Текст книги "Коронованный наемник (СИ)"

Автор книги: Serpent

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 61 страниц)

Варги неслись вперед, перелетая через овраги, фыркая и разбрасывая тучи снега. Непостижимым чутьем угадывали готовые обвалиться сверху толстые сучья, лавировали в воющих потоках ветра, словно верткие лодки, ведомые в бурном море искусной рукой. Близилась ночь, и в подлеске, где неистовствовали снежные вихри, было почти темно. Но звери не подвели. Трудно сказать, сколько времени длился этот полуслепой отчаянный путь, однако в свой срок варги вынесли седоков на опушку, еще не налившуюся непроглядным ночным мраком. Ветер метнулся в лицо с новой силой, и скакун Йолафа издал долгий протяжный вой с резким всхлипом в конце.

– Подкуп почуял коней. Эльфы рядом, – невнятно долетел до Леголаса голос рыцаря. «Какой, к балрогам, подкуп?» – мельком подумал лихолесец, но размышлять об этом было не ко времени. Впереди показалась река, и глаза Леголаса, все так же по-эльфийски… а быть может, по-орочьи зоркие, уже различали в полумраке пурги одинокие столбы. Ближе, еще, и Селевон хрипит, вскидывая голову, а у столбов не видно ни души… Неужели они опоздали? А пурга все яростнее бушевала, словно пыталась доказать жалким комочкам горячей живой плоти, что их мелкие дрязги, обиды, тревоги и амбиции ничтожны в ее ледяных, беспощадных объятиях. Но где же они… Готовый отчаяться, Леголас приподнялся на спине варга, взмахивая рукой:

– Ээээй!!! Именем государя Трандуила!!!

В ответ лишь выл ветер, но принц снова и снова выкрикивал этот привычный всем отцовским подданным оклик в надежде удержать неразличимых в снежной круговерти соратников от опасного пути.

– Стойте!!! Где бы вы ни были, стойте, олухи!!! – обдирая горло студеными когтями непогоды, рявкнул Леголас в последнем чаянии настичь криком тех, кого пурга скрывала от глаз. Этот оклик не остался без ответа… Несколько секунд спустя, из сгущающегося мрака со свистом вылетела белоперая стрела, бессильно воткнувшись в снег. Еще никогда лихолесский кронпринц не был так рад нацеленному в него выстрелу. Но Йолаф не разделял его радости…

– Осторожно, сумасшедший! Мы на варгах, нас примут за орков и расстреляют еще до того, как мы успеем приблизиться!

– Меня нет нужды «принимать за орка»… – пробормотал Леголас и снова понукнул Селевона. Он не опасался стрел. Ветер сбивал линию прицела, да и кирасу он в келье не забыл. Сейчас важнее была не его жизнь… Рядом выругался Йолаф, но не отстал ни на дюйм. Селевон фыркнул, но и Леголас уже чувствовал доносимый ветром запах пота усталых лошадей. Еще немного… И в этот миг визгливые завывания ветра разорвал новый звук. Громкий сухой треск разнесся над рекой, и вслед за ним взвился отчаянный крик нескольких голосов, заглушаемый конским ржанием…

Они приближались, мчались по снегу, словно тени, издевательски легко перелетая через крутые хребты островерхих сугробов. Они даже не поднимали луков, словно самонадеянно убежденные в беспомощности своей легкой добычи. Один из них кричал что-то, но встречный ветер смешивал слова, унося в стылую снежную даль. Рималл не ощущал, как пересохло горло от рваного дыхания. Он остановит их… Он непременно остановит чернокровых ублюдков… Пусть он останется здесь, в этом снегу, но его соратники, доверившиеся ему и последовавшие за ним, непременно успеют перейти реку… Вот уже Эвеглир, до последнего момента стоявший у кромки берега, обернулся на Рималла, ступил на лед, вплел пальцы в конскую гриву и растворился в снежной закипи ветра. Пусть лишь с того берега донесется свист, что возвестит о первом переправившемся, и Рималл сможет пойти за ними…

Целитель выхватил новую стрелу, оттянул закоченевшими пальцами тетиву, прицелился… Он не успел выстрелить второй раз. Оттуда, из темноты, скрывавшей реку, раздался ужасный треск, мучительно заржала лошадь, а следом взорвался многоголосый крик:

– Лед! Лед проваливается!! Назад, братья, отходите назад!!! – Рималл слышал, как Вериам отчаянно выкрикнул это последнее «назад!», когда его голос отчеркнул короткий всхлип: эльфа утянул под воду конь… Целитель уже не помнил о приближавшихся врагах. Уронив лук, он опрометью бросился туда, во тьму, где ржали лошади, кричали гибнущие соратники, грохотали, взвизгивая и переворачиваясь, льдины… Не спрашивайте, зачем было мчаться на верную смерть, еще больше отягощая собою проламывающиеся пласты мутного речного льда. Он не рассуждал в этот миг, все сознание, весь разум были до краев полны выворачивающего наизнанку ужаса, гнавшего его все дальше и дальше, к ним, тем, кого он так хотел спасти, а привел в западню…

…Это был ад. Льдины, словно живые, кувыркались под оскальзывающимися сапогами, обнажая бугристую обратную сторону, сталкивались, гремели, дробясь на куски и с победным звоном разбрызгивая фонтаны взблескивающего крошева. Шесть коней бились в черной воде, вскидывая морды и пытаясь опереться копытами на края разраставшейся полыньи, а лед снова и снова кололся под тяжестью животных, вновь опрокидывая в студеную черноту закоченевшие тела. Девять эльфов отчаянно хватались за мокрые конские шеи немеющими пальцами. Они не боялись сгинуть в ледяной бездне, они лишь пытались направить тонущих лошадей к берегу. А течение не собиралось отпускать незваных гостей. Могучие стремительные струи обвивались ледяными щупальцами вокруг ног и рук, волокли за плащи, засасывая под нетронутый ледяной покров, а следом неслись тяжелые глыбы выломанных льдин, от которых нужно было успевать уворачиваться, то стремительно ныряя, то отшатываясь и рискуя попасть под новый удар. Оставшиеся на целом льду пытались отвести назад остальных коней, протягивали руки и ножны упавшим. Вот один из эльфов выбрался на лед, второй, третий… В общем шуме не сразу удалось услышать утробный гул, когда целый участок льда заколебался под ногами, и вдруг огромный кусок, будто отколотый землетрясением остров, накренился, сбрасывая в воду стоявших на нем пятерых лихолесцев, и с отрывистым ворчанием развалился надвое.

… Алорн, ухватившись за шею коня, влек перепуганное животное к кромке воды. Эру, они не так уж далеко от берега…

– Берегись!!! Алорн, сзади!!! – эльф машинально разжал пальцы и ушел под воду, слыша сквозь студеную толщу рваный звук толчка и надрывное ржание. Вынырнул, задыхаясь от холода, и увидел лишь покачивающуюся у самого лица окровавленную льдину, а в двух футах от него, мучительно взбрыкивая ногами, скрывался под водой конь с широкой раной на шее. Алорн лишь ощутил, как вскипают в горле то ли слезы, то ли брань, когда чья-то рука снова рванула его под воду, и новая льдина пронеслась над головой. Опять вырвавшись на поверхность, он увидел неестественно фиолетовое лицо Гэлторна.

– Спасибо… – обронил он вместе с выплескивающейся изо рта водой, а рядом вынырнул еще кто-то, отталкивая очередной ледяной снаряд и оставляя на ледяной кромке следы крови. Похоже, это был конец… Оставалось надеяться, что не все сейчас барахтаются в ненасытной утробе реки, что кто-то остался там, на берегу. И в этот миг Гэлторн вскинулся, глядя за плечо Алорна:

– Что за балрог?.. – пробормотал он невнятно, но Алорн уже тоже обернулся назад: прямо по зыбкой мозаике льдин к ним несся темный силуэт.

– Мелькорово ребро! Варг! – захлебнулся неподалеку голос Эвеглира. По качающимся льдинам к эльфам мчался огромный хищник, на его спине сидел… человек. Без плаща, насквозь мокрый от летящих брызг, из-за плеча торчала рукоять клинка. Вот варг взлетел вверх, точно приземляясь всеми четырьмя лапами на скользкий островок, так, что эльфам был виден иней на темной морде зверя. Всадник нагнулся вперед, ухватил Эвеглира за ремень кирасы и выдернул из воды, а к оставшимся в воде эльфам уже спешил второй всадник на таком же страшном скакуне…

… Рималл метался по краю полыньи. Ему удалось вытащить всего двоих, один из эльфов был ранен краями льдин, а только что прямо на глазах целителя утонул конь. От бессилия, горя, ужаса хотелось в голос выть, каждый крик, доносившийся из марева снега, мог быть чьим-то предсмертным криком. Раненный обессиленно лежал на льду, и темные ручейки скользили из-под его спины к краю воды. Второй уже протягивал кому-то руку, что-то крича. С берега доносилось тревожное ржание: несколько лошадей удалось вывести на твердую землю.

