Текст книги "Чертог Пустоты (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 57 страниц)

– Значит, причина вполне могла быть не только личной, – тоскливо заключил Гарри.

– Как знать, – Том искоса глянул на него. – Никто не исключает того, что Тёмному Лорду может быть выгодна её смерть.

– Но сейчас она в порядке?

– В полном, – друг кивнул. – Бесится, что магазин разрушен, но абсолютно здорова.

– А Антонин?

– Не очень здоров, судя по тому, что она рассказала, – уголки губ Арчера дрогнули в ехидной усмешке.

Гарри повеселел.

– Хорошо, что всё обошлось. Я испугался, что с ней что-то случилось, ведь…

Он замолчал, когда в Большой зал влетели почтовые совы. Гарри отвязал от лапы совы свой номер «Ежедневного пророка», но открывать не спешил. Когда вышла статья о нападении на магазин Хельги с весьма красочными фотографиями того, что осталось от дома, он всю ночь провел, разглядывая руины магазинчика и упрямо цепляясь за надежду, что Долохова цела. Мысль о том, что он снова наткнётся на подобную новость в газете, отбивала всякое желание заглядывать на первую полосу. Особенно когда разговоры за слизеринским столом начали затихать. Молчание постепенно воцарялось и за столами других факультетов, но в том напряжении, что разрасталось среди однокурсников, чувствовалась болезненная причастность к тому, о чем писали в газете. Гарри поднял голову, встречаясь взглядом с Драко, сидевшим напротив него. Лицо Малфоя было пепельно-серого цвета, а в глазах смешалась такая гамма эмоций, что непонятно было – напуган он или взбешён. В это же мгновение по правую руку от него приземлился Мордред, его филин. Малфой разорвал зрительный контакт, отложил газету и в каком-то монотонном ступоре принялся отвязывать от лапки филина письмо из дома. К этому моменту почти все в Большом зале дочитали статью, и среди ребят пополз неразборчивый шепот, а взгляды то и дело обращались к слизеринскому столу. Отступивший было холод, зародившийся в груди в ночь нападения на Хельгу, усилился троекратно, медленно расползаясь по телу и отравляя сознание дурным предчувствием. Гарри наблюдал, как Драко разворачивает письмо и хмурится, читая послание. Следом за Мордредом, начали прибывать другие совы, которых явно прислали семьи слизеринцев. Ученики словно в трансе открывали письма и опускали глаза в текст, игнорируя взгляды окружающих и ужас на лицах преподавателей за профессорским столом. Ощущение надвигающейся бури обжигало каждую клетку тела парализующим холодом. Свёрнутый в трубочку номер «Ежедневного пророка» лежал по правую руку от Гарри, но он даже не взглянул в сторону газеты, всеми силами цепляясь за неведение и мечтая сбежать от подбирающейся к нему новой реальности. Но он не мог. Даже если сейчас он уйдет, буря последует за ним прочь из Большого зала, нагонит в гостиной Слизерина, проникнет за плотно закрытый полог кровати и, впившись ледяными когтями в его сны, превратит их в кошмары. Это было неизбежно и мучительно больно. Как и осознание того, что за столом не хватает одного человека. Человека, которого он будет каждый день повсюду искать взглядом, но больше не найдет. Но это случится лишь через мгновение. А пока он предпочтёт не замечать и не думать, пока у него есть это прекрасное мгновение, где живет надежда…

На плечо опустилась чья-то ладонь, и Гарри отвел взгляд от Драко, поворачивая голову к Блэйзу. Где-то на краю сознания мелькнуло слабое удивление, когда он заметил отчаяние в карих глазах сокурсника, так непохожее на его обычный неунывающий настрой. Они в молчании смотрели друг на друга. Казалось, Забини сейчас закричит, но, что бы тот ни собирался сделать, его отвлек громкий, истерический всхлип. Гарри и Блэйз, как многие другие ребята в безжизненном однообразии повернули головы к Миллисенте Булстроуд, которая, закрыв лицо ладонями, рыдала в голос, наплевав на присущую слизеринцам сдержанность. Никто не попытался утешить её. Пальцы на плече Поттера чуть сжались, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Страх и парализующее чувство безысходности, словно незримые чудовища, неотрывно следили за ним из тёмных уголков души. Пугающе бесшумные и смертоносные, они обступили его со всех сторон, сжимая горло уродливыми, когтистыми руками.

