Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 79 страниц)

– Давай на выходных сходим вместе в Хогсмид? – спрашивает парень.

– Что? – теряется Грейнджер.

– Ну ты и я. В Хогсмид, – широко улыбается Рон. Парень видит, как она скептически хмурит брови, и поспешно добавляет. – Гарри же до конца года нельзя будет.

– А, да, – вздох облегчения срывается с ее губ. Рон улыбается, но Гермиона, как и он ее ночью, легко и просто сбрасывает его на землю, – ты тоже не пойдёшь.

– Почему?

– Потому что так сказала Макгонагалл, – и Гермиона полезла в сумку за утренней запиской. – До конца года ты не посещаешь Хогсмид, а ходишь на отработки у профессора Снегга.

– Но почему? – возмутился Рон.

– Потому что нарушил предписания, – просто ответила староста Гриффиндора.

– Нет, почему именно у Снегга? – Рон даже хлопнул по столу ладонью.

– Потому что тебя поймал Малфой и он посчитал нужным сообщить об этом своему декану, – медленно объясняла девушка. – Тот назначил наказание, а Макгонагалл с ним согласилась. Первая отработка, кстати, сегодня, – дополнила она.

– А я один отрабатываю? – заглянул Рон в пергамент.

– Ну может с Гарри будешь в паре, – пожала плечами Гермиона.

У Рона было ещё несколько вопросов, но он решил их задать Лаванде. Что такого она сделала, что Малфой о ней не донес?

День протекал медленно, но в какой-то нервозности. Рон злился, что попался, Гарри был недоволен тем, что профессор Дамблдор легко перенёс их занятия на пятиницы, Гермиона же понятия не имела, чему такому мог ее научить Малфой.

Как только закончилось последнее на сегодня занятие, Гермиона бросилась в свою комнату, чтобы избежать пустых разговоров друзей. А еще она вчера взяла парочку книг в библиотеке, чтобы наверняка знать больше, чем этот самоуверенный слизеринец.

Гермиона с жадностью читала страницы книги, вчитываясь в каждую букву, в каждую строчку, разглядывая каждую картинку. Она не знала как, но была уверена, что это может пригодиться ей вечером. Девушка вздрогнула, когда школьные часы пробили шесть вечера. Не зная, что ей может понадобиться на занятиях, она взяла только свою волшебную палочку, бережно пряча её в карман мантии.

Она случайно встретилась с Гарри и Роном на лестнице.

– Тоже не спешите? – улыбается Гермиона.

– Неа, – качает головой Уизли.

– Обещаю спешить, когда буду уходить с отработки, – шутит Гарри. Друзья улыбнулись друг другу.

Троица остановилась у двери кабинета профессора Снегга. Никто не решался постучать в дверь или хоть как-то нарушить тишину, что царила на этаже. Но Гермиона, решив, что чем раньше они начнут, тем быстрее освободятся, смело постучала и, не дожидаясь пока ей ответят, распахнула дверь кабинета ЗОТИ.

Золотое Трио замирает от увиденной картины. Гарри с Роном многозначительно переглянулись, когда до них донеслась фраза Малфоя:

– Он выбрал меня, понимаете? Не вас, профессор, а меня. Значит я особенный, как вы не понимаете!

– Но, Драко, я обещал твоей матери, что…

– Значит, вам придется нарушить обещание, профессор, – повышает голос Малфой.

Так они и стояли, два представителя змеиного факультета, держась крест на крест за левые руки друг друга. Профессор обеспокоено смотрел на своего ученика, пока Драко избегал его взгляда.

Гермиона поняла, что они помешали какому-то личному разговору. Обрывок был настолько недвусмысленным, что Гермиона была уверена – вечером Гарри заведёт свою пластинку.

– Кхм-кхм, – подала девушка голос, привлекая внимание, пока профессор Снегг и Малфой не скомпрометировали себя ещё больше. Оба слизеринца тут же отпрянули друг от друга. Снегг развернулся к ним, запахивая мантию привычным движением. Драко же вовсе повернулся к ним спиной, уставившись в окно.

– Вы опоздали, – надменно произносит Снегг. – Минус пять баллов с каждого, – его губы складываются в тоненькую ниточку. – Мистер Уизли, поскольку вы проявили интерес к различным пыльным кабинетам, то мистер Филч очень обрадовался, что вы теперь будете ему в этом помогать. Естественно, без магии. Все понятно?

