Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 79 страниц)

– Похвально! – профессор хлопнул в ладошки – котелочек вернулся на свое место и его заменил следующий. – А это?

– Неопределенное зелье, бесцветное, – констатировала Гермиона. – Тут три варианта: это может быть универсальным противоядием – аналогом безоара, сывороткой правды или напитком живой смерти, – предугадывая следующий вопрос преподавателя, девушка продолжила. – Чтобы понять, что это, достаточно отлить немного зелья и кинуть в него любой цветок. При этом важно, чтобы зелье было полностью остывшим. Если это напиток живой смерти, то цветок завянет в течение минуты, если это противоядие, то зелье немного запузырится, а если это все-таки сыворотка правды, то…

– Достаточно, – перебил профессор, – десять очков гриффиндору. Мисс Грейнджер, верно? – получив утвердительный кивок, профессор продолжил. – Я вас узнал. Мистер Гарри Поттер при нашей беседе мне сказал, что у вас на факультете есть рыжая девушка, которая быстро врезается в память, и что она самая умная на потоке, – щеки девушки немедленно покрылись довольным розовым румянцем, а профессор продолжал как ни в чем не бывало.– А теперь самое интересное, – мужчина направил палочку на последний котелок.

Увидев, что рука Гермионы снова взметнулась вверх, он ее остановил:

– Довольно, мисс Грейнджер, позвольте и другим ученикам поучаствовать в нашем уроке, задание все-таки не индивидуальное, – Гермиона покраснела еще больше, а слизеринцы устремили на нее самодовольные взгляды. – Мистер Поттер, – обратился профессор к мальчику, – как думаете, что это может быть?

– Я не знаю, профессор, – Гарри пожал плечами.

– Попробуйте понюхать, может это вам поможет, – предложил Слизнорт.

Гарри прекрасно знал что, чтобы он не делал, ему ничего на свете, кроме Гермионы, не поможет. Но он с унылым видом выполнил пару каких-то движений своей волшебной палочкой, понюхал воздух вокруг котла и даже почесал голову.

– Оно пахнет… – начал парень и запнулся. – Профессор, это крайне необычное зелье. Я не могу припомнить ни одно подобное. Оно пахнет и ночной прохладой, и сиренью, и я отчетливо чувствую вкус фруктов и даже… – Гарри на секунду замялся, – даже мой любимый соус!

– У вас не появились идеи, что это может быть?

– Нет, сэр.

– Ну что ж, – профессор снова взмахнул палочкой и зелье приземлилось на другую парту, – а вы, мисс…

–Паркинсон, профессор, – слизеринка тоже начала принюхиваться. – Я не чую запахов, что перечислил Поттер, – Панси буквально выплюнула его фамилию. – По-моему оно отчетливо пахнет яблоками, розами, моими любимыми духами и таким запахом, ну который бывает еще в магазинах, – попыталась девушка объяснить. – Но у меня тоже нет представления, что это может быть.

– Спасибо, мисс Паркинсон, – зелье переместилось на другой стол. – Мистер Лонгботтом, а что вам напоминает это зелье?

– Мне? – Невилл совершенно не ожидал, что его спросят, поэтому сразу засуетился. – Оно пахнет мамиными духами, как в детстве, – слизеринцы начали улыбаться, – и бабушкиными котлетками, –неловко закончил парень, а слизеринцы просто взорвались от хохота.

– И вы тоже не знаете, что это такое? – уточнил преподаватель и Невилл отрицательно покачал головой. А котелок тут же очутился перед лицом Гермионы. – Мне интересно, что чуете вы, мисс Грейнджер?

Гермиона глубоко вдохнула. Закрыв глаза, она смаковала аромат, медленно вдыхая и выдыхая его, щекоча им свой нос. Спустя минуту, она ответила:

– Я чувствую запах мятной пасты, а еще скошенного сена и новой книги, типографской краски, – девушка мечтательно прикрыла глаза. Тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, она продолжила. – Исходя из того, что мы все нюхали одно и то же зелье, но чувствуем что-то свое, могу с уверенностью утверждать, что это – амортенция. Этим нельзя влюбить в себя человека, но зелье может сделать видимость влюбленности.

