Текст книги "Пророчество без букв (СИ)"

Автор книги: Sayar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 66 страниц)

В этот момент Сектар что-то соврал ей, что сидит за отчетами отца, но говорить с ней более не имел желания. И что нашло на него в тот вечер? Давно же прошла все проверки, хватит над ней измываться. Но… так нравилась её реакция на это.

Когда туманный добрался до Сильверсана, то поймал беспокойство Валанди и в её мыслях тревожный тон Гинтара. Кая пропала. Они дали ей ещё время, в то время, как Сектар сразу подумал о пророчестве, в отличие от этого глупого звёздного. Хорошо же он эльфийку свою оберегает, ничего не скажешь. Видать, звёздным это не дано.

Но что жалеть? Надо же как-то помочь, иначе пророчество сбудется! Тирос со всех сторон окружают скалы – её могут сбросить с любой! Но Сектар не мог бросить всё и помчаться туда – просто не успеет! Так, спокойно. Он не Гинтар, он способен контролировать себя намного лучше. У него же нет и не было проблем с этим. Надо подумать.

«Матушка», – позвал он Заринти. Прекрасная эльфийка не заставила себя долго ждать.

«Родной? Что-то случилось?».

«Разве я не могу поговорить со своей матерью? – попытался отшутиться он, но туманная всё знала, всё понимала. Она мать. Она знает, что младший просто так не станет тратить на неё силы. Они всегда мало разговаривали, но это не делало их любовь меньше. – Матушка, кто-нибудь из туманных есть рядом с Тиросом?»

«Тиросом? Милый, ты так быстро…»

«Нет, мама. Там сейчас Гинтар. И им нужна помощь. Есть какой-нибудь патруль рядом?»

«Я поговорю с отцом», – и уже через пять минут Заринти огорчила Сектара, что рядом с берегами нет ни одного туманного, зато глава семейства Стаугар приболел, но, так как ему срочно нужно переговорить о поставке вина, он послал свою дочь Манари вместе с толпой охраны.

Связавшись с ней и обрисовав ситуацию, Сектар погнал Пагнеру дальше через границу с Красным плоскогорьем в город Дасмор, что находился недалеко от Белых гор. Но и в городе, где он собрался набраться сил и наполнить магический резерв, ему не дали спокойно этого сделать.

Солнечная вновь связалась с ним. Вновь просила о совете по поводу лунной. Что ж, он его дал. Думал, хоть теперь пару дней будут спокойными, но нет. Она, будто нарочно стала рисовать в своём сознании, как трахается с Гинтаром в каком-то переулке, как последняя шлюха! Но… Чёрт возьми, шлюха, за ночь с которой не жаль и умереть. Сначала она просто рисовала это в воображении, а Гинтар, ублюдок, решил сделать её мечту явью. И нет, чтобы Сектару отключиться от её головы, но он смотрел, чувствовал всё, что чувствует она, и терзал себя мыслью, что это мог бы быть и он. Хотел нарушить их идиллию, хотел, пусть мысленно, пристроиться сзади, трахать её вместе с братом, но опять Сектар поймал себя на мысли, что это ему не свойственно. У него впереди опасная работа, которая будет стоить ему жизни! Нет, нужно готовиться!

Но он не мог сдержаться от того, чтобы не поговорить с ней.

«А я предлагал», – напомнил он о том дне, когда желал купить ночь с ней.

А потом она обратилась с нему с просьбой вновь. Почему Сектар её не послал куда подальше? Почему он рискнул собой на того, с кем у него не было столь прочной связи, которую не разглядывал так хорошо, как Валанди? Ведь именно из-за таких мелочей зависела сила его магии. Он уже и лунную-то почти забыл. Но вот солнечную помнил. На всю жизнь запомнит. И её глаза, от которых в первую очередь зависела затрата его магии.

Он отказался. Что? Нет, подождите. Отказался же! Он против влезать в голову, где его могут хуже, чем убить. Но… какого чёрта он сейчас надевает на себя все амулеты, все кольца и браслеты, усиливающие и экономящие магический резерв? Какого чёрта солнечной так просто им манипулировать?

