Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 67 (всего у книги 79 страниц)

– Не тут, – он все же смог взять себя в руки.

Если все пойдет по плану, то у них впереди еще целая куча моментов, где можно не просто перепихнуться.

– Не уходи, – она тянет его обратно.

Этот простой жест заставляет его тепло усмехнуться.

– Боится, – подумал Драко. – Боится за Поттера.

Он уйдет сейчас, заставив ее мучиться весь день. Словно она что-то сделала не так, а он мог передумать. Но он все сделал. Все, что обещал ей.

Для начала он нашел Питера Петтигрю, который слонялся в темных углах Малфой-мэнора, ожидая Темного Лорда. И у Хвоста не было выбора, кроме как исполнить обещание, данного на третьем году обучения Драко.

Затем он собрал кое-какие фласки, склянки и все, что смог достать. Хрен знает, что этому Поттеру может понадобиться в его скитаниях. Без Грейнджер.

Мысли о ней теплом разливались по напряженному телу. Но это все позже.

А затем он ослабил защиту поместья, чтобы незваный гость мог беспрепятственно проникнуть в мэнор.

А дальше все произошло слишком быстро. Драко даже не ожидал, что все пройдет так гладко.

Но вот он уже сидит в кресле, а Поттер стоит перед ним на коленях, чтобы слизеринцу было удобнее смотреть в лицо школьного врага. Врага ли?

– Ну же, Драко? – Люциус нетерпеливо топтался у окна. – Неужели сложно опознать в этом Поттера?

– Вроде бы похож, – сказал Драко, – но я не уверен.

– Ну сколько можно ждать, сын?

– Я не хочу вызывать Темного Лорда просто так. Давай подождем еще день-два?

Люциус громко и показушно вздыхает, отворачиваясь к окну. И вот он – момент, которого оба студента ждали.

Завязалась драка, и Поттер смог вырвать у Малфоя-младшего волшебную палочку, которой тут же оглушил отца и сына.

– Добби! – орет Поттер, и эльф сразу же показался рядом, словно всегда этого ждал.

За последующие три минуты Гарри Поттер и еще несколько пленников смогли трансгрессировать в “Ракушку”. Гермионы Грейнджер среди них не было.

– Я не понимаю, как это могло произойти, сэр, – бормотал Люциус Темному Лорду, который примчался в мэнор этим же вечером, а не неделей позже, как планировалось.

– Слабак, – Темный Лорд направил палочку на Люциуса, но так и не послал проклятье. – Даже школьник смог тебя обдурить.

– Мы найдем мальчишку, – обещает Люциус.

– Мы? – хмыкнул Том Реддл. – Укрепи защиту, пока все не разбежались.

– Это не вина моего отца, – подал голос Драко. – Предатель был среди нас.

– Что? – Реддл перевел взгляд со старшего Малфоя на младшего.

– Не слушайте его, мой Лорд, – Люциус пытался защитить сына, привлекая внимание к себе. – Он сам не понимает, что говор…

– Говори, – приказывает Том Драко.

– Это Хвост, – пожал плечами парень. – Это он охранял пленников. Именно он и открыл дверь темницы и выпустил их.

– И зачем ему это делать? – с прищуром спрашивает Реддл.

– Понятия не имею. Может, совесть замучила или еще что, – предположил Драко. – Но он уже мертв и не расскажет.

– Кто посмел?.. – зашипел Волан-де-Морт, но Драко его опередил:

– Он сам. Его осмотрел наш колдомедик. Он был задушен собственной рукой.

– Милосердие, – прошипел Реддл. – Свободны.

Как только отец и сын отошли подальше, Люциус прижал сына к стене:

– Почему я не удивлен, что мисс Грейнджер не покинула нас?

– Почему я не удивлен, что ты о ней не рассказал Лорду?

– Мы ведь поняли друг друга? – на всякий случай уточнил Малфой-старший.

– Вполне, – кивнул Драко, и хватка Люциуса на его воротнике ослабла.

Они разошлись в разные стороны. Драко направился вниз, к своей Грейнджер, которая ему теперь должна. А вот Люциус сделал крюк, чтобы заглянуть в гостевую комнату.

Драко прав. Проблема не в защите поместья, а в его обитателях.

– Теперь у нас есть нужное орудие, – сказал Люциус. – Остальное неважно.

– Мы должны ее подготовить, – напомнил собеседник.

