сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 84 страниц)
Елизавета, глядя мужу в спину, стиснула руки, точно молясь. Княгиня видела, как рвет ветер черные с проседью волосы – гриву льва, потерявшего хватку; как поникли могучие плечи. Что может сделать она, слабая женщина, - когда бессильны оказались величайшие мужи Валахии?
- Влад! – отчаянно крикнула княгиня; брови, которые она давно не подводила краской, сдвинулись, оленьи глаза заблестели, когда муж обернулся к ней, удивленный звуком собственного имени.
- Ведь ты просил короля о помощи, он не откажет тебе, - сказала Елизавета. – Вспомни, что Хуньяди помогли тебе получить трон!
Ужасное лицо, самые морщины на котором запечатлели повесть его преступлений, гнева и расправ, разгладилось, смягчилось. Дракула подошел к жене, с которой был одного роста, хоть и втрое шире ее в плечах; возложил руку ей на голову, и Елизавета с коротким рыданием припала к мужу.
- Корвин не придет, - прошептал Дракула, глядя пустыми, точно из зеленого стекла, глазами в стену за головой жены. – Меня всегда все предавали.
Он вдруг оттолкнул Елизавету так, что она чуть не упала.
Боярская дочь помотала головой, ничего не видя от слез, точно в жалкой попытке доказать – что уж она-то никогда не предаст своего князя, каковы бы ни были другие! Но Дракула больше не смотрел на нее.
- Уйди, - приказал он мертвым голосом.
Елизавета не двигалась с места.
- Изыди! – шагнув к ней и сверкнув глазами, рыкнул Дракула так, что княгиня пошатнулась от страха; она поклонилась и выбежала вон. Господарь еще успел услышать, как она всхлипывает за дверью.
А потом вдруг страшно, беззвучно рассмеялся; лицо Дракулы свела гримаса, точно на нем отразились муки бесчисленных его жертв. Когда он оттолкнул, испугал жену своим жестом и криком, больше всего ему хотелось, чтобы Елизавета бросилась к нему и обняла, преодолев свой страх. Но никто не мог преодолеть страха перед князем Цепешем.
- Отче наш, - прошептал Дракула; на глазах его выступили слезы. – За что послал меня на такую муку себе и другим? Сын Твой единосущный принял муки для спасения нашего - а я принимаю крестные муки только для человеческого терзания…
Он поник головой, хотел стать на колени – но не успел; опять скрипнула дверь. Вошел витязь.
Этот человек всегда чувствовал, когда в нем была нужда.
- Князь, - начал Корнел; должно быть, он принес какие-то вести, дурные или даже обнадеживающие, – но при виде лица Дракулы, ничего не сказав, быстро шагнул к нему, простирая руки.
Колосажатель припал к витязю, приникнув головой к его плечу. Он сжал его могучими руками так, что мог бы легко раздавить ребра; Корнел слышал вырывавшиеся из груди Дракулы жуткие звуки, князь содрогался, точно смеялся или рыдал без слез. Такие припадки случались с его государем нечасто – и Корнел, ощущая муку Дракулы как свою, гладил князя по черным густым волосам, ловил каждый его натужный вздох.
Их груди вздымались и опадали вместе.
Потом господарь выпустил Корнела из объятий – и посмотрел в его лицо. Глаза Дракулы были сухи, выражение холодно и жестоко.
- С чем пришел? – спросил князь.
- Явились пастухи из твоей долины, государь, - потупив глаза, ответил витязь. – Они предлагают тебе помощь.
Все еще яркие, полнокровные губы Дракулы насмешливо изогнулись под длинными густыми усами.
- Чем же мне могут помочь мои пастухи?
- Бежать, - после небольшого колебания ответил Корнел. Он поднял глаза и воззрился князю в лицо. – Эти люди знают здесь каждую тропинку – ты же…
Дракула усмехнулся, почти повеселел после такой дерзости.
- Я же не бывал на моей земле уже десять лет и совсем не знаю ее! Что ж, введи их!
Корнел поклонился и направился к двери. У выхода он задержался и опять посмотрел на князя.
- Государь, ты и в самом деле побежишь?
Дракула улыбался. Улыбка затаилась теперь и в его глазах, повидавших все, утомленных бесконечной человеческой подлостью и гнусью. Но не всегда люди боялись князя Цепеша, не всегда его и предавали!
- Нет, я не побегу, брат-дракон, - сказал Дракула. – Корвин придет.
Ночью Дракуле не спалось, хотя обычно день, посвященный упражнениям с оружием, которыми он никогда не пренебрегал, утомлял его достаточно, чтобы спать беспробудно. Он лежал с широко открытыми глазами и внимал тому, как за окном клокочет Арджеш, - и слышал, как рядом стонет во сне Елизавета, которую мучили тяжелые видения.