«Ведь она переживает… – шептало его сознание. – Она беспокоится, ей страшно за друзей». Но Сектар не слышал своего сознания. Он просто делал. Во вред себе. Сел в кресло, закрыл глаза и приготовился. Его сознание взмыло куда-то вверх и полетело со скоростью света туда, где было кольцо. Он видел мир теперь иначе, и если с Валанди знал свой пункт назначения слишком чётко, чтобы даже попытаться забыть, то в голову лунной он пробирался наугад. И вот, он видит её – солнечную женщину в голове лунной. Она и правда была обеспокоена. Не спавшая и голодная, смотрела на него с такой надеждой и с… испугом. Она видела то, что чувствовал Сектар – потеря сил. В реальности он ощутил такую дикую слабость и боль в суставах, что просто не передать словами. Он сидел, но тело изнывало от усталости, и с каждой минутой боль становилась всё сильнее. Во рту пересохло, в глазах защипало, словно веки больше не имели влаги и каждый раз, при моргании, на глаза словно не они опускаются, а по нему проводят корой дерева. Больно, сухо по всему телу, ладони трясутся… Но он продолжал стоять и объяснять всё Валанди. Ответа даже не стал дожидаться, а вернувшись в своё тело, схватился за все амулеты, что были на шее и стал вбирать их силы. И кажется он стал молодеть год за годом, но отчего-то состояние от этого не улучшалось. Плохо, тошно, больно… Впервые он доводит себя до такого состояния. И всё ради кого? Солнечной и лунной, которые даже не при смерти! Но… солнечная просила его. Она верит в него, верит, что он поможет. Как он, Сектар, мог разочаровать это дивное создание, без магии околдовавшее его.

Попытка вторая. Он переместился вновь. И увидел зверя, запертого в собственном разуме. Он не знал, в чём дело, не мог понять, но это всё, что он мог сделать для Валанди. Дальше идти не мог – он умирал. Он мог бы вновь оставить Валанди, но сможет ли за ней вернуться? А если она рискнёт пробежать мимо зверя в более потаённые уголки лунной, где околдованный её разум, а зверь её убьёт? Нет, Сектар не мог так рисковать. Он выкинул Валанди из этой ужасной головы, а сам, вернувшись в тело, вобрал в себя остатки магических сил амулетов. Но лучше ему от этого не стало.

Придётся потратить день на восстановление. Плохо, ведь в эту секунду маги могли создавать для путешественников что-то очень страшное! У него не было времени, но больше двигаться в тот день он не мог. Ближе к ночи он заставил себя покинуть таверну, выбросив уже негодные амулеты. Медленно, шаг за шагом, старик дошёл до своего любимого Басяка, а конь недовольно захрапел и ударил его мордой в голову.

– И не говори, – усмехнулся Сектар и испугался собственного голоса. После этого он боялся лошадям в глаза смотреть, не желая сейчас видеть своё отражение. Басяк требовательно дурил копытом по земле, но хозяин потрепал его по гриве, после чего даже соизволил обнять. – Не сегодня, мой дорогой друг.

И вновь себя и своё имущество Сектар бросил на полумёртвую Пагнеру, а полный сил Басяк трусцой бежал рядом. На лошади по пути к горам он ещё немного помог своим резервам восстановиться, но больше тянуть было нельзя. Он гнал лошадей вперёд, и если рыжий с радостью тратил накопившуюся в нём энергию, то Пагнера вот-вот должна была сдохнуть.

– Терпи, старушка, – молил туманный. – До гор довези, а там можешь отдыхать сколько влезет.

И она выполнила просьбу. Не успел Сектар укутаться в шубы на заснеженной земле, как кобыла стала оседать, и туманный чудом успел соскочить с нее до того, как она придавила бы его своим телом. Сначала он подумал, что лошадь заупрямилась, но положив ладонь на её живот и заглянув в морду, понял – издохла. Жаль было её, кончено. Нет, даже очень жаль. Хороший был зверь, добрый, отзывчивый и общительный. И, как уже было сказано выше, она была ценным воспоминанием. Беря её с собой, Сектар был уверен, что она сможет продержаться весь его путь, а умереть первым должен был его дорогой Басяк. И смерть Пагнеры стала сильным ударом. В первую очередь это была любимица семьи, хоть Сектар и знал, на что её берёт, всё равно почувствовал вину перед ней. Ну, во вторую – тяжко ему будет возвращаться по горам назад. Да и подниматься по ним тоже.

