Текст книги "Чертог Пустоты (СИ)"

Автор книги: Рэйя_Гравис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 57 страниц)

«Наверное, в этой ситуации, Алисой тут будет Беллатрикс, – подумал он. – Я, стало быть, Безумный Шляпник, Драко – Мартовский заяц, Нарцисса – мышь-Соня, а Том будет Чеширским котом… который, – он скосил глаза на друга, – не улыбается».

Ассоциация была настолько яркой, что Гарри уже проигрывал в голове диалог, который он начал бы с вопроса:

«Чем ворон похож на конторку?»

Беллатрикс бы ответила:

«Так-то лучше. Загадки – это гораздо веселее… По-моему, это я могу отгадать».

А Драко уточнит:

«Ты хочешь сказать, что думаешь, будто знаешь ответ на эту загадку?»

«Совершенно верно», – согласится Лестрейндж.

«Так бы и сказала, – заметит Малфой-Мартовский Заяц. – Нужно всегда говорить то, что думаешь».

«Я так и делаю, – поспешит объяснить Бэлла-Алиса. – По крайней мере… я всегда думаю то, что говорю,… а это одно и то же…»

«Совсем не одно и то же, – возразит Гарри-Шляпник. – Так ты еще чего доброго скажешь, будто «Я вижу то, что ем» и «Я ем то, что вижу», – одно и то же!»

«Так ты еще скажешь, будто «Что имею, то люблю» и «Что люблю, то имею», – одно и то же!» – подхватит Драко.

«Так ты еще скажешь, – проговорит, не открывая глаз, Нарцисса-Соня, – будто «Я дышу, пока сплю» и «Я сплю, пока дышу», – одно и то же!»

А потом Гарри смажет свои карманные часы сливочным маслом и пожалуется, что они отстают на два дня, и Лестрейндж признается, что они ведут себя как сумасшедшие, а Том-Чеширский кот задумчиво протянет, подперев голову рукой: «Ну, тут уж ты ничего не сможешь изменить – мы тут все сумасшедшие: и я, и они, и ты».

Гарри тряхнул головой.

«Господи, о чём я думаю?!»

– Я ведь в любое мгновение могу убить тебя, знаешь? – лениво протянула Лестрейндж, отвлекая Гарри от его безумных фантазий, он чуть расправил плечи, чувствуя, как магия, что кружила вокруг него сотнями тонких нитей, постепенно сплетается в упругие хлысты, искрится и неистовствует, требуя выпустить её на волю.

«Ещё немного», – сказал себе Поттер, учтиво улыбаясь сидящей напротив ведьме.

– Знаю. Но, быть может, мы сперва доедим? – он помолчал. – Грустно было бы умирать на пустой желудок.

Губы Беллатрикс скривились в нехорошей усмешке. Он понял, что она потеряла терпение за мгновение до того, как в её пальцах оказалась волшебная палочка, и ударил первым. Бурлящий, яростный поток магии пронёсся над столом, сметая на пол посуду, и ударил ведьму в грудь с такой силой, что её вместе со стулом отшвырнуло на несколько ярдов назад, и она, врезавшись спиной в окно, с грохотом вылетела на улицу, а её стул от удара о стену разлетелся на части. Арчер, который словно того и ждал, тут же поднялся на ноги, достал волшебную палочку и парой взмахов невозмутимо восстановил раскуроченное окно, попутно укрепляя его защитными чарами. Гарри вздохнул.

– Думаю, у нас немного времени до тех пор, пока она вернётся…

– Который час? – совершенно невпопад спросил Том, и Поттер недоуменно глянул на друга, думая, что вновь проваливается в свою безумную игру воображения.

– Три часа, – всё ещё глядя на окно, за которым скрылась её сестра, на автомате отозвалась Нарцисса, ничуть не уменьшая этим ощущение ирреальности происходящего.

– Прекрасно, – заключил Том, чуть улыбаясь. – Не думаю, что она сейчас вернётся.

– Хорошо, – Гарри не стал уточнять, откуда взялась эта уверенность, и раз уже все они оказались в эпицентре этого безумного чаепития, стоило доиграть всё до конца.