– Как? – не открывая глаз, прошептал он.

– Взрыв в особняке Гринграсс, – голос Блэйза казался очень далеким, и больше походил на эхо. – Вся семья погибла, включая Асторию и…

В душе что-то необратимо надломилось и застыло под воздействием нестерпимого холода. Гарри медленно выдохнул и открыл глаза, взглянув на новую реальность.

Реальность без Дафны Гринграсс.

*

Болезненный вскрик за стеллажами и последовавший за ним грохот отвлекли Тома от чтения.

– Гарри?

Ответа не последовало. Нахмурившись, Том отложил книгу и поднялся на ноги, направляясь вглубь Выручай-комнаты, половина которой походила на окруженный книжными полками читальный зал, тогда как вторая больше напоминала тренировочный зал, где весь последний месяц Поттер в одиночку отрабатывал заклинания, делая вид, что очень занят. Риддл предпочитал особенно его не трогать, свалив бремя душеспасительных бесед на Грейнджер. Всё равно разговоры ни черта не помогали, и Гарри только ещё больше отгораживался от окружающих. Гермиона, пробуя до него достучаться, даже попыталась уговорить его снова открыть дуэльный клуб. Тот, что очевидно, ответил равнодушным отказом. Том понимал, что смерть Гринграсс сильно ударила по Гарри, как и понимал, что ни он, ни Грейнджер, ни кто-либо ещё ничем ему помочь не смогут. Оставалось лишь набраться терпения и дать Поттеру возможность разобраться в собственных чувствах. В конце концов, прошел только месяц с тех пор, как погибла девушка, которую он любил. Вроде как. И принять это было непросто.

Конечно, произошедшее с Гринграссами шокировало не только Гарри. Многие слизеринцы, включая Забини и Малфоя, тяжело переживали эту новость. Особенно когда на поверхность всплыли подробности трагедии. Взрыв в особняке не был несчастным случаем. Паранойя Фаджа, усердно подогреваемая всеми минувшими событиями: от нападения на Хогсмид до статьи о кровавом пере и исчезновении Амбридж, – усиливалась с каждым днём. Было вполне ожидаемо, что довольно скоро это выльется в какую-нибудь глупость. Так и произошло. Министр решил, что отец Дафны причастен к нападению на Хогсмид и Косую аллею и отправил авроров, чтобы арестовать его. Конечно, никто не предполагал, что его супруга, рассудок которой повредился после ареста и смерти её брата, воспримет ситуацию так близко к сердцу. У несчастной женщины случился срыв, и пока авроры и её муж были в гостиной, а обе дочери в своих комнатах, она спустилась в лабораторию, смешала какие-то зелья, и поместье взлетело на воздух.

Вполне очевидно, общественность начала осторожно предполагать, что Фадж засиделся на своём посту. Среди учеников ходили разговоры, что смена власти – весьма своевременная мера. Многие даже допускали мысль, что мирными путями изменить ситуацию в стране не получится. Такое положение вещей Тома радовало. Ещё немного и ему даже не придется захватывать власть силой. Магическое сообщество вручит ему её в красивой обертке, перевязанной подарочной ленточкой.

Увы, это не отменяло того факта, что Поттер, в траурном настроении окончательно забился в свою раковину и стал немного непредсказуем. Не то чтобы Риддла сильно тревожило состояние мальчишки, но вероятность того, что он может выкинуть какую-нибудь несусветную глупость, возросла троекратно. Как, например, сейчас…

Миновав стеллажи с книгами, Том остановился.

– Какого…

В центре зала, упираясь локтями в пол, лежал Гарри. Низко опустив голову и почти касаясь лбом мраморных плит, он судорожно хватал ртом воздух. Некогда белая рубашка была разорвана и вся пропиталась кровью, которая сочилась из кошмарного месива, в которое превратилась его спина. Первые несколько мгновений Том даже не совсем понимал, что именно он видит. С правой стороны, там, где должна была находиться лопатка, виднелся заостренный, похожий на обломок кости нарост, а слева...

