Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 79 страниц)

Как-то раз она стала свидетелем интересного разговора. Она была в душе, когда в комнату к Драко пришел Малфой-старший. Не слышала весь разговор, но услышала главное.

– А я смотрю, ты заботишься о девчонке, – донесся голос Люциуса до ее ушей.

– Как и ты, отец, – наклонил Драко голову.

– Ошибаешься, – Малфой-старший потер свой выпирающий подбородок. – Мне до нее совсем дела нет.

– Это ведь ты вытащил ее из холодной темницы и дал отдельную комнату.

– Но ты предпочел трахать ее в собственной спальне!

– Но ты ведь ее для чего-то достал оттуда?

– Конечно. Не хотел, чтобы она померла в моем подвале.

– Из-за проблем с легкими? – Драко поиграл бровями, словно улыбался ими. – Она мне сказала, что ты навещал ее в мое отсутствие. И она кашляла. Именно поэтому ты выделил ей комнату.

Люциус одобрительно поджал губы. Девчонка не дура. Они могут сработаться.

– Даже пару настоек ей дал, – немного надменно ответил Люциус. – Драко, – вдруг голос Люциуса стал серьезным. – Мы Малфои. Мы ломаем игрушки, в которые играем.

– Но я не хочу играть, – голос Драко были тихим.

Именно в тот вечер Гермиона Грейнджер в первый раз воспользовалась той настойкой. Чтобы не сболтнуть лишнего. Чтобы он перестал смотреть на нее долгим взглядом. Темным от желания. Понимающим. Пытающемся залезть не просто в трусы, но задеть душу.

Она не просто Гермиона Грейнджер. Она шпион в стане врага. Некогда отвлекаться на сентименты. Нельзя.

Драко с болью наблюдал, как Гермиона каждый день пьет это гадкое снадобье. Он уже успел поверить, что за эти несколько недель она к нему привязалась. Он видел, как она смотрела на него. Он добился того, что она перестала стесняться в постели и брала все, что он ей предлагал. Но сейчас было больно.

Поэтому он снова сорвался. Снова решил показать главного. Снова пустил в ход насилие. Связывал. Практически насиловал. Принуждал. Унижал. Смеялся. А она не просила остановится. Тоже наказывала себя этим.

И теперь все вернулась назад. Она снова затравленно на него смотрела. Вздрагивала от его пальцев на пояснице. И ничего не помогало. Он показал ей свою щедрость – провел с ней час в библиотеке, чтобв она могла выбрать несколько книг. Щедрость ли? – Плата за хороший трах. Очередное унижение.

Иногда он запрещал носить ей белье. Иногда он даже не пускал ее в душ с утра, заставляя ходить с размалеванными спермой бедрами. Он купил ей несколько вещей – опять же, чтобы указать ее положение. Или осуществляя свои развратные фантазии.

Драко даже не знал, что ее унижало больше: то, что он в принципе покупает ей что-то, буквально все, или конкретные вещи? Он купил ей нижнее белье. И он сам целый день ходил в предвкушении, когда же сможет снять его ночью. Или не снять. Самое разное – кружевные, мизерные кусочки ткани, трусики с разрезом, даже съедобные. Все ради удовольствия.

Но все же он сделал нечто большее для нее. Знал, что оценит. Хотел что ли извиниться. Неважно. Но помимо всего этого ненужного тряпья, он купил ей самые обычные вещи. Самые обычные хлопковые трусики, так как знал, что Гермиона оценит. Самую обычную серую футболку и джинсы. Простой сарафан. Простое. Удобное. Не вызывающее. Местами смешное, но такое грейнджеровское.

И она оценила, сглатывая чуть ли не слетевшие слова благодарности. Она дала клятву. Она не могла рассказать все Драко. Они должны оба мучиться.

Гермионе казалось, что Драко чуть тает по отношению к ней. Поэтому она старалась быть особенно покладистой, чтобы попросить у него старые вещи. Хотя бы на память о прошлой жизни.

Все было прекрасно. Замечательно. Великолепно.

И она сама загнала себя в ловушку.

Ей было велено никуда не выходить с кухни, но именно сегодня оба Малфоя отлучились. И эльфы пошли ей навстречу, разрешив отдохнуть – все же она трудилась с ними наравне, но без магии.