Целитель успел забыть о приближавшихся орках… И они не преминули напомнить о себе сами. Рималл замер на миг, увидев, как оба всадника направили скакунов прямо на лед. Что они собираются делать? Неужели добить тонущих? Целитель зарычал, хватаясь за плечо, и тут же вспомнил, что лук остался на берегу, брошенный в снег при звуке ломающегося льда. А варги мчались вперед, легко, словно птицы, перелетая со льдины на льдину. Кто бы заподозрил такую прыть от огромных хищников?.. Вот один пригнулся, резким рывком выдергивая кого-то из воды… Им нужны пленники?.. Варг метнулся назад, к толстому покрову льда, всадник без особых церемоний вышвырнул спасенного на твердую поверхность и рванулся обратно. Рималл бросился к упавшему, а тот уже неловко пытался подняться на ноги, скребя пальцами по льду.

– Эвеглир!! – крикнул целитель, а лучник снова бессильно осел на лед, сотрясаемый крупной дрожью. Подоспев, Рималл увидел, что Эвеглир без сознания. Подхватив соратника под руки, он оттащил его к самому берегу и помчался к полынье. Что же там происходит? Кто эти таинственные спасители, и что за корысть ими движет?..

…Леголас рвался к Вериаму. Тот бился в крошеве острых льдин, то по плечи показываясь из воды, то снова уходя в черную стеклянную стыть. Ранен? Селевон преодолел последние ярды, Леголас подался вперед, вытягиваясь, словно струна, пытаясь достичь рукой соплеменника. Он уже видел разодранную щеку, неловко вывернутое плечо.

– Вериам! – принц в последнем усилии рванулся вперед, едва не соскользнув с мокрой спины Селевона, вцепился когтями в камзол, потянул на себя… Эльф не поддавался, какая-то тяжесть влекла его вниз. Он ничего не говорил, только шевелил в полубеспамятстве губами, глядя сквозь Леголаса. И в этот момент принц увидел бесформенную черную массу у самого бока Вериама, перетягивающую его грудь тугими тисками… Мокрый плащ, запутавшийся в оружейных ремнях то ли тесьмой, то ли разорванным краем. Этим плащом, наверняка, лучник покрывал голову коня, и теперь погибший скакун тянет лучника на дно. Леголас выхватил меч…

…Вон он, остановил варга у чьей-то головы, виднеющейся среди льдин, нагнулся… Рассматривает что-то, видимо, пытается понять, жив ли утопающий, к чему им трупы?… А вот потянулся за спину… Рималлу еще недавно казалось, что в круговерти снега не разглядеть ни зги, а сейчас с удивительной четкостью видел каждое движение орка. Вот он вынимает клинок, заносит над головой тонущего…

– Будь ты проклят… Мелькорово отродье… – Рималл лихорадочно огляделся, чувствуя, как кровь бурлит, застилая глаза пеленой. В висках нарастал звон, биение сердца оглушало. Плащи… брошенные фляги… ножны… вот, чей-то лук! Ноги сами понесли его к оружию, целитель выхватил стрелу из все еще висевшего за спиной колчана и выстрелил в орка в тот миг, когда лезвие меча метнулось вниз, а наперерез рванулась какая-то плохо видная в снегу фигура… Промах…Снова бросив лук, целитель рванулся вперед.

