сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 84 страниц)
- Любила танцевать, - улыбаясь, тряхнула головой Иоана: как мало нужно молодым для счастья! – А теперь резвые ноги тоскуют без дела, тело поет, просит погулять на воле, полетать на гнедом коне…
Она осеклась, жаркий румянец расцвел на щеках.
- Что ж, может, еще и потанцуешь, и полетаешь, - отечески отозвался Тудор, улыбаясь.
А сам подумал: как мало дней, лишь в первую горячку юности, дается человеку, чтобы упиваться мечтами и радоваться себе: потом обязанность сгибает всех, и страх смерти сковывает члены.
Тут оба забыли все, что их дотоле занимало: раздвинулись полотнища одного из царственных шатров – и оттуда вышел господарь!
Иоана ахнула: хотя можно было рассудить, что князь с дружиной прибудут на берег куда скорее их, на таких-то конях. За Дракулой вышли несколько не то княжьих мужей, не то отроков*: хотя один безусый отрок среди них, без сомнения, был. Корнел.
Иоана перекрестилась – сейчас Корнел принадлежал не ей, а одному своему владыке. Была ли это любовь? Иоане казалось, что дружинники прикованы к господарю невидимыми, но необоримыми цепями: куда он – туда и они, влекомые его волей, точно бурливой рекой, которая несет могучие древесные стволы, как щепки.
И Корнел верно сказал: в виду господаря Валахии можно было смотреть только на него одного и повиноваться только ему одному…
Дракула улыбался. Он казался сейчас страшным зверем, который сыт и доволен; зеленые глаза пронзительно оглядели толпу, и многие под его взглядом опустились на колени, точно цепи потянули и их. Князь, широко ступая – сложен он был по-богатырски, а двигался с легкостью и проворством хищника, – направился к столу, установленному на почетном месте; Иоана увидела, как глянцевито блеснула длинная волнистая грива, ниспадавшая поверх бесценных одежд почти до пояса. Господарь воссел за уставленный снедью стол, казалось, предназначенный для него одного; дружина замерла по сторонам его, руки у сабель. Из другого шатра тем временем вышли еще княжьи воины – но они не были удостоены ни такой близости, ни такого внимания, как первые, пожалованные честью уединиться с государем.
А потом Дракула подал знак – и избранные дружинники тотчас сели за стол вместе с ним. Придворные, которых набралось порядочно и которые, как и все гости, ждали малейшего знака князя, чтобы кинуться услужить, начали садиться за другие столы – по сторонам от господарского. Остальная часть дружины стала на страже.
Князь поднял голову, сверкнул выпуклыми зелеными глазами – и хлопнул в ладоши. Тотчас ловкие и нарядные дворцовые прислужники принялись разносить угощение всем, кто собрался здесь на него посмотреть: и бедным, и богатым, без разбору. Музыканты заиграли живей, а из зашумевшей от восторга толпы полетели благословения и смех. Люди радовались не столько даровой еде и питью, сколько самому вождю своему: он был жесток, свиреп, даже для их сурового времени, - и за это они еще более восторгались им. Кто крепче мог бы заслонить их от врага?
Иоане и Тудору тоже поднесли угощение; они не посмели бы отказаться, да и вправду проголодались на воздухе, среди пирующих. Иоана взяла у красивого отрока, подошедшего к ним с княжескими яствами, чарку вина и благоухающее жареное голубиное крылышко, и юный прислужник коротко взглянул ей в глаза и поклонился с несомненным почтением. Узнал боярскую дочь.
Иоана стала пить и закусывать, а сама все смотрела на князя, точно хотела наглядеться впрок. Так вот каков он был – страшен, властен, изменчив. Теперь Дракула смеялся, громко и добродушно, – волк, прикинувшийся ягненком; кто-то из его воинов что-то говорил ему, и князь слушал с полным вниманием, несомненно, очень лестным для любого, и смеялся каким-то шуткам своего приближенного. Вдруг Иоане представилось, что быть таким любимцем дракона – лестно, почетно, дивно; она на миг ощутила себя так, как ощущал себя Корнел.
Потом за княжеским столом наступило молчание – все ели в той радостной тишине, которая сопровождает семейные трапезы. Иоана, забывшая про свою остывшую птицу, снова неотрывно глядела на лицо господаря – теперь оно было задумчивым, только глаза улыбались. Он сделал глоток вина и поставил кубок – спокойным, почти изящным движением; Иоана впервые обратила внимание, что в манере Дракулы за столом было больше изящества, чем дикости.
