Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 73 (всего у книги 79 страниц)

Но она вцепилась в его бёдра и обхватила губами головку, отчего Нотт замер. Ее больше не тянули наверх, поэтому она почувствовала, что она на верном пути. Несколько раз обвела языком головку, заставив слизеринца выругаться сквозь сжатые зубы.

Он хотел снова сказать «Нет!», но ни один мужчина в такой ситуации не скажет «нет». И он не был исключением. Одна его рука по-прежнему упиралась в кабину, а вторая зарылась в волосах Гермионы, перебирая влажные пряди.

Она была рада такой своеобразной поддержке. Окрыленная своей небольшой, но победой, Гермиона вернулась к своему увлекательному занятию.

Правой рукой обхватила основание члена и стала не быстро его надрачивать в то время, как язык порхал по уздечке. Иногда она заглатывала его наполовину, иногда полностью выпускала из своего рта, чтобы пройтись языком по длине.

Его рваные стоны были музыкой для ушей. И она старалась изо всех сил сделать ему приятно, извиниться, если была не права, показать, насколько он ей важен. Сердце заходилось, чуть ли не азбукой Морзе, где читалось – пожалуйста, не отталкивай меня.

Его стоны стали чаще и чаще срываться с его губ, и Гермиона ускорилась. Ее губы плотно обхватили головку и массировали ее, пока язык творил что-то невероятное.

Нотт посильнее намотал ее волосы на кулак, а второй рукой убрал ее руку с члена – теперь она уже не на половину брала его в рот, а заглатывала максимально.

Она добилась, чего хотела – его контроль полетел ко всем чертям, когда в порыве страсти он грубо насаживал ее рот на свой член. Она давилась слюнями и слезами, но и не думала просить его остановиться.

Он грубо толкался бёдрами в горячий рот, заставляя Гермиону поражаться тому, насколько он огромен. Не смотря на всю грубость, Гермиона подмечала его нежности – как он большим пальцем перехватил ее слезинку, как ласково погладил подбородок.

Контроль был окончательно потерян, когда она стала все чаще и чаще стукаться своим любопытным носиком о его пах. Это даже приятнее, чем протискиваться между гланд. Он смотрел вниз, наблюдая, как член полностью исчезает в очаровательном ротике, а потом выходит, весь в ее слюнях. Так и хотелось загнать ей его значительно ниже, а затем медленно доводить до безумия, наказывая за эту ее выходку.

Он только успел это представить, как кончил, выстреливая тугими струями спермы. Его рука сжала ее горло, и Нотт чувствовал, как сперма стекает ей в желудок.

Даже когда семяизвержение прекратилось, Гермиона не сразу выпустила его из своего теплого рта – продолжила нежно обсасывать, словно приводила в порядок.

Больно дернул за волосы, заставив вскрикнуть – член оказался на свободе, все ещё готовый к бою.

– Зачем? – спросил Теодор, когда их глаза встретились.

– Потому что хотела, – улыбнулась Гермиона сытой улыбкой.

– Зачем?!

Она поморщилась, потому что сейчас было больно – он слишком сильно оттянул волосы.

– Я хочу тебя, – прошептала Гермиона. – Я хочу…

Не договорила, не успела – он снова ее поцеловал, проглатывая окончание ее фразы.

Он не понимал, почему поцелуй был солёный – то ли это была его сперма, послевкусие на ее языке, то ли её слёзы, что медленно бежали по щекам.

Но целовать её было необходимо, Словно от этого зависела его жизнь. А может быть и её. Их объятия становились теснее и теснее, им уже было мало места в душевой. Теодор закинул её ноги на своей бёдра, максимально сокращая расстояние между ними. Гермиона откинула голову назад, стукнувшись о стену душевой, а его губы сместились с её лица на ее ключицы, оставляя там свои отметины-засосы. Исключительно в порыве страсти.

Его руки жадно блуждали по её стройному телу. Его нетерпеливые пальцы пытались расстегнуть рубашку, что прилипла к Гермионе. Не сразу, но с попытки третей, рубашка упала вниз, и взгляду Теодора предстала её упругая грудь.

И Нотт принялся играть с напряженными сосками, заставляя девушку выгибаться в его уверенных руках. Между ними оставался один единственный и бесполезный предмет одежды – её трусики, которые она хотела, чтобы он безжалостно сорвался неё. Но он по-прежнему оставался джентльменом.

