Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 79 страниц)

– Я понимаю, что это слишком ответственный шаг, а кольцо слишком старое. Это больше, как семейная реликвия. Слишком Ноттовское.

– Нет-нет, оно прекрасное, но…

– Но я решил подарить тебе кое-что другое, – закончио он за нее.

Дрожащими пальцами Гермиона открыла футляр.

– Это тоже слишком, – сказала она, переводя глаза с украшения на Теодора.

– Слишком что? – он впился в нее взглядом.

– Я не могу это принять, – она захлопнула крышку и сама вздрогнула от того, как громко это вышло.

– Почему? – он не понимал. Не мог или не хотел.

– Слишком дорого.

– Это мелочи, Гермиона, просто милая безделушка.

– Сколько стоит медальон?

– Гермиона, это неважно.

– Тео, сколько?

– Около десяти тысяч галеонов.

У нее даже дар речи пропал. Она знала, что украшение будет дорогим, но она максимум представляла себе цену до одной тысячи галеонов. Если перевести на магловские деньги, то он только что подарил ей около девятисот тысяч. Практически миллион!

– Это слишком, Тео, я не могу принять столь дорог…

– Гермиона! Я могу хоть каждую неделю дарить тебе что-то подобное, я от этого не обеднею, понимаешь?

– Да, но…

– Гермиона, это такая традиция.

– Это глупая трата денег, – настаивала на своем девушка.

– Вот так и знал, – пробует Нотт разрядить ситуацию. – Надо было тебе на эту сумму книг купить!

Они переглядывались несколько секунд, а потом оба рассмеялись.

– Ты невозможен, – наконец-то признала гриффиндорка.

– Значит, не примешь, да? – между строк прочитал юноша.

– Прости.

– Но у меня есть план “Б”.

– Все-таки книги, да? – улыбнулась Гермиона.

– В следующий раз, – пообещал он ей.

Он приманил к себе палочку, а с ее помощью выманил зеркальце Гермионы.

– Что ты делаешь? – ахнула Гермиона.

– Это тебе не навредит, – пообещал он ей. – Ты мне веришь?

– Да, – тут же ответила она.

– Тогда дай мне руку, – и она тут же вложила свои дрожащие пальчики в его протянутую ладонь.

– Что ты делаешь? – почему-то шепотом спросила она.

– Помни, что я никогда не сделаю того, что может навредить тебе.

– Я знаю, – слишком уверенно ответила она.

– Тогда не отпускай моей руки, – просит он, и в следующее мгновение из его палочки вырвался огонь.

Гермиона вскрикнула, но не и не думала отпустить его руку, напротив, девушка вцепилась в нее изо всех сил. Огонь горел, но не обжигал. Не было и намека на жар или боль. Гермиона удивленно посмотрела на Нотта, но его глаза были плотно закрыты, а губы что-то шептали, напряженно выговаривая сложные слова.

– Тео, – вдруг подала голос Гермиона. – Тео, тут… проблема, – Гермиона не знала, как это описать.

Ее зеркальце плавилось. Буквально. Буквально плавилось в греческом огне. А Гермиона отчетливо знала, что если с ним что-то произойдет, то для нее это может окончиться плачевно.

– Тео, – Гермиона начинала паниковать.

Просто верь мне.

Я не сделаю того, что навредит тебе.

Я люблю тебя.

Гермиона вспомнила все это и закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Теодор не такой. Он не Малфой. Он не преследует какую-то выгоду. Все будет хорошо.

– Можешь открывать глаза, трусишка, – позвал ее Теодор.

– Что сейчас было?

– План “Б”, – он протянул ей медальон.

– Переходи к следующему плану, поскольку я все равно не могу его принять, – снова отказалась Гермиона. – Он… он выглядит иначе, – задумчиво провела она пальцем по холодной цепочке.

– Верно. Я расплавил медальон, расплавил твой артефакт, и получилось это.

– Зачем?

– Чтобы ты приняла подарок, – пожал он плечами, не видя в этом трагедии.

– Видишь цель – не видишь препятствий?

– Что-то вроде, – согласился он, немного поморщившись. Это было древнее кельтское заклинание, которое забрало практически все силы.

– А оно… не опасно? Ну там связь и все дела?

– Не думаю, что огонь может разрушить эту связь, – ответил Нотт. – Магический огонь может переплавить артефакты, но не думаю, что со связью так легко разобраться.

