Текст книги "Пророчество без букв (СИ)"
Автор книги: Sayar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 66 страниц)
– Новая война неизбежна, Лакейт. И я не могу думать о сне и еде, пока не буду уверен, что эльфы из пророчества остановлены.
– Может, я могу вам чем-нибудь помочь?
Расарис улыбнулся и хотел было покачать головой, но сколько надежды и желания было в этих глазах помочь старику. Пусть почувствует себя важным в этом деле. Ему полезно будет чувство собственной значимости.
– Я послал магического следопыта на поиски эльфов. Следи время от времени. Если он вернётся, немедленно сообщи мне! У меня для него есть другое задание. А когда…
– Этот?
Расарис повернул голову в сторону открытого окна, через которое переваливался телескоп, и действительно в него влетело маленькое создание. Сиреневая птичка опустилась на голову старшего мага и превратилась в пыльцу, которая тут же засосалась в ухо Расариса. Пробыла там несколько секунд, передавая воспоминания, и вернулась обратно на голову в форме всё той же птички.
– И как? – с нетерпением спросил Лакейт.
– Нам может повезти, – правда, сам маг в эти слова не верил, – и звёздные эльфы сделают за нас всю работу.
– Они пошли к Мутным горам?
– Верно, – на старческом лице появилась грустная улыбка. Плохо желать кому-то смерти, но лучше они, чем сотни жизней. Расарис подставил свою ладонь к птичке, и та перепрыгнула с головы на неё, ожидая новых приказаний. – А ты, мой маленький друг, будешь следить теперь за другим человеком. Докладывай мне о каждом шаге Гласки, где она и что планирует.
Птичка открыла ротик, но никакого звука не выдала. Только взмахнула крыльями и вылетела обратно в окно. Расарис видел во взгляде Лакейта вопросы, но молодой маг не рисковал спрашивать. Кто он такой, чтобы спорить? Но вот отчего старейшина поставил действия Гласки под сомнения – это вопрос.
– Иди отдыхать, мой мальчик. Ты сегодня хорошо потрудился на призыве мантикоры.
– А когда мы сможем снять с неё барьер?
– Это мы сделаем только в том случе, если эльфы подберутся слишком близко к нам. Я надеюсь, до этого не дойдёт. А пока… – Расарис ещё раз похлопал молодого мага по плечу и ненавязчиво повернул лицом к выходу: – А я пока попробую использовать накопленные силы на магический удар, – но, поймав на себе вопросительный взгляд, отвечать не стал. Не хотел старик падать в газах молодого мага. Не должен он знать, что Расарис хотел одним махом попытаться справиться как с ужасными звёздными, так и с пророческими эльфами. Как он и говорил – грех за убийство должен лечь на его плечи, как ответственного за спокойствие этого хрупкого мира. И если нужно – он обагрит свои руки.
***
В тронном зале уже активно обсуждались перспективы, которые открывала перед звездными магия, ведь Закнеыл успешно прошел повторный допрос. Он слушал их жуткие планы, и в жилах стыла кровь. Одно предложение Ливафейн пробудить вулкан в горах Хатора, чтобы он выжег подземный город гномов, заставило его содрогнуться. Хорошо, что все были настолько увлечены беседой, что не заметили этого движения.
– Закнеыл, а что бы первым сделал ты, заполучив эту силу? – вдруг обратился король к сыну.
«Уничтожил бы всех звездных», – хотелось прокричать ему, но он оскалился и открыл рот, чтобы выдать очередную ложь, когда от этого его избавила распахнувшаяся дверь: палач наконец почтил своим присутствием короля.
– Почему так долго, Антал? – рявкнул на вошедшего Кварагх.
– Солнечная попалась стойкая, пришлось повозиться, чтобы сломить ее волю, – довольно произнес палач и со злобной улыбкой повернулся к Заку. – Я не поверил, услышав, что ты добровольно вернулся. Даже решил оторваться от твоей игрушки.
– Рад, что угодил тебе, – Закнеылу приходилось выдавливать из себя слова. – Передай ее потом Ливафейн, мы должны будем умилостивить нашу богиню.