– Чтоб тебя… – сквозь зубы процедил Риддл, когда наконец осознал, что похожая на изломанный штырь дрянь, торчащая из его спины, это очень, очень плохо воссозданное подобие крыла. Оно в основном состояло из разорвавшей кожу вывернутой лопатки, переходящей в плечевую и лучевую кости, частично покрытые непроизвольно сокращающимися мышцами, и жалкими пучками влажных от крови перьев.

Риддл подошел ближе, остановившись в паре шагов от лужи крови, в которой лежал Поттер, наблюдая, как тот сжимает в кулаки и разжимает пальцы, явно борясь с агонией, которую приносило ему каждое движение. В целом, было странно, что он вообще в сознании, учитывая ситуацию. Уловив краем глаза движение, Гарри чуть приподнял голову, обращая на друга слезящиеся, полные боли глаза.

– Том, – прохрипел он, – помоги мне…

Ответить Риддл не успел, так как секундой позже глаза его закатились и Поттер наконец лишился чувств, тяжело рухнув на пол. Присев на корточки возле потерявшего сознание мальчишки, Риддл склонил голову к плечу, мрачно разглядывая искалеченную спину и бледное, покрытое испариной лицо.

– Гарри-Гарри-Гарри, – цокнув языком, пропел он, задумчиво крутя в пальцах волшебную палочку, – осознаёшь ли ты, как тебе повезло сегодня? – Том сощурил глаза, и взгляд его принял расчётливое, задумчивое выражение. – Ведь в отличие от Арчера, я весьма неплохо разбираюсь в целительстве.

*

Гарри пришел в себя примерно три часа спустя. Кто-то уложил его на диван, плотно перебинтовав плечи и спину. Боли больше не было и, к счастью, он снова чувствовал свои ноги. Заметив, что он проснулся, Том, сидящий в кресле слева от него, закрыл книгу и с любопытством взглянул на друга.

– А вот и наш сорвиголова, – с ядовитой иронией прокомментировал он. – Как самочувствие?

– Как будто я пытался отрастить крылья, и это у меня не очень получилось, – сипло прошелестел Гарри, пытаясь осторожно пошевелить плечами, и тут же скривился, когда по позвоночнику прокатилась жгучая боль. – Вот чёрт…

– Утоли моё любопытство, – без капли сострадания произнёс Том, – на кой дьявол тебе крылья в человеческой форме?

Гарри немного помолчал.

– Это круто?

Арчер вздохнул.

– А более адекватный аргумент у тебя есть?

– М-м-м… нет? – Поттер вяло улыбнулся.

– Чудесно, – ехидно прокомментировал друг. – Позволь заметить, что он есть у меня, – Гарри вопросительно уставился на него: – Я скажу это только один раз, – холодно проинформировал Том, – и надеюсь быть услышанным, – он встретился взглядом с Гарри. – Все твои попытки отгородиться от мира, как и одержимость опасными экспериментами, не помогут тебе справиться с потерей… как и не вернут её к жизни.

Гарри помрачнел, отводя взгляд.

– Я прекрасно это знаю, – тихо сказал он, не желая развивать тему.

– Тогда зачем подвергать риску собственную жизнь? – непонимающе спросил Том.

– Я просто пытался отвлечься…

– Самоубийством?

Поттер глянул на лучшего друга. Несмотря на мрачную иронию в его словах, выглядел тот скорее сердитым, чем веселым.

– Это был безобидный проект, как мне казалось… – попытался объяснить он, начиная чувствовать себя виноватым. – Я не думал, что всё так обернётся.

– Гарри, ты не хуже меня знаешь, что трансфигурация подобного уровня требует концентрации и исключительного самоконтроля, – Арчер говорил тихо и сдержанно, но в глазах полыхала жгучая злость. – Надо быть полным недоумком, чтобы пытаться провернуть нечто подобное в состоянии полной эмоциональной нестабильности.

– Я вполне стабилен…

– Ну безусловно, – ядовито прокомментировал Том, Поттер благоразумно не стал говорить, что тот всё больше и больше напоминает ему обеспокоенного родителя, и вместо этого попытался миролюбиво улыбнуться.

