Текст книги "Чертог Пустоты (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 57 страниц)

В интонациях Тома снова появились эти повелительные, авторитетные нотки, словно он говорил с неразумным ребенком. Поттера это начало раздражать.

– Ничего я не облюбовал…

– Гарри, задумайся, как давно ты вдруг стал думать о том, чтобы кого-то защитить? – перебил его Арчер.

– Что? – он моргнул.

– Разве подобное раньше тебя волновало?

– Конечно! Я всегда!.. – Гарри вдруг замолчал.

«А ведь и правда, – подумал он. – Раньше меня волновала только безопасность Тома и моя собственная, так почему же теперь?..»

Словно читая его мысли, Том, подавшись вперед, произнёс:

– Тебе было плевать на них, Гарри, – убежденно сказал он. – Вспомни. Этот образ защитника тебе навязал Дамблдор, запихнув в штаб Ордена, где все относились к тебе как герою-победителю до тех пор, пока ты не позволил этой иллюзии укрепиться в своём сознании. Привыкать к этому опасно.

Гарри хмурился, качая головой. Но когда он вдруг решил, что должен кого-то защищать? И почему?

– Но это правильно, – отвечая на собственные сомнения, негромко произнёс он.

– Потому что так кто-то сказал? – продолжал настаивать Арчер. – Или потому что ты сам это решил?

– Я… – Поттер растерянно смотрел на него. – Что ты хочешь сказать?

– Прекрати уже гнаться за ролью, которую навязывает тебе общество, – жестко отрезал Арчер. – Задумайся! Они хотят образцово-показательного мальчика, и ты превращаешься в пример для подражания. Хотят неадекватного шута, ты с удовольствием играешь эту роль. Хотят изворотливого лжеца, и ты тут же становишься идеалом Слизерина. Хотят героя, и вуаля! Ты тут же готов всех спасать!

– Всё не так! Я… я просто… я… – Гарри отвел взгляд. – Я просто делал то, что считал правильным…

– Нет, Гарри, – вдруг на удивление мягко сказал Том. – Ты делал то, что тебе навязывали под видом правильного. Хватит оглядываться на общепринятые каноны. Ты все больше становишься похож на тот образ, который хочет видеть Дамблдор.

– Это не так, – нахмурился Поттер.

– Правда? – брови Арчера изогнулись в насмешке. – Подумай, Гарри, так ли ты на самом деле болеешь душой за кучу незнакомых людей? Что в тебе требует быть спасителем слабых и обиженных? Ты сам? Или общество?

– Но защищать тех, кто в этом нуждается – правильно, – с нажимом повторил Поттер, ухватившись за этот аргумент, как за единственное разумное объяснение своему поведению.

– Это ты так решил? – голос Тома стал жестче. – Ты сам-то осознаешь, какие твои чувства настоящие?

– Все мои чувства настоящие! – раздраженно воскликнул Гарри. – А вот что насчет тебя?

Арчер застыл. Вся пылающая уверенность и напор, что отражались в тёмных глазах, мигом обратились в непроницаемую стену льда. Он медленно выпрямил спину, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы замком.

– Поясни, будь добр, – сухо попросил он.

– Ты никогда не любил директора, я знаю, – тихо сказал Гарри, пристально наблюдая за поведением друга. – Но в последнее время, упоминая о нем, ты буквально пылаешь ненавистью. Почему, Том? Что такого он сделал, за что ты так ненавидишь его?

– Он…

– И не нужно говорить, что ты так себя ведешь из-за того, как он пытается мной манипулировать, – перебил его Поттер. – Мы знали это со второго курса, и всё же раньше ты никогда не испытывал к нему такой ядовитой ненависти. Что изменилось? – Арчер молчал, глядя в глаза друга с пламенеющей яростью. – Хочешь, я скажу тебе? – не дождавшись ответа, сказал Гарри. – Ты изменился, Том. Изменились твои взгляды на жизнь, на мир, на войну. У нас с тобой всегда была своя сторона. Мы никого не поддерживали и ни на кого не оглядывались, принимая решения. Но чем дольше я за тобой наблюдаю, тем меньше понимаю тебя.