– Но мы ведь сможем ее разрубить, да? – она по-оленьи взглянула в его глаза.

– Мы попробуем, – уклончиво ответил он. – Но если ничего не выйдет, сделаем новую, более мощную связь.

– Какую?

– Венчание, – просто ответил он. – Ты никому ничего не будешь должна, только лишь слушаться меня. А я не монстр, чтобы тебя контролировать.

– Тео… – Она не знала, что на это сказать. Перед ней был лучший человек на свете, хоть он был и со Слизерина. Уму непостижимо, как быстро поменялась ее жизнь.

– Ты позволишь? – он держал в руках медальон. Гериона сразу обратила внимание, что все руны, что были на раме зеркала, отпечатались и тут.

– Конечно, – она собрала волосы, чтобы ему было удобнее.

– Достойно будущей миссис Нотт, – довольно хмыкнул Теодор.

– Достойно Нотта, – провела она пальцем по драгоценной россыпи камней. Их губы снова сплелись.

А в соседней комнате Драко ходил из угла в угол, проклиная парочку. Он уже в третий раз слышал ее блядские стоны. Его блядские стоны. Черт возьми, он даже успел подрочить. Он злился на нее, злился на себя, но больше всех злился на Нотта. Драко был уверен, что он специально не наложил чары на комнату, позволяя Драко сполна насладиться всеми оттенками ее шлюшьих стонов. Единственное, что Малфой не понимал, так это того, почему он сам не наложил чары на собственную комнату.

Такой ад продолжался для Драко Малфоя еще два дня, точнее – две ночи. Две чертовски длинных ночи. Обе стороны не накладывали чары, а Грейнджер, как казалось обезумевшему без сна Малфою, стонала все громче и громче.

Маленькая дрянь, которая успешно его избегала днем, терялась среди гриффиндорцев, а по ночам надежно придавленная мускулистым телом Нотта.

– Сука, – прошипел Драко сквозь зубы.

– Что? – не понял Блейз.

– Все нормально, – процедил Малфой.

– Мистер Забини и мистер Малфой, у вас какие-то вопросы ко мне? – спросила Макгонагалл, поправляя свои очки.

– Никаких, мэм, – за двоих ответил Блейз.

– Тогда оставьте все ваши разговоры на потом, – и профессор продолжила лекцию.

Малфой надеялся, что Грейнджер обернется – она всегда так делала, если кто-то отвлекал преподавателя. Оборачивалась и буквально прожигала нарушителя своим взглядом.

Не обернулась, а лишь ближе склонилась к Нотту, когда он ей что-то рассказывал.

– Сука, – вновь повторил Драко.

– Успокойся, – Блейз проследил за его взглядом. – Сюда смотрит Панси и Астория, успокойся, ты палишься, – предупредил он.

– Блядская жизнь, – выдохнул Малфой и уткнулся взглядом в парту.

Оставшиеся двадцать минут урока прошли в тишине. В такой острой тишине, что ей можно было вскрыть вены.

Шла очередная тренировка по квиддичу, которую Малфой пропустил. Проигнорил. Забил хер. Он вальяжно развалился на подоконнике в мужском туалете, наблюдая сквозь тонкое стекло за тренировкой.

Мысли упорно возвращались к Грейнджер. Чем сильнее он старался о ней не думать, тем ярче становился ее образ в его сознании. Он и представить себе не мог, что это зайдет так далеко. Все это время он успешно от нее абстрагировался, игнорировал, периодически разрешая себе взорваться и раскритиковать ее. Он жил ее яростью, ее ненавистью и обидой.

Он даже переспал с ней, чтобы убедить себя, что она самая обычная ведьма. Чопорная, холодная и такая ненавистная. Но что-то пошло не так. С каждым днем она все надежнее и надежнее оседала в его легких, каждый его вдох был полон ею.

Ее стало чертовски мало. Она отравила его, пропитала насквозь своей грязной сущностью. Каждый гребаный вздох отдавался острой болью где-то в грудине. Руки чуть ли не дрожали от желания прикоснуться к ней, когда она просто находилась с ним в одном помещении. Она не отпускала его днем, но и ночью не давала покоя, являясь ему во снах изо дня в день.