– Я просто немного ошибся.

– Гарри, – Арчер смерил его долгим взглядом, красноречиво выражающим всё, что тот думает по поводу таких ошибок, – если тебе нужно выплеснуть в мир всё своё невыносимое горе, будь любезен делать это как все нормальные люди. Нашел бы Грейнджер, выговорился, выплакался или как-то ещё сообщил ей о глубокой моральной травме. Уверен, она была бы рада помочь. Совершенно необязательно выворачивать наизнанку собственный позвоночник.

– Не хочу я никому выговариваться, – пробурчал в сторону Поттер.

– Как угодно, – Арчер отмахнулся, поднимаясь на ноги. – Я сказал то, что хотел. Дальше делай, что сочтёшь нужным, я тебе не нянька. Позволь только заметить, что если бы меня не было рядом, ты мог и не выжить, – он выдержал драматичную паузу, рассматривая покалеченного подростка. – Есть о чем задуматься, не так ли?

Гарри больше ничего не ответил, упрямо не желая встречаться взглядом с другом, который, поставив перед ним на журнальный столик пару флаконов с восстанавливающим зельем, вышел из Выручай-комнаты.

Шли дни, проходили одна за другой недели, ветреный апрель отступал всё дальше, и блеклый серый пейзаж начали разбавлять первые краски весны. Снег растаял, и под оранжевыми лучами солнца на свет показались первые ростки молодой травы, небо расчистилось от тяжелых, сизых облаков и раскинулось пронзительно голубым полотном над башнями Хогвартса. Мир вопреки всему безмятежно двигался вперед к новой жизни.

Порой Гарри ловил себя на том, что по привычке ищет Дафну взглядом в Большом зале, на уроках и в коридорах Хогвартса, надеялся, что заметит её, шагающую впереди, неизменно уверенную в себе, с высоко поднятой головой и безупречной осанкой. И она, почувствовав его взгляд, замедлит шаг, по спине скользнёт волна золотистых волос, а солнце отразится в сапфировом цветке на её заколке, когда она обернётся, обратив на него внимательные фиалковые глаза. И всё будет как прежде. И не нужно будет больше пытаться привыкнуть к новой реальности, где не будет глупой болтовни о моде и прическах, колких замечаний и редких советов. Не будет белого поместья с необыкновенным садом и длинного мехового манто, хранящего запах ее духов, не будет её смеха, нежных губ, дразнящей улыбки, легких прикосновений прохладных пальцев и мягкого голоса. Не будет сострадательного молчания и спокойного понимающего взгляда.

Не будет Дафны Гринграсс.

Гарри понимал, что не он один пытается смириться с потерей. Драко и Блэйз знали Дафну и Асторию с самого детства, и новость об их смерти потрясла обоих так сильно, что чувства самого Поттера меркли и казались совершенно незначительными. Поэтому он просто жил дальше, делая вид, что всё в порядке, и холод, прочно обосновавшийся в груди после её смерти, не имеет никакого значения. Он старался отвлечься на уроки, квиддич и повседневную рутину, но его не покидало чувство, будто он наблюдает за собственной жизнью со стороны, скованный горем и злостью. Гермиона пробовала поговорить с ним. Он видел, что она хочет помочь, но её усилия только раздражали, вынуждая раз за разом отталкивать подругу, пока она наконец не отступила. Джинни, Рон, Невилл и близнецы оказались упрямее в попытке заставить Поттера выговориться, но в итоге сдались даже они, и тот наконец остался наедине со скорбью, от которой ему никак не удавалось сбежать. Он так отчаянно пытался отвлечься и так усердно изображал безразличие, что едва не погиб из-за своей дурацкой затеи с крыльями. Если бы не Том, сложно предположить, чем бы закончились его отчаянные попытки сбежать от реальности.

