявляет Нотт.

– И не переставал, – взмах палочки, и вокруг них закружилась прозрачная выдра.

Нотт порылся в карманах и достал оттуда флакон:

– Это тебе.

Блейз открыл пузырек и понюхал.

– И нахрена мне оно нужно?

– Твой шанс на счастье.

– Нет.

– Разве ты не хочешь… взаимности?

– Она любит тебя.

– И это тебе же на руку.

– Почему?

– Я умираю, Блейз! – Тео стукнул кулаком по столу. – Я проявлю жалость и умру! Я не хочу быть с ней жестоким! Я не хочу снова ее бросить, подарив мизерный шанс на счастье!

– И поэтому предлагаешь мне хлебать оборотное каждый час?!

– Раз в месяц, – поправил Нотт. – Я его усовершенствовал. Я займу одну из комнат, иначе усну прямо сидя, – Тео встал. – Думаю, тебе нужно подумать.

– Зачем ты это делаешь? Зачем? Почему не наложишь на меня Империо, избавив от этого выбора? – шепчет Блейз, уронив руки в ладони.

– Потому что я устал, Блейз. Я столько гнался за счастьем, что потерял самое ценное. А ведь я все делал правильно, – его рука стукнулась о косяк двери.

– Но Тео…

– И я хочу, чтобы выбор сделали за меня. Я не хочу больше винить себя, – прошептал Нотт. – Ты достоин ее. Я уверен, если бы мы с Драко не тянули ее в разные стороны, она бы заметила тебя.

– Я не должен так с вами поступать.

– Ты такой же, как я, Блейз.

– Мы не можем так поступить с Гермионой! Вся ее жизнь была обманом!

– Так пусть это будет последняя афера в ее жизни!

– Я не эгоист! – воскликнул Забини.

– Конечно, нет, – над их головами раздались шаги.

– Это Панси в своей спальне, – пояснил Блейз.

– Ты тоже гонишься за счастьем и не видишь, что теряешь, – с этими словами Нотт выскользнул за дверь.

Забини уснет в кресле, обнимая пузатую бутылку огневиски. На утро все покажется сном, но когда он спустится в столовую, то увидит, как Теодор сидит за одним столом со Скорпиусом.

– И что вы тут делаете? – Блейз занял свое место во главе стола.

– Дядя Тео рассказывает мне о Египте, – с восхищением рассказывает мальчишка. – А ты знал, что мы с ним похожи?

– Правда что ли? – наливает себе кофе Блейз.

– Да, у нас целых три родинки в одинаковых местах. Знаешь, что это значит? – спросил Скорпиус.

Рука замерла в воздухе, а кофе пролилось на белую скатерть:

– Что?

– Что мы очень хорошие люди, конечно же, – рассмеялся Скорпиус.

У Блейза отлегло.

– Я буду ждать вас на закате, – сказал Нотт.

– Скорпиус, милый, ты позавтракал? – спросил Блейз, и когда мальчик кивнул, предложил. – Почему бы тебе не пойти к себе в комнату?

– Взрослые разговоры, да?

– Именно.

И взял пару булочек, ребенок пошел к себе.

– Где конкретно? – вернулся Блейз к разговору.

– В склепе, естественно же.

– Это такая шумиха будет, когда она вернется, в прессе.

– Блейз, да никто и не узнает, что она вернулась, – хмыкнул Нотт. – О том не твердят направо и налево, тем более мы вернем душу, а не тело.

– Как?

– Реинкарнация.

Малфой сидел у себя за рабочим столом, как секретарша сообщила ему, что Блейз Забини настаивает на встрече. И Драко приказал немедленно его впустить и не беспокоить их.

Три часа. Они провели за закрытыми дверями три часа. И сейчас Малфой пытался понять, почему не сдал друга в Мунго с его бреднями о каком-то древнем ритуале. И главный вопрос – почему он согласился?

Да потому что у него были вопросы, на который могла ответить только эта Грейнджер.

– Почему она вообще похоронена в моем склепе? – возмутился Драко. – Почему я вообще не помню, как ее хоронили?

– Ты вообще помнишь, как прошли первые два года после падения Лорда? – рассмеялся Блейз.

Драко задумался.

– Ну я много пил и трахался. Они прошли хорошо. Но в министерстве же стоит ее статуя, и я думал, что она… ну под ней.

– А я думал, что ты умнее, – Нотт влез в их разговор. Все принесли?

Драко и Блейз переглянусь и кивнули.

– Тогда начинаем. – Нотт щелкнул пальцами и склеп озарился свечами. – Прошу, – указал Тео им направление, в котором следовало идти.

– Это что, Джинни Уизли? – ахнул мулат. – Зачем?!

– Нам нужна кровь, так почему бы не ее?

– Они ведь были подругами! – воскликнул мулат.

– Были, – кивнул Нотт. – Драко бы тебе подтвердил, но увы.

Джинни была связана по рукам и ногам и металась на каком-то каменном алтаре. Но это была крышка саркофага. Малфои придерживались старинных традиций, поэтому их хоронили в каменных гробах – отголосках средневековья.

