Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 79 страниц)

– Ну синяк тебе обеспечен, вон уже появился, – Гермиона деловито осмотрела рану вновь. – Три быстрее, пока шишка не набухла, – тараторит Гермиона.

И Нотт стал неловко тыкать по больному месту пальцем, недовольно морщась.

– Да кто ж так делает, – пробубнила Гермиона, и стала сама ему быстро-быстро наглаживать ушиб.

– Ай, дура, больно, – у него аж слезы на глазах выступили.

– Терпи, – отрезала она. Спустя полминуты она освободила его руку, и Нотт тут же отодвинулся на безопасное расстояние от нее. – А спасибо?

– Спасибо, – буркнул Теодор.

Широко улыбнувшись, девочка ушла. Она так и не представилась, а бежать за ней не позволяло воспитание. Она была необычной. Она была особенной. Нотт знал, что еще увидится с ней, но не знал, как скоро.

Он никому не позволил залечить этот ушиб. Даже когда ранка полностью заросла, он каждый день отрывал корочку с нее. А однажды утром он проснулся, а отрывать стало нечего. Тогда он почувствовал пустоту, будто потерял что-то важное.

С тех пор у него остался небольшой шрам в виде буквы “Г” на локте.

– Ты тоже особенный, Тео, – ответила она ему. Он вздрогнул, выдернутый из воспоминаний.

Это было, конечно, не признание в любви, но Теодор за него ухватился.

– Когда ты поняла, что я особенный? – прозвучало слишком хрипло, чем он ожидал. Но Гермиона списала это на напряженность всего разговора.

Действительно, когда?

Когда сидела в твоем доме и разговаривала с твоим домовиком о тебе?

Когда нарушила кучу правил и провела тебя в общежитие Гриффиндора?

Когда ты меня простил и дал шанс начать сначала?

Когда я жить не смогла без этой чертовой корицы, которую ты везде мне суешь?

Когда узнала, что ты выбрал меня, а не свою семью?

– Это было на пятом курсе, – ляпнула она, удивив их обоих. – Я тогда поняла, что ты единственный слизеринец, который посещает Магловедение.

Дальше слова были излишне и никому из них не нужны. Он просто раскинул руки в стороны, а она уткнулась в его плечо. В его объятиях она нашла спасение, выплескивая всю горечь сегодняшнего дня.

– Ты, Блейз и Драко – единственное, что у меня осталось, – прошептал он ей на ухо.

А она заплакала еще сильнее. Застывшие в горле слова теперь медленно катились из глаз и умирали на рубашке Нотта.

Действительно, Блейз, что мы будем с этим делать?

Спустя полчаса она уже медленно брела в башню Гриффиндора. Она была старостой, поэтому не боялась попасться Филчу. Наоборот, отойдя на безопасное расстояние от больничного крыла, она сняла мантию-невидимку и шла так громко, насколько была способна. Не Филча она хотела встретить – Гермиона мечтала найти какую-то парочку или зеваку и выплеснуть на бедняг свою обиду.

Как девушка не просила, Нотт наотрез отказался сообщить, где ее родители. Она была с ним категорически не согласна, но умом понимала, что Тео прав, когда говорил, что именно благодаря семье Темный Лорд и держит всех за одно место. Драко и Теодор уже угодили в ловушку с семейными узами.

Из задумчивости ее выбило холодное приветствие:

– Ну здравствуй, Грейнджер.

Она даже не обернулась. Только один человек в мире мог произносить ее фамилию с такой ненавистью.

“– Вот кого мне не хватало для полного счастья, “– с горечью подумала Гермиона. Она решила, что если его проигнорирует, он отстанет от нее, но Малфоя это только распаляло.

– Эй, лохматая, я с тобой разговариваю вообще-то.

Сосчитав до семи, она бросила ему через плечо:

– А я с тобой нет.

– Не понял? – удивился Драко и ускорил шаг.

– Не удивлена, – она даже не обернулась.

Он поравнялся с ней и боковым зрением наблюдал за девушкой. Он видел, что она изменилась. Что-то было не так. Чего-то не хватало.

Но это было неважно. Сейчас – неважно. Потому что ему очень не хватало ее.

Он затолкал ее в первый попавшийся класс, как только она потеряла бдительность.

– И что это значит? – повела она бровями и скрестила руки на груди.