Но Басяка он всё равно не трогал. Силы его друга ему ещё нужны. Возле тела кобылки они сделали привал. Отдав половину всей еды, что была у Сектара жеребцу, сам он подкрепился совсем немного; мысленно возблагодарил Пагнеру за верную службу и, взвалив на себя все рюкзаки, пошёл с Басяком в горы.

Сектар никогда не думал, что бывает так холодно. Он накупил разной тёплой одежды – от варежек до сапог, покрытых шерстью горных львов и снежных верхолюбов. Но ему было безумно холодно! Чем выше он поднимался, тем сильнее становились ветра, так ещё и умудрился попасть в метель. Она застилала ему глаза, и лишь чудом он не сорвался в пропасть – всё потому, что верный друг вовремя перегородил ему дорогу.

– Спасибо, Басяк, – и с этого момента именно конь вёл своего хозяина, согревая своим тёплым телом, в которое Сектар просто утыкался и прижимался к нему, чуть ли не вися на лошади.

Но он часто одергивал себя – Басяк должен быть в полном рассвете сил и ни капельки не уставшим, чтобы спасти своего хозяина. И когда, казалось бы, Сектар уже готов был повернуть обратно в город, не чувствуя ни одного пальца, Басяк привёл его в какую-то небольшую пещерку. Да и не пещерка это была вовсе. Какая-то щель в скале, куда мог протиснуться как Сектар, так и жеребец. Здесь было решено переждать бурю, а Сектар заодно попытался отыскать хоть какую-то мозговую деятельность в горах. Долго блуждать его разуму не пришлось – вот оно – защитное поле, за которым должны быть маги. Он предусмотрел это и, написав на взятом с собой магическом листочке заклинание, ждал спокойной погоды и готовился, на этот раз уже не отвлекаясь на солнечную. Он должен быть готов!

Ближе к утру пурга прекратилась, и магическая бумажка полетела к защитному полю. Стоило ей коснуться его, как в нём тут же образовалась маленькая, размером с горошину, брешь, через которую разум Сектара и проскользнул. Вот перед ним величественный замок. Внутри до пятидесяти человек, и теперь начиналось самое трудное для туманного – найти менее защищенную от таких мозговиков, как он, голову. Это должны быть ученики или самые слабые маги. Через их головы он всё узнает.

Первый – молодой парень, но спокойный – через защиту не пробиться. Второй – уже взрослый, и даже за несколько миль Сектар чувствовал в нём слабую магию, но… он чувствительный – сразу ощутит, что залезли в его голову. Третий, четвертый… не подходят. Разум Сектара подобно невидимому духу блуждал по замку в поисках нужного ему человека. Все они были так одинаковы – ходят в белом, лица закрыты капюшонами, у половины бороды разной длины. «Этот тупой, совсем зелёный, никого еще не знает, этот вообще больше по кухне… Да что такое?!»

Несколько раз Сектар возвращался в себя, чтобы перевести дух. Одно дело блуждать по чьим-то головам, но другое – просто так, в пространстве. Это порой путало сильнее, чем если бы он был окружён сотнями чужих воспоминаний. Так, он Сектар, сын Майнсета и Заринти, брат Гинтара – одного из четырёх избранных. Он здесь, чтобы затормозить магов, не дать им делать новые козни против них. Так, кажется, все его воспоминания на месте… Но он слишком долго пробыл в пространстве. Нужно ещё немного отдохнуть и проверить себя. Манари – женщина которую он желал заполучить… Кстати, странно, он о ней практически не думал весь путь. Да и с момента, как в дом вернулся Гинтар, Сектар не думал о Манари вовсе, зато… он думал о Валанди. «Как там она, интересно? Нет, стоп! Маги! Цель! Защитить брата и его спутников!»