– Я этим займусь, – улыбнулся Малфой. – Я видел, на что она способна, когда борется за то, во что верит. Нужно немного терпения, и обещаю, результат будет впечатляющим.

– Хорошо, – соглашается гость. – Орудие у нас есть, осталось закалить его.

– Скучала? – он появился безшумно, заставив Гермиону вздрогнуть.

– Не по тебе уж точно, – парирует девушка.

– А я принес тебе хорошие вести, – Драко помахал перед носом гриффиндорки свеже-выпущенным Пророком, в котором рассказывали о грандиозном побеге Гарри Поттера из плена.

Гермиона тут же выхватила журнал и жадно впилась в него, стараясь не упустить самого главного. Но она упустила руку парня, которая дерзко стала поглаживать позвоночник.

– Нет, – увернулась Гермиона.

– Не понял?

– Я сказала “нет”, – чуть громче повторила Гермиона, отшвыривая журнал в сторону.

– Какие мы дерзкие, – Драко не смог сдержать улыбку, вспоминая бурный нрав гриффиндорки.

– Ты же не думал, что я буду спать с тобой, особенно после того, как Гарри будет максимально далеко отсюда? – Гермиона пытается сдержать улыбку.

Думал.

Черт возьми, именно так он и думал.

– Конечно, нет, Грейнджер, – улыбается он, заставляя ее нервничать. – Но ты ведь не думала, что я окажусь таким джентльменом, что приму твой отказ.

Думала.

Черт возьми, именно так себе и представляла.

– Конечно же, нет, – прикусила она нижнюю губу.

– Тогда нам будет больно, Грейнджер, – с какой-то грустью произнес Драко.

А именно так и должно было быть, чтобы Гермиона не вспомнила. Не вспомнила все, в том числе синеглазого шатена. Он должен дать себе шанс. И этот шанс будет выкован болью и кровью по ее телу.

Он наколдовал стул и скинул на него галстук. Немного посидел на стуле, словно раздумывая. Не то чтобы он именно хотел этого, но другого выхода он не видел.

– Грейнджер, где твой порог боли?

– Прости, что? – не поняла девушка.

– Ну, когда ты сломаешься, – пояснил парень. – В школе ты говорила, что боишься клетки. И сейчас ты сидишь тут на полу так, что мне кажется, будто это ты меня держишь в своем подвале, а не наоборот.

Она рассмеялась, настолько абсурдным было это высказывание. Он тоже грустно улыбнулся.

– Знаешь, ты можешь попросить меня быть нежным, и я сделаю так, как ты хочешь.

– Серьезно?

– Вполне.

– Катись к черту, – самым нежным голосом попросила она.

– Нет, не так, – рассмеялся он.

Он что-то пробормотал себе по нос, и Гермиона почувствовала, как что-то обвивает ее запястья.

– Что ты?..

– Хорошо связанная грязнокровка не сопротивляется, – хмыкнул Драко, закатывая рукава рубашки.

– Отец научил? – вырвалось прежде, чем она сообразила.

Он тут же сорвался с места и рывком поднял ее.

– Накажу, – предупреждает он. – Если еще хоть раз откроешь рот в сторону моей семьи.

– Открою, – обещает она, долго глядя ему в глаза.

– Тогда открывай по делу, – советует Драко.

– Пошел ты, – буркнула Гермиона, чувствуя, что разговор совсем не туда пошел, и она теряет свою уверенность.

Вместе с Гермионой он сел обратно на стул, посадив девушку спиной к себе. Она смотрела перед собой, прямо в шершавую стену, и спиной чувствовала его прерывистое дыхание.

– Страшно? – хмыкнул Драко.

– Не дождешься, хорек.

Он хрипло рассмеялся, а потом его холодные губы коснулись ее плеча.

– Что ты?..

– А тебе грубость подавай?

– Нет, но…

– Тогда заткнись и получай удовольствие.

– С тобой? – не удержалась она.

Вместо ответа он больно дернул ее за волосы, заставив вскрикнуть.

– Блять, почему ты всегда портишь все?

– Я?

– Нет, блять, я, – огрызнулся он.

– Ну это у тебя наследственность дурная, – снова прошлась она по его семье.

– Грейнджер, ты меня вынуждаешь, – предостерегает он.

– Да все нормально, Малфой, – фыркает Гермиона. Она просто не помнит, каким он может быть жестоким, иначе никогда бы не сказала следующее, – в семье не без урода.