Она должна была пойти к себе. Но решила сходить в библиотеку. Даже дверь противно скрипела, когда девушка ее осторожно открывала. Внутренний голос кричал, вопил развернуться и убежать, но она же Гермиона Грейнджер!

Она не чувствовала себя воровкой, что крадется по поместью. В конце концов, она тут практически жила! Имела право, так сказать.

– Знаменитая подруга Гарри Поттера, – раздалось сзади. От неожиданности она даже выронила справочник, что успела отложить еще в прошлый раз.

Обернулась, больно хлестнув себя по лицу волосами. Сердце замерло, а ноги приросли к полу. Практически в упор на нее смотрели темные глаза. Глаза Лорда Волан-де-Морта.

– Потеряла дар речи, грязнокровка?

Молчала. Не знала, что сказать. Практически чувствовала свою собственную смерть. Буквально смотрела ей в глаза.

– Я думал, что ты уже не сможешь доставить мне неприятности, – продолжал он, разглядывая гриффиндорку.

Она даже дышала через раз. Слушала. Пыталась понять, каким это образом, интересно, она мешает ему.

Чем больше Том Реддл говорил, тем все интереснее и интереснее становилось девушке. Она уже не просто смотрела на него исподлобья, а открыто, лишь изредка отводя глаза в сторону.

Не верилось, что она еще живая. Один на один. Грязнокровка и Темный Лорд. Подруга злейшего врага и Темный Лорд.

Она не понимала, почему еще не получила Аваду меж глаз. Он словно проверял ее на прочность, вращая палочку между своих длинных пальцев. Но вот кончик его палочки уткнулся ей в горло, обжигая. Она зажмурилась. Но ничего не было. Ничего.

Тогда она громко выдохнула, и это заставило Реддла очнуться. Убрал палочку и сжал руки на ее горле.

– Грязнокровкам грязная смерть, – шипит, как змея, в самые ее губы, опаляя дыханием. – Недостойная магии.

Гермиона задыхается. Ноги отрываются от пола и она ими судорожно машет.

– Нет, – шепчет Гермиона.

Так не должно быть. Она слишком многим уже пожертвовала, чтобы вот так глупо умереть.

– Нет! – шепчет она на пределе своих возможностей. Чувствует, как сознание, а может и жизнь, начинает утекать куда-то за горизонт.

Она поняла. Это ее предел. Но и Реддл не мог продолжать. Тоненькая золотая нить на запястье не позволяла применить к девчонке магию. Но позволяла почувствовать, как бьется ее сердце в его руках. Под его пальцами. Было забавно – его уже давно не билось с таким трепетом и отчаяньем.

Реддл разжал тонкие пальцы, и Грейнджер упала к его ногам. Где ей и место. Как и всем грязнокровкам.

– Почему Люциус не убил тебя?

– Потому что у меня есть, что предложить, – хрипит Гермиона, разминая горло пальцами. Чтобы предотвратить синяки. Но бесполезно – лиловые отпечатки уже украшали кожу.

– И я должен в это поверить?

– Но я ведь все еще жива, – в тон ответила Гермиона. А следом закашлилась.

– Не поверю, что Люциус клюнул на грязнокровку.

– Зря, – Гермиона уже откашлялась и поднималась на ноги. – Я ведь член Ордена, и могу быть полезной… если со мной договориться.

Надо было действовать. Она уже достаточно сидела в тени. Чего-то выжидала. То что она встретилась сегодня с самим Лордом, она воспринимала, как жирный знак. Пора действовать. И отчаянно блефовать.

– Удиви меня, мисс Грейнджер, – его губы растягиваются в змеином оскале. – И я покажу тебе великодушие Лорда Волан-де-Морта, – он буквально упивался своим положением.

– Не хочу быть пушечным мясом, глупо умирая за идеалы Ордена, – выпалила гриффиндорка.

– И чего ты хочешь? – он был удивлен, но мастерски скрывал.

– Место в рядах.

Тишина. Непривычная даже для библиотеки. А потом он рассмеялся. Хрипло и натянуто. Словно кто-то сел за расстроенное пианино.

– Не каждый чистокровный удосужился чести носить метку, а ты хочешь…

Но она его перебивает:

– Мне не нужна вульгарная метка, – поспешно говорит Гермиона. – Я хочу место в рядах. Я хочу признания. Не хочу быть пешкой.