Ещё раз!

«Этого мага проверял, этого тоже, повар, этот из города, привёз продовольствие, в эту голову не пробраться, этот заметит, у этого защита, этот… Да! Вышло! Голова пуста от защитных чар, но малец уже давно в Белой башне, он всех знает. Все и всё! Так, его зовут Локейт, он принадлежит некому кругу Белых магов – ограниченный круг, в котором самые главные маги, их ученики. Идея с Глаской принадлежала ему. Он одинок, но потому что сам выбрал это. Много учится. Внутри него сокрыты магические резервы – очень сильные, даже превышающие норму, но он их в себе не открыл. Зато это прочувствовал нём глава – Расарис. Вот оно! Вот их лидер!»

Сектар пробыл в незнакомой голове слишком долго, хоть по времени прошло несколько минут. Нет, ему нужно ещё немного времени! Слабость окутала его. Стало ещё холоднее, мышцы словно иссохли, как и кожа. Нет! Ещё немного! Пять секунд! Он почти у цели!

Гласка мертва, Локейт стоит посреди семи магов, и все они окружили магическую клетку, в которой… страшное существо, отказывающее подчиняться. Но для того они и стоят там – все пытаются воздействовать на голову волшебного зверя, но оно не так просто – оно – это сама магия, он не родился таким, он создан божествами. Его не подчинить… Нет! У них получается! День за днём они подчиняют его!

Сектар вернулся в своё тело, тяжело дыша. Он распахнул глаза и в ужасе смотрел на ледники перед собой, будто прямо перед ним продолжала рычать мантикора. Да эти маги с ума сошли – вызывать такое существо, пытаться его подчинить и его натравить на эльфов? Кажется, они всерьёз намерены не дать пророчеству исполниться. И самое ужасное – мантикора им медленно подчиняется!

Первое время он даже не мог собраться. Что ему делать, с чего начать? Но вскоре голова освежилась благодаря сквознякам, что пробирали до костей, и Сектар решительно посмотрел на Басяка. Терять время нельзя. Ему нужны сутки, чтобы ко всему подготовиться, а за это время маги могут решить, что пора. Туманный выпотрошил содержимое своих рюкзаков и стал готовиться. Он, конечно, догадывался, что ему понадобится потратить все свои силы, но не рассчитывал, что так скоро. Да и, кажется, он здесь только этим и сможет помочь, чтобы остановить мантикору. Дальше просто не сможет здесь находиться, придется бежать. Что ж, если мантикора – это козырь магов, то опасаться пророческим эльфам нечего.

Проговаривая раз за разом заклинание, туманный чертил кинжалом на льду разные знаки: на стенах, на полу, даже на обледенелых сталактитах и сталагмитах. И так медленно, аккуратно, а слова говорил нежно, тихо, будто он признавался в искренней любви женщине. Так до тех пор, пока всё, что его окружало, не было исцарапано разными символами, а голос не стал хрипеть от сухости в горле. Басяк с интересом наблюдал за всеми этими действиями, пока уставший от долгих слов хозяин не позвал коня к себе ближе. Раздевшись и положив на ледяной пол всю тёплую одежду, что у него была, Сектар заставил лошадь лечь на них, а сам прижался к жеребцу, греясь о его тело – единственное тепло, которое он мог себе позволить. Не смел сейчас тратить даже чуть-чуть магии на банальный костёр. Да и не здесь, во льдах, где подтаявшие стены могли испортить его царапины-рисунки. Басяк с любопытством глянул на брошенные в сторону рюкзаки, в одном из которых были последние остатки пищи, самые любимые для Басяка: морковка и кукуруза. Жеребец просто трясся, когда чувствовал их, и Сектар позаботился, чтобы самое вкусное для его питомца осталось напоследок.