– Тебя так долго не было, – ответил он, но не на ее вопрос.

– Малфой, мне вот сейчас совсем не до тебя, – сказала она устало.

– Меня это волнует?

– Хотелось бы, – она поджала губы.

– Единственное, что меня сейчас волнует, так это ты.

– А ты меня совсем не волнуешь,– покачала она головой.

– Ну это легко исправить, – он растянул губы в самой мерзкой улыбке на свете.

“– Мерлин, он же не собирается тут?…” – подумала Гермиона, но Драко уже заколдовал помещение и дверь, подтверждая ход ее мыслей.

– Я закричу, – предупредила Гермиона.

– Я просто применю Силенцио, – пожимает плечами Драко.

– И для тебя это нормально, да?

– Ну вообще я думал, у нас это будет взаимно, – он был немного сбит с толку ее агрессивностью.

– Но я не об этом. Я в целом.

– А я про конкретно этот случай.

– И тебя устраивают такие отношения?

– Отношения – слишком громко сказано, – он облизнул нижнюю губы. – А вот перепихон с тобой охренителен.

– Почему же мы тогда не переспали с тобой на пятом курсе? – Проверяет свое предположение, ведь недаром же Блейз обмолвился об этом.

– Как ты вспомнила?

– Думаю, занятия оклюменцией идут мне на пользу.

– Напомни убить Блейза, – глупо ухмыляется он и направляется к ней, убирая палочку в карман.

– Только попробуй, – она предостерегающе достала свою.

– И что же будет, Грейнджер, – он все же остановился, не дойдя каких-то три шага до нее. Все же это была Гермиона Грейнджер, девушка, которую не стоит недооценивать.

– Ты пожалеешь об этом, – она посмотрела на него выразительно.

– Было бы интересно посмотреть, какая ты в бешенстве, – мечтательно протянул он. – Я уверен, что после этого был бы лучший трах в моей жизни.

– Малфой, я не собираюсь с тобой трахаться.

– Тебе же нравилось? – возражает он.

– Это надо заканчивать.

– Я вот не понимаю, почему ты еще об этом никому не рассказала, – растерянно произнес слизеринец.

– Я тоже, – честно призналась Гермиона. – Хватит.

– Почему? – серые глаза в упор на нее смотрят.

– Потому что я так сказала.

– Нет, Грейнджер, – усмехнулся Драко. – Мне нужен настоящий аргумент.

– Просто прими это, как мужчина, – советует гриффиндорка. – Я не хочу с тобой спать.

– Что, Нотт понравился больше, да? – Неприкрытая ревность.

– Да, – у него все перевернулось. Все, что он надежно прятал глубоко в себе, грозилось прорваться сквозь плотину.

– Врешь, – качает он головой.

– Ты просто не спал с ним, – казалось, что больнее не может быть, но Гермиона справилась блестяще с очередным ударом.

– Брехня, – он так крепко сжал зубы. что был уверен, что как минимум стер эмаль. – Я помню, Грейнджер, как ты выгибаешься в моих руках…

– Заткнись.

– Как стонешь мое имя, когда я нахожусь в те…

– Просто молчи, – палочка начинает дрожать во влажных пальцах.

– Знаешь, Грейнджер, я иногда так глубоко в тебе, что уверен, что трахаю тебя не в матку, а прямо в душу.

– Хватит! – Кричит она.

Она стала заметно нервничать, поэтому Драко легко выбил палочку из ее руки. Какое-то мгновение, и она уже упирается пятой точкой в парту, пригвожденная его корпусом.

– Хватит будет, когда я решу, Грейнджер.

– Пусти, – она яростно начинает выбирается из его хватки, но он лишь усиливает ее.

– Сегодня четырнадцатое февраля, и я хочу отметить его, как полагается традиции.

– Какой традиции, чертов эгоист? – девушка не оставляет попыток избежать уготованной ей участи.

– Ну обычно мы с Панси знатно трахались, – его губы растягивает наглая улыбка.

– Ну так иди и потрахайся с ней, – предлагает Гермиона.

– Знаешь, в чем вся ирония?

– Не дает?

– С тех пор, как я стал спать с тобой, Грейнджер, у меня никого не было.

– Я так тронута, – притворно радостно воскликнула девушка.

– Ты такая трогательная, Грейнджер, так бы тебя и трогал, – его руки начинают блуждать по ее телу.