А в следующее мгновение она уже лежала на его коленях, уставившись в пол. Его рука безжалостно оголяла ягодицы.

– Нет! – кричит Гермиона.

– Да, – хмыкает Драко.

Пусть она и была еще не окрепшей после пыток, но все равно ловко уворачивалась. Ему пришлось применить магию, чтобы удержать ее на коленях.

– Ты ведь помнишь наш договор?

– Катись к черту! – рычит девушка.

– Помнишь, – смеется он, а в следующее мгновенье ладонь бьет по нежной коже.

Она стойко вынесла его наказание, прикусывая язык до крови и сплевывая на пол. Слезы молча капали к его ногам. Но она и не думала просить пощады. Пожиратели не знают жалости, и Драко сейчас это наглядно показывал.

Когда его рука устала, он позволил себе ударить девушку ремнем, вызывая новый, громкий стон.

– Мне стоит позаботится о твоих нежных чувствах? – спросил Драко в паузе между ударами.

– Я отомщу тебе за это унижение, – клянется Гермиона.

– Я предупреждал, чтобы ты воздержалась насчет комментариев в адрес моей семьи.

– Правда глаза колет?

Она раздражала его, бесила до нехватки воздуха в груди. С ней никогда не было просто, а сейчас он вообще ощущал себя слабаком. Чуть не потерял ее, поэтому свихнулся.

Резкое движение, и Грейнджер скатилась с его колен на холодный пол. Он что-то кричал ей, выплескивая злость прямо ей в лицо, а она пыталась увернуться от его вездесущего ремня, которым он размахивал и опускал на ее тощую фигуру.

– Малфой! – кричит она, но не просит.

Ему надо, чтобы просила.

Открылись старые раны, только успевшие затянуться. Капли крови орошали пол под ней, а она уже спиной подпирала одну из стен – некуда было идти.

– Ты такая… – он замялся.

Красивая – с этим блеском в глазах.

Воинственная – в этих каплях крови.

Моя.

– Какая? – сплюнула она сгусток крови на пол.

– Грязная, – обобщенно ответил блондин.

– А ты такой… слабый.

– Вот как? – он лениво ударил пол рядом с девушкой, нервируя ее.

– А знаешь, что я помню? – улыбается она.

Сердце пропускает пару ударов, а затем начинает биться где-то под коленкой.

– Помню нашу чертову связь, – он бледнеет. – Помню, как ты боялся, что все, что было в школе, неправда.

– Грейнджер…

– Что каждое слово – ложь.

– Грейнджер!

– Что каждый поцелуй неправда, – продолжает девушка.

Он бросает ремень и подлетает к ней, рывком ставя на ноги.

– Так вот, Малфой, – улыбка победителя расцветает на ее глазах. – Это неправда.

Он не понял, чей это был стон. Его – злой и отчаянный, или же ее – сдавленный и болезненный.

Он только помнит, как зубами впился в ее нижнюю губу, чтобы прервать всю ту ложь, что она несла. Это не могло быть правдой. Это не должно быть правдой. А в следующую секунду он уже надевает на ее запястья оковы, что болтались у стены.

– Ты не посмеешь, – шипит она.

– Ты ведь пленница. Носи с гордостью, – легкими постукиваниями он заставил цепь плотнее обвиться вокруг ее запястий.

– Нет, – вырывалась она. – Нет, – повторила девушка как-то неуверенно, когда его штаны упали на пол, и член гордо смотрел на нее. – Больной ты ублюдок, – шепчет Гермиона. – Тебя все это заводит? Это для тебя игра?

– Ты должна мне, – напомнил он.

– Это насилие, – качает головой девушка.

– Признай, каждая отличница мечтает, чтобы ей задрали юбку в коридоре.

– Я не мечтала.

– Поверь, Грейнджер, я знаю все тайны твоего развратного сердца, – с каким-то намеком говорит Драко.

Он уже подошел слишком близко и закинул ее ноги себе на пояс. Но медлил, словно давал шанс им обоим.

– Нам обоим это может быть приятно, – озвучивает он мысль вслух.

– Когда-нибудь, Малфой, я убью тебя, – обещает девушка.

Она замолкла на полуслове, потому что он опустил руку между их телами, трогая ее за самое сокровенное.

– Сухая, – с сожалением сказал он.

Гермиона успела даже подумать, что ничего сегодня не выйдет, но Драко двумя руками прошелся по ее бедрам и ягодицам, собирая кровь.