– Еще пять балов для гриффиндора! А теперь вы сами попробуете его приготовить! Конечно, с первого раза у вас не получится, но я хочу посмотреть, насколько профессор Снегг ошибался. Я разобью вас на пары, в которых вы будете работать до конца учебного года. Рецепт будет на доске, у вас полтора часа. У кого нет учебников – возьмите в шкафчике, но обязательно купите себе личный экземпляр.

Гермиона недовольно поджала губы, когда увидела, что ее напарником стал никто иной, как сам Малфой! Мерлин, год только начался, а девушке уже хочется собрать свои вещи и уехать далеко-далеко. Тем не менее, она смогла взять себя в руки, сухо кивнула своему товарищу по несчастью и направилась к шкафчику, где лежат ингредиенты. Малфой тоже не терял время зря – наполнил котелок водой, строго по рецепту между прочим, быстро довел ее до кипения, затем остудил до необходимой температуры и со скучающим видом ждал, пока Гермиона принесёт за их стол все необходимое.

– Ты не могла бы шевелить ногами более активно, Грейнджер? – прошипел парень, едва Гермиона успела подойти к их рабочему месту.

– А ты не мог поднять свою драгоценную задницу и помочь все принести? – в тон ему ответила Гермиона.

– Помочь? – удивленно переспросил Малфой. – Тебе что ли, грязнокровка? – хохотнул Драко. – Да ты доплачивать должна за то, что такой благородный волшебник чистых кровей вынужден быть в паре с такой мерзостью, как ты, – парень выплюнул ей в лицо оскорбления.

Обычно Гермиона всегда опускала голову, как бы соглашаясь с этими издевками, иногда она могла сказать что-то в ответ, но чаще всего Поттер и Уизли пытались броситься на него с кулаками, а девушка ловила их за полы мантий, взывая к их благоразумию. Но в этот раз она даже не отвела взгляд, даже не покраснела. Она тихо ему ответила, но ее шёпот показался ему громким криком:

– Еще год назад, Малфой, я бы плакала в туалете или вечером у себя в спальне, – начала девушка, – ещё летом я бы мечтала снова дать тебе по физиономии, как тогда, на третьем курсе, – продолжала она спокойно, – но сейчас, Малфой, меня это не трогает вовсе. Сейчас не те времена, чтобы я обижалась или накручивала себя. Теперь у меня другие приоритеты и другие проблемы. Я привыкла к твоим оскорбления, они меня больше не ранят. Совершенно. Понимаешь? – Драко кивнул чисто на автомате, а в его ушах ещё эхом отдавались слова о том, что она когда-то рыдала из-за него. Сама Гермиона Грейнджер, камень в юбке, позволяла пролить себе слёзы из-за его нападок. Вроде бы мелочь, но Малфой неожиданно вспомнил, что он все-таки аристократ, и нельзя, чтобы леди плакала из-за него, если только не от огромной любви, но ведь это же Грейнджер, верно? Может, Гермиона и удивилась, что слизеринец так быстро с ней согласился, но вида не подала.

Девушка продолжила:

– Как ты знаешь – я заучка до мозга костей, поэтому сделаю все что угодно, чтобы быть лучшей. И я сделаю все, чтобы так все и осталось, несмотря на временные… – девушка запнулась, – трудности. Поэтому давай займёмся уроком, – с этими словами она повернулась к нему боком и начала медленно, сверяясь с инструкцией, измельчать ингредиенты.

Спустя пару минут к ней присоединился Малфой:

– Ты режешь, я добавляю, – бросил он ей, и больше они не проронили ни слова. Каждый пытался свыкнутся с мыслью, что шесть часов в неделю им придется терпеть общество друг друга.

Профессор Слизнорт ходил от одного стола к другому, отмечая про себя, что представляют из себя ученики. Он вынужден был признать, что список профессора Снегга был недалек от правды. Кому-то он делал замечания, рядом с кем-то просто стоял и наблюдал.

– Через десять минут на ваших рабочих местах должно остаться только зелье, – сказал профессор, садясь за свой стол и делая какие-то заметки у себя в пергаменте.

Царила полная тишина, которая изредка нарушилась постукиванием ножей о доску или бульканьем варева. Все хотели произвести хорошее впечатление. Но тут неожиданно раздался громкий хлопок – в котле Невилла взорвалось зелье.

