Текст книги "Чертог Пустоты (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 57 страниц)

– Ой, вот только не нужно театрализованной вежливости, Кингсли, мы не на приёме, – Райнер скривился. – Этой высокосветской бредятиной пусть Малфои занимаются.

– Так и что же ты хочешь рассказать мне о Поттере? – Шеклболт с интересом воззрился на Маркуса.

– Не то что бы я хочу тебе что-то рассказать, – уголки губ аврора чуть дрогнули в полуулыбке. – Скорее надеюсь кое-что от тебя услышать.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты, – аврор нахмурился.

– Что ты думаешь о мальчике, Кингсли?

Тот пожал плечами, обратив взгляд в темнеющее вечернее небо.

– Обычный ребенок, в целом, – протянул он. – В чем-то чересчур эмоциональный, в чем-то, напротив, слишком замкнутый. Но ничего особенного в нём я не увидел.

– Хм-м-м? – Маркус улыбнулся каким-то своим мыслям и сделал затяжку. – Ничего особенного, да?

– Мне кажется, ты всё же что-то пытаешься мне сказать, – с подозрением заметил Шеклболт.

– Он очень умен, этот ребенок, не так ли? – отвлеченно пробормотал Райнер, не глядя на коллегу. – Не такой лживый и изворотливый, как большинство слизеринцев, но такой же умный.

– Ты видишь в этом угрозу?

– Я во всём вижу угрозу, у меня такая профессия, – Маркус хмыкнул. – Но в случае с отпрыском Поттеров я скорее вижу… потенциал.

– И какой же потенциал ты видишь?

– Именно это меня и тревожит. Я вижу потенциал, но не понимаю какой. Этот мальчик словно черная дыра, которая поглощает всё, что приближается к ней достаточно близко. Он будто есть, и его нет одновременно. Присутствие и отсутствие… иронично, ха?

– Не могу сказать, что дал бы Поттеру такую оценку, – осторожно сказал Шеклболт. – Мне кажется, ты излишне его демонизируешь.

– Демонизирую? – Маркус бросил сигарету на землю и вытащил из пачки вторую. – Мы всегда строим вокруг себя стены, Кингсли, – закуривая, сказал он. – Нерушимые, крепкие бастионы, чтобы разделить себя и окружающий мир. Эти барьеры определяют саму нашу личность. Наше понимание самих себя. Наши идеалы, мотивы, цели. Нашу… непохожесть на других. Нашу индивидуальность. А этот ребенок крушит эти границы и барьеры с такой же легкостью, как если бы они были сделаны из бумаги. А до того мгновения, пока он не начинает взаимодействовать с конкретным человеком, его самого будто не существует. Будто он – пустота, которая заполняется отражением собеседника, превращаясь в маску, поглощая его самого. И эту маску мальчишка носит как собственное лицо. С этой маской он живет. Но его настоящего нет. Словно Гарри Поттера просто не существует. Зато существуют сотни образов в глазах тех, кто с ним общается, – Маркус помолчал, делая затяжку. – Ты говоришь, что я демонизирую его? О нет, Кингсли. Я считаю, что этот ребенок – чудовище. Чудовище с грандиозным потенциалом. И я совершенно не представляю, чего от него ожидать.

Шеклболт молчал, обдумывая слова Райнера. Всё это казалось чересчур… надуманным.

– И эту любопытную теорию ты вынес из одного единственного разговора?

– Порой и одного разговора достаточно.

– Тебя послушать, так этот пятнадцатилетний мальчишка кошмарный манипулятор-кукловод. Не слишком ли высокая оценка для какого-то сопляка, пусть и знаменитого? Да и что-то не заметил я, что все вокруг так подвержены его влиянию.

– А никто этого и не заметит. Но поговори с двадцатью разными людьми о том, кто такой Гарри Поттер и все опишут разного человека.

– На то мы и люди, Маркус. Мы видим мир лишь через призму собственного восприятия. Дело не в мальчике, а в нас самих. Поттер – лишь песчинка в океане, которую несет вслед за течением. Был бы ты прав, Поттер не поддавался бы Руке Судьбы, а был бы ей.