– Времена меняются, Гарри, – тихо сказал Арчер. – И люди тоже. Пора бы тебе уже это понять.

– О, я прекрасно это понимаю, поверь, – Поттер не отрывал от лица друга внимательного взгляда, пытаясь угадать, какие эмоции бурлят сейчас в его душе, но глядя в чёрные глаза видел лишь пустоту и холод человека, который уже давно всё для себя решил.

– Тогда чего же ты хочешь?

– Я хочу знать, на чьей ты стороне, Том? – выдохнул Гарри.

Он боялся задавать этот вопрос и боялся услышать ответ. Но, кажется, отступить он уже не мог. Если Том действительно принял решение, Гарри должен был это знать. И самое главное он должен был знать, почему Арчер это сделал? Что толкнуло его на сторону Волдеморта? Если, конечно, это так.

– Я на твоей стороне, Гарри, – нахмурился Том.

– Правда? – недоверчиво протянул он. – А почему тогда мне кажется, что мы с тобой всё дальше друг от друга? Будто наши дороги расходятся.

– Это не так, – твердо произнёс Арчер.

Поттер покачал головой и отвернулся. В памяти отчего-то всплыл давно забытый опрос Гермионы о десяти незнакомцах.

– Кого же ты спасёшь, Том? – удивляясь, отчего вообще вдруг вспомнил об этом, прошептал Гарри.

– Что?

– Твой дом в огне, – тускло произнёс Поттер. – Кого ты спасешь? Брата? Или десять незнакомцев?

Том смерил его высокомерным взглядом.

– Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понимать, что концепция спасения вообще плохо вяжется с моим образом мышления, – напомнил он.

– И всё же, – наставил Гарри, сам не понимая, почему это так важно для него. – Если бы нужно было кого-то спасти из пожара… если бы от этого зависела твоя жизнь, то кого бы ты спас?

Том молчал слишком долго, и Поттер начал думать, что тот и вовсе не ответит, но вот он, наконец, пошевелился, облизав пересохшие губы.

– Десять незнакомцев, – сказал он.

Гарри почувствовал, как всё в его душе будто застыло.

– Почему? – тихо, едва ли не с болью спросил он.

– Потому что таково моё решение, – глядя в сторону, ответил Арчер.

Гарри отвернулся, сжав пальцами подлокотники кресла. И он, и Том прекрасно знали, какой на самом деле ответ хотел услышать Гарри, но так же оба знали, какой ответ будет истинным. Поттер глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

– Вот в этом и кроется наше с тобой самое главное различие, – он горько усмехнулся. – Я всегда выберу брата.

– Даже если это погубит тебя?

– Даже если это погубит всех, – Поттер обратил на друга тяжелый взгляд. – В конце концов, мы оба эгоисты, – он усмехнулся. – Я тоже всегда делаю лишь то, что хочу, – покачав головой, он безрадостно усмехнулся. – Хотел бы я сейчас страшно на тебя разозлиться, но не могу...

– Почему же? – осторожно уточнил Арчер.

– Потому что мы оба знали, что ты ответишь, – Гарри пожал плечами. – Ты мог бы сейчас соврать. И все же ты ответил честно.

Губы Тома чуть дрогнули в усмешке.

– И что бы это могло значить?

– Что я тебе верю. И чтобы ты для себя ни решил, чего бы ни захотел и как бы ни поступил, я буду тебе верить.

– Потому что мы друзья, – передразнивая любимый аргумент Гарри, закатил глаза Том.

– Нет, – Поттер, помедлив, открыто улыбнулся другу. – Потому что, даже зная, что твой ответ может меня оттолкнуть или разозлить, ты мне не солгал. Я… ценю это.

Том смотрел в сторону, чуть усмехаясь каким-то своим мыслям.

– А я, – он повернул голову, встретившись взглядом с Гарри, – ценю, что ты принимаешь мой выбор, даже если он тебе не нравится.