– Не так быстро. Я еще много чего хочу ей показать, – Антал с безумным взглядом предался мечтам. – Помнишь, на двенадцатом году обучения нас посвящали в основы жречества и ту церемонию?
– Ах, позволь мне участвовать в этом, – с нездоровым желанием влезла в разговор Ливафейн.
– Как я могу не исполнить просьбу высшей жрицы? – покорно склонил голову палач, но смотрел только на своего заклятого соперника. Другие не заметили, но Антал слишком хорошо знал Закнеыла и видел в его взгляде злость и презрение. Как же он скучал по этому! По тому, чтобы доставать его: – Если хочешь, тоже присоединяйся. Чем больше нас будет, тем веселее.
Как же Закнеыл хотел стереть мерзкую ухмылку с лица Антала. Он убьет его только за мысли сотворить такое с Валанди. Слишком хорошо помнил, какими отвратительными могут быть звездные в своей похоти, и тот ад, что творился на любой их церемонии.
– Кто бы мог подумать, что мой сын вернется с отличными вестями, – король привлек внимание. Казалось, что в его взгляде на Зака вновь промелькнула гордость. – Антал, ты слышал, что Закнеыл собирается вернуть нам магию?
– Магию? Как интересно, – палач с досадой повернулся к королю Калантару. Он-то рассчитывал увидеть мучения Зака, его казнь, а не… это. – И каким образом?
– Ты пропустил допрос с пристрастием, – Ливафейн прильнула к Заку, беря его под руку. Антал посмотрел на это действие с презрением, однако скрыл свой взгляд от жрицы. Он всегда хотел заполучить ее себе, не только назло ему, однако, даже после предательства, она липнет к принцу.
– Твоя солнечная такой бойкой оказалась, я повеселился на славу. Сам тренировал ее? – кольнул Антал.
– Нет. Нашел ее недавно. Не мог же я вернуться без подарка, – Зак притянул к себе Ливафейн, зная, что это взбесит палача.
Антал презрительно зашипел, но это скрылось за звонким смехом эльфийки. Однако и ее смех вскоре перекрыли громкие стоны наложницы. Она таки добилась внимания от короля, он жёстко насаживал ее на себя, терзая округлые груди зубами. Продлилось это недолго. В последний раз он с силой вжал ее в себя, подаваясь вперёд сам, и кончил в нее, после чего грубо скинул с колен и попросил убрать использованную эльфийку отсюда.
Наблюдавшая за этим действом, Ливафейн закусила губу и одной рукой принялась гладить через штаны Закнеыла, желая, чтобы он сделал с ней то же самое. Но ему было противно наблюдать за отцом, и даже если бы захотел, у него не встал бы. Кварагх спокойно поднял наложницу на руки и удалился вместе с ней из зала. Это был самый удобный момент, чтобы заполучить кольца.
– Что-то не так? – слишком самодовольно произнес Антал, и это сбило с толку Зака. – Ты ведь пришел сюда не за прощением, я прав? Выражение твоего лица говорит о другом.
Закнеыл не заметил, как скривился от отвращения, не знал, что кто-то наблюдал за ним в этот момент, но и отрицать уже не было смысла. Резким движением оттолкнув от себя Ливафейн, он вытащил клинок и всадил его под ребра палачу, прижимая его к себе. Тот и не успел толком отреагировать, хоть и ожидал такого поворота событий, но Зак всегда был быстрее, просто никогда не стремился убить соперника. Поэтому палач и не рассчитывал на такой скорый исход их борьбы. Даже спустя сотню лет Антал не мог сравниться с Заком.
– Это за Валанди, – последнее, что он услышал в этой жизни, и почувствовал, как провернулся клинок у него в груди, доставляя невыносимую боль. Он ещё находился в сознании, пока падал, ощущал покидающую его тело жизнь вместе с теплом и кровью. И только в момент соприкосновения с полом его сердце остановилось, и глаза перестали видеть, запечатлев на сетчатке изображение недосягаемой спины принца.
– Я так и знал, сопливое ты отродье! – зашипел Калантар.