– Да, сэр! – шипит Рон, обескураженный таким способом отработки.

– Я надеюсь, что вы ответственно к этому отнесетесь, мистер Уизли. Это все ради того, чтобы вы могли засыпать без дополнительных… стимуляций, – голос Снегга холоден. – Поэтому вы будете делать это ежедневно, а мистер Филч лично будет вас провожать до гостиной вашего факультета.

– Но, сэр… – начинает Рон, но Снегг его перебивает:

– Все понятно?

– Да, сэр! – взгляд Рона потух, а плечи опустились.

– Тогда отправляйтесь к мистеру Филчу, он ждёт вас в Большом зале.

Как только дверь за Роном закрылась, профессор обратился к Гарри:

– А вы, мистер Поттер, отправляетесь со мной в подземелье. Там мы займемся бумажной работой.

– Хорошо, профессор, – Гарри настолько поглощен услышанным ранее, что он готов хоть с соплохвостом заниматься чем угодно.

– Мисс Грейнджер, – Снегг переводит взгляд на Гермиону, отчего та неловко поежилась под столь пристальным взглядом, – вы с мистером Малфоем будете заниматься тут каждую неделю. В среду и в четверг, – слова подобны приговору. – И запомните, это такие же уроки, как и мои. Мистер Малфой вправе перенести занятия на другой день, если ему будет удобно. Также он вправе начислить вам баллы и снять их. Занятие заканчивается тогда, когда решит мистер Малфой. Вам понятно? – обращается он к Гермионе, которая поняла, что профессор просто связал ей руки, лишив малейшей воли на этих факультативах.

– Да, сэр, – тихий шёпот.

– Мистер Поттер, за мной! – и Снегг покинул кабинет. Гарри поспешил за ним.

Когда дверь за ними захлопнулась, Гермиона вздрогнула. Малфой так и не обернулся. Она неловко потопталась на месте, не зная, как начать их занятие.

– Привет, Малфой! – она нерешительно крутила палочку в руках. Девушка понятия не имела, с каких это пор у неё появилась подобная склонность, но не могла сопротивляться этому желанию.

Малфой не ответил. Даже не шелохнулся. Гермиону это жутко вывело из себя. Она целый день переживала насчет этих занятий, а он позволяет себе так бездарно тратить время.

– Посмотри на меня! – топает ногой девушка, и слизеринец медленно, как в кино, поворачивается к ней.

– Первый раз вижу, – манерно растягивает слова Драко, – чтобы людям было настолько невтерпеж получить порцию унижения.

– Меня унижает только общение с тобой, – фыркает Гермиона.

– Да что ты?

– Давай поскорее закончим? – предлагает Гермиона, отходя на пару шагов назад и поднимая палочку.

Драко привлекает внимание девушки:

– Минус пять очков с Гриффиндора! – ухмыляется он.

– Что? – ахает Гермиона, на секунду опустив палочку.

Драко тут же применяет к ней легилименцию. Малфой зол, поэтому вторжение в разум Гермионы особенно болезненно. Девушка роняет палочку, а Малфой спокойно просматривает ее воспоминания, не задумываясь, что он видит. Девушка взялась за голову руками, пытаясь разорвать эту связь, но Малфой был крайне зол и очень настойчив.

– Не смотри! Не смотри, – просит она, но он безжалостно сменяет одно воспоминание на другое.

Он просто мальчик, Гарри.

Он не может быть Пожирателем.

Ты к нему предвзято относишься только потому, что он родился с фамилией Малфой.

Я тебе сказала, Гарри, я не знаю, что я видела в Горбин и Бэрке.

– Наверное, все началось с первого курса, а может и нет. Я не знаю. Но Гарри и Рон просто ненавидят Малфоя.

– А ты вместе с ними?

– Да. Нет. Я не знаю. Они мои друзья, я должна разделять их позицию, но не могу. Не всегда, понимаешь? Я не хочу ошибаться, не хочу осуждать кого-то, тем более, с кем я даже не общаюсь.

– Ошибки могут быть фатальны. Так начни с ним общаться.

– С Малфоем? Он же из Слизерина!

– И?

– Ну… я не могу. Меня друзья не поймут.