– Пожалуйста! – Взмолилась гриффиндорка.

Он никогда не думал, что в его жизни наступит такой момент, когда красивая голая девушка будет умолять трахнуть её, а он будет против. Но реальность была именно такой.

– Ну пожалуйста! – Снова просит Гермиона, и стукает его ладонями по плечам.

– Нельзя, я ведь тебе говорил.

– Я не думаю, что…

Но он её перебил:

– Ты просто плохо знаешь Малфоев, – грустно ухмыльнулся Нотт.

Она выгнулась другой в его объятьях, когда он несильно царапнул её сосок зубами. Благодарный стон сорвался с её губ, когда она почувствовала прикосновение его нежных пальцев к нежной кожи ягодицы. Хотелось бы, чтобы его руки оказались в другом месте, но девушка была готова довольствоваться малым.

Вся ирония заключалась в том, что Теодор не хотел довольствоваться малым. И она видела эту борьбу в его взгляде. Ему тоже хотелась сделать ей приятно, показать, что он тоже скучал, что не забыл. Ну к его и её огромному сожалению, он был несколько ограничен в способах.

Душевая кабина сейчас было самым неудобным местом на свете. Взмах руки – и вода перестала стучать по стенам кабинки. Он провёл широкой ладонью по своим волосам, и они тут же высохли. Гермиона также почувствовала на себе лёгкий отпечаток его магии, которая удалила лишнюю влагу с её кожи.

Поудобнее перехватив её, он направился к кровати. Аккуратно положил её, наблюдая, как вечернее солнце, падающее на её лицо через окно, заставляло девушку забавно морщить носик. Он любовался тем, как под солнечными лучами переливались её волосы. Она была прекрасна – именно такой он её помнил. Но самое главное, что сейчас она была в его кровати. И пусть это кровать находилась не в его родовом поместье, но все равно добавляла пикантности ситуации.

Слишком медленно, обоим казалось, что прошло целое тысячелетие, пока он снял с неё последнюю вещь. Но это того стоило. Она откинулась на подушки, когда он положил свои руки на её бёдра. Она развела ноги чуть шире, когда он опустился перед ней на колени. Гермиона задержала дыхание, когда почувствовала его дыхание между своих ног.

– Тео, – жалобно всхлипнула девушка. Не могла уже терпеть, томилась в собственном соку. Буквально.

– Я знаю, милая, знаю, – улыбнулся парень.

С одной стороны, ему хотелось, чтобы Гермиона помучилась. С другой стороны, для него это тоже была пытка. Сладостная, но пытка. Он улыбался, наблюдая, как девушка мечется по кровати, как приподнимает свои бёдра ему навстречу.

– Черт тебя возьми, Тео! – Воскликнула девушка. – Я убью тебя, если ты сейчас же не… Ах!

Его губы наконец-то оказались в нужном месте. Её тело остро реагировало на его малейшее прикосновение. И Нотту безумно нравилось, как она реагирует. Она была такой искренней в своей страсти и любви, что Теодор почувствовал лёгкий укол совести, но быстро его забыл.

Она таяла под его уверенными пальцами. Она металась под его нежным языком. Она стонала его имя безостановочно. А он медленно, чертовски медленно, подводил её к краю.

Нотт чувствовал, как напряглись ее ноги. Как судорожно ее пальцы сжали его волосы в кулаке. Как она подалась ему навстречу. Она кончила от его лак спустя несколько мгновений, удерживая ладонью его голову между своих бёдер. И Теодор снова убедился, как она прекрасна, когда не хмурится. Определенно, оргазм шёл ей к лицу, как и разлившийся румянец на шее.

Он продолжил медленно кружить языком по клитору, периодически дразня влагалище пальцем, удерживая девушку на пике довольствия. И лишь когда она затихла, Нотт отстранился, но продолжил наблюдать за ней. Определенно, это было самое прекрасное зрелище на планете – наблюдать, как Гермиона потеряла дар речи, находясь еще в сладких оковах удовольствия.

– С возвращением на землю, – улыбнулся слизеринец, проводя кончиком языка по своим губам.