– Рималл, не стреляй! Да не стреляй же!.. – Алорну казалось, что он кричит, надрывая глотку, а из обожженного морозом горла вырывался лишь хрип. Рималл убьет Леголаса… Эру, куда его несет… Эльф с трудом приподнялся. Колени оскальзывались, руки дрожали, на кисти горели глубокие царапины от когтей принца. Валар милосердные, как он страшен… И все же это он… Алорн сразу узнал его глаза, он узнал бы этот веками знакомый янтарный взгляд на любом, самом ужасном лице… Как мог он считать, что принц стал иным, лишь взглянув на его обезображенные черты… Слепой идиот…

… Не выходит. Узлы затянуты, их не разрубить, не ранив самого Вериама. К Морготу… Леголас сбросил плащ и спрыгнул со спины варга в ледяную воду. Подхватил каменно-тяжелое тело соратника одной рукой, другой вынул кинжал. Прочные шнуры промокли, став твердыми, как железо, ремни колчана упруго тянулись под стальным жалом, не желая лопаться. Ну же… От ледяной воды трудно дышать, и льдины больно тыкаются в подставленное плечо, покрытое отчаянно мешающей кирасой. Стиснув зубы, Леголас замахнулся кинжалом раз, другой, третий, чувствуя, как натягиваются ремни. И тут вскинутую в замахе руку охватили чьи-то цепкие пальцы. В недоумении оглянувшись, он увидел у самого края полыньи искаженное лицо Рималла. Глаза целителя полыхали безумием, мертвенно-белые губы дрожали:

– Ты…– выдохнул он, – это ты… Леголас, как… Как ты мог… Он же был твоим другом…

– Прекрати болтать и отпусти меня, – рявкнул принц, – иначе Вериам пойдет камнем на дно.

– Ах так… – Рималл улыбнулся и вдруг в голос захохотал, – ты зарезал его собственными руками, а теперь угрожаешь утопить тело? Да я лучше сам отправлю тебя вслед за ним, чернокровая тварь!!! – заревел он вдруг, обрывая смех, и тоже выхватил кинжал, выворачивая Леголасу кисть.

Это была странная, гротескная, нелепая сцена. Леголас одной рукой удерживал потерявшего сознание Вериама, все еще отягощенного тонущим трупом коня, другую руку, вооруженную кинжалом, сжимал совершенно обезумевший Рималл, заносящий клинок над головой своего бывшего командира. Кто знает, чем кончился бы этот поединок, но вдруг Рималл опрокинулся назад, выпуская запястье принца, и тут же вскочил, оборачиваясь к новому противнику. Из последних сил Леголас нанес два остервенелых удара по растрепавшимся волокнам шнуров, и ощутил, как обмякшее тело Вериама вдруг словно лишилось веса. Принц подтянул лучника к неровному краю полыньи, закинул на лед руку, медленно взобрался на кромку, молясь, чтоб та снова не провалилась, но к нему уже спешил Йолаф. Вдвоем вытащив Вериама из воды, они осторожно поволокли бесчувственное тело подальше от опасного места:

– Всех вынули, кто на воде был, – отрывисто проговорил, тяжело дыша, рыцарь, – лошадей несколько сгинуло, жаль. Только парень этот, что перед тобой кинжалом махал, похоже, рассудком повредился, ничего в ярости не соображает, ни слышит ни слова. Мне пришлось ударить его по темени, чтоб он дал мне вернуться к полынье.

– Я пойду снова на воду взгляну, – Леголас распрямился, – нет ли еще кого.

Грохот льдин по-прежнему сливался с воем ветра, и голосов можно было не различить. Рыцарь согласно кивнул, укладывая Вериама на лед, а принц рванулся обратно. Расширившаяся полынья топорщилась осколками, вертящимися в потоке быстрого течения, там и сям виднелись клочья плащей, перчатки и прочие следы борьбы. В нескольких местах края полыньи темнели кровавыми пятнами, и Леголас ощутил, как сжимается нутро от мысли, чья это могла быть кровь.

Нет, похоже, спасать уже некого… Принц сделал шаг назад, собираясь свистнуть Селевону, которого потерял здесь, в мешанине льда и воды. Но вдруг мокрая рука охватила сзади за шею, и хриплый голос прошептал:

– Скольких ты успел утопить? Молчишь? – послышался полусмех-полувсхлип, – я не отпущу тебя отсюда, мой принц…

Потрясенный Леголас не успел среагировать. Железные руки охватили его поперек корпуса, и мощный рывок увлек принца в полынью. Обрушившись в ледяную воду, лихолесец забился в хватке неожиданного противника, чувствуя, как течение волочет их вдоль края полыньи, обдирая плечи:

– Рималл, Эру с тобой! Что ты делаешь? – вода плеснула в рот, Леголас судорожно закашлялся, а целитель снова надрывно захохотал:

– При чем тут Эру, беспамятный, – оборвал он свой смех, и принц услышал, как дрожит тяжелое дыхание Рималла, будто от слез, – я, наверное, в чем-то ошибался. Я сам завел своих друзей в западню… Но Леголас… Они же были твоими земляками… Почему, мой принц, мой сюзерен, мой брат… Почему?

