Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 79 страниц)

Ее.

Уже в самых дверях он обернулся.

– Где он? – спросил Теодор.

– Я не знаю, – Люциус понял, о ком говорил юноша. Но сообщить ему эту информацию, означало нарушить прямой приказ Темного Лорда.

– Мне это нужно, – топнул Тео ногой в знак нетерпения.

– Ничем не могу помочь, – торжествовал Люциус.

– Что ж, – Нотт пожал плечами и повернулся спиной к хозяину поместья. – Это единственный способ отвлечь меня от мести.

Он знал, что Люциус услышал его тихий шепот. Нотт давно усвоил одну истину – чтобы заставить кого-то себя услышать, надо быть тихим. Потому что тихие люди загадочны – никогда не знаешь, в какой момент они сделают глупость.

Утром Нотт найдет записку на столе в своей гостевой спальне. Он улыбнется предстоящей встрече. Даже испытает какой-то мандраж. Как ни крути, у него на носу встреча с самим Грин-де-Вальдом.

Гермиону Грейнджер никто не беспокоил пару дней. И она была этому рада. Но даже радость была исковеркана болью. Неправильная радость. Слезы безостановочно скатывались с глаз. Она не понимала, как она могла этого не помнить. Как она могла забыть… всю свою жизнь?

Но был вопрос, который не давал ей покоя – почему Драко не рассказал ей? Неужели, он оставил все в прошлом? Он ведь не мог ее использовать? Или мог? Мог.

Но сердце трепетало – не мог.

Люциус пришел на третий день. Она сразу же встала, как только он зашел в комнату. Не страх, уважение. Он вернул ей память, хотя не должен был этого делать.

– Мисс Грейнджер, – стул материализовался из воздуха, и мужчина грациозно присел на него.

– Мистер Малфой, – кивнула девушка.

– Вы готовы вернуться к нашему разговору?

Она этого боялась. Ждала и боялась. Думала об этом. Но что же выбрать – друзей, жизнь, Орден или любовь?

Это было равнозначно. Любовь и разум замерли в равновесье на весах.

Она кивнула, отстраненно и сдержано.

– Кем вы хотите быть, мисс Грейнджер? Слугой или соратницей?

– Я не хочу быть соратницей.

– Значит, слугой? – в его голосе отчетливо слышно разочарование.

– Союзницей, – поправила гриффиндорка. – Я буду вам союзницей, Люциус.

– Польщен, – растянул он губы в улыбке.

– Я долго думала, зачем вы это делали. Разговаривали со мной. Анализировали меня. Вы приоткрыли завесу над собой. вы очень рисковали. Я ценю это.

Он лишь впился в нее напряженными глазами. Кажется, теперешнее поколение намного дальновиднее.

– Я только сейчас поняла, как глупо все произошло в Министерстве Магии.

– Глупо?

– Конечно, – кивнула Гермиона. – Разве несколько пятикурсников могли отбить атаку Пожирателей Смерти?

– Смогли же, – улыбнулся мужчина.

– Вы поддались. Я отчетливо помню, как вы держали пророчество в руке, а потом разжали пальцы. Вы это сделали намеренно.

– Смелое заявление.

– Вы подсунули дневник Джинни. Вы знали, что рано или поздно, мы догадаемся. И мы догадались.

– Сколько?

– Осталось три, – честно ответила Гермиона. Если уж Люциус был с ней откровенным, она должна была ответить тем же.

– Похвально, – восхитился Люциус.

– Я буду вашей союзницей, – повторила Гермиона.

– Но вы пленница, – напомнил мужчина.

– Так помогите мне. Я хочу быть, как вы, – честно призналась Гермиона.

Двойным агентом. Он понял. Она поняла. Идеально.

– Вы понимаете, почему Драко стирал вам память?

– Он защищал меня.

– Что должны сделать вы?

– Защитить его теперь, – прошептала Гермиона, понимая, к чему клонит Люциус. – Я не скажу ему, что вспомнила, – помедлив, обещает девушка.

– И я должен вам верить?

– Но ведь вы мне уже доверились? – заморгала она глазами.

– Верно, – он не смог сдержать улыбки. Была бы она чистокровной, цены бы ей не было. – Но мне мало вашего слова.

– Чего вы хотите? Обет?

– Клятвы.