Вдруг что-то просвистело над его головой. Стрела! Дракула быстро сел в постели, ошеломленно глядя, как клюнувшая вытертый ковер стрела осталась лежать на полу.
Если бы Дракула не лежал, а сидел на кровати – или сидела его жена, – стрела вонзилась бы одному из них в висок.
К стреле была прицеплена записка. Спрыгнув с кровати, князь подхватил послание – и коротким осторожным рывком стащил клочок пергамента. Письмо было на валашском языке: незнакомая рука.
Надежда на помощь Корвина развеялась как дым.
"Дракон-красавчик на горе, - прочитал Дракула шепотом. – Скройся под землю. Не жди ворона: ворон дождется падали".
- Раду, - прошептал господарь, уронив письмо.
Письмо от какого-то тайного доброжелателя означало, что Раду чел Фрумош, с подлыми боярами и собственными турецкими силами, сипахами*, подошел совсем близко и встал лагерем напротив Поэнари. Не сегодня-завтра он нападет на замок брата. Конечно, это послание могло быть военной хитростью; но о нем прежде всего непременно следовало оповестить рыцарей!
Не вспомнив о жене, Дракула выбежал за дверь. Елизавета, которая наконец успокоилась и крепко заснула, не пробудилась, даже когда ее муж за стеной начал громогласно созывать своих витязей.
Вести о штурме Поэнари достигли венгерского ставленника и его спутников через четыре дня. Иоана уже отдыхала в их комнате в гостинице Брашова, разминая колено, которое перетрудила в пути. Андраши был счастлив рассказать ей все – самолично, как он любил, с наслаждением переливая мысли и чувствования из своей души в ее.
- Цепеш бежал, - рассказывал венгр, улыбаясь: так, точно это он сам вынудил князя спасаться бегством. – На него напало турецкое войско под предводительством младшего брата. Несчастный!
Андраши рассмеялся и покачал головой, выражая в лице своем – каково это: иметь такого брата.
- Где же Дракула теперь? – спросила Иоана.
- Где-то у границ Трансильвании, скоро будет здесь – без сомнения, - сказал жених. – Дракула бежал подземным ходом, а потом запутал следы… должно быть, ему помогли местные жители… однако вскоре дал знать о себе. Да такой, как он, и не станет скрываться. Не привычен таиться: нет, князю это стыдно!
Венгр усмехнулся.
- Свою молодую жену он бросил на милость турок – потому что княгини с ним теперь нет. А вернее говоря – думаю, что Дракула бросил ее на милость братца… Ты знаешь, Иоана, как турки обходятся с пленными - и как мужеложцы ненавидят женщин?
"Не все", - подумала Иоана.
Или же – все?
- Что сталось с ней? – спросила она, думая о несчастной Елизавете.
- Может быть, прыгнула в реку, - сказал Андраши.
Иоана посмотрела на него с ужасом.
- Но как это могло случиться? Ведь Дракула любил ее… я видела!
- Своими глазами? – весело спросил венгр. Иоана поджала губы и покраснела.
- Думаю, Дракула попросту ее забыл, - сказал Андраши, коротко и неприятно рассмеявшись. – Даже если и любил эту боярскую дочь когда-то, теперь нашлись дела поважнее!
Иоана сухо улыбнулась.
- И у тебя однажды найдутся дела поважнее?
Венгр побледнел.
- Ты равняешь меня с дьяволом?
- Почему бы и нет? Ты готовишься занять его место, - заметила Иоана, пристально глядя на жениха.
Он некоторое время молчал: хотя видно было, что внутри весь волновался, подыскивая достойный ответ.
- Ничего важнее моей чести у меня никогда не будет, - наконец сурово ответил Андраши. – А мужчина, бросивший жену на верную и позорную гибель, - человек без чести!
- С башни прыгнула моя сестра, - прошептала Иоана, не слушая его. – Моя добрая Марина покончила с собой…
Андраши прижал ее голову к груди, укачивая невесту. Он это знал. Хотя не знал о сестрах Кришан еще так много.
- Но ведь вы не бросили ее, - прошептал венгр. – А для Марины это был подвиг любви к семье! Господь ей простит!
Иоана засмеялась, потом заплакала. Не будь в их семье Корнела, Марина бы ни за что не прыгнула.
- Я так надеюсь, - прошептала она.
Она подняла глаза – перед нею было зеркало. Образ смуглой черноволосой женщины вдруг раздвоился перед утомленным взглядом, и ей показалось, что одна из женщин кивнула ей головой.