Король поднялся с трона, готовый казнить сына сам, здесь и сейчас. Но Зак и здесь оказался быстрее. Что заставило двигаться его с такой неестественной скоростью, неизвестно. Но факт был в том, что он преодолел все мыслимые законы бытия, оказавшись подле трона в считанные мгновения. «Великий» не успел и меча вытащить из ножен, как на его руку упал клинок Закнеыла, срезая кольца вместе с пальцами. Схватившись за искалеченную руку, король оглушительно завопил, и Зак прервал бы его страдания одним точным ударом, если бы не вмешалась Ливафейн. Своим хлыстом она оплела занесенную для удара руку и рванула на себя, заставляя принца повалиться на пол. Вторым клинком он перерезал кнут, и схватив отделенные пальцы отца, метнулся к выходу.
Но жрица не могла его так легко отпустить. И пока король истошно кричал, пытаясь дозваться Кварагха, она вытащила свой меч, преграждая путь Заку.
– Отойди, Ливафейн, я не хочу тебя убивать, – предупредил ее Закнеыл.
– Как жаль, живой ты принес бы мне больше пользы, но твоя смерть от моей руки вознесет меня на вершину славы, – безумная, она даже не видела опасности перед собой и бросилась на Зака.
Он правда не хотел причинить ей вреда. Она была по-своему дорога ему, не одно десятилетие они провели вместе. За свою жалость Зак и поплатился. Он осторожничал, старался просто вырубить жрицу, не причинив ранений, но она пыталась его убить, безжалостно принести в жертву злой богине. Поэтому ей и удалось достать Зака: зачарованный меч рассек грудь принцу до кости, тут же прижигая рану. Боль была адской, мало того, что она глубоко порезала его, так ещё и магия в лезвии жгла. Закнеылу с трудом удалось отвести второй удар раскаленного меча. Ему приходилось сражаться одним клинком, потому что во второй руке держал драгоценные пальцы.
Поняв, что если продолжит беречь Ливафейн, живым не выберется, он сделал выбор в пользу спасения. Ведь на кону сейчас была не только его жизнь. Но и здесь ему помог случай – по неизвестной причине стены пещеры содрогнулись, как от землетрясения, коих в этих землях никогда не было, и с потолка посыпалась мелкая крошка, один из камушков которой задел жрицу, отвлекая ее внимание. Зак воспользовался этим и проскользил клинком по длинному лезвию меча, отталкивая у самой рукояти в сторону. Ливафейн, чтобы не потерять оружие, пришлось развернуться за ним и открыться с правого бока. Она не успевала с размаху нанести удар, хоть он и получился бы сильным, будь у нее больше времени, но Зак не тот противник, который не воспользуется выигранным преимуществом. Сильно пнув жрицу в колено, он с громким хрустом сломал ей ногу, заставляя с криком повалиться. И кинулся бежать со всех ног, чтобы успеть покинуть зал, пока не вернулся Кварагх с подкреплением.
***
Закнеыл несся по коридорам, преследуемый всеми звездными, что находились подле тронного зала. Он вилял из одного поворота в другой, пытаясь сбросить хвост, но неизменно стремился к месту встречи. По дороге успел надеть кольца на себя и теперь мог сражаться в полной мере. Часто натыкался на неожиданно выскакивающие мелкие отряды звездных, но рядовые воины не могли ничего с ним поделать – принц был слишком силен, и у него была цель куда важнее. Он не неуязвимый – Зак получал в этих стычках ранения, но они были настолько незначительны, что он их и не замечал, хотя весь уже покрылся кровью. Неизвестно, правда, чьей больше: врага или своей?
В это время Кая не отходила от Гинтара ни на шаг. Сам он шёл относительно медленно. Видимо, остатки разума верно кричали ему, что если он будет неожиданно выбегать из-за углов, какой-нибудь скрывающийся там звёздный успеет проткнуть его раньше, чем тот успеет воткнуть льдину ему в лоб.
Сама же лунная словно была слепа – от грохота, создаваемого трясением и падающими с потолка камнями, она ничего не слышала, а Гинтар убивал звёздных кучами, и запах крови, сырости и камней перебивал всё вокруг.