– Нет! – завопила она, когда он стал смазывать ее влагалище ее же собственной кровью. – Так неправильно! – она имела ввиду ситуацию в целом.

– Могу плюнуть, – хмыкнул блондин.

– На себя плюнь, – огрызнулась шатенка.

– Не заслужила смазку, – он стал аккуратно щекотать клитор, стараясь увести гриффиндорку от разговоров и взаимных оскорблений. – Я ведь говорил, что будет больно.

– Я не думала, что это ты о сексе, – всхлипнула она.

И ей было больно. От каждого медленного толчка, от каждого глубокого выпада ей было невыносимо больно. Он буквально разрывал ее, выворачивал наружу, обнажая оголенные провода нервов.

Но и ему было больно. Он буквально под пальцами чувствовал, как она ломается. Он кроил себе новую гриффиндорку. Он ломал себя, перешагивал. В погоне за чем-то эфемерным и безличным.

Эта медлительность сводила его с ума. Он чуть не кончил, когда она положила свою голову на его плечо.

Она что, дрожит?

Она смеялась. Тихо и безвучно.

Он недоуменно посмотрел в ее глаза, а в них – непоколебимая решимость. Готовность чуть ли не к смерти.

– Можно вопрос?

– Все, что угодно, – соглашается он.

– Это у вас семейное? Ты был зачат также?

Для нее это было лишь мгновение. Мгновение – и она ударилась затылком, рассекая его, когда он сильно тряхнул ее. А дальше темная пелена, которая забрала всю боль, даря невесомость и незнание.

Для него целая вечность. Красная пелена перед глазами спала лишь в тот момент, когда он кончил. Его сразу отпустило.

– Грейнджер?..

Без сознания. И темно-алое пятно позади на стене.

– Грейнджер!

Аккуратно снимает ее и несет на тонкий и дырявый матрас, и тут он понимает, что ничуть не лучше свое тетки. Такой же фанатик без тормозов. Наспех подлатал ее, задерживаясь палочкой на особо сильных повреждениях. Его сперма стекала по бедрам вместе с кровяными сгустками, и вчерашняя картина вновь возникла перед глазами, скрутив желудок.

Следовало позвать Тинки, чтобы она снова помогла Гермионе, но он не стал. Он бы не вынес, если бы в еще одних глазах выглядел бы монстром.

– Две тысячи четыре, – считает Гермиона. – Две тысячи пять. Две тысячи шесть.

Он снова пришел к ней вечером, когда она уже посмела надеяться, что пронесло.

– Скучала?

– Катись к черту.

– Только если ты будешь меня там ждать, – улыбнулся он. – Повторим вчерашнее, или ты усвоила урок?

Она вздрогнула. Ей повезло, она помнила не все, но что помнила – внушало ужас.

– Нет, – качает она головой.

– Тогда раздевайся, – советует он и тоже начинает снимать с себя одежду.

– Но я не хочу, Малфой. Мне больно.

– Я предупреждал. Ты сама говорила – все, что угодно. Я не тянул тебя за язык.

– Давай не сегодня? – молит она, теребя пуговицу на штанах.

– Грейнджер, ты не понимаешь, – он замер, вглядываясь в осунувшееся лицо. – Ты моя. И я буду делать с тобой, что захочу, – дернул полы блузки вниз, заставив пуговицы рассыпаться, – и когда захочу, – чашечки лифчика тоже были стянуты.

– А я?

– Получай удовольствие, – рекомендует Драко, нажимая большим пальцем на сосок.

– Меня будут искать.

– Ты мертва для Ордена.

– Что?

– Ты не смогла сбежать вместе с Гарри Поттером. Ты мертва, Грейнджер. Тебя никто не будет искать.

Она замирает, не веря. Неужели – это все? Это и есть ее удел? Ее вклад в общее дело?

Он пользуется моментом, когда она окаменела, и несмело целует в шею.

– Что же будет со мной? – решилась она спросить спустя время.

– У тебя будет все, что попросишь, – обещает он.

– А как же свобода?

– Нет, ты только моя, – он заваливает ее на матрас, стягивая джинсы.

Какой-то непонятный секс. Она лежит и не шевелится, лишь смотрит в потолок и молча плачет, а он ничего не чувствует. Он ожидал бури, эмоций. А истерики все нет.

– Ты хочешь ребенка? – вдруг спросил он.