Он понимал, что так дальше не может продолжаться. Арчер, конечно, был прав. Он и сам уже понял, как сглупил. Подвергать риску собственную жизнь в попытке спрятаться от боли – дурная идея. Но он не знал, как ещё заставить себя не думать каждую секунду о Дафне. Не понимал, как избавиться от ужасного давящего чувства, словно он изо всех сил пытается сдержать нечто огромное и разрушительное, поднимающееся из глубин подсознания. Оно буквально сводило его с ума, и он совершенно не представлял, как бороться с этим. История с неудавшейся анимагической трансформацией ненадолго отвлекла его, пока Поттер осмысливал весь масштаб собственной глупости, невольно вздрагивая от одного воспоминания об этом. И всё же ему нужен был новый проект. Желательно более безобидный.

К счастью, под руку вовремя подвернулась отличная идея.

И сейчас, вот уже третий час, Гарри торчал в Выручай-комнате, сосредоточенно добавляя на Карту Мародёров финальные чары, которые в теории должны были раскрасить его с Томом имена другими цветами. На то, чтобы правильно рассчитать формулу и ничего не испортить, потребовалась целая неделя и всё его внимание. И на протяжении этого времени он чувствовал себя почти нормально. Тоска, боль и отчаяние отступили на второй план, позволяя функционировать более-менее сносно. И лишь в отдалённых уголках сознания по-прежнему жило ощущение, будто он задыхается под гнётом невыносимой тяжести, которая вот-вот обрушится и полностью погребет его под собой.

Когда последнее заклинание было успешно вплетено в сетку остальных чар, Поттер выпрямился, потягиваясь и разминая затёкшую шею. Глянув на часы, он устало провел рукой по лицу. До отбоя оставалось всего тридцать минут, а на то, чтобы магия вступила в силу, требовалось два часа. Возвращаться в гостиную Слизерина, не дождавшись результатов, было обидно. К тому же он не мог просто оставить карту здесь, а закрывать или вообще трогать её, пока приживаются новые чары, было рискованно.

Глянув в окно, на усыпанное звездами бархатисто-черное небо, Гарри с громким вздохом рухнул в ближайшее кресло и, вытянув ноги, прикрыл глаза.

«Я просто посижу так пару минут, – подумал он, игнорируя навалившуюся на него сонливость. – А потом найду что-нибудь почитать».

Кровь стекала по рукам, падая на символы, нарисованные под его ногами. Пульсирующая боль расползалась по руке к локтям и плечам. Гарри поднял затуманенный взгляд на красивую черноволосую женщину. Она вышла из круга и теперь стояла у самой границы, нараспев читая заклинание. У него кружилась голова. В нос вдруг ударил тошнотворный запах смерти и гнили. Артефакты, разложенные вдоль границы круга, объяло тёмно-синее сияние, которое становилось все ярче и интенсивнее, двигаясь по линиям круга. Рунические символы вспыхнули рубиновыми огнями. Кровь у ног словно ожила, растекаясь лучами в стороны и соединяясь с пятью предметами, которые после соприкосновения с ней приобрели тот же алый оттенок, что и руны. В воздух взметнулся ураган. Ветер кружил по линии круга, образуя непроницаемую стену, разгорающуюся красными и синими огнями, они уплотнялись, срастаясь воедино, пока не скрыли из вида комнату за границей круга. Теперь, стоя в центре вихря, что взметнулся к самому потолку, Гарри видел лишь быстро вращающуюся воронку смерча, а вой ветра окончательно заглушил голос варны. Не в силах справляться с головокружением, Гарри упал на колени, глядя, как его кровь растворяется в магических символах, подпитывая их энергией.

«Вот и всё», – обреченно думал он, с трудом цепляясь за ускользающее сознание. – И всё же… все же… Том будет жить».

Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание, была возвышающаяся над ним тень, которую словно мазками черной кисти создавали и формировали похожие на протуберанцы потоки магии, вырывающиеся из урагана. Постепенно тень увеличивалась, обретая всё более четкую форму, пока не стала походить на человека, с ног до головы закутанного во тьму, которая двигалась и струилась вокруг него, будто живое существо. Скрытая капюшоном голова медленно повернулась к нему, и магические огни осветили бледное лицо...