Туманный хотел немного вздремнуть, поднакопить потерянные при поиске силы, но из-за холода было так тяжело проснуться. Он засыпал всё крепче с каждым часом, видел прекрасные сны об острове, где он качается в гамаке, нежится в лучах тёплого солнца, матушка гладит его по голове, а солнечная держит для него бокал вина. Солнечная… И отчего её сейчас представил? Наверное, из-за слова «солнце». Как же холодно…

Очень холодно…

А сон был таким явственным, будто он и правда там. Запах материнских духов охватывал его, он его чувствовал, как наяву. Валанди рядом с ним – вот она, стоит только руку протянуть, и ты коснешься её…

Наверное, вот так и умирают от холода: в прекрасных мечтаниях о тёплом, более лучшем месте, чем где ты сейчас. Сектар бы, наверное, и не ушёл из этой иллюзии, если бы не Басяк, почувствовавший неладное. Добрый друг стал щекотать своими мокрыми губами шею Сектара, кусать его за волосы и резко дёргать на себя. От этой боли и проснулся туманный, видя, что там, снаружи, уже наступила ночь. Называется, вздремнул пару часиков. Ему всё-таки пришлось воспользоваться магией, чтобы обогреть себя – эльф почти перестал чувствовать свои ноги и руки. Зато ощущал, какая накопленная мощь таилась в теле лошади. Она не просто была в нём, она бурлила, желала вырваться наружу… несмотря на то, что конь был в принципе ленивой тварью.

Немного согревшись, Сектар отыскал в кармане кулон с аметистом. Он закрыл глаза и с помощью короткого заклинания и прикосновений на время переместил некоторые воспоминания, которые особенно яркими были в его голове. Это поможет как можно сильнее сконцентрироваться на своей цели. Вернёт потом, позже… Но сейчас будет нехорошо, если они вдруг всплывут перед глазами. Сек вновь отыскал сознание того юнца. Как повезло – они не спали. Они днём и ночью проводили обряд по приручению божественной твари. Видя глазами маленького мага, Сектар только отметил, что они менялись каждые несколько часов. И этот… как там его? Ах да, Локейт. Он медленно ослаблял подавляющие путы клетки монстра, пока подошедший усиливал их, брал над ними верх. Либо сейчас с этим слабым мозгом всё сделать, либо проверять каждый час… И честно, туманный не мог решиться. Те сокровенные крупицы, что он потратил на разогрев, как раз и могут спасти его жизнь, но и до второго шанса с этим холодом он может не дожить. Он не рассчитывал, что здесь будут настолько суровые погодные условия!

Нет, надо действовать.

Сектар бросил грустный взгляд на Басяка, но в его сердце не было сомнений. Похлопав друга по шее и приняв его требовательный укус за плечо, Сектар вытащил всю еду, что у него была, перед лошадью, и тот сразу стал уплетать свою любимую еду. А Сектар в это время встал и воткнул четыре кинжала в лёд – один перед мордой Басяка, второй у хвоста и два по бокам. Пятый же, который он достал из ножен на поясе, положил перед собой и сел в позе лотоса напротив Басяка. Печально усмехнувшись, глядя, как рыжий жеребец с жадностью, которая присуще и самому Сектару, уплетает свой последний обед, туманный закрыл глаза и сосредоточился.

Пора.

Локейт уже направился к выходу из какого-то светлого подвального помещения. Сектар вошёл в его голову и дальше уже действовал как сам, полностью овладев как телом, так и разумом. Юноша резко повернулся к магической клетке и вернулся на своё место. Хм, а если попробовать влезть в голову этой твари? Нет, вокруг клетки поле, через которое проходят только маги. Если только освободить его… И сначала разозлить. Сектару пришлось внедриться в тело юноши как можно глубже, открывая его магические запасы. Как удачно, можно и подпитаться немного, а то пара минут в этом теле уже доставили Сектару неудобство и даже головную боль.

– Локейт, с тобой всё хорошо? – раздался голос где-то сбоку. – Ты хорошо справился, ступай в свою келью, тебе нужно отдохнуть.

