Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 79 страниц)

– Нет, извини.

– Тебе незачем извиняться, Гермиона, – он типо улыбнулся ей.

Если бы она могла, она провалилась бы в подземелья, а оттуда сразу в ад. С каждым днем Нотт становился все лучше и лучше в ее глазах, а она падала ниже и ниже. И единственный человек, который давал ей руку, чтобы вырваться из пучины был Малфой. Но вместо того, чтобы помочь ей подняться, он, наоборот, топил ее.

Малфой бредил. Парень метался по кровати, что-то бормоча. Нотт пытался как-то его придержать, но это плохо получалось.

– Погладь его, – советует Гермиона.

– Что? – Не понял Теодор.

– Ну успокой его. Погладь.

– Я думаю, у тебя лучше получится, – Нотт тут же отдернул руку, который сжимал запястья Малфоя.

– Я думаю, меня не так поймут. Это же Малфой, – пояснила гриффиндорка.

– Я никому не скажу, – обещает Тео.

Гермиона медленно, чертовски медленно, сжала одной рукой его запястья, и парень замер, перестав метаться. Другой рукой она стала перебирать его волосы. Девушка даже подула на его лоб, словно это могло моментально сбить температуру.

Нотт внимательно смотрел за действом, что разворачивалось прямо на его глазах. Это было бы даже умилительно, не будь это сама Гермиона Грейнджер, заботливо склонившаяся над самим Драко Малфоем. Нотт ревновал. Ему не нравилось, как рука Драко сжала в ответ ее руку. Ему не нравилось, как она смотрела на него. Но он не мог ничего сделать, поскольку больничное крыло – это не место для сцен.

Теодор был так погружен, что даже не заметил, как Малфой промычал что-то похожее на “Гермиона”. А вот Гермиона не только услышала, но и разобрала. Быстро спрятав появившуюся улыбку, она обратилась к Нотту:

– Я думаю, тебе лучше пойти в гостиную факультета. Скоро отбой, и мадам Помфри нас выгонит.

– А ты?

– Я еще немного посижу и тоже пойду. – пообещала она. – ТЫ же видишь, у него бред. У меня хорошие отношения с мадам Помфри, да и после школы я хочу изучать колдомедицину, так что она мне разрешит немного задержаться.

Нотт не спешил отвечать. Он полез в карман мантии и достал оттуда свой пузырек с таблетками. Три таблетки упали на его ладонь, и парень поспешил их проглотить, немного поморщившись.

– День сегодня был напряженный, – пояснил Теодор, встретив вопрошающий взгляд.

– А не много ли? – забеспокоилась Гермиона.

Нотт хотел рассмеяться и заявить, что они все равно не помогают, что это просто эффект плацебо, но, в который раз, просто улыбннулся:

– Все болячки от нервов, – юноша встал, поправил со своей стороны одеяло, подоткнув его под Драко, и обошел, встав за спиной у Гермионы.

Она напряглась. Нервы натянулись. Позвоночник дрожал. Гермиона не понимала, что происходит, но стало страшно. Он поцеловал ее в макушку, положив ладони на ее плечи. А потом его руки стали спускаться ниже.

– Не тут, – вздрогнула Гермиона.

Он потянул ее вверх, заставляя подняться. Она развернулась и теперь смотрела ему в глаза.

– Не тут, – повторила она чуть более увереннее.

Он наклонив голову, его губы потянулись к ее губам, но девушка чуть повела головой, и в итоге его губы просто проскользили по ее щеки. Но Теодор не растерялся, и словно все шло по плану, заскользил дальше по линии челюсти, нежно, едва касаясь, целуя.

– Ты великолепна, Гермиона, – прошептал он ей на ухо. Он ушел, не оглядываясь, чтобы не остаться, чтобы себя не накручивать.

Гермиона долго смотрела ему вслед, скрестив ладони на груди. Было морально тяжело, она не могла держать себя в руках, поэтому руки стали подниматься вверх, пока ладони не сжали собственное горло. Она чувствовала, как быстро бьется ее сердце, но никак не могла его унять. В себя ее привело очередное бормотание Малфоя, и Гермиона вновь опустилась рядом. Уткнулась лбом в простынь и плакала, выплакивая обиду на саму себя. Она оплакивала себя. Никто не был крайним или виноватым, просто она запуталась и свернула не туда. А когда захотела вернуться обратно – мост был сожжен.