Когда Гинтар открыл ещё одну дверь, Кая выглянула из-за его спины и увидела большой холл, в котором было множество дверей. Быть может, звёздные тут отдыхали и перекусывали, так как по периметру были столы с разными блюдами, стулья, а на полу нарисованы какие-то странные символы. Кая даже не хотела думать, чем они были сделаны.
И пока Гинтар делал шаг, а оборотень осматривалась, противоположная дверь распахнулась, и в комнату влетел звёздный. Гинтар даже взгляда на него не бросил – во врага тут же полетели все его иглы. Но Кая успела среагировать быстрее туманного, и она истошно заверещала, признав во враге Закнеыла:
– Гинтар, нет!
Увидел ли или услышал, но иглы остановились в сантиметре от его лба.
Закнеыл чисто на рефлексе поднял клинки перед собой, загораживаясь от угрозы. Но так как атаки не последовало, он рискнул опустить мечи и, медленно обходя замеревшие льдины, приблизился к союзникам. Даже спросить не успел, что случилось, лишь увидел сжавшийся комочек с золотыми волосами на руках у Гинтара, как со всех сторон повылезали отряды звездных.
– Закнеыл, будь ты проклят, предатель! Я знал, что тебе нельзя верить, – раздался над всеми громкий голос Кварагха, и сильнейший звёздный эльф вышел вперёд. Он перехватил поудобнее копьё двумя руками и оскалился. – Займитесь остальными, принца я беру на себя.
Как по приказу, звёздные сорвались с места, но первые же шевельнувшиеся поймали ледяные иглы. Однако противник превосходил числом, и сколько бы Гинтар ни убивал, врагов меньше не становилось.
Да и мысленно туманный с лунной уже попрощались с миром – Гинтар стал атаковать только тех, кто переходил невидимую черту, но он просто не успевал. Из-за свей ноши он не мог схватиться за мечи, да и всё равно с ними бы получил один из первых смертельных ударов. Кая не рисковала выходить из-за спины друга – она просто не могла уследить за льдинами и отчего-то была уверена, что Гин сейчас просто слеп. Но и его силы стали слишком быстро уходить.
Стены и пол пещеры содрогнулись вновь так, что почти все потеряли равновесие и упали, но это уже была не вышедшая из-под контроля магия туманного – об этом говорил его шокированный взгляд. Кая только и успела схватиться за торчащий в стене камень, дабы не упасть, а тем временем откуда ни возьмись посыпался большими хлопьями снег.
Закнеыл не сразу заметил это странное явление, все его внимание было приковано к Кварагху. Тот хоть и был крупнее, но не менее поворотлив, а копьём орудовал так ловко, что у Зака практически не выпадало шанса контратаковать, не то что попытаться помочь остальным. Ему пришлось уйти в глухую оборону, и лишь изредка удавалось подобраться к сильнейшему звёздному, чтобы провести атаку, которая разбивалась, однако, о многовековой опыт воина.
А помимо непонятно откуда взявшегося снега происходила ещё одна странность: кулон Валанди, который чудом сохранился на ней, засиял ярким светом, лучи которого пробивались даже сквозь плотную ткань плаща, в который завернул Гин солнечную.
И пока все приходили в себя – кто-то озирался по сторонам, кто-то был готов отбить новую атаку – далеко-далеко от того места в небе происходила другая битва. Высоко-высоко, рассекая воздух своими острыми крыльями и сотрясая кроны деревьев громким кличем, в небесах парил призрачных орёл. Он был огромен, и взмахом своих крыльев мог накрыть небольшой домик. Его перья имели голубой цвет, из-за чего проходящие внизу люди или работающие в полях не могли его заметить на фоне того же лазурного неба. Но он был не один в этих бескрайних просторах. Впереди него летела белоснежная призрачная горлица, которую многие могли спутать с быстро плывущим облаком. Когда орёл настигал её, горлица резко взмывала в облака и бросалась на грозного магического хищника сверху, раня его крылья и пытаясь затормозить.
Но магические существа не чувствовали боли, у них была лишь одна цель – добраться до своего пункта назначения первыми, и лучшее, что они могли сделать, это затормозить противника. Орёл, если и настигал горлицу, то только успевал клюнуть в спину, но молодая голубка была слишком проворна – она ловко уходила от его когтей, и свою медлительность по сравнению с ним она восполняла прыткостью.