Поттер медленно откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. Интересно, понял ли Арчер, что признался сейчас в том, о чем Гарри так и не спросил напрямую? Ему хотелось вскочить и, схватив Тома за грудки, встряхнуть так сильно, чтобы у идиота искры из глаз посыпались. Хотел трясти его так до тех пор, пока тот не ответит, зачем так поступил? Но он продолжал сидеть в кресле, не в силах пошевелиться, словно всё его тело обратилось в камень. Неужели гордый, принципиальный, свободолюбивый Томас Арчер решил служить человеку, который намеревался убить Гарри? Его шантажировали? Угрожали? Переманили? Или он пошел на это добровольно? Что такого мог пообещать ему Волдеморт, чтобы он согласился? Что могло заставить его… ах, ну естественно. Это же очевидно. В памяти с болезненной ясностью вспыхнули воспоминания о Тайной Комнате.

Если не можешь спасти брата своими силами, спаси незнакомцев… и любым способом заставь их защищать его даже ценой своей жизни. И плевать, если эти незнакомцы окажутся Пожирателями смерти. Том всегда любил играть с огнём.

Гарри открыл глаза, слепо уставившись в пространство. Не ясно только, как далеко это зашло и можно ли что-то исправить?

«Что же ты наделал, Том? Когда мы перестанем совершать одни и те же ошибки?»

«С другой стороны, – сказал себе он, – быть может, зря я так испугался?»

Возможно, Том и выбрал сторону, но ещё не присоединился к ней? Как он там сказал этим летом? «Буду изучать ситуацию». Так может быть этим он и занимается?

И всё же, некоторые поступки Арчера Гарри не нравились.

– Я бы хотел попросить тебя о том же, – вдруг прошептал он.

– Что? – Том повернул к нему голову, непонимающе глядя на друга.

– Я прошу тебя, Том, – с непроницаемым спокойствием сказал он, – чтобы ты не пытался манипулировать мной, подталкивая к тому решению, которое выгодно тебе.

Это заявление, казалось, выбило Арчера из колеи, разбивая маску уверенного хладнокровия. Его глаза чуть расширились в удивлении, он шумно втянул носом воздух.

– Гарри…

– Я знаю, что ты не желаешь мне зла, Том, – перебил Поттер. – Именно поэтому я верю тебе, несмотря ни на что. Взамен я прошу, чтобы ты верил мне.

Том мрачно молчал.

– Я верю, – наконец, сказал он. – Я не верю тем, кто тебя окружает.

– Не решай за меня, – мягко и одновременно с этим настойчиво попросил Гарри. – Иногда, желая уберечь близких людей, мы на самом деле вредим им. Тебе ли об этом не знать? – Арчер медлил, то ли не зная, что сказать, то ли придумывая достаточно убедительный аргумент. Гарри не дал ему возможности ответить. – Желая защитить меня на втором курсе, ты выпустил василиска, и мы оба чуть не погибли. Не повторяй этой ошибки снова.

Лицо Арчера помрачнело.

– Не намекаешь ли ты, что я присоединился…

– Я ни на что не намекаю, Том, – устало вздохнул Гарри, хотя они оба прекрасно понимали, что именно на это он и намекал. – Мне просто очень давно хотелось тебе это сказать.

Том откинулся на спинку кресла, принимая расслабленную позу, но его руки так сильно стиснули подлокотники, что побелели костяшки пальцев.

– Ты не прав, – ровно произнёс Арчер, в его глазах, обращенных к Гарри, царила бесконечная тьма. – Но я не стану тебя разубеждать. Рано или поздно ты сам всё поймешь.

Не смотря на весьма печальные выводы, которые Гарри сделал из этого разговора, он вдруг против воли усмехнулся.

– Но лучше поздно, чем рано, да?

Том искоса взглянул на него и натянуто улыбнулся.

– Именно так.

*

– «Декрет об образовании № 23 (октябрь 1995)», – дрожащим от ярости голосом зачитала Гермиона. – «Решением министра магии Корнелиуса Фаджа профессор Долорес Амбридж назначается на должность Генерального Инспектора Хогвартса. Генеральному Инспектору дается право присутствовать на любых уроках других преподавателей, назначать им испытательный срок и, при необходимости, их увольнять. Назначение выше упомянутого декрета – проверка и улучшение качества обучения в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс».

Грейнджер яростно потрясла смятым куском пергамента, который сорвала со стены в гостиной Гриффиндора.