Гарри Поттер стоял, как громом пораженный, под своей мантией-невидимкой. Он шел узнать, как его враг (враг ли теперь?), но стал свидетелем весьма интимной сцены. Он вторгся в личное пространство Гермионы, и ему было вдвойне неловко. Он шел за искуплением. Он устал быть бойцом. Он шел за примирением. Но Дамблдор и Снегг тоже тут были, поэтому Гарри не рискнул встать рядом с Гермионой, а трусливо спрятался под мантией.

На его удивление, он не злился на подругу. Он злился на себя. Он виноват в том, что Гермиона сейчас сидит и плачет у кровати Малфоя. Он не должен был заставлять ее следить за ним или приглядывать. Он бросил ее под амбразуру и винить мог только себя. Он ушел, а она вздрогнула, когда хлопнула дверь.

Прошло пять дней, а Малфой все не выписывался. Он думал, что сбежит из Лазарета уже на следующее утро, но был удивлен, что Грейнджер спала рядом, сидя.

Но это была не одноразовая акция. Днем она тоже заскочила к нему, дав яблоко. Вечером она тоже пришла. Бесило только то, что она не могла задержаться, ведь ловила подозрительные взгляды. Она не могла навещать его все время одна, поэтому приходила то с Блейзом, то с Теодором, который так важно придерживал ее за талию, что у Драко аж зубы скрипели.

А Гермиону бесили презенты, что наивные дурочки приносили к нему. Они возвели тут чуть ли не алтарь в его честь.

Только вечером они могли остаться вдвоем. Но мадам Помфри давала ему какое-то сильное зелье, и слизеринца срубало, поэтому Гермиона просто смотрела, как он спит. Спит и не выеживается.

Как-то раз к Малфою пришел крайне необычный посетитель.

– Поттер? – Драко даже отложил книгу и уселся поудобнее, сохранив аристократический лоск.

– Малфой, – кивнул Гарри и сел на стул рядом. Гриффиндорец опасливо оглядывался по сторонам.

– За чем ты тут? – шепотом спросил Драко тоже оглядываясь.

– За искуплением, – не просто Поттеру это далось.

– За чем? – Если бы Драко мог, он бы провалился.

– Ты все верно расслышал.

Это было сложно для Гарри. Это было нереально для Драко. Оба старались ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это правда. Больничная пижама душила, и Драко дернул ворот, а Гарри все продолжал и продолжал рассказывать. Он рассказывал все, абсолютно все.

– Подожди, – остановил его блондин. – Зачем ты мне это говоришь? – Драко очень хотелось думать, что Невилл держал язык за зубами.

– Дамблдор, – выдохнул Гарри.

И Малфой тоже выдохнул. Так выдохнул, что закашлялся – не эту фамилию он ожидал услышать.

– Я слышал, как директор спорил со Снеггом, – продолжал Гарри. – Снегг еще сказал, что я свинья, которую…

– На этом можно остановиться, – Драко заливисто рассмеялся, приложив ладонь к губам.

– Нет, ты не понимаешь, – Гарри пытался договорить, но Драко его снова перебил:

– Поттер, пожалуйста, остановись, – слизеринец пытается вернуть дыхание в норму. – Я больше не вынесу твоих откровений.

– Малфой, я к тебе не шутки пришел рассказывать, а по делу! – Гарри почувствовал себя глупо. Он надеялся, что все пройдет более гладко. Ха!

– Поттер, я…

– Ты заткнешься и выслушаешь меня, понял? – Гарри взял себя в руки. Малфой бы рассмеялся, но в зеленых глазах пылала решимость.

– Почему ты мне это рассказываешь, Поттер? Мы ведь совсем не друзья.

– Потому что Дамблдор сказал, что он растил нас врагами специально, как ты не понимаешь! – Эмоции зашкаливали, голос повышался.

– Что? – Драко напрягся.

– Он так и сказал, что выросли сильные лидеры, понимаешь?

– Нет, – честно сказал Драко но у него будет впереди еще вся ночь, чтобы это обдумать.

– Тоже не понимаю, какой из тебя лидер, – огрызнулся гриффиндорец. – У тебя даже метки нет черной.

– Потому что метки нет? – Драко не мог поверить, что Поттер оценивает лидерство наличием изъяна на предплечье.