И она ее произнесла. Не задумываясь. Это было вновинку. Осознать, что ее оберегали с самого первого курса. Втайне помогали. Направляли. До дрожи в слабых ногах.

Она чувствовала себя слепой дурой. Рыбой, выплюнутый на берег, которая только и могла, что открывать и закрывать рот.

Судьба была непредсказуемой. И Гермиона с благодарностью приняла второй шанс. С благодарностью посмотрела на Люциуса, который снял с нее оковы. Больше не на цепи. Свободная личность. Несломленная. Но надломившаяся. А свобода – пустой звук. Гермиона теперь отчетливо понимала, что люди сами себя ограничивают.

Драко Малфой объявился в поместье спустя десять дней. Уставший, с подвязанной рукой, но живой.

Первым же делом он хотел пойти вниз. Но его самого воротило от того, как он пах – потом, кровью и смертью. Сначала душ, а потом все остальное.

– Ты ждал меня, как верная женушка? – хохотнул Драко, когда увидел Забини, развалившегося в кресле у окна.

– Ну почти, – в тон ответил Блейз. – Хотел с тобой поговорить.

– А я хочу хорошенько потрахаться, – Драко рубил правду, надеясь, что друг отстанет. – И если ты не готов составить мне компанию, то лучше потом.

– Ты был прав, – Блейз и ухом не повел. – Он жив.

– Кто?

– Ты знаешь, – утвердительно заявил мулат.

Драко сжался внутри, предчувствуя что-то. Что-то мрачное.

– И он придет за ней. Я знаю.

Он знал. Это именно он передал Теодору воспоминания. Не хотел, но отдал. Потому что Грейнджер заслуживала счастья. Она была единственной из них всех, кто заслужила чего-то хорошего. Она буквально выстрадала себе счастливую жизнь. И если Нотт поклялся, то Забини не видел повода ему не доверять или сомневаться.

– Не отдам, – прошипел Драко. – Она моя. Она досталась мне.

Блейз видел какой-то маниакальный блеск в глазах друга. Такой же, как и у Теодора. Бедная кошечка – он искренне сочувствовал Гермионе.

– У него все равно ничего не выйдет, – Драко сообщил это каким-то загробным голосом и словно под большим секретом.

– Уверен?

– Они… Он… Блейз, он такой уебок, – Драко поджал губы и поднял глаза к потолку. Надо держать все в себе. И эмоции, и слезы.

– Кто?

– Эти Уизли. Этот блядский Орден. Я убью каждого, кто в нем состоит, – непроизвольно вырвалось у Малфоя.

– Что такое? – Блейз напрягся. Каждое слово друга сочилось болью и холодной яростью.

– Они убили нас, Блейз, – ответил Драко, глядя мимо друга. – Этот рыжий убил наше будущее. Он убил моего ребенка. Моего неродившегося ребенка. Но ему показалось этого мало, – продолжал Драко. – Он стер ей память. Словно ничего не было. А потом подсунул ее мне, избитую, жалкую и ненавидящую меня. Словно плюнул.

– Как убил? – Блейз в это не верил.

– Я видел ее воспоминания, – он содрогнулся. – Как она кричала и звала меня в Больничном Крыле. Как курила какую-то травку, чтобы поговорить со мной. Извиниться, Блейз, – шептал он бледными губами. – Она хотела извиниться передо мной. Это я ее не уберег, но это она просила у меня прощения, – слезы все же потекли из глаз. Но он этого не стыдился. Блейз был отличным другом. Он все поймет.

– Почему ты утверждаешь, что Рон подсунул ее тебе? – Блейз не хотел в это верить. Не мог. Отказывался.

– Это Уизел их сдал, – безэмоционально сказал Драко. – Я видел его тут летом. Трус, – плюнул Драко. – Ушел от них и был пойман сразу же. Он даже штаны себе уделал, когда его начали пытать.

– Он их сдал? – не верил Забини. – Они ведь друзья, он не мог…

– Смог. Мы на все пойдем ради семьи. И он тоже. Он пообещал привести к Поттеру, и привел. Это ведь он произнес имя Темного Лорда, и их поймали егеря.

– Быть не может, – ахает Блейз.

Забини даже страшно представить, что случится с Гермионой, когда она об этом узнает. От нее так много скрывают, прикрываясь заботой. Бедная кошечка.