– Нет, ну вы только подумайте! Мало ей было превратить один из важнейших предметов в какое-то недоразумение, так теперь она ещё и торчит на каждом уроке! – её трясло от злости. – Если так и дальше пойдет, она скоро вообще запретит волшебство в школе, где нас этому должны обучать!

– Мне начинает казаться, что Министерство уже находится под влиянием Сама-Знаешь-Кого, – мрачно сказал Рон, сидя за одной из парт в свободной аудитории, которую ребята заняли для своего небольшого собрания.

Гермиона расхаживала из угла в угол.

– Это возмутительно! Они не имеют права вмешиваться в дела школы! – негодовала она.

– Ну, технически имеют, – осторожно заметил со своего места Невилл.

– Регулировать и улучшать – да! Но не уничтожать на корню! – всплеснула руками Гермиона.

– Это точно! – подхватил Рон. – Эта Амбридж теперь во все дела Хогвартса сунет нос! Не ровен час, они уволят всех учителей и притащат сюда кучу министерских шавок.

– И всё это вместо того, чтобы готовиться к войне и собирать силы! – разочарованно сказала Гермиона. – О чем вообще думает министр?!

– О том, как бы прикрыть свою задницу разумеется, – пожал плечами Уизли.

– Ему будто и вовсе плевать, что с нами будет, – игнорируя резкое высказывание Рона, к которым она обычно относилась неодобрительно, Гермиона покачала головой. – Что он за человек?

– Но как его убедить, что они не правы? – Невилл обвел взглядом однокурсников. – Вряд ли мы сможем достучаться до него через профессора Амбридж.

– Определенно не сможем, – мрачно кивнула Гермиона. – И пока они наводят тут свои порядки и выдумывают свои глупые декреты, нам всем грозит опасность!

– И нас пытаются лишить возможности защищаться! – рыкнул Рон.

– Я думаю, Фадж решил, что Дамблдор тут организовал какое-то сопротивление и настраивает нас против Министерства, – сказала Гермиона.

– Не нас, а Поттера, давай уж говорить прямо, – проворчал Дин Томас, покосившись в сторону одного из участников собрания, который за всё это время не произнёс ни слова. – Это всё началось из-за него!

Гермиона нахмурилась в сторону Томаса.

– Всё из-за того, что Фадж не желает видеть ничего дальше собственного носа и из-за неуемной фантазии Скитер, причем тут Гарри?

– Что значит «причем»? По мнению Фаджа Поттер – ключевая фигура в оппозиции Дамблдора, – вскинулся Симус, отвечая вместо друга. – В Хогвартсе ни одно событие без него не обходится, не удивительно, что Фадж отправил сюда своего соглядатая. Поттер у всех уже как бельмо в глазу! И вообще, до сих пор не ясно, на чьей он стороне!

– Он на стороне Дамблдора, это же очевидно! – вклинилась в перепалку Джинни. – Ты сам-то понял, что сказал, Симус? Какой нормальный человек станет поддерживать убийцу своих родителей?!

– Да? А почему тогда он учится на Слизерине? – упрямо напомнил Дин. – И что-то я не заметил, чтобы те его считали своим врагом. А значит, он с ними заодно.

– Это же просто смешно! – возмущенно воскликнула сестра Рона. – Вы судите его только по принадлежности к факультету? Не слишком ли это категорично? Что он сделал?!

– Да он постоянно что-то выкидывает! – с презрением сказал Дин, многозначительно посмотрев на неё. – Между прочим, до сих пор неизвестно кто на самом деле открыл Тайную Комнату!

– Он меня спас, вы, болваны! – разозлилась младшая Уизли.

– Господи, вы оба такие узколобые! – переводя раздраженный взгляд с Финнигана на Томаса, процедила Гермиона. – Вместо того чтобы искать решение проблемы, вы ищете виноватого! – она резко отвернулась к безмолвному участнику собрания: – Гарри, ну почему ты молчишь?

Поттер, который последние полчаса рассчитывал формулу заклинания для создания карты, попутно задаваясь вопросом, какого чёрта он делает в компании революционно настроенных гриффиндорцев, поднял голову и недоуменно моргнул.

– Что?

Гермиона раздраженно сузила карие глаза.

– Я спрашиваю, почему ты до сих пор и слова не сказал? Будто это тебя вовсе не касается!