Снова его расстроенный смех. Снова ее нервы натягиваются в ожиданиии минимум Круциатуса за такую дерзость.

– А что взамен?

– Информация, – неопределенно отвечает Гермиона.

– Ложь.

– А что я теряю? – пожала Гермиона плечами. Она искренне верила в то, что сейчас скажет. – Моих родителей нет. Друзья считают, что я мертва. Орден не будет меня искать. Я ведь не Гарри Поттер. Пешка. Ненужная. Заменимая. А вот Гарри особенный, думаю, это из-за пророчества.

– Что еще ты знаешь? – напрягся.

– А что я получу взамен? – торгуется Гермиона.

– Место за столом.

– Мало.

– Как и твоей информации. Ты пыталась, грязнокровка, но пора умирать.

Его рука снова сжалась на девичьей шее, вдавливая пальцы в нежную кожу. Убить не сможет, конечно, но она ведь этого не знает.

– Я хранитель, – шепчет Гермиона. Безбожно врет. Но она надеется на окклюменцию. Она развивала и оттачивала этот навык. И довела практически до совершенства.

– Мертвый, – оскалил он желтоватые зубы.

– А как насчет…

– Умри достойно, грязнокровка.

– Мы были бы отличным дуэтом, – шепчет Гермиона, фокусируясь на его глазах. Единственное яркое пятно. – Полукровка и магглорожденная.

Чувствует его ярость. Как же он не любит напоминания о своей натуре. Ожидаемо. Ты уже проиграл, Том Реддл.

– Крестражи, – хрипит Гермиона. Он неверяще смотрит на нее. И она повторяет, нахально улыбнувшись, – Крестражи.

– Говори, – хорошенько ее тряхнул.

– Нет, – кротко говорит Гермиона.

– Запытаю до смерти, – обещает он. – Самолично.

– Я хранитель. Это все бесполезно.

Она почувствовала волны отчаяния, которые от него исходили. Все же жалко перебирала ногами в воздухе, а потом снова резкое падение на пол. Дышала и не могла надышаться.

– Я дарую тебе жизнь за эту информацию.

– Жизнь? Я уже мертва, Том!

– Лорд Волан-де-Морт! – Недовольно поправляет он.

– Вопрос в том, сможешь ли ты удовлетворить мою просьбу, Том, – она намеренно его дразнит, не обращает внимание.

– Что ты хочешь? – откинул все куда-то, полностью, сосредоточившись на ее губах, которые должны были сказать что-то важное.

– Ближе, Том, – Гермиона распласталась на полу и не горит желанием подниматься. Если ему нужна информация, он должен показать, насколько сильно хочет.

Он недоволен, и это видно. Но, тем не менее, опускается на пол, к ней.

– Еще ближе, – улыбается Гермиона. – Я скажу тебе на ухо.

И он содрогнулся, когда она на ухо прошептала ему условия своей капитуляции.

– Три дня, – наконец сказал Реддл, поднимаясь.

В его глазах что-то таилось. И Гермиона не знала, что. Ей даже показалось, что глаза на мгновение, но стали красными. Ей казалось, что он убьет ее сразу же. Но он согласился. Ни одна грязнокровка не обладала такой властью, которая была у нее в руках.

– Мой Лорд, – в дверях библиотеке стоял Люциус Малфой.

– Ах, Люциус, – Том снова надел маску величайшего мага на Земле. – Пока тебя не было, я познакомился с твоей гостьей. Очаровательная девушка.

Так неискренне. Все трое чувствовали фальшь.

– Мисс Грейнджер, подождите за дверью, – обращается Реддл к девушке, и та поспешно встает и скрывается за дверьми, не веря, что все получилось.

Даже не пыталась подслушать, о чем говорили мужчины. Было страшно. Не верилось в происходящее. Она обняла свои плечи ладонями, и только тогда поняла, как сильно ее трясет.

Малфой вышел и сразу испепелил ее взглядом.

– За мной, – велел он. И она хвостиком пошла следом.

Гермиона чувствовала бурю, которая должна была появиться. И Люциус долго не продержался. Развернулся и впечатал ее в стенку:

– Я вам так доверял, мисс Грейнджер. Я вас так ценил! А вы! А вы?!

– Мне жаль, – только и смогла ответить Гермиона. Вот теперь она была настоящим предателем. Она чувствовала себя таковой.