Глаза его улыбались чему-то, а в уголках рта под длинными усами затаилась горечь. Иоане вдруг подумалось, что этот человек должен быть очень мудр.
А потом вдруг господарь отодвинул свою золотую тарелку и встал; дружинники тотчас, кто сколько ни съел, повставали следом. Начали подниматься и придворные; но тут Дракула, повернувшись могучим телом сначала направо, потом налево, громовым голосом приказал всем оставаться на местах. Пусть едят, пьют и веселятся - сейчас будет зрелище!
Видя, как зверь улыбается, а потом и смеется, проговорив это, Иоана схватилась за плечо свекра; у ней в глазах потемнело. Зрелище?..
Но все оказалось не так страшно – на первый взгляд: Дракула всего только предлагал тому смельчаку, кто решится – из дружины его, из придворных, даже из простых горожан, – посостязаться с ним в плавании. Переплыть Яломицу до того берега и обратно: кто придет первый?
- Господарь прекрасный пловец, - прошептал дрожащий от волнения Тудор Иоане. – Я сам не видел – а все говорят!
- Боже мой, - проговорила боярская дочь.
А Дракула между тем, приосанившись, с усмешкою оглядывал толпу. Кто отважится бросить вызов своему господарю? И что будет тому, кто на это отважится, - а если такой смельчак победит князя, перед всем его народом?.. А если соперник нарочно поплывет не в полную силу – а князь уличит его в такой трусости?..
Да, господарь Влад был и в самом деле очень умен – дьявольски!
Иоана снова перекрестилась – и посмотрела прямо на дружину Дракулы. И, как нарочно, взгляд ее и жест заметил Корнел: самый молодой из государевых детей, с головой, затуманенной любовью…
Иоана поняла, что сейчас произойдет, – и она одна, одна будет виновна: но она уже бессильна была предотвратить то, что последовало.
Среди гнетущей тишины – мужчины побледнели, а женщины чуть не падали в обморок – отрок выступил вперед, оказавшись на шаг впереди всей дружины, и громко проговорил:
- Я готов состязаться с тобой, государь.
Тут впервые Иоана осознала, что князь совсем не высок: Корнел был одного роста с ним, даже чуть превосходил - а ведь ее муж еще не достиг роста зрелого мужчины.
Мгновение Дракула смотрел в глаза отчаянному храбрецу – а потом Корнел опустился перед повелителем на колени, потупившись; он покраснел, как девица. Иоана же стояла едва жива.
И тут господарь снова вспорол тишину своим смехом – смеялся он один; отсмеявшись же, владыка сказал Корнелу – всевидящие глаза по-прежнему улыбались:
- Встань! Негоже храброму мужу становиться на колени перед своим соперником.
Он подал Корнелу руку и вздернул сильного юношу на ноги, как ребенка.
А потом, совершенно невозмутимо, князь разделся до пояса, сбросив сколотый фибулой плащ, кафтан и рубашку – груду сокровищ - на чьи-то почтительные руки; тяжелые же украшения, и цепь, и перстни на пальцах, оставил, и все заметили это. "Он ведь еще и ел – быстрее должен устать, - вспомнила Иоана, глядя во все глаза, как бугрятся мышцами смуглые руки и грудь господаря. – Он хочет показать всем небывалую удаль!"
И ведь уже сентябрь близится к концу: вода в реке уже остыла - хотя в Валахии и теплее, чем дома! Могут судороги схватить!
Иоана ужасно пожалела, что не видела, наелся ли Корнел; хотя едва ли. Тот так почтителен к владыке, что не осмелился бы набивать рот в его присутствии.
Корнел был вынужден раздеться тоже – он так и пламенел; Иоана сравнила его тонкий торс с могучими плечами, грудью и спиною господаря Влада и поняла, что Корнелу не победить. Князь пошел к реке, на ходу стряхивая с ног сапоги; Корнел за ним. Иоана прикрыла глаза и сложила руки; потом опять открыла глаза и уставилась на соперников.
Дракула подошел к воде, потом забрел в реку по колено; Корнел следовал за ним, отступив вправо на несколько шагов. Оборотившись, господарь подождал, пока Корнел не поравняется с ним.
А потом Дракула кинулся в воду без предупреждения, точно спасался от врага; следом в воздухе мелькнули спина и руки чуть запоздавшего Корнела. А потом народ ахнул. Иоана бессмысленно шептала молитву, не понимая, что говорит, - только глядела, как сильно взмахивает руками князь, врубаясь в реку, точно топор в вековой ствол; а Корнел от него не отставал!