Гарри со вздохом отложил перо и выпрямился, обводя взглядом мрачное собрание. Амбридж, которая приобретала в школе всё больше влияния, отравляя обитателям волшебного замка существование фанатичной преданностью Министерству и неустанным надзором, мало кому могла показаться приятной компаний. А с её назначением Генеральным Инспектором Гарри теперь буквально повсюду на неё натыкался. Она патрулировала коридоры, присутствовала на всех уроках, усиленно пыталась контролировать преподавателей и весь учебный процесс, выдумывала всё новые запреты и правила, стремясь получить абсолютный контроль над жизнью в школе, и доводила до белого каления профессоров. С непоколебимым хладнокровием её присутствие на своих уроках воспринимали только МакГонагалл, Снейп и Герхард. Остальные либо нервничали, либо злились, либо сбивались, что только ухудшало их положение в глазах Амбридж. Казалось, она поставила своей целью не просто получить полный контроль над школой и её обитателями, но и буквально задушить любые свободы учеников и профессоров. Интересно, понимала ли она, что вместо того, чтобы привить всем уважение к Министерству магии она только всё больше разрушала его? Долорес Амбридж принесла в Хогвартс хаос и всё же… всё же…

– Для начала, мне не очень понятно, зачем меня вообще позвали, – признался Гарри.

– Видишь? – взлез Симус. – Даже он не понимает!

Гермиона только отмахнулась от однокурсника и вопросительно изогнула брови:

– Если ты не заметил, то мы обсуждаем диктатуру Амбридж в Хогвартсе, – холодно проинформировала она Поттера.

– Да, это я понял, – спокойно кивнул тот. – Но при чём тут я?

– А тебя что, всё устраивает? – сухо осведомилась Грейнджер. – И тебя не беспокоит, что эта женщина разрушает нашу школу?

– Ну для начала, она ничего не разрушает, – напомнил Гарри. – Просто лезет, куда не просят и раздражает. Но с другой стороны, может оно и к лучшему?

– Что? – Гермиона едва не задохнулась от возмущения.

– Ну подумай сама, – миролюбиво предложил Поттер, чувствуя, что теперь уже все присутствующие смотрят на него с откровенной враждебностью и даже Джинни, которая до этого его защищала, неодобрительно нахмурилась. – Система образования в Хогвартсе не идеальна, – начал объяснять Гарри. – Нам толком не преподают историю магии, потому что Биннса заклинило на войнах с гоблинами, а ведь это лишь крохотный аспект, который не освещает и половины нашего наследия. Или уход за волшебными существами. Мне нравится Хагрид, правда, но какой из него учитель? Мы весь третий курс выращивали чертовых червяков. А Трелони? Она же ходячее недоразумение. А ведь все эти люди должны учить нас. С какими знаниями мы выйдем отсюда после таких преподавателей?

– А метод преподавания Амбридж тебя, стало быть, устраивает? – ядовито уточнил Рон.

– Нет, конечно. Но она сюда не учить пришла, – Гарри развел руками. – Фадж изначально отправил её в Хогвартс, чтобы она докладывала ему о том, что происходит в школе, но ведь на места других профессоров можно взять более опытных волшебников. Вот пусть и занимаются нашим образованием.

– Это позиция безразличного человека, Гарри, – разочарованно покачала головой Гермиона. – Неужели тебя ничуть не волнует, что станет со всеми этими людьми, если их уволят из-за Амбридж?

– А почему это должно меня волновать? – Гарри непонимающе смотрел на подругу. – У нас тут не кружок благотворительности, а школа. Им вообще-то платят за то, что они учат нас, – он замолчал, задумчиво почесав затылок, – хотя насчет Биннса не уверен… зачем призраку деньги? – он хмыкнул. – Хорошо Дамблдор устроился. Бюджет на преподавателя истории есть, а преподавателя-то нет. Удобненько…

– Гарри!

– Ну извини! – он развел руками. – Но я серьезно не понимаю, почему тебя так беспокоит судьба незнакомых тебе людей.

– Слизеринец, – с отвращением выплюнул Финниган, обменявшись презрительными взглядами с Томасом.