Проснувшись от боли и собственного крика, Гарри обхватил руками раскалывающуюся на части голову, согнувшись пополам. Душу затопил безотчетный, животный ужас. У него не было объяснения, не было причины, но казалось, что стоит хотя бы пошевелиться, как случится нечто кошмарное. Нечто непоправимое. И каждый раз, закрывая глаза, он снова и снова видел обращенное к нему лицо…

Лицо Томаса Арчера, наблюдающего за ним с обжигающей ненавистью в рубиновых глазах.

Вцепившись дрожащими пальцами в серебристо-зеленый галстук, он рывком сорвал его с шеи и принялся судорожно расстёгивать верхние пуговицы рубашки. Ему не хватало воздуха, он не мог сделать вдох, не мог дышать, не мог, не мог, не мог… Подавшись вперед, он упал на пол и, упираясь ладонями в каменные плиты, хватал ртом воздух, не чувствуя, как по щекам от боли и ужаса катятся слёзы, не замечая, как всё плывёт перед глазами.

Прошло не меньше получаса, прежде чем ему удалось восстановить дыхание, а терзающая голову боль отступила. Ещё несколько минут Гарри, тяжело дыша, лежал на полу и слепо таращился в потолок, боясь вспоминать собственный сон и не желая даже думать о нём.

Сделав глубокий вдох и медленный выдох, он отбросил воспоминания о кошмаре, с трудом поднялся на ноги и, поежившись от стылого воздуха, снял с ручки кресла мантию, накинув её на плечи. Пару минут Гарри стоял посреди комнаты, вяло оглядываясь по сторонам, словно не мог взять в толк, что он вообще здесь делает. Его взгляд зацепился за Карту Мародёров на столе. Шагнув ближе, он отвлеченно стер со лба пот и собрался было закрыть карту и отправиться в общежитие, когда заметил движущуюся по коридору ярко-зеленую точку, над которой значилось имя «Том Арчер». Чернила странно подрагивали.

Так не должно быть.

Нахмурившись, Гарри бездумно коснулся пергамента кончиком волшебной палочки и удивленно моргнул, когда имя Тома вдруг начало расплываться, словно чернильное пятно. Пару мгновений Поттер, затаив дыхание, следил за картой, опасаясь, что снова ее испортил, но вот чернила начали закручиваться, словно витки зеленого дыма, постепенно складываясь в имя «Том»… и фамилию «Риддл».

Гарри так и замер, наблюдая, как «Том Риддл» движется в сторону выхода из замка. Ровно минуту он ничего не делал. Ни о чем не думал. Лишь наблюдал. Минуту спустя, он взял карту и направился следом за… кем-то.

Кем бы ни был этот человек.

В сознании царила грозовая тишина и лишь руки предательски дрожали, когда он надевал мантию-невидимку.

Чтобы не упустить «Риддла» из виду, Гарри пришлось практически бегом преодолеть разделяющее их расстояние. И все равно когда он, задыхаясь от бега, только добрался до входа в тоннель под гремучей ивой, тот уже выходил из Визжащей хижины. Не задумываясь о последствиях своего решения и собственной безопасности, Поттер упрямо шел следом и остановился лишь когда зеленая точка исчезла за пределом карты.

Гарри огляделся. Он стоял на самом краю защитного барьера, которым после атаки окружили волшебную деревню. Вокруг не было ни души. За спиной возвышалось одинокое дерево, за которым начиналась узкая тропинка, вьющаяся между кустарниками и сбегающая с холма к Хогсмиду. А впереди темнела граница леса. Помедлив, Гарри отошел к дереву и остановился в его тени, не отрывая лихорадочно горящего взгляда от черных стволов деревьев.

Он запретил себе строить какие-либо предположения. Это могла быть ошибка. Какой-то сбой в чарах. Карта могла написать «Риддл», потому что он что-то напутал в заклинании. Или потому, что Том был внуком Риддла. Или потому что Том был… Том был…

Том не мог быть…

Негромкие шаги привлекли его внимание, и Гарри практически перестал дышать, пристально вглядываясь во тьму леса и прислушиваясь к тихим голосам, что становились всё ближе.

– Милорд, стоит ли вам возвращаться? Даже с учетом того, что Дамблдора нет в Хогвартсе, это не безопасно…

– Хватит, Бэлла, – отрезал холодный, до боли знакомый голос, – не стоит обманываться этой внешностью. Это тело молодо, но я не беспомощный ребенок, что бы ты там себе ни придумала. И я очень советую не забывать, кто с тобой разговаривает.