В голове у него звучал возмущенный голос Беллатрикс, причудливо переплетающийся с интонациями обиженной девочки, которая в его воображении возмущенно отряхивала свою мантию от осколков разбитого стекла:

«Больше я сюда ни за что не приду! В жизни не видала такого глупого чаепития!»

Он обратил взгляд на своего сокурсника и его мать.

– Миссис Малфой, Драко, рад был повидаться, но, кажется, вам пора уходить, – учтиво сказал он.

– Вы правы, мистер Поттер, – спокойно согласилась Нарцисса. – Благодарю за чай, – совершенно не обращая внимания на осколки посуды, осыпавшиеся с её небесно-голубой мантии, теперь безнадежно испорченной пятнами пролитого чая, она степенно поднялась из-за стола, с такой нерушимой грацией, будто у них только что закончился светский приём. – Драко, дорогой, нам пора, мы злоупотребляем гостеприимством хозяев.

Гордо подняв голову, она прошествовала к выходу. Младший Малфой, бросив затравленный взгляд на однокурсников, поспешил последовать за матерью, так и не проронив ни слова. В гостиной послышался рев пламени, когда оба Малфоя вернулись восвояси по каминной сети.

Гарри с Томом остались одни.

– Что ж, – помедлив, сказал Арчер, – это было… странно.

Поттер опустил голову, чувствуя, как по губе течет что-то тёплое и дрожащей рукой стер кровь, идущую из носа.

– Дьявол… – едва слышно пробормотал он.

– Гарри? – Том с беспокойством взглянул на него.

– Нужно уходить, – он начал подниматься из-за стола, но, не устояв на ногах, покачнулся, упав на колени. – Чёрт.

Голова шла кругом, к горлу подступала тошнота, а все тело ломило, будто у него внезапно начался жар. Том опустился рядом с ним на корточки.

– Что происходит?

– Перебор с магией, – еле ворочая языком, пробормотал тот. – Слишком часто и слишком много использовал за последнюю неделю.

– Болван, – беззлобно проворчал Том и, перекинув руку друга себе через плечо, помог ему подняться на ноги. – Отправимся в клинику Святого Мунго?

– Нет, – с трудом оставаясь в сознании, выдавил Гарри. – В Хогвартс.

– В Мунго ты можешь остаться с Блэком, расскажешь ему, что случилось…

– Я не стану беспокоить своего и без того раненного крёстного всем этим сумасшествием…

– Но тебе нужна помощь целителя.

– В Хогвартсе профессор Герхард, – Гарри уже с трудом держал глаза открытыми. – Она знает, что делать. Хогвартс.

Арчер вздохнул, сдаваясь.

– Как скажешь.

Добравшись до гостиной, он усадил друга в кресло, опустился на колени возле камина и, бросив туда горсть летучего пороха, сдержанно произнёс:

– Профессор Дамблдор, нужна ваша помощь. Возникла… проблема.

====== Глава 24. Мрак наползает, он неотвратим. ======

Мрак наползает. Он неотвратим,

Неумолим, безжалостен, несносен…

Немало было вёсен, лет и зим,

Но оказалось – все уходят в осень.

Я так лелеял страх небытия,

Хотел суметь от гибели укрыться,

А вышло так, что умирал не я.

Всё кружит память имена и лица,

Идеи, страхи, смыслы и мечты

Цветные листья мне напоминают:

Ещё прекрасны, но мертвы. Как ты.

Что пало – неизбежно умирает.

И, подчиняясь этому закону,

Безумие стремится к Рубикону.

KetrinBraun

Гарри закинул в рот шоколадную лягушку и на миг зажмурился от удовольствия, смакуя сладость, после чего удобнее устроился в изножье кровати Сириуса и продолжил говорить.

– Ну вот. А после того, как Том притащил меня в Хогвартс, профессор Герхард быстро поставила меня на ноги. Дамблдор организовал спешный переезд штаба Ордена. Мы забрали все вещи, и директор запечатал дом. Уж не знаю, возвращалась туда Беллатрикс или нет, но больше там никто из наших не собирается. Где теперь будут проходить встречи Ордена пока не ясно. Возможно, временно они будут собираться у Уизли, но Снейп что-то говорил о том, что «все мы в этом сарае при всём желании не поместимся», а директор никак не стал это опровергать. Наверное, он тоже так думает, но в отличие от Снейпа лучше держит себя в руках, чтобы такое сказать во всеуслышание.