– Что? – перевела она на него удивленный взгляд. – Что? – растерялась Гермиона.

Он чувствовал, как она напряглась. Как мышцы обхватили его чуть ли не намертво. Она догадывалась, чувствовала, угадывала. Даже двигаться в ней было мучительно туго.

– Ну, ты вчера спросила, как я был зачат. Это намек?

– Ты болен?

– Тобой, – хмыкнул блондин.

– Нет, не хочу.

– Сейчас или вообще? – он не понимал, почему именно это вырвалось. Его очень волновала эта тема. Если быть честным, то это было единственным стимулом, почему он вообще очнулся. Почему не наложил на себя руки.

Ради ребенка. Его ребенка. Ее ребенка. Их ребенка. Которого больше нет, а она и не помнит.

– Когда-нибудь может быть, – честно ответила девушка. – Но не сейчас, – имеет ввиду она военное время.

– Сейчас, – его слова заставили обоих вздрогнуть.

– Нет! – закричала она. – Ты не посмеешь!

Но он лишь хрипло рассмеялся и сжал ее бедра сильнее, вкалачиваясь отчаяннее.

– Малфой, не дел… – прижался губами, заглушая возражения.

Он кончил и лежал на ней, наслаждаясь, как отчаянно она боролась с ним.

– Что же ты наделал? – плакала девушка, когда он встал с матраса. – Зачем ты так со мной?

– С нами, – мысленно поправил он.

– А я тебе не верю, – вдруг выпалила она. Рыдания моментально прекратились.

– Правда? – бегло улыбнулся Малфой.

– Ну я ведь не дура, – покачала она головой. – Ребенок от грязнокровки? – морщится Гермиона.

– Дура ты, Грейнджер, – он присел на корточки, глядя в ее синие глаза. – Я думал, даже магглы научились избавляться от нежелательной беременности. У волшебников это занимает буквально два глотка времени.

– Ты не посмеешь, – качает она потерянно головой.

– Посмею, Грейнджер, – обещает Драко. – Один пузырек, если тест будет положителен. И второй, чтобы ты к вечеру восстановилась.

– Ты монстр, – она с ужасом смотрит на него.

– Все для тебя, – рассмеялся он. Он потянулся, чтобы убрать влажную прядку с ее лица, но она ударила его по руке. – Не смей так больше делать, – он запустил руку в ее волосы, соприкасаясь с ней лбом. – Я единственное, что у тебя еще осталось.

– Катись к черту, – одними губами шепчет она.

– А как же это? – он достает из кармана небольшой пузырек. Когда Гермиона протягивает руку, чтобы взять его, Драко ловко прячет его за спиной. – Это последнее зелье, что я тебе даю. Проведи день с пользой и найди выход из этой ситуации.

– Какой?

– Подумай своей очаровательной головкой, – его взгляд многозначительно задержался на губах, и она все поняла.

– Монстр, – снова повторяет она.

– Так мне не давать зелье?

– Давай, – протягивает она руку.

Он ушел, чтобы вечером вернуться снова. У нее не было выхода, кроме как принять правила его игры. Она будет играть по его правилам, но сбежит при первой же возможности. Она себе это пообещала, когда в тот роковой день опустилась перед ним на колени, заглатывая член.

Он осмелел. Чувствовал, что она ломается, поэтому требовал большего. Ему было мало заглянуть к ней перед сном. Он мог и днем ее осчастливить. Она с достоинством выносила все его унижения. Она не знала, что секс может быть настолько унизительным для женщины, но Драко с невиданным упорством открывал ей что-то новое, заставляя со страхом ждать его следующего визита.

Последней каплей для нее стало то, что он снова подвесил ее, как в первый раз. Но в этот раз он еще и ноги зафиксировал. Она плакала, брыкалась, насколько ей позволял бондаж, но он не уходил до самого утра, любезно пользуясь всеми прелестями, которые были перед ним раскрыты.

После этого его не было неделю. Гермиона подумала, что ему доложили, что у нее начались эти дни, и именно поэтому он не спускался вниз. Но его просто не было в поместье, но кто же ей об этом сообщит.

Зато у нее появился новый гость. Она была удивлена, когда вечером дверь камеры распахнулась и на пороге стоял Люциус Малфой собственной персоной.

– Вы? – удивилась она.

– Я, – он тоже, как сын, наколдовал стул и уселся поудобнее.