– Даже у Нотта она есть, а у тебя нет, – Гарри поправил очки. – Честно, я разочарован. Думал, что придется тебе врезать, если встретимся за пределами Хогвартса, но…

– Но теперь придется втащить Нотту, да? – Малфоя забавлялся. – А их отношения с Гермионой тебя не смущают? – слизеринец взмахом руки отбросил волосы со лба.

– Это ее выбор, – пожал плечами Гарри.

– И? Он ведь мерзкий пожиратель, слуга Темного Лорда, разве нет? – Драко внимательно следил за своим собеседником.

– Мне он тоже не нравится, – губы Гарри дрогнули, – но я должен… должен дать шанс этим отношениям.

– Почему? – Облизнул Драко пересохшие губы. Он тянулся к Поттеру, чувствуя, что сейчас тот скажет что-то важное, что-то, что пригодится в дальнейшем.

– У этих отношений нет будущего, – Поттер даже не догадывается, что он крушит одной фразой. – Розовые очки, рано или поздно, но спадут.

– Любовь пройдет, а дружба останется?

– Именно, – кивает Гарри.

– Именно поэтому у нее ничего не вышло с Уизли?

– Они разные, – ответил Гарри, – Рон и Гермиона. Как Теодор и Гермиона.

– Убирайся, Поттер, – Драко прикрыл глаза. Все, что он хотел узнать, Гарри ему выболтал, теперь было скучно. – Мне это не интересно.

– Я просто хочу пожать тебе руку, – выпалил гриффиндорец, – которую не пожал на первом курсе. Думаю, все было бы иначе.

Малфой даже хмыкнул от такого заявления. А как оно было бы? Но Драко не мог представить, как это было бы, но в мозгу четко пульсировала мысль, что у них с Грейнджер был бы шанс. Или даже несколько. И все было бы намного раньше. А времени было бы больше.

– Глупо, – Малфой откидывается на спинку кровати.

– Думаешь? – Гарри впивается в него глазами.

– Уверен.

– А знаешь, что действительно глупо? – Поттер пересаживается со стула на край его кровати. Рефлекторно Драко хочет отодвинуться, но некуда. – Глупо, Малфой, пожимать руку пожирателю, но я это готов сделать.

– Как мы выяснили, у меня нет метки, – серые глаза в упор смотрят в зеленые.

– Я не знаю, как именно ты ее прячешь, но поверь, Малфой, я и это узнаю, – Гарри многозначительно замолчал, давая Малфою шанс подумать.

– Что еще ты знаешь?

– Я знаю, что Кэти Белл проклял ты. Это ты наложил на нее Империо и заставил пронести в замок то ожерелье, – Гарри следит за Драко, но тот ничем себя не выдает. – Вот это было глупо, ведь даже такой тупица, как Гойл, знает, что в замок ничего нельзя пронести. Ее бы поймали. Так что я делаю вывод, что ты не особо то и хотел выполнить приказ Волан-де-Морта.

– Докажи, Поттер, – бледные губы раздвигаются в оскале.

– Докажу, Малфой, – в ответ кривит рот Гарри. – Белл на днях вернется из больницы святого Мунго, и поверь, она укажет на тебя.

– Ей основательно промыли мозги, так что ее слова никто не воспримет всерьез.

– Да ладно, Малфой, – смеется Гарри. – Я тогда сразу сказал, что это твоих рук дело, так что докажу. Не на днях, так рано или поздно. А в начале года я говорил, что ты пожиратель, и сегодня ты в этом признался, – гриффиндорец победно улыбается.

– Я не говорил такого, – запротестовал Драко.

– Но и обратное не утверждал, – соглашается Гарри.

Минута молчания, а потом Драко сдался:

– Как я себя выдал?

– Только пожиратели называют Волан-де-Морта Темным Лордом.

Снова минута молчания.

– Уговорил, Поттер.

– Что, неужели пойдешь и признаешься директору?

– Признаю, что ты не безнадежно туп, – ответил Драко. – Жми руку и убирайся, – блондин протягивает ладонь ребром.

– Нет.

– Поттер, ты издеваешься?

– Дамблдор не видит, – поясняет гриффиндорец.

– Что, хочешь показать, что ты не пушечное мясо? – Драко убирает ладонь. Обидно, но Поттер ее так и не пожал.