Сириус, который с каждым словом крестника мрачнел всё больше, под конец уже едва не дымился от злости.

– Почему с вами никого не было?! – процедил он. – Дамблдор что, совсем из ума выжил, раз решил оставить двух подростков одних в этом склепе?!

– Ну кто-то периодически заходил, – безмятежно пожал плечами Поттер, не особо разделяя возмущения крёстного. – Ремус или миссис Уизли часто заходили и несколько собраний там проходило. Но в целом, нам и одним было неплохо, да и Виви справляется с готовкой не хуже той же Молли Уизли.

– Что если бы вы пострадали? – прошептал Блэк.

– Не беспокойся, Сириус, – примирительно улыбнулся Гарри. – Я же в порядке и Том тоже.

– Ну конечно, исключая тот факт, что ты едва не погиб от магического истощения…

– Всё было не так плохо, как тебе кажется…

– Мне кажется, что ты чересчур беспечно относишься к собственной безопасности, – ворчливо отметил крёстный. – Ты хоть представляешь, как всё могло обернуться, если бы вместо Бэллы в дом заявился сам Волдеморт?!

– Он бы при всём желании туда не смог попасть, – уверенно сказал Поттер. – Профессор Дамблдор говорит, что лазейка, благодаря которой в дом попали Лестрейндж, Нарцисса и Драко, возможна лишь для тех, в ком есть хоть капля крови Блэков.

– Но как им вообще удалось войти? Дом ведь под чарами фиделиуса.

– Это как-то связано с ритуалом крови и магическим наследованием, – Поттер вымученно скривился, как человек, который пытается объяснить то, что и сам не до конца понимает. – Директор считает, что Беллатрикс провела обряд, который позволил ей открыть дом на площади Гриммо, как прямой наследнице по крови, после чего она провела туда Нарциссу и Драко. То есть, по сути, дом их сам впустил… ну или магия дома… или типа того.

– Как?

– Если немного помухлевать с чарами, то доступ к дому, независимо от того, какие защитные заклинания его окружают, может получить любой кровный родственник, – Гарри вздохнул. – К тому же, я не думаю, что она всё это сделала сама, – задумчиво протянул он. – В конце концов, мы с тобой оба знаем, кто ей в этом с радостью посодействует.

Сириус выругался сквозь зубы, сердито качая головой.

– Психованная стерва, – процедил он и нахмурился: – Но для подобного обряда нужна кровь прямого наследника, – задумчиво отметил Сириус.

– Ага, – лицо Гарри помрачнело, когда его взгляд скользнул по туго перебинтованной груди крёстного, – и крови этой у неё было в достатке. Теперь они могут забрать дом на площади Гриммо.

– Бэлла не может предъявить права на особняк, – заметил Сириус. – Я же единственный наследник.

– Ты наследуешь дом лишь потому, что Вальбурга не оставила завещания и права собственности автоматически перешли к тебе. Потому что и юридически и магически ты первый и в целом единственный в линии наследования. Но если чары дома признают ещё одного наследника, этот гипотетический наследник может направить в Гринготтс запрос на пересмотр линии наследования. А так как именно это и случилось, если в пользу Беллатрикс будет принято положительное решение, она станет законной владелицей дома, а заклинание фиделиуса тут же падёт из-за обновления магического контракта.

– Да, что-то такое я слышал, – помедлив, задумчиво признал Сириус.

Некоторое время Гарри молчал, обеспокоенно кусая губы.

– Знаешь, – тихо сказал он, – я думаю… – он запнулся, – и не только я… что нападение на Косую аллею было спланировано для того, чтобы добраться до тебя.

– Невозможно, – тут же сказал Сириус.

– Почему?