– Угу, – продолжал Драко. – Уизли их сдал, и их привели к нам. Я должен был опознать Поттера. Мы бы преподнесли его Темному Лорду, и тот бы… вернул нам свое расположение, – Малфой немного замялся, подбирая слова.

– А ты? – шепотом спросил Блейз. Но он уже знал правду.

– Он сдал, я не смог.

– Но почему?

Вместо ответа Драко поднял глаза на друга. Забини понял. Абсолютно все линии приводили к Гермионе Грейнджер.

– Уходи, – просит Драко. – Пожалуйста, – добавляет он.

Блейз не хочет его оставлять. Но понимает, что другу нужно побыть одному.

– Не ходи сегодня к ней, – советует он на прощание. – Ты не в себе.

Между строк читалось – ты сделаешь ей больно. Снова.

– Спокойной ночи, Блейз.

– Береги себя.

И Драко остался один. Он привык к одиночеству, но в этот раз оно ощущалось достаточно остро.

Он стоял под горячим душем, смывая горечь со своего тела. Вода омывала тело, но не забирала боль. Лишь слезы приносили мимолетное облегчение.

Он сразу лег в постель. Все же, в словах Блейза была правда – не стоило ему с ней встречаться.

Но не выдержал. Проснулся посреди ночи, накинул халат на голое тело и побежал, перепрыгивая по несколько ступенек. Она нужна была ему. Просто рядом.

Он слышал собственный пульс, который отражался от холодных стен подземелий. Бешеное сердцебиение. Чертова аритмия, так и умереть можно.

Тихо открыл дверь, чтобы не напугать гриффиндорку.

Сердце перестало стучать. Камера пуста. Ее не было.

Паника. Сердце снова забилось в отчаянии. Что с ней?

Перевезли?

Убили?

Сбежала?

Ответов не было. Только липкий страх пробирал до костей. Она была ведь так близко, а он снова упустил ее.

Разум отказывался хорошо работать. Упал на колени и стал ощупывать пол, будто она могла вырыть подкоп и сбежать таким образом.

– Не оставляй меня одного, – шептал он. – Не сейчас, когда ты вернулась.

Упал ничком на ее матрас и лежал. Минуту ли? Час? Бесконечность? Он не знал, время словно затянуло его в пузырь и лишило всех чувств.

– Хозяин?

– Тинки? – удивился он. – Тинки! – обрадовался Драко.

– Тинки почувствовала вашу боль и пришла, – хлопнула она ушами.

– Тинки, где Гермиона? – он назвал ее по имени и не сразу это понял. А когда понял, то растеклось тепло по венам. Это было так правильно – произносить ее имя. Да еще и вслух. – Гермиона, – чуть ли не по слогам повторил Драко, закрепляя успех.

– Мистер Малфой выделил ей комнату в нашем крыле.

– Выде… Что?

– Комнату, – повторила Тинки. – Она теперь работает на кухне.

– Рабо… почему? – Драко ничего не понимал. Его не было чуть больше двух недель дома. Он точно вернулся в Малфой-мэнор? Какая-то параллельная вселенная.

– Приказ хозяина, – потупила глаза Тинки.

– Она с вами?

– Только днем, мы присматриваем за ней на кухне. Но у нее отдельная комната. Так распорядился мистер Малфой.

Драко восхитился дальновидностью отца. Даже отдельную комнату ей выделил. Знал, что сын прибежит к юбке.

– Отведи меня, – приказывает он, вставая и отряхиваясь.

– Но ведь сейчас ночь, – попыталась заступиться за девушку эльфийка. Она прониклась к бедняжке. А еще видела, как Драко переживал за девчушку.

– Сейчас же, – жестко добавил он.

Тинки протянула к нему руку, чтобы переместить их в ее новую комнату, но Драко сделал шаг назад.

– Пешком, – ему надо было знать до секунды, сколько занимает путь из его комнаты в ее. Архиважно.

– Свободна, – взмахом руки он отпустил Тинки. И та исчезла, легонько поклонившись.

Потоптался перед дверью, не решаясь войти. Подумать только! В своем собственном доме стесняется зайти в комнату.

“– Но это ведь ее комната, – сам себе возразил Драко”.

Он был готов молиться на нее, но вместо этого бесцеремонно вторгся в ее пространство. То немногое, что у нее осталось.

Замер – дыхание перехватило от увиденного. Слишко давно не видел ее при свете. Пусть и не в свете дня, а в лунном, но она была прекрасна. Великолепна. Аж скулы свело.