– Я не уверен, что он сам до конца осознает, что творит. И он определенно не делает этого со всеми, Кингсли. Лишь с теми, кто может принести вред хрупкому миру, в котором он живет, – Райнер искоса глянул на коллегу. – Те, кто ничем ему не угрожают, мальчишку не интересуют. Они ему безразличны. И вот меня вдруг обеспокоило, к какой категории людей отношусь я? Тех, до кого ему нет дела или тех, кого он счел угрозой?

– Ты гоняешься за призраками, Маркус, – Кингсли вздохнул. – Поттер – обычный подросток. У него было не самое радужное детство, отсюда болезненная необходимость всем нравиться.

– Я в курсе его детства, – Райнер нахмурился. – До сих пор не понимаю, как Дамблдор допустил, чтобы его любимчик рос в таких условиях.

– Не думаю, что он был в курсе событий до этого лета, – Кингсли покачал головой.

– Вот как? – Маркус с улыбкой искоса глянул на коллегу и отвернулся. – Отвратительно осознавать, что ребенку пришлось такое пережить.

– Согласен.

– Но… не станет ли это причиной, что мальчик рано или поздно озлобится?

– Если до сих пор не озлобился, то и в будущем этого не произойдет. Гарри Поттер совершенно не тот, о ком следует беспокоиться.

Райнер с любопытством взглянул на коллегу.

– Звучит так, будто ты знаешь, о ком беспокоиться действительно следует. И это напомнило мне кое-какую нелепицу, о которой обмолвился на допросе Поттер.

– Нелепицу?

– Будто возродился Тот-Кого-Не-Называют. Ты что-нибудь знаешь об этом? – он с предельным вниманием воззрился на Шеклболта, тот скривился.

– Да, знаю. Этим летом Альбус Дамблдор сообщил министру Фаджу о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть.

– Да-да, из-за этого они так разругались, не так ли? – елейным голосом протянул Маркус. – Ужасные новости. Ты ведь присутствовал при этом разговоре?

– Да.

– И что думаешь? Ты веришь директору?

Кингсли вздохнул.

– Честно сказать, не знаю. Он был весьма убедителен в своей речи, но никаких прямых доказательств или свидетелей нет. К тому же с тех пор прошло почти два месяца, а ничего так и не происходит.

– И всё же эти новости обеспокоили тебя? – проницательно отметил Райнер.

– В какой-то мере, да. Не могу судить, прав был директор или нет, но стоит быть настороже.

– Да-да. Постоянная бдительность, – парадируя знакомого им обоим аврора, прокаркал Маркус.

Кингсли рассмеялся.

– Именно так, дружище.

– Как там старина Грюм, кстати? Слышал, он уже сбежал из Мунго?

– Да-а-а, «сбежал»… – Шеклболт фыркнул, – скорее уж был выставлен вон.

– Как обычно довел до белого каления весь персонал?

– Именно.

– Как приятно знать, что хоть что-то в этом безумном мире остается неизменным.

Оба мужчины помолчали, разглядывая тёмное небо, затянутое грязно-серыми облаками.

– К слову, – негромко сказал Райнер. – Ещё кое-что не дает мне покоя.

– Что именно?

– В Лондон три дня назад прибыл один человек. Очень… необычный человек.

– И чем же он так необычен?

Маркус сделал затяжку и немного помолчал.

– Тем, – медленно сказал он, – что в нём нет ничего необычного.

– Волшебник?

– Маггл.

– Интересно.

Райнер хмыкнул.

– Не то слово. Я наблюдаю за ним. И тебе тоже советую этим заняться, – сунув руку в карман, Райнер выудил сложенный вчетверо лист бумаги и протянул Шеклболту. – Это неофициально и строго между нами.

Развернув листок, Кингсли прочитал записку, где было указано лишь имя и адрес.

– Кто он такой?

– Сложно сказать. На вид ничем не примечательный маггл. Но вот что странно, – Маркус крутил в пальцах сигарету, не глядя на собеседника. – С чего вдруг совершенно обычный священник из глубинки в первый же день по прибытии в Лондон отправляется к маггловскому премьер министру?

– Масса вариантов, – Шеклболт пожал плечами. – Возможно, он здесь по какому-то делу, связанному с маггловской церковью.

– Не спорю, – кивнул Маркус. – Но для аудиенции у министра он слишком уж непримечательный персонаж. Я бы даже сказал посредственный.