– Не трогай, – протестует она, но он уже стянул с нее мантию. – Малфой, правда, сейчас не время и не место.

– О, так у нас уже будет другой раз? – хлопает он ресницами.

– Нет!

– О, это ты заблуждаешься, – руки начинают расстегивать ее блузку снизу вверх.

– Не трогай меня!

– Ты только представь, Грейнджер, – блузка была уже расстегнута. – Вокруг столько дырок, а мне нужны только твои, прикол, да?

– Не надо! – она пользуется моментом, когда его руки ее не фиксируют, и отчаянно стучит своими маленькими кулачками по его плечам и груди.

– Если тебе будет легче, Грейнджер, бей меня, – разрешает он и впивается в ее нежную кожу на шее.

– Нет, – хнычет она.

Его губы безжалостны. Следы практически сразу появляются на белой коже, и Драко благоговейно проводит по ним влажным и горячим языком. Грейнджер и не догадывалась, как глубоко сидела в нем. Не просто каждая пора была забита ее запахом, она составляла каждый его атом. Эти дни без нее были пыткой, а довольный Нотт раздражал своей глупой улыбкой и постоянными выпадами из реальности. Так раздражал, что Малфою пришлось самолично стереть это бессмысленное выражение с его тупого лица.

Пока рот вальяжно прогуливается по ее лебединой шее, пальцы тут же нащупали грудь и забавлялись с нею. Но Гермиона не издавала ни звука.

“Понравится, – думал Драко про себя. – Она захочет меня”.

А она лишь сильнее зажмурилась.

Малфой не выдержал первым. Он развернул ее спиной к себе и грубо взяв за шею, заставил прогнуться. Голой грудью она касалась холодной парты. Он не стал снимать с нее юбку, а просто поднял ее выше, под грудь. Ее трусики были приспущены до колен, а она по-прежнему хранила молчание, что злило Драко до чертиков. Она лишь содрогнулась, когда он звякнул ширинкой.

– Я закричу, – снова говорит она.

– Грейнджер, лохматая и тупая твоя голова, – он водит членом между ее ягодицами. – Когда ты запомнишь уже, что мы волшебники? Ори сколько влезет, тебя никто не услышит, – он пощупал ее внизу пальцами. – Снова такая сухая, – сказал он с горечью.

Она взвизгнула, когда между ягодицами потекло что-то прохладное.

– Тише, Грейнджер, это просто смазка, – сжал он ее ягодицу свободной рукой, пока другая хорошенько поглаживала ее складочки.

– А я смотрю, ты подготовился, – горько подметила Гермиона.

– Ну не насухо же мне тебя брать, – хмыкает Драко. – Я ведь не насильник.

– Вот оно что, – Гермиона издала нервный смешок.

А потом он долгожданно толкнулся в нее. У него с губ сорвался полустон облегчения. Он совсем забыл, какого это, быть с ней, быть в ней.

А она до крови прикусила губы и ногтями корябала парту. Она не позволит ему наслаждаться. Она не даст ему то, что он хочет.

Именно сейчас занятия с Забини пригодились, как никогда. Пока тело страдало, разум был где-то в вакууме, отстраненный от всего этого кошмара. Это происходило с телом, но не с ней.

– Что же ты не кричишь, Грейнджер? – спрашивал Драко между толчками. – Что же никого не зовешь? Даже не… вырываешься?

Он был так близок к оргазму, а эта сучка молчала, чем выводила из себя. Он уже грубо ее натягивал, но в ответ слышал лишь хлопки своих яиц о ее ягодицы.

– Так не пойдет, – он остановился. – Будь человеком и стони, – и снова резко вошел в нее.

Она все думала и думала, кто бы мог ее помочь? Кому она могла бы все рассказать? Кто бы понял и не стал осуждать?

– Ну что, Грейнджер, придумала, кто спасет тебя? – он нагнулся практически к самому ее уху. Оставалось буквально несколько фрикций, и он бы кончил. Так, как он мечтал целую неделю.

– Н-н-н-н-нотт, – уронила Гермиона, отвечая на свои собственные вопросы.

Но Драко не слышал ее вопросы. Он вообще не знал, что во время секса с ним, можно думать о чем-то другом. О ком-то.