Даже стоя на пороге, он видел, что ее сон беспокойный. Как трепетали ее ресницы, как часто она дышала.

Хотелось прижать к груди и согреть своим теплом. Хотелось успокоить ее собственным сердцебиением. Хотелось зацеловать ее, пока здоровый румянец снова не образуется на коже. Она прекрасна, как статуя, высеченная древними мастерами.

На цыпочках идет к ней. Просто прилечь рядом. Или присесть. Просто дышать одним воздухом. Но половица так некстати скрипнула, и Гермиона тут же вскрикнула, сев на кровати.

Его сердце сжалось. Такой простой звук – а она была напугана. И он в этом косвенно виноват, что она стала такой зашуганной. Память услужливо подбрасывала все то, через что именно он заставил ее пройти.

– Это всего лишь я, Грейнджер, – подал голос Драко. Как же хотелось снова произнести ее имя вслух.

– Малфой? – Чуть не назвала его по имени, но вовремя опомнилась.

– Скучала по мне? – он присел на край кровати.

Улыбнулся. Отец выделил ей среднюю комнатку, но вот кровать была добротной.

– Не в этой жизни, – голос дрожал. Сердце щемило, а пальцы кололо, настолько сильно хотелось до него дотронуться. Так нужно было убедиться, что это не очередной сон, и он действительно к ней пришел.

Нельзя.

Они были по разные стороны нельзя.

– Я очень по тебе скучал, – честно признался слизеринец. Рука потянулась и сжала кудрявую прядь. Наклонился и понюхал ее, заставив девушку вздрогнуть.

Одеяло, что она прижимала к груди, соскользнуло, оголив грудь.

В тишине было слышно, как он сглотнул, увидев само совершенство.

– Грейнджер?

– Да… – Не то вопрос, не то согласие.

Губы в губы. Жадно и отчаянно. Она плакала, потому что он был рядом. А он чувствовал себя мразью, которая снова ее принуждает.

Драко отчаянно старался обмануть сам себя, воображая, что она плачет, потому что скучала, а не потому что ей страшно, и она хочет избежать боли.

Язык вылизывал ее рот, наслаждаясь теплотой и податливостью. Ее руки скользили по его плечам. Он стал потихоньку заваливаться на нее.

Медленно целовал ее кожу, смакуя каждый миллиметр. Все на память. Вот тут вздувшаяся венка. Вот тут родинка на ключице. Вот тут надо надавить посильнее, чтобы она…

Да, она застонала. Он был на правильном пути. Он помнил. Он знал ее, как собственное имя. Вдоль и поперек.

Он откинул ее одеяло. Мерлин, даже без ночнушки. В одних хлопковых трусиках. Голову снесло окончательно. Движения стали немного резкими, практически грубыми. Он уже оказался между ее ног и не мог думать.

Она вздрогнула, когда полы его халата распахнулись, и он коснулся ее живота членом.

– Нет, – жалобно прошептала девушка.

– Но почему? – он замер. Она молчала. Даже не смотрела на него. Видит Мерлин, он не хотел принуждать. – Грейнджер, тебе напомнить о нашем соглашении?

Ее плечи дрогнули. Без того тусклый взгляд стал еще тусклее. Она прошептала тихое “Нет” и откинулась на подушку, согнув и расставив ноги пошире.

– А я напомню, – жестко продолжал он, запуская пальцы в ее трусы. – Моя в любое время. В любую дырку.

Слова ранили, сдирая корочку на сердце, заставляя кровоточить. А ему этого было мало.

– Ну так что, дорогая, куда я сегодня кончу?

Он видел, как она прикрыла глаза. И эта блядская слеза вытекла из левого глаза.

– Ну что ж, решу сам, – великодушно соглашается Драко.

Не сводит с ее напряженного лица своих напряженных глаз. Пальцы ласкают промежность, подготавливая к половому акту. Но он не чувствует ее отдачи.

Он чувствует ее страх.

– Оденься и пошли, – он встает и запахивает халат.

– Далеко?

Смотрит на нее каким-то непонятным взглядом.

– В мою постель.

Вздрогнула, словно от пощечины. Но низ живота заныл. Такое дежавю, когда он говорил таким безапелляционным тоном.