Гермиона сначала приподнялась на локтях, потом и вовсе села, чтобы в следующую минуту впиться в его губы. Чисто рефлекторно, он попытался отстраниться, но Гермиона положила ладонь на его затылок и надавила, не позволяя Теодору отодвинуться даже на миллиметр. Больше – нет.

Очередная битва языков, в которой никто не хотел проигрывать, но при этом поддавался. Очередная череда ее коротких стонов, когда его руки заскользили по ее телу. Очередной острый приступ желания у обоих. Но Гермиона уже поняла, что Теодор непоколебим, поэтому тихо застонала и уткнулась лбом ему в плечо.

– Все хорошо? – обеспокоено спросил Нотт.

– Все плохо, – прозвучало глухо и жалостливо. – Когда я смогу коснуться тебя? Когда ты сможешь касаться меня? – вопросы повисли в тишине.

– Я работаю над этим, – тихо ответил слизеринец.

Блаженная тишина, нарушаемая лишь их дыханием. Снова близко, но опять так далеко. Она сидела на его коленях, уютно положив голову на его плечо, а он растерянно гладит ее по спине.

– Я думаю, что нам стоит принять душ. По отдельности, – уточнил Тео, замечая ее коварную улыбку. – А потом ты вернёшься в Малфой-мэнор, – и ее улыбка тут же погасла.

– Пожалуйста, – просит девушка.

Очередное «Нет» дается ему слишком тяжело. Но иначе было нельзя. Если она останется с ним, будет рядом, то он мог не закончить начатое, а он был уже слишком близко. Ближе некуда.

– Возьми меня с собой, – просит Гермиона.

– В неизвестность?

В памяти мелькают картинки утреннего разговора, и Гермиона повторяет свою фразу:

– Хоть в ад.

А он опять молчит. И это с новой силой бьет по старым ранам. На несколько секунд прикрыла глаза, чтобы боль не выплескалась влагой на щеки. И вот она уже пытается встать, чтобы первой пойти в душ, но Теодор снова ее удивляет.

Его рука дергает девушку за волосы, заставив негромко вскрикнуть, скорее от неожиданности, нежели от боли. Как только ее губы приоткрылись, Нотт тут же юркнул языком в теплоту ее рта, вылизывая всю горечь их отношений.

В какой-то момент он потерял равновесие и завалился назад, увлекая Гермиону за собой. И она радостно прильнула к его мускулистой груди, наслаждаясь этой непрошеной лаской.

Задыхались от чувств, но не от нехватки воздуха в легких.

– Расскажи, – просит Гермиона. – Чем ты занимаешься? Куда ты постоянно пропадаешь? Я совсем не вижу тебя в стенах мэнора.

Нотт продолжает лежать на спине, пока Гермиона сидит на нем, поэтому он смотрит на нее снизу вверх. Честно старается не смотреть на ее грудь, соски, которые чуть ли не в душу ему смотрят. Поэтому отводит взгляд на лицо – а там ее распухшие от оральных ласк губы. Покусанные губы, что пытались сдержать стоны, которые он умело выбивал из ее груди языком. Довольная улыбка растягивает его губы.

Гермиона была готова смотреть на улыбающегося Нотта целую вечность, но сейчас ей нужны были ответы. Именно поэтому она пыталась сделать максимально серьезный взгляд. И Теодор решил дать ей некоторые ответы. Он планировал провести с ней всю оставшуюся жизнь, так что это были мелочи – ее просьбы.

– Что ты знаешь о Дарах смерти?

– Это же сказка для детей, – улыбнулась гриффиндорка.

– И все же? – улыбнулся юноша.

И Гермиона пересказала ему сказку, вставляя свои занимательные наблюдения. А он лишь слушал и улыбался, глядя н нее.

– Я что-то упустила?

– Нет, все так, – его руки потянулись вверх и легонько сжали грудь.

– Тогда почему ты улыбаешься?

– Смотрю на тебя, – пальцы уже ласкали соски, заставляя девушку прикусить губу. – Ты заставляешь меня улыбаться.

А он заставлял улыбаться ее.

– А что если я тебе скажу, что тут более глубокий смысл в истории? – Нотт оттянул один из сосков.

– Это логично, – просто ответила девушка. – Это же детская сказка, тут всегда есть скрытый подтекст. Не удивлюсь, если у этой истории есть более мрачная версия.