– Потому что, – терпеливо начал объяснять тот, – всё, что произошло в тот день, было тщательно спланировано. Ты ведь в курсе, что помимо Косой аллеи было так же нападение на Министерство магии и маггловский Лондон? – Гарри кивнул. – Это ведь не просто так произошло в один день. Силы Аврората были рассредоточены. Волшебники оказались сбиты с толку и дезориентированы, из-за чего не могли быстро среагировать. Ну вот и подумай сам, сколько времени требуется для того, чтобы организовать подобную атаку, – он замолчал, глянув на крестника, тот в ответ пожал плечами, словно говоря, что понятия не имеет. – Явно не день и не два, – объяснил Блэк. – Кингсли говорит, что Пожиратели действовали исключительно слажено, а это свидетельствует о том, что они долго планировали и готовили нападение.

– Ну да. И что?

– И то, что атака на Косую аллею никак не могла быть связана со мной, – заметил Сириус. – О моих планах знал только ты и близнецы, а никого из вас при всем желании заподозрить в шпионаже нельзя. Таким образом, выходит, что наше там присутствие в тот день было совпадением.

– Но, Сириус, – настойчиво сказал Гарри, – вспомни, именно ты был целью Беллатрикс. И она подстерегала тебя у Гринготтса, словно знала, что ты там будешь. Она даже не попыталась преследовать меня, хотя если бы ей и захотелось кого-то убить, то я был бы более подходящей кандидатурой, учитывая то, кем я являюсь. Она не случайно наткнулась на тебя там. Это было спланировано.

– Но как, Сохатик? – Сириус развел руками. – На подготовку такого нападения нужна как минимум неделя, а то и две… уж поверь, подобные мероприятия не делаются впопыхах и на скорую руку за пару часов. Если ты прав, то Волдеморт должен был знать о моем визите на Косую аллею заранее. А это просто невозможно. Потому что даже я до того дня не думал, что там буду.

– И ты не мог случайно обмолвиться, что собираешься туда? – недоуменно нахмурился Поттер.

– Нет. Я и не собирался, это было спонтанное решение,– заверил Блэк. – Поэтому, Сохатик, чтобы сделать меня целью нападения, кто-то должен был в прямом смысле предвидеть будущее на пару недель вперед.

Они в молчании уставились друг на друга. Последние слова Блэка поселили в душе тревожное предчувствие, будто враг способен предугадывать их действия на несколько ходов вперед. Конечно, это было маловероятно, но что если… что если кто-то в этой опасной игре уже очень давно и совершенно бессовестно жульничает?

*

Каникулы закончились, и Хогвартс вновь наполнили голоса вернувшихся в школу студентов. Несмотря на все события, омрачившие Рождественские праздники, мало кто казался напуганным или даже взволнованным. Нападения Пожирателей, конечно, многих испугали, но в основном это отразилось лишь на участившихся стычках со слизеринцами, которых заочно винили во всех невзгодах разом. Том с головой ушел в свои обязанности старосты, вынужденный теперь следить не только за расписанием и порядком на факультете, но и безопасностью сокурсников. Нужно сказать, что присутствие Арчера быстро остужало пыл особенно воинственно настроенных ребят. Ему стоило лишь бросить холодный, пристальный взгляд на спорщиков, и любые перебранки тут же стихали. Некоторые, конечно, пытались приструнить самоуверенного старосту, но все попытки заканчивались короткой, но внушительной демонстрацией силы со стороны Арчера: не достаточной, чтобы обвинить его в нападении на студента, но весьма убедительной, чтобы лишний раз к нему не приближаться. Тома боялись и избегали не только представители других факультетов, но даже слизеринцы, которые обращались к старосте лишь по необходимости, предпочитая по всем вопросам взаимодействовать с Дафной, словно сам Арчер был какой-то очень важной и недосягаемой фигурой, которую не следует тревожить по пустякам.

Поведение Тома, а возможно, и минувшие нападения вылились в то, что некоторые ребята перестали посещать собрания Слизеринского Клуба. Но каждый раз, когда Гарри интересовался, что послужило причиной, те без особого энтузиазма отвечали, что им на собраниях стало скучно и жалко потраченного там времени, что в целом не казалось бы таким необычным, если бы все, с кем он беседовал, не говорили одно и то же практически слово в слово.

Впрочем, хорошенько обдумать эту странность Поттеру не удалось, потому что с началом учебы возобновились занятия его собственного клуба, которым он незаметно для себя стал посвящать куда больше времени и внимания, чем хотел признать.