– Все, что я просил, это уберечь моего сына! А вы?

– А я нашла способ ему сообщить, что все помню, – шепчет она.

– Вы погубите его, – качает мужчина головой.

– Я расскажу ему ровно через три дня, – твердо произносит Гермиона. Вслух. Чтобы самой в это поверить.

– А вы уверены, что он захочет вас слушать? – прищурился Малфой.

– У него уже не будет выбора.

– Думаете, что вы самая умная, мисс Грейнджер? Думаете, всех переиграли? Вы слишком малы, чтобы тягаться с самим Темным Лордом.

– Я попробую, – гордо вздернула она носик.

– Он играет нечестно, – предупредил Люциус.

– Я справлюсь, – Гермиона расправила плечи.

– Не пожалейте об этом… через три дня, – и он оставил ее. – До кровати моего сына доберетесь сами.

Два дня пролетели быстро. Она даже не заметила. А на третий день все закрутилось и завертелось. За три часа до назначенного времени ее позвали с кухни.

Драко не понимал, к чему такая суета. Очередная показательная пытка? Или убийство в этот раз? Снова кого-то посвящают? Он лучше бы провел время в своей комнате, усадив на колени Грейнджер. Она еще ночью прошептала ему, что его ждет сегодня кое-что особенное. И он ждал, мечтательно улыбаясь. Все тело сладко ныло.

Наконец, последняя пуговица была застегнута. Невидимые пылинки были сдуты с пиджака. Маска Пожирателя на лице. Он готов к сегодняшнему дню. Поскорее бы все закончилось.

Спустился в гостиную. Любимая гостиная его матери. Не понимал, почему отец разрешил использовать именно ее для мерзких целей Темного Лорда.

Мерзких? Почему тогда гостиная украшена цветами. Почему нет стола, за которым они всегда сидят. Стола, на котором убивают грязнокровок. Последней, кстати, была маглорожденная ведьма из Хогвартса. Она вроде бы даже что-то преподавала у них.

Драко ничего не понимал. Но занял место на одном из стульев, что были расставлены полукругом.

Теодор Нотт тоже не понимал, что происходит. Он был в последних рядах, и для него все были, как на ладони. Узнал каждого. А вот его никто не смог узнать. Он должен был быть в маске своего отца, но у него была собственная. Личная. Она не закрывала все лицо, а скрывала лишь половину – глаза. Только единицы могли бы разглядеть его родинки и узнать, кто это.

Он уже третий день думал, почему Волан-де-Морт не просто его вызвал, а прислал сову. И Тео пришел чисто из любопытства. Раз Реддл хочет показать, как выполняет свое обещание, то Нотт не против посмотреть. Он был готов пользоваться любой возможностью, что приближала его к Гермионе.

В свою очередь он делал все возможное, чтобы сократить расстояние между ними. Это было за пределами его возможностей, но он не сдавался. Он нащупал кое-что, поговорил с кем надо, подкупил кое-кого. Даже узнал, что не он один помогает Поттеру. Подумать только, Северус Снегг послал Поттеру меч Гриффиндора.

И это немного прибавляло сил – знать, что ты не один.

Сейчас он вернулся из Дурмстранга, где проверял одну теорию. И она оказалась верной. Он своими глазами видел символ Даров Смерти, нарисованный самим Грин-де-Вальдом.

Нотт трясся, взбудораженный скорой встречей с ним. Пусть Волан-де-Морт и считает себя великим, но Теодор знал, с кого Реддл взял пример. Жалкая пародия. Довольно цокнул языком. Он уже неделю думал, как устроить себе встречу с Геллертом, а потом сам Воланд-де-Морт предложил ему пытать старого волшебника.

Бинго! Подарок судьбы. Два выстрела одним зайцем. Нужно просто прожить эти три дня и не свихнуться. А каждый день без нее был пыткой. Он только мог догадываться, как с ней обходятся тут.

Если быть честным с самим собой, он знал, что она не сбежит. Он догадывался, что она попросит Струпьяра доставить ее в Малфой-мэнор, к Поттеру. Он ждал с замиранием сердца, что она выкинет.

Это была его девушка. Его невеста. Она обещала ему.