– Зачем вы тут? – что-то сжималось в девичьей груди.

– Я хозяин дома, дорогуша, и могу делать все, что захочу.

Она содрогнулась, и он цокнул, когда это заметил.

– Просто решил посмотреть, что в вас такого. Какие мерзкие пороки мы порой скрываем от родных.

– Я не мерзкая, – обиделась Гермиона.

– Просто у вас грязная кровь, – согласился Малфой-Старший.

Гермиона благоразумно промолчала.

Он приходил к ней еще три дня, усаживался напротив ее матраса и просто смотрел, внимательно изучая. Его голубые глаза пронизывали насквозь. А в помещении было и без того холодно.

– Зачем вы это делаете? – как-то не выдержала Гермиона.

– Делаю, что?

– Смотрите на меня.

– Просто думаю.

– Тут? – уточнила Гермиона, обводя глазами камеру.

– Почему бы и нет.

– Странные вкусы, – подытожила девушка.

– Дурные вкусы – это наследственное, – прошелся он оценивающим взглядом по щуплой фигуре.

На пятый день он протянул ей яблоко во время своего вечернего визита.

– Это вас сын попросил следить за мной? – спросила она Люциуса.

– Нет.

– По-прежнему думаете?

– Да.

– О чем? – спросила она, не ожидая ответа.

Но он дал ответ.

– О том, что в Ордене кучка идиотов.

– Да как вы смеете оскорблять этих людей? – с места завелась шатенка.

– А как эти идиоты допустили, чтобы война затянулась?

Молчание.

– Ну, мы делаем все возможное, – неуверенно начала Гермиона.

– Да бросьте, мисс Грейнджер. Вам все преподнесли на блюдечке, а вы и не видите дальше собственного носа.

– Не думаю…

– А надо бы, – отрезал Люциус.

Гермиона ерзала, гадая, как воспользоваться разговорчивостью Люциуса, но он сам пошел ей навстречу.

– Вы ведь получили пророчество? Вы ведь знаете все, о чем там говорилось?

– Не понимаю, о чем вы, – тут же выпалила Гермиона.

Но он видел, что она поняла.

– Ну хотя бы начали поиски крестражей? – уточнил он.

Гермиона чуть было на автомате не кивнула, но вовремя взяла себя в руки, удивившись.

– Как я и говорил, кучка глупцов, – Люциус разозлился и встал со стула. – Именно поэтому мой сын рискует жизнью, именно поэтому сегодня вы потерпите очередное поражение, – и вышел, оставив Гермиону в крайнем замешательстве.

Его не было на следующий день. И Гермиона едва скрыла улыбку, когда он пришел через день.

– Надеюсь, вам удобно, – улыбнулся он, присаживаясь на стул. – Камера, конечно, не самая роскошная, но…

– Где остальные? Что с Орденом? Они целы? – засыпала она его вопросами, прижавшись к стене.

– Целы? – переспросил Малфой. – Едва ли кто-то из них… цел.

– Как же я устала от всех ваших игр, – Гермиона медленно сползла по стенке и сжала виски пальцами.

– Хорошо, – громко сказал Люциус. – Больше никаких тайн. Никаких загадок. И никакой лжи, – уточнил он. – Тебе предстоить стать орудием в наших руках.

– Я никогда не буду на стороне Пожирателей. Служить вам все равно, что прислуживать смерти.

– Предпочитаешь жизнь? – улыбнулся мужчина. – Это ведь мимолетный огонек. Череда мучительных мгновений в ожидании неизбежного.Это вечная война, котрую вы, мисс Грейнджер, как и ваш любимый Орден, не переживете.

Она кивнула, соглашаясь с его мыслями.

– И вы знаете это. Вы это видите, мисс Грейнджер. То, за что вы боретесь… Справедливости нет. Ее нет ни в жизни, ни в смерти.

– И чего вы добьетесь? Чему вы служите? – закричала Гермиона. – Все страдают. Уничтожив все, нельзя утолить эту боль.

– Вы не понимаете, мисс Грейнджер, – Люциус посмотрел на не как-то странно. – Темный Лорд разрушит систему, что всегда была порочной, и заменит ее другой, справедливой.

– Мистер Малфой, вы же не думаете, что я поверю, что все это время вы боролись за справедливость?