И он обезумел. Сошел с ума. Буквально слетел с катушек. Он клялся себе, что никогда не станет таким, каким хотел видеть его отец. Но стал. Стал насильником. Стал манипулятором. Стал мразью в ее глазах. Монстром. Красивый снаружи, гнилой внутри.

У него есть семья, за которую он всегда держался, за которую всегда мог спрятаться. Но он не хотел этого. Ему не нужна их помощь. Они никак не смогут ему помочь.

У него были друзья – Блейз и Теодор. Самое обидное в этой фразе – были. У него были друзья, а он так бездарно прохерил эту дружбу. Даже если бы они хотели ему помочь в его маленькой и деликатной проблеме по имени Гермиона Грейнджер, то не смогли бы чисто физически.

Жизнь – забавная шутка. Шутка ли? Он выдохнул колечко дыма, запрокинув голову к потолку.

– Три ебанутых слизеринца, – очередное колечко дыма покинуло его глотку, забирая с собой часть боли.

– Что, Малфой, сам с собой беседуешь? – спросил Тео, заходя в кабинку рядом.

– Что? – вздрогнул Драко, которого так беспардонно выбили из своих мыслей.

– Я говорю, что ты жалок, Драко.

– Выйди и повтори мне это в лицо, – рычит Малфой, тут же туша сигаретный окурок.

– Я говорю, – раздается звук смыва, а после Нотт появляется в поле зрения друга, – что ты жалок, – он закрыл дверцу кабины и спиной на нее навалился, скрестив руки на груди.

– Да неужели? – брови Драко взметнулись вверх.

– Ну это ведь ты проиграл по всем фронтам, – Нотт улыбнулся, показывая белоснежные зубы.

– Я не проигрываю.

– А что ты делаешь?

– Даю тебе фору, – снисходительно поясняет Драко.

– Ты обосрался с заданием от Темного лорда.

– У меня все под контролем, – возразил Драко.

– Он мне сам это сказал, Малфой. Ты бесполезная пешка на доске.

– Тогда у меня есть все шансы стать королем.

– Самонадеянно, – кивает Теодор.

– Зато мой отец не сидит в Азкабане, – пытается Драко вернуть превосходство.

– Мой тоже скоро сбежит, – в тон отвечает Нотт.

– Ты… Ты выполнил свое? – не верит Драко.

– Не совсем, – признается Теодор. – Но на Рождество, я заключил новую сделку.

– Нов… новую? – Драко отказывается в это верить. Подумать только, Нотт смог выбрать себе другое задание. – Что за задание?

– Грейнджер, – пожал плечами Нотт.

– Ты должен убить ее? – предполагает Малфой. Это бы действительно многое объяснило.

– Нет, – улыбнулся Нотт. – Ее жизнь – цена свободы. Она ключ ко всему.

Малфой словно громом поражен. Даже не моргает. Даже боится дышать, словно это может сбить его с хода мысли.

– Это все… все это ради задания?

– Ради семьи, Малфой, – осаждает его Теодор.

Смерив одногруппника холодным взглядом, Нотт повернулся спиной и пошел на выход.

– Сука! – завопил Драко, доставая палочку и кидая заклинание, но Теодор был готов к этому, поэтому взмахом руки отбил заклинание.

– В спину, Малфой? – он развернулся и достал палочку. – Так по-слизерински.

– Столько баб вокруг, а ты выбрал ее! – Красный луч полетел в Теодора, но был поглощен защитным барьером. – Почему?!

– Потому что она подружка Поттера, может быть?

– Не верю! – еще один луч летит в Теодора, но также безуспешно.

– Дай-ка подумать, – Тео почесал подбородок. – А точно, я ее выбрал, потому что она тебе нравится, – Нотт усилил свой барьер.

– Я трахнул ее только на этом курсе, так что не пизди мне тут, – череда красных и синих лучей летят в Нотта.

– А я не говорил, что я ее выбрал тогда, когда ты переспал с ней, – улыбнулся Нотт. – До сих пор помню, как ты пришел, словно пьяный, после бала на четвертом курсе, без пиджака и с губной помадой.

– Замолчи, – требует Драко. – Я и был пьян.

– Но не огневиски, – хмыкает Теодор. – Ну так что, Драко, твоя хваленая защита дала трещину? Ты прогнулся?

– Что ты с ней сделаешь?