– Твои мысли?

– У меня их нет. Но ты бы пригляделся. Вдруг они появятся у тебя.

– Корнелиус в курсе?

Маркус поморщился.

– Не совсем.

– То есть, – насмешливо протянул Кингсли, – ты мало того что затеял несанкционированное расследование, так даже в известность никого не поставил?

– Тебя поставил.

– А как же твоя одержимость регламентом?

– В данном случае осторожность перевесила мои обычные принципы, – нехотя пробормотал Маркус. – Слишком уж странно всё это, – он помолчал. – К тому же, если на выходе это действительно окажется какой-нибудь ерундой не требующей нашего внимания, я только выставлю себя параноиком похлеще Грюма.

– И поэтому ты решил в эту твою маленькую параноидальную лодочку заодно и меня посадить? – сухо поинтересовался Шеклболт.

Райнер пожал плечами.

– Знаешь, как говорят? Если галлюцинации возникают у одного – это шизофрения, но если у двоих они вдруг совпадут – это уже прецедент, заслуживающий внимания.

– Ну спасибо тебе большое, – проворчал Кингсли.

– Да брось, – Райнер хохотнул. – Коллеги должны сотрудничать друг с другом. Мы же не эта чокнутая свора лордов, которые спят и видят, как бы подсидеть друг друга и отжать лишние голоса в Совете.

– Это точно, – Кингсли рассмеялся, качая головой. – А ты, я смотрю, как и раньше недолюбливаешь аристократию.

– Ну что я могу сказать? – словно извиняясь, Маркус развел руками. – Я люблю постоянство.

*

Тихо бормоча себе под нос ругательства, Кричер брел по стылому, грязному коридору в дальнюю часть дома, где располагалась комната мастера Регулуса. Как же он устал от нашествия мерзких людишек. Глупые, злобные, примитивные предатели крови и грязнокровки заняли дом благородной госпожи. Шастали по всем комнатам, трогали вещи семьи Блэк и вели себя так, словно они тут хозяева. Позор, какой позор! Что бы сказала бедная госпожа, будь она жива? Она была бы в ярости, узнав, что отвратительные грязнокровки бродят по особняку Блэков.

Как же Кричер скучал по тем временам, когда госпожа была жива. Когда семья Блэк не была увядающей, засыхающей ветвью родового древа. Когда с этой фамилией ассоциировались сила, власть и богатство. Кричер так мечтал, что после его смерти хозяйка поместит и его голову на стену возле его собратьев, чтобы каждый пришедший мог видеть, что он, Кричер, служил благородному роду Блэк. И вот что вышло. Единственным наследником оказался позор рода – предатель Сириус. Госпожа Бэлла, бедняжка, заключена в Азкабан, хозяин Регулус мертв. И не осталось никого, кто принес бы расцвет семье. Похоже, мечта Кричера никогда не сбудется и после смерти он просто сгниет в одной из комнат, забытый и ненужный, как и всё имение Блэков.

Добравшись до запечатанной комнаты любимого хозяина, Кричер воровато оглянулся, проверяя, не следят ли за ним мерзкие людишки, после чего толкнул маленькую дверцу тайного хода и побрел по узкому тоннелю между стен, который был сделан специально для домовиков. Тёмный, опутанный паутиной ход вывел эльфа в спальню господина Регулуса – единственную комнату, куда не лезли предатели крови, и где Кричер прятал ценное имущество Блэков. Всё здесь было покрыто пылью и паутиной. Кричер ничего не трогал в комнате, не прикасался ни к одной вещи, чтобы спальня выглядела так же, как ее оставил хозяин Регулус, когда уходил в последний раз. Даже закрыв глаза, эльф мог представить, где что находится. Он помнил каждую деталь этой спальни, каждую незначительную мелочь. На стул была небрежно брошена мантия хозяина, а на столе остались раскрытые на разных страницах книги и свитки пергамента, перья и открытая чернильница. Кровать была аккуратно заправлена, на кофейном столике у окна стоял фарфоровый сервиз на подносе и шкатулка, где долгое время Кричер прятал украденный хозяином Регулусом медальон, до тех пор, пока его не забрал тот странный человек без имени и лица.