У нее не было вещей. Просто шерстяное платье. Серое, как и ее дальнейшая жизнь. Которое она и напялила на себя. Он протянул ей руку, но она отшатнулась. Он бегло улыбнулся.

И тем не менее, она позволила ему положить руку на свою талию, когда они выходили из комнаты. Сердце предательски сжалось, предсказывая, что сюда она больше не вернется. Вот так Драко Малфой лишил ее небольшого, но пространства. Места, где она могла побыть одна.

Дверь его комнаты закрылась с каким-то жутким скрипением. И это казалось совершенно нереалистичным. Они же все-таки аристократы.

– Хочешь принять душ? – предлагает Драко, видя, что девушку колотит.

Она лихо трясет головой, отказываясь.

– Без меня, – уточняет блондин, и Гермиона радостно кивает.

Все, чтобы оттянуть неизбежное.

Он сам набрал ей ванну. Даже добавил пену. Достал новое полотенце и положил свой второй халат. Ей так шли его вещи, если бы она знала. Он всегда вспоминал ее в его футболке, там, в хогвартской спаленке.

– Готово, – он вышел из ванной. – Я положил халат на столик.

Она скрылась моментально. Даже не взглянула. Даже не поблагодарила.

Он налил себе огневиски, чтобы унять легкий тремор. Черт, его трясло, как первокурсника. Еще никогда он так не волновался перед сексом. Да что же с ним?!

Ее не было слишком долго. На секунду запаниковал, вдруг она что-то с собой сделала? Но нет, его храбрая гриффиндорка пережила пытки чокнутой Лестрейндж, и секс с ним переживет.

– Грейнджер? – он постучался в дверь. Не рискнул войти. Но припугнул: – Если ты не выйдешь через пять минут, то через пять минут и одну секунду я составлю тебе компанию, – он внутренне засмеялся с собственной угрозы.

И она вылетела из ванной ровно через четыре минуты пятьдесят девять секунд под его звонкий смех. И замерла посреди комнаты.

– Подойти, – хрипло просит он.

На подкашивающихся ногах подходит, между ними буквально несколько сантиметров. Она стоит перед ним, разрумяненная после горячей воды, а он сидит в кресле, блуждая глазами по ее фигуре.

Практически как в их первый раз.

– Разденься, – сам поморщился от воспоминаний.

Улыбнулся, когда она нырнула дрожащими ладонями под халат и скинула его на пол. Гордо переступила через махровую кучу на полу. Их колени соприкоснулись.

Улыбка стала еще шире. Белья на ней было. И это радовало, ведь означало, что она приняла свою участь. Он судорожно сглотнул. Это не могло быть реальностью – исключительно его фантазия. Очередной несбывшейся сон.

Но язык предательски прилипал к небу, потому что он чувствовал ее. Каждой клеточкой изнывающего от желания тела.

– На колени, – рвано произносит он.

И она послушно опускается перед его ногами, заставляя его охнуть от покладистости. Ее руки медленно движутся по его коленям и выше, к паху – он ведь для этого ее поставил на колени.

Но Грейнджер помнила. Знала. Стоять на коленях – не всегда быть униженной. Это власть. Дикая и первобытная. Животная. Над мужчиной. Тем более над Малфоем.

– Нет, – он запустил руку в ее влажные волосы и потянул девушку на себя. – На мои колени.

И она удобно устроилась на них, выгибаясь под ласками его нежных пальцев. Позволила себе закрыть глаза и отдаться только ощущениям. Это ведь секс. Просто секс, не больше. Они уже этим занимались. И это было великолепно. Настолько великолепно, что промежность начинала увлажняться только от воспоминаний об этом.

Его руки заново ее познают. Пальцы бегло ощупали позвоночник, проверяя каждую косточку. Пробежались по выпирающим ребрам. Губы утонули в ключицах. Он сам утонул в ней – полностью и без остатка. Безвозвратно. Потерялся.

– Поцелуй меня, – жадно выдает он, посылая мурашки по ее телу.

Губы врезались в губы и разбились друг о друга. Он слышал стук ее сердца своими ребрами. А может, ее сердце билось внутри его грудной клетки?

Не мог терпеть. Больше не мог. Был готов ждать всю жизнь, но не сегодняшний вечер.

Подхватил на руки и отнес на кровать. Как он и мечтал. Его женщина в его кровати. В его доме.