– И как мне тебя убедить? – он перешел на “ты”, и его вопрос завис в воздухе. – От нас ничего не зависело. От нашего первого вздоха до последнего все решения принимаются за нас, – грустно говорил Малфой. – И даже после смерти теперь у нас нет выбора.

На этих словах Гермиона вздрогнула. Она слышала, что Темный Лорд увлекся некромантией и стал возвращать трупы к жизни в виде инферналов, но услышать подтверждение было жутко.

– Взгляни вокруг, – подает голос Гермиона. – Чему и кому ты служишь, Люциус? – она не заметила, что тоже перешла на “ты”. –Разве ты не видишь, что сам стал орудием в руках Сам-Знаешь-Кого!

Он молчал, лишь смотрел на нее тяжелым взглядом. А потом бросил:

– У тебя есть выбор: стань союзником или слугой.

Уже в самых дверях он был пойман ее вопросом:

– А как же свобода воли?

– У нас никогда ее не было, львенок, – и ушел, громко хлопнув дверью. – Но скоро это изменится, – уже шепотом произнес он.

Времени не было.

Он снова пришел к ней. Гермиона ждала этого визита. Он всегда был точен, как по расписанию. Но в этот раз задерживался. Но вот ключ повернулся в замке, и дверь темницы отворилась. Девушка сразу сделала безразличное лицо.

– Очередной визит? – зевнула Грейнджер. – Эти бесконечные разговоры утомл…

– Они тебя не убедили? – усмехнулся Пожиратель. – Неважно, время разговоров прошло. Так или иначе, но ты будешь служить нам, – Гермиона усмехнулась на этих словах и хотела было возразить, но Пожиратель продолжил: – Сейчас я дам тебе всего один шанс. Стать соратником или стань слугой.

Гермиона недоверчиво посмотрела на высокую фигуру. Она уже целую неделю отказывалась от этого, с чего он взял, что именно сейчас она должна была согласиться? Что он прятал в руках, что держал за спиной?

– И какой же в этом смысл? – Гермиона пристально вглядывается в лицо мужчины. – Давать мне выбор… выбор… – мысли с бешеной скоростью завертелись в голове, складывая пазл. – Выбор… которого тебя лишили, – ахает девушка.

Мужчина дернулся, словно от пощечины. Настолько резкой была правда, брошенная с пола темницы.

– Даже после всего того, что вы натворили, в вашей душе еще живет надежда. Словно Люциус Малфой не смог подчинить в себе Пожирателя…

– Довольно!

– Вот зачем вы держите меня тут, – она продолжает строить догадки: – Вот почему возитесь со мной и уговариваете…

– Хватит, – громко просит Люциус.

– Потому что если такая, как я, потеряет надежду, то и вы сможете…

– Довольно! – он резко взмахивает рукой, заставляя девушку замолчать. – Подчинись. Ты только умножаешь свои страдания.

– Свои ли? – Гермиона не может сдержать победной улыбки. – Сейчас вся власть в твоих руках, Люциус Малфой. Как ты поступишь?

– Я слишком долго шел к этой цели, – невольно сорвалось с губ Люциуса.

– Тогда чего же ты ждешь? – нервы были натянуты, и девушка сорвалась на крик. – Сделай же это.

И он сделал. Бросил ей под ноги небольшой хрустальный пузырек. Осколки разлетелись по всей темнице, но главное, что небольшие, практически прозрачные, струйки закружились вокруг Гермионы. Они словно тянули ее в разные стороны, а потом резко подняли ее, удерживая над полом.

Гермиона пыталась хоть что-то разглядеть в этом серебристом вихре, но видела лишь напряженное лицо Люциуса Малфоя. Ей было больно, будто выкручивают каждый сустав – это серебрянной нитью обвивалась струйка вокруг тела.

– Аааа! – закричала Гермиона, когда ее обожгло. Ленточки впитались в тело.

Она посмотрела перед собой, стараясь ухватиться за реальность, но перед ней был лишь сожалеющий взгляд Люциуса.

Сожалеющий?!

Но Люциуса уже не было в камере. Сделав дело, мужчина поспешил к себе в кабинет. Если он и научился чему-то за это время, так хорошенько избавляться от ненужных воспоминаний.

Гермиона прижалась к двери и плакала. Она вспомнила.

Их первое знакомство.

Его первый комплимент про ее кривые ноги.

Их первый танец.

Его пиджак в ее шкафу.

Поцелуй на краю Черного Озера.

Случайная встреча в Хогсмиде.

Его забота о ней.