– Сука, – сипло прохрипел Драко, а до Гермионы еще не дошло, что только что случилось. – Тварь, – он шлепнул ее ладонью по ягодице. Она вздрогнула, но снова ни проронила ни звука. – Я же просил тебя не вспоминать его, когда ты со мной! – кричит он.

Она ничего не могла поделать. Она понимала, что он взбешен, и ей будет больно. Снова. Но не горела желанием объясняться. Ее решимость лишь крепла.

Он достал палочку. Первый взмах – и ее руки приклеились к парте, она не могла их оторвать от поверхности.

– Что ты делаешь? – паника окатила ее ледяной волной.

– Ты, блядь, будешь кричать, Грейнджер, – обещает он ей. – Это будет лучшее четырнадцатое февраля в твоей жизни. Ты навсегда его запомнишь.

Второй взмах – Очищающие заклятье.

– Помни, тебе стоит только попросить меня трахнуть тебя, чтобы было доб-ро-воль-но.

– Никогда, – она гордо встряхнула головой, а в следующее мгновенье пронзительно взвизгнула – тяжелый малфоевский ремень из драконьей кожи опустился на нежную кожу ягодиц.

– Мне продолжать? – по-прежнему тишина в ответ. – Упрямая сука, – бросает он сквозь зубы.

– Второй раз он ударил ее сильнее. Он сразу увидел, как проявился красный рубец.

– Прекрасно, – он провел по нему пальцем, и Гермиона дернулась. Но по-прежнему не заговорила с ним.

Он слышал ее громкое и прерывистое дыхание. Но ему нужно было не это.

С третьим ударом он не торопился, выбирая наиболее подходящий ракурс. И он его нашел. Удар не просто прошелся по ягодице, но и задел половые губы, отчего Гермиона закричала.

– Идешь в правильном направлении.

Он нанес еще четыре удара, но Гермиона не сдавалась. Кричала, визжала, стонала, хныкала, но не умоляла его. А он не на шутку завелся от его визгов. Он стоял за ее спиной, глядя на красные рубцы, и надрачивал член, который рвался в бой.

– Что, по-прежнему думаешь о своем Нотте? Может представишь, что это он с тобой развлекается? Думаю, может тогда у нас дело пойдет быстрее, – Драко взбешен. Возбужден. И по-прежнему неудовлетворен. Он хотел совсем не этого. Он мечтал об этом гребаном празднике, но все должно было быть не так.

– Он бы никогда так со мной не поступил, – прохрипела Гермиона.

Это были первые ее слова, обращенные к нему, поэтому блондин уцепился за них:

– Да что ты говоришь, – всплеснул он руками. – сколько раз у вас было, чтобы ты мне заявляла, что и как бы он делал.

Он молился, чтобы она не называла точную цифру. Он не выдержит и заавадит ее на месте, а потом себя. А потом на утро умрет еще раз, когда его тело найдут в таком виде.

– Он бы посмотрел на меня, как может только он, – она определенно бредила, если о таком разговаривала с самим Малфоем.

– Молчи, – предостерегает он.

– А потом я бы сама забралась к нему на колени, – голос звучит сипло.

– Грейнджер!

– Я бы зарылась пальцами в его такие мягкие волосы, а он запустил бы пальцы мне под блузку.

– Тварь, – рычит Малфой.

– Его пальцы бы обжигали мою кожу…

Она закричала, потому что он вновь ее ударил.

– Что еще он бы с тобой делал, Грейнджер?

Она перевела дыхание и продолжила:

– Я бы запустила руку в его штаны и…

– И я убью тебя, если ты не закроешь свой грязный рот! – он полностью потерял контроль над ситуацией.

– Он такой нежный, Малфой, – Гермиона делится самым сокровенным. – Говоря твоими словами, Малфой, он трахает не только мое тело, но и душу.

– Грейнджер…

– До сих пор помню, как он стонал, когда кончил в меня.

– Заткнись! – крик отчаяния из самых глубин груди.

– А что он творил внизу своим языком, – протянула Гермиона.

Он сильнее прежнего ударил ее по ягодицам.

– У меня такого еще никогда не было, – простонала она, глотая слезы, что предательски капали на парту.

– Блять, – схватился он за голову. – Молчи, просто молчи, – просит он.

Малфой не понял, когда эта ситуация пошла не по плану. Какого хера секс с Грейнджер обернулся в ее оду для Нотта? Почему он вообще должен слушать, какой Нотт ахуенный любовник? Почему она вообще с ним трахается?