Взаимоотношения членов КАБРиСа становились всё более дружескими и непринужденными. Некоторые ребята, которые до этого не общались, как оказалось, даже обменялись подарками и поздравления в Рождество. Теперь Гарри мог легко застать Дафну, Блэйза, Джинни и близнецов за веселой болтовнёй, что ещё пару месяцев назад казалось совершенно невозможным. Забини вообще подозрительно быстро нашел общий язык с Фредом и Джорджем, и теперь все трое частенько переговаривались о чем-то после окончания занятий и увлеченно обсуждали какие-то заметки близнецов. Гарри не был уверен, хочет ли он знать, что их так сплотило, но сам факт радовал. Куда меньше его воодушевляли откровенные попытки Блэйза флиртовать с Джинни и её ответная симпатия по отношению к нему, потому что, судя по тем взглядам, которые на них бросал Рон, это рано или поздно могло закончиться оглушительным скандалом. Но в остальном всё шло относительно неплохо. Даже Дафна потихоньку оттаяла после своего приступа на Рождественских каникулах, и их отношения с Поттером вернулись в прежнее мирное русло.

Конечно, оставалась Амбридж, которая после атаки Пожирателей окончательно взбесилась. Её произвол уже дошел до того, что она попыталась прилюдно выгнать из школы профессора Трелони, утверждая, что министр магии подписал приказ о её увольнении в связи с полнейшей профнепригодностью. Если бы Дамблдор вовремя не вмешался, ту в тот же день выставили бы на улицу со всеми вещами. От преподавания Трелони, конечно, отстранили, пригласив в Хогвартс нового профессора, но ей было позволено остаться жить в замке. «Разумеется, вы совершенно правы, профессор Амбридж. Как генеральный инспектор, вы имеете полное право увольнять моих преподавателей, – спокойно улыбаясь, сказал Дамблдор. – Однако у вас нет права выгонять их из замка. Боюсь, – продолжал он с коротким вежливым поклоном, – что подобные решения по-прежнему находятся во власти директора, и мне угодно, чтобы профессор Трелони осталась жить в Хогвартсе». На этом инцидент был исчерпан, но Генеральный Инспектор, конечно, не успокоилась, издавая всё новые и новые законы и запреты, ужесточая режим и патрулируя школу, будто подозревала в нападении на Лондон самих студентов и профессоров Хогвартса.

Сам Гарри к нововведениям Амбридж относился с беспечным равнодушием, увлеченно доводя ее до белого каления на уроках, коротая вечера в компании кровавого пера и даже не замечая, что его поведение все больше воодушевляет других ребят на открытое неповиновение по отношению к Генеральному Инспектору. В итоге назревающий бунт вылился в то, что на третьей неделе января была сформирована группа добровольцев, в основном состоявшая из слизеринцев, которой присвоили почетное звание Инспекционной дружины. Им выдали полномочия патрулировать Хогвартс, выявляя смутьянов, снимать баллы с других учеников, за исключением старост, проверять всю школьную почту и при необходимости даже изымать нежелательные письма или посылки.

По Хогвартсу прокатилась волна негодования, когда стало понятно, что ретивые дружинники с удовольствием злоупотребляют своими полномочиями, но повлиять на них никто не мог или не хотел, потому что все они находились под защитой Генерального Инспектора Амбридж, а та была только рада чужим несчастьям. Факультета Слизерин бесчинства дружины в основном не коснулись, так как те понимали, что переходить дорожку собственным однокурсникам – плохая идея, но остальным факультетам доставалось прилично, так как их лишали баллов буквально за любую провинность: от неряшливого вида до недружелюбного выражения лица. Особо исполнительным членом дружины был Теренс Хиггс, которого Том исключил из клуба Слизеринцев за нападение на Гарри во время матча по квиддичу. Поттер подозревал, что рано или поздно тот выкинет какую-нибудь гадость, потому что точил на него зуб с самого начала учебного года, но после истории с бладжером побаивался что-либо предпринимать, понимая, что отвечать придется перед Арчером. Теперь же, когда у Хиггса за спиной стояла беспринципная Амбридж, тот осмелел и начал поглядывать на окружающих свысока, вообразив, что теперь ему сойдет с рук практически что угодно. Том за Теренсом наблюдал с безмятежной хищностью змеи, караулящей добычу, но предпочитал делать вид, что не замечает нахального поведения однокурсника.