– Господин Лонгботтом, – поднял глаза Слизнорт, – поскольку я уже не смогу оценить вашу работу, вы, с господином Уизли, можете прибрать своё рабочее место и покинуть кабинет. К следующему занятию я жду от вас двоих работу на десяти страницах об этом зелье с подробным анализом о том, где вы допустили ошибку, – и он махнул рукой, показывая, что двое парней могут покинуть кабинет.

– Десять минут, – в ужасе прошептала Гермиона, – нам нужно минимум пятнадцать! – и девушка начала крошить бобы.

– Не суетись, Грейнджер, – Малфой потянулся к оставшимся бобам, и, вместо того, чтобы порезать их на мелкие кусочки, просто-напросто сдавил их в пальцах над котлом.

– Мерлин, что ты делаешь? – ахнула его напарница. – Тут же написано, что их надо мелко порезать.

– Будь проще, грязнокровка, – Малфой даже не повернулся к ней. – Написано, что нужен сок тринадцать бобов. Быстрее и практичнее их просто сжать, сока будет больше, – разжевал ей блондин.

– Но это не по инструкции, – не унималась Гермиона, но парень ее даже не слушал и продолжал своевольничать. Их руки встретились, когда Малфой потянулся за новыми бобами, а Гермиона решила их забрать себе, чтобы сделать все правильно.

– Что ты себе позволяешь, грязнокровка? – парень просто кипел от гнева. Мало того, что он вынужден быть в паре с ней, мало того, что они не успевают, так она ещё его и трогает! – Во всем Хогвартсе не найдётся столько мыла, чтобы стереть твоё грязное прикосновение, – Гермиона злобно на него посмотрела. – Давай ты просто отойдёшь и не будешь мне мешать, все-таки, я привык быть одним из лучших.

У Гермионы на языке вертелось несколько вариантов ответа, но поразмыслив, она пришла к выводу, что все же Малфой неплохой зельевар и один из лучших учеников в школе, поэтому она просто начала приводить рабочее место в порядок, очищая поверхность стола и относя ингредиенты, которые им уже не понадобятся в шкафчик. Пальцы Малфоя были быстрыми и уверенными, лицо сосредоточенным, а зелье принимало цвета, которые и должны были быть.

«Вроде бы успеваем, – выдохнула девушка про себя».

– Хватит на меня снова пялиться, и подойди ко мне, – приказал парень.

– Что?! – возмутилась Грейнджер. – Да я лучше флоббер червя буду рассматривать, чем тебя! – подлетела к нему Грейнджер. Малфой тут же протянул руку и вырвал у неё клок волос. – Ай! – воскликнула девушка. – Что, во имя Гордика, ты себе позволяешь?! Почему ты меня трогаешь?

– По инструкции, Грейнджееер, – передразнил ее Малфой, – нужна прядь волос варившего. Поскольку у меня безупречная укладка, а твоему гнезду нечего терять – выбор очевиден, – хохотнул парень, наслаждаясь моментом.

– Никогда меня не трогай, мерзкий хорёк, – ощетинилась девушка, – во всем Хогвартсе нет мыла в таком запасе, чтобы я стёрла твое мерзкое прикосновение, – она выплюнула ему в лицо его же слова.

– Это необходимость, – пожал плечами парень, наслаждаясь ее растерянностью. – И я подумал, что тебе понравится, – хохотнул парень, – снова почувствовать запах новой книги, – он откровенно смеялся над ней.

Гермиона подошла к нему так близко-близко, что ее ноздри защекотал его запах. От него пахло свежестью, крепким кофе и чем-то ещё, чем-то приятным, и прошептала ему едко:

– Интересно, Малфой, – она сделала ещё один шаг к нему, практически касаясь его грудью, – чем пахнет для тебя амортенция? – она понизила голос. – Кровью? Смертью? Грязнокровками? Болью? Чем? – она ткнула ему в грудь пальцем и, испугавшись, что она натворила, поспешила убрать оставшиеся ингредиенты со стола и заодно убраться самой подальше.

– Две минуты, – напомнил профессор.

Ученики зашевелились быстрее, кто-то уже давно закончил, смирившись с мыслью, что зельевар из них не ахти, но и до Лонгботтома им далеко. Кто-то пытался успеть закончить зелье в последнюю секунду, а кто-то медленно, не спеша, приводил в порядок себя и своё рабочее пространство.