– Что-то вроде, – соглашается Гарри.

– Беру свои слова обратно, Поттер, – хмыкает Драко, – ты безнадежно туп.

– До встречи, Малфой, – Гарри ушел также неожиданно, как и пришел, оставляя Малфоя наедине со своими мыслями, которые теперь волей не волей возвращались к тому, что они могли бы быть друзьями.

Возможно, он бы прекрасно прижился на роль недалеко Уизли. Определенно, он был даже лучше этого рыжего недоразумения. Это он бы сидел с ней рядом все шесть лет. Он бы таскал ее чертовы книги, что так важны для нее. Он позволил бы ей все, что пришло бы в ее голову. А еще он не позволил бы ей участвовать во всем этом.

Драко поудобнее лег на спину, скрестив руки за головой. Со дня на день его должны были выписать. Парень улыбнулся, вспомнив, как Помфри приписывала все заслуги себе, но Драко точно знал, что это заслуга Северуса Снегга, который принес ему необходимый флакон. А еще крестный надавил на него, и Драко точно станет лучше уже завтра. Завтра он вернется в башню старост. Ладони приятно завибрировали, представив бархатистость кожи Грейнджер. Приятная дрожь свела мышцы, расслабляя их. А еще завтра спадет империо с мадам Розмерты. Определенно, время было, но оно было военным, поэтому нестабильным.

– Это тебе, – Блейз радостно вывалил на кровать другу кучу записок. – Девочки скучают, – хохотнул мулат.

– Блять, мне одна нужна, а не вот это все, – Драко брезгливо скинул записки на пол и сжег их взмахом руки.

– Если ты о Грейнджер, то она сегодня не придет.

– Почему?

– Девочки основательно готовятся к четырнадцатому февраля, – пояснил Забини, но Драко продолжал непонимающе смотреть. – Какой-то всплеск амортенции, – Драко рассмеялся. – На самом деле, это не смешно, – Блейз театрально задрожал. – Это из магазинов братьев Уизли, так просто нельзя обратить, они ведь изменили рецепт.

– М-м, понятно, – только и смог сказать Малфой. Ему было глубоко плевать на все это.

– Поэтому она с Невиллом пытается изъять все.

– Понятно, – повторил Драко. – Еще что-то? – Драко попытался завершить разговор и спровадить друга.

– Еще вот, – Блейз порылся в своем портфеле и достал оттуда сладости. – Это тоже тебе. Но помни про амортенцию, – добавил он, смеясь.

– А посерьезнее есть что?

– Ну если ты настаиваешь, – Забини порылся еще немного и достал оттуда несколько листов пергамента, – то это тебе от Снегга.

– Домашние задания? Серьезно?

– Ты же не думал, что я протащу тебе сюда огневиски?

– Надеялся, – показательно выдохнул Драко.

– И правильно делал, – Забини послал другу очаровательную улыбку и стал рыться в сумке. – Да где же? – Приговаривал он

– Смотри лучше, – советует Драко и заглядывает в сумку.

– Ах, вот же, – Блейз сжимает пальцы и показывает Драко фак. – Как я сразу не заметил, – улыбается мулат.

– Какой же ты козел, – Драко откинулся обратно. Он уже успел поверить, что друг принес ему хотя бы маленькую бутылочку алкоголя, но тщетно.

– Потому что я заебался, Драко, – ответил Блейз на немой вопрос друга.

– Серьезно? – Драко искривил бровь в удивлении. – И как же? – Очень хотелось рассказать Забини, как и кто заебался больше, но Малфой не дурак, чтобы трепать о таком налево и направо. Достаточно Поттера в этом скользком деле.

– Сколько раз тебя навещал Нотт?

– Пару раз? – Предполагает Драко.

– Один. Когда тебя доставили. А Грейнджер? Раз двадцать, да?

– Тринадцать, – уточнил Драко, не задумываясь.

– О, даже так, – Блейз не смог скрыть удивления. – А теперь напряги свой мозг, Драко, и подумай, почему ниразу сюда не пришел Теодор, ведь тут его обожаемая Грейнджер?

– А он ее искал? – Встречный вопрос.

– Я шесть раз лично ловил его на полпути.

– Спасибо.

– Просто кончайте это уже, – устало подвел итог мулат.

– Именно этим я и собираюсь заняться на днях.