Одновременно с ним Гермиона колко сказала:

– Потому что это люди, Гарри, и нельзя относиться к ним с таким равнодушием, не задумывался об этом, а?

– И что ты вот прямо-таки за них всей душой болеешь? – иронично уточнил Гарри. – Брось, Гермиона, тебя злит не то, что кого-то уволят. А то, что одержимая, фанатичная, жестокая министерская диктаторша заявилась сюда и наводит тут свои порядки.

– Ах, ты так проницателен, – ядовито процедила Грейнджер. – Ну раз ты весь из себя такой умный и расчётливый, объясни, будь добр, как нам научиться защищать себя, если эта «чудесная» женщина, которая, по твоему мнению, приводит нашу ужасную учебную программу в порядок, за один день превратила курс практической магии в читальный зал?

Поттер пожал плечами с таким видом, словно ответ был очевиден.

– Научиться самим.

– Самим? – вышел из ступора Рон. – Как ты себе это представляешь?

– Прочитал заклинание, попытался применить, применил, выучил, прочитал ещё одно, – едва ли не по слогам разъяснил Гарри, – это не так уж и сложно, правда…

– Да он просто издевается! – рявкнул Дин, опалив слизеринца гневным взглядом. – Я знаю, почему ты такой спокойный, Поттер!

– О? – Гарри в вежливом любопытстве поднял брови.

– Тебе просто плевать! Не тебе же грозит опасность! Ты не собираешься выступать против Того-Кого-Нельзя-Называть! Думаешь, что если переметнёшься на сторону змей, они тебя защитят, да?

– Дин… – начала говорить Джинни, но закончить не успела, так как в это мгновение по аудитории с низким гулом пронёсся магический вихрь, припечатав Томаса к стене.

Охнув, гриффиндорец повис в ярде над полом, отчаянно сопротивляясь и пытаясь освободиться, но магические путы крепко прижимали его к стене, не позволяя пошевелиться. Остальные ребята повскакивали со своих мест, выхватив волшебные палочки и направляя их на Гарри, который продолжал спокойно сидеть за одной из дальних парт, подперев голову рукой.

– Видишь ли, в чем дело, Дин, – равнодушно сказал он, не отрывая от Томаса взгляда – тот прекратил сопротивляться, с ненавистью глядя на Поттера. – Я такой спокойный, потому что я умею защищаться. И научился я этому самостоятельно. Поэтому мне плевать, хочет Амбридж учить нас или нет. Я в любом случае освою всё, что мне необходимо, – он перевел невозмутимый взгляд на группу взволнованных гриффиндорцев. – Если кто-то не верит мне, нападайте.

Гермиона, которая единственная не направляла на Поттера волшебную палочку, рассматривала друга с растерянностью и недоверием, словно не узнавая его.

– Отпусти его, – попросила она, стараясь говорить спокойно.

Гарри пожал плечами и секундой позже Дин упал на пол, когда магически силки выпустили его. Тряхнув головой, тот мгновенно оказался на ногах, выхватив волшебную палочку.

– Ты ответишь! – прошипел он. – Дифф…

– Стой! – перед ним встала Гермиона, заслоняя собой Гарри. – Подожди!

– Уйди, Грейнджер!

– Мы здесь не драться должны, а решить, что нам делать! – попыталась вразумить его та и чуть обернулась к остальным сокурсникам, которые смотрели то на Поттера, то на Томаса, не зная, что предпринять. Сам Поттер так и сидел на месте, не проявляя никаких признаков обеспокоенности сложившейся ситуацией и наблюдая за происходящим с отстранённым безразличием.

– Гарри, – Гермиона обратила на него горящие подозрительной решимостью глаза, – ты утверждаешь, что тебе по силам освоить программу курса, чтобы сдать СОВ и преуспеть в ЗОТИ?

– Вполне, – не особо задумываясь о том, куда она клонит, ответил тот.

– Отлично, – на ее губах появилась жесткая, уверенная улыбка. – Раз ты действительно так уверен в себе и своих силах, то почему бы тебе не научить нас тому, что ты знаешь?

– Что?!

Поттер не был до конца уверен, кто это сказал – он или группа ошеломленных гриффиндорцев. Пожалуй, это был коллективный вопль, в котором его собственный шок просто утонул, смешавшись с хором пораженных голосов.