– Время вышло, – профессор поднялся со своего места и стал осматривать каждое зелье, помешивая его, понюхивая и делая замечания:

– У вас оно не настолько жидкое, как должно быть. Подозреваю, что вы забыли положить три сушеных когтя летучей мыши.

– Зелье не того цвета.

– Неплохо, но это всего лишь половина.

Дойдя до котелка, рядом с которым стояли Гермиона и Драко, профессор воскликнул:

– Да это заявка на успех! – довольно улыбнулся профессор, помешивая зелье. – Я смотрю, вы даже добавили свои волосы, это замечательно, но их нужно было не просто бросить, а сжечь и использовать пепел, но у вас получилось весьма неплохо! – профессор подбадривающе улыбнулся Гермионе и похлопал Малфоя по плечу.

– Мерлин, – воскликнул профессор, увидя зелье Гарри. – Мой мальчик, это невероятно! – Слизнорт взмахнул палочкой, вырывая у себя один волосок, а затем, держа его над котелком Гарри, сжёг. Как только пепел коснулся поверхности зелья, оно забурлило, дважды поменяло цвет и стало кристально прозрачным. – Оно идеальное! На моей памяти ещё никто не смог с первого раза сварить такое зелье! Пятьдесят баллов Гриффиндору!

Тут и там стали раздаваться хлопки – это гриффиндорцы поддерживали своих.

Профессор порылся в карманах своей мантии и достал оттуда маленький пузырёк:

– Феликс Фелицис, – пояснил Слизнорт. – Зелье удачи, если по-другому. Я считаю, мистер Поттер, вы его заслужили. Это очень редкое зелье, оно чертовски сложное в приготовлении. Используйте его с умом, а также ознакомьтесь в вашем учебнике со страницей четыреста пятьдесят два, там подробно написано, в каких ситуациях его запрещено использовать, – с этими словами он отдал пузырёк Гарри. – На сегодня все, вы свободны, – и он покинул кабинет так же неожиданно, как и вошёл в самом начале занятия.

Ученики стали медленно покидать класс, кто-то ещё убирал со стола. Гарри с Роном ждали подругу на выходе. Гермиона покидала кабинет одной из последних. Уходя, она обернулась – Малфой склонился над идеальным зельем Амортенции, а его глаза были закрыты.

– Да что он себе позволяет? – Гарри ходил по гостиной из угла в угол. – Как это вообще возможно? – не унимался парень. – За десять минут Снегг отнял ВСЕ баллы с нашего факультета, – Поттер был в бешенстве.

– Гарри, – попыталась его успокоить Гермиона, –мы сами винов… – но брюнет ее перебил:

– Серьезно? – уставился на нее в упор. – А ты сейчас совершенно уверена, что Снегг прав? – не унимался он. – То есть мы должны были в свои каникулы учить программу, которую мне тут должны преподавать? – Гарри даже покраснел от злости. – Почему даже в этом гребаном учебнике, в этой гребаной первой главе написано только пять самых распространённых ошибок при произнесении заклинания, а этот, –Гарри аж поскрипел зубами, – спрашивает с меня минимум десять?

– Но Гарри, их на самом деле ровно пятьдесят семь, и они прописаны в каждом учебнике на последних страницах, – Гермиона искренне не понимала, почему ребята не занимаются на совесть, а потом всегда во всем всех винят.

– Гермиона, нет таких людей, которые учатся на каникулах! – Гарри плюхнулся в рядом стоящее кресло и скрестил руки на груди. – В природе нет таких людей! Они не существуют.

– Я занимаюсь даже летом, Гарри, и вы это прекрасно знаете! – начала закипать Гермиона.– А также я всегда читаю летом литературу, которую нам рекомендуют, даже сверх этого! А ещё всегда делаю домашние задания и не только за себя! – девушка бросает на мальчиков укоризненный взгляд. – И ничего, как видите – живая!

– Да потому что ты ботанка, – неожиданно ляпнул Рон. Гостиная погрузилась в тишину. Даже камин стал трещать намного тише.

– Что ты сейчас сказал? – ошарашенно произнесла Гермиона.