Немного подумав, Блейз кивнул, а потом просто ушел, молча.

Драко был удивлен, когда на следующий день в палате появилась Джинни Уизли. Его даже Паркинсон не навестила, но Уизли пришла.

– А ты что тут забыла? – Малфой еще издалека смерил ее холодным взглядом, заставляя замереть.

– Гермиона по уши завалена своими обязанностями старосты, и я пришла узнать, как долго твоя аристократическая задница будет тут прохлаждаться, – отчеканила Уизли. Сразу было видно, что репетировала она это долго.

– Не твоего ума дела, рыжая, – фыркнул слизеринец.– Проваливай.

– Это тебе, – она протянула коробку конфет.

– оставь себе. Не думаю, что тебя в жизни балуют.

– Мы не бедные! – Вспылила девушка.

– Но нуждающиеся, – лениво настаивал Драко на своем.

О да! Джинни Уизли нуждалась, но не в деньгах, а в признании. А для признания ей нужна была маленькая месть.

– Это от Лаванды.

– Почему она сама не принесла?

– Не знала, как ты отреагируешь, вот и попросила меня.

– И ты так глупо проговорилась? – Прищурился парень.

– Ой, все, – отмахнулась Джинни. – Делай с этим, что хочешь, – она швырнула коробку на его кровать. – Мне все равно, что могла я сделала.

Мозг парня стал работать активнее, пытаясь сложить пазл, который не укладывался. Он чуял тут подвох, но ниточка понимания ускользала от него. Он пошел во-банк.

– А знаешь, Уизли, – растягивал он гласные в своей излюбленной манере. – Не думаю, что это была Лаванда, – действительно, Лаванда была глупой, но не трусихой. Он пригляделся к Джинни, чтобы подтвердить свои догадки. – Она бы подарила банальные сердечки, а это, – он взял в руки коробку с конфетами, – осознанный выбор. Хороший. Швейцарский, наверно? – Он перевернул коробку. – Бельгийский, – парень одобрительно улыбнулся. – Знаешь, мне все равно, от кого они и точно ли для меня, я оставлю их себе, – улыбнулся он.

Джинни была не готова к подобному, поэтому ответила ему растерянной улыбкой. Улыбка Малфоя стала еще шире.

– Не удивлюсь, если ты потратила все свои карманные на этот милый презент.

– Это не от меня, – недовольно прошипела Джинни. Недовольно, но не обиженно.

– Правда? – Он маленькими шагами приближался к ней. – Жаль, – промолвил он. – Даже обидно. – Джинни не сделала ни шагу назад, только задержала дыхание.

Он был выше нее, поэтому она запрокинула голову. Еще одна дурочка, которая смотрит на него с обожанием. Нет, эта смотрела иначе. С легкой заинтересованностью. Ее губы немного дрогнули, когда она поймала на себе его оценивающий взгляд, а потом приглашающе приоткрылись для него. Его взгляд был таким многообещающим, что девушка прикрыла глаза. Приятная нега разлилась по ее телу, когда она почувствовала его дыхание на своих губах. Джинни облизнула губы, готовясь к поцелую и не веря, что все вот так просто.

– Ты тупа или думаешь, что я не знаю об амортенции? – ядовитый шепот ей на ухо, который безжалостно ее выдергивает.

– Откуда ты?..

– Еще одна жалкая попыткая, Уизли, и я всей твоей семейке скормлю эти конфеты. Уверен, они не откажутся пожрать на халяву, – он увидел слезы унижения, бегущие по ее лицу и улыбнулся. – И с огромным удовольствием посмотрю, как тебя пустят по кругу. У вас же, Уизли, одна вещь на всех, да?

Она не ответила, просто вырвалась и убежала под его самодовольный смех. Эхо его голоса упорно летело заа ней вслед.

Но смех смехом, но заданий действительно скопилось много, и Драко сел за уроки, удобно разместившись с книгами на кровати. Мадам Помфри обещала выписать его завтра днем, поэтому он с удвоенными усилиями занимался, чтобы в предстоящие выходные не отвлекаться ни на что, наверстывая упущенное. Он не знал, сколько времени он провел, не меняя позы, но когда он оторвался, чтобы размять затекшую шею, он встретился с ее глазами.

– Как давно ты здесь? – Глупая улыбка растекалась по лицу.