Мысли резко замерли в голове. В гостиной стихли все голоса. Он почувствовал спиной, что она появилась в комнате. Внутренности скрутились в тугой узел, что аж дыхание перехватило. Схватился ладонью за спинку стоящего впереди стула, чтобы не упасть.

Она прошла мимо, не догадываясь, что он рядом. Она не помнила. Она не знала. А для него это была пытка.

Лорд Волан-де-Морт занял место в полукруге. Гермиона опустилась рядом на колени, склонив голову.

Она знала, что ей нельзя разговаривать. Этот ритуал подразумевал ее молчание. Шоу начиналось.

– Почему она в белом платье? – одновременно думали Драко и Теодор. – Какого хера тут творится?

Люциус Малфой занял свое место в полукруге. Круг замкнулся. Руна загорелась, сияя под ногами.

Лорд Волан-де-Морт что-то говорил, но все проходило мимо. Даже Гермиона не понимала, что происходит. Должно быть все не так! Ее привел в себя тихий голос Люциуса.

– Этой мантией, – он снял с себя мантию Пожирателя и накинул на ее плечи, – я обещаю укрывать тебя от бед.

– Этой рукой я обещаю тебя защищать, – он взял ее руки в свою ладонь.

– А эту кровь я пролью за тебя, – на секунду блеснул кинжал в руках Реддла, и Гермиона испугалась.

Но Люциус доказал свое обещание, подставив свою ладонь. Кровь забрызгала ее лицо и попала на белое платье.

– Вы все, – Темный Лорд обращался к своим Пожирателям, – свидетели этого брака. Есть ли те, кто против? – он обвел взглядом присутствующих.

Сам Люциус был готов возмутиться первым.

Драко был не согласен.

Нотт был категорически против.

Гермиона хотела умереть от несправедливости.

– Говорите сейчас или молчите до конца ваших дней, – продолжал вещать Темный Лорд.

За окном творился конец света. Сама природа бушевала. Огромный порыв ветра выбил окна в гостиной и затушил свечи, что горели. А может, это был всплеск магии?

– Кто-то еще? – рассмеялся Волан-де-Морт.

Все Пожиратели повторили его смех. Все, кроме двоих.

– Тогда можем поздравить молодоженов, – Реддл первый стал хлопать в ладоши. И все снова за ним повторили.

Чье-то сердце разбилось. Чья-то душа стала медленно гореть в агонии.

А Гермиона ощутила мимолетное касание холодных губ Люциуса на своих. Хотела обернуться, чтобы посмотреть на Драко, но все Пожиратели были на одно лицо. На одну маску.

Лишь одна фигура привлекла ее внимание. Высокая. До боли знакомая. Заставляющая сердце забиться сильнее. Стало больно. Не так, как было. Не так, как есть. А по-настоящему. Будто кто-то уколол в сердце, заставляя то замедлится.

Мгновение – и незнакомец ушел. Вылетел за дверь. Скрылся.

И Гермиона почувствовала грусть. Какой бы целью она не оправдывала все это, для всех Пожирателей она так и останется грязью. Зато с фамилией и положением. Но поможет ли это ей?

Люциус Малфой был прав – Темный Лорд играл нечестно, и Драко действительно не захочет ее выслушать. Она обещала ему незабываемый вечер – действительно, удивила так удивила.

Тогда, на холодном полу библиотеке, она прошептала, что хочет стать Малфой. Аплодисменты – она Малфой. Но все совсем не так.

Десять дней. Она была Малфой уже десять дней. Ей пришлось следовать договору и рассказать Реддлу о крестражах. Но и тут она сделала по-своему. Рассказала только о его дневнике.

И Реддл был в бешенстве. Он ожидал большего, а получил такую малость. Он снова угрожал ей, кричал на нее, но она стояла на своем.

– Я не знаю, что еще известно Ордену. – И не врала ведь. Они еще летом перестали с Орденом контактировать, так что Реддл не мог ее уличить.

– Только дневник? – не сдавался Темный Лорд.

– Дамблдор показывал Гарри воспоминание Горация Слизнорта. Они знают, что их семь.

– С этого и надо было начинать!

– Ну теперь шесть, – исправилась Гермиона. – Но Орден не знает, что это может быть.

Она специально использовала слово “Орден”, а не “Я”. Ведь она-то прекрасно знала, что осталась диадема и змея.

– Что еще они знают? – выпытывал Реддл.