– У тебя тоже нет выбора.

– Тоже?

Резкая боль, разрывающая голову на множество мелких частей, прекратилась неожиданно. Но у Гермионы даже не было сил поднять на него глаза.

А вот Малфой был озадачен. Его мир пошатнулся от понимая того, что Грейнджер не только не считала его мерзким Пожирателем, но ещё и упорно оправдывала его перед другими. Это было прекрасно. Он не только это почувствовал, он буквально это смог потрогать.

Настораживало то, что Поттер упорно шёл по его пятам. И он обязательно доберется до истины, рано или поздно. Значит времени становилось ещё меньше. Но меньше некуда.

Также Драко снова напомнил себе, что следует послать Нотту бутылку. Зачем? Драко сам не знал, но чувствовал, что должен. Иногда в его веселой голове появлялись вполне нормальные мысли.

Он снова направляет на неё палочку, но Гермиона даже не делает попытку заблокировать его заклинание.

– Какой же ты садист, – злобно шепчет она, зажмурившись от боли.

– Мазохист, – поправляет он.

Действительно, он не хотел делать ей больно. Но не сейчас. Сейчас он хотел снова увидеть, что кто-то верит в него.

Он всего лишь мальчик, у которого не было выбора.

В точку, Грейнджер.

Он прекращает эту ментальную пытку, и Гермиона падает на колени.

– Что ты делаешь? – шепчет она.

– Указываю, где твоё место, грязнокровка, – он лениво перекатывает палочку меж своих длинных пальцев.

– Ты давно меня так не называл.

– Что, соскучилась? – ухмыляется Драко.

– Думала, ты повзрослел. Наверное, я ошибалась.

Не смей, Грейнджер, не сомневайся. Не сейчас.

– А может ты меня просто не знаешь?

– Ты мерзкий, Малфой. Я никогда не захочу узнать тебя лучше.

– На сегодня занятие окончено, – он сует руки в карманы. – Завтра в это же время, Грейнджер, – и он проходит стремительным шагом мимо сидящей на полу девушки.

Он уже был у самой двери и даже открыл ее, когда замер, услышав ее вопрос:

– Зачем ты это делаешь? – не оборачиваясь, спрашивает девушка. По ее щекам текут слёзы. – Я помню тебя. Ты не был таким.

Малфой превратился в статую. Она… помнит? Невозможно.

– Я помню нашу встречу в поезде, когда мы только поступали на первый курс. Ты не был такой сволочью, Малфой, – шепчет Гермиона как можно быстрее, боясь, что слизеринец сейчас уйдёт и слова останутся невысказанными. – Мы практически всю дорогу обсуждали книги. Ты открывал для меня магический мир, – девушка переводит дыхание. – Даже второй курс начинался хорошо, но что потом произошло? Почему ты так резко стал груб со мной?

– Потому что ты грязнокровка, – шепчет ей в ответ Драко.

– Но я ведь говорила ещё в поезде, что маглорожденная!

– Вот такой я тупой, Грейнджер, – срывается Драко на крик, – то, что ты говорила в поезде, дошло только на втором курсе.

Она сидит к нему спиной, поэтому он не видит ее слез. Он стоит к ней спиной, поэтому она не видит, как он закрыл глаза и сжал челюсти.

– Завтра. В шесть, – и дверь за ним хлопнула.

– На третьем курсе ты видел, как я использовала маховик, но никому этого не рассказал, – продолжала шептать Гермиона. – На четвёртом курсе ты проводил меня до гостиной, когда я поругалась с Роном и Гарри и плакала. А в прошлом году ты позволил Отряду Дамблдора спастись. Ты ведь нарочно сначала взорвал стену и только потом пошёл за Амбридж, – Гермиона лбом касается холодного пола. – Почему я этого не помнила?!

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем Гермиона нашла в себе силы подняться. В ее голове было столько вопросов, что она чувствовала себя глупенькой девочкой, ведь у неё не было ответов. Сейчас девушка была не уверена ни в чем. Мир поделился не на чёрное и белое, а на то, что она помнит и что забыла.

Гермиона добрела до библиотеки. С собой у неё ничего не было, но это были мелочи. Она дошла до отдела, который был посвящен древним рунам, взяла наугад книгу и спряталась в темном уголочке запретной секции, чтобы никто не видел ее страданий. Книга была открыла на случайной странице.