– Хорошенько трахну, – улыбается Нотт. А затем его улыбка становится шире, когда он видит, как бледнеют губы Малфоя. – Ты ведь помнишь, что я в этом хорош?

– Нет.

– Тебе напомнить? – подмигивает Нотт.

– Нет!

– Тебе же понравилось, Драко, – елейно произносит Теодор.

– Нет, – прямо повторят блондин. – Нет, – чуть громче. – Нам было по четырнадцать лет, и я не понимал… не придавал особого значения… этому.

– Давай еще скажи, что все подростки проверяют свою ориентацию таким образом.

– Да! – Драко схватился за эту соломинку.

– Только есть пару нюансов, – довольно хмыкнул Тео. – Это тебе было четырнадцать, а мне было пятнадцать, и я прекрасно осознавал происходящее.

– Забудь.

– Забыть, как ты отсасывал мне? – скептически поднял бровь Нотт. – Не в этой жизни, Драко. Я сомневаюсь, что кто-то еще видел тебя на коленях.

– Замолчи! – кричит Драко. – Все было неправильно.

– Да, когда ты кончил на пол, – легко согласился Нотт, забавляясь тем, как лицо Драко стремительно меняло цвета.

– Какая же ты мразь, – очередной луч полетел в шатена.

– Не более, чем ты.

– Ты даже не будешь нападать в ответ?

– Сила не решает, Драко.

– А что тогда?

– Мозги, – Тео легонько постучал двумя пальцами по виску.

– Я думал, у вас любовь, а ты ее просто использовал.

– Все, ради семьи, – напомнил Нотт. – Разве мы в это вляпались просто так?

– Она мне нравится, Тео, – тихо-тихо сказал Драко.

– Этого недостаточно.

– Почему?

– Тогда женись на ней, – предлагает Нотт.

– Я не могу, – сквозь зубы отвечает блондин.

– Что вам мешает сбежать?

– Она… Она не бросит друзей, – неуверенно ответил Драко.

– Просто ты понимаешь, что она не сбежит с тобой, – подчеркнул Нотт.

– Можно подумать, что она сбежит с тобой, – фыркает Драко. Нотт молчит, лишь улыбается. – Ты вот сейчас серьезно?

– У меня есть выбор?

– Естественно!

– И я его сделал, – отвечает Теодор. – Я сделал предложение, и она его приняла.

– Она просто не знает, что ты двуличная скотина, – возмущается Драко.

– Знает.

– Но… но… – Драко не знал, что сказать. Информации было слишком много.

– Все ради семьи, – напомнил Теодор.

– Сука, – бросил Драко. Он не мог дать Грейнджер… ничего. Только свое тело взамен на ее. Не более. Не менее. Но и эта возможность сбегала от него.

В Нотта летит очередной луч заклинания, и парень лениво его отправляет в Драко, который также ловко увернулся.

– Это тупо, Малфой, – лениво произносит Нотт. – Нас с четырех лет учили держать палочку в руках, а в семь мы были достойными противниками на дуэли.

– Тогда давай по-обычному, – предлагает Драко и швыряет палочку на пол, с кулаками бросаясь на Теодора.

Это была ошибка.

– Инкарцерус, – Нотт моментально чертит руну.

Малфой не ожидал такого, поэтому не успел защититься или увернуться. Из воздуха материализовалась веревка, которая обвила шею.

– Так по-слизерински, да? – фыркнул Тео.

– Уебок, – только и смог сказать Драко, барахтаясь в петле, что с каждой секундой все крепче и крепче сжималась вокруг шеи. – Все ради семьи, да?

– Ты ее трахал, – просто ответил Нотт. – А она, считай, моя семья.

– Променять дружбу… – хрипел Малфой, – на юбку. На потаскушку.

Взмах палочки, и Драко начинает задыхаться. Веревка плотно прилегла к коже, оставляя красные борозды.

– Дам тебе совет по старой дружбе, – улыбается Нотт. – Я заберу всех, кого ты любишь. Ты останешься один. И, пожалуйста, когда у тебя ничего не останется, вспомни, за что ты это заслужил, – последний раз окинув друга взглядом, Теодор развернулся и вышел.

Малфой был уверен, что сегодня, сейчас он умрет, но слова Теодора оставили хрупкую надежду, что он все же выживет, ведь Нотт обещал, что самое интересное впереди. На грани потери сознания, веревка соскользнула, и Драко мешком упал на кафель.