– Чего, блять, тебе не хватало? – вопрос повис в воздухе, потому что Гермиона его не слышала.

– Он такой нежный, Малфой…

– Тебе нежность не хватало? – Ремень выскальзывает из рук. – Почему ты не попросила ее у меня?

– Почему я вообще должна тебя просить?

– Что же ты сделала с нами? – тихо говорит он, чтобы Гермиона не слышала. – Что я сделал для нас?

– Я просила тебя отпустить меня! – в ответ кричит Гермиона.

– Слишком сложно, – неопределенно отвечает слизеринец.

Гермиона вздрогнула, когда его прохладная ладонь опустилась на ее задницу. Было больно, но после ударов ремня это казалось неземной лаской. Слезы закапали чаще.

– Не плачь, – просит Малфой.

Он нежно проводит по каждому рубцу, по каждой припухлости, что он оставил. Она вздрагивает от любого прикосновения. Он опустился на колени и подул на ранки, заставив Гермиону благодарно простонать. Она вновь издала низкий стон, когда его язык стал проходиться по рубцам.

– Почему ты сразу не могла быть такой податливой? – шепчет Драко, продолжая языком ласкать покрасневшую кожу.

Грейнджер была права в одном: Малфой не джентльмен и до Нотта ему далеко. Пока он ее гладил, стояк лишь крепчал. Он понимал, что ей будет больно, но он возьмет свое. Если эта упрямая гриффиндорка не захотела по-хорошему, то пусть извлечет урок из плохого.

С ягодицы язык плавно перешел на большие половые губы. Малфой хорошенько их обработал языком, извиняясь за то, что несколько раз хорошо к ним приложился. Гермиона вздрагивала каждый раз, что заставляло парня трепетать. Двумя пальцами он раздвинул половые губы и припал к клитору.

Спустя несколько минут Драко получил желаемое – ее стоны, тихие, робкие, приглушенные стали чаще и чаще срываться с ее губ. Парень осмелен и протолкнул пару пальцев в ее влагалище. Влажная.

Наконец-то.

– Больно-о-о, – тихо прошелестела Гермиона.

– Знаю, – согласился Драко. – В следующий раз будешь сговорчивее.

Его губы обсасывали клитор, язык аккуратно кружил вокруг него, периодически нагло касаясь, заставляя Гермиону стонать громче. Параллельно он стал аккуратно сгибать пальцы в ней. И пусть стоны были не только от удовольствия, Драко это вполне устраивало.

Грейнджер была на пике возбуждения. Малфой это знал, видел, чувствовал. Он осторожно вытащил пальцы из ее влагалища и стал ласкать колечко ануса.

– Не надо, – в ужасе просит девушка, но Драко прикусил ее клитор, и девушка заткнулась, громко стукнувшись лбом о парту.

– Извлеки урок, – советует Драко.

Он усилил натиск своего языка, и на несколько минут Гермиона потерялась в ярких ощущениях. Но когда Драко стал неторопливо вводить палец в ее заднее отверстие, она вновь запаниковала и начала елозить.

– Грейнджер, блять, расслабься.

– Не могу! Мне больно!

– Будет больнее, если я тебя в жопу членом трахну.

И она резко затихла. Гермиона посчитала, что это не угроза, а часть его наказания. Он просто пугает ее. Надо ему не перечить, тогда он быстрее ее оставит в покое. Малфой почувствовал, как она расслабилась.

Ему потребовалось семь минут, чтобы она кончила от его языка и с двумя пальцами внутри.

– Ну что, Грейнджер, кончила? – он встал с колен.

– Да, – врать было бесполезно. Она не понимала, как боль и удовольствие могли идти рядом. Но это был оргазм сквозь боль. Гермиона решила, что она мазохистка, но это был яркий оргазм. Вот такого с ней еще не было. Кончило не только тело, но и мозг взорвался.

– Ну раз ты кончила, думаю, ты готова ответить мне взаимностью?

– Что?

– Отсосешь мне? Праздник все-таки, – усмехнулся блондин. – Я так и думал. Тогда я просто тебя трахну, да?

– Нет!

– И кто тут эгоист?

– Ты!

– Грейнджер, – он опустил с громким звуком ремень справа от ее головы. Член упирался во влагалище. – Мы можем повторить нашу прелюдию.

– Нет! – она задрожала.