– Ты держишь ее вверх тормашками, – улыбнулся парень напротив.

Гермиона поднимает глаза и встречает открытый взгляд Тео. На ее лице непроизвольно появляется улыбка.

Нотт видит, что Гермиона расстроена. Ее губы еще дрожат от пережитой истерики, глаза красные, а нос распух.

«Но все равно она милая, – решает Теодор».

Он берет томик по рунам и переворачивает его так, как надо. Гермиона снова несмело ему улыбается.

– Так же лучше?

– Определенно, – милая улыбка вновь тронула ее лицо.

– Я хочу задать вопрос, но боюсь, ты не ответишь честно, – говорит Нотт.

– А ты попробуй, – улыбка девушки становится шире.

– Ты ведь не в порядке?

– Я… я будто собираю мозаику, – решается она разоткровенничаться. – Ну знаешь большую такую, на несколько тысяч деталек? – слизеринец не имеет понятия, о чем говорит гриффиндорка, но утвердительно кивает. – Так вот, у меня какой-то темный и замысловатый узор и я совершенно не понимаю, с чего начинать. Я пытаюсь найти более яркую часть картины, собираю ее, радуюсь, что у меня получилось, а потом замечаю, что это всего лишь десять штучек, а собрать надо тысячи… И я цепляюсь за этот фрагмент, со временем картина собирается, но потом кто-то проходит мимо и задевает ее. И мне нужно начинать все сначала. Понимаешь?

– Я понимаю, что ты запуталась.

– Совершенно верно.

– Почитаем? – предлагает он, понимая, что девушка хочет побыть в тишине и чтобы ей не бередили раны.

– С удовольствием, – и она опускает глаза в книжку, – только предупреди меня, когда надо расходится по башням.

– Ты же староста, – улыбается парень.

– Но ты же нет?

– Мы всегда можем сказать, что ты поймала меня в тёмном коридоре и сопровождаешь до гостиной факультета, – улыбается парень.

«Наверное, он когтевранец, – думает Гермиона».

– У тебя есть решения на все случаи жизни? – улыбается гриффиндорка.

– Определенно, – улыбается ей в ответ Теодор.

Остальное время они провели в библиотеке. Было в этом молчании что-то личное, даже интимное. Оба подпускали к себе кого-то так близко не столь часто. Необычные ощущения для обоих и никакого чувства неловкости.

Как и предполагала Гермиона, они немного засиделись. Тео, как джентльмен, проводил ее до башни старост.

– Доброй ночи, просто Гермиона.

– Доброй ночи, просто Тео, – улыбается она.

Парень уже успел развернуться, когда она тронула его за плечо.

– Ой, я не остаюсь на ночь после первого свидания в библиотеке, – шутит он.

– Я просто подумала, что я староста, а ты – нет. Вдруг тебя Филч поймает. Давай я тебя провожу.

– О, – восклицает парень, – я сам, – смеется он.

– Мне не сложно, – добавляет Гермиона.

– Дело не в этом.

– Тогда я не понимаю.

– Я просто Тео, а ты просто Гермиона. Если мы появимся после отбоя вместе в гостиной, будет…

– Неловко, – закончила вместо него гриффиндорка, ее щеки немного покраснели.

– Как-нибудь в другой раз, да? – подначивает ее слизеринец.

– Да, – соглашается Гермиона, и Тео скрывается за поворотом.

Гермиона взлетает по ступенькам, что ведут в ее комнату. Девушка была рада тому, что ее спальня первая, а дальше по коридору – Малфоя. Она бы не выдержала, если бы несколько раз в день проходила мимо нее. Запечатав дверь заклинанием, Гермиона забралась на кровать, поджав под себя ноги. При помощи магии она приманила учебники к себе. Да, практические задания Гермиона решила ещё днём, а вот почитать и освежить в памяти то, что они будут проходить завтра – святое дело. За учебниками девушка и уснула.

Пока Гермиона Грейнджер грызла гранит науки, Малфой неспешно потягивал огневиски с Забини.

– Люблю, когда ты вламываешься в мою комнату и предлагаешь напиться, – подмечает Забини. – Особенно мне нравится делать это в тишине, – саркастически отпускает мулат. – Ты уверен, что я тебе нужен для этого?