Она пыталась говорить короткими фразами, чтобы скрыть дрожь в голосе. Напряженные соски ныли и просили еще. Казалось, напряжение с груди резко упало вниз, заставив девушку ненавязчиво елозить на парне, чтобы хоть немного, но облегчить это самое напряжение.

– А ты веришь, что они существуют? – Нотт усилил натиск своих пальцев, заставляя девушку поскуливать.

– Допускаю такую возможность, но сомневаюсь, – выдыхает она в ответ.

Ему нравилось, как отчаянно она пыталась держать себя в руках. Как пыталась удержать нить разговора. Но ее глаза периодически закатывались от удовольствия, и Нотт решил совместить приятное с полезным.

Она ойкнула, когда он резко перевернулся, и уже она лежала на спине, а он завис над ней, удерживая свой вес на локтях. Она застонала, когда почувствовала, как головка его члена заскользила по половым губам.

– Мне казалось, что у нас тут серьезный разговор, – ехидно улыбнулся Теодор.

Она была влажной до безобразия, и он успел пожалеть, что задумал это, но дойдет до конца.

– Да.

– Секса не будет, – напомнил он.

Жалобный и недовольный стон стал ему ответом.

– Грин-де-Вальд видел Дары.

– Поэтому он здесь?

– Относительно, да, – улыбнулся Теодор, медленно толкаясь бедрами. Дразнил, по-прежнему не входил. – Он собственноручно начертил символ Даров на стене Дурмстранга.

– Дааа.

– Говорят, что сам Дамблдор тоже в свое время обладал всеми Дарами.

– Это невозможно, – простонала Гермиона. – Лишь сама смерть может обладать всеми Дарами.

– Так написано в книжках, да, – кивает Нотт, полуприкрыв глаза от удовольствия.

– Хотя Дамблдор дал Гарри мантию-невидимку.

– А Том Реддл обладает камнем воскрешения.

– Это кольцо, – уточнила гриффиндорка. – Крестраж, но мы его уничтожили. Точнее, Альбус Дамблдор его уничтожил.

– От этого и умер, – Нотт тоже показал свою осведомленность.

– Значит, Даров уже нет?

– Их нельзя уничтожить.

Снова тишина, которую Гермиона разбавлял своими полустонами.

– Но что делал ты? – напомнила Гермиона свой первоначальный вопрос.

– Искал бузинную палочку.

– Нашел?

– Да, – кивнул Нотт. – Геллерт не рассказал Реддлу, но рассказал мне.

– Поэтому ты помог ему бежать, – догадалась Гермиона.

– Это малость, которую я мог для него сделать.

– И где сейчас палочка?

Нотт внимательно на нее посмотрел, а потом поиграл бровями, заставив Гермиону покраснеть от двусмысленности. Он выразительно толкнулся членом, намеренно задевая набухший клитор.

– Я отдал ее Реддлу, – просто ответил Нотт.

– Нет! Зачем?!

– Она бесполезна в его руках, – пояснил Тео.

– Но это же самая могущественная палочка на свете! Гарри ничего не сможет против нее!

– Именно, милая, – очередной круг головкой вокруг клитора. – И как все палочки, она подчиняется правилам.

– Каким? – возбуждение брало свое, и Гермиона чувствовала, как начинает плохо соображать, полностью сосредоточившись на своих ощущениях.

– Дуэли, – на выдохе ответил Нотт. – Палочка будет слушаться своего нового хозяина. Дамблдор был убит Снеггом.

– Но Том убьет профессора, когда узнает об этом.

– И Снегг знает об этом, – грустно улыбнулся Нотт. – Он сыграл свою роль безупречно.

– Ты хочешь сказать, что все это время он был на нашей стороне?!

– Это ведь его патронус привел Поттера к мечу Гриффиндора.

– Но почему? – Гермиона отчаянно пыталась понять.

– Думаю, во всем виновата любовь.

– Не поверю, что Снегг любит Гарри, – рассмеялась девушка.

– Думаю, дело в его матери, – немного помедлил Нотт.

И Гермиона была вынуждена признать, что что-то в этом было. Гарри сам ей рассказывал, как видел что-то такое в воспоминаниях профессора.

– Наверное, это у нас факультетное, – сорвалось с губ слизеринца. – Любить гриффиндорок.