Но как бы ему не хотелось поскорее приступить к самой интересной части сценария этой ночи, он видел, что в кровати она стала другой. Не такой.

Сил нет терпеть. Просто на последних микрополях сознания.

Поставил ее на четвереньки, задницей к себе. Она уткнулась лбом в покрывало. Она ждала боли. Ведь это Малфой. Целый год с ним было больно. Его халат с легким шелестом упал на пол – ее нервы натянулись. Ждали боли. Но вместо этого он нежно погладил пальцами поясницу.

Кончики пальцев кружили по ягодицам, дразня едва уловимыми касаниями. Она всхлипнула, когда он нежно раздвинул половые губы. Судорожно втянула в себя воздух, когда он стал массировать клитор.

В голове промелькнула спасительная мысль, что это в камере он был жестким и властным, а сейчас все будет по-другому. Иначе. Но он вернул ее на землю, сухо бросив:

– Не обольщайся, любовь моя, это первый и последний раз.

Всхлип все равно сорвался с губ. Но где-то глубоко в душе она была благодарна. Хотя бы один раз. Подальше от боли.

Она была готова. Физически. Можно было загнать по самые яйца – ее естественная смазка это позволяла. Но он медлил. Он ведь сам сказал, что всего один раз. И он даст ей. Один раз. Не более. Не менее.

Хлопнул влажной от ее выделений рукой по левой ягодице, размазывая влагу. Прошелся между ягодицами пальцами, намеренно задерживаясь дольше положенного на второй дырочке. Не сегодня, но он улыбнулся, когда она вздрогнула.

Хлопнул снова по ягодице, оставляя красный след от пальцев. Она лишилась этого – чувства безопасности. Будет больно. Она чувствовала боль.

Сильнее надавил на поясницу, заставляя прогнуться и предоставить лучший доступ к своим прелестям. Чувствовала, как его большой член трется о половые губы. Как головка пениса утыкается в клитор, дразня в подобии прелюдии.

Ждала дерзкого выпада, сопровождаемого болью. Нет, все было иначе. Было слишком нежно. Невероятно. Даже не пальцами. Языком. Он проник в нее языком. Осторожно толкался круговыми движениями, медленно пробираясь внутрь, миллиметр за миллиметр.

– Мерлин, – прошептала гриффиндорка.

– Драко Малфой, – прервался он. – Тебя трахает Драко Малфой.

И практически сразу накинулся на нее. Губы жадно целовали все, до чего могли дотянуться. Всасывали. Покусывали. Ласкали.

Язык плавно кружил по клитору, чтобы потом соскользнуть вниз, вызывая стон разочарования. Хлопал по клитору, по оголенному комку нервов.

Зубы тоже дразнили ее, прикусывая бугорок. Страх усиливал желание. Пробуждал любопытство.

Текла. Как сука. Для него. Ее запах сводил с ума. Ему было этого мало. Не церемонясь, ворвался в нее сразу двумя пальцами, выбив этим жестом громкий стон. Пальцы ловко орудовали, лаская переднюю стенку влагалица.

Совсем скоро количество пальцев в ней с двух увеличилось до четырех. Она подмахивала ему бедрами, пытаясь получить свое. Все-таки, Драко был непредсказуем. Никто не знал предел его щедрости.

Ускорил напор губами, язык стал активнее парить над клитором. Она была на грани. Что-то жалобно скулила и просила еще. Металась, сжимая шелковое покрывало в кулачках.

Вытащил хорошо смазанную руку и вернулся к тугой дырочке ануса. Не понимал этого, но все равно просунул туда два пальца, которые вошли с небольшим трудом.

“– Возбуждена до предела, – пронеслось в голове у Малфоя. – Даже не заметила.”

Он буквально чувствовал начало ее оргазма. Как напряглись мышцы, как она вся сжалась. Как откинула голову, чтобы застонать.

Он успел резким движением ее перевернуть на спину. Она не успела даже застонать от чувства пустоты, как он одним движением ее наполнил.

Она широко распахнула глаза, и Драко утонул в этом океане. Синем. Темном. Бездонном. Его.

Кажется, он уткнулся сразу в матку, настолько глубоким был толчок. Он чувствовал. Он успел. Ее первые сокращения. Ее судороги, что сдавливали его со всех сторон. Ее звонкие возгласы и отчаянные мольбы. Ее руки, судорожно цепляющиеся за его плечи.