Кричер сам не понимал, почему поверил ему, но отдал медальон и больше никогда не видел ни человека, ни медальона. Порой домовик думал, что человек без имени и лица обманул его и украл медальон для себя, но не знал, как этого человека отыскать, поэтому остался в доме Блэков, изо дня в день ругая и презирая самого себя за то, что отдал незнакомцу медальон, из-за которого хозяин Регулус погиб страшной смертью. Бедный-бедный хозяин. Как бы он был разочарован…

С тяжелым вздохом Кричер выудил из небольшого мешочка, который принес с собой несколько серебряных вилок и золотые карманные часы, собираясь спрятать их в шкафу, где организовал себе небольшое убежище, когда вдруг осознал, что в комнате кто-то есть. Медленно повернув голову, эльф обратил напряженный взгляд на сидящего на полу возле самого шкафа молодого человека. Тот был совершенно неподвижен и за эльфом наблюдал со спокойным равнодушием, словно давая понять, что не представляет угрозы. Кричеру немного нравился этот мальчик. Он, в отличие от остальных, осознавал, что нельзя выбрасывать семейные ценности Блэков и помогал их прятать. Но Кричер все равно не доверял мальчику. Что он делает в комнате хозяина? Как посмел пробраться сюда? Неужели он собрался обокрасть Кричера?

– Мерзкий вор! – уронив на пол столовые приборы и часы, взвизгнул эльф, – мерзкий вор!

– Вор? – весело переспросил тот, склонив голову к плечу. – Я ли тут вор, Кричер? Я ли тот, кто собирает и выбрасывает или прикарманивает имущество Блэков?

Кричер резко замолчал, глядя в глаза мальчика с подозрением и злобой.

– Зачем ты пришел в спальню бедного хозяина Регулуса?

– Поговорить с тобой, – просто ответил тот. – У меня есть к тебе несколько важных вопросов, – эльф хмуро смотрел на мальчишку. – Скажи, Кричер, как умер твой хозяин?

Домовик дернулся.

– Кричер не-не знает…

– Но это ведь неправда, – мягко заметил тот. – Расскажи мне.

– Зачем?

– Потому что это страшное горе – знать, что такие выдающиеся люди как Вальбурга и Регулус мертвы и не иметь возможности разделить свою скорбь с кем-то ещё. Я пришел отдать дань уважения тем, кто действительно был вправе находиться в этом доме и распоряжаться имуществом Блэков.

В груди Кричера что-то болезненно сжалось. Неужели, неужели хоть кому-то… кому-то во всем этом мире не плевать на бедную госпожу и хозяина?

– Почему друг грязнокровок так говорит?

Мальчик холодно улыбнулся.

– Потому что я им не друг. Я, как и ты, хочу, чтобы величие этого дома не тревожили предатели крови. И я хочу помочь тебе. Но для начала мне нужно знать, что же случилось с уважаемым господином Регулусом Блэком.

Он хотел помочь! Помочь! Наконец появился хоть один человек, который хотел помочь Кричеру вернуть спокойствие этому старому, умирающему в неподвижности дому. Прогнать чертовых мародёров, которые крушили и оскверняли память хозяев! Домовик готов был разрыдаться, но…

– Как маленький мальчик может помочь?

– Есть множество способов, Кричер. Они потребуют времени, но я верну этот дом в руки законной наследницы.

– Законной… наследницы? – прошептал домовик, не веря своим ушам.

– Беллатрикс Лестрейндж должна была унаследовать дом, а не Сириус Блэк.

– Да! Да! Госпожа Бэлла! Госпожа Бэлла ни за что не стала бы выбрасывать имущество Блэков, – Кричер сник. – Но госпожа Бэлла в тюрьме.

– Это ненадолго. И если ты мне поможешь, поверь, я сделаю всё, что в моих силах.

Эльф нервно дернул ушами, переступил с ноги на ногу и обратил на него острожный взгляд. Можно ли довериться словам мальчика?

– Как такой человек, как вы, господин, оказались в окружении предателей и грязнокровок? – учтиво спросил он.

– Боюсь, мне опасно сейчас отвечать на этот вопрос, но, поверь, я не испытываю к этим людям ничего, кроме презрения. Они невежественные глупцы и не понимают что творят, избавляясь от имущества Блэков.