– Начинаем? – спросил Нотт.

Синхронный кивок.

– Панси, милая, выходи, – позвал Нотт.

– Зачем она тут? – нахмурил брови Драко.

– Душа должна жить в теле, но тело Грейнджер… Вообщем, одиннадцать лет пошли ей не на пользу, – ответил Теодор.

– Ты не должна!.. – начал было Забини, но Панси приложила палец к его губам.

– Я сама так захотела, – улыбнулась она. – Я видела, что ты меня совсем не любишь. Ты думал только о ней. Еще со школы она поселилась в твоих мыслях, но и после смерти тебя не отпускала. Я хочу помочь.

Панси обняла Блейза, что-то прошептав ему на ухо, на что тот выдавил быстрые кивки. Затем она обняла Драко. А потом настала очередь Нотта, которого она жадно поцеловала в губы, словно тот был глотком воздуха, которого девушка скоро лишится.

Панси знала об оборотном.

– Медальон, – Нотт протянул руку, в которую Блейз вложил цепочку.

Нотт застегнул ее на шеи экс-Паркинсон. Взмах палочки – и крышка гроба взлетела вверх вместе с Джинни.

– Не бойся, – прошептал Теодор на ухо брюнетки.

– Я не боюсь.

– Дыши носом, – советует Нотт. – И через две минуты привыкнешь.

Панси кивнула и сама залезла внутрь. Крышка опустилась.

– Приступим, – снова сказал Нотт.

Взмах руки – свечи стали гореть ярче. Очередной взмах – и появился котел.

Нотт что-то колдовал, что-то шептал, а за его спиной ребята стояли, словно околдованные, не в силах пошевелится.

Наконец густой белый туман повалил из котла. Нотт не сдержался и радостно хлопнул в ладоши. Теодор подошел к Джинни и за волосы потащил ее к котлу.

– Кровь врага, взятая до капли, – блеснуло серебро, и горло Джинни было перерезано. Кровь сильным потоком полилась в котел, заставляя зелье поменять цвет.

При помощи магии он ускорил процесс обескровливания.

– Вот вы и квиты, – он отбросил бесчувственное тело на саркофаг.

Взмахнул палочкой, приманив к себе мешок, с которым вчера заявился к Забини.

– Кости отца, взятые без спроса.

Туман стал черным,

– И сосуд, отданный тебе добровольно, – шептал Нотт, упав на колени. – Я прошу вас, верните мне эту душу.

Теодор встал с колен и магией заставил котелок зависнуть над крышкой саркофага.

– Верните мне ее, – властным тоном обронил Нотт.

Сначала ничего не происходило, а потом котел задрожал и содержимое вылилось.

Со стороны казалось, будто кто-то облил Джинни серной кислотой. Ее кожа начала стремительно слезать и скручиваться, а потом и мышечные волокна стали растворяться. Остались одни кости, но их засосало внутрб прямо через крышку!

Блейз зажал ладонью Драко рот, потому что Нотт четко сказал – ни звука. А Забини чувствовал, что друг был готов разразится вопросами, наподобии «Какого хера?!» или «Блять, что это?!»

Раздался противный скрип – сдвинулась крышка. А затем женские пальцы уцепились за край. Взмахом палочки Нотт отбросил крышку.

Панси села, тяжело задышав, словно пробежала марафон. Словно не дышала добрых одиннадцать лет. Ее вторая рука гладила медальон, с которого осыпались все драгоценные камни. Девушка сорвала его, оставив на шее след.

Это была Панси. Вот только глаза у нее были синими.

Мужчины замерли, не смея нарушить тишину.

Панси скользнула глазами по людьми. Несмело помахала пальчиками Блейзу. Послала робкую улыбку Драко. И замерла.

– Тео! – всхлипнула девушка, и мужчина бросился к ней, бросив палочку по пути.

Скорпиус Грейнджер сидел в купе поезда и махал рукой своей маме – Панси Забини. Он не был глупым и прекрасно понимал, что что-то случилось, просто ему не хотели раскрывать «взрослые» секреты.

Они просто разводятся – а у мальчика рухнул целый мир. Но дядя Тео ему очень нравился.

– Тут не занято? – рыжая голова просунулась в дверь.

– Нет, проходи, – Скорпиус вернулся в реальность из своих размышлений.

И парнишка плюхнулся напротив.

– Я Оливер, Оливер Уизли, – протянул руку попутчик.

– А я Скорпиус, Скорпиус Грейнджер.

– Ничего себе! – воскликнул Оливер. – А у тебя правда есть шрам? – шепотом спросил Уизли.

– Да, смотри, – Скорпиус откинул ладонью волосы со лба, показывая молнию.

– Круто!

И ребята разговорились, не замечая ничего вокруг.

– Чего-нибудь вкусненького? – в дверном проеме стояла продавщица с тележкой.

– У меня все свое, – Уизли показал мешочек с бутербродами.