– Я заберу у тебя все, – сплюнул Драко, – даже Грейнджер, – пообещал парень.

План появился моментально. Насвистывая, Драко направился в подземелья Слизерина. Он слишком давно там не был.

– Напомни мне, что мы тут забыли? – Гермиона сильнее завернулась в свою зимнюю мантию.

– Кажется, я забыл полить свой “факел дозорного”, – виновато ответил Нотт. – Мадам Стебль меня завтра убьет.

– Эти кусты можно поливать раз в три дня, – сказала Гермиона, пытаясь подавить зевок.

– Это да, – Теодор почесал затылок. – Но прошла неделя.

– О!

– Как думаешь, моя лабораторная работа совсем накрылась, или еще есть шанс.

– Ну давай посмотрим, – улыбнулась девушка.

– Я предлагал тебе остаться в замке, – он снял с себя шарф и аккуратно повязал его на ее тонкой шее.

– И пропустить вечернюю прогулку с тобой? – всплеснула она руками. – Ну уж нет.

Он одобрительно хмыкнул. Слизеринец перевел взгляд вверх и улыбнулся – было полнолуние. Идеально.

– Я быстро, – обещает Теодор.

– Угу, – кивнула девушка.

– А ты не проверишь работы Гарри и Рона?

– Зачем?

– Ну смотри сама, – и Тео юркнул в теплицу.

Гермиона решила подождать Нотта на свежем воздухе. Она стучала сапогом о сапог, поскольку было достаточно прохладно. Не холодно, но влажно. Поуютнее завернувшись в слизеринский плащ, Гермиона решила все же проверить задания Рона и Гарри, зайдя в соседнюю теплицу, которая числилась за гриффиндорцами. И как оказалось не зря – картина была плачевная. Протяжно выдохнув, Гермиона начала колдовать и измерять показания, чтобы помочь друзьям.

– Ага, – раздалось над ее ухом. – Я так и знал, что ты не сдержешься, – довольным тоном произнес Теодор.

– Ты сам мне подкинул эту идею, – парировала Гермиона.

– Бывает, – тут же согласился Нотт. – Ты замерзла?

– Ты пришел, и стало теплее, – не смело улыбнулась Гермиона.

– Звучит… Сексуально, – он не смог ее не подразнить. Несильный толчок локтем за его дерзость была справедливой платой. – Ты закончила? Или они совсем безнадежны?

– Скажем так, травология – это не их конек, – поджала губы девушка. Нотт в ответ прыснул, за что получил еще один толчок под ребра.

Спустя пять минут, крепко взявшись за руки, они брели в сторону замка. Нотт заботливо разгонял при помощи палочки снег у них из-под ног.

– Думаю, нам нужно ускориться, – предлагает Гермиона.

– Мне так повезло, что я встречаюсь со старостой, – он притянул ее ближе.

– Но даже старостам нельзя покидать замок после девяти вечера.

– Ты права, – согласился он, – нам следует ускориться.

Они уже были во внутреннем дворике, как Теодор остановился. Она непонимающе на него уставился:

– Тео, у нас есть три минуты.

– До дверей идти полторы, – уточнил он. – Смотри, какую прелесть я нашел, – с этими словами он достал откуда-то из недр мантии розу. Самую обычную розу.

– Она волшебная? – поинтересовалась девушка.

– Естественно, – хмыкнул Нотт. – В мире магии это самая обычная магловская роза. Это ли не чудо?

– Чудо, – согласилась Грейнджер и протянула руку. – Ой, – она одернула ладонь, уколовшись о стебель.

– Черт, я же в перчатках и не подумал, – разозлился на себя Нотт. Он снял с себя кожанные перчатки и аккуратно взял девушку за ладонь. – Неглубокая, я залечу, – он достает палочку, хотя с такой царапиной может справиться и без нее.

Прежде чем вылечить ее руку, Теодор нежно целует ее ладонь, а затем проводит влажным языком по ранке, слизывая кровь. Небольшое сияние на кончике палочки – и порез затянулся.

– Ты тоже поранился, – указывает Гермиона на аналогичный порез на ладони Теодора.

– Фигня, – отмахнулся Нотт. – Я справлюсь за пару секунд, – но Гермиона его останавливает:

– Я помогу, – она поворачивает его ладонь вверх и достает свою палочку. Но так же медлит, как и он. Немного подумав, она сначала лизнула ранку, а только потом произнесла заклинание.