– Рималл!!! – Леголас резко дернул головой назад, надеясь оглушить эльфа ударом затылка, но толчок оказался недостаточно силен, и целитель лишь коротко вскрикнул, а потом еще крепче сжал руки:

– Не кричи. Я виноват. Я уйду с тобой и оплачу своей жизнью свою вину…

С этими словами Рималл вдруг прекратил работать ногами, и Леголас ощутил, как начинает погружаться в воду. Последним могучим усилием гибнущего живого существа лихолесец рванулся из тисков целителя, размыкая мертвую хватку, но тот немедля перехватил его за шею, не давая вернуться к краю полыньи, а течение все быстрее влекло их вдоль изломанной кромки льда. И тут снова чьи-то руки вцепились в кирасу принца, удерживая на поверхности, и Леголас усилием оторвал от себя пальцы Рималла. Ухватился за режущий край полыньи, подтянулся, выбираясь на лед:

– Храни тебя Эру, – выдохнул он, заходясь кашлем, а Йолаф, отчего-то синевато-бледный, прижал одну руку к левому боку, вскидывая вторую и указывая на воду:

– Леголас, он погибнет…

Принц рванулся обратно. Рималла волокло течением к противоположному краю полыньи. Леголас помчался вдоль края: сейчас ему не было дела до недавнего замысла обезумевшего целителя, он видел лишь уносимого водою эльфа…

– Рималл, держись!!! – закричал он, падая на колени и вытягивая руку с ободранными пальцами. Целитель, барахтающийся в ревущей воде среди ледяных осколков, обернулся, и принц поймал последний отчаянный взгляд. Секунду поколебавшись, Рималл устремился к Леголасу, загребая воду усталыми руками. Ближе, еще ближе, вот уже считанные футы остались меж двух вытянутых рук… Еще… Полфута, и вот уже когти царапнули по кончикам пальцев… Леголас не успел понять, как это произошло. Обессилевший целитель подался к нему в неистовом рывке, неловко запрокинулся на бок, и в этот миг осколок льдины врезался ему в грудь, и течение увлекло Рималла дальше. Леголас уже не мог подняться, на разъезжающихся коленях он пытался снова настичь ускользающую руку, когда темный поток всосал эльфа под лед. Еще несколько секунд исцарапанная загорелая рука и край кожаной наручи с изящным тиснением виднелись у края, но вот и она сорвалась, и через миг только кровавый мазок на изломе ледяного пласта обозначал место, где исчез Рималл…

– Рималл!!! Брат!!! – даже эхо не откликнулось на этот крик, унесенный ветром в темноту.

Молча, опустошенно, безжизненно Леголас смотрел на темный след пальцев. Потом так же медленно обернулся, непонятно что ожидая увидеть позади. На истоптанном грязном льду стоял варг Йолафа, настойчиво тычась носом в щеку неподвижно распростертого у его лап рыцаря.

====== Глава 27. Перевертыш ======

– Дыши… Ну же, брат, не сдавайся…

Алорн бормотал невнятные обрывки слов, губы дрожали от холода. Он растирал ледяными ладонями такие же ледяные руки Эвеглира, понимая, что не может отогреть их ни на йоту, но боясь выпустить их, словно тем самым он отпустил бы лежащего без сознания соратника за последний порог. Мокрая одежда уже покрывалась хрупкой изморозью, волосы схватывались льдом… Поначалу казалось, что Эру сжалился над эльфами, натешившись над их бедами, и угомонил пургу. А сейчас Алорн готов был поверить, что снежная буря улеглась лишь для того, чтоб вымокшие беглецы могли лучше и четче разглядеть собственное ничтожество среди бескрайней ледяной пустоши.