– У нас же все доб-ро-воль-но, – издевательски протянул он. – Вза-им-но. Ты кончила, и скажешь мне “спасибо”.

– Спасибо, – на автомате сказала Гермиона.

– Другое спасибо, – закатил он глаза.

– Нет, – она вновь начинает хныкать.

– Повторим прелюдию? Или ты попросишь меня трахнуть тебя?

Она не могла попросить. Только не Грейнджер. Только не его. Но и еще одной порки она не вынесет. И он пошел ей навстречу.

– Хочешь, чтобы я тебя трахнул?

– Да, – тихое, едва слышимое.

– Громче.

– Да.

– Что “да”? – он был бы не Малфоем, если бы даже тут не нашел момент для своего превосходства.

– Трахни меня.

– Уфф, Грейнджер, какие грязные словечки вылетают из твоего рта.

– Пожалуйста, трахни меня, – звонко просит она. А мысленно добавляет – поскорее.

Малфою не нужно было повторять трижды. Он тут же размазал капельку смазки, что проступила на его головке. С каким-то непонятным чувством он осмотрел Гермиону, а затем с животным рыком проник в нее.

Он не жалел ее. Он знал, что ей будет больно, поэтому беззастенчиво вдалбливался в ее влагалище. Одной рукой он держался за ее бедро, а второй – за парту. Толчки выходили грубыми, глубокими, но такими долгожданными. Ее болезненные стоны заставляли его лишь быстрее вколачиваться в нее.

Решив, что чем скорее он кончит, тем быстрее она останется в покое, Гермиона стала ему подмахивать. Было больно, но где-то там глубоко внутри, она получала удовольствие. Прикрытое, замаскированное ненавистью, но удовольствие.

– Нет, Грейнджер, – Драко замедлился, – ты так быстро от меня не отделаешься. Я целую неделю мечтал тебя трахнуть, так что, поверь, ты со мной надолго.

– Быстрее, – просит она, насаживаясь на его член.

– Поверь мне, ты сама будешь просить меня медленнее.

– Не дождешься, – бросает она.

– Ничему тебя жизнь не учит, – смеется он. – Может, в рот возьмешь? – Вновь предлагает блондин.

– Катись к Паркинсон.

– Серьезно, тебе же больно, так возьми в рот и дело с концом.

– Мне из-за тебя больно, придурок!

– Я счастлив, – он очертил тазом восьмерку, задевая максимально все. – Ну так что, в рот?

– Иди в жопу, – советует Гермиона.

А Драко только этого и ждал:

– Как скажешь, Грейнджер, – его член, мокрый от ее выделений и его смазки, выскальзывает из вагины и упирается в другую дырочку.

– Я не это имела ввиду! – отчаянно кричит Гермиона.

– Ну ведь это праздник же, Грейнджер, – Драко растягивает губы. – Надо что-то такое, что мы мало практикуем. – Его головка стала медленно проталкиваться внутрь. – Не захотела поработать головой, пусть жопа поработает.

– Ненавижу тебя!

– Что, Грейнджер, может, мне ускориться?

– Нет! Помедленнее, – просит она.

– Я тебя предупреждал, – и он неожиданно для нее толкнулся вперед, погружаясь на добрую половину.

– Пожалуйста, – выкрикивает она каждый раз, когда он проталкивается глубже. – остановись!

Но Драко думает уже не той головой. Он слишком долго этого хотел. Она слишком многое себе позволяет.

Вперед-назад. Большие размашистые движения. Она кричит от каждого толчка.

– Бля, ахуенно узко, – роняет Драко. – Почему мы раньше не практиковали это, Грейнджер?

– Потому что это неприятно, – шипит она сквозь крепко сжатые зубы.

– О, обещаю, ты кончишь с моим членом в своей очаровательной попке.

– Только больной кончит от этого.

– Ты вообще не извлекаешь уроки, – он замедлился в ней.

Он представлял себе все, что угодно, лишь бы не кончить быстро. Но ничего не помогало. А вот Макгонагалл в бикини сделала свое дело, и Малфой выиграл для себя еще минут семь.

Она молчала, лишь вздрагивала от толчков, а он хотел криков и стонов. Он стал полностью выходить из ее ануса, а потом заново туда толкаться. И Гермиона стонала от этой боли. Но стонала недостаточно страстно.