Сектар почувствовал сопротивление мага, но он был сильнее как физически, так и духовно, у Локейта просто нет шансов выкинуть Сектара из своего тела. Он даже не мог затормозить или препятствовать всему, что приказывал туманный. А открыв его магический потенциал, Сектар приказал ему отбросить всех магов, которые сейчас были вокруг мантикоры. Мощным ментальным ударом молодой маг сбил с ног всех, кто пытался обуздать непокорный дух чудища, а в него Локейт стал бросаться горящими шарами.

– Что ты делаешь? – взревели маги со всех сторон.

– Локейт, остановись, ты злишь его!

– Остановите Локейта!

– Прекрати, мой мальчик, что на тебя нашло?

И он пытался. Бедный юнец пытался сопротивляться, но вместо этого он выставил вокруг себя защитное поле, усиленное магией Сектара – Белые маги ничего не могли с этим сделать: ни пройти, ни ударить тем же ментальным ударом, ни забросать магией – ничего. Но это обошлось самому туманному слишком дорого. Даже тут, в чужой голове, он чувствовал, как иссыхает его тело. Как труднее держать контроль над этим мальчиком, ещё и добавлять свои резервы к его магии. А как иначе? Он бы просто не смог встать против более сильных магов, чем он.

Вдруг, Сектар оказался в пространстве… Он больше не видел чужих воспоминаний и мыслей, а словно опять стал блуждать по белому замку. Что за?..

– Расарис, я не знаю…

– Здесь маг! – взревел какой-то старик. Это он выкинул чужой дух из головы Локейта и уже пытался поставить защиту, но нет, Сектар слишком долго готовился к этому, чтобы какому-то человеку победить его. Слишком сильно и очень больно он влез в голову Локейта опять, в пух и прах разбивая всю защиту Расариса. Не на того напал, человек. Всё, что касается разума и головы – здесь Сектару равных не было. А выкинул ты его только потому, что он не ожидал такого, расслабленно повелевал чужим телом, но больше такой ошибки туманный не совершит.

– Быстрее! Это эльфы! – узнал магический почерк главный маг. – Туманные эльфы где-то здесь! Защитите Локейта!

Но все, кто был слабее Расариса, и подавно не могли выкинуть чужака. Да и не давал Сектар им к себе подойти – вновь и вновь отбрасывал на разное расстояние, хотя на ногах только Расарис стоял – он умел и успевал защищаться от ударов юноши, пытался держать его, скрутить руки… Но больно от этого только Локейту, но не Сектару. Бедный мальчишка уже стал орать – его голову разрывало от боли, от того, что творил с ним Сектар, как грубо и больно он это творил.

Нет, мальчик, с тобой ещё не закончено.

Остался последний штрих. Сама мантикора. Она не достаточно разозлилась, но уже беспокоилась. Она постепенно возвращала себе то, что так долго отнимали маги – волю, и звериное сознание догадывалось, что здесь было что-то не так. Столь прекрасный зверь, божественное создание не должно сидеть в клетке! Оно должно быть у ног богов, охранять и защищать их волю, а её спустили на землю – в ад для небесных созданий. Сектару хватило несколько секунд, чтобы понять, что за клетка держала его, и, прочитав губами Локейта заклинание, он создал последний, самый мощный огненный шаг и запустил его в мантикору. В последний момент Расарис все-таки смог пробиться через поле Локейта и толкнуть мальца, но шар был пущен, пусть и немного с нарушенной траекторией, и он, задев силовые прутья, взорвался, разрывая заклинание, что создало их и что ослабило заклинание Сектара.

Столь сильный взрыв от столкновения двух магических заклинаний создало массивную силовую волну, которая отбросила всех, кто был не только рядом с клеткой, но кто был вообще в этой комнате, причиняя боль самой мантикоре. Этого хаоса хватило, чтобы тварь ощутила необычайный прилив ярости и жажды мести – ведь клетки-то больше не было.

– Она на свободе! – что есть мочи закричал один из магов.

– Бегите!

– Отыщите камни душ!

– Руны, запечатайте её рунами!

– Скорее!

В подвал на шум прибегали всё новые и новые маги, а неопытные мальчики, что увидели освободившуюся мантикору, с криками бежали обратно прочь. Последнее, что увидел Сектар глазами Локейта, как чудище поймало его взглядом и медленно пошло к нему, как к самой ближайшей добыче.