*

Гарри не мог бы припомнить случая, чтобы его лучший друг так хохотал. Он пересказал ему разговор с гриффиндорцами ещё на подходе к Большому залу и с тех пор тот всё не мог успокоиться, продолжая смеяться, хотя оба уже сели завтракать. Некоторые слизеринцы за столом неодобрительно на него косились, но никто не решался открыто делать замечание веселящемуся старосте.

– И что ты ответил? – отсмеявшись, спросил Том.

Гарри, который все это время мрачно наблюдал за другом, пожал плечами.

– Что мне это неинтересно.

– Мерлин, – выдохнул Арчер и зашелся в новом приступе смеха, – я так это и вижу! «Гарри, будь нашим учителем!», – явно пародируя Гермиону, сказал он. – «Не интересует». «Но, Гарри…» «Нет, спасибо»… Только ты, Гарри, – выдавил он сквозь смех, – только ты мог в такое влипнуть.

– Спасибо за помощь и понимание, Том, – язвительно проворчал Поттер. – Я очень ценю это.

Арчер только покачал головой, продолжая тихо посмеиваться.

– Что за повод для веселья с утра пораньше? – напротив них уселся Забини.

– О, ничего особенного, – отмахнулся Арчер, принимая степенный вид. – Мы с Гарри просто обсуждаем, какой бы из него вышел профессор ЗОТИ.

– И какой же? – подсаживаясь к Блэйзу, поинтересовался Малфой.

– Очень, хм, незаинтересованный, – Арчер снова насмешливо фыркнул.

– Не понял, где шутка, – расстроенно признался Забини, поворачиваясь к Драко. – Ты понял?

– Чувство юмора Тома может понять только Том, – глумливо прокомментировал Гарри.

Разговор прервался, когда в Большой зал влетели почтовые совы. Радуясь, что тема закрыта, Гарри наблюдал за птицами, надеясь получить весточку от Сириуса или Ремуса. Том рядом с ним ловко подхватил предназначающийся ему номер «Ежедневного пророка» и раскрыл журнал, как и многие другие ребята. Со всех сторон слышался шорох страниц, и по мере того, как все больше людей разворачивали свои номера «Пророка», шум голосов и смех постепенно стихали. Гарри знал, что это означает. По залу расползалась тяжелая, удушливая тишина. Он поднял голову, вопросительно глядя на сидящего напротив Блэйза. Тот медленно, почти нехотя встретился с ним взглядом.

– Что пишут? – тускло поинтересовался Гарри.

– Этой ночью из Азкабана сбежали Пожиратели смерти, – ответил за друга Малфой.

– Ну вот и началось, – констатировал Том, обводя сокурсников долгим взглядом. – Всем счастливого Хэллоуина.

Гарри не мог понять, чего больше в его голосе: тревоги или предвкушения.

====== Глава 13. Страх под маской сомнений ======

С того дня, как стало известно о побеге Пожирателей смерти из Азкабана, обстановка в магическом мире изменилась. Люди были напуганы и взволнованы, и эта тревога ощущалась даже в стенах Хогвартса. Невилл ходил как в воду опущенный, зная, что женщина, по вине которой он потерял обоих родителей, на свободе. Большинство старшекурсников Гриффиндора выглядели так, словно каждое мгновение ждали нападения на Хогвартс, и воинственно поглядывали на слизеринцев. Некоторых представителей змеиного факультета новости, напротив, воодушевили, хотя даже среди них были те, кто казался встревоженными.

Министр Фадж дал интервью, заверяя население магической Британии, что у Министерства всё под контролем, и на поимку беглецов брошены все силы Аврората. Некоторые, должно быть, действительно верили в это, и все же игнорировать массовый побег опасных преступников было сложно. Ведь кто-то этот побег организовал, а это определенно должен был быть далеко не заурядный маг, и главное, он явно действовал не один. Разговоры и теории ходили разные: от возвращения Волдеморта до появления нового Тёмного Лорда. И, конечно, несмотря на слова министра, в безопасности себя больше никто не чувствовал.