Невозможно было в это поверить: но Корнел держался наравне с князем почти до самого берега, и немного отстал только в конце. Но этого малого преимущества господарь не потерял: первым достигнув другого берега Яломицы, он встал на миг из реки во весь рост, показавшись зрителям, - потом бросился в воду снова и первым поплыл обратно, любо-дорого было глядеть. Но теперь зрители больше глядели на несчастного его соперника: победа Дракулы была несомненной, и оставалось только гадать, что он сотворит с проигравшим ему юношей.
Корнел плыл хорошо, но тише, чем вперед, - как будто устал или его что-то не пускало. Иоана, глядя, как ее юный муж направляется на расправу, вцепилась в плащ свекра мертвой хваткой. Она даже плакать не могла.
А когда Корнел доплыл и встал из воды, задыхающийся, мокрый, - успевший уже обуться Дракула снова приблизился к берегу и встретил его.
- Дайте ему его одежду, - проговорил он, видя, что стоящий перед ним опустив руки Корнел сейчас носа своего не найдет, не то что платья. Юноша побледнел и ничего не мог сказать своему владыке – всего его мужества осталось только на то, чтобы молчать и глядеть господарю в глаза.
Корнелу подали рубашку, а потом и надели ее на него; у него руки не поднимались. Оказавшись одетым, Корнел опять заалел – он опустил глаза.
- Я проиграл, государь, - ты победил! Теперь…
Он осекся и сжал губы.
А князь, улыбаясь, неспешно снял с себя тяжелую цепь, которая нисколько не мешала ему плыть, - и своими руками повесил ее на шею сопернику. Тот чуть не согнулся от неожиданности и тяжести.
- Теперь ты получишь награду за свою смелость, - сказал Дракула. – Молодец! Ты хорошо боролся!
"Но со мною тебе не тягаться – я куда лучше", - поняла Иоана, что не было досказано. И правда: такого пловца, как князь, она еще не видела.
Поняв наконец, что он помилован и пожалован, Корнел схватился обеими руками за княжеский дар – а потом упал перед господарем на колени и поцеловал его перстень.
А Дракула поднял львиную голову и презрительно оглядел своих старших воинов – и тех, кто охранял его, и тех, кто сидел с ним за одним столом.
Потом Дракула опять обратил взор на Корнела.
- Пусть учатся у тебя все эти трусы!
И тут стоявший в безмолвии народ взорвался криками:
- Слава! Слава!
А торжествующий Дракула удалился в свой шатер. Через несколько минут он появился оттуда в другом, но столь же роскошном платье.
Как ни в чем не бывало князь подошел к столу и сел, расправив своей ручищей над стоячим воротником мокрые черные кольца волос. И сделал знак продолжать пир…
Тудор увлек Иоану, едва ли на насильно, домой вскоре после состязания – видя, как та потрясена; и чтобы им не возвращаться поздно. Они шли вдвоем – почти весь город остался на берегу, со своим князем.
- А ты, отче, так же предан господарю, как Корнел? – тихо спросила Иоана.
Еще несколько шагов они прошли молча – потом Тудор ответил:
- Ты знаешь, Иоана, что случилось с прежним нашем князем – старшим братом Влада, Мирчей?
- Нет, - ответила Иоана, сдвинув брови. - Убит в бою?
- Жители Тырговиште ослепили его, а потом похоронили заживо – я был свидетелем. Корнел был еще слишком мал и не помнит, - спокойно ответил Испиреску. – Когда к власти пришел Влад, семнадцатилетним, он вскрыл могилу старшего брата – и обнаружил, что тот перевернулся в своем гробу.*
Иоана содрогнулась.
- Не угодил наш прежний господарь своему народу… - с печальной улыбкой закончил свекор.
- Народу вообще трудно угодить, - в волнении проговорила Иоана. – Таковы уж люди!
- А Влад печется о них и стоит за них – каковы бы они ни были, - ответил Тудор. – За нас с тобой…
Вечером Корнел вернулся домой – к жене и отцу, которые, несмотря на такую удачу, не чаяли дождаться его; Иоана сама принялась раздевать мужа, который едва понимал, кто сейчас с ним и что сейчас с ним делается. Он был слишком полон своим счастьем.
Потом Корнел очнулся и не дал жене снять с него цепь – подарок господаря; он сам бережно снял ее и, держа в руках, тихо спросил Иоану:
- Теперь ты понимаешь, почему народ так любит его?