– Ты… Ты невероятная, Гермиона, – улыбка растягивает его губы, придавая его лицу некий шарм.

Буквально на несколько секунд, но их губы встретились. Сложно было сказать, кто к кому потянулся первым, но мурашки у обоих были одинаковыми. Никто из них не видел, а если бы и увидел, то ни за что бы не поверил, но на мгновение, на крошечный миг, луна стала кроваво-красной.

– У нас осталась минута, – первым пришел в себя Нотт. – Мы или бежим, или получим выговор.

Но Гермиона приняла решение за обоих – вновь его поцеловала.

А потом они бежали. Бежали так, словно хотели сбежать от реальности и найти покой в стенах Хогвартса.

– Ты не останешься? – спросила Гермиона, когда он медленно целовал ее возле портрета.

– Осталось пару дней до весны, – просто ответил Нотт. – Я боюсь не успеть кое-что сделать, – неопределенно повел он подбородком.

– Ты со всем справишься, – Гермиона поднялась на мысочки, чтобы оставить на парне поцелуй.

– Разве можно иначе? – его руки чуть крепче сжали ее талию.

Семь минут прощаний, а потом она зашла в Башню старост. Одна.

– Ууу, – протянул Драко, откладывая книгу. – Какие люди и без охраны, – хмыкнул он. – Ты сегодня одна?

– Закрой рот, Малфой, – тут же ощетинилась Гермиона. – Я устала, замерзла и хочу спать.

– Ну раз Нотт сегодня не соизволили тебя ублажить, то я могу тебе помо…

– Ну раз ты не понял с первого раза, то я могу тебе тоже помочь, – Гермиона вскинула в его сторону руку с волшебной палочкой.

– Я запомнил, ты была красноречива, – Драко поднял руки вверх.

– Славно, – кивнула девушка, но не стала убирать палочку. – Не забывай, – рекомендует она.

– Сложно забыть, – сквозь зубы бормочет Драко, но она его уже не слышит.

Грейнджер неспешно приняла ванну, размышляя о том, что все слишком быстро завертелось. Приятное тепло разливалось по телу, стоило ей подумать о Теодоре. Как она сначала противилась его обаянию, потому что он был с враждебного факультета. Как не доверяла ему, потому что ожидала подвох. И как все у них хорошо получилось, стоило ей отпустить свои страхи. Даже слишком хорошо.

Если раньше она фантазировала, мечтала и думала о Роне, о их совместном счастливом будущем, ясном, как утренняя заря, то теперь она представляла на его месте одного слизеринца, с такими глубокими, как море, глазами.

Она до сих пор не верила, что он из всех девушек в Хогвартсе обратил внимание именно на нее, проникся ее проблемами. Он даже подружился с ее мальчиками – Гарри и Роном. Попытался подружиться. Гермиона оценила этот жест – ведь даже друзья не смогли дать ей такого.

Розовая от горячей воды, она вышла из ванной, медленно промокая свое тело полотенцем.

А в соседней комнате Малфой прислушивался к этим звукам. В его руках был небольшой пузырек, и Драко искренне не понимал, почему он медлит. Он вообще не понимал, как такое могло прийти в его голову – только если от отчаяния. Он был уверен, что в жизни бы не додумался до этого, но Нотт заявил, что его девушка должна трахаться только с ним, а Гермиона повторила, заявив, что ноги ее раздвигаются только для Нотта. И все – мозг взорвался.

Поморщившись, он залпом выпил содержимое, чувствуя, насколько то противно на вкус.

Гермиона провела ладонью по запотевшей глади зеркала. Немного подумав, она вывела пальцем надпись “Love”, а потом, словно испугавшись, тут же зачеркнула ее.

– Трусиха, – злостно бросила девушка своему отражению. Но то ей не ответило, не отвергло это предположение, это обвинение, и Гермиона, вздохнув, принялась заплетать косу, чтобы утром на ее голове было что-то более менее цивильное.

Завтра – последний день зимы. Весна была для Грейнджер началом. Завтра они с Тео пойдут на вечеринку Слизерина. Первый раз вместе, как настоящая пара. Она улыбнулась. Завтра будет особенный день, она это чувствовала.