Рон понял, что сболтнул лишнего, но решил настаивать на своём:

– Гермиона, как ни крути, но ведь это же правда. Можно называть тебя как угодно, но ты же сама понимаешь, что ты…

– Он не это имеет в виду! – тут же вклинился Гарри. – Ты же знаешь, ты же сама говорила, что у него чувственный диапазон, как у зубочистки. Он просто не так выразился, – Гарри изо всех сил пытался потушить пожар по имени Гермиона Грейнджер. Поттер уже сто раз успел пожалеть, что вообще начал возмущаться, но слов было уже не вернуть обратно.

– Так вот кто я для тебя да, Рон? – Гермиона тут же подскочила с дивана. – Ботанка? Зануда? Зубрилка? – девушка загибала пальцы. – И я тебе нужна только для того, чтобы списывать или вовсе за тебя делать работу? – Гермиона подлетела к Рону, который тоже уже пожалел о своих словах.

– Гермиона, ты даже выглядишь, как зау… – продолжить он не успел, Гермиона влепила ему сочную пощечину.

– Серая заучка, да, Рональд? – ещё одна пощечина. – Тогда зачем ты мне предлагал встречаться? – слова повисли в тишине, вопрос не предполагал ответа. Девушка взяла свою сумку и покинула гостиную своего факультета.

– Что же ты наделал, Рон? – Гарри схватился за голову и опустил лицо в колени. – Рон, – простонал парень, – мы тебе сто раз говорили, не разговаривай с набитым ртом и думай, прежде чем что-либо говорить.

Минут пять парни молча сидели, каждый думая и анализируя то, что только что произошло. Затем Гарри редко поднялся:

– Надо ее найти. Поздно уже.

– Пусть одна побудет, – предложил Рон. – Комендантский час. Она сейчас сама вспомнит и вернётся, а то ведь получит наказание и снятые баллы, – нервно усмехнулся Рон.

В принципе, Гарри был согласен, что подруге нужно побыть одной, но с другой стороны, так хотелось выбежать за ней, найти, обнять и успокоить, уверить, что не все такие беспардонные, как Рон. А ещё очень хотелось развернуться и дать другу в морду. И желательно, сломать нос. Чтобы он понял, что нельзя обижать девочек, подруг, сестёр. Нельзя грубить друзьям. Но Гарри просто сжал руки в кулаки и пошел в свою комнату. Комнату, которую он должен делить с Роном.

Гермиона в порыве гнева выскочила за портрет, а вот что делать дальше она совершенно не знала. Но и желания возвращаться в гостиную у девушки не было. Гермиона не имела понятия, куда ей идти. Так хотелось закрыть глаза и оказаться в своей комнате. Мама бы принесла так не любимый горячий шоколад, папа бы просто сидел рядом и гладил бы ее по волосам, совсем как в детстве. У Гермионы появились слёзы на глазах, настолько она это все прочувствовала. Вспомнив, что в этом году есть комендантский час, Гермиона решила пойти на восьмой этаж, там все-таки редко можно было кого-то встретить в это время, разве только мило целующихся парочек.

Но как только девушка поднялась наверх, то увидела, что он оказался совсем тускло освещен, а подоконник, на котором Гермиона решила поплакать, оказался уже занят. Но пускать слезы в туалете Плаксы Миртл тоже не хотелось, как и встретить старост, которые могли бы застукать ее за столь ярым нарушением правил. Или же наткнуться на группку слизеринцев.

«Астрономическая башня, – подумала Гермиона и удивилась, почему столь простое решение не пришло ей в голову сразу».

Преодолев несколько пролетов, Гермиона оказалась на верху Астрономической башни, вдыхала свежий вечерний воздух полной грудью. Она сбросила сумку и подошла к перилам. Было страшно вот так стоять на самом верху и смотреть вниз, поэтому девушка закрыла глаза. На неё потоком полились воспоминания.

«Как же ты мог, Рон? – внутри просто все ныло от обиды».