Так магические птицы добрались до Мутных гор, и когда орёл потерял всякий интерес к своей добыче, он камнем стал падать вниз, желая только добраться до своей добычи первым. Горлица понимала – не успеет. Не сумеет найти их, не успеет спасти. Пока орёл будет рассекать камни своими крыльями, она будет искать их и потеряет слишком много времени. Но не может опоздать!
Сложив крылья и начав падать камнем вместе с орлом, голубка засветилась изнутри и распалась на несколько ослепительных лучей. Каждый из этих лучей отыскал в горах входы в пещеры звёздных и проникли внутрь, пока орёл выбрал лишь один вход.
Гибкими струями света горлица проникла вглубь страшного места, озаряя всё вокруг и ослепляя испуганных от этого звёздных. Но чем ближе она приближалась к цели, тем больше становилось бегущих вперёд звёздных. Они замирали, оглядывались, кричали, слепли от нескончаемого потока света, что проходил сквозь них.
Последняя преграда – холл, где бились эльфы. Свет со всех дверей ворвался внутрь, заставляя звёздных, да и эльфов из пророчества, зажмуриться от яркого света. Лучи соединились над солнечной эльфийкой, и теперь над ними вновь возвышалась прекрасная горлица, обхватившая своими полупрозрачными крыльями их и Закнеыла, толкнув к своим союзникам.
В эту же секунду с оглушительным кличем в холл влетел призрачный орёл и, издав ещё один боевой клич, он врезался головой в свою противницу, взрываясь и сокрушая ударной горячей волной всё и вся. Такого удара стены пещеры не могли пережить, и большими камнями, валунами начали разрушаться, насмерть придавливая звёздных. Всех!
Но сквозь тело прекрасной белоснежной птицы не могли пройти ни взрыв, ни рушившийся потолок.
Это продлилось недолго, но эльфам казалось, что целую вечность. Особенно Гинтару, который вроде как и боялся к себе прижать Валанди, но из-за тряски, из-за страха, что на них всё-таки что-то обвалится, прижимал как можно крепче. Кая боялась открыть глаза – как только произошёл взрыв, она прижалась к чьей-то спине и зажмурилась, мысленно молясь, чтобы это все быстрее закончилось.
И лишь когда наступила полная тишина, когда даже перестали валиться мелкие камешки с насыпанных гор, эльфы рискнули поднять глаза. Пещера была завалена на полметра; от врагов остались лишь торчащие из-под завала конечности: ноги, руки, головы.
Горлица медленно расправила крылья, выпуская спасённых из светового щита, и, бросив на них зазывающий взгляд, метнулась в одну из приоткрытых дверей, через которую ещё можно было выбраться из завала. Так, разбрасывая невидимой силой преграду в виде трупов, валунов, камней, горлица вывела их на улицу, где растворилась с белоснежном сиянии.
Они не стали задерживаться на этих проклятых землях, а решили идти вперёд, как можно глубже в леса. Был лишь один привал – чтобы осмотреть состояние Валанди. Никаких костров, никаких перекусов – передохнули, напоили её зельями, осмотрели и двинулись в путь. Гинтар ни с кем не разговаривал – он всё ещё был зол, был не в себе. Его взгляд был обращен только на солнечную; теплота и беспокойство во взгляде, если такое проскальзывало, было дарено лишь ей.
Кая шла позади всех. Она воспользовалась этим привалом, лишь чтобы скрыться с глаз остальных и в лесу зашить свою рану. Но признать, что ей было тяжело и больно, не смела. Всё ещё искренне веря в то, что это её вина, было просто стыдно задерживать группу вновь, да ещё и пока они здесь. Стиснув зубы, оборотень сделала три шва и побежала нагонять остальных, даже не перевязав.
Вряд ли кто-то заметил её рану – старалась прикрыть плечо плащом. Оно было темно-зеленого цвета, и впитанная кровь была не так ярко видна. Шла она позади группы, как обычно, что мало могло вызвать подозрений. По-хорошему, было бы здорово ещё и травы наложить на рану, но у неё просто не было времени.