"Ах, Марина Кришан, моя возлюбленная злоумная Марина, - сколько же любви к семье и к сестре в тебе было?" - подумала Иоана.
- Ты устала? Хочешь спать? – заботливо спросил Андраши. – Я хотел сегодня же повести тебя заказать доспехи…
Усталость как рукой сняло. Иоана захлопала в ладоши и засмеялась.
- Конечно, пойдем как можно скорее!
* Сипахи – турецкая тяжелая кавалерия.
========== Глава 52 ==========
Доспехи, которые могли бы подойти ей после перековки, Иоана увидела готовыми – точно только ее и дожидались: она была высокая женщина, а низкорослых и слабогрудых воинов среди благородных людей, которые могли бы купить такие доспехи, - людей рыцарского звания, выросших в холе и довольстве, - находилось немного. Должно быть, потому эту превосходную работу никто и не брал. Латы вороненой стали, отделанные серебром, висели на стене в лавке оружейника – и, плененная их блеском, Иоана сразу же поняла, что они должны принадлежать ей.
- Я беру это! – крикнула она, указав пальцем на латы, забыв, что она женщина.
Мастер-немец из Нюрнберга от неожиданности чуть не упал с табурета, на котором сидел, оценивая свою работу на каком-то рослом воине. Мощного сложения заказчик с длинными белыми волосами – немецкий или шведский рыцарь – тоже воззрился на нее с удивлением.
- Постойте еще минуту, господин… Повернитесь к свету… - Мастер, схватив за плечо, довольно бесцеремонно повернул рыцаря к окну, отчего тот недовольно нахмурился. - Нет, сочленения в полном порядке.
- В эту дыру спереди пролезет целый кулак, - проворчал заказчик, осматривая и ощупывая грудь. – Я не стану переплачивать!
- Разве бывают доспехи без сочленений, а сочленения – без щелей? – холодно заметил немец, заставив покупателя пошевелить руками и плечами и внимательно глядя, как ходят скрепленные винтами нагрудные пластины. – Как вы стали бы двигаться? Это самый цельный доспех, какой вы можете найти в Брашове, и лучшая работа!
Швед был закован в сталь с головы до пят: это был полный доспех, самый модный и устрашающий своей непробиваемостью, – поверх несомненной кольчуги, надетой на кожаную рубашку-подкольчужник, помимо лат, на рыцаре были стальные сапоги, поножи, набедренники, наручи, рукавицы, нашейник… Иоана, хотя многократно встречала в Венгрии и Трансильвании таких воинов, всякий раз при виде их изумлялась, как они могут двигаться. Так тяжело маневренные, яростные конники Дракулы не вооружались: чтобы управиться со всем этим, даже просто взгромоздиться на коня, воину не обойтись было без помощи оруженосца, а сбитый на землю, он становился почти беспомощен.
Оружейник в последний раз тщательно осмотрел рыцаря и, с довольным видом хлопнув его по железной спине, назвал свою цену, услышав которую, заказчик хмуро кивнул, а Иоана открыла рот.
- Тебе все это не понадобится, - прошептал ей на ухо возлюбленный. – Для тебя такой доспех – напрасная трата денег и сил…
- Конечно, - сказала Иоана, уязвленная напоминанием о своей женской слабости и безденежье.
Рыцарь прогрохотал коваными сапогами в подсобное помещение – переодеваться; а крепко сбитый немец в кожаном переднике от шеи до колен, с коротко стриженными седыми волосами, очутился перед Иоаной и Андраши, с холодной улыбкой осматривая удивительных покупателей.
- Что угодно моим господам? – осведомился он. – Господин рыцарь, конечно, хочет заказать у меня полный доспех? Для турнира? Можете не сомневаться, что найдете здесь лучшую работу в Трансильвании и Венгрии!
Оружейник уперся взглядом в Иоану, он еще не забыл ее удивительных слов, - потом обратил все свое внимание на Андраши. Тот же, понимая, что его приняли за одного из бесполезных венгерских дворян, расточающих силы в турнирах, холодно проговорил:
- Доспех нужен не мне, а даме, почтенный.
- Женщине? – воскликнул немец. – Но зачем?
Это был верх непочтительности к заказчику – тем более, столь знатному господину, какого мастер, конечно, уже признал в Андраши. Однако требование было слишком необычайно.
Венгр склонился к оружейнику и тихо сказал:
- Зачем моей даме нужен доспех – не ваше дело… Но это дело очень важное и срочное. Мы заплатим вам вдвое против назначенной цены, если исполните все быстро и хорошо.