– Что это связано с основателями Хогвартса. Но Орден не знает, что это может быть. Предположительно, что-то из легендарных вещей.

И такой разговор был каждый вечер, если Реддл был в Малфой-мэноре. Он не мог вдоволь пытать Гермиону – его сдерживал ободок на запястье. Поэтому отводил душу на Люциусе.

Каждый вечер Малфой-старший, едва живой, возвращался в спальню, где Гермиона пыталась хоть как-то ему помочь. Сначала он отнекивался и отказывался, но на третий день разрешил. Ее холодные пальцы облегчали боль. И он с благодарностью принимал это, чуть сжав губы от боли.

И сегодняшний вечер не стал исключением. Люциус по привычке ввалился в их спальню и упал на кровать. Гермиона тут же сняла с него рубашку и ахнула:

– Когда же это закончится?

– Просто достань это, – прохрипел Люциус. – Вытащи из меня.

И Гермиона принялась вытаскивать какие-то железные штуки из его тела. Сегодня Волан-де-Морт превзошел себя. Обычно ей приходилось просто обработать раны и хорошенько их смазать. Сегодня же она доставала металлические шипы из груди мужа.

Муж. Гермиона до сих пор не могла в это поверить. Она замужем за самим Люциусом Малфоем. Она до сих пор помнит, как нагрубила ему перед вторым курсом в книжной лавке. А сейчас спит с ним в одной кровати. Просто спит – без интима. И она была ему очень благодарна.

Она вытаскивала шип за шипом, а он практически провалился в беспамятство. Она хотела остановиться, дать ему время привыкнуть, но он лишь попросил огневиски и продолжения.

Драко не выдержал. Резким рывком встал на ноги и пошел в родительскую спальню. Ему нужны ответы. Он больше не может. Ему нужны любые ответы.

Замер под дверьми спальни. Хотел постучаться, даже руку поднял, как вдруг услышал стон. Прислушался – не верил. Определенно показалось. Как вдруг…

Стон. Отчетливый. Практически жалобный.

Он замер. Это отвратительно – слышать, как стонет собственный отец.

Прислонился к дверям, чтобы лучше услышать.

– Пожалуйста, – хрипло просил отец.

– Не останавливайся.

– Еще чуть-чуть.

– Дааа.

Драко в ужасе отпрянул. Вернулся в собственную комнату. До сих пор не мог прийти в себя. Но, черт возьми, он собственными ушами слышал, как стонал Люциус. И воображение отчетливо подкинуло ему, что отец, конечно, побрезговал бы пихать член в грязнокровку, но вот отсасать ей вполне мог позволить. Именно так он объяснил себе, почему стоны отца были слышны на весь коридор, а она молчала – рот был занят.

Его вырвало на ковер. Было плохо. Никогда еще не было настолько плохо. Мир не просто стремительно терял краски, он просто-напросто исчезал в дымке.

Он даже перестал с ней здороваться. Целых десять дней здоровался, а сейчас нет. И ее это задевало. Он не обижаться должен, а хотя бы поблагодарить, что она вчера снова подлатала Люциуса. Но Гермиона привыкла помогать безвозмездно – даже не за спасибо.

Избегал ее. И когда казалось, что больнее не может быть – он нанес удар.

Спустя три дня после открытия Драко они ужинали вчетвером – Драко привел Асторию Гринграсс.

– Отец, – Драко промокнул губы салфеткой. – Гермиона, – даже не посмотрел на нее. – У меня хорошая новость, – улыбнулся Драко. Или изобразил самую счастливую улыбку на свете. – Мы с Асторией решили пожениться.

– Сейчас? – воскликнула Гермиона. – Ну в смысле, сейчас война, – поспешно добавила девушка.

– Именно поэтому. Надо все успеть, – деловито добавил Драко. – Я решил последовать твоему примеру, отец, тем более у нас ведь есть договор с Гринграссами.

– Так глупо, – не удержалась Гермиона. – Жениться по договору.

– Мы любим друг друга, – Астория прильнула к его плечу и переплела пальцы с Драко. И это заметила Гермиона.

– Да, хотим повторить ваш ритуал, – улыбнулся Драко. – Уже завтра спрошу у Темного Лорда.

Дальше ужин проходил в молчании. В натянутом молчании. Неестественном.