Поздно ночью, когда только сам Гинтар был уверен в том, что они в безопасности, туманный предложил сделать привал на ночь. Наконец-то Кая могла вздохнуть спокойно и подойти к Закнеылу для обработки его ран, до которых не могла добраться ранее.
Гинтар чуть ли не упал на землю, не в силах даже костра разжечь – наконец-то его магические силы иссякли, и задействовалась больше жизненная. Он высох в прямом и переносном смысле, но с какой же любовью его глаза смотрели в лицо Валанди. С любовью и с таким глубоким чувством вины, что просто не передать. Он молчал. Он не хотел с ней говорить; понимал, как ей сейчас плохо, и всё, что мог сделать туманный, – это просто быть рядом.
Несмотря на то, что все её раны вылечились, Валанди за все время пути ни разу не пришла в себя. Разум погрузился в глубокую спячку и исцелял сам себя. Лишь на короткое мгновение, когда Гинтар уложил ее на землю и сам устроился рядом, был проблеск. Она уткнулась ему в грудь лбом и крепко сжала рубашку кулачками.
Когда Кая подошла к звёздному, Зак позволил осмотреть себя. Он был ранен много, но в большинстве несущественно, только на груди, где его коснулся меч Ливафейн, зиял глубокий порез, рассекший в одном месте мышцы почти до кости.
– Почему ты сразу не попросил зелья? – тихо спросила Кая, вытаскивая иглу и нитку. – Я ж позади иду – не вижу. Снимай верх.
Девушка повернула голову в сторону Гинтара, хотела предложить ему выпить зелья или что-нибудь, но побоялась к нему вообще обращаться. Хотя сам он был в сознании, взгляд хоть и искрился любовью, но он стал слишком быстро тухнуть. Только губы шевелились – он что-то шептал своей любимой, но оставался глух ко всему.
– Бывало и хуже, – выдавил Зак, морщась при попытке раздеться, и механически поинтересовался: – Сама-то в порядке? Я чую твою кровь.
Честно, он взглянул бы на нее с беспокойством, и, возможно, в голосе было бы больше нежных ноток, но встреча с отцом словно вытянула из него все хорошее, оставив лишь тягучий осадок самого ужасного в нем – безразличия.
– Задели один раз – совсем не страшно. Завтра корочка уже будет… Ляг.
Но вспомнив о своей руке, Кая ощутила, как рана стала жечь, чего обычно не бывало. Засунув эту мысль куда подальше и пообещав себе наложить трав позже, оборотень помогла Заку лечь на землю, после чего стала медленно протыкать кожу.
– Как всё прошло? – рискнула спросить девушка и с надеждой посмотрела в глаза звёздного. – Кольца?..
Зак снял перчатку и показал руку Кае. На его пальцах красовались четыре толстых перстня с замысловатыми рунами. На каждом была своя надпись.
– Одно было у меня с самого начала, как у наследника, – объяснил он, показав кольцо на среднем пальце. – Остальные я отнял. Укоротил руки отца на пару пальцев, – и чересчур довольная, пугающая улыбка поселилась на его лице.
Кая как завороженная смотрела на эти перстни, и с её губ вырвался вздох облегчения.
– Слава богам, всё это было не зря, – прошептала она. Лунная не стала долго маяться с его раной – сделала буквально пару швов, дабы не причинять ему боль лишний раз. Потом закопошилась в своём рюкзаке в поисках трав. – Я… – замолчала. Как странно, Гинтару бы это было сказать – раз плюнуть, но здесь отчего-то нужно было заставить себя. Не потому что не хотелось… Хотелось. Дабы пауза не была совсем уж глупой, она затолкала в рот травы и долго тщательно пережевывала. Лишь когда стала наносить, добавила: – …рада, что ты жив, – и дабы не почувствовать себя глупой (а именно такой она себе сейчас казалась) спросила: – Так твой отец жив? Или ты его убил?
– Такого не убьешь, – и Зак рассмеялся, нервно и как-то даже безумно.