– Пить в одиночестве – первый шаг к алкоголизму, – глубокомысленно изрекает Малфой.

– Дружище, ты в одну харю влил половину бутылки.

– Похуй, – пожимает плечами Драко и наливает ещё.

Забини за все это время не допил даже одного бокала. Он был озадачен состоянием друга, поэтому не мог позволить себе такой роскоши, как напиться вдрызг. А у Малфоя в планах было именно это.

– Что празднуем? – Забини пригубил из стакана.

Малфой сначала смакует новость на языке, а потом говорит:

– К Грейнджер стала возвращаться память, – залпом выпивает бокал и наливает ещё.

– Пфф, – Забини выплюнул огневиски. – Как?

– Понятия не имею, – глоток.

– Разве это возможно? – рука Забини замерла в воздухе.

– Как видишь, – еще один глоток.

Блейз выжидающе поднимает брови.

– Ты же не будешь больше? – Драко кивает на бутылку. Мулат отрицательно качает головой. – Я не знаю, как это происходит. И почему, – он делает большой глоток из горла бутылки. – Она просто сегодня выпалила, что помнит, что я раньше не был такой мразью, представляешь? – ещё один глоток. – Даже вспомнила нашу первую встречу в Хогвартс-экспресс, – усмехается парень.

– И все?

– Мне этого было достаточно.

– Но память же не могла начать возвращаться сама по себе, верно?

– Возможно…

– Что ты с ней делал? – Забини залпом допивает жидкость в стакане. – Ну когда она начала вспоминать?

– Я… у нас был факультатив, – поднимает плечами Драко. – Твою мать, – он с грохотом ставит бутылку на столик, – я применил к ней легилименцию.

– Ты что? – округлил глаза Забини.

– Что слышал, – огрызнулся Малфой.

– Ты дебил? – уточнил Блейз, но Драко отрицательно качает головой.

– В своё оправдание могу сказать, – начинает он, – что я не искал те воспоминания, которые когда-то стёр.

– Зачем ты полез к ней в голову? – не унимался Блейз. – Я тебе сто раз говорил, что девушкам надо лезть не в голову, а в трусики, – добродушно смеётся Забини.

– В прошлый раз ее это взбесило, я решил повторить.

– И как?

– Как оказалось, ее бесит не то, что я могу легко проникнуть в ее голову, а конкретные воспоминания.

– И?

– В этот раз не вышло.

– Почему?

– Потому что я их стёр, – Малфой закрывает глаза.

– Опять? – удивляется темнокожий парень. – Ну ничего страшного, – пытается он успокоить их обоих. – За два-три раза ничего не могло произойти плохого.

– Или за пять… – глоток из горла.

– Пять?! – Забини не верит своим ушам. – Когда ты успел?

– У меня не было выбора, – пожимает плечами Малфой. – Сначала она сама сказала, что хочет забыть, а потом я решил ей помочь, чтобы она не сожалела. Тяжелые были сутки, – подвёл итог блондин.

– Дважды за сутки?

– Так получилось, – совершенно безэмоционально говорит Драко.

– Серьезно, Драко? – Забини даже вскакивает с кресла на эмоциях. – То есть не ты снова накосячил, что пришлось таким образом решать проблему? То есть это благородный поступок?

– Да, Блейз! – Малфой тоже встаёт на ноги, неловко пошатываясь. – Возможно это была глупость, но я хочу верить, что это для ее блага!

– Ты держишь ее в неведении и думаешь, что ей так лучше?

– Это мой выбор. И возможно, что это единственное решение, которое я принял сам за всю свою жизнь, но оно мое! – кричит Драко.

– А если она вспомнит, что ты будешь делать? – успокаивающим тоном спрашивает Блейз.

– Скажу, что это у неё фантазия шалит, – Малфой допивает бутылку.

– Но я все равно не понимаю, как после Забвения, можно что-то вспомнить.

– Я тоже, друг, – Драко садится обратно в кресло. – Я тоже не понаслышке знаю, что вернуть память человеку практически невозможно. Но существует теория, что если подвергать человека многократным и бесчеловечным пыткам – его разум может вернуться в исходное состояние. Ну или же человека постигнет судьба четы Лонгботтомов, – Драко замечает шокированный взгляд друга и поспешно добавляет, – но я этого не делал! Я не ковырялся в ее мозгах, оно все было на поверхности.