В целом, слизеринцы всю эту Инспекционную дружину воспринимали нейтрально, и разве что немного пренебрежительно. Драко даже задумался о том, чтобы и самому туда вступить, предполагая, что это благоприятно скажется на его репутации. Но после того как Арчер прозрачно намекнул, что о членстве в Слизеринском Клубе Малфой в этом случае может забыть, тот заметно увял. По-видимому, привилегированный кружок Тома казался ему более перспективной альтернативой.

Аккурат накануне дня рождения Тома вышла новая статья, в которой Скитер с упоением бранила Аврорат за то, что там оказались не готовы к нападениям, и попутно вытаскивала на всеобщее обозрение разнообразные сплетни о плохом уровне подготовки авроров и их «возмутительной профнепригодности». При этом журналистка вдохновенно превозносила министра магии и «отважных работников Министерства, которые не побоялись дать отпор напавшим тёмным магам». Учитывая то, какой «восхитительный» пример представителя Министерства сидел у них перед глазами в Большом зале, мало кто из учеников готов был поверить в смелость и самоотверженность, о которой так много было написано в статье. Напротив, многие воспринимали подобные дифирамбы с брезгливым недовольством. В статье, помимо прочего, приводились имена пострадавших во время атаки, куда к раздражению Поттера затесался и Сириус. Судя по реакции окружающих и сочувственным взглядам, о ранении Блэка почти никто не знал. Даже Гермиона, отложив газету, обратила на Гарри широко распахнутые глаза, в которых причудливо переплетались боль, вина и сострадание.

Поттеру до всеобщих сожалений не было никакого дела, учитывая, что опасность давно миновала и крёстный быстро шел на поправку, поэтому весь завтрак он демонстративно складывал журавликов из газетных страниц, после чего отправил одного в полет, случайно (а быть может и не совсем случайно) угодив им в лоб Амбридж. Небольшой конфуз стал причиной бурного восторга со стороны завтракающих учеников и новой отработки Поттера. Гарри начал думать, что если так продолжится и дальше, проклятущее перо процарапает ему руку до кости, и все же это не помешало ему с кривой улыбкой отвесить пару шутливых поклонов в ответ на одобрительные выкрики многочисленных студентов, после того, как до крайности возмущенная профессор ЗОТИ покинула Большой зал. Остальные учителя на весь этот цирк отреагировали с напускным недовольством, но никто даже не подумал сделать замечание веселящимся школьникам или самому виновнику инцидента.

Вспомнив события того утра, Гарри насмешливо фыркнул, на миг отвлекаясь от чтения. Откинувшись на спинку кресла, в котором сидел, он окинул бесцельным взглядом уютный интерьер Выручай-комнаты, который чем-то подозрительно напоминал обстановку в дуэльном клубе. Разве что эта комната была в разы меньше и, в отличие от «Сердца Хогвартса», включала в себя камин и окно, за которым кружил снег. Поттер взглянул на спящего возле камина Живоглота, в который раз задаваясь вопросом, как кот попадает сюда, потому что когда Гарри пришел, наглая зверюга уже была тут, и стоило ему переступить порог, как кот, скосив на него желтый глаз, раздраженно дернул ухом и отвернулся, словно нежданное вторжение до крайности его раздосадовало. Перебравшись к камину, Гарри уселся на тёмно-бордовый ковер и провел рукой по спине Живоглота, тот, приоткрыв глаза, смерил его задумчивым взглядом и, помедлив, лениво замурлыкал.

– Интересно, а твоя хозяйка знает, что ты тут ошиваешься? – негромко спросил он, и стоило только этим словам сорваться с губ, как дверь Выручай-комнаты открылась и раздался знакомый голос.

– Глотик, ты тут… ой, Гарри!