По школе поползли разговоры, что грядет новая война. Студенты едва ли не каждый день отправляли родителям письма, чтобы убедиться, что с их семьями всё в порядке, и пытаясь выяснить, что происходит вне школы.

Амбридж всем своим авторитетом старалась искоренить нежелательные пересуды и волнения и в итоге, руководствуясь малопонятными мотивами, запретила любые кружки и собрания студентов. Теперь собираться в какие-либо группы по интересам ученики могли только с позволения генерального инспектора, что мало кого остановило, и вечерами в гостиных общежитий проходили бесконечные дебаты о том, что же всё-таки происходит.

Гарри до всего этого безумия в Хогвартсе дела не было. И все же, в нём отчего-то взыграл дух противоречия, навеянный всеобщими настроениями, и он в очередной раз поцапался с Амбридж на уроке, заявив, что если бы министра действительно так беспокоила безопасность волшебного сообщества, он бы не занимался идиотизмом вроде отмены школьных кружков, а усилил охрану в Азкабане. Подобное заявление дало ему некоторое уважение в рядах гриффиндорцев, вызвало молчаливое негодование слизеринцев и стало причиной ещё недели отработок у Амбридж в компании кровавого пера.

На третий день отработок шрамы на руке Гарри перестали заживать, а все запасы заживляющей мази подошли к концу ещё во время прошлых отработок. Теперь Поттер был снова вынужден скрывать порезы маскирующими чарами. Но долго так продолжаться не могло. Прятать их бесконечно он не мог, а значит, следовало обратиться за лекарством к одной из двух целительниц, пока чертовы строчки не врезались в его кожу на всю жизнь уродливыми шрамами. Решив выбрать меньшее из двух зол, вечером в среду Гарри постучался в кабинет профессора целительства и, не дожидаясь разрешения войти, осторожно приоткрыл дверь, заглянув внутрь.

Эрмелинда стояла возле книжных полок в дальнем конце кабинета, изучая какие-то бумаги, и когда Поттер осторожно окликнул её, едва не подскочила от неожиданности, выронив записи, и те рассыпались по полу. Заметив в дверях своего ученика, Герхард сердито поджала губы, в её голубых глазах вспыхнула злость.

– Поттер, – процедила она, взмахом руки призывая бумаги обратно, – вас что, стучать не учили?

Удивленный столь нехарактерному поведению обычно очень сдержанной целительницы Гарри недоуменно моргнул.

– Простите, мэм, но я стучал, – он помедлил. – Я могу зайти?

Она мгновение смотрела на него со смесью раздражения и досады, словно определяясь, стоит ли впускать.

– Проходите, – наконец решила она, и когда тот переступил порог кабинета, осторожно прикрыв за собой дверь, холодно поинтересовалась: – Что вам нужно?

Гарри нахмурился, начиная сомневаться в своём решении прийти к ней этим вечером. Профессор явно была чем-то расстроена или встревожена, может быть, не стоило беспокоить её?

– Я… ну… я могу потом зайти, если вы заняты, мэм, – нерешительно пробормотал он.

– Не несите чепухи, Поттер, – резко бросила она, убирая бумаги на полку и возвращаясь к своему столу, который был завален книгами. – Либо объясните, зачем пришли, либо не тратьте моё время невнятным бормотанием.

Гарри моргнул, невольно отмечая, что в таком настроении Эрмелинда Герхард удивительно напоминает его профессора зельеварения. С ней определенно что-то было не так.

– Я, хм, видите ли, я бы хотел узнать, нет ли у вас заживляющей мази? – он все-таки решился озвучить свою просьбу.

Эрмелинда, которая резкими, нервными движениями закрывала и собирала в стопку книги на своем столе, замерла и подняла голову, обратив на своего ученика жёсткий взгляд.

– А в лазарет вы зайти не додумались?

– Ну я подумал сначала спросить у вас, мэм…

– Поттер, я похожа на медпункт?! – раздраженно поинтересовалась Герхард. – Обязательно бегать ко мне из-за каждой мелочи?

– Ну вы вроде как мой врач…

– Я занимаюсь исключительно проблемами с вашей магией, Поттер, – отрезала она. – По всем остальным медицинским вопросам будьте любезны обращаться к Поппи Помфри.