– Вы так правы, господин, – горестно кивнул Кричер.

– Так расскажи мне все, что знаешь, – повторил мальчик. – И я обещаю, что спасу этот дом.

Он был так предупредителен и так вежлив. Так доброжелательно говорил с Кричером и так высоко ценил память семьи Блэков, что домовик не мог не испытывать расположения к нему. Никто никогда так не говорил с Кричером. И никто так не отзывался о госпоже и хозяине Регулусе. Быть может, если довериться ему, он поможет? Волшебники могущественные люди. Волшебники так много знают. И, кажется, этот мальчик, господин Томас Арчер, и правда благородный маг. И такой добрый. Он так добр к Кричеру. А после смерти госпожи никто в целом мире не был добр к Кричеру. Никто не понимал, как ему грустно. Никто не предлагал помочь.

Эльф сел, поджав под себя ноги, и опустил голову. Когда он заговорил, голос его звучал приглушенно и подавленно.

– Хозяин Сириус сбежал, скатертью дорога, он был плохой мальчик, он разбил своим беззаконным беспутством сердце моей хозяйки. А хозяин Регулус был истинной гордостью семьи, знал свой долг перед именем Блэк, знал, в чем величие чистой крови. Он беседовал с Темным Лордом, который собирался вывести волшебников из тени, чтобы они правили магглами и маггловскими выродками. А когда ему исполнилось шестнадцать, хозяин Регулус присоединился к Темному Лорду. Он так гордился, так гордился, так счастлив был послужить… И однажды, через год после вступления в ряды, хозяин Регулус пришел на кухню, чтобы поговорить с Кричером. И хозяин Регулус сказал… сказал… – домовик тяжело вздохнул. – Он сказал, что Темному Лорду нужен эльф. И хозяин Регулус предложил ему Кричера. «Это высокая честь», – сказал хозяин Регулус. Честь для него и для Кричера, который должен сделать все, что прикажет ему Темный Лорд, а потом вернуться домой.

Он бросил осторожный взгляд на мальчика и затих, заметив, как в тёмных глазах отразилось изумление, почти граничащее с шоком. Эльф не знал, чем вызвано такое удивление и вопросительно склонил голову. Быть может, господин Арчер так шокирован, что великий Тёмный Лорд проявил интерес к такому жалкому созданию, как Кричер?

– Продолжай, – тем временем ровно велел мальчик.

Эльф кивнул и снова опустил голову.

– Кричер отправился к Темному Лорду. Темный Лорд не сказал Кричеру, что они станут делать, но взял Кричера с собой в пещеру у моря. А за той пещерой была другая, гораздо больше, и в этой пещере было огромное черное озеро и остров посередине… и лодка… На острове стояла чаша, полная зелья. И Темный Лорд велел Кричеру пить его… – эльф начал мелко дрожать. – Кричер пил, и пока он пил, он видел страшное… Кричер горел изнутри… Кричер кричал, молил хозяина Регулуса спасти его, молил хозяйку Блэк, но Темный Лорд заставил Кричера выпить все зелье… и бросил в пустую чашу медальон… и опять наполнил ее зельем. А потом Темный Лорд уплыл на лодке, оставив Кричера на острове…Кричер хотел воды, он подполз к берегу острова и пил из темного озера… и руки, мертвые руки, высунулись оттуда и утащили Кричера под воду…

– Как ты выбрался? – едва слышно спросил господин Арчер.

Кричер поднял голову и взглянул на мальчика большими, полными слёз глазами.

– Хозяин Регулус позвал Кричера назад, – прошептал он.

– Ты аппарировал?

– Да. Высший закон домовика – приказ хозяина, – нараспев сообщил эльф. – Кричеру велели идти домой, и Кричер пошел домой…

Мальчик поджал губы.

– Продолжай. Что произошло, когда ты вернулся?

– Хозяин Регулус очень встревожился, очень. Хозяин Регулус велел Кричеру спрятаться, и из дома не выходить. А потом… это было немного позже… хозяин Регулус ночью пришел к чулану Кричера, и хозяин Регулус был странный, не как обычно… и он попросил Кричера отвести его в ту пещеру, в пещеру, где Кричер был с Темным Лордом. И они отправились в путь. Кричер знал, как открыть потайной вход в пещеру, знал, как поднять со дна лодку.