Он вновь вышел из задницы, наблюдая, как сокращается колечко ануса. Член юркнул во влагалище. Несколько фрикций в нем и хорошо смазанный член вновь погружается в другой проход. Его лобок соприкасается с ее ягодицами, и он вновь полностью выходит из ее задницы. Несколько возвратно-поступательных движений во влагалище вызывают у Гермионы предательски приятную дрожь, которая не укрылась от Малфоя.

Головкой члена он потерся о ее набухший клитор, заставив Гермиона простонать. Член поелозил между ее половыми губами, потерся о вход во влагалище, но так и не вошел в нее, отчего Гермиона тихо выругалась, что позабавило слизеринца.

Он стал медленно ее трахать. Полностью выходил в нее, дразнил клитор, а после до упора входил, стукаясь об ее клитор яйцами, что у обоих вызывало стон.

Взмах руки, и ее ладони отклеились от парты. Он потянул ее на себя, углубляя угол проникновения. Гермиона потерялась. Это было слишком хорошо, чтобы игнорировать это. Он уже ее трахает, так что не время заниматься самобичеванием – на это у нее будет вся ночь, если не вся жизнь.

Пока одна рука держала ее за поясницу, вторая гладила живот и поднималась выше, выкручивая возбужденные соски.

– Ох, да! – Гермиона была на эмоциях. Что-то масштабное на нее надвигалось.

Пальцы сжимали соски, заставляя девушку стонать от приятной боли. Кожа на спине покрылась мурашками, и оргазм дышал в затылок тяжелым, Малфоевским дыханием. Но как только Гермиона была готова упасть, Драко резко замедлился, не давая ей то, что она полноправно заслужила.

– Нет, – запротестовала гриффиндорка. – Быстрее!

– Ты уверена? – горячий шепот.

– Да! Мерлин, да!

И он несколько раз быстро и глубоко толкнулся, заставляя Гермиону задрожать. А в следующее мгновение его член вновь вторгся в совсем недавно девственный анус. Она была так возбуждена, так текла, что в этот раз было не больно.

– Черт, почему с тобой так сложно? – простонала она.

– Моя фамилия Малфой, – самодовольно хмыкнул он.

Рука с соска вернулась на клитор. Большой палец грубо его массировал, пока другие по очереди трахали ее влагалище. Потребовалось время, но ситуация располагала, и тремя пальцами она ворвался в ее влагалище. Сквозь тонкую перегородку, он чувствовал ими собственный член. Ахуенное ощущение.

Сейчас даже Макгонагалл не спасала. Но это было и не нужно, потому что Гермиона кончила. Как он и обещал – с его членом в попке. Четырнадцатое февраля начало складываться удачно. Она дрожала в его руках, пока он доделывал свои толчки в ее содрогающееся тело.

– Что, по-прежнему представляешь, что Нотт тебя жарит?

– Нет, – честно отвечает девушка. – Я думаю о тебе, – он чуть не кончил от этих слов, но Гермиона была неизменна. – Чтоб ты сдох.

Она не поняла, так все быстро произошло. Вот она едва успела договорить, как он рассмеялся, а в следующее мгновение она уже стоит на коленях и видит его член. Она только успела прикрыть глаза, как он несколькими выстрелами, с ругательствами, разрядился прямо ей на лицо. Будто до этого было мало унижений.

Когда она открыла глаза, он тоже опустился на колени. Внимательно разглядывал ее. Когда его рука взметнулась в воздух, она сжалась, но он лишь размазал двумя пальцами сперму по ее лицу. А затем убрал руку и провел по среднему и указательному пальцу большим, собирая сперму с них. А затем этим больши пальцем провел по нижней губе Грейнджер. Он даже протолкнул его ей в рот, заставив коснуться языком его семени.

– Черт, Грейнджер, это лучшее четырнадцатое февраля в моей жизни, – прошептал он, впитывая в себя ее такой испачканный образ. – Ты такая блядски грязная, но такая необходимая.

Он встал, применил к себе очищающее, спрятал член в брюки, какие-то па палочкой, и он уже великолепно выглядит, как всегда.

– Приводи себя в порядок, и возвращайся в нашу Башню. У меня в комнате есть мазь, которая тебе поможет, – он не знал, но чувствовал, что она сейчас запротестует, поэтому тут же быстро добавил, – засунь свою гриффиндорскую гордость в хорошенько оттраханную задницу, – и ушел.