Они в молчании уставились друг на друга. Живоглот, завидев Гермиону, тут же подскочил и грузно потрусил к ней. Грейнджер подняла своего любимца на руки, и тот утробно замурлыкал, не отрывая при этом выжидательного взгляда с Поттера. Пауза затягивалась, пока оба студента рассматривали друг друга. Гермиона медлила ещё мгновение, словно собиралась что-то сказать, но, передумав в последний момент, развернулась, чтобы уйти. Гарри вздохнул, поднимаясь с пола.

– Подожди.

Она оглянулась, словно только этого ждала.

– Мне кажется, – прочистив горло, начал Гарри, когда их взгляды встретились, – кажется, что я давно уже должен перед тобой извиниться.

– Не могу не согласиться, – холодно отозвалась Гермиона, поворачиваясь к нему всем корпусом, Живоглот на её руках с удовольствием зажмурился.

– Я, кхм, обидел тебя, и мне очень жаль, прости меня, – Поттер запустил пальцы в волосы и вздохнул, – все, что я тогда тебе наговорил… я так не думаю на самом деле.

– Зачем же ты тогда всё это сказал? – она нахмурилась.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Гарри. – Я так о тебе даже не думал никогда и совершенно не понимаю, что на меня нашло.

Гермиона насмешливо изогнула бровь.

– Ревность, должно быть? – предположила она.

– Не думаю, – Поттер даже не смутился. – Мне, конечно, было немного обидно, что вы скрываете от меня свои отношения, и пару раз, признаться, я чувствовал себя третьим лишним, но по большей части я был рад.

– Рад? – Грейнджер явно ему не поверила.

– Ну ещё бы! – Гарри хмыкнул. – Я с первого курса мечтал о том, чтобы вы перестали ругаться и сводить меня с ума своими препирательствами. Поэтому, когда вы начали встречаться…

– Мы не встречаемся! – Гермиона, наконец, растеряла всё своё хладнокровие, залившись краской. – Мы… мы просто… мы… – Поттер насмешливо изогнул брови, слушая её сбивчивое бормотание, Гермиона, окончательно смешавшись, раздраженно дернула плечом. – В общем, это всё было баловство, не больше.

– О? – весело протянул Гарри.

– Да, – твердо решила она.

– А мне казалось, вы неплохая пара, – с улыбкой заметил Гарри.

– Тебе казалось, – мрачно отрезала Гермиона.

Поттер смерил её проницательным взглядом.

– Ты злишься на Тома за то, что он не заступился за тебя тогда? – предположил он.

– Это совершенно неважно…

– Он не мог, – упрямо продолжил тот. – Ты же видела, в каком я был состоянии. Если бы он принял твою сторону, если бы еще сильнее разозлил меня, ты могла пострадать, – Грейнджер скептически фыркнула. – Я не шучу, Гермиона, – он посерьезнел, – когда ты ушла, Том пытался меня вразумить, и я… – он болезненно скривился, – я едва его не убил.

Гермиона мгновение молчала.

– Но ведь не специально?

– Нет, конечно, – ужаснулся Поттер. – Я впал в такое бешенство, что перестал контролировать свою магию.

– Но почему с тобой это вообще случилось? – она непонимающе взглянула на него, отвлеченно почёсывая за ухом кота. – Это из-за того, что ты разрушил магическую кору?

– Что? – Поттер удивленно моргнул.

– Магия и эмоции ведь неразрывно связаны, – Гермиона опустила Живоглота на пол и прошла вглубь комнаты, задумчиво скрестив на груди руки, в то время как её любимец вернулся к излюбленному месту возле камина. – Очевидно, что такое неадекватное поведение можно объяснить либо тем, что твоя магия оказывала влияние на твои эмоции, либо тем, что ты наконец сошел с ума.

Гарри тихо рассмеялся.

– Первый вариант нравится мне больше, – признался он.

– Так я права? – уточнила она.

– В какой-то мере, да, – Гарри присел на ручку кресла. – Хотя я и сам до конца не понимаю, что же произошло. Я думаю, что это случилось после того, как Том попытался прочитать мои мысли.

– Прочитать мысли?! – изумленно переспросила Грейнджер.