– Он заставил тебя выпить зелье? – уточнил мальчик.

Кричер покачал головой и тихо заплакал.

– Хо-хозяин Регулус достал из кармана медальон, похожий на тот, что был у Темного Лорда…

– Как он узнал о медальоне?

– Кричер рассказал – прошептал он, слезы текли по обеим щекам нескончаемым потоком. – И хозяин Регулус велел Кричеру взять его и, когда чаша опустеет, поменять медальоны… И он приказал… Кричеру уйти… без него. И он велел Кричеру… идти домой… и никогда не говорить хозяйке… что он сделал… но уничтожить… первый медальон. И он выпил… все зелье… а Кричер поменял медальоны… и смотрел, как хозяина Регулуса… утаскивали под воду… и…

Эльф уткнулся лбом в колени и горько разрыдался, не замечая жгучей ярости с которой на него смотрел молодой волшебник напротив.

– Итак, ты принес медальон домой, – медленно произнёс тот тихим и очень холодным голосом. – И попытался уничтожить его?

– Что бы ни делал Кричер, он не смог даже царапины на нем оставить, – простонал эльф. – Кричер перепробовал всё-всё, что знал, и ничего, ничего не помогало – так много могучих заклятий было наложено на крышку медальона. Кричер был уверен: чтобы уничтожить медальон, нужно его открыть, а он не открывался… Кричер наказал себя и попробовал еще раз, потом еще наказал и опять попробовал. Кричер не смог выполнить приказ, Кричер не уничтожил медальон! А его хозяйка сходила с ума от горя, потому что хозяин Регулус пропал, а Кричер не мог рассказать ей, что случилось, потому что хозяин Регулус ве-ве-велел ему не говорить никому в се-семье о том, что было в пе-пещере…(1)

Кричер зарыдал так, что произносить связных слов больше уже не мог.

– Какая ужасная смерть, – проникновенно вздохнул Томас Арчер, сочувственно качая головой. – И какая трагичная. Я скорблю всей душой за твоего хозяина, его несчастную мать и за тебя, Кричер. Тебе пришлось пережить столько боли и такую страшную потерю. Должно быть, теперь ты всей душой ненавидишь Тёмного Лорда?

Эльф поднял взгляд на доброго господина и покачал головой.

– Как Кричер смеет? Тёмный Лорд великий, великий волшебник. Хозяйка так восхищалась им, хозяин так верно служил ему. Тёмный Лорд хотел сделать мир лучше.

– Это так, – мальчик чуть улыбнулся. – Теперь скажи мне, Кричер, что случилось с тем медальоном после?

Домовик опустил взгляд в пол.

– Явился тот волшебник, – монотонно забормотал он. – Странный человек. Без лица и имени. Человек, который человеком не пах. Кричер не знал, как он нашел поместье Блэков. Как узнал о Кричере. Человек сказал, что знает о том, как погиб бедный хозяин Регулус, сказал, что ищет медальон, чтобы исполнить последнюю волю бедного хозяина Регулуса. Человек многое знал и самое главное, он знал, как уничтожить медальон.

– Ты отдал медальон ему?

– Да, – домовик в отчаянии взглянул на молодого волшебника. – Кричеру не нужно было этого делать? – прошептал он, заметив, с какой яростью полыхают тёмные глаза мальчика.

– Полагаю, это уже не важно, – он помолчал. – Медальон уничтожен, как и обещал тот человек.

Глаза эльфа широко распахнулись, а по щекам потекли новые слезы.

– Удалось, – всхлипнул он. – Удалось исполнить волю хозяина! Удалось! Спасибо! Спасибо! Спасибо!

– Что ж, Кричер. Теперь тебе предстоит помочь мне, – мальчик помолчал, – спасти этот дом. Ты поможешь?

– Да-да! Что угодно! Кричер сделает что угодно! – яростно закивал домовик.

– Тогда, во-первых, хорошенько запомни, что я скажу тебе, – прошептал мальчик, подавшись вперед, эльф навострил большие уши, почти с благоговением глядя в его глаза. – Всё, о чем мы с тобой сейчас разговариваем должно остаться тайной для всех, чтобы ни произошло...