– Локейт, беги!

Но убежал Сектар, и уже в пространстве видел, как огромное чудовище бросилось на маленького мальчика, вцепляясь ему в лицо и рывком оторвало голову от тела, омывая место своего заточения кровью.

Сектар был доволен своими усилиями. И мантикора не только не подчинена, но она погубит больше половины всех, кто здесь живёт, а это нанесёт огромный удар магам. Что ж, он сделал больше, чем даже хотел, а теперь пора…

Спасать себя…

Когда Сектар вернулся в тело, он понял, что очень хорошо отвлекся на происходящее в подвальном помещении, так как состояние его было куда хуже, чем он чувствовал. Это была не просто боль – агония. Он уже не сидел в позе лотоса, он лежал перед копытами взволнованного Басяка. Хотел дотянуться до приготовлено кинжала, как увидел вместо своей руки обтянутую кожей кость без намёка на мышечную массу. Он был уже трупом, иссохшей мумией, которая продолжала держаться на земле лишь благодаря нарисованным знакам, светящимся в данный момент, посылая в это немощное тело природную силу, которой здесь было меньше, чем воды в пустыне.

Было больно по всему телу… Каждым суставом было больно двигать, так как больше нет жидкости в них, каждый вдох делался с большим трудом, словно нужно было раз за разом пробивать невидимую преграду, не говоря уже и о болезненности каждого вдоха, отдающейся в грудь. А лёгкие сжались до такой степени, что даже четверть вдоха не сделать. Больно, как же больно! Всё хуже, чем он думал… Сможет ли он всадить кинжал в сердце? На это просто нет сил. Рукоять ножа даже не сжималась в слабой руке. Сектар пытался её подняться, но нож казался ему тяжелее, чем отцовский меч десятилетнему эльфу.

Басяк не узнавал своего хозяина. Он хотел было вскочить, когда это нечто стало ползти к нему с ножом в руках, но последними крупицами магии Сектар остановил его, заставляя лечь обратно. Басяк хрипел, сопротивлялся, нервно двигая ногами, но всё равно покорно лёг на бок, с ужасом в черных глазах следя за тем, как неведомый ему старик, чудовищная мумия с впалыми и полумёртвыми глазами подползала к нему, взбиралась на его бок и произносила какие-то слова хриплым, еле слышным голосом. В глазах этого существа была лишь смерть, холодная и безжизненная, смерть и решимость.

Собрав последние силы, Сектар произнёс последнее слово и поднял свою руку над телом животного, сжимая рукоять ножа так крепко, как он только мог. Камнем она рухнула на тело животного, пронзая его и концом лезвия протыкая сильное сердце. Басяк дёрнулся так резко и с такой силой, что ментальная магия эльфа не смогла его удержать – Сектар повалился на лёд, пока его любимой конь, лучший друг и гордость, испускал последний дух, не понимая, не веря в то, что произошло. Туманный вновь поднялся над ним, заглянул в его глаза и прочитал вопрос:

«За что?»

Но Сектар сейчас не мог просить прощения, не мог скорбеть и жалеть о содеянном. Воткнув нож до самого конца, разрывая сердце прекрасного рыжего зверя, он дождался, когда жизнь окончательно покинула его, после чего распорол грудину, нашёптывая новые слова, пропитанные злой, нехорошей магией. Отец всегда ругал младшего за то, что тот ничем не интересовался. О нет, отец, он ещё как интересовался. Но интересовался всегда нужными знаниями, которые ему пригодятся, которые однажды, как сейчас, например, спасут его жизнь.