– Не пора ли тебе домой, Астория? – бросила Гермиона.

– А я сегодня переночую у вас, – мило улыбнулась девушка.

Если бы взглядом можно было убить, Гринграсс была бы мертва. Еще полчаса назад.

– Тогда я лично покажу вам вашу комнату, – Люциус поднялся и попросил жестом Асторию последовать за ним.

– Я думаю, что Драко…

– После свадьбы, мисс Гринграсс, – улыбнулся Люциус. – Мы старомодны.

Астория с грустной миной на лице последовала за Малфоем-старшим. Гермиона отложила приборы и встала из-за стола.

– Так просто, Грейнджер? – остановил ее Драко.

– А чего тебе еще надо? – устало спросила она.

– Ты будто не рада за меня. Пожелай мне счастья.

– Счастья, – бросила она, открывая дверь столовой.

Но его рука тут же оказалась рядом и захлопнула ее.

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Гермиона.

– Что ты себе позволяешь? – передразнил ее Драко. – Как ты могла, Грейнджер?

– Я теперь Малфой, – огрызнулась девушка.

– Почему не я? – он сжал ее ладонь, не позволяя ускользнуть. – Почему ты легла под него?

– Я не…

– Грейнджер, я слышал вас.

– Это не то, что ты…

– Грейнджер, не заливай, – Драко устало проводит рукой по волосам. – Я не девственник и догадываюсь, чем могут заниматься… муж и жена.

– Драко…

– Почему. Не. Я?

– Драко…

Он целует ее. Не может больше слушать. Не хочет понимать. И она пытается вырваться, потому что это неправильно. Но затихает, когда оказывается в стальном кольце его рук.

Как раньше.

Его руки опускаются на талию и ниже, поднимают подол платья и скользят выше. Она жарко выдыхает ему в губы, когда его пальцы замерли у края трусиков. Дразнит, поглаживая сквозь ткань. Ловит ее жадные стоны. Заглушает особенно громкий стон губами – как раз тогда, когда большой палец нырнул под белье и мягко очертил круг по клитору.

– А ты неплохая шлюха, – Драко оттолкнул ее. – Потекла сразу же.

Молчит. Не может ему ответить. Он вонзил нож в самое сердце.

– Но я слишком уважаю отца, чтобы тебя трахнуть. Прости, дорогуша, но придется пальчиками. Но ты можешь в этот момент представлять меня. Обещаю, что не скажу отцу, – подмигнул он.

Проворачивал нож по часовой стрелке.

– Чего ты хочешь? – шепчет Гермиона. Не понимает, чего он добивается.

– Ну ты так ловко оказалась на члене моего отца, Грейнджер, что я немного волнуюсь, что останусь без наследства.

– Все это… ради наследства?

– Не твое дело. Твое дело – ноги раздвигать.

Надо было достать нож, вытащить из сердца. Но нельзя было – так можно умереть от кровотечения. Наоборот, надо прижать посильнее и ждать помощи. Кто-нибудь, помогите.

– Отстань, – пытается уйти, но он снова вцепился в нее. Не дает уйти и не отпускает. – Чего ты хочешь? – устало спрашивает она. – Делай, что хочешь, и оставь меня в покое. Я устала.

– Я тоже, – и он первым вылетел из столовой.

Казалось, хуже не будет. Просто больше некуда. Но ее настигло прошлое. Не просто настигло – бахнуло по голове, заставив упасть на самое дно. В отчаянье. И презрение. К себе.

Гермиона привычно лежала на большой кровати и ждала, пока придет Люциус. Он заранее ее предупредил, что задержится, ведь сегодня придет кто-то важный на собрание.

– И кто же? – без интереса спросила она.

– Теодор Нотт, – ответил Люциус.

И никакой реакции в ответ.

Кто-то постучался, отвлекая ее от книги. Она открыла дверь, но там никого не было. Легкий запах кофе и чего-то цитрусового. Улыбнулась чему-то своему. И взгляд зацепился за коробку. И огромный синий бант, что ее украшал.

Гермиона радостно подняла коробку – не смотря на внушительный размер она была легкой. Ей давно ничего не дарили, давно не радовали. Сейчас в ней проснулась женщина, которая нетерпеливо срывала ленты.

Как только сняла крышку – стенки коробки упали в сторону. Перед глазами была восхитительная материя. Платье. Белое. Еще одно.