– Кричер будет молчать. Ради госпожи Вальбурги и хозяина Регулуса, Кричер скорее умрет, чем предаст их!

– Прекрасно, – улыбнулся волшебник. – Тогда слушай очень внимательно...

*

За что Гарри очень нравился Сириус, так это за легкость в общении. Несмотря на приличную разницу в возрасте и взрывной характер, взаимодействовать с Блэком было так же просто, как и со сверстниками. По сути Сириус был все равно что подросток… шумный, упрямый, темпераментный, смешливый подросток, который никогда не стал бы поучать или ругать детей. Он мог до хрипоты спорить с Молли, мог открыто выражать свою неприязнь к Дамблдору, не упускал случая сцепиться со Снейпом, ссорился с Грюмом и даже пару раз порыкивал на МакГонагалл. Но никогда он не злился на детей. Однажды Рон что-то брякнул, не подумав, про Азкабан, но вместо того чтобы разозлиться и вспылить, Сириус только весело отшутился. Потом близнецы, которые собирались вылить на голову своему младшему брату зелье, от которого его рыжие волосы должны были приобрести зеленый цвет, случайно промахнулись и опрокинули колбу на голову Сириусу, прямо накануне собрания членов Ордена Феникса. Зелье сработало как-то не так и волосы Блэка стали ярко-розовыми. Но вместо недовольства или гневной отповеди, Сириус только хохотал, как сумасшедший, не упуская возможности полюбоваться на свой новый образ в каждом зеркале и расхаживая по дому с таким важным видом, словно ему вручили корону Англии. Действие зелья выветрилось к вечеру, что крайне не понравилось Блэку и он, тайком от Молли, сел разбирать формулу с близнецами, чтобы продлить эффект хотя бы дней на семь. А уж когда он узнал, что Фрэд и Джордж мечтают открыть свой магазинчик всевозможных волшебных вредилок, то тут же подписался спонсировать проект, при условии, что Молли никогда об этом не узнает, а ему, Сириусу, дадут возможность протестировать все самые хитрые изобретения. Стоит ли говорить, что Фред и Джордж с тех пор Блэка практически боготворили?

И чем больше Поттер наблюдал за крёстным, тем сложнее ему было вообразить, как бы сложилась его жизнь, если бы Сириуса не заперли на двенадцать лет в Азкабане. Да Гарри превзошел бы даже Драко по уровню избалованности. Сириус в роли ответственного опекуна ему не представлялся вообще. Скорее уж он был бы вечным другом по играм и шалостям, чем серьезным наставником, которого заботило бы воспитание и обучение ребенка.

Именно поэтому сцена, в которой Блэк строго и категорично отчитывает за что-то Тома, показалась Гарри почти абсурдной, когда как-то днем он заглянул в библиотеку, застав там крёстного и лучшего друга в середине громкого конфликта.

– Что происходит? – уточнил Поттер, переводя недоуменный взгляд с Блэка на Тома, последний при этом отчего-то выглядел скорее довольным, чем разраженным.

– Да так, Гарри, – лениво протянул он, – мы с твоим крёстным просто немного разошлись во мнениях.

С этими словами Арчер степенно покинул библиотеку, оставив друга наедине с негодующим Сириусом. За неимением других свидетелей или участников ссоры, Гарри обратил вопросительный взгляд на своего опекуна, тот в ответ пожал плечами и отвернулся.

«Ну точно, как ребенок», – весело подумал Гарри и шагнул ближе.

– Чего это ты так раскричался на Тома? – полюбопытствовал он.

– Он, хм, читал, – пробормотал Сириус.

Юноша удивленно поднял брови.

– И с каких пор это является преступлением?

– Читал вот это, – крёстный почти брезгливо швырнул на стол перед Гарри потрёпанную книгу в чёрной обложке с золотым тиснением.

Он заинтересованно уставился на название, а после поднял неверящий взгляд на Блэка.

– Реквием Хайгейтского Некроманта? – выдавил Поттер. – Так вот где был второй экземпляр! А мы-то с Томом гадали, куда он мог деться, после того, как книгу выкупили с Лестерского аукциона в восемнадцатом веке! С ума сойти! – он обвел библиотеку Блэков куда более заинтересованным взглядом.