Под его немигающим взглядом немец даже отступил. Он понял, что дело не только важное и срочное, но и опасное; однако еще опасней оружейнику сейчас показалось прогнать таких гостей, оставив их ни с чем. Мастер опустил глаза.
- Как скажете, господин рыцарь. Хорошая работа – мое дело, а ваши дела – ваши дела… Какой же доспех вам нужен?
Он быстро осмотрел Иоану с головы до пят и улыбнулся, уставившись ей в глаза. Иоана слегка покраснела.
- Шлем, кольчуга и латы. Вот эти, - она вскинула руку и снова показала на висевшее на стене вооружение. – Готовую кольчугу на меня вы, конечно, тоже подберете. Ведь убавить ее не так долго, как расставить, - если она окажется велика?
- Нет, госпожа, - немец говорил уже с некоторой почтительностью, хотя удивление из его голоса никуда не делось, а только возросло. – Прошу госпожу подойти ближе, чтобы я мог оценить ее рост и фигуру.
Он гораздо осторожнее, чем проделал это с великаном-шведом, взял ее за плечо и повернул.
- У госпожи подходящая комплекция для этих лат. Вы сделали хороший выбор, - заметил он. – Такие тонкие и гибкие воины бывают сильными и выносливыми, хотя встречаются нечасто…
Иоана поняла, что сейчас он задаст какой-нибудь каверзный вопрос, и сжала губы, готовясь отмалчиваться. Но немец ничего не спросил.
- Прошу вас пройти сюда, - он показал на ту же дверь, куда скрылся швед, и Иоана на миг испугалась, что обнаружит в комнате раздетого мужчину. Однако доспехи, конечно, надевались поверх кожаного платья и белья…
- Я пойду с дамой, - сказал Андраши спокойно, хотя глаза горели голубым огнем. Венец свой он снял, но царственности в нем ничуть не убавилось. Немец низко склонился перед ним.
- Как пожелает господин.
Они втроем прошли в полутемную комнату, где ярче всего блестели груды металла – матовое кольчужное плетение и ослепительные стальные пластины: посеребренные, позолоченные, вороненые, гравированные крестами, львиными мордами, драконами…
Могучий швед и помогавший ему работник были все еще здесь; однако рыцарь уже разоблачился и, одетый в кожаные лосины и рубашку, поверх которой на широкой покрытой белыми волосами груди болтался массивный крест, натягивал потертую кожаную куртку. Иоану и ее спутника он окинул взглядом, полным крайнего изумления и подозрения, - после чего быстро вышел вон, заканчивая одеваться на ходу.
- Он ничего не видел, - шепнул Андраши своей спутнице. Та кивнула.
Направляясь сюда, Иоана, конечно, надела женское платье; но никакого оскорбления ее скромности не предвиделось. Размеры кольчуги можно было оценить и не раздеваясь.
Попросив их подождать, мастер ушел и вскоре вернулся, значительно улыбаясь, неся на вытянутых руках вороненую кольчужку. Для кольчуги она была слишком мала.
- Под эти превосходные черные латы. Как на вас склепана, - проговорил немец. – Прошу госпожу примерить!
Иоана была уже очень сильна, крепка для женщины; но и то у нее подогнулись колени, когда кольчуга обтекла тело и свесилась между бедер.
- Гм… Почти впору, - немец покачал головой. – В плечах нужно убавить… укоротить…
Он что-то проворно отмерял на пальцах, приставляя руки к ее телу то сверху, то снизу, и шевеля губами.
Поверх кольчуги надели латы, скрепив ремнями, - широкий нагрудник и плечевые щитки требовали перековки, но работы ожидалось куда меньше, чем думал оружейник. Затем примерили наручи и поножи; а под конец принесли и шлем, тоже черный с серебром, – без забрала, но с наподбородником, какие вошли в моду недавно: наподбородник, не мешая видеть, защищал горло и лицо почти до глаз. Шлем сел как влитой.
- Госпожа как будто родилась рыцарем, - не то пошутил, не то всерьез заметил оружейник. Он немного подумал. – Что ж, это станет вам…
Андраши мягко положил ему руку на плечо.
- Не смущайтесь расходами, почтенный. Только постарайтесь получше.
Он помолчал и мягко прибавил:
- Вы, конечно, понимаете, что…
- Само собой, господин рыцарь, - немец кивнул. – Я буду нем, как могила.
Иоане показалось, что на губах его мелькнула улыбка, предназначенная только самому себе. Но с этим ничего нельзя было поделать.
А Андраши вдруг сжал его плечо так, что немец вскрикнул от боли. Приветливая голубизна исчезла из взора самозваного князя.