– Кажется, четыре главы назад, – улыбнулась она в ответ.

– Я проебал время зря в таком случае, – он коснулся ее руки, и она не одернула. Это ли не счастье?

– Мне пора.

– Уже?

– Я обещала помочь Джинни с докладом и завтра последний день.

– Ну как обычно, – грустно усмехнулся парень.

– Ну да, – в тон ему согласилась гриффиндорка.

– Побудь со мной, – просит он, а она вздрагивает. Малфой никогда не просит, но сейчас он говорит, – пожалуйста.

– Пять минут, – соглашается она, зная, что уже согласилась на пятнадцать.

– У меня и конфетки есть, – он материализует коробку, словно из воздуха.

– Но я не хочу, – отмахивается Гермиона.

– Но мы это уже проходили, – улыбается он, срывая целлофан.

– Захочу, да? – Понимающе рассмеялась Гермиона и отправила конфету в рот. – Вкусно.

– А то, – хмыкнул Малфой.

– А ты почему не ешь? – В рот отправилась вторая.

– Ну знаешь ли, мне моя улыбка дороже. – улыбнулся он во все тридцать два зуба.

– Вот мои родители дантисты, – поделилась гермиона, – ну зубы лечат людям, – пояснила она. – Так вот, как дочь дантистов, смело заявляю, что можно иногда себя побаловать, – Гермиона уже расправилась с третьей.

– Учту, – согласился Драко, пытаясь рассчитать, примерно какая порция любовного напитка была в конфетах, и как быстро Грейнджер накроет.

– О, мне пора, – опомнилась гриффиндорка. Я должна встретиться с Джинни через пять минут.

– В девять, да? – Так глупо уточнил он.

– Очевидно же.

– А может, задержишься? – Предлагает он, хотя знает наперед ее отрицательный ответ.

– Задержалась пятнадцать минут назад.

– А как же поцеловать перед сном? – Обиженно произносит слизеринец, вызывая у Гермионы смешок.

– А еще что тебе сделать?

– Ну ты можешь мне отсосать, – предлагает он ей второй вариант. звучит грубо, но Грейнджер и не такое от него слышала.

– Ты же знаешь, что нет, – качает она головой.

– Ты не пробовала, Грейнджер, вдруг тебе понравится, – он встает и обходит ее, оказываясь за ее спиной.

– Мне это не понравится, – упрямо повторяет она.

– Ты многое теряешь, Грейнджер, – влажный шепот ее на ухо. – Это такая власть над партнером, – он сжимает ее под ребрами, а затем его руки плавно скользят ниже, к бедрам. – Беззащитность, Грейнджер, и доверие.

– Все равно нет, – голос немного дрогнул, когда он уткнулся в ее плечо. – Я никогда не встану на колени перед тобой, – повторяет она его слова, что навсегда отпечатались в ее мозгу.

– Грейнджер, даже если ты встанешь на колени, покорным буду я, – ладони бережно сжали упругие ягодицы.

– Нет.

– Жаль, – он убрал от не одну руку, но тут же нырнул ее под блузку.

– Малфой, нет, – прерывисто просит девушка.

– Грейнджер, да, – пальцы ласково кружат по нежной кожи груди.

– Малфой! – легкая паника слышится в ее голосе, – нас же могут…

– Заметить, да? – Ловкие пальцы стали играть с соском. – Признай, Грейнджер, что ты мечтаешь об этом втайне.

– О чем? – Она закусила указательный палец, чтобы ни один стон не сорвался с губ.

– О том, чтобы сделать это не только в башне старост.

– Нет.

– Тогда о том, чтобы о нас узнали.

– Ни за что, – отчаянно трясет она головой.

– Грейнджер, если бы мы были смелее и не зависели от окружающих, как думаешь, я бы хорошо смотрелся за гриффиндорским столом? А то я был там один раз, но так и не понял, – он услышал ее всхлип. – Потому что ты бы прекрасно смотрелась рядом со мной за слизеринским, – большой палец очертил сосок. – А знаешь, где ты смотришься лучше всего? – Он резко развернул ее. Она растерянно на него смотрела, глубоко вдыхая воздух, которого стало катастрофически не хватать. – Подо мной, – ее глаза широко распахивается. – На мне, – его глаза темнеют. – Но я никому не позволю на это смотреть, – он мог ей еще много чего сказать, но желание наконец-то ее поцеловать стало невыносимым.

Нежный поцелуй становился все более требовательным. Как только Гермиона впустила его в свой такой желанный для него рот, парню держать свои выпирающие части тела стало крайне проблематично. Уже не трепетно ласкал ее губы – брал свое. Именно этим Малфой займется, когда придет в норму – заявит свои права.

Но это будет потом. А сейчас мысль быстро овладеть девушкой прямо тут, на больничной койке, была так привлекательна, что аж скулы сводило. Он держался, как мог, но когда ее пальчики провели по его животу, а потом накрыли выпуклость в штанах, он отскочил от не, будто ошпаренный.

– Тебя ждет Уизли.

– Подождет, – глаза затуманены страстью. Нет, похотью, которую он сам и пробудил.

– Грейнджер, – он пятится назад и чуть не сносит стул, – если ты сейчас же не пойдешь к своей подруге, то я поставлю тебя на колени прямо сейчас.

– Хмм, прямо тут? – Она указывает на стул, что рядом с ним. – Или, быть может, вон там, – кивает она на кровать. А может быть вон там? – указывает она пальчиком на противоположную стену.

– Грейнджер, сейчас придет Помфри, и ты окажешься в весьма сомнительном положении.

– Малфой, я тебя ненавижу.

– Я знаю, – улыбается он. – Потерпи до завтра, и я обещаю, что у тебя не будет сил даже дойти до гребаной библиотеки.

– Какой же ты мерзкий!

– И пошлый, да? – подначивает он ее.

– Катись к черту, – и она пулей вылетела из больничного крыла.

Как только она покинула зону его видимости, он позволил себе выдохнуть. Это было слишком вау, чтобы член так сразу перестал напоминать о своих потребностях.

– Как ты это делаешь? – Прошептал он в подушку. – Что ты со мной делаешь?

Гермиона спешила к Джинни, пролетая коридор за коридором. Малфой снова заставил играть по его правилам, а потом просто выставил ее за дверь. Злость бушевала в крови, требуя выхода. Но как только девушка увидела вышагивающую Джинни, в груди резко потеплело.

– Прости, задержалась, – Гермиона пыталась отдышаться.

– Ничего, – буркнула Уизли.

Портрет открылся, впуская подруг, и медленно закрылся, громко щелкнув.

– Кажется, портрет тоже не в настроении, – пошутила Гермиона, но Уизли не оценила ее шутки. – Все хорошо?

– Да, конечно, – рассеянно согласилась Джинни. – Просто этот доклад меня вымораживает. Я уже практически его закончила, только не знаю, какие привести примеры, чтобы было не из учебника.

– Конечно, Джин, – Гермиона сразу села на свое любимое место на диване. – Показывай.

Джинни тоже присела рядом, достала несколько свитков. пару книг, перо.

– Совсем все плохо? – поинтересовалась Уизли, глядя на хмурое дицо подруги.

– Нет, просто твои данные устарели.

– Я брала их из учебника.

– Да, но Снегг точно занизит баллы из-за этого.

– Будем честны, Гермиона, – Джинни заправила прядь волос за ухо, – даже если данные будут не из учебника, он все равно занизит оценку.

– Тоже верно, – легко соглашается Грейнджер.

– Тогда давай просто придумаем еще несколько примеров?

И они принялись обсуждать возможные ситуации и приводить примеры. С Джинни было легче, чем с Гарри и Роном. За мальчишек иногда приходилось буквально писать собственноручно, с Джинни было достаточно просто обсуждать, ее гибкий ум без посторонней помощи улавливал главное, Гермионе просто оставалось проверить грамматику, поскольку Джинни совершенно не дружила с именами собственными.

Становилось жарко. Гермиона читала заново доклад подруги, прослеживая ход мысли, а Джинни украдкой наблюдала за ней.

Джинни поняла, что завидует Грейнджер. Во всех смыслах. И даже больше. Есть только одна область, где Уизли ее превосходила – это квиддич. Гермиона в нем совершенно ничего не понимала и не собиралась понимать, но почему-то всех вокруг это умиляло. Но теперь даже тут Гермиона ее обскакала. Она не понаслышке знала, что Гермиона решила приобщиться к спорту, и Уизли видела результат – фигура Грейнджер стала приятно радовать глаз. Поэтому Джиневра ждала, что со дня на день Гермиона сядет на метлу.

Было еще кое-что. Джинни тешила себя тем, что девственная Гермиона не привлечет кого-то более искушенного и красивого, но за ней везде увивались три горячих слизеринских жеребца. Нотта девушка сразу сбросила со счета, поскольку он пытался бегать за двумя девушками, а вот Забини и Малфой представляли интерес. Ее губы до сих пор хранили прикосновение Забини, но хотелось большего, но он даже не смотрел в ее сторону. Но вот Малфой – это золотая жила и такие возможности. Рассказы Лаванды и ее демонстрации подарков просто усиливали желание Уизли затащить Малфоя в постель.

Почему-то для Джинни это стало идеей фикс. Раньше она иногда представляла себя на место одной из зажатых им девушек, но образ светловолосого парня сменил брюнет с зелеными глазами и шрамом на лбу. Джинни думала, что ее детская влюбленность прошла. В прошлом году она даже застукала Гарри, целующегося с Чжоу Чанг, и ей было совсем не больно. В этом году она даже переспала с двумя парнями, но все было не то. А потом было Рождество, и она сделала сама себе самый лучший подарок и практически поверила во взаимность.

Гарри не сказал, кто она, но Джинни поняла, что та девушка – это Гермиона. Поняла или надумала – неважно, но теперь она видела в лучшей подруге соперницу. И Малфой восстал из пепла для Джинни. Она чувствовала острую необходимость переспать с ним, отбить у Грейнджер, показать этой зазнайке, что в ней нет ничего особенного, а все парни – одинаковые.

Джинни даже решила поступиться принципами и одолжила у Ромильды Вейн пару пузырьков, что та еще летом купила в магазине Фреда и Джорджа. Джинни облизнула губы, вспомнив, как Малфой смотрел на нее в больничном крыле. Обида резко всплыла, когда она вспомнила, как он ее отшил, да еще и угрожал ее инцестом. Уизли не понимала, что в подруге такого особенного, потому сосредоточилась на подруге, которая самозабвенно читала ее каракули, шевеля губами по детской привычке.

Хоть Грейнджер и читала, она была далека от этого доклада. Ее тело помнило еще властные пальцы Драко на своей коже, которая продолжала гореть. Пока он лежал в Больничном крыле, он совсем не курил, и Гермиона с улыбкой вспоминала его запах, такой настоящий, практически родной, чистый. Дыхание немного участилось, а лифчик стал теснее обхватывать грудь. Соски неприятно упирались в шов белья, поэтому решив, что ничего криминального она не делает, Гермиона запустила руку за спину и расстегнула бюстгальтер. Аккуратно сняв его, она убрала его за подушку.

– Смело, – только и смогла сказать Джинни.

Гермиона оторвала взгляд от пергамента и посмотрела на подругу:

– Малфоя все равно не будет до завтра.

– А если бы был, это что-то бы изменило? – Улыбнулась Джинни, разглядывая соски подруги, что гордо взирали на нее через белую ткань блузки.

– Естественно, – ответила Гермиона и не соврала. Будь тут Малфой, он бы просто сорвал этот кусок ткани и заставил Гермиону щеголять с ничем неприкрытой грудью.

В одну из ночей, когда Гермионе было совсем тяжко от отвращения к себе, она обвинила Джинни в своей проблеме. Это было некрасиво, подло и практически не обосновано, но Гермиона отчаянно пыталась договориться со своей совестью, очерняя в своих собственных глазах подругу.

Это Джинни повела ее на ту чертову вечеринку, где она поцеловалась с Теодором.

Это Джинни подарила ей ту книгу, которая давала ей весьма действенные советы.

В конце-концов, это Джинни пробудила в ней сексуальность, немного играясь с сосками в тот злополучный вечер.

Это Джинни виновата, и плевать, что Гермионе это понравилось. Она очень часто представляла именно пальчики Джинни на своей нежной груди. А когда Малфой показал ей радость петтинга и прелести оральных ласк, Гермиона поняла, что член не такая уж и необходимая вещь в сексе. Очень часто Гермиона фантазировала, какого это – испытать оргазм с девушкой? И фантазия ей подбрасывала несколько набросков, где Джинни умело доводила ее до исступления, медленно теребя и облизывая чувственные соски.