Ветер почти улегся, но снег все еще не иссяк, сухим рисом засыпая сцену недавней драмы, словно слуга, хлопотливо прибирающий на театральных подмостках позади упавшего занавеса. Двенадцать коней сгрудились у берега. Четыре из них успели вернуться назад и не угодили в ледяную западню, еще восемь, ломая крошащийся лед копытами, сумели сами достичь прочного участка и выбраться на сушу. Сейчас они стояли плотной группой, дрожа и согревая друг друга теплом своих тел. В сгустившейся тьме грязным ковром лежал истоптанный, испятнанный кровью снег. Еще четверо эльфов так же недвижно, как Эвеглир, распростерлись на берегу, кое-как укрытые жалкими сухими пожитками, найденными в седельных сумах четырех избегнувших воды лошадей. Те, кто держался на ногах, оскальзываясь, метались по льду, выкликая имена друзей: еще не все были найдены. Кто-то, найдя в седельной суме одной из лошадей сухое кресало, пытался развести огонь, но искры рассыпались по промерзшим, обледенелым сучьям, как по твердому хрусталю. Алорн пытался помочь тем, кто без сознания лежал на снегу, но, сам вымокший и обессиленный, лишь волочил ноги от одного к другому, понимая, что его старания тщетны… Отчего-то сейчас не удавались обычные слаженные действия. Измотанные, продрогшие, лишенные главного подспорья – огня, эльфы мучительно сопротивлялись враждебной, зыбкой реальности, что, подобно давешней полынье, лишь издевательски засасывала все глубже в свое стылое нутро. Но все душевные силы и все жизнелюбие, отпущенное Квенди, все же не заставляли гореть промерзшие дрова, а окоченевшие пальцы – лучше гнуться. Хотелось сесть на снег, сжавшись в комок, чтоб сберечь жалкие крохи тепла. Хотелось неистово орать проклятия в глухое черное небо, требуя помощи, объяснений или Моргот знает чего еще. А больше всего хотелось отчаянно и тоскливо завыть от усталости и злобы на равнодушную, безучастную, лютую стужу, тьму и собственное бессилие. Уйти бы сейчас в лес, надежной стеною черневший невдалеке… Под снегом непременно можно разыскать хоть самое скудное – но топливо. Но нельзя сделать и шагу, не разыскав пропавших или их тела. И разделиться, отправив раненных в лес, где может уже ждать засада, невозможно.

Алорн медленно выпустил ладони Эвеглира, и израненные руки бессильно упали на снег, а лучник поднялся и шагнул к другому лежащему, так же беспомощно и умоляюще хватаясь за его запястья и ища у кромки наручей биение пульса. Где же Рималл? Им необходим лекарь… Из пяти целителей отряда с ними ушли двое, Рималл и Амауро, но Амауро лежит сейчас у ног Алорна, синеватые губы неподвижны, и лишь кровь, скупо сочащаяся из разодранного плеча и протапливающая темное углубление в снегу, свидетельствует, что эльф еще жив… Где Леголас? Алорн ощутил, как в сумбур разрозненных обрывков, теснящихся в голове, вплелась первая мысль, блеснувшая искрой надежды. Принц пришел им на помощь… Им, клятвопреступникам и изменникам… Он всегда защищал свой отряд и остался верен ему даже тогда, когда сами они пренебрегли этой верностью… Он не мог просто помочь им выбраться из реки, а потом равнодушно умчаться прочь, бросив умирать от холода. А Рималл? Алорн в последний раз видел его, когда охваченный слепой яростью целитель умчался туда, к полынье… Не успел ли он навредить принцу в своем безумии?

Сзади проскрипели торопливые прихрамывающие шаги, и перед Алорном появился Вэон, протянул лучнику флягу, обхватил свои плечи трясущимися руками:

– Там совсем мало, брат, но глотни, все ж согреешься малость. Эх, стужа какая… Гэлторн с Фаэлем сейчас веток приволокут с опушки, негоже на снегу раненым лежать. Да только мало толку, огонь нужен, Моргот… Как они? – этот вопрос прозвучал отрывисто и невпопад, словно Вэон боялся задавать его. Алорн покачал головой:

– Эвеглир совсем плох, до утра не дотянет, если не обогреть. Амауро держится пока, но крови много потерял, остальные… да что тебе сказать, я ж не лекарь… Тепло нам нужно, сухая одежда… А там? – Алорн поднял глаза, – там-то что? Нашли еще кого-то?