– Милорд, простите меня, я не хотела…

– Конечно, не хотела, – плавно прервал её собеседник. – Оставь свой материнский инстинкт для племянника и возвращайся в штаб. Телохранитель мне тоже не нужен.

– Да, мой лорд.

Послышался тихий хлопок аппарации, а после из-за деревьев выступил высокий силуэт. Он неторопливо шел к границе защитного барьера, в то время как Гарри, всё ещё скрываясь под мантией, всматривался в лицо лучшего друга, не желая верить в то, что услышал.

Повинуясь бушующим в душе чувствам, он шагнул вперед, и взгляд Тома, до этого задумчивый и спокойный, метнулся к тому месту, где скрывался Поттер. Сузив глаза, он замер на самом краю барьера, сжимая в пальцах волшебную палочку. Несколько долгих секунд ничего не происходило, пока наконец в глазах Тома не скользнуло понимание. Его губы скривились в ироничной усмешке.

– Не спится, Гарри? – насмешливо произнёс он, умышленно или нет напоминая Поттеру о той ночи, когда была убита Амбридж.

Неотрывно глядя в кроваво-алые глаза, те самые глаза, которые преследовали его в кошмарах весь год, он медленно стянул мантию-невидимку, и та с тихим шорохом выскользнула из ослабевших пальцев. Гарри казалось, что он падает. Ужас, отчаяние, неверие и боль подступали к горлу, формируясь в слова, которые он не хотел произносить, о которых боялся думать… и которые жили в его подсознании уже очень долгое время:

– Том, ты… Волдеморт?

Комментарий к Глава 27. Опять звезда скользит по небосклону... Cписок депрессо-трэков, под которые были написаны все сцены после пасхальных каникул:

My Skin-Natalie Merchant

All the King's Men -The Rigs

Prom Queen– Molly Kate Kestner

Already Over– Red

Paradise -Vanessa Carlton

Unsteady -X Ambassadors

Endlessly– Amaranthe

Let It Burn – Red

Crucify – Emma Hewitt

Evanescence – Missing

So You Disappear – Xandria

Evanescence – Hello

When The Darkness Comes – Colbie Caillat

Hidden Citizens – Moonlight Sonata

====== Глава 28. И торжествуя равно, и скорбя ======

Комментарий к Глава 28. И торжествуя равно, и скорбя Немного тематической музыки (рекомендую слушать в указанном порядке):

К первому эпизоду:

1. David Hirschfelder – You Moved! (OST The Dressmaker)

2. Tommee Profitt – Benevolence (Instrumental)

3. Hidden Citizens – Moonlight Sonata (ETV)

4. 12 Stones – World So Cold

5. 3 Disciple – Worth The Pain

Ко второму эпизоду:

1. Markus Schmidt – Lonely Play

2. Audiomachine – Arcanum

3. Phedora – Of Ink

4. Phedora – Kingdom Gone

5. Goran Dragas – See The World Burn

Далее к эпизодам:

1. Max Richter – Richter: Recomposed By Max Richter: Vivaldi, The Four Seasons – Summer 1

2. Max Richter – Richter: Recomposed By Max Richter: Vivaldi, The Four Seasons – Summer 3

К финальному эпизоду на Тисовой Улице:

1. Colossal Trailer Music – Sentenced to Death

2. Max Richter – The Onrush Of Events

И торжествуя равно, и скорбя,

Легко решить, что ты добился цели,

В себе любую слабость истребя.

Всю жизнь свою, почти что с колыбели,

Как много раз я на смех поднимал

Истории о “самой грозной силе”!

И ей, в итоге, с треском проиграл.

Моя победа отдана могиле.

Когда б сказали: память приготовь,

И лишь одно, по выбору, запомнишь...

Какой позор! Я выберу – любовь.

Всё было правдой, с сердцем не поспоришь.

Впервые в жизни искренне любя,

Я загадаю не забыть – тебя.

KetrinBraun

Лежа ночь напролет под бархатисто-черным августовским небом, усыпанным мириадами звезд, Гарри как никогда сильно ощущал свою причастность к этой далекой, космической бесконечности.