"И ведь в самом деле любит, - подумала Иоана с изумлением. – Любит так же, как и боится! Что ж: народу мило и когда его бьют, не только когда ласкают!"
- Понимаю, мой дорогой муж, - сказала она с улыбкою, гладя его щеки. – Ты настоящий рыцарь, самый лучший! Я так гордилась тобой сегодня!
Корнел улыбнулся ей, как счастливый ребенок, - и благодарно прильнул к ее губам.
Сегодня они любили друг друга с особенной нежностью.
* Най (рум. nai, также мускал) — молдавский, румынский и украинский духовой музыкальный инструмент: продольная многоствольная флейта.
* Т.е. старших и младших дружинников.
* Предположительно в 1448 году.
========== Глава 10 ==========
Раду Кришан был очень занят в эти дни – и такими делами, которые принижали и постыдно мельчили рыцарский дух. Где они, времена прямых и честных битв – времена отважной простоты?
Хотя битвы просты только для молодых, для простых бойцов; и никак не для военачальников.
Путешествующему по Трансильвании боярину много пришлось говорить на чужих языках – не только по-венгерски, но и по-немецки. Сегодня он побывал в одном из саксонских торговых домов и долго беседовал с его владельцами: недостойно рыцаря холодея, выжидая, покрываясь потом… и выискивая лучшие доводы, какие мог предложить его опытный ум. Богатые, солидные и образованные длиннобородые купцы размышляли неспешно… совещались, поглядывая на Раду остро и враждебно: эти католики и были ему кровные враги, и все заговорщики здесь понимали, кто они друг другу.
Но в таком положении приходилось пользоваться и врагами – всем!
Один из саксонцев взял листок пергамента, выложенный Раду на стол, и внимательно разглядел его. Провел пухлыми пальцами, один из которых украшало массивное кольцо с печаткой, по изображению человека, восседающего за обеденным столом посреди леса кольев.
На кольях корчились мученики, мужчины и женщины, - а виновнику всего этого от созерцания страданий было только слаще есть и пить; глаза его улыбались, пышные усы и кудрявые волосы, ниспадающие на широченные плечи, выдавали цветущую свирепость нрава. Ликование зверя!
Саксонец внимательно прочел строки на немецком языке, сопровождавшие изображение, - потом наклонил голову и надолго задумался. Раду ждал каменно-неподвижно – только глаза, горевшие как уголья, и подрагивающие ноздри выдавали, что сам он ненамного лучшего мнения о своих собеседниках, чем очерненный им вождь.
Но любить своих врагов католики умели еще менее, чем люди православной веры; как и торговцы рыцарей никогда не любили.
И спустя долгое время трансильванец сказал, возвратив Раду крамольный листок:
- Мы слышим и видим это уже не в первый раз. Однако мы не намерены принимать участие в столь дерзких предприятиях и ввязываться в ваши внутренние розни.
Боярин схватил листок и спрятал; у него задрожали губы и седеющие усы. А потом он перегнулся к саксонцу через стол, так что старик отпрянул, едва не опрокинув свое кресло:
- Вы понимаете, что сами себе роете яму? – рыкнул Кришан, униженный до невозможности собственным торгашеством. - Этот человек взбаламутит всю Турцию, и тогда, клянусь, вы пожалеете о теперешней трусости!..
Саксонец слегка вздрогнул. Потом улыбнулся, не спуская с Раду глаз-иголок.
- Клясться – грех, - проговорил он. – Насколько мне известно, этому учит и ваша вера, господин православный рыцарь. Один Бог знает, чья политика окажется мудрее! Князь Мунтении – львенок, который на удивление всем борется с чудовищем, во много раз превосходящим его силою. Однажды сила султана может перевесить отвагу господаря, и тогда, возможно, пострадаем и мы… но до тех пор многое может перемениться. Сейчас же князь Влад наиболее выгодный правитель для нас – пока он там, у себя в Валахии! Пусть даже Дракула жарит и ест на обед своих собственных подданных!
Купец улыбнулся, и его собратья вместе с ним засмеялись шутке.
Кришан переждал, со вздрагивающими губами. Потом улыбнулся в ответ - да так, что улыбки с лиц его собеседников пропали. Рыцарь был страшен.
- Однажды в это счастливое число можете попасть и вы, почтенные, - проговорил он сквозь зубы. – В число подданных Дракулы. Вы знаете, что он имеет притязания и на свободные города Трансильвании? И со своею отвагой и ненасытностью может утолить их, не успеете вы отойти на покой, – он гораздо решительнее и быстрее вас!..