Их ребенок.

Их любовь.

Она рыдала и кричала, не в силах удержать боль внутри себя. Она царапала дверь, не зная, что по ту сторону дверей сидел мальчик с синими глазами и тоже плакал.

– Прости, – тихо шептали его губы. – Но у меня не было другого выхода. Я исправлю. Я все исправлю, – он тоже гладил дверь в поисках утешения.

========== Глава 24 ==========

Теодор Нотт. Таинственным гостем Малфой-мэнора был экс-студент школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. В принципе, Нотта все устраивало. Не устраивало Люциуса, который не чувствовал себя полноправным хозяином собственного поместья.

Даже Темный Лорд остерегался этого зеленого юнца. Наверное, именно поэтому Люциус принял самоубийственное предложение Нотта.

Малфой-старший долго к этому шел. И даже противился. Пусть он и не разделал теперешнюю политику своего господина, но и становиться предателем тоже не хотел. Особенно так открыто. Но ничего не мешало ставить ему палки в колеса.

Что он, собственно, и сделал.

В начале он долго и упорно запивал горе от потери супруги. А потом Теодор Нотт, уже не младший, а единственный, продемонстрировал ему несколько флаконов с воспоминаниями. И Люциус стал пить отчаяннее, словно хотел захлебнуться в алкоголе.

Да, он еще несколько лет назад подсунул малышке Уизли крестраж. И да, он знал, что это такое. Просто в Ордене были лишь глупцы, они додумались слишком поздно. Но он был к этому готов.

Единственное, к чему он не был готов, так это к тому, что собственный ребенок влюбится в грязнокровку. Немыслимо. Да еще и ярую сторонницу Светлой стороны.

Самоубийство. Смертельный приговор каждому.

Плечи Люциуса свела судорога. Но алкоголь притуплял все. Даже боль, если он мог ее еще чувствовать.

Определенно, в мисс Грейнджер было что-то такое, что привлекало внимание. К примеру, ее глубокие и умные глаза. Но этого недостаточно, чтобы удержать.

– Что же в тебе особенного? – задал вопрос Люциус вслух. Конечно, не получил ответа. Но и не нужен был.

Сын сам ему когда-то это сказал. Любовь. Чертова, глупая, надуманная любовь. Слишком преувеличенное чувство и бесполезное. Ее уже не существует. Не в их время. Привязанность, привычка, но не любовь. Но если сын хочет поиграть, он даст ему наиграться.

Но не долго. Ведь на Гермиону Грейнджер он слишком многое возлагал. Помолился Салазару и Моргане, чтобы гриффиндорка хоть на грамм оправдала ожидания.

– Стучаться не учили? – как-то злобно спросил Люциус.

– Люблю сюрпризы, – Нотт присел напротив.

Какое-то время они сверлили друг друга глазами. И Тео улыбнулся уголками губ, когда Люциус первым отвел взгляд.

– Тебе тут не рады, – буркнул Малфой.

– Я скоро вернусь в Албанию.

– Как скоро?

– Как сломаю твоему сыну жизнь, – холодно произнес Нотт.

Малфой вздрогнул.

– За что?

– Он трогал мои вещи, – просто ответил Нотт. – Сломал их, – с неподдельной горечью продолжил юноша. – Но все ради семьи, не так ли?

Малфой лишь сухо кивнул, залпом допивая полбокала.

– Семья делает нас слабыми, – согласился Люциус.

– Слушай внимательно, – Тео корпусом подался навстречу мужчине. – Я не буду повторять.

И Люциус тоже подался вперед. Что угодно, лишь бы вышвырнуть этого щенка. Но надо признать, весьма умного и хитрого.

– И ты сделаешь все, что она попросит, – закончил Нотт.

– Я не самоубийца, – покачал головой собеседник.

– Ты по уши в дерьме, Люциус, так что не советую прыгать с лодки, – самодовольно ухмыльнулся Теодор.

Прав. Снова прав. Люциус недовольно нахмурился. Что ж, молодое поколение было весьма лучше них.

– В пределах разумного, – согласился Малфой.

И Нотт кивнул, немного подумав. Тоже налил себе огневиски из бутылки. Смочил горло. Не то. Все было не то. Уже полгода, как было не то. Подумать только, все, что ему нужно, находится здесь, в этом доме. Протяни руки и возьми. Нельзя. На кону уже нечто большее, чем его собственная жизнь.