Ее губы озарила счастливая улыбка.

– Но даже если Реддл убьет Северуса, то все равно не станет полноправным обладателем палочки.

– Но почему?

– Это ведь Драко разоружил Дамблдора.

– Неужели он теперь владеет бузинной палочкой?

– Как ни странно, но да.

– Но ведь бузинная палочка – это собирательный образ? – уточнила экс-Грейнджер.

– Верно.

– Тогда бузинная палочка Гарри, – засияли ее глаза. Нотт не понимал. – Ну, когда Гарри сбежал из Малфой-мэнора, он забрал у Драко палочку, – пояснил девушка.

– Тогда у нас есть все шансы победить, – подхватил ее мысль Теодор.

– Да!

Несколько минут на осмысление. Несколько мгновений, чтобы насладится обоюдной лаской. А потом она снова напоминает ему свой вопрос:

– Но что ты делал в Албании? – в этот раз он уточнила, лишая его возможности ответить на что-либо другое.

– Гнался за призраком, – уклончиво ответил Теодор. Она укоризненно посмотрела на него. Голой девушке, изнывающей от желания под ним, было крайне трудно отказать. – Ищу один артефакт.

– Что-то темное, да?

– Даже не представляешь насколько.

– Зачем?

– Я не уверен пока, но думаю, что это может изменить ход войны.

– Каким образом?

– Поттеру не придется умирать, – обрывисто бросил Нотт.

– Но… как?

– Хватит вопросов, – рычит Теодор и с каким-то исступлением начинает терзать губами и языком ее соски по очереди.

– Хотя бы намекни, – хнычет под ним девушка.

– Я все это время искал это в Албании, повторяя путь Реддла, но Грин-де-Вальд открыл мне глаза. Надо было искать в Греции.

– И ты сейчас в Греции?

– Но для Реддла я в Албании.

Ее грудь была покрыта частыми красными отметинами, но Нотт хотел разрисовать ее всю. Все это время, еще со школьных времен, он оберегал ее и лелеял. Но сейчас перед ним была молодая женщина, которой это было не нужно. В ее жизни было столько боли, что ей была нужна эта боль. И он продолжал это сладкое истязание.

– Еще, – просила девушка.

Определенно, он не так все понял, потому что перестал на несколько мгновений терзать соски.

– Что ты знаешь о Герпии Злостном?

– Кто это?

– Темный маг, один из первых темных магов.

– А я должна о нем что-то знать? Я не помню, чтобы читала о нем в книгах.

– Я прочитал о нем на вкладыше от шоколадной лягушки, – честно признался парень. – И это было чертовски сложно – найти о нем упоминания в энциклопедиях.

– Но ты ведь справился, – стонет девушка.

– Я умею быть настойчивым, – прозвучало слишком неоднозначно.

– Так чем примечателен этот Герпий? – Гермиона стала подаваться бедрами навстречу Теодору, молясь, чтобы он соскользнул и все-таки вошел в ее изнывающее тело.

– Он был первым змееустом.

– О!

– Он вывел первого василиска.

– Ничего себе!

– Именно на не его труды опирался сам Салазар Слизерин.

– Действительно, стоящий маг, – согласилась Гермиона. – Жаль, что Темный.

– Сам Темный Лорд им интересовался.

– Ради василиска? Дай угадаю, ради Нагайны?

– Нет.

– Тогда зачем?

– Гарпий первый, кто изобрел крестраж.

– Что?!

– Он был первым волшебником, кто создал крестраж.

– И василиски, и крестражи, – шепчет Гермиона. – Сколько же жизней он загубил, – горько подмечает девушка.

– Это была Древняя Греция, и жизнь человека ничего не стоила.

– И Том Реддл…

– Да, из Албании оказался в Греции. Но к тому времени у него уже было несколько крестражей.

– Тогда зачем?

– Ты же знаешь, что он коллекционирует реликвии?

– Но зачем ему понадобилось… а что ему понадобилось?

– Волшебная палочка. Думаю, что именно эта палочка является подлинной.

– Как бузинная?

– Лучше.

– А Реддл нашел ее?

– Это заняло у него несколько лет, но он нашел ее.

– Почему так долго?

– Это же Древняя Греция, – напомнил слизеринец. – Тогда палочки выглядели иначе.