Да, Гермиона Грейнджер испытывала нежные чувства к своим друзьям, но Рон ей нравился ещё с третьего курса. Именно его она всегда корила или пеняла чаще всего на него, его пыталась перевоспитать, подсказать, но парень был просто глух к ее заботе. Но этим летом, к ее удивлению, у неё появилась небольшая, но все-таки грудь. И этим же летом, в Норе, Рон попытался ее поцеловать. Не как обычно, неуклюже в щечку, а совсем по-взрослому. Гермиона сразу же вывернулась из его огромных объятий, но Рон ее уверил, что у него к ней самые серьёзные намерения, и он хочет быть с ней навсегда вместе. А спустя пятнадцать минут прижал ее к дереву, запустив руку ей под платье. Отрезвить его смог только удар Поттера, который прибежал на истеричные крики своей подруги. Через два часа Гермиона собрала свой чемодан и, заверив миссис Уизли, что все хорошо и она просто соскучилась по родителям, шагнула в камин. И сегодня он снова это повторил, что и тогда. Что она никому не нужна, что с ней дружат только потому, что она зубрила и ее любят учителя. В ушах до сих пор звенели крики Рона.

На крыше было прохладно, но Гермиона буквально изнутри горела. Слёзы горячим потоком покрывали ее лицо. Гермиона даже не успевала их промокать платком, в итоге она смирилась и рыдала молча, подставив лицо прикосновениям ветра. Скинув свою мантию, она медленно сползла на неё, держась за перила. Девушка думала, что она одна в своём горе, что сейчас она даст себе слабину, а уже утром будет всем улыбаться с высоко поднятой головой, с легкой улыбкой примет неискренние извинения Рона и продолжит ругать своих мальчиков.

Но у ее горя был свидетель. Высокий блондин с самого начала ее прихода был скртыт в темноте. Сначала он хотел ее окликнуть и выгнать с башни, потому что он считал ее «своей» башней – он уже второй год приходит сюда, чтобы побыть одному. Но потом увидел ее истерику и просто завис, он не мог к ней подойти, но и уйти тоже не мог – она бы услышала стук его каблуков и могла испугаться, а ведь она все-таки на краю стоит и убийство грязнокровки совсем ему не нужно сейчас.

Драко вспомнил, как сам сидел тут первые два месяца, совсем один, на холодном ветру. И ежился. Может от холода, может от дождя, а может от душевной пустоты, которую совсем нечем было заполнить. В один из таких дней к нему подошла Панси и накинула на его плечи плед, а потом просто села рядом и обняла его за плечи, положив его голову на своё плечо. Она гладила его по волосам и говорила, что все будет хорошо, что она всегда будет рядом, что они друзья. Спустя двадцать минут ее утешений, Малфой взял ее на этом же пледе. А спустя ещё столько же он застегнул ремень и ушёл, оставив Паркинсон одну. Этот момент был решающим. Нет, он не стал встречаться с Панси, но периодически брал ее то в одном тёмном уголочке, то в другом, а пару раз даже в ее комнате.

После того случая он перестал себе сочувствовать и жалеть себя. Он понял, что не один, что есть люди, которые просто могут быть рядом. Он был благодарен Панси. И сейчас он чувствовал боль Грейнджер и совершенно не понимал, с чем это может быть связано. Уверенными шагами он быстро дошёл до плачущей девушки, накинул ей на плечи свою мантию и сел рядом – Панси в свое время поступила примерно также.

Гермиона даже не подняла голову, просто прошептала «спасибо», и рыдания полились с новой силой. Малфой совершенно не знал, что делать, когда женщины плачут, поэтому начал гладить ее волосы, вроде бы Паркинсон делала также. Пять минут. Целых пять минут они так вдвоём и просидели. Она выплакивала всю свою обиду, а он был полностью ошарашен от происходящего.

Рано или поздно это должно было закончиться.

– Ты? – удивленно спросила девушка. – Как ты смеешь? – она мигом вскочила на ноги.

Момент был упущен, с Малфоя тоже спало оцепенение. Он поудобнее уселся:

– Я считаю, это не уместно и не красиво. Ты плакала минут двадцать, восемь из которых держала меня за руку, – Малфой улыбнулся своей фирменной улыбкой.

– Это не считается! – Гермиона замахала руками. – Я думала, что это пришёл… ну не ты, – Гермиона не стала называть имя, ведь Рон точно бы не пришёл, а Гарри остался с Роном, а Джинни ещё не в курсе их маленького скандала. Девушка не хотела выглядеть в глазах Малфоя еще более жалкой, чем представлялась сама себе в эти минуты.