– Вериама ищем да Рималла, – хмуро обронил Вэон, – все прочие живы, хотя с грехом пополам ноги таскают. И еще… Алорн, мне с холоду примерещилось, али это Леголас на варге нас из воды выуживал?

– Он, если то не Мандос насмехается… – Алорн снова зябко поежился, – и еще кто-то, двое их было.

Лучник закашлялся, потом снова вдохнул, собираясь что-то сказать, но тут из темноты донесся новый звук: от опушки леса приближался топот множества копыт.

– Какого Моргота… – пробормотал Вэон, вставая и хватаясь за пустые ножны, но Алорн не поднялся с колен:

– Орки на лошадях не ездят, брат, охолони, – еще договаривая эту фразу, он уже чувствовал, как нутро сжимается отчаянной, почти болезненной надеждой. А топот меж тем приблизился, и из темноты вынырнул конный отряд из полутора десятков рыцарей. С идущего во главе широкогрудого серого коня спрыгнул коренастый всадник и сорвал шлем, обнажая всклокоченную белокурую шевелюру:

– Наконец-то добрались, – громко возвестил он, направляясь к эльфам и на ходу оборачиваясь назад, – эй, поклажу снимайте, раненые тут! Здравы будьте, Дивные. Меня Вигге кликать, – снова обратился он к Вэону, – мы поспешали к вам на подмогу, да кони в снегу вязли, пурга, будь она неладна. Командир-то наш где?

Алорн встряхнул головой, поднимаясь на ноги, Вэон же сдвинул брови – бодрый тон пришельца задел его, словно напоминая, как сами они жалко выглядят, мокрые, иззябшие и оборванные, рядом с этим полным энергии здоровяком:

– Мы и своего командира не находим, рыцарь, где уж нам вашего сыскать?

Однако этот нелюбезный ответ не смутил Вигге. Качнув головой, он припечатал:

– Не беда, сами сыщем. Ты, брат, волком не гляди. Вот, хлебни, глядишь, полегчает, – с этими словами он протянул Вэону объемистый бурдюк, а сам начал что-то властно выкликать отряду, уже спешившемуся и снимающему с конских спин груз.

Вэон, все еще подозрительно глядящий на Вигге, однако отказываться не стал. Отвернув пробку, он отхлебнул из бурдюка и громко закашлялся, ощущая, как на глазах выступают слезы, а по венам растекается тепло: в бурдюке оказался крепкий, пахнущий шалфеем самогон. Рыцарь одобрительно кивнул, накидывая на плечи Вэона плащ грубой валяной шерсти, а вокруг уже кипела бурная деятельность. Воины разбивали лагерь, некоторые устремились к полынье, чернильным пятном выделявшейся в темноте и рокотавшей быстрым течением, все еще вгоняющим под лед последние осколки. Четверо хлопотали у лежащих на снегу раненых, и Вэон, передав бурдюк Алорну, поспешил к ним.

Приподнимая бесчувственного Эвеглира, он молча смотрел, как молодой худощавый паренек в темном сюрко поверх кольчуги расстилает на земле плащ и роется в суме.

– Я не знаю, кто вас послал, – негромко проговорил он, все так же хмурясь, – но… спасибо вам. Мы-то, кто на ногах, сдюжим, а ему, – кивнул эльф на Эвеглира, – и другим, кому сильней досталось, долго б не протянуть.

– Как кто послал? – удивленно вскинул рыжеватые брови юноша, – знамо кто, Йолаф, командир наш. Знал, что мы на конях в срок не поспеем, так с милордом Леголасом на варгах помчался, а нам велел следом поспешать, да все, что для лагеря потребно, привезти.

– Йолаф? – пробормотал Вэон, – я слышал о нем, да не знал наверняка, человек то, али так, легенда одна. А откуда он с принцем нашим знаком да как о наших злоключениях проведал?

Паренек посуровел:

– Командир обычно всегда и все знает, мы, хоть не эльфы, а в разведке кой-чего понимаем, – с ноткой простодушного юношеского гонора отрезал он, – а с милордом Леголасом… Эру его знает, не вышел я чинами, чтоб Йолаф мне докладывался. У нас принц живет в лагере уже, почитай, неделю скоро, с командиром приятельствует.