– Ну да, – Поттер пожал плечами. – Мы тренировались в окклюменции, Том попытался проникнуть в моё сознание, в тот момент что-то случилось с моей магией, его выбросило из моей головы, а у меня началась страшная мигрень, которая становилась всё хуже, пока не случился тот срыв с твоим участием.

Некоторое время после этого признания Гермиона ничего не говорила ошеломленно глядя на него.

– Почему вы мне раньше ничего не сказали? – наконец, спросила она.

– Ну, сначала ни я, ни он не понимали, в чем дело, а потом ты перестала с нами разговаривать, и я поругался с Томом… в общем, как-то много всего сразу навалилось.

– Болваны, – с тихим вздохом заключила Гермиона. Это прозвучало вполне беззлобно. Гарри с надеждой взглянул на собеседницу.

– Так мы прощены? – уточнил он.

Грейнджер строго взглянула на него.

– Ты – да.

– А Том?

– Нет.

– Почему? – растерялся Гарри. – Я же всё тебе объяснил!

– Я знаю, – она нахмурилась.

– Тогда почему ты не хочешь и его простить? Он тут вообще не при чем!

Гермиона отвела взгляд.

– Я просто всё ещё зла на него, вот и всё.

– Ну хорошо, – нехотя сдался Поттер. – Но ты просто знай, что он ни в чем не…

– Я поняла, – раздраженно перебила она, поворачиваясь к нему, – не дави на меня!

– Всё-всё! Я понял! – Гарри примирительно поднял руки.

Они немного помолчали.

– Как… как твой крёстный? – нерешительно спросила Гермиона.

– Уже в порядке, спасибо, – Поттер улыбнулся.

– Мне жаль, что это произошло, – она сокрушенно вздохнула. – Всё это какое-то жуткое безумие… расскажешь, что случилось на Косой аллее?

Гарри вымученно скривился, ему не слишком хотелось еще раз вспоминать тот день. С другой стороны, сейчас, когда Сириус был в порядке, говорить об этом стало легче.

– Ну, – не зная, с чего начать, сказал он, задумчиво почесав лоб, – в общем, мы…

– Гарри, – вдруг резко перебила Гермиона, – у тебя кровь.

– А? – он заметил, что напряженный взгляд собеседницы обращен к его правой руке.

Глянув на свою кисть, Поттер досадливо скривился, заметив, что порез, оставленный кровавым пером, начал кровоточить.

– Вот черт, – он попытался торопливо отдернуть рукав мантии, пряча раны и отчаянно ругая себя, что забыл наложить маскировочные чары. – Это ерунда. Наверное, порезался.

– Не похоже на ерунду, – Гермиона с подозрением и тревогой наблюдала за всеми его манипуляциями в попытках скрыть порезы. – Дай я посмотрю, – глядя в её глаза, Поттер с отчетливой ясностью понял, что отмахнуться от подруги уже не получится.

– Это правда ерунда, – безнадежно пробормотал он, когда она уже стояла рядом с ним, разглядывая вырезанные на тыльной стороне ладони слова, и лицо её становилось всё бледнее.

– Ерунда? – почти по слогам процедила Грейнджер, поднимая на него ледяной взгляд. – Ерунда?!

– Гермиона…

– Гарри! Кто это сделал?! – ответ на вопрос появился в её голове уже через мгновение после того, как она задала его. – Амбридж, – выдохнула Гермиона. – Вот что она заставляет делать тебя на отработках!

– Послушай…

– Ты хоть осознаешь, что использовать на учениках Хогвартса кровавое перо противозаконно?!

– Я не…

– Она не имеет никакого права!.. Как долго?.. – её лицо исказило выражение абсолютной ярости: – С начала года, так ведь?! Она с самого начала года мучает тебя!

Гарри вздохнул.

– Это…

– И ты молчал?! – не давая ему закончить, рявкнула Гермиона. – Всё это время?!

– Я…

– Том знает? – прорычала она.

– Нет. Я не хочу, чтобы кто-то…

– Гарри! Да опомнись же! То, что она делает – ужасно! Это против правил школы! Это, в конце концов, нечеловечески жестоко! Почему ты не никому говорил?! Стоило тебе только сообщить об этом директору, Амбридж вылетела бы из школы в мгновение ока!