И только сейчас он понял, каким был идиотом, насколько глупыми смотрелись его потуги стать хорошим. Он сбежал от звездных, но от себя самого не сбежишь. Слова Гинтара, хоть и брошенные в гневе, дошли до него. Он убийца, всегда им был и будет. И даже Кая считает его монстром. Он не хотел, чтобы она так думала.
– Я тоже рад, что ты… что вы все выбрались оттуда, – он положил руку без перчатки поверх ладоней Каи, которая заканчивала наносить смесь, и прикрыл глаза.
Лунная как-то странно дёрнулась, и замерла, будто бы боясь пошевелить ту руку, что легла на неё. Она долго буравила взглядом то его пальцы, то его лицо – благо, он не видел этого.
– Отдыхай, – только прошептала она и, мягко выдернув свою ладонь, встала и отвернулась от эльфа. Теперь для неё было самое сложное: туманный. – Гин, – позвала девушка друга, но тот никак не отреагировал. – Гин, я могу осмотреть тебя? – вновь молчание. Могло показаться, что он спал, но нет, его глаза были полуоткрытыми, зрачки уставлены на лицо Валанди, а рука, гладящая девушку по золотым локонам, светилась, отгоняя все кошмары. – Давай я тебе хотя бы травы дам для сил, Гин.
– Не трогай меня, Кая, – сквозь зубы проговорил туманный, так и не взглянув на девушку. Оборотень вновь дёрнулась, но теперь словно от удара. Лучше бы действительно ударил, не так больно, как брошенные слова.
– Тогда отдыхайте. Я схожу на охоту.
– Я помогу, – Зак приподнялся, но боль сдавила грудь, к тому же травы вступили в реакцию, нещадно жгли кожу и проникали внутрь, заставляя его повалиться обратно.
– Мой герой, – скептически обратилась она к звёздному. – Я и сама справлюсь. Приду, костёр тоже сама разожгу, не смей вставать.
Был бы сейчас Гин в другом настроении, она бы его заставила помочь, но подходить к туманному лишний раз не хотела.
========== 14. Глупость – не порок ==========
Ещё ночью Кая проснулась от сильного жжения в руке. Открыв рану, она недовольно поморщилась и пошла в лес, набрать обезболивающих трав, половину из которых съела сразу. Хотя было бы лучше их заварить, но в лесу выбирать не приходилось. Когда она вернулась, то увидела недремлющего Гинтара. Кажется, он так и не двинулся с самого ужина, к которому так и не притронулся. Кая смолчала и легла спать, ещё долго ворочаясь от боли, прежде чем уснуть.
Гинтар же стал медленно приходить в себя. Когда он понял, что стал замерзать от пережитых «приключений», в голове туманного, словно в замедленной съёмке, воспроизвелись события, когда он себя не контролировал. Он вспомнил все гадости, какие сказал Кае и Заку, и зажмурился от ужаса. Он понял, что с ним произошло, но до конца не хотел верить. Однако, прокручивая всё это раз за разом, осознал: магия брата перестала действовать – Гинтар вновь становился неуравновешенным.
Это было страшно. Он помнил, какие ужасы творил в своей семье. И надо же было разрушить столь сильную защиту брата одним лишь страхом и гневом. Думая об этом, Гинтар не понял, как уснул от усталости и морального истощения.
Ему ничего не снилось, лишь раз за разом он видел лица: опустошенное лицо Валанди, испуганное – Каи и взволнованное – Закнеыла. Но спал он чутко, ведь в его руках было дорогое ему сокровище, которое он очень боялся упустить.
На утро Валанди наконец очнулась. Она проснулась от нового кошмара. Осторожно выбралась из объятий Гинтара, тихо нашла свою сумку, и чтобы никого не будить, устроилась на краю лагеря, завернувшись обратно в плащ Гина. Ей было стыдно, ей было больно, она не знала, как будет смотреть в глаза окружающим, и хотела сбежать, просто исчезнуть, но не смела даже пошевелиться. Почему ее сознание не может заблокировать эти воспоминания, как и в детстве? Она невидящим взглядом смотрела в точку перед собой и пыталась уложить кашу в голове, от чего ей становилось только хуже.