– Вот оно что… – Вэон против воли ощутил, как скулы вспыхивают жгучим румянцем стыда. Отвергнутому своими соратниками принцу пришлось искать убежища у мятежников. Но и тогда он не отвернулся от тех, кто с таким категоричным ханжеством отвернулся от него самого…

Трудно сказать, сколько б еще Вэон предавался этим нелегким открытиям, но в этот миг со стороны реки послышались громкие голоса, а к собеседнику эльфа подбежал запыхавшийся бородач в шлеме:

– Леннарт где? – почти крикнул он. Паренек мотнул головой вправо:

– Эвон, кровь кому-то останавливает, а чего блажишь-то, как оглашенный?

Бородач же схватил юношу за плечо и встряхнул, словно тряпичную куклу:

– Чего блажу? Я на тебя, сопляка, сейчас погляжу! Йолаф убит!

Леголас встряхнул головой, отгоняя липкие пальцы дурноты, взявшей за горло в тот миг, как Рималл исчез подо льдом. Снова поднял глаза… и опрометью бросился к Йолафу. Тот лежал на льду, одна рука бессильно касалась кончиками пальцев шеи Вериама – видимо, в последние секунды он пытался нащупать биение пульса. Восковые губы были упрямо сжаты, искорки льда поблескивали в черных волосах, добавляя в них седины. Капли воды от растаявших снежинок мелким бисером усеивали лицо. Непривычно распахнутый под мокрым камзолом ворот камизы, обычно скрытый кольчужным оплечьем, придавал рыцарю странно беззащитный вид. Рвано вдохнув, лихолесец обеими руками сжал два запястья. Эльф и человек, неполные три тысячи и неполные три десятка, изменник во имя расы и изменник во имя отчизны. Такие разные жизни, разные цели… И такие одинаковые холодные руки, равнодушно молчаливые, не отзывающиеся на судорожное сжатие его пальцев…

Выдох… Эру, не время для истерической философии… Они живы, и им еще можно помочь. Пусть его окоченевшие пальцы не чувствуют биения жизни, но он-то знает, как выглядят лица умерших… Леголас резко передернул плечами, слыша, как хрустит подмерзающее сукно, и склонился над Йолафом, разрывая ремешки камзола. В левом боку, прямо под ребрами, в центре неровного багрового пятна сидело обломленное древко стрелы. Леголас в замешательстве посмотрел на обломок. Кто мог стрелять в Йолафа здесь, где у них не было иных врагов, кроме стихии? И тут же вспомнился прерывистый голос: «я не отпущу тебя отсюда, мой принц»… Рималл. Рималл мог стрелять только в него, Леголаса. Но стрела не попала в цель, и лучник решил иначе расквитаться с бывшим командиром. Однако Рималл не мог так глупо промахнуться. Только не он, безошибочно всаживавший стрелу в горло летящего бекаса. Так что же выходит, Йолаф успел заметить стрелка и незатейливо прикрыл Леголаса собственным телом? Но зачем? Разумного объяснения не приходило в голову, но разве это было важно? Он сделал это, получил в бок предназначенную другому стрелу, а потом, без лишних драм обломив древко, продолжал начатое, пока силы не покинули его, впитавшись багровыми разводами в промокший камзол. Все, довольно. Обо всем этом можно будет после расспросить самого Йолафа...

Леголас потер ладони, сосредоточился. Сначала остановить обоим кровь… И тут же с остервенелым рычанием ударил кулаком в лед. Он больше не может врачевать… Его изуродованная сущность уже не способна распахнуть потаенные резервы сил, переливая светлую энергию в пораженное тело. Теперь он может лишь… Да ничего он уже не может, только исходить злобой, глядя, как умирают его друзья. У Сарна было несколько глубоких безобразных шрамов на теле, и Леголас не упускал случая уесть друга в том духе, что пристрастие к людским лекарским изуверствам не больно его красят. Самовлюбленный болван… Сарн не имел целительского дара, зато знал уйму человеческих способов перевязки, остановки крови и прочих премудростей, а потому почти всегда умел помочь себе и другим, когда в лазарете изнуренные эльфийские лекари разрывались меж десятками умирающих и не могущих ждать раненых. Он-то не стоял бы сейчас на коленях, растерянно потирая утратившие силу руки…