– «Мы»? – переспросил Сириус таким тоном, словно это слово вдруг стало для него чужеродным. – Ты хочешь сказать, что ты и твой друг искали книги подобного рода?

– Ну конечно, – Поттер подошел к стеллажам, с любопытством читая названия на корешках книг. – Это же раритет. Слушай, а можно мы перевезем все эти книги в новый дом, когда переедем?

– Нет, конечно! – в ужасе гаркнул Сириус. – Гарри, ты… ты хоть понимаешь, что девяносто процентов всех этих книг – пособия по темным искусствам?

Гарри недоуменно оглянулся на крёстного.

– Ну да. И что?

– «И что»? «И что», Гарри?! Серьезно? Да половина книг в этой комнате запрещены Министерством!

– Правда?! – глаза Поттера восторженно вспыхнули. – Да это же сокровище, а не библиотека! О, Сириус, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Давай их заберем, когда уедем! Пожалуйста!

– Гарри, это не обсуждается.

– Сам-то, небось, всё тут перечитал, – обиженно пробурчал Поттер.

– Речь не о том...

– Но, Сириус, – торопливо перебил крёстного Гарри, – это же бесценные записи. Ты хоть знаешь, кем был Хайгейтский Некромант? Он разработал более ста ритуалов на основе магии жертвы и магии рун! Он раскрыл такие виды животных и растений, которых ни в одной книжке не найдешь! Писал рецепты зелий. Первым открыл миру существование фестралов и описал феномен призраков. И это не считая обрядов по призыву мёртвых, изучения брешей между мирами, магии костей, установления пяти столпов демонологии и выведения экстракта «дыхания смерти» из листьев могильного папоротника. Да вокруг него дементоры хороводы водили, а земля, в которой он похоронен, буквально переполнена магией. Её даже пытались для воскрешающего зелья использовать, хм, не то чтобы очень удачно, но…. Гениальный же парень!

– И ты этим восхищен? – скривился Блэк.

– Конечно! На основе его работ было разработано множество заклинаний, включая усовершенствованные чары патронуса и фиделиуса!

– Да, – Сириус фыркнул, – разработано другими волшебниками, которые пытались понять, как от этих ужасов защититься. Гарри, ты хоть понимаешь, что всё, что он сам создал, ведет к хаосу и смерти!

– Наоборот! Никакого хаоса! – Поттер почти подпрыгнул от возбуждения. – Я как-то наткнулся на его эссе, где он как раз писал о теории контроля. Говорил, что для понимания теории жизни и смерти достаточно понимания порядка. Потому что смерть – это идеальная формула порядка. Что смерть сама по себе есть отсутствие хаоса, в то время как именно жизнь создает хаос.

– Ради Мерлина, Гарри, я не хочу сейчас обсуждать терминологию, – Сириус помассировал переносицу и вздохнул, запустив пальцы в волосы. – Я пытаюсь донести до тебя то, что эти книги опасны.

– Не говори глупостей, Сириус, – рассмеялся Поттер, возвращаясь к изучению содержимого библиотеки. – Это же всего лишь книги! В них нет ничего плохого.

– Это тёмные книги.

Гарри взглянул на крестного так, словно в жизни ничего глупее не слышал.

– Это просто бумага и чернила, Сириус. Зло и тьма живут в людях, которые эти книги читают. Но нельзя же просто отбросить целый пласт истории и науки только потому, что ты считаешь автора книги тёмным волшебником. Между прочим, среди них было множество выдающихся умов. Ты читал работы Лорда Гармунда Аделмера?

– Да, но речь не об этом, Гарри. А о том, что эти книги не стоит открывать, если ты не готов к тому, что увидишь там.

– Но я готов.

– Нет. Ты думаешь, что готов, но на самом деле вся та ересь, которая написана в этих трудах, только забивает тебе голову чепухой и формирует искажённое понимание действительности.

Гарри нахмурился, глянув через плечо на крёстного.

– Интересно, а какое понимание действительности верное, Сириус?

– То, в котором дети не обсуждают друг с другом учения некромантов и тёмных магов.

– И почему же их нельзя обсуждать? – недоуменно уточнил Гарри.

– Они несут зло.

– Они несут знания, Сириус.

– Неужели нельзя черпать знания в более, хм, безобидных источниках?