Опасливо она вышла из ванной комнаты, ожидая очередной стычки с Малфоем. На удивление, все было спокойно. Она юркнула в свою комнату, наложив на дверь чары. На всякий случай.

– Не включай свет, – доносится сзади.

– А я боялась, что твои незаконченные дела оказались важнее меня, – довольная, она развернулась.

Незаконченные? – он подумает об этом позднее.

– Я так скучал по тебе, – почему-то шепчет он.

– Я тоже, – она чуть ли не кинулась ему навстречу, но он оказался быстрее, потому что в момент оказался на ногах и припечатал ее тело к двери.

Его губы требовательно прошлись по линии подбородка и поползли ниже, сминая каждый миллиметр ее кожи.

– Тео, – ахнула она, когда пальцами одной руки он сжал ее сосок сквозь легкую ткань майки.

– Ты против?

– Нет, конечно, – и новый заряд электричества пробежался по позвоночнику и подкосил ноги, когда его пальцы вновь сжали сосок. – Нежнее, – просит она, уронив стон.

Нотт прижал свои губы к ее, заглушая дальнейшие протесты и стоны. Как только его рука наигралась с сосками, и те приятно кололи его ладонь, парень приподнял Гермиону над полом, заставляя обхватить его ногами. Одна рука намертво запуталась в ее кудрях, в то время как вторая неистово орудовала между ее бедер, заставляя гриффиндорку стонать и извиваться. Его губы оставляли короткие поцелуи на ее ключицах. Он довольно хмыкнул, когда почувствовал, что влаги на его пальцах стало до неприличия больше.

Он осторожно поставил ее на пол, но женские ножки подкосились, и Гермиона рухнула на колени.

– Неожиданно, – хмыкнул Теодор. Он поднял бровь в немом вопросе, и Гермиона, облизнув нижнюю губу, кивнула.

Ее руки немного дрожали, когда она расстегивала его ремень. Пуговицу она смогла расстегнуть лишь попытки с четвертой. Брюки упали вниз. Замерла не только Гермиона, но и Теодор. Для них это было впервые.

Слишком медленно, чуть ли не целую вечность, она стягивала его трусы к коленям. С его губ сорвался стон облегчения, когда напряженный член оказался на свободе.

Она широко распахнула глаза. Первый раз она видела его член так близко. Несмело она провела по нему пальцами, сжимая у основания. Он выругался себе под нос, и Гермиона убрала руку.

– Я случайно, – испугалась девушка.

– Сильнее, – он сам положил ее руку обратно и накрыл своей, задавая нужный темп.

Она быстро смекнула, что и как, и Теодор уперся одной рукой о косяк двери, а второй подбадривающе перебирал ее волосы.

Неземные ощущения. Гермиона Грейнджер на коленях – о таком можно только мечтать. Он даже прикрыл глаза, чтобы насладиться моментом. Он сам не понял, но в какой-то момент прикосновения стали нежными. До боли нежными. До агонии приятными.

Она робко сосала его член, беря не больше, чем наполовину, привыкая к новым ощущениям.

– Блять, – красноречиво показал эмоцию слизеринец.

Он зашипел сквозь зубы, когда она добавила язык. Сначала несмело, а потом все увереннее, он скользил по стволу, временами лаская уздечку. Его рука сначала замерла в ее волосах, а потом стала давить на затылок, заставляя принять глубже.

Гермиона было дернулась, но его хватка и давление не убавились.

– Пожалуйста, – просит парень, и Гермиона приоткрыла рот шире.

С протяжным стоном он толкнулся глубже. Отстранился, давая ей возможность отдышаться. А затем снова ворвался в ее рот на несколько сантиметров глубже. И так повторялось несколько раз. Ровно до тех пор, пока ее нос не встретился с его гладко выбритым лобком.

– Дыши носом, – советует парень, распуская ее косу окончательно. Намотав кудри на кулак, он делает первый резкий толчок.

Она терпит. Именно терпит, потому что член грубо толкается глубоко в горло. Ощущения такие, словно он разрывает его. Она пытается как-то смягчить его, царапая и гладя живот, но его это лишь сильнее распаляет.

Слизеринец пытается держать себя в руках, но ее покорность, податливость, забирают весь здравый смысл. То, как она пытается оттолкнуть его, а затем ее смирение, когда пальцы чертят узоры по его прессу – сносят крышу.