– Просто магия какая-то, – зачарованно говорит Забини.

Драко поднимается.

– Куда ты?

– К себе, конечно же, – усмехается Драко.

– Да ты на ногах не стоишь! – всплескивает руками Блейз.

– Ты сомневаешься во мне? – поднимает Драко брови.

– А если тебя Филч поймает? – не унимается мулат.

– Но я староста!

– Ты в гавно, дружище, – смеётся он.

– Смотри, как я могу! – и Малфой демонстративно прошелся по комнате. Туда и обратно. Туда вышло не плохо, а обратно он пару раз споткнулся.

– В гавно, – согласился Драко, вновь плюхнувшись в кресло. Блейз рассмеялся.

– Вы чего смеётесь? – к ним в комнату заглядывает Панси. – Вас слышно даже в женской половине.

– У Малфоя праздник, – хохотнул Забини.

– Что отмечаем?

– Он признал, что он идиот. – Панси кивнула, завидуя такой искренней дружбе между мальчиками.

– Обведу этот день красным в своем календаре, – говорит она.

– Как вас много, – мимо проходит Нотт.

– Нотт! – громко кричит Малфой.

– Какое люди, – Теодор заходит в комнату.

– Это тебе! – Малфой делает жест в воздухе, и к Теодору летит бутылка. – Из личных погребов Малфоев, – немного гордо добавляет он.

– Я польщен, – Теодор даже растерялся от такого жеста. – Спасибо. Но за что?

– Подарок, – просто пожимает плечами Драко. – Панси, – зовёт он вроде бы как бывшую девушку. – Я немного не в состоянии дойти до своей спальни, но уверен, что ты мне поможешь, – он многозначительно смотрит на ее лицо, опуская взгляд ниже.

Девушку с ног до головы охватил жар.

– Я только переоденусь, – соглашается она.

– Тебе и так хорошо, – глупо улыбается Малфой. – Блейз, одолжи ей мантию до утра.

Панси тут же закуталась в мантию, что ей подал Забини. Она протянула руку, помогая Драко встать. Он вцепился ей в бедро, и вместе они направились в Башню старост. Уже у самой двери Драко обернулся:

– А где ты был так поздно?

– В библиотеке, – честно отвечает Теодор.

Драко складывает два плюс два.

В библиотеке с Грейнджер.

– Не замечал за тобой любви к книгам, – хохочет Блейз. Его слова только укрепили мысли пьяного Драко.

– Дай мне бутылку, – говорит Малфой. Тео протягивает. – Я заберу ее с собой.

– Но ты же мне ее подарил, – удивляется Нотт.

– Я передумал, – и Драко с Панси уходят.

– И что это было? – спрашивает Нотт у Забини.

– Малфой, – отвечает Блейз, затягиваясь сигаретой. – Будешь?

– Не курю, – отвечает Тео и оставляет Забини в одиночестве.

Блейз докурил и затушил окурок в пепельнице. Парень разделся и лёг в кровать, заложив руки за голову. Мыслей было много, но самая главная, что билась у него в голове – если Гермиона Грейнджер что-то вспомнила, то что она забыла? Ведь все имеет свою цену. С этими мыслями он и заснул.

А Драко между делом не стал тянуть время. Как только они с Панси переступили порог его комнаты, он резко развернул ее спиной к себе. Девушка сама сбросила мантию на пол. Он надавил ей на талию, заставляя прогнуться. Раздался звук расстегивающейся ширинки.

– Но Драко, – начала Панси, – я не…

– Чшш, – просит он, запуская руки ей под халатик.

Панси издаёт громкий стон, когда он резко в нее входит. Было больно, но так желанно. Ещё один стон срывается с ее губ, когда он входит глубже. А потом ещё один. Панси прикусила костяшки пальцев, чтобы быть не такой громкой, но Драко убрал руку от ее лица.

– Я хочу, чтобы сегодня весь Хогвартс слышал, как тебе хорошо со мной, – просит он.

И Панси показала, насколько хорош был Драко Малфой. Она сорвала себе голос, выкрикивая его имя вперемешку с ругательствами. Она стучала кулачками по двери, когда он резко ускорялся. Она недовольно выла, когда он замедлялся или же полностью выходил из неё, чтобы ворваться вновь.