– Посох, – догадалась Гермиона.

– Согласись, если бы он был с посохом, это было бы забавно. – Гермиона прыснула со смеху.

– Но почему он не забрал ее себе?

– Ты хорошо знаешь мифы Древней Греции?

– Естественно, – улыбнулась девушка.

– Тогда подумай, – предлагает Теодор. – Посох и змея.

Она морщила лоб, пытаясь припомнить что-то похожее, но он отвлекал ее, дразня пенисом.

– Я сдаюсь, – Гермиона терпела поражение по всем фронтам.

– Асклепий, – выдыхает он ей прямо в губы.

– Но это врач, – у нее в голове не укладывалось, как может темная магия и медицина сочетаться.

– Это полубог, полукровка, как и сам Темный Лорд. Он был обычным смертным, который возвращал умерших к жизни, за что и был убит, но после его воскресили боги и сделали себе подобным.

– Да, я читала об этом.

– Реддл искал его посох?

– Это один и тот же посох.

– Но раз Реддл его нашел, почему не забрал себе?

– Для начала это посох был разделен на несколько частей, чтобы ни у кого не было такой силы.

– Но он ведь собрал его?

– Да, но посох ему не покорился.

– Почему?

– Говорят, что на посохе проклятие. Это Темный Лорд его проклял, потому что не смог подчинить своей воли.

– Почему?

– Только чистокровный может его коснуться.

– Поэтому ты его ищешь, для Реддла?

– Для себя.

– Хочешь власти? – улыбнулась Гермиона, скрывая за улыбкой тревогу за слизеринца.

– Мне хватает власти над тобой и твоим телом, – дерзко улыбнулся он.

– Тогда зач…

– Хватит вопросов, – просит он. – Я тебе немного рассказал, остальное узнай из книг, как в старые школьные времена.

– Может, стоит заняться делом? – мольба во взгляде.

– Стоит, но не будем. И ты знаешь, почему.

Мысленно она послала проклятия на Малфоев и их мнительность.

– Но ведь у нас есть другой выход, не так ли?

– Нет, – отрезал он.

Но она видела голодное пламя страсти, что делало его синие глаза практически черными. Она поцеловала его долгим, нежным поцелуем, заставив расслабиться и забыться. Не разрывая поцелуй, девушка переплела с ним ноги, а затем перевернулась, гордо возвышаясь над ним.

– И что дальше? – поднял он бровь в вопросе.

Вместо ответа она потянула его за плечи, заставляя сесть. Его пальцы сжали ее бедра, когда она приподнялась над ним и зависла над членом.

– Нет.

Но головка члена уже упиралась, но в колечко ануса, заставляя Нотта потеряться в неозвученных вопросах.

– Нет.

– Но я хочу тебя, – молит девушка. – Полностью. В себе.

– Замолчи, – просит он, когда слова начинают пробиваться сквозь здравый смысл.

– Я хочу вспомнить ощущения наполненности и счастья, когда ты во мн…

– Молчи, – срывается он на крик.

– Потрогай меня, – просит Гермиона, – потрогай меня там.

И его пальцы жили какой-то своей жизнью, потому то тут же ринулись исполнять ее просьбу. Новая порция стонов улетела в потолок, сорвавшись с ее губ. Его пальцы собирали влагу, размазывая по промежности.

– Пожалуйста, – просит Гермиона.

Его губы стали целовать ее плечи, пока мозг отчаянно пытался принять правильное решение. И не удивительно, что все доводы были «за». Она была возбуждена, как никогда, что сделало бы проникновение комфортным и безболезненным. Она сама просила, и он тоже хотел ее. А еще он в течение часа дразнил не только ее, но и доводил себя – следовательно, он кончит очень быстро. Счастье, если хотя бы успеет полностью войти. Он дал себе слово быть нежным и медленным.

Гермиона поняла, что победила, когда его пальцы, густо покрытые ее смазкой, стали медленно проникать в отверстие.

– Да, – выдохнула она.

Она сама стала насаживаться на его член, возбуждая Тео своей готовностью и порывистостью.

– Гермиона, – он попытался удержать ее. Так и хотелось расписать ей, что это больно и все такое, хоть он и будет максимально нежным. Но сорвалось лишь короткое: – Это больно, – руки сжались на ее бедрах сильнее.