А он так и завис над ней, не смея даже пошевелиться. Впитывал ее. Чувствовал не только членом, но и сердцем, если оно могло что-то чувствовать. Хотелось поцеловать, чтобы усилить момент, но решил не рисковать. Не стоит травмировать Гермиону собственной влагой.

Но она его удивила. В какой-то момент ее так сильно выгнуло, что губы встретились. Не отстранилась. Нежно облизнула его губы и чуть раздвинула свои, словно приглашая.

И он со стоном принял это безмолвное приглашение. Как завоеватель ворвался в податливый рот. Вылизал каждый уголок, словно от этого зависела его жизнь. Борьба языков не на жизнь, а на смерть. Ее легкие стоны.

Как только он почувствовал, что пульсация внизу стала стихать, начал медленно двигаться в ней, продлевая удовольствие.

И она с благодарностью отзывалась на каждый толчок, встречая его. Ноги обвились вокруг его бедер, пятки чуть ли не до синяков вжимались в его зад.

– Сильнее, – попросила она.

И он понял, что сейчас умрет. Оставит этим ей травму на всю оставшуюся жизнь.

– Еще, пожалуйста, – металась она под ним.

– Да, да, – отвечал он невпопад. Сопровождал каждое “да” легким поцелуем в висок или лоб. – Да, да, да!

Это был его предел. Больше не мог. Душа не могла. Сперма уже заливала его собственный мозг в поисках выхода.

– Нет, нет, – опомнилась Гермиона. – Только не в меня!

Он не мог. Не сегодня. Он умрет, если остановится хоть на секунду. В конце-концов у них договор.

– Давай я тебе отсосу? – предпринимает Гермиона отчаянную попытку избежать попадания спермы внутрь.

Просто предложила. Но лишь подтолкнула его кончить скорее.

Поняла и смирилась, когда он сбился с темпа. Когда уткнулся своим носом в ее плечо. Закрыла глаза, попробовав абстрагироваться. В душе тлела надежда, что он хотя бы высунет. Ненадежно, но ей было бы спокойнее.

– Нет, – тихо простонала она, чувствуя, как теплая сперма обтекает влагалище.

– Да, – простонал он, выстреливая тугими струями спермы в самую ее суть.

Зависнул на локтях и не шевелился, наслаждаясь, как член медленно опадает в ней. Кайфовал. Ловил момент.

Она начала барахтаться, чтобы скинуть его с себя. Хотелось убежать в ванну и смыть с себя все это. Но он не дал. Завалилися на бок и потянул ее за собой, крепко прижимая к своей груди.

– Ты спишь тут, Грейнджер. Я хочу видеть тебя в своей постели каждый вечер, – выдохнул он ей в волосы.

– Разве это не на один раз? – вздрогнула девушка.

Он рассмеялся. Хрипло и расслаблено.

– Первый и последний раз, когда я удосужился тебя подготовить, – наконец произнес он. – Будь готова, Грейнджер. Напряги свой мозг и горячо пофантазируй, иначе будет больно, – хохотнул Драко.

– Я тебе не проститутка, – возмутилась девушка.

– Верно, – согласился слизеринец. – Я тебе не плачу. И ты никому не даешь еще, – добавил он собственнически.

– Какая честь, – огрызнулась Грейнджер.

– Это совет, – устало сказал Драко. Он хорошо потрахался, и сейчас сон медленно заставлял парня закрыть глаза. – Иначе мне придется об этом позаботится.

Она не поняла, что значит – “позаботится”?

– Тогда позаботься, – самоуверенно отвечает Гермиона. Если он хотел так ее припугнуть, то ничего не добьется.

Он лишь рассмеялся с ее выходки. Вот эта Грейнджер ему нравилась. Прежняя. Показывающая коготки.

– Ты сама будешь рада моему обществу, – сонно улыбнулся, бесцельно блуждая по ее бедру. – Я сделаю из тебя хорошую шлюшку.

Она поморщилась. Какой-то осадок поднялся на душе. А еще она чувствовала, как он снова запустил руку в треугольник между ее бедер. Не брезговал – втирал в нее сперму, нежно поглаживая клитор.

Она часто-часто задышала. Как ни крути, с физиологией она бороться не умела.

– Какие-то еще пожелания, мистер Малфой? – выплюнула она.

– О да, – с готовностью откликнулся он. – Люблю минет по утрам.