– Скажи, – тихо произнес он, чуть повернув голову к лучшему другу, растянувшемуся на траве рядом с ним, – если бы у тебя была возможность загадать всего одно желание, которое непременно исполнится, что бы ты попросил?

Том некоторое время молча рассматривал мерцающие в выси созвездия.

– Вечную жизнь.

– Зачем? – Гарри удивленно разглядывал спокойный профиль друга, пока тот всё так же смотрел в небо.

– А почему бы и нет? – протянул он. – Ты живешь так долго, что видишь смену эпох, так долго, что можно узнать все тайны мира, и никто не может причинить тебе вред.

– Но это значит, что все кого ты знаешь и любишь, рано или поздно умрут, – помедлив, заметил Гарри. – И в целом мире ты навсегда останешься один.

– В этом нет ничего плохого, – Том, наконец, взглянул на него. – Мы с рождения и до смерти одиноки. Люди вокруг нас – лишь временные попутчики в этом путешествии.

– А мы?

– Что?

– Мы друг другу тоже попутчики? – нахмурившись, спросил Гарри.

На этот раз Том раздумывал над ответом гораздо дольше, отрешенно глядя в небо, и наконец признался:

– Не знаю. Наверное? – он скосил глаза на друга: – Ну а ты? Что бы ты загадал?

– Я… – Гарри помедлил, вглядываясь в небо с таким пристальным вниманием, будто где-то там скрывался ответ на этот вопрос. – Я бы пожелал, чтобы мы всегда оставались друзьями.

– Глупо, – насмешливо фыркнул Том. – Мы и без этого навсегда останемся лучшими друзьями.

– Но я не хочу, что бы мы были друг другу просто «попутчиками», – Поттер мрачно свёл брови у переносицы.

– А кем тогда?

– Семьей? – не глядя на собеседника, ответил Гарри. – Чтобы были вместе. До самой смерти.

Арчер ничего не ответил, о чем-то размышляя.

– А вообще ты прав, – медленно сказал он. – Это желание нравится мне больше.

– То есть ради меня ты откажешься даже от вечности? – с легкой долей иронии уточнил Гарри, поворачивая к нему голову.

– Зачем мне вечная жизнь, если в ней не будет тебя? – Том усмехнулся. – Всё это имеет смысл, только если мы вместе.

Гарри просиял счастливой улыбкой, и в это же мгновение в небе блеснула стремительная вспышка света.

– Так о чем же просить у падающих звезд? – продолжая улыбаться, сказал он.

– Ни о чём, – безмятежно отозвался Том. – Пока мы с тобой есть друг у друга, нам больше ничего не нужно.

– Тогда я пожелаю, чтобы так было всегда, – твердо решил Гарри.

– Навечно?

– Навечно.

Продолжая задорно улыбаться, они оба устремили взгляды в небо, надеясь увидеть ещё падающие звезды, но ночное небо, как назло будто замерло. И для них, двух десятилетних мальчишек, растянувшихся бок о бок на влажной траве, далёкие созвездия, едва уловимо вздрагивающие под их взглядами, казались чем-то незыблемым и постоянным.

Вечным.

Но там, в неподвижной безграничности молчаливой вселенной, звезды загорались и гасли, подвластные отмеренному им сроку. И любуясь ими в это мгновение, Гарри совершенно не задумывался о том, что некоторые из этих огней в небе давно померкли, а всё что они видят – лишь свет мертвых звезд.

Но порой поверить в это было невыносимо сложно.

– Том, ты… Волдеморт?

В зеленых глазах застыла отчаянная мольба. Он хотел, чтобы ему соврали, хотел, чтобы придумали тысячу любых, самых безумных оправданий, чтобы это оказалось просто очередным кошмаром, и он вот-вот проснётся в собственной кровати. И всё будет как прежде. Он готов был поверить в любую абсурдную ложь…

Но Том молчал. Ничего не говорил и не делал. Просто стоял напротив него, за границей защитного барьера и смотрел на него так, будто и сам не знал, что сказать. Словно ничего уже нельзя было исправить… словно было слишком поздно…