Сердце как-то подозрительно забилось. Что это? Очередная ловушка? Проверка? Унижение?

Кончики пальцев пробежали по нежной ткани. Руки закололо. Гермиону кинуло в жар. Она не понимала, что происходит. Кто и зачем ей его принес? Она разложила платье на кровати – неимоверная красота. Платье благородной леди. Истинной госпожи.

Словно со стороны, она увидела, как смеется в Хогвартской библиотеке и тыкает пальцем в каталог:

– Пусть будет это.

– Ты ведь даже не посмотрела, – рассмеялся кудрявый парень.

– Да какая разница, в чем, – в ответ рассмеялась она.

Видение исчезло так же быстро, как и возникло. Гермиона сильно-сильно потрясла головой, чтобы прийти в себя.

– Несмешная шутка, – пробормотала она себе под нос.

Заглянула в коробку, надеясь увидеть карточку. Определенно, что это был кто-то из Малфоев, но кто? Карточки не было. Но была небольшая бархатная коробочка.

Где-то она уже такую видела. Кажется, она даже держала такую в руках.

Медлила, не решаясь открыть. Что-то ее останавливало. Что-то шептало ей, что это разделит ее жизнь на до и после. Но Гермиона была уже в такой заднице, что хуже быть не могло. Она так считала – и ошибалась.

Кольцо. Там было кольцо. Кольцо ее свободы, которое она передала егерю. Гермиона недоверчиво посмотрела на платье – неужели егерь может позволить себе подобное. Кольцо было на цепочке, и Гермиона подняла руку с ним вверх, рассматривая. Возможно, игра света, но ей показалась, что там на секунду, но проявились какие-то слова. Будто гравировка.

Она коснулась драгоценного металла пальцем. И сразу его выронила, схватившись за голову. Голова просто пухла и раскалывалась. Она закрыла уши, стараясь утихомирить гул.

– Нет! – она упала на колени, плача.

Замелькали воспоминания.

Или галлюцинации. Но такие реалистичные.

– Я люблю тебя, – прошептал юноша с небесно-синими глазами.

– Что он с тобой сделал? – в синих глазах было неприкрытое беспокойство.

– Давай убежим? – глоток свободы зимним вечером.

– Я буду твоей последней любовью, – горячий шепот.

– Выходи за меня, – брошенное в кабинете трансфигурации.

– Я тебя освобождаю, – жест отчаяния.

– Разреши тебя коснуться, – страстная мольба.

– Тогда помни, что я люблю тебя.

Она задыхалась на полу в собственной агонии. Чувства выносили ее нервную систему, словно цунами. Она помнила.

Она помнила запах его кожи. Помнила восхитительное чувство наполненности, когда он был в ней. Помнила, как любила обводить контур его угольной татуировки. Помнила, как нежно он ее целовал. Помнила все его касания. Его мечты. Их мечты.

– Где ты? – кричала она в потолок. – Где ты?!

Этажом ниже Темный Лорд на секунду прервал свое собрание:

– Кажется, миссис Малфой вступает в свои права, – хмыкнул он.

Пожиратели довольно хрюкнули, показывая этим то, что разделяют мнение своего предводителя.

– Позвольте вам представить, – Темный Лорд снова стал серьезным, – Теодор Нотт.

С этими слова дверь распахнулась и Теодор присоединился к Пожирателям, сев за стол, по левую руку от Темного Лорда.

Драко ненавистно уставился в лицо друга, и Тео лишь уголками губ показал, что тоже не рад видеть того – живого и здорового. И пусть весь мир участвует в войне – у этих двоих более личные счеты.

Собрание проходило без происшествий. Люциус даже смог обойтись сегодня без пыток, что не могло его не радовать.

Когда Пожиратели смерти покидали мэнор, они могли видеть в окне, как во дворе что-то горело. Но никто не решил узнать, что там происходило.

Даже эльфы не рискнули остановить миссис Малфой. Они опасливо слонялись неподалеку, готовые в любой момент прийти на помощь – остановить пожар или же вызвать врача для Гермионы.

У нее не было палочки, но она и не понадобилась. Ей хватило собственных эмоций, чтобы поджечь это белое платье – привет из прошлого. Она зажгла пламя, тратя собственную душу на заклинание, безжалостно сжигая в адском огне.