Именно эти визги и разбудили Гермиону. Она очнулась резко, не понимая, что происходит и где. Во сне она снова бежала в тумане, не понимая, зачем и почему. Так что она была безмерна рада, что ее выдернули из сна, хоть и таким бесстыжим способом. Шея затекла от неудобной позы, учебник свалился на пол, но Гермиона этого даже не замечала.

Она не понимала, как Драко мог привести в башню старост одну из своих… девиц! Это же запрещено. Но гриффиндорка понимала, что она кривит душой. Эти стоны сводили ее с ума. Она отметила про себя, что у этой его очередной пассии крайне мерзкий голос. И сама она, наверное, мерзкая. Просто доступная.

Гермиона переоделась в пижаму и поудобнее легла в постели. Глаза девушки, подобно мыслям, метались от двери до окна и обратно. Гермиона не понимала, как можно быть настолько бестактными, чтобы не давать людям спать. Староста Гриффиндора бросила взгляд на часы и удивилась – ровно тридцать пять минут не смолкают эти стоны. Девушка явно переигрывала, хваля Малфоя.

Гермиона даже села на кровати, решив, что надо пойти к ним и попросить прекратить это. Но как это сделать? Что сказать? Простите, вы мешаете мне спать, потому что ваши стоны не смолкают более получаса?

«А можно ещё вломиться без стука и сказать, что завидуешь, – прошептал внутренний голос».

– Мерлин, о чем я думаю, – простонала Гермиона и откинулась на подушку.

Гермиона старалась абстрагироваться от шума, но это было сложно. Особенно после того, как она подметила, что девушка, по другую сторону ванной комнаты, визжит, как свинья резаная, а вот стонов Малфоя было не слышно.

– Святой Годрик! – восклицает она, накрывая голову подушкой. Но ей кажется этого мало, и она сверху накрывает подушку одеялом. Определенно, так легче. Под приглашённые стоны девушка вернулась в свой сон, к своему туману, который бережно ее обволакивал, заполняя собой легкие и забирая боль.

Кончив ей на ягодицы, Малфой по привычке размазал, чертя какой-то символ. Привычным движением он очистил их обоих заклинанием.

– Тебе пора, – застегивает он ширинку.

– Я думала, что смогу остаться.

– Определенно нет, – он кутает ее обратно в мантию Забини.

– Но почему? – спрашивает она его, когда Драко за локоть тянет ее к выходу.

– Потому что так было всегда, – теряя терпение, отвечает блондин, когда они спускаются по лестнице.

– Но был уже отбой! Вдруг меня поймают?

– Панси, мать твою, ты же волшебница, – закатывает он глаза, – достань палочку из задницы и зачаруй себя, – рекомендует он, выталкивая ее за портрет.

– Но… – начинает Панси, но проход уже захлопнулся.

Драко проводит рукой по лицу, будто снимая напряжение. Не помогло. Он медленно поднимается по лестнице, отмечая, что комната Грейнджер первая. Это просто издевательство – несколько раз в день проходить мимо. Врагу не пожелаешь.

Малфой замер у ее двери. Ласково провёл руками по косяку, замечая едва заметные вмятины – следы его слабости. Затем он потянулся к дверной ручке. Но рука замерла буквально в паре миллиметров. Пальцами сжав воздух, вместо металла, он прошёл мимо. С каменным лицом и пустым сердцем.

Сбросив одежду на пол, он упал лицом в подушку. Год обещал быть тяжелее, чем парень мог себе представить. Драко забылся тревожным сном, а луна приятно освещала его своим светом, подчеркивая все изгибы его юношеского, мускулистого тела, приятно оттеняя цвет его волос. Только уродливым пятном на нем сияла метка Волан-де-Морта. В лунном свете она казалась особенно зловещей. Такой мерзости было не место на столь юном и прекрасном теле. Но она была – ослепительно чёрная. Была и будет.

Комментарий к Глава 7

Всех с наступающими праздниками!

Следующая глава выйдет до середины января.

Делитесь впечатлениями 🥰

Огромное спасибо чудесной Анечке 💙

Берегите себя 🙌🏻

========== Глава 8 ==========

Комментарий к Глава 8

С днем рождения меня.