– Ну что-то я не наблюдаю твоих вечных защитников, Грейнджер, – парень самодовольно улыбнулся. – Или девочка выросла и по тёмным коридорам Хогвартса ходит одна? – плотоядная улыбка.

– Я… – девушка нервно облизнула губы, – я не одна. Просто решила подышать воздухом.

– Я так и понял, – хохотнул парень.

Две минуты они провели в тишине, но Гермиона больше не могла выдержать:

– Малфой, – жалобно начала девушка, – давай никому об этом не расскажем? – Малфой рассмеялся, не как обычно, а раскатисто, красиво:

– Ты думаешь, в это кто-то поверит? – Драко было правда смешно насчет ее страхов. Он был готов поверить, что она боится остаться с ним наедине, что он готов скинуть ее с башни, но вот этого?

Драко краем глаза заметил, что девушка хочет ему что-то сказать, поэтому продолжил:

– Во имя Салазара, Грейнджер, помолчи! Я вообще-то прихожу сюда побыть один и подумать. Я готов смириться, что провёл полчаса с какой-то грязнокровкой, готов принять, что даже пришлось ее трогать, чтобы успокоить, готов провести часа три в ванной, как спущусь в подземелья. Я даже готов смириться с тем, что ты настолько тупая, грязнокровка, что тебе не хватает мозгов оставить меня сейчас одного! – парень начинал конкретно злиться.

– Что, боишься мыла не хватит? – припомнила Гермиона его слова.

Парень утвердительно кивнул:

– Еще днем закончилось.

Гермиона затихла. Было крайне неудобно вот так вот просто сидеть, стоять, находиться в одном помещении с этим слизеринцем. Она кожей чувствовала опасность, все ее нутро кричало: «Беги, дурочка, спасайся, пока не поздно». Но девушка снова села на свою мантию и уставилась на горизонт.

Секунды превращались в минуты, минуты плавно становились пятью минутами, а они молчали. Наконец Драко взмахнул рукой и прямо перед ним появилась бутылка пива. Он тут же ее открыл и сделал глоток, уткнувшись лицом в ограждение на башне.

– Малфой! – Гермиона кипела от шока.

– Грейнджер! – парень удивленно приподнял бровь. – Позволь я заткну твой грязный рот. Я знаю два способа. Можешь выбрать, – он снова сделал глоток, медленно растягивая слова. Он наслаждался ее гневом и беспомощностью. – Первый, где я, как староста, отнимаю балы с твоего факультета и рассказываю профессорам, что их пай-девочка по ночам гуляет по Хогвартсу, нарушая все правила, и второй… – Малфой снова взмахнул палочкой и из ниоткуда взялась еще одна бутылка пива. – Какой ты выберешь?

– Я, пожалуй, просто пойду в свою комнату, – предложила ему Гермиона свой вариант.

Она уже начала подниматься, как Малфой крикнул ей:

– Садись!

– Что ты себя позволяешь, хорёк, – прошипела Гермиона, когда Малфой больно схватил ее за локоть и резко дёрнул вниз.

– Пей и смотри, – он указал бутылкой куда-то в даль.

Гермиона от неожиданности плюхнулась обратно и скептически уставилась по направлению его руки. Сначала она ничего не видела, затем заметила, что поверхность озера как-то неестественно колышется. Она стала всматриваться.

– Русалки, – ахнула девушка. – Это невероятно! Они же редко всплывают на поверхность!

– Они не видят людей, Грейнджер, что не может их не радовать, – Малфой усмехнулся. – Смотри, они всегда в полнолуние появляются, скоро еще и светлячки будут, – и словно в подтверждение его слов озеро, казалось, стало подсвечиваться изнутри. Даже отсюда можно было разглядеть тысячи маленьких звёздочек на его поверхности. По водной глади скользили быстрые образы. Русалки не спеша плескались в его водах, скрытые, как они думали, от человеческих глаз.

– Мерлин, это так… – Гермиона не могла подобрать один эпитет, который бы точно описал все переполняющие ее чувства, поэтому она просто выразительно вздохнула, пытаясь запечатлеть как можно больше.