– Любить тебя – вот это больно.

А в следующую секунду оба застонали – она от боли, поскольку приняла его одним рывком больше, чем наполовину, а он от удовольствия, почувствовав, как тесно сжались мышцы, обхватывая его немаленькое достоинство.

Он сделал пару толчков, как она попросила:

– Можно я сама?

И он завел свои руки за собственную спину, позволяя Гермионе самой выбрать и угол проникновения, и темп.

И Гермиона, уперевшись в его плечи ладонями, начала делать первые, несмелые точки. Его тихие стоны добавляли ей смелости. Он нашла приятный ей ритм и даже привыкла к значительному дискомфорту внизу, как он развел свои ноги шире, немного меняя угол проникновения.

– Нет-нет, – запаниковала девушка, которой это аукнулось новой болью.

Но он уже не полулежал, а сидел, плотно прижимая ее к своей груди и толкаясь, придерживая левой рукой за талию.

– Я сама хочу, – возмущается Гермиона, но проглатывает свои слова, когда правая рука Нотта начинает играть с клитором.

Она так сильно выгнулась, что непременно бы упала, если бы слизеринец не удерживал ее. Его губы скользили по ее шее, чувствуя каждый стон, что вырывался из ее горла. Она вцепилась в его плечи, царапая их своими коготками, оставляя глубокие борозды, которые еще долго будут напоминать Теодору о ней.

Не смог быть нежным, как обещал. С каждым ее низким стоном в нем просыпалось что-то темное, что он отчаянно пытался сдержать. Он совершенно сбился с ритма, а она наслаждалась тем, как ловко его пальцы порхали на клиторе, заставляя забыться.

Вот она пыталась удержаться на его коленях, а вот уже прижата его крепким телом к покрывалу.

– Тео! – вырвалась у нее, когда он особо глубоко толкнулся в ней.

Это был возглас удивления, но Нотт отчетливо услышал испуг, спрятанный в хрипотце ее голоса. Это несколько его отрезвило, давая передышку обоим. Он любовался тем, как ее упругая грудь тряслась в такт его толчкам, как она прикусывала нижнюю губу, стараясь сдержать особо громкие стоны, что разрывали ее.

Но он тоже был не железным – все это время у него никого не было. Даже проститутки, чтобы сбросить напряжение. Он даже не дрочил. Это все было не то. Гермиона Грейнджер плотно въелась в атомы его клеток, не позволяя и посмотреть на других. Но трахать Гермиону Малфой оказалось до боли приятно, до судорог в икроножных мышц.

Вот сейчас его контроль был окончательно утрачен, подстегиваемый ее хриплыми вскриками. Он сел, уткнувшись пятками в свою задницу, подтянув ее бедра еще ближе.

Толчки стали снова резкими, намекая, что он уже скоро кончит. Гермиона судорожно вцепилась в покрывало – ненавязчивая боль брала контроль над телом.

– Нет, нет, – вырвалось у девушки.

– Все хорошо, – пробормотал он.

Он встал на колени и приподнял ее бедра, продолжая снова и снова врезаться в ее такую податливую плоть. Он не входил уже полностью – всего лишь на половину своей длины, но толчки были жесткими и уверенными. Одной рукой он поднял ее ноги и придерживал их на своей груди, осыпая легкими поцелуями. Другая же рука вернулась на клитор, чтобы разбавить боль удовольствием.

– О господи, – воскликнула Гермиона. – Ах! Еще! – короткие возгласы вырывались из ее груди.

А он смотрел на нее, стараясь запомнить эту красоту. Ее синие глаза точь-точь, как его. Ее каштановые волосы, раскинувшиеся по подушке. Ее выразительный рот, с которого слетали такие восхитительные звуки. Вся она – смесь похоти и страсти, стонущая под ним. Он был пьян, но Огден и рядом не стоял.

– Коснись себя, – просит он, практически умоляет, хрипит.

– Но… но…

– Ради меня, – решающий аргумент, заставивший ее отбросить стеснение.

Ее руки выпустили покрывало из плена, а затем медленно поднялись к груди, сжимая полушария. Возможно, на какую-то долю секунды, она почувствовала себя нелепо или даже глупо, но его восхищенный взгляд, следивший за ее пальцами, моментально раскрепостил.