Ушал, первый раз не помогая ей.

Прошло минут двадцать-двадцать пять, прежде чем Гермиона точно решила, что ей определенно нужна помощь. Но не помощь от Драко Малфоя. Любое движение причиняло боль и, к сожалению, Гермиона не знала, какие именно заклинания из медицины ей стоит применить. Ее знаний оказалось просто недостаточно. Прекрасно.

Наспех соорудив несколько маскирующих заклинаний и приведя себя в более менее нормальный вид, Гермиона поспешила. Но не в Башню Гриффиндора или Старост.

Она постучалась в массивную дверь.

– Да? – раздалось по ту сторону. – Входите. Мисс Грейнджер? Присаживайтесь. Что привело вас ко мне в столь поздний час? Что-то случилось на дежурстве? – обеспокоено спросила профессор Макгонагалл.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешила заверить Гермиона. Но все было не в порядке. Она присела на указанный стул и сцепила руки в замок.

– Итак? – Напомнила Макгонагалл о себе.

– Да, прошу прощения, – опомнилась Гермиона. Все-таки уже было поздно. – Я хочу вам сказать, что Драко Малфой… – она запнулась. – Драко Малфой… – снова пауза.

– Что он?

– Он… Он… – Гермиона чуть не плакала. Слово “изнасиловал” упорно не желало произноситься.

– Да, мисс Грейнджер? – пожилая женщина начинала уже терять терпение.

– Изнасиловал, он меня изнасиловал, – пыталась сказать Гермиона, но вслух не могла. Нет. Ей было не стыдно. Она давно должна была это сделать. Она буквально не могла это сказать. Голос сразу пропадал.

– Мисс Грейнджер, все хорошо? – обеспокоено спросила декан. – Может, водички?

– Да, пожалуйста, – взмахом руки преподаватель приманила стакан и кувшин. Гермиона сделала пару глотков, прочистила горло и вновь попыталась рассказать об изнасиловании. Ничего.

– Вам плохо?

Очень. Вы даже не представляете как, профессор.

– А можно мне перо и пергамент? – попросила студентка. Старушка взмахнула рукой, и перед девушкой возникло все необходимое.

Гермиона старательно вывела на пергаменте: “Драко Малфой…”, а дальше рука зависла. Замерла. Не двигалась.

– Ничего не выходит, – Гермиона была готова расплакаться от проделок Малфоя. Она не могла ни рассказать, ни написать о своем унижении.

– Мисс Грейнджер, – позвала профессор. – Вы можете все мне рассказать, – мягко сказала она.

Не все.

– Драко Малфой – Пожиратель смерти, – она сама удивилась, но она это сказала.

– Вы ошибаетесь, мисс Грейнджер, – мягко сказала профессор.

– Я уверена.

– Мисс Грейнджер, Драко Малфоя проверили на наличие черной метки. При визуальном контакте ее не обнаружили. Также были применены несколько диагностических заклинаний, но и они тоже не дали результатов.

– Он нашел способ ее скрыть, – заявила девушка.

– Вы можете это доказать?

– Пока нет, но обязательно докажу, – клятвенно отвечает девушка.

– А до тех пор будьте осторожны, – советует Макгонагалл.

– Теодор Нотт знает, что Малфой – Пожиратель.

– Нам такой информации он не говорил, мисс Грейнджер.

– Но…

– Я очень рада, что у вас с мистером Ноттом такие дружественные отношения, но, мисс Грейнджер, – старушка тепло смотрит на девушку, – Гермиона, – улыбается, – будь аккуратна. Ради себя и ради мистера Нотта, следи за тем, что говоришь.

Гермиона призадумалась. А ведь профессор права.

– Я воспользуюсь вашим советом, – кивает Гермиона.

– Это все, мисс Грейнджер?

Нет, конечно. Самое важное осталось невысказанным.

Но Гермиона медлила. Хотелось еще рассказать о родителях, чтобы провели расследование или что принято в магическом мире, но Гермиона не хотела подставлять Теодора.

– Нет, профессор, ничего, – улыбнулась Гермиона. – Спасибо, что уделили мне время. – Она встала со стула, а профессор встала за ней. – Доброй ночи.

– Гермиона, – окликнула преподаватель Гермиону в дверях. – Я попрошу преподавателей присмотреться к Драко Малфою.