Но вот она обхватила основание члена, и Нотт разочарованно простонал, когда не смог вновь ворваться в ее такое желанное горло. Он больно дернул ее за волосы, заставляя взглянуть на себя. Его глаза были практически черными от желания, что текло по венам, сжигая все на своем пути.

– Я сама, – бормочет Гермиона. – Просто позволь мне, – она не договорила, поскольку ее губы уже сомкнулись на головке.

Он уже двумя руками оперся о дверь, в то время как Гермиона творила что-то невероятное внизу. В голове вихрем роились мысли, наподобие, где она научилась так классно отсасывать, сколько членов еще успело побывать в ее очаровательно-грязном ротике. Что еще, блять, она умеет?

Не долго думая, рывком, он поднимает ее на ноги. Секунда, чтобы посмотреть в ее глаза. В ее блядские глаза. В следующую секунду она уже упирается грудью в дверь, а его руки стягивают все ненужное, что на ней еще одето.

– Тео, – возражает девушка.

– Не сейчас, – резко отвечает он.

– Нет, нет, нет, – вырывается она. – Не так.

– А как? – он разворачивает ее снова лицом к себе.

– Нежнее.

– Тебе нежности мало?

– Я хочу… иначе, понимаешь?

Вместо ответа он подхватывает ее на руки, запечатлев поцелуй на шее.

– И не так! – кричит девушка, чувствуя, что ее снова прижимают к стенке, а пенис упирается в живот.

Вместо ответа он рычит и осторожно идет в сторону кровати, боясь споткнуться о спущенные штаны. Он аккуратно кладет девушку на спину и уже устроился между ее ног, как она снова недовольна.

– Что опять не так? – возмущается уже он, откатившись в сторону.

Черт возьми, с ней было нереально сложно. Но пиздец как хорошо.

Он замер, когда она сама забралась на него. Пожалуй, смотреть на нее снизу вверх одна из самых охуитетельных вещей на свете. Он пересмотрел свою жизненную позицию, когда она оседлала его.

– Даа, – довольно простонала она и начала медленные движения.

Положа руки на потные яйца, это был определенно лучший секс в его жизни. Сначала ему отсосали, а теперь его трахают. Да еще кто – сама Гермиона Грейнджер. Не кончить бы раньше времени. Он мельком посмотрел на часы – у него осталось не более семи минут. Надо очень ускориться.

Он протянул руку, и ухватился за грудь, что подскакивала в такт толчкам. Грейнджер была прекрасна в своей страсти. Он не смог отказать себе в удовольствии прокрутить сосок сквозь пальцы, вызвав очередной стон. Он потянул девушку на себя, меняя угол проникновения, и девушка наградила его гортанным стоном. Она аккуратно облокачивалась на свои руки, в то время как его собственные сжали ее бедра, чтобы самому толкаться в нее. Просто до дури.

Она приоткрыла рот, и слизеринец думал, что она его поцелует, поэтому подался ей на встречу. Но все получилось иначе. Для обоих было неожиданно. Но очевидно.

– Я люблю тебя, – сказала она.

Тик-так – шло время.

Тут-тук – сердце отмеряло ритм.

Она.

Его.

Любит.

Пиздец подкрался незаметно.

Он ее перевернул, снова оказавшись сверху. Перенес центр тяжести на руку и впился в ее губы. Буквально кусал до крови. Он никогда бы не сказал этого будь собой, но сейчас можно было.

– Я… я тебя тоже, – выдохнул он, а потом сорвался на бешеный ритм, сбивая их дыхание к черту.

Она извивалась, кричала, стонала, а он брал свое. И чувствовал, как с каждой секундой двигаться в ней было теснее. И он прекрасно ее понимал.

Она отчаянно пыталась поймать его взгляд, чтобы понять, что не так, но он ловко уходил от этой встречи. На какую-то долю секунды, но это все же произошло. В свете луны его глаза не были такими яркими, они отдавали каким-то серебром. Взгляд властно, оценивающе скользил по ней, и Гермиона, не выдержав, отвернулась в сторону, стараясь выкинуть ненужные мысли из головы.

Не сейчас. Не в такой момент.

Она уткнулась взглядом в его татуировку. Девушка бы никогда не подумала, что наступит день, когда это уродство не будет вызывать в ней трепет отвращения. Или жалость.