Уже уверенными пальцами она обвела ореолы сосков, дразня этим жестом не только себя. Она видела, как он сглотнул и послала ему в ответ обезоруживющую улыбку. Как только его взгляд с груди переместился на ее лицо, Гермиона призывно облизнула губы, заставив парня замереть на мгновение. Затем она облизнула два своих шаловливых пальчика и ущипнула ими себя за торчащий сосок.

Он грязно выругался и протяжно застонал, наблюдая, как сосок покрывался ее слюной. А затем она повторила эту же операцию, но с другим соском.

– Нравится? – ухмыльнулась она, перекатывая соски между пальцами и наблюдая за Теодором.

– Сучка, – прорычал он, а она лишь хрипло рассмеялась в ответ.

Она громко ахнула, когда он щелкнул по клитору, а затем надавил на него.

– Нравится? – изогнул он губы в улыбке.

Но ему не нужен был ответ, поскольку он его чувствовал своими пальцами. Пока большой палец создавал давление на клитор, два пальца юркнули во влагалище, чувствя сквозь тонкую перегородку, как член отчаянно в нее вдалбливался.

Она с новой силой заметалась по кровати, заставляя Тео улыбнуться. Он был чертовски доволен собой. И ею тоже. Согнул пальцы в ней, заставляя податься ему навстречу.

Бешеный ритм. Отчаянное желание. Кровь, гулко пульсирующая в ушах. Огонь, что медленно стекал по венам. Весь мир, который ждал, пока эти двое получат свое.

Он заметил, как вся она напряглась прежде, чем почувствовал, давление стенок на свой член. Вибрация, которая разливалась по ее телу, захлестнула и его. Ее довольный крик разрешил ему тоже кончить. Первая волна удовольствия скрутила внутренности спазмом. Вторая судорогой прошлась по ногам. Третья заставила откинуть голову и довольно простонать имя партнера.

Обессиленный, он рухнул на нее, но тут же перенес свой вес на локти. Невесомый поцелуй в висок привел ее в чувство.

– Нет, – пробормотала она, – не выходи, – прижала к себе ближе.

Гермиона чувствовала, как долго он кончает, как его член горячо пульсирует в ней, а затем медленно опадает. Она покраснела, словно школьница в свой первый раз, поэтому отвернулась в сторону.

Вздрогнула, когда увидела угольно-черную змею на его предплечье. Реальность моментально настигла ее, словно ушат холодной воды на голову.

– Ох, Мерлин, – сокрушилась девушка.

Он внимательно на нее посмотрел. Эмоции сменялись на его лице слишком быстро. Но разочарование отчетливо выделялось среди прочих.

– Ты сожалеешь? – не верит он.

– Не о сексе, нет, – она провела указательным пальцем по змее, мягко повторяя ее изгибы. – Просто все это… – не могла подобрать нужного слова. – Жаль, что все это случилось с нами.

– Жаль, – эхом повторил он.

– Мы не должны были проходить через это все.

– Не должны, – слишком потеряно соглашается он.

Она чувствует, как они снова стали слишком далеки друг от друга, словно секс раскинул их по разным полюсам. Напряжение чуть ли не искрилось в воздухе, как и его разочарование.

Гермиона проводит языком по татуировке, привлекая его внимание, выдергивая парня из грустных мыслей.

– Она всегда такая яркая? – спрашивает гриффиндорка.

– Темный Лорд вызывает, – словно между прочим отвечает юноша.

Гермиона смотрела на него со смесью неприкрытого восхищения и страха. Только Теодор не бросался на вызов Темного мага. Только Теодор не пресмыкался перед змееподобным. Он даже не морщится от жжения метки, как это делал Драко.

– А почему ты?…

– Я занят, – так просто ответил Нотт, уткнувшись ей в плечо своим влажным лбом и игнорируя призыв самого Лорда Волан-де-Морта.

– Я боюсь за тебя, – прошептала Гермиона ему на ухо.

– Не стоит, – самоуверенно хмыкнул он, легонько прикусив ее плечо. В ответ она лишь закатила глаза и сильнее прижала парня к себе.

В его объятиях на смогла почувствовать себя лучше. Страх и тревога уступили место такому чувству, как спокойствие. Голова кружилась от легкости, которую она ощущала в его присутствии.