Поняв, что его руки больше ничего не удерживают, Гинтар вскочил и огляделся в испуге. Нет, всё хорошо, Валанди рядом… Но как от него далеко. Туманный поторопился сократить это расстояние. Он сел рядом с ней, сбоку, обнял так крепко, как только мог и, не говоря ни слова, поцеловал в висок, извиняясь взглядом, прикосновениями… Кая виновата? Закнеыл виноват? Он сам виноват. Нужно было настаивать, чтобы солнечная осталась ещё в том лагере. Он также виноват, что подверг всех опасности со своей магией.
– Валанди, – тихо, с безграничной нежностью нашептал ей на ухо. – Я не уследил. Прости.
Она никак не отреагировала, погруженная глубоко в свои мысли, она даже не заметила, что он сел рядом. Гинтару ничего не оставалось, кроме как тихо сидеть рядом и крепко обнимать свою солнечную.
Спустя несколько минут в небе появилась бумажная птичка и стремительно спускалась к ним. Гин нахмурился, решив, что это очередное письмо из дома, но… Так скоро? Он вытянул одну руку, не желая выпускать Валанди до конца, чтобы поймать птицу, однако та ловко увернулась и, ударившись о золотую макушку, упала рядом.
Взгляд Валанди прояснился, и она вытянула руку, подбирая бумагу. Тогда она и почувствовала на себе сильные, но нежные руки Гинтара. Она с благодарностью прижалась к нему и развернула письмо, чтобы он тоже мог прочесть:
«Дорогая малышка, прости, что пришла так поздно. Мне нет оправдания. Надеюсь, что тот приятный туманный эльф сейчас рядом с тобой. Ты не одна в своем горе. Крепитесь. Твоя любящая сестрица Силейз».
Гинтар прочитал, но на это ничего не ответил. Он не обратил внимания на эти приятные слова о себе, не осознал, кто именно это писал. Какой смысл? Ведь уже всё произошло.
– Валанди, – вновь позвал эльф солнечную. – Я могу тебе хоть чем-нибудь помочь? – но всё же он сжал девичью руку с письмом и прижал к своему сердцу, неотрывно смотря в печальные глаза эльфийки.
Она ответила не сразу. Боясь поднять на него глаза и увидеть в них разочарование, Валанди открыла было рот, но закрыла обратно. Крепко сжав его руку, она слабым голосом промолвила:
– Я… отвратительна. От меня одни проблемы.
– Ты прекрасна! – не дав ей и последнего слова договорить, сказал Гинтар. Он коснулся ладонью её щеки и медленно повернул к себе. – Ты прекрасна, что бы с тобой ни случилось, – эльф с охотой, без тени презрения и отвращения потянулся к её губам, но остановился, спрашивая разрешения.
Несмело, будто прося прощения, что забирает слишком многое у него, она ответила на этот поцелуй. Но он ей был нужен, нужен Гинтар, весь целиком и только он. Даже то письмо от Силейз – единственного родного человека – не вызвало у нее никаких эмоций.
Гинтар целовал долго, словно доказывая свои слова, что ему было все равно. Но целовал невесомо, боясь сделать больно, пробудить воспоминания о вчерашнем кошмаре слишком резкими движениями.
– Ты никогда не будешь мне отвратительна, Валанди. А любой, кто посмеет коснуться тебя без твоего разрешения, умрёт. Но он никогда не изменит тебя для меня, ты веришь мне?
– Верю, Гин. Спасибо, – и впервые после случившегося она позволила слезам катиться из глаз. С ними уходила вся боль, принося облегчение.
– Поплачь, милая, поплачь, – прошептал Гинтар, крепко прижав к себе эльфийку.
– Валанди, – никто из них не обратил внимания на то, как проснулся третий эльф. Кая, придерживаясь за плечо, словно маясь и волнуясь перед разговором, неслышно подошла к паре и опустилась позади солнечной на колени, – прости. Если бы я не потеряла тебя из виду, этого не произошло. Я так виновата…
Валанди покачала головой из стороны в сторону, мол, не считала виноватой Каю, и сильнее прижалась к Гинтару, пряча лицо. Она сейчас не хотела, чтобы кто-то еще видел ее такой, такой слабой и сломленной.