Девушка не заметила, как уже допила свою бутылку, а Драко, как подобает джентльмену, снова откуда-то призвал для неё вторую. Гермиона почувствовала, что начала пьянеть, когда стала смотреть на Малфоя, как бы случайно, скользя по нему взглядом, напрягая боковое зрение, и отмечая про себя, что все-таки девочки были правы. Как только она поняла, что сама себе признала, что Малфой «вроде бы ничего так» – она неожиданно подскочила и затараторила:

– Спасибо за вечер или за ночь! Было очень познавательно и красиво! – она подняла свою мантию и отряхнула ее, затем, как бы сомневаясь, очистила ее заклинанием. Малфой только ухмыльнулся ее бегству.

– Ты так быстро убегаешь и краснеешь, что я могу подумать, будто…

– Заткнись! – Гермиона кинула на него предупреждающий взгляд, который легко бы остановил Гарри или Рона, или обоих сразу, но только не Малфоя. Он снова ухмыльнулся, уже который раз за вечер.

Гермиона пулей полетела к выходу. Уже в дверях она обернулась:

– Спасибо, Малфой, – а потом добавила,– я никому не расскажу.

– Ты же знаешь, что ситуация настолько невероятная, что тебе никто не поверит? – уточнил парень.

– Спасибо, – в который раз повторила девушка.

– Не делай из меня героя, Грейнджер. В свое время я был тут в ещё более худшем состоянии, чем ты. И со мной обошлись также, как я сегодня с тобой. Я просто вернул долг,– Малфой с громким хлопком открыл вторую бутылку. – И если ты так торопишься сбежать, забери свои вещи, – парень взмахнул палочкой и отлевитировал сумку Гермионы к ней в руки. Девушка хотела снова сказать «спасибо», но вовремя прикусила язык – слишком много раз она его поблагодарила за сегодня, а ведь можно было и врезать ему.

Она молча ушла, даже не прощаясь. Как только она спустилась с лестницы, она побежала. А где-то высоко, на башне, одинокий силуэт быстро допил бутылку пива и бросил ее в стену, смотря, как она разбивается на тысячу мелких осколков, которые загадочно и красиво поблескивали в лунном свете.

Уже лёжа в своей кровати, Гермиона подумала, что первый день этого учебного года выдался очень насыщенным. Волей не волей, она прокручивала все события сегодняшнего дня, и если поначалу она всегда возвращалась к ссоре с Роном, то уже спустя минут десять, она представляла себя на том самом озере, усыпанном блестящими звёздочками и светлячками. Всю ночь ее преследовали серые глаза, от которых нельзя было скрыться.

Комментарий к Глава 1

Огромное спасибо каждому, кто лайкнул и прочитал) честное слово, я не ожидала такого, мне очень, даже безумно, приятно. Возможно, сейчас не видео, что в дальнейшем героев ждут – трудный выбор, безответная любовь и удары судьбы, но все впереди, стёкла хватит на всех. Мне очень жаль, что тут нет быстрого развития событий, когда я читала, я ловила себя на такие мыслях – «о Боже, школьница, наверное, писала» или «Але, а что так быстро», или даже «ну поцелуйтесь уже!!». Поэтому в каждой главе я хочу акцентировать внимание на чем-то личном для героев или для меня. Я хочу пронести через себя, через мелочи в рассказе их боль, мысли, чувства. Прописать все между строк. Мне это кажется очень личным и искренним. И таким, чего мне хватало при чтении. Очень хочется уйти от штампов. Сделать героев более приземистыми, но не потерять их харизматичные и сильные личности. Благодарю каждого из вас! До скорых встреч!

========== Глава 2 ==========

Несмотря на то, что практически всю ночь Гермиона ворочалась, проснулась она довольно выспавшейся и даже отдохнувшей. Все ее обиды и боль остались на вершине Астрономической башни. Как девушка и предполагала, друзья вчера не дождались ее и разошлись по кроватям. Хоть это и было обидно, Гермиона была вынуждена признаться самой себе, что это даже лучше. Ее соседки уже встали, поэтому девушка была совершенно одна, и Гермиона позволила себе немного понежиться в кровати, хотя обычно она стеснялась делать что-то подобное в присутствии других людей. В дверь деликатно постучали, и Гермиона сразу ответила, не спрашивая кто это, ведь она была одна и в пижаме: