Текст книги "Разочарованные (СИ)"

Автор книги: WeiBe_Lilie

сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 79 страниц)

– Почему я? – спросил Малфой, когда они откашлялись и вернулм дыхание в норму в коридоре.

– Я же сказалаа, ты моя семья, – Гермиона пыталась быть максимально равнодушной.

Драко дернулся, словно защемил нерв. Рука коснулась ее живота, и лицо его тоже дрогнуло.

– Темный Лорд твоя семья.

Ее щеки запылали, но она набралась смелости. Можно быть храброй в последний раз. Она подарит ему правду, а потом заберет ее, как это делал сам Драко несколько раз.

– Он твой.

Рука, гладящая ее по животу, замерла.

– Спасибо, но нет, Я с тобой даже не спал. Скажи это Нотту, может, он поведется.

– Наш последний раз, – прошептала Гермиона и стала пятится назад.

– Грейнджер? – Драко медленно, но неизбежно надвигался на девушку.

– На Рождество.

– Когда ты узнала?

– В феврале.

– И не сказала мне?

– Но я ведь вернулась!

– Но не ко мне! – от впритык подошел к ней.

– Прости меня, – прошептала девушка.

Вместо ответа он ее поцеловал. Так нежно и сладко, будто они снова студенты. Будто он просто подловил ее во время дежурства и пригвоздил к стенке. Будто не было войны за этими стенами.

– Я никогда не прощу тебя, – прошептал он.

– Я всегда буду любить тебя, – подумал он.

– Для нас окончилсь война, – сказал Драко.

– То есть? – не поняла Грейнджер.

– Я забираю тебя и мы трансгрессируем в безопасное место, и мне плевать, что где-то тут твой святой Поттер, – прорычал Драко.

Он думал, она начнет с ним спорить, но на коротко кивнула. Вот тут ему бы заподозрить неладное, но он слишком счастлив. Он видит, как она поднимается на носочки, как ее губы тянутся к его губам, и Малфой закрывает глаза, в последний момент подмечая, что ее глаза подозрительно влажные.

Ее теплое дыхание коснулось его губ, тонкие пальцы левой руки зарылись в его волосы на затылке. А потом она прошептала в самые губы, невесомо касаясь его виска палочкой:

– Обливиэйт.

Отошла назад, пряча палочку и кутаясь в мантию.

– Блять, Грейнджер, ты постоянно плачешь, – Малфой снова был самим собой. – Ох, черт, – согнулся блондин, – схватившись за левую руку.

– Я найду тебя, Драко, – пообещала девушка и побежала. Ей надо было найти еще Гарри.

Она не знала куда идти, поэтому поспешила в кабинет директора. И столкнулась с Поттером.

– Я так рада тебе, – улыбнулась девушка, крепко обнимая друга.

– Снегг умер, – как-то грустно сказал Гарри. – В визжащей хижине был убит Нагайной.

– Что ты делал в кабинете директора?

– Снегг дал мне несколько воспоминаний. И мы были правы, тогда, в библиотеке. Я должен умереть.

– Но осталась еще змея!

– Держи, – Гарри протянул подруге сверток с мантией-невидимкой и распределяющую шляпу.

– Я не вижу меча.

– Поднимись в класс прорицания, там Невилл. Он мог бы быть на моем месте. Думаю, он справится.

– Гарри, может ты не так все понял, и тебе не нужно… умирать?

– Я видел, как Дамблдор говорил об этом Снеггу. У меня нет выбора, если мы хотим победить.

– Гарри, – заплакала Гермиона, обнимая друга.

Блаженная минута, а потом он стал выкарабкиваться из ее объятий.

– Я тебе поздравляю, – улыбнулся друг.

– Гарри, – очередной всхлип.

– Реддл дал мне час. Чтобы я пришел к нему, и мне пора.

– Он ведь убьет тебя! – они сильнее сжала руки на его плечах, впиваясь ногтями.

– В этом и смысл, Гермиона.

Он поцеловал ее в копну волос и поспешил уйти, но Гермиона смотрела ему в спину и плакала.

– Пожалуйста, – обернулся друг. – Не могла бы ты не плакать и не смотреть на меня? – он взъерошил волосы пятерней. – Я не смогу уйти, если буду чувствовать твой взгляд.

Она кивнула, закрывая глаза. А когда открыла, его уже не было. Еще одна потеря на сегодня.

Гермиона поспешила в класс Прорицания, как просил Гарри. И Невилл там действительно был.

– Что тут происходит? – шепотом спросила она у Лонгботтома.

– Мадам Трелони предсказывает будущее.

– Она же бесполезна в этом плане, – хмыкнула Гермиона.

– Она уже полчаса повторяет пророчество.

– Мы все его уже наизусть выучили.

– Да, но…

– Невилл, слушай, – перебила его девушка. Она наклонилась к друг и зашептала в самое ухо.

– Я не смогу, я ведь не Избранный, – покачал парень головой.

– Держи, – Гермиона протянула ему то, что Гарри передал.

– И этим мечом я должен убить змею? – удивился Невилл.

– Ты его видишь? – в ответ удивилась Гермиона. И когда юноша кивнул, Гермиона похлопала его по плечу, – ты Избранный, Невилл. Настоящий гриффиндорец. А теперь поторопись.

И Невилл скрылся под мантией.

Гермиона перевела дух, и поспешила к Макгонагалл, которая колдовала над Трелони в дальнем углу.

– Вы как раз вовремя, мисс Грейнджер, – улыбнулась Минерва.

А Гарри Поттер так и не понял, как это случилось. Вот он идет в сторону Запретного леса, а вот уже сидит на лавочке вокзала, с которого каждый год уезжал в Хогвартс. Все такое чистое, яркое.

– Не понял, – Гарри даже снял очки, но оказалось, что они ему вовсе не нужны. Он и без них все прекрасно видел и совсем не расплывчато.

– Здравствуй, Гарри, – кто-то мягко с ним поздоровался.

– Профессор Дамблдор! – воскликнул Гарри. – Я так рад вас видеть.

– И я тоже, мой мальчик, – директор одарил его своим теплым взглядом.

– Значит, я умер, да?

– Смерть неизбежна на нашем пути, – поучительным тоном сказал старик.

Казалось, Дамблдор сейчас еще что-то скажет, но его прервал жалобный стон. Гарри заглянул под лавку, откуда доносилось поскуливание.

– Это Волан-де-Морт, да?

– Какая-то его часть, Гарри.

– Он умер?

– Умирает.

– Профессор, но разве я не должен… не должен вернуться?

– А ты хочешь?

– Но там ведь мои друзья.

– Гарри, ты можешь сесть в поезд и уехать обратно. Или можешь пойти со мной, – предложил Дамблдор.

– Но сэр, – но Альбус его перебивает:

– Но ты вернешься призраком. Твои друзья погибнут или же покинут стены школы, а ты так и будешь там.

– А если я пойду с вами, сэр?

– Думаю, твои родители тебя ждут, сынок.

Гарри замялся.

– А разве тот камень не должен меня вернуть?

– А ты разве дал его кому-то? – Гарри отрицательно покачал головой. – Он все равно был не для тебя.

– Для кого?

Но тут поезд издал громкий сигнал, сообщая, что с минуты на минуту отправится в путь.

– Ты хорошо справился, Гарри, но это не твоя война.

– Но я же Избранный!

– Ты первый, Гарри, но не последний.

– А я знал, что это Невилл, – довольно улыбнулся Поттер.

Поезд снова просигналил, привлекая к себе внимание.

– Я пойду с вами, сэр, – сказал Гарри, и Альбус распахнул руки.

И Поттер шагнул в объятия старика, не замечая, что профессор тоже был без своих очков-половинок, да и мантия у него была ослепительно белая, а не серая. Гарри буквально растворился в объятиях своего директора, и Альбус расправил мантию.

Так смерть забрала с собой младшего.

Это не могло быть правдой. Все отказывались в это верить. Моросил дождь, но студенты все равно толпились на улице.

– Гарри Поттер мертв, – вещал Темный Лорд. – Ваша надежда мертва. И теперь вы должны покорится мне.

– Никогда! – выкрикнул кто-то в толпе.

– Выпустите великана, – велел Волан-де-Морт.

И Пожиратели пропустили вперед Хагрида. Великан, скованный цепями по рукам и ногам, медленно шел, вынося вперед тело на руках. И все ахнули – это был Гарри Поттер. Его широко распахнутые зеленые глаза померкли. Рыдая, Хагрид опустил тело парня на траву и вернулся обратно.

Темный Лорд увидел в толпе Драко и позвал его:

– Драко, не будешь ли ты так любезен проверить, жив ли этот мальчишка.

Под взгляды бывших однокурсников и просто студентов, блондин вышел из толпы. Медленно. Неуверенно. Дошел. Нагнулся. Пульса нет.

– Нет-нет, – шептал Малфой. – Все не может так закончится, – Драко злился. Приложил ухо к груди – ничего. Склонился над лицом – нет дыхания.

Но надежда умирала последней. Стал делать ему искусственное дыхание – ничего. Только лишь нащупал что-то в грудном кармане. Не долго думая, спрятал в своем кулаке. На память ли?

Поднялся, пряча глаза:

– Гарри Поттер… он мертв.

И накатила неизбежность.

– Гарри Поттер всегда будет жить, – вдруг раздалось. – Он будет жить в каждом из нас, пока мы его помним, – это был Невилл. – А мы не только будем его помнить, мы расскажем о нем нашим детям.

– Если выживите, – рассмеялся Темный Лорд.

– А ты уверен, что переживешь это утро? – бросил Невилл, который сам не понимал, откуда у него столько смелости.

– Я бессмертен, глупец! А ты?

– А я принес тебе подарок, Лорд, – немного нахально ответил Невилл. – И что-то бросил к ногам волшебника.

Все ахнули. Голова змеи. Отрубленная голова змеи.

Реддл дрожал от гнева и не сразу смог выговорить заклинание:

– Авада… Авада… АВАДА КЕДАВРА!

И чистый взгляд Невилла замер навсегда. Он всегда будет смотреть в предрассветное небо.

Робкий гул толпы. Непонимание. Отрицание. Никакого смирения. Два Избранных. Оба мертвы.

Гермионе плохо. Она никого не смогла спасти, а Невилла лично отправила на смерть.

Это утро – ее последний шанс. И она проиграла. Медленно она стала выходит вперед. Она не покорится, лучше уж Авада в лоб.

Но Волан-де-Морт ее не видел. Чистая боль и ярость плескалась в нем. Первобытные, как сама Земля. Что-то материализовалось перед ним. Знакомое, до боли.

– Элизабет, – выдохнул он.

– Ты пришел за мной, Том? – спросила девушка.

– Я… у меня тут дела.

– Почему тебя не было так долго?

– Я не…

– Ты больше не любишь меня? – продолжала засыпать вопросами Миртл.

– Моя Элли, – улыбнулся Том.

Он вытянул руку вперед, хотя знал, что она призрак, и рука пройдет насквозь. Но был удивлен, когда пальцы наткнулись на нее.

– Как? – прошептал Реддл.

– Это все Драко Малфой.

Реддл перевел взгляд на Драко, и только сейчас увидел Гермиону.

Гермиона пришла в себя первой.

– Кто-нибудь, убейте его, – закричала девушка. – Он стал смертным.

Но никто не посмел. Никто. Кроме…

– Авада кедавра, – зеленый луч сорвался с конца палочки Драко и полетел вперед.

Но луч прошел сквозь Миртл, потому что эффект Астральной Розы заканчивался, и ударился об грудь Волан-де-Морта, совершенно не причинив тому вреда.

Но Реддл потерял Миртл второй раз. И в отличие от первого, он знал, на ком сорвать свой гнев.

– Авада кедавра, – ответ.

Темный Лорд сдержал слово, данное Гермионе в день ее возвращения.

Удача улыбнулась Нотту. Это маленькая ниша под землей буквально сочилась темной магией. В комнатке было много древних артефактов, но он сразу нашел ее. Он пришёл сюда за самой могущественной палочкой в мире, и вот она дрожала перед ним. Он не обращал внимания на золото и серебро, что старались привлечь его внимание.

Вот она. Самая простая. Самая обычная. Пока Темный Лорд гнался за бузинной палочкой, Теодор Нотт нашёл кое-что получше. Всего два владельца. А третьему она не покорилась – именно поэтому она была проклята самим Волан-де-Мортом.

Он приходил сюда целую неделю, но так и не смог забрать ее. Она не желала телепортироваться в специальную шкатулку, где он мог не бояться проклятья. До нее нельзя было дотронуться через ткань. Только пролив кровь можно было ее коснуться. Но Тео помнил чёрную руку Дамблдора, поэтому пока не рисковал поддаваться порывам отчаяния.

Уже восьмой день он находился перед весьма сложным выбором: с одной стороны, этот артефакт координатно меняет течение войны, а точнее, ставит жирную точку. Но в то же время он будет умирать медленно и мучительно, если дотронется до палочки. С другой же стороны, если ею воспользоваться, то Гарри Поттер может не умирать. Главное, потом не попадать ему в неприятности. Но и тут для самого Тео все было грустно.

Конечно, Грейнджер бы оценила, если он пожертвовал бы собой. Честно признаться, он задумывался об этом, но… но он был слизеринцем. Он должен спасать себя, а не весь мир. У всего мира есть Гарри Поттер.

В этот раз его размышления прервали. Небольшой поток воздуха пошевелил его кудряшки, заставив вздрогнуть. Нотт медленно развернулся, доставая свою палочку. Место было защищено от магглов, только волшебник мог сюда проникнуть, и то, если очень постарается.

Его сердце упало в пятки, когда он встретился взглядом с умными глазами… Выдры?

– Реддл напал на Хогвартс, и я не уверена, что доживу до рассвета. Если со мной что-то случится, то я люблю тебя, – и патронус рассосался.

Времени искать выход не было, и Нотт, сжав зубы, взял палочку в руку. И тут же мир закружился, и парень рухнул на пол.

Он не знал, сколько провалялся без сознания, но тут же вскочил на ноги, едва пришел в себя. Подсветил собственной палочкой – черная метка на ладони. Не змея, но тоже проклятье.

– Проклятье, – выругался Тео и поспешил к выходу.

Аппарировал. Купола над Хогвартсом не было, поэтому Нотт оказался прямо на территории школы. Сердце стучало, как бешеное – лишь бы не опоздал. Был в последних рядах, поэтому локтями проталкивал себе путь к первым.

До него донесся ее испуганный вскрик:

– Кто-нибудь, убейте его, – закричала девушка. – Он стал смертным.

Затем, кажется, кто-то послал зеленый луч в Темного Лорда, но промазал. Нотт этого не видел, но понял, потому что в следующее мгновение услышал шипение Реддла:

–Авада кедавра.

А вот и первые ряды.

А дальше он умер. Потому что Гермиона сделала свой выбор, Она бросилась под луч, защищая Драко. Лучше бы это был такой извращенный способ самоубийства, но только не забота о Малфое.

А дальше ахнули все. Потому что луч отразился от Гермионы и полетел обратно в Темного Лорда.

И пока все с замиранием сердца смотрели, как Темный маг пузырится и превращается в пыль, Теодор видел только ее. Ее последние мгновения и удивление в синих глазах. Он поймал ее взгляд, но только ее глаза уже погасли.

Опоздал.

Он медленно выходил из толпы, гдг люди тут же забыли всех погибших. Все обнимались, целовались и кричали. Радовались. А он ничего не слышал. Шел к ней. Шаг за шагом. На ходу роняя одну палочку. Вторую.

И вот между ними несколько шагов, и кто-то аппарировал. Как раз оказался между ней и им.

Блейз Забини.

Мулат выругался, а затем дотронулся до девушки и взял Малфоя за руку. И они аппарировали в неизвестность.

Опоздал.

Снова.

– И где мы? – осмотрелся Малфой по сторонам.

– Нотт-мэнор, – бросил Забини, стягивая мантию. – Помоги мне лучше.

– Чем?

– Надо принять роды.

– Что? – вытаращил глаза Малфой. – Ты двинулся, да? Она же мертва!

– Да-да, на исходе седьмого месяца, я знаю, – казалось, Забини был не здесь. – Не по плану, но надо действовать скорее.

– Ты же шутишь? – блондин не хотел верить в происходящее, но Блейз уже распластал женское тело на столе и достал какой-то нож. – Мы ее будем резать?

– Ну извини, сама она не сможет.

И Малфой сам не понял, как уже закатил рукава и помогал другу. Зачем? Для чего? Почему они так торопятся? Почему он чувствует жжение в груди, словно что-то пытается прорваться наружу?

Это же была грязнокровка Грейнджер.

Что не так? Почему так пусто?

Детский писк вернул Драко в реальность.

– Это что, шрам? – Малфой знатно офигел от такого поворота.

Грейнджер и Поттер – надо же. Но почему он отчетливо видит белый пушок на голове?

Что за херня?

– Молния, – улыбнулся Блейз. – Возьми Грейнджер, нам надо в Мунго.

– А почему я?

– Возьмешь ребенка? – мулат протянул ему сверток.

– Грейнджер так Грейнджер, – сдался блондин. – А ее можно как-то… зашить? Мерзкое зрелище, знаешь ли.

– Ты Пожиратель, – хмыкнул Забини. – Все в больнице. Малфой, надо спешить, он очень слаб.

– Очередная надежда волшебного мира?

– Именно.

И они аппарировали в Мунго.

Нотт упал на колени на то место, где она лежала. Где он видел ее в последний раз.

– Старый интриган, – сорвалось с его покусанных губ.

Дамблдор обманул его. Все получилось не так, как должно было быть. И все было бесполезно. Бузинная палочка теперь бесполезна, как и мантия-невидимка, что торчит из кармана Лонгботтома.

Теодор оглянулся по сторонам, но никто не обращал внимание на него. Он теперь был особенным, ведь вот бузинная палочка, вот мантия, что теперь была надежно спрятана в его нагрудном кармане, а камень он сейчас заберет у Поттера.

Но его не было.

Снова обман.

И Нотт трансгрессировал в Италию.

– Уже покидаете нас? – задал он вопрос мужчине, что собирался явно в спешке.

– Да, Британия сейчас такая ненадежная, – нервно улыбнулся Грин-де-Вальд.

– Не так быстро, Геллерт, у меня есть несколько вопросов.

Они сидели в палате и ждали доктора. Малфой хотел уйти, чувствуя себя неловко, но Забини удерживал его мертвой хваткой.

– Почему мы не можем уйти, раз мы уже передали ребенка медикам? – не понимал Драко.

– Потому что мы заберем его с собой.

– Зачем?

– Он наш, – просто ответил Блейз. – Разве это не все, что у нас осталось от нее?

– Прости, конечно, но я н собиаюсь воспитывать ребенка этой грязн…

– Да что с тобой? – не выдержал Блейз. – Как ты можешь ее оскорблят, когда между вами…

– Блейз! У меня ничего не могло быть с грязнокровкой!

– Ты в своем уме?

– А ты? – в ответ спросил блондин.

– Святочный бал? Астрономическая башня? Маггловедение? Ты помнишь?

– Это те места, где ты ее жарил?

– Драко!

– Друг, не хочу тебя расстраивать, но эт ребенок – не твой. Он белый, Блейз, да еще и со шрамом.

– Принесешь кофе? Что-то я… на эмоциях.

– Конечно, – Драко выскользнул за дверь.

Блейз тут же достал палочку Гермионы и свою. Руки дрожали, но он должен был узнать ее последнии заклинания.

– Обливиэйт, – ее шепот разнесся по палате.

– А вот и кофе, – Драко протянул другу бумажный стаканчик. – Что случилось? – напрягся парень. – Жалко выглядишь ты, но такое чувство, будто жалеешь меня.

– Нет-нет, все в порядке, – поспешил заверить Блейз.

Они молча ждали врача, но в палату зашел Нотт.

– С ним все хорошо, можно забирать домой, – Нотт удерживал на руках ребенка. – Сейчас придет врач, чтобы заполнить бумаги. На наше счастье, большую часть Гермиона заполнила.

– Как его зовут? – спросил Малфой.

– Это ты и укажешь в бумагах, – Нотт посмотрел на него, как на дурочка.

– Я?

– Ну не я же.

– А почему я?

– Потому что ты…

– Тео, он не знает, – перебил друга Блейз. – Не помнит.

– Испугался ответственности, Малфой? – выплюнул Нотт.

– Я?!

– Я проверил ее палочку. Он не помнит.

– Счастливчик, – только и смог сказать Тео спустя несколько минут тишины.

– Заберешь себе? – улыбнулся Блейз. Нотт удивленно на него вытаращился. – Ну учитывая, как он был заделан, – хмыкнул Блейз.

– Вот он был бы таким красавчиком, как я, – поддержал Тео друга. – Но нет, Блейз, я еще не закончил. У меня есть дела.

– Дела? – переспросил Забини.

– Поверь, я бы все отдал, но… Я должен ее вернуть.

– Почему так получилось? – шепотом спросил мулат. – Ты говорил, что все должно быть иначе.

– Я доверился не тем людям, Блейз. Снова, – его слова сочились болью, словно он был виноват во всем.

– Но она ведь…

– Не произноси это слово, – попросил Тео. – Она просто спит. Она устала, но она обязательно проснется.

Блейз с жалостью смотрел на друга.

– Я не сошел с ума! Я обещал ей, что мы будем вместе, значит, будем.

– С чего начнешь? – спросил Блейз.

– Я должен найти один блядский камень, иначе все будет зря, – грустно улыбнулся Тео. – Мне пора, Блейз.

– Уже уходишь, – спросил Драко, которого немножко задело то, что товарищи шептались без него.

– Я не ты, Малфой, я ее никогда не забуду,

– Я всегда буду тебя помнить, – прошептал Тео, оказавшись за дверью.

Но едва дверь закрылась за Теодором, как ту же распахнулись перед врачом. Женщина ровно час читала им наставления и давала четкие указания.

– Но с вами все равно будет…

– Да-да, мы знаем, патронаж, – перебил Драко. – Мы можем уже уйти? Знаете, несколько часов назад мы стояли в пяти метрах от Темного Лорда, и сейчас нам очень хочется отдохнуть?

Блейз злобно зыркнул на Малфой и попытался смягчить ситуацию:

– Я могу забрать бумаги с собой, а потом отправить вам их совой?

– Тогда ответьте на самые важные, чтобы мы могли его зарегистрировать, – согласилась доктор.

– Конечно, – улыбнулся Забини.

– Имя?

Блейз задумался.

– Скорпиус.

– Как созвездие? – фыркнул Малфой. – Грязнокровное отродье, а как будто родился очередной Блэк, – фыркнул юноша. – Подожду тебя за дверью.

Он так и не понял.

– Фамилия?

– Грейнджер. Он ведь сможет потом взять фамилию отца?

– Конечно.

И Блейз вышел из кабинета спустя минут двадцать.

– Я думал, тебя взяли в заложники, – потянулся Драко, разминая затекшие мышцы. – Блейз, не туда идешь, – позвал блондин. – Камин в той стороне, как и точка аппарации.

– С ребенком нельзя.

– И как ты в Италию попадешь?

– Поживу у тебя.

И Драко кивнул. Он остался совсем один. И Блейз ему нужен был, чтобы не сойти с ума. Хотя бы в первое время.

Мэнор встретил их тишиной. Но это ненадолго, ведь дети быстро растут.

Каждый вечер Драко заглядывал в детскую, наблюдая, как Блейз обнимает ребенка и что-то шепчет, пряча слезы. Он тоже хотел подойти и хотя бы коснуться ангела. Но не позволял себе. Но что-то его манило к нему.

Каждый вечер, как только дверь за Блейзом закрывалась, в комнате возникал Люциус, а следом Нарцисса.

– Почему наш сын такой глупый? – спрашивал Люциус, подмечая сходства с собой и малышом.

– Упрямый, – поправила Нарцисса. – Бедный малыш, он такой одинокий, – склонилась женщина над кроваткой. – Почему жизнь так жестока?

– Цикл жизни всегда жесток. Ты ведь тоже бросила вызов Темному Лорду.

– Я? – игриво улыбнулась Нарцисса.

– Первая жена Пожирателя, сохранившая кожу чистой, – не смог Люциус сдержать улыбки.

– Первый Пожиратель, пошедший против Лорда, – благоговейно прошептала женщина.

– Хорошо, что нашему сыну потребовалось меньше времени, чтобы выбрать правильный путь.

– История повторяется, – грустно выдохнула миссис Малфой.

– Нам пора, – сказал мужчина, указывающий на подрагивающие занавески.

И чета призраков растворились, чтобы вечером снова любоваться ребенком.

Блейз заглянул в детскую, но малыш спал. Мулат не мог отказать себе в удовольствии лишний раз заглянуть к Скорпиусу.

Но дело было не в ребенке. Всегда, когда он возвращался в детскую, тут так сладко пахло корицей и цитрусом. Но как бы он не просил, не умолял, не шантажировал, никто не появлялся перед ним.

Лишь окно всегда было открыто. Сначала Блейз списывал это на случайность, а потом установил эту закономерность.

Ответа никогда не было, лишь приторный запах в носу и легкий порыв ветра, что перебирал ему волосы.

Письма, отправленные Нотту, приходили не вскрытыми. И где-то в глубине души он пытался принять этот факт. Смириться. Он продолжал верить, что Нотт найдет способ вернуть Грейнджер, но с каждым днем все меньше и меньше.

А в один день он проснулся и стал верить в то, что сейчас они вместе. Только так он объяснял это сочетание запаха в детской комнате.

Они вместе – это грело душу и заставляло улыбаться сквозь слезы.

Сова влетела в комнату, бросив Забини конверт с документами. И мулат улыбнулся, быстро пробегая взглядом. Он стал официальным опекуном Скорпиуса.

Блейз склонился над малышом и прошептал:

– Они всегда будут рядом с тобой. И я никогда тебя не оставлю.

Его слезы упали малышу на лицо – и тот недовольно поморщился, но не проснулся.

Ветер ласково коснулся его лица, словно кончики пальцев.

Они вместе.

Комментарий к Глава 26

Напоминаю, у автора в профиле ссылка на канал со спойлерами 💙

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Не бечено.

Аня придёт и наведёт порядок, а пока за ПБ – огромное спасибо 💙

11 лет спустя

Он держался целых одиннадцать лет, но сегодня он отпустил себя. Это виски были такого же цвета, как и ее глаза в свое время – сочно-карие. В кулаке до крови зажат ее кулон – практически все, что от нее осталось.

Огневиски бежит по горлу и стегает в желудок. Обжигает так же, как в первый раз. Не пил целых одиннадцать лет, поэтому практически улетел с одного стакана.

Скрипнула дверь, и он теперь был не один в кабинете. Тонкие руки обхватили его сзади, а чей-то нос зарылся в его волосы на затылке. Мужчина прикрыл глаза.

– У нас праздник? – женщина вытащила бокал из его длинных пальцев. – Нам надо собрать Скорпиуса к школе, уже июль, а мы ничего так и не купили, – ее руки пробежали по корпусу парня и неумолимо спускались вниз.

– Нет, – он перехватил ее запястья, и откинул от себя.

– Но почему?

– Потому что ничего не поменялось, Панси, – раздраженно сказал мужчина. – Я очень благодарен тебе за то, что ты помогаешь со Скорпиусом. Я безмерно счастлив, что ты терпишь меня. Но ты знаешь, правила.

– Неужели ты ее любишь? До сих пор?

– Я всегда буду ее любить, – он рывком поднялся на ноги и подошел к окну. До сих пор так и не любил темноту, ведь в темноте он потерял все.

– Она мертва и тянет нас всех ко дну! – не удержалась, выкрикнула экс-Паркинсон.

– Нет, она просто спит, – возразил мужчина. – Она, как солнце, умирает каждый вечер, но утром всегда нас радует. Просто мое утро еще не наступило, – подытожил мужчина.

– Ты сходишь с ума, Блейз, – И Панси вылетела из кабинета, пока мулат в очередной раз не сорвался на ней.

У Блейза все было под контролем. Как и должно быть к тридцати годам. Красивая жена, замечательный ребенок и собственное дело. И он бил кулаком в лицо тому, кто утверждал, что Скорпиус – не его.

Он прекрасно понимал, что Грейнджер не хотела бы растить его избалованным мальчишкой, поэтому Скорпи рос не в одном из особняков в окружении эльфов, а в самой обычной квартире в центре Косого переулка. Правда, квартира была двухуровневая, и в ней можно было разместить человек десять, но это все было неважно.

В ящике стола лежали документы. ОФициальные бумажки, где он мог поставить подпись, и тут же стать Скорпиусу отцом. Но имеет ли он на это право. Несколько раз он хотел рассказать об этом Драко, но каждый раз губы сковывало, словно замок вешали. Конечно, он ведь Хранитель этой тайны.

С каждым днем Скорпиус напоминал Грейнджер – такой же гибкий ум и неимоверная жажда знаний, Маленький любитель читать ночами в библиотеке. Эти синие глаза, в которых Блейз похоронил себя заживо, отрекаясь от всех, кроме него. Эти его кудряшки.

Маленькая копия Нотта.

Поэтому Блейз не мог позволить себе поставить закорючку – хотелось верить, что они ошиблись. Он хотел верить, что сам ошибся, и друг жив. Просто снова покоряет мир, выворачивает его наизнанку.

У Забини все было под контролем. Ровно до сегодняшнего дня, пока Малфой не вывалился из камина. Казалось, Малфой хотел что-то сказать, но никак не решался.

Драко были нужны ответы. Он медленно сходил с ума, и врачи не могли помочь ему. Все его сны, предчувствия и мысли списывали на посттравматический симптом.

И Малфоя такой ответ не устраивал.

Ему повезло, ведь он вышел сухим из воды. Авада, брошенная в Темного Лорда, на суде перевесила все плохие поступки его семьи. Он был оправдан. В дальнейшем он смог найти работу в Министерстве магии, и даже добиться внушительных высот.

Бывший Пожиратель – глава Аврората. Фантастика – говорили все. Идеально – считал министр магии. Только бывшее зло могло насквозь видеть себе подобных.

С девушками у него не складывалось – от слова совсем. Он никак не мог забыть Асторию, что буквально умерла на руках. Не мог забыть – но было не больно.

А по ночам он метался в кровати и выл. Он не понимал, почему она не оставляет его в покое. Почему он? Они ведь чужие люди. Но Грейнджер постоянно приходила к нем во снах.

Каждое утро он дрожал в горячем душе.

– Я не такой, – шептал парень. – Я ведь не насильник. Я не мог. Или мог?

Он ничего не понимал. ОНи ведь ненавидели друг друга. Но весь мир знал, что она собой прикрыла его от непростительного. Твою мать, зачем?

То самое пресловутое гриффиндорское безрассудство? – Наврятли.

Кто ответит?

Сегодня он был в доме на площади Гриммо. Присматривался к будущему владению, он ведь Блэк. А потом сорвался, как ошпаренный. И теперь он здесь.

– Так и будешь там стоять или все же выпьешь?

– Мне нужны ответы, – Драко сел напротив друга, отхлебывая прямо из горла.

– Мне тоже.

– Почему у меня провалы в памяти?

– Тебе же уже сто раз повторяли, – Блейз закатил глаза. – В тебя угодило какое-то неизвестное проклятие, вот у тебя и беда с памятью.

– Допустим, но почему я не помню именно ее?

– И это тебе уже сто раз объясняли. Она умерла на твоих глазах, практически, руках. И мозг просто отторгает этот факт.

– Я ничего не могу вспомнить о ней.

– Это нормально.

– Но она мне снится, и такое чувство, будто это обрывки воспоминаний, – шепчет Драко.

– Это твоя хорошая фантазия, – улыбнулся Блейз, но напрягся.

– Ты хочешь сказать, что у меня с ней ничего не было?

– Ты сам орал, что никогда и ничего с магглорожденными у тебя не будет, – фыркнул Блейз.

За окном первый раскат грома.

– И я ее даже не насиловал?

– Малфой, что за херня?

– Просто пытаюсь логически себе объяснить…

– Это не твое, – улыбается мулат.

Но Малфой невозмутимо заканчивает :

– Откуда у меня с ней ребенок.

Второй раскат грома, и улыбка медленно сползает с лица Забини.

– Почему ты молчал одиннадцать лет? – серые глаза прожигают Блейза.

– Я до сих пор не уверен, что он твой.

– Он мой.

– Как ты узнал?

– Был на Площади Гриммо и кое-что увидел.

– Что?

– Фамильное древо Блэков, – ответил Малфой. – Представь мое удивление, когда я увидел там не просто себя.

– Ну-у-у… Эм, поздравляю.

– Одиннадцать лет, Блейз. Ты держал меня в дураках одиннадцать лет!

– Зачем ты здесь? – шепчет мулат, а за окном очередной раскат.

– Угадай.

– Ты пришел забрать его? – что-то обрывается внутри.

– Ты хороший отец, а я пока не готов к этому. Мы должны что-то придумать с этим, но сейчас мне нужно что-то другое.

– Что?

– Ответы.

И они проговорят до глубокой ночи. Блейзу придется напомнить другу, как много общего у того с Гермионой.

– Все равно не могу вспомнить, – Драко вертел в руках колдографию, которую в свое время отобрал у Криви. – Но теперь буду серьезнее относится к своим снам. Спасибо, – поблагодарил Драко и покрутил на пальце кольцо.

Не фамильное. Другое. Это было его напоминание о войне. И когда Малфой начинал нервничать или сомневаться, то всегда потирал камень пальцем. Этот камень он тогда забрал у Поттера. Напоминание о тех днях придавало сил двигаться вперед. А еще Грейнджер в его снах становилась более четкой.

Блейз даже не обернулся, когда друг исчезал в камине. А потом снова вернулся.

– Зачем вернулся? – бросил Забини, не оборачиваясь.

– Пришел забрать свое.

Блейз подпыгнул на кресле и резко встал на ноги.

– Ебаная встреча выпускников, – прошептал мулат и кинулся к другу.

Не было дружеских объятий. Сильный толчок в грудь:

– Я тебя искал!

Очередной толчок в плечо.

– Я ждал тебя!

Снова в грудь.

– Но ты не прочитал ни одно чертово письмо!

– Мне нужно было побыть одному!

– А я не хотел оставаться один! – закричал Забини. – Это что? Это кровь? – ужаснулся мулат.

Тео посмотрел вниз. Действительно, из мешка капало.