Молодой и прекрасный эльф в теле ужасного старика, вырвал сердце своего друга и впился в него зубами, словно он и есть та самая мантикора, изголодавшаяся по мясу. Сердце было таким горячим, таким мягким. И не успел Сектар откусить кусок, как его тут же стошнило. Он не мог, это было омерзительно и тяжело – Басяк был не просто лошадью, он был другом, компаньоном! И он в последний раз спасал жизнь своего хозяина. Нужно пересилить себя, нужно впитать силу боевой лошади через поедание его сердца, но Сектару было тяжело. Каждый рвотный позыв убивал Сектара, ослаблял. Он чуть не уронил драгоценное сердце, но даже впиваться в него, обливаться горячей кровью было противно, омерзительно, тошнотворно. Даже мысли, что он должен съесть это всё, вызывали мощнейшие позывы. Пачкая труп коня желчью, он зажмурился и просто стал пихать сердце себе в рот. Не прожевывал. Просто кусал и глотал, стараясь, чтобы всё не полезло обратно наружу.

Постепенно, как и задумывалось, силы возвращались к туманному эльфу. Он медленно, с каждым проглатыванием куска сердца молодел, хоть и не так быстро, как это должно было быть с магией. Но черное заклятие работало, и это главное. Сектару было плевать, что использовать, лишь бы сохранить свою жизнь, лишь бы как можно дольше помогать брату и его спутникам.

Когда последний кусок в окровавленной руке скрылся в его рту, а рвотный рефлекс был подавлен, Сектар откинулся на сталагмит и закрыл рот рукой, стараясь мыслями уйти отсюда, представить, что он ел что-то другое, но запах сырого мяса, горячей крови, которая, как казалось эльфу, была такой до сих пор. Отвратительно, противно, тошнотворно… Вернувшиеся силы не могли воодушевить его, Сектар всё равно ощущал себя дряхлым стариком из-за проделанного.

Его взгляд упал на труп коня, но он тут же его отвёл. Не мог смотреть. Ему было стыдно перед благородным рыжим зверем, было плохо, что потерял друга, один из немногих, кто не боялся смотреть в глаза властвующему над чужими разумами эльфу. И теперь его нет. Он спас жизнь хозяину, отдав свою, но не по своей воле. Сектар пытался себя утешить, что, был бы он разумным зверем и мог говорить, Басяк обязательно бы согласился на это. Но то было лишь утешением, сейчас Сектар чувствовал себя предателем.

***

Последующие дни Басяк продолжал спасать жизнь своего хозяина. Сектар мог наколдовать разве что маленькую струю огня, подпитывая магию злобой на самого себя за это предательство. Басяк несколько дней кормил Сектара, пока тот приходил в себя. Когда он ощутил, что вновь может колдовать, он проверил, что творилось в Белом замке и ужаснулся, видя, что его ищут. Они поняли, что тут замешан туманный, и искали его по всем горам.

Одному он радовался – магов стало вполовину меньше. Быть может, мантикора их убила, а может, они отлеживались в каком-то больничном крыле, но магические запасы магов были либо истощены, либо направлены на то, чтобы поддерживать защитное поле, поддерживать жизненную энергию в своих собратьях. Сектар не зря пришёл сюда, не зря пожертвовал Басяком – он дал время своему брату.

Теперь нужно бежать отсюда.

Он разрушил пещеру, в которой скрылся, похоронив останки своего рыжего друга, и в форме старика отправился обратно в город. Но чем ближе он подходил к Дасмору, тем отчетливее ощущал упадок сил. Не успел восстановиться после такого, его могут нагнать, если он немедленно не ускорится. Но… он может и погибнуть, если не сделает привал.

И богиня жизни в облике сереброволосой красавицы спасла его. Голос матери напомнил ему, что нужно продолжать бороться. Ещё ничего не кончено, Гинтар и его друзья до сих пор пребывали в опасности. Она говорила, что ей пришло новое видение. Матушка плакала, она была на грани срыва.

«Сектар, Гинтара задерут лунные! Умоляю, сыночек, свяжись с ним как-нибудь, он не должен быть на землях лунных! Ни он, ни остальные!».

И как же вовремя после этих слов Сектар подключился к голове Валанди. Они были окружены. Сек ощущал желание мести не только в солнечной, но во всех. Они готовы были идти все против огромной стаи. Глупцы.

«Валанди, вы не выберетесь. Никто. Мать видела это, она предсказала этот исход. Уходите оттуда. Вы уже ничего не сможете изменить».