Он тут же заснул, продолжая все равно ее нежно поглаживать. Чисто физически не мог от нее отказаться. И она тоже заснула, как только позволила себе расслабиться.

Идилия.

Она думала, что он пошутил. Но нет, она проснулась от того, что Драко настойчиво тыкался своим членом между ее грудей.

– Малфой! – недовольно прошипела девушка, сонно приоткрыв глаза.

– Я же ночью предупреждал, – улыбнулся он, наслаждаясь смесью страха, паники и чего-то еще на ее лице.

Но Гермиона не могла. Просто не могла. Она ведь не такая. Ну почему война калечит все и всех? За что? Куда делся очаровательный каштановый ангелок, которого так любили родители? Почему она стала сукой?

Нет ответов.

– Смотри, Грейнджер, – Драко встал с кровати и взял со стола небольшой пузырек. – Знаешь, что это?

Гермиона напрягала мозги, пытаясь по цвету зелья определить, что это могло быть. Но вынуждена была отрицательно покачать головой. Ее шокировало то, что она не смогла определить зелье. Даже немного запаниковала – наверное, у нее сотрясение мозга. Или она двинулась им за время пыток .

– Вот эту чудо настойку дают шлюшкам в Лютном. Смекаешь?

– Ты там частый гость, что тебе тоже? – ее паника успокоилась. Она не сошла с ума, и у нее нет сотрясения. Просто она о таком и не могла знать.

– Это для тебя, – Драко был сама любезность, улыбаясь во все зубы. Скорее, оскал, а не улыбка.

– Мне не нужно, спасибо, – дернулась гриффиндорка, прижимая к груди одеяло.

– Это от сухости между твоих ног, Грейнджер, – вот сейчас он снова был собой. Скотиной.

– До тебя у меня не было с этим проблем, – выплюнула девушка.

– Замечательно, – проглотил, словно не заметил. Заметил, но не покажет. – Если тебе понадобится, то они вот тут, – он снова убрал пузырек в стол.

Гермиона смотрела и не верила, что все происходит с ней. Невозможно.

– Для чего мне это? – вопрос сам слетел с губ.

– Чтобы совесть не мучила, – хмыкнул Драко. – Будешь всегда мокрой для меня. Мне бы это польстило.

Польстило – если бы без зелья.

Гермиона дала себе слово, что никогда не воспользуется этой проститутской настойкой.

Но на удивление, Драко всего лишь ее припугнул и отпустил. У нее был впереди целый день, чтобы свыкнуться с новою ролью – личная подстилка Драко Малфоя. Обидно, ведь совсем недавно у них что-то намечалось. Но это было в прошлой жизни. В школе.

Гермиона честно выполняла свои обязанности. Ее сдали домовикам на кухню и запретили выходить. Если сначала Гермиону это не устраивало, то уже на пятый день она поняла, что кухня – кладезь информации. Да, домовикам запрещено было кому-либо рассказывать о хозяинах. Но друг с другом они это смело обсуждали.

Сначала они с опаской посматривали на нового человека на кухне, но потом разглядели в ней еще одну прислугу. Даже не прислугу – Грейнджер была ниже них. И Гермиона грела уши. Самым прямым и наглым способом.

Она считала себя в центре событий – она знала, кто и когда из Пожирателей уедет из страны, как долго Волан-де-Морта не будет в том или ином месте, сколько пленников сегодня убила чокнутая Лестрейндж. А еще она знала обо всех неудачах Ордена.

Знала – все. Но что могла сделать? Ничего. И это ее убивало, медленно разрушая изнутри. Пару раз она даже держала в руках свежий выпуск Пророка. Статья о ней – то ли мертва, то ли пропала без вести.

Ей нужны были ее вещи. Те, которые были с ней во время скитаний. Потому что в одну из штанин узких джинсов была вшита монета – галеон. Именно так могли связаться друг с другом члены Отряда Дамблдора. Она должна дать знать, что она жива и продолжает бороться. Ее не сломить. Она и в плену будет помогать Гарри.

Но в плену ли? В самом сердце логова Пожирателей она нашла неожиданного союзника. И что-то подсказывало, что Люциус еще ее удивит.

Она играла роль, которую от нее ожидали. И все были довольны. Кроме Грейнджер, которая ненавидела себя с приближением темноты. Ведь должна была спать с Драко. Должна. Не хотела.