– Дайте на все, – Скорпиус достал горсть золотых монет.

– Круто! – снова воскликнул Оливер Уизли.

И ребята вернулись к прерванному разговору, поедая сладкое.

– А ты на какой хочешь факультет? – спросил Оливер.

– Мои родители слизеринцы, так что, логично, я попаду туда, – Скорпиус поправил очки на переносице. Он слишком много читал, поэтому зрение его подводило.

– А я Уизли, так что мне кроме Гриффиндора ничего не светит, – рассмеялся Уизли.

Дверь снова отворилась и на пороге появилась рыжеволосая девушка.

– Вы не видели тут жабу?

– Нет, – хором ответили мальчики.

Девочка прошла и села рядом в Оливером.

– Какой-то первокурсник, что едет с нами, уже второй раз ее теряет, – пожаловалась незнакомка. – А вы почему еще не в школьной форме? Мы приедем в течении двадцати минут!

– А ты кто вообще такая? – возмутился Уизли, обретая голос.

– Я Гермиона. Гермиона Певерелл, – девушка поднялась на ноги и расправила мантию. – И я настоятельно рекомендую вам переодеться в школьную форму, если не хотите в первый же день получить выговор! – и высоко задрав нос, ушла.

– Какая выскочка! – возмутился Оливер. – Но думаю, мы поладим, – улыбнулся мальчик.

– Думаешь?

– Мой папа владелец «Всевозможных вредилок», и он сказал, что я покорю эту школу.

И ребята рассмеялись, облачаясь в школьные мантии, на которых пока не было нашивок.

– Только бы не в Слизерин, – подумал Скорпиус, когда поезд остановился.

История повторялась.

Теодор Нотт придерживал волосы Панси, когда ту тошнило уже третий раз за утро.

– Кажется, я обязан на тебе женится, – рассмеялся Тео.

– Ой, отстань, – и женщина склонилась в очередном позыве.

Нотт улыбался. Он был жив, а его любимая вернулась к нему буквально с того света. Меньше, чем за два месяца он смог сделать себе лучший подарок – еще одного Нотта.

Благодаря ловкости Забини, Скорпиус был очень похож на Нотта, но магию не обманешь. И рано или поздно придется рассказать ему правду. Но вот этот малыш был особенным, потому что он был его.

Первый раз за все эти годы Тео улыбнулся искренне – практически юношеской улыбкой. Первый раз все пошло не по его плану – Блейз не стал пить зелье. И Нотт позволил себе маленький шанс на счастье. И теперь не мог от него отказаться.

Он боялся уже не за себя, а за любимую женщину, которая стала слишком много времени проводить у зеркала.

– Все хорошо? – как-то спросил он.

Она замялась с ответом, но потом все же сказала:

– У тебя было такое чувство, будто ты – это не ты?

Первый тревожный звоночек. Нотт боялся этого, ведь он знал, что мог вернуть не одну Гермиону. Но она поцелуями приводила его в норму.

Она сидела в белом платье, и ждала своего выхода. Снова напротив зеркала, в котором Гермиона разбивала руки в кровь и срывала горло.

– Тебя никто не слышит, – прошептала Панси.

Нотт появился тихо, и тут же поцеловал ее в висок.

– Я дал огромную взятку, но мы сможем уехать сегодня же.

– Это чудесно, – улыбнулась ему уже жена.

– Ты ведь этого хотела? – что-то его напрягало.

– А ты разве не этого хотел, – она встала и покружилась в белом платье.

– Этого, – он жадно на нее смотрел.

– А я хочу, чтобы его с меня снял скорее, – прошептала девушка.

– Миссис Нотт, ваше желание – закон для меня.

И женщина попятилась на выход, маня пальцем Теодора за собой.

Сзади раздался резкий звук – разбилось зеркало.

– На счастье, – сказала Панси,

– Точно! – кивнул Нотт.

Женщина положила руку на уже выпирающий живот, и Тео забыл обо всем. Потому что все – неважно. Все – позади. Он шел за ней, а потом резко остановился.

– Ох, – сорвалось с его губ.

– Что такое?

– Как будто Скорпиус запрыгнул сзади, – помассировал Тео шею.

Панси вынырнула за дверь, и Нотт поспешил за женой. Он пытался влюбиться в Панси, ведь Панси – реинкарнация Гермионы, А Гермиону он любил. Главное – душа. Так ведь говорят?

Это война сломала слабых. Подкосила сильных. Разочаровала выживших. Это была партия в шахматы, где победили белые. Где пешка смогла дойти до края доски и стать королевой. Но иногда, чтобы определить победителя, нужно сыграть нечетное количество раз. И иногда игроки меняются местами. Белое становится черным.

Это партия была разыграна, но не понятно, кто победил, ведь жизнь поимела всех.

И пусть истории повторяются.

Жизнь продолжается.

Нотт это чувствовал, когда ладонью поймал шевеление наследника в животе Панси-Гермионы.

Определенно,

Жизнь продолжается.

Но возможно, это уже не их история.