Прохладная вода приводила в чувства. Драко с детства помнил: горячая ванна, чтобы расслабиться, холодный душ, чтобы смыть боль или привести мысли в порядок.

Сейчас он пытался разложить мысли по полочкам, прижавшись лбом к дверце душевой кабины. Холодная вода мощной струей лилась на его затылок, а затем стекала вниз, оставляя влажные дорожки на его спине и груди. Капли воды с глухим звоном разбивались об пол душевой, прерывая ход мыслей слизеринца.

Утром Драко написал два письма домой. Одно – для матери, второе было вложено в первое и адресовано Беллатрисе Лестрейндж. Драко с сожалением признал, что ответа от тетки он ждал сильнее, чем от своей матери. Хотя он был уверен, что Беллатриса напишет ему всего одно слово: «‎Невозможно».

Драко гордо носил фамилию Малфой. И для него это было не просто фамилией. Быть Малфоем – значит быть верным. До конца. Семье и идеалам. И как типичный представитель своего рода, он терпеть не мог слабость. Болезни и слабость. Последнее Люциус презирал особенно сильно. Драко знал, что его мать уже через два часа после его рождения была затянута в тугой корсет и танцевала с Люциусом на празднике. Потому что отец ненавидел слабых. И Драко перенял эту ненависть. Люциус многочисленными пытками и изысканными избиениями выбил из сына слабость.

И сейчас Малфой казался сам себе мерзким и неблагодарным, потому что его мать быть больна. Арест и заключение Малфоя-старшего подкосили Нарциссу. Драко знал, что особой любви между ними не было. Люциус был фанатичен, а его жена просто боялась. Сначала за себя, потом за сына. Затем страх превратился в ужас. Ужас – в смирение. А потом Нарцисса поняла, как надо носить фамилию Малфой.

Но сейчас эта гордая и безумно красивая женщина угасала на глазах. Иногда она улыбается воздуху, будто рядом с ней кто-то есть, а иногда разговаривает сама с собой. Она была Малфой, и именно поэтому она не могла обратиться в больницу Святого Мунго или к другим специалистам. Малфои могли довериться только их семейному лекарю, но и тот смотрел на Нарциссу печальными глазами, предлагая ей новые снадобья.

Когда Драко смотрел на мать, ему будто вырывали заживо сердце. Это было хуже Круцио от Темного Лорда. Нарцисса верила и пыталась заразить этой уверенностью Драко, повторяя, что Темный Лорд им поможет.

Но Драко точно знал, что Темному Лорду на них наплевать. Особенно хорошо он это понял летом, в одной из гостиных Малфой-мэнора, скорчившись от боли на полу и по кусочкам выплевывая свои легкие. Сломанными руками он пытался прикрыть лицо, чтобы не пугать мать, пока Темный Лорд заставлял ее смотреть. Настолько это было бесчеловечным, что сама Лестрейндж отводила глаза в сторону.

– Он просто мальчик, – шептала миссис Малфой, – прошу вас, остановитесь.

Но Темный Лорд растягивал губы в подобии улыбки и смеялся, будто каркал, пока пытка Драко продолжалась. Ночью домовые эльфы приводили его в чувство, а на утро все повторялось. Изо дня в день. И даже во сне не было покоя.

Тогда Драко понял, что такое быть Малфоем. Сцепив зубы, он уже не просил остановиться. Не просил пощады. Он принимал наказание за проступок отца. После Драко закрылся. И Волан-де-Морту это наскучило.

И сейчас его мать счастливо повторяет, что Темный Лорд поможет Люциусу сбежать. Но он не поможет. Этот монстр не способен на жалость или на помощь. Драко был готов поспорить, что он бы и вовсе убил его, но это было бы слишком благородно. Это змееподобное существо никогда в жизни не облегчит страдания другим.

Драко потряс головой, прогоняя не вовремя нахлынувшие воспоминания. Он повёл плечами, сбрасывая оцепенение, и оглянулся по сторонам, убеждаясь, что он в Хогвартсе, в ванной. И в безопасности.

В безопасности ли?

Проведя в душе ещё около получаса, Драко покинул ванную, чувствуя себя человеком. Как только он хлопнул дверью своей комнаты, Гермиона быстро юркнула в ванную